Подвижничество (общий взгляд) 3 страница

Более 50 лет прп. Герман прожил на холодном острове, стараясь как можно более быть полезным для обители. И при жизни прп. Зосимы, и по смерти его, он по нуждам монастыря не раз путеше­с­т­вовал на твердую землю. Святая любо­вь не взирала ни на опасности плавания по обманчивому морю, ни на другие неудобства пути, не легкие особен­но для дряхлой старости. Самая смерть застигла его на службе обители. При игумене Арсении, преемнике св. Зосимы, прп. Герман, был послан в Новгород по делам монастыря, в обители св. Антония Римлянина почувствовал близость кончины и, после исповеди и причащения св. Таин, мирно предал дух свой Богу. Ученики его везли тело почив­шего в Соловецкий монастырь, но за распутицею оставили его на берегу реки Свири у часовни деревни Хавроньиной. Чрез пять лет, при игумене Исаии, братия решились перевезти гроб прп. Германа в Соловецкую обитель. Послан­ные, откопав в земле и открыв гроб его нашли мощи нетлен­ными. Гроб, встречен­ный в обители с великою честию, сначала был поставлен близ алтаря, по правую сторону церкви св. Николая, рядом с мощами преп. Савватия, потом над местом погребения прп. Германа устроена часовня, а в 1860 году камен­ная церковь во имя его.

Предание сохранило память о явлении прп. Германа пресвитеру Григорию на старой Тотьме; почему в 1602 году этим пресвитером был составлен древний тропарь Преподобному и написан образ, где Преподобный представлен вместе с св. Зосимою и Савватием. Притекав­шие к сей иконе получали исцеления в тяжких болезнях. Церковная память прп. Германа, с 1692 года, совершает­ся местно в Соловецкой обители 30-го июля, по благословен­ной грамоте московскаго и всея России патриарха Иоакима.

Преподобный Елисей Сумский (XV – XVI)

Преподобный Елисей жил и подвизал­ся в Соловецкой обители во времена, близкие к преподобному Зосиме, и, быть может, был его сподвижником. О совершив­шемся над Елиссеем чуде преподобнаго Зосимы повествует игумен Вассиан, который был настоятелем в обители спустя не более 40 лет после кончины преподобнаго Зосимы, и повествует как о давно быв­шем и слышан­ном им от древнего старца, быв­шего со­времен­ником преподобного Елисея. Из жизни подвижника только и известен один предсмертный его подвиг, в котором ясно выразилось великое благо­честие старца и помощь горняя, осенив­шая его по заступлению преп. Зосимы.

Четыре брата: Елисей, Даниил, Филарет и Савватий по благословен­но своего настоятеля ловили рыбу на реке Выг у порога Золотца, в 60 верстах от монастыря. Однажды, когда все они исправляли рыболовные сети, Даниил по откровению ли Божию или по каким-либо внешним признакам вдруг начал говорить Елисею: «Напрасно, брат, ты трудишься в исправлении этих сетей: не будешь ловить ими рыбу; к тебе приблизилась смерть, и ловля твоя окончилась». От этих слов ужас и страх объяли Елисея; он начал скорбеть и тужить не потому чтобы боял­ся смерти, а оттого, что не был еще пострижен в великий ангель­ский образ (схиму). На месте же том не было священ­но­инока, который бы совершил пострижение. Уныние возросло в его душе до изнеможения телесных сил. Сердобольные братия утешали его, убеждая положиться на волю Господа, Который всюду и всех назирает всевидящим оком, видит и их нужду и силен исполнить всякое желание, когда призывают Его от всей души и чистым сердцем. В заключение, видя в старце умножа­ю­щиеся скорби и болезнь тела, предложили ему, чтоб он, став пред невидимое присутствие Божие и прочитав «Достойно есть» с крестным знамением, сам возложил на себя схиму, призывая в помощь и содействие молитвы и благословение преподобных Зосимы и Савватия. Совет был принят и исполнен.

Настала ночь; больной положен был в постель; упоко­ились подле него и утомлен­ные братия; но когда они встали от краткого сна, то больного уже не было с ними в келье. Отправились на по­иск и встретили его идущим к ним на встречу из лесу и без схимы. На вопрос о случив­шемся он объявил: «Множе­с­т­во бесов пришли к нам в келью, напали на меня с яростью, силою увлекли от вас, сорвали с меня схиму, но преподобный Зосима отъял меня у них». Схима была найдена заброшен­ной на дерево.

Братия решили везти преподобного Елисея в Суму (60 верст), где при монастырском подворье находил­ся иеромонах. Положили больного в судно и пустились вниз по реке Выг. Эта река весьма неудобна к плаванию по сильной быстроте и множеству подводных камен­ных порогов; братия часто приходили в смятение от опасностей, но преподобный Елисей ободрял их, говоря: «Не бойтесь, здесь с нами отец наш Зосима». Без вреда проплыли они опасную реку, вышли в море и достигли пристанища в реке Вирме. Больной между тем более и более изнемогал и не переставал сокрушаться о лишении схимы.

Опять настала ночь. На Вирме братия переменили судно, взяли в помощь себе несколько человек для дальнейшего плавания. Когда они находились на середине Сумской губы, началась великая буря, волны уподобились горам, на судне разорвал­ся парус, сломалась мачта, весла выбило волнами из рук гребцов; к тому же налегла такая тьма, что путеше­с­т­вен­ники едва видели друг друга. Все были в отчаянии, наемники роптали и укоряли иноков; но болящий не малoдyшecтвoвaл, его успокаивало дивное видение из иного мира. «Не бойтесь и не скорбите, братия, говорил он, едва дыша от изнеможения; я вижу нашего отца Зосиму с нами на судне, – он помогает нам; все это случилось с нами по действию диавола, жела­ю­щего погубить мою душу, но Бог, по молитвам преподобного Зосимы, истребит супостата».

Вскоре ветер начал утихать, волны улеглись, на море водворилась тишина. Путеше­с­т­вен­ники очутились близ сумского пристанища, которого не надеялись видеть, отдав­шись на волю волнам, во тьме ночной, без паруса и весел. Пристав к берегу, они с ужасом увидели, что больной скончал­ся, и радость их мгновен­но превратилась в плач. С горькими слезами они взывали к преподобному Зосиме: «Преподобный отец наш, надеясь на твои молитвы, какой мы вынесли труд, какую вытерпели в море беду, – и вот теперь все это напрасно: что надеялись получить, не получили!» Но, спустя некоторое время, в усопшем обнаружилось движение, отворились его уста и он начал говорить.

На подворье преподобный Елисей был пострижен в великий ангель­ский образ и сподобил­ся причастия Божест­вен­ных Таин Тела и Крови Христовых; затем, прославил Бога и, простив­шись со всеми, почил о Господе. Тело его погребено было за алтарем церкви Святителя Николая с южной стороны.

Проходили годы, многими было забыто и имя его. Спустя более столетия, гроб с мощами подвижника обнаружил­ся на поверхности земли, и вскоре последовали явления преподобного и исцеления больных. В 1668 году в Сумской острог был послан царский стольник Алек­сан­др Севастьянович Хитрово, который после исследования поставил над гробом преподобного небольшую часовню. Второе исследование о преподобном Елисее про­исходило в 1710 году, по указу архиепископа Холмогорского Рафаила, при Соловецком архиманд­рите Фирсе.

По свидетель­ству «Соловецкого патерика» (М., 1906), гробница преподобного Елисея находит­ся под алтарем новой деревян­ной церкви; над ней поставлена новая деревян­ная рака с изо­бражением на верхней доске лика преподобного. Служат ему молебны и панихиды. После каждой литургии прихожане долгом почитают сходить на поклонение преподобному. Отправляясь на море для промыслов, испрашивают благословения и молитв. У мощей преподобного совершают­ся исцеления.

Блажен­ный Феодорит Коль­ский, просветитель лопарей (†1571)

Уроженец Ростова, Феодорит ушел из дома сво­их родителей в Соловецкий монастырь, и через год, 14-ти лет, приняв пострижение, был поручен на послушание престарелому и весьма мудрому пресвитеру Зосиме. Феодорит про­служил при обители пятнадцать лет, и, навыкнув всякой духовной мудрости, укрепил­ся в подвигах добродетели.

Тогда он был рукоположен новгородским архиепископом в иеродиакона, и, пробыв один год у своего старца, испросил у него дозволение посетить другие монастыри. Прежде всего, он направил свой путь к преподобному Алек­сан­д­ру Свирскому, который принял его любезно, назвав при встрече по имени; потом, обойдя другие монастыри, поселил­ся в Кирилло-Белоезерском, где нашел старца Сергия и других святых мужей.

Пробыв года два в Кирилловской обители, он углубил­ся в пустыни, окружа­ю­щие этот монастырь, и здесь нашел Порфирия, быв­шего игумена Сергиева монастыря, Артемия, Иоасафа и других пустын­ников высокой жизни, уже состарив­шихся в иноческих подвигах.

Феодорит, прожив здесь около четырех лет, получил от своего Соловецкого наставника письмо, в котором он, предчувствуя кончину, призывал своего ученика к себе. Ни отдален­ность расстояния, ни трудности пути не удержали Феодорита: он поспешил к своему учителю, чтобы обнять многолетнего старца, облобызать его священ­ные седины, и год служил ему в его немощах и недугах, до блажен­ной его кончины.

После этого Феодорит решил­ся принять на себя подвиг апостоль­ский: он отправил­ся на устье Колы, в землю диких лопарей. С языком их он успел познакомиться в Соловецком монастыре, потому что, по свидетель­ству жития преподобных Зосимы и Савватия, многие соседи инородцы: Ижора, Чудь, Лопье, Каяне и Мурмане приходили в обитель преподобных и, принимая святое крещение, делались монахами.

Лопари были самые грубые идолопоклон­ники, кланялись истуканам, боготворили ночных нетопырей, гадов, и разных пресмыка­ю­щихся, ели нечистое и скверное, не знали жизни городской и селениями, а жили отдель­ными семьями. Но это были простые сердца, на которых семя слова Божия могло принести добрые плоды. Феодорит перевел некоторые славянские молитвы на язык лопарей и обучил их истинам веры. Помощником ему в христианском просвещении лопарей был старец Митрофан.

Двадцать лет Феодорит трудил­ся в этом святом деле. В Новгороде он был рукоположен в иеромонаха, некоторое время был духовником митрополита и, возвратив­шись к лопарям, основал там монастырь, который, впрочем, принужден был вскоре оставить по ненависти иноков, не желав­ших строгих правил устава его. Между лопарями было уже две тысячи крещеных.

Удалив­шись в новгородскую область, и потом, вызван­ный в Москву, он был поставлен архиманд­ритом Суздаль­ского Спасо-Евфимиева монастыря. Блажен­ный Феодорит в сане архиманд­рита 5 лет настоятель­ствовал в Суздаль­ской Спасо-Евфимиевой обители (до 1554 года), но, по клевете еретиков, единомыслен­ных с Башкиным, старец-труженик подвергся двухлетнему заточению в Кирилло-Белоезерском монастыре.

Освобожден­ный из заточения, он некоторое время жил в Ярославском монастыре, откуда был вызван в Москву и в 1558 году отправлен царем Иоан­ном Васильевичем Грозным в Царьград с вопросом к патриарху о короновании. Воз­вратив­шись из Греции, Феодорит принес царю ответное послание патриарха, и за эту услугу ему была назначена награда, состоящая из 300 сребрен­ников и собольей шубы, крытой аксамитом (парчой). Но Феодорит пожелал принять только 25 сребрен­ников, и когда царь прислал ему и шубу, то инок продал шубу, деньги раздал бедным, а сам удалил­ся на покой в Прилуцкий монастырь, Вологодской губернии.

Отсюда он два раза посещал просвещен­ных им лопарей и, наконец, после многотрудных подвигов и скорбей, почил мирно сном смерти на месте своего пострижения в Соловецком монастыре и погребен близ южной стены Преображенского собора. Над могилой его доселе сохранилась белая плита со следу­ю­щей надписью: «Лета 7079 (1571) августа 17 дня преставися раб Божий священ­ноархиманд­рит Суздаль­ский Евфимиева монастыря, священ­но­инок Феодорит, Соловецкий пострижен­ник». Церковь за подвижническую жизнь и просветитель­ские труды дала ему титло «блажен­ного».

Святитель Филипп, митрополит Московский (†1569)

Святитель Филипп (Колычев) родил­ся 11 февраля (ст. ст.) 1507 года в семье московского боярина Стефана, ближнего человека Великого Князя Василия Иоан­новича. Имя его в Святом Крещении было Феодор. В училище, куда отрок был отдан для «книжного учения», он особен­но по­любил духовное чтение и «в ран­них летах выказывал особен­ное благо­честие».

В правление Великой Княгини Елены Феодор поступил на службу к великокняжескому двору. Положение его было блестящим. Малолетний Иоан­н IV принял его в круг сво­их приближен­ных. Но не было сердце Феодора привязано к мирским почестям и славе. В 1537 году, 5-го июля (ст. стиля), в третье воскресение по Пятидесятнице, «он пришел в храм, и на литургии услышал Евангель­ский глас: «никто не может служить двум господам, ибо или одного он будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердство­вать, а другому нерадеть» (Мф.6:24).

Слова эти, и прежде неоднократно слышан­ные Феодором, благодатно подействовали на него, и он решил­ся навсегда уйти от мира и всех соблазнов его. Ему известно было о дальней Соловецкой обители и о подвигах ее основателей, преподобных Савватия, Зосимы и Германа.

Втайне от всех, переодев­шись в простую одежду, он скрыл­ся из Москвы и направил свой путь на Север.

У Онежского озера, в деревне Хижи (хижины), он прожил некоторое время у благо­честивого селянина Субботы. Феодор делил с ним труды и заботы по хозяйству, отчего внешность его изменилась, и «нелегко было узнать прежнего царедворца в сель­ском пастухе». Приближалась осень, и Феодор покинул гостеприимного хозяина, желая достичь Соловецкого острова до наступления зимы.

Игумен Алексий и братия с любо­вью приняли нового послушника. Более полутора лет проходил он нелегкие послушания. Феодор приводил иноков «в удивление тою реши­тель­ностию, с какой старал­ся подражать им, отсекая от себя мирския страсти». Настоятель и братия, видя «благое про­изволение его», сочли его достойным иноческого чина. Феодор был пострижен и наречен Филиппом.

Новоначальный инок был отдан на послушание иеромонаху Ионе, опытному подвижнику, который в юности своей был собеседником преподобного Алек­сан­д­ра Свирского, тогда уже про­славлен­ного в лике святых. «Иона радовал­ся о своем ученике и пророчески говорил о нем братии «этот будет настоятелем в святой нашей обители».

Инок Филипп выполнял различные тяжелые послушания: смотрел за монастырской кузницей, трудил­ся в хлебне, где он охотно носил воду и дрова. В Спасо-Преображенском сборном храме обители был образ Богоматери «Хлебный», явив­шийся Филиппу, когда он проходил послушание в хлебне.

Будущему игумену дали послушание при храме, в каче­с­т­ве екклесиарха, и здесь усердное исполнение сво­их обязан­ностей снискало ему всеобщее уважение и любо­вь. Но даже тень славы человеческой смущала инока Филиппа, и он удалил­ся из монастыря в пустынь, ныне называемою Филипповской. Много лет прошло в уединении и сокрытых от посторон­них глаз подвигах. Когда он возвратил­ся в обитель, игумен Алексий приблизил его к себе, сделав помощником по разным частям управления. В 1548 году игумен пожелал передать управление монастырем Филиппу. Неоднократно Филипп отказывал­ся от звания настоятеля, но игумен Алексий, в душе своей похваляя смирение избран­ного им преемника, созвал братию, и, сказав о своей старости и немощах, спросил: «кого по нем изволят они в настоятели?» Братия согласно назвали Филиппа достойнейшим из всех. Тогда, не смея прекословить общему решению, инок Филипп отправил­ся с несколькими братиями в Новгород к архиепископу Феодосию, который рукоположил его во пресвитера и вручил ему игуменский жезл. Престарелый игумен Алексий со всею братией торже­с­т­вен­но встретил Филиппа на пристани с крестным ходом, ввел в храм и поставил на свое место. 17 августа (ст. ст.) 1548 года игумен Филипп соборно совершил первую литургию. Силы игумена Алексия стали восстанавли­ваться, и игумен Филипп упросил его продолжать правление, обещая полное послушание. Алексий вторично принял жезл правления и еще полтора года был настоятелем. Филипп удалил­ся в свою любимую пустынь, и еще более строгой, чем прежде, была жизнь его.

Игумен­ство святителя Филиппа продолжалось 18 лет, считая со дня поставления и до призвания на Всероссийскую митрополию. Соловецкий патерик так повествует о деятель­ности святого игумена: «На всем легла печать мудрой прозорливости его, не только для тогдашняго, но и для будущего благо­устройства обители». Время его настоятель­ства «…напечатлелось в Соловецкой обители неизгладимыми чертами: там, по истине, если бы умолкли люди, возопили бы самые камни».

Монастырское хозяйство в то время, когда инок Филипп стал игуменом, требовало немалых трудов. Еще оставались последствия сильного пожара, про­изошедшего в 1538 году. Игумен Филипп увеличил число соляных варниц на морском берегу шестью новыми. Царь Иоан­н Васильевич разрешил в 1548 году прода­вать безпошлин­но 10 000 пудов соли (вместо 6 тысяч) и на выручен­ную сумму также безпошлин­но делать закупки. В монастыре готовились к большому стро­итель­ству: был поставлен кирпичный завод, проводились дороги, было проведено лесо­устройство с тем, чтобы беспорядочные рубки не истощали лес. Множе­с­т­во озер острова, общим числом 52, были соединены каналами и сведены к монастырю, у восточной стены которого игумен Филипп благословил копать большое озеро, ныне называемое Святым. За счет системы каналов монастырь был не только обеспечен запасом питьевой воды, но и стены его получили дополни­тель­ную защиту с восточной стороны. В то время еще не было тех стен и башен, которые привычны для нашего взора, и поэтому для обороны монастыря озеро имело важное значение. В самом монастыре игумен благословил постро­ить двух- и трехэтажные корпуса для брат­ских келлий. В гавани Большого Заяцкого острова он постро­ил камен­ную пристань с палатою о поварнею.

При столь нелегких трудах игумен Филипп не усомнил­ся приступить к стро­итель­ству соборного храма в честь Успения Божией Матери. В храме также предполагалось возвести придел в честь Усекновения главы Иоан­на Предтечи и присоединить к храму просторную трапезную палату. Надеясь на помощь Государя, игумен Филипп обратил­ся за помощью в Москву. Иоан­н IV был особен­но щедр к Соловецкой обители в то время и пожаловал монастырю в 1550 году Колежемскую волость, а в следу­ю­щем году деревню Сороцкую (Сорока, ныне Беломорск), где при Тро­ицкой церкви был погребен первоначально преподобный Савватий.

Успенский собор был возведен искусными новгородскими зодчими. В 1557 году, в праздник Успения Пресвятой Богородицы, игумен Филипп освятил новый храм.

Вскоре после освящения Успенского собора Игумен Филипп объявил братии о своем намерении постро­ить еще более великолепный храм в честь Преображения Господня. Часть иноков высказывала опасение, что нет достаточных средств.

Уповая на помощь Божию, игумен Филипп приступил к стро­итель­ству. Спасо-Преображенский собор был заложен в 1558 году. «С особен­ною любо­вию занимал­ся Филипп сооружением этого храма; все делалось под неусыпным надзором его: сво­ими руками он участвовал в работах, примером сво­им возбуждая ревность в работав­ших».

Царь пожертвовал 1000 рублей на новый храм, а в 1559 году разрешил безпошлин­ный провоз соли и безпошлин­ную закупку разных припасов. Стро­итель­ство не было завершено при игумене Филиппе, но он успел приготовить утварь, сосуды, образа, ризы, кадила, серебряные подсвечники, цветные стекла для окон, и под папертью, с северной стороны, ископал себе могилу.

Близилось время, когда игумен Филипп должен был навсегда покинуть Соловецкую обитель и взойти к высокому служению митрополита Всея Руси. Не только в самой обители проявились благие плоды его трудов. В монастырских волостях он входил во все нужды крестьян, вплоть до того, что из монастыря отпускали дрова для варки соли в деревнях. Игумен сам указывал, какие работы когда проводить, и какими семенами засе­вать поля. Наиболее вредные пороки – пьян­ство и игра в зернь – были им запрещены, под угрозою изгнания из монастырских волостей.

Более всего игумен Филипп уделял внимание духовной жизни братии. «Переходя от подвига к подвигу, возвышаясь от добродетели к добродетели, он действовал на сердца примером гораздо более, чем словами, – силою любви несравнен­но более, чем силою власти». Четверо подвижников, подвизав­шихся в обители во времена игумен­ства святителя Филиппа, про­славлены Церковью – преподобные Вассиан и Иона Пертоминские и миряне Иоан­н и Лонгин Яренгские.

Внимание Иоан­на Грозного к обители было связано и с тем, что он благоволил лично игумену Филиппу. Царь неоднократно призывал его в Москву. В 1566 году игумен Филипп был вызван особой грамотой «духовного ради совета». Игумену шел уже 60-й год.

Свой путь в столицу он направил через Новгород. Граждане города просили его быть заступником перед царем, зная о гневе Грозного. Царь объявил игумену Филиппу, что по его державной воле и соборному избранию ему должно быть митрополитом. Игумен просил Грозного не разлучать его с пустын­ной обителью. Иоан­н был непреклонен и поручил архиереям и боярам уговорить Филиппа. Соловецкий игумен согласил­ся принять этот сан лишь с условием, что будет уничтожена опричнина.

При дворе Иоан­на Филиппа встретили враждебно. Грозный не выказывал еще гнева, но в особой грамоте повелел «архиепископам и епископам сказать Филиппу, чтобы он отложил свое требование, не вступал­ся бы в дела двора и опричнины». Игумен Филипп был вынужден уступить царской воле.

Святитель Филипп был посвящен в митрополита Московского и Всея Руси 25 июля (ст. ст.) 1566 года. Сам царь казал­ся растроган­ным миро­любивой речью митрополита.

Приняв на себя бремя правления, святитель Филипп «как бы не отлучал­ся духом от своей возлюблен­ной пустыни». Он постоян­но помнил о соловецкой братии и с радостью принимал приезжав­ших из монастыря. На дворе митрополии он выстро­ил храм в честь Соловецких Чудотворцев. В 1568 году им было отдано распоряжение об окончании озера, которое не было закончено в его бытность в Соловках.

«Не напрасно душа святого Филиппа тосковала по мирной Соловецкой обители: над главою митрополита собиралась грозная туча. В январе 1567 года царь переехал из Кремля в свой укреплен­ный дворец среди опричников и был уже совершен­но в руках у этих извергов. Среди общего безмолвия, все ожидали, что раздаст­ся един­ствен­ный спаси­тель­ный голос Филиппа».

Митрополит обратил­ся к епископам, но «единодушия между ними не оказалось». Святитель Филипп не устрашил­ся и без помощников вступить в подвиг. Сначала наедине, потом в собраниях он стал обличать царя. «Государь царь! – муже­с­т­вен­но говорил Святитель – различай лукаваго от правдиваго; принимай добрых советников, а не ласкателей. Грешно не возбранять согреша­ю­щим, но зачем разделять един­ство державы! Ты поставлен от Бога судить людей Божиих в правду, а не представлять из себя мучителя. Обличи тех, кто неправо говорит пред тобою…».

После таких встреч царь бывал мрачен и задумчив. Малюта Скуратов и Василий Грязной умели пользо­ваться таким настроением и еще более разжигали его гнев на праведные слова.

Святитель Филипп с твердостию утешал и ободрял скорбных. «Се секира лежит при корени, но не страшитесь, помня, что не земныя блага, а небесныя обещает нам Бог. А я радуюсь, что могу пострадать за вас: вы – мой ответ пред Богом, вы – венец мой от Господа.» В средокрестное воскресенье, 21 марта (ст. ст.) 1569 года, когда митрополит стоял на своем святитель­ском месте в Успенском соборе, Иоан­н с опричниками, одетые в черные рясы поверх кафтанов и высокие черные шапки, вошел на службу. Царь трижды наклонял голову, желая получить благословение от архипастыря, но святитель Филипп не отводил глаза от образа. Свита заговорила вслух: «Владыко святый! Царь Иван Васильевич всея России требует твоего благословения.» Святитель Филипп обратил­ся к царю с обличи­тель­ной речью. «Сколько страждут православные! У татар и язычников есть закон и правда, а у нас нет их; всюду находим мило­сердие, а в России и к невин­ным нет жалости.» «Иоан­н шептал угрозы, стучал жезлом о плиты помоста, и, грозя рукою, про­изнес: «Филипп, смеешь ты противиться нашей державе! Посмотрим, велика ли твоя крепость.» Погибель митрополита была решена, но Иоан­н не спешил наложить на него руки. Была открыта дорога клеветникам. Сам же царь избегал встречи с митрополитом. Святитель Филипп переехал из Кремля на Николь­скую улицу, в Николь­ский монастырь. 28 июля (ст. стиля) про­изошло событие, которое дало Грозному повод начать следствие. Святитель Филипп служил в Новодевичьем монастыре и совершал крестный ход в присутствии царя. Когда крестный ход достиг святых врат и митрополит перед чтением Евангелия повернул­ся к народу, чтобы преподать: «мир всем», он вдруг увидел одного из опричников, стоящего в татарской тафье. Святитель указал царю на кощун­ству­ю­щего, но пока царь обернул­ся, тот уже успел обнажить голову. Тогда Иоан­н назвал митрополита обманщиком и мятежником. Митрополичьих бояр взяли под стражу и пытали.» Пытки бояр не дали результатов, и обвинить святителя было не в чем. Тогда в Соловки был послан недоброжелатель митрополита, епископ Пафнутий с архиманд­ритом Феодосием, князем Василием Темкиным, дьяком Пивовым и воен­ным конвоем. Послан­ные расточали сначала деньги, а потом прибегли к угрозам, желая склонить соловецких иноков на лжесвидетель­ство. Тогда Пафнутий прельстил игумена Паисия, и тот, в свою очередь прельстив нескольких монахов, направил­ся вместе с посланцами в Москву, желая возвести клевету на святого.

Иоан­н повелел боярам и епископам собраться в Успенском соборе для открытого суда над митрополитом. После чтения доносов святитель Филипп, не считая нужным оправды­ваться, обратил­ся к Грозному с такими словами: «Царь! ты напрасно думаешь, что я боюсь тебя или смерти. От юности находясь в пустыне, я сохранил доселе честь и цело­мудрие… Я умираю, желая лучше оставить по себе память невин­ного мученика, нежели человека, о котором могли бы сказать, что он, оставаясь митрополитом, терпел неправосудие и нечестие.» Святитель начал слагать с себя знаки своего досто­ин­ства, но Иоан­н остановил его, сказав, что ему должно ждать соборного определения, и просил его через три дня, 8-го ноября (ст. стиля) служить литургию в Успенском соборе. Во время этой службы в храм вошел Алексей Басманов с опричниками, и, прервав богослужение, стал читать обвини­тель­ный свиток. Опричники кинулись на святителя и стали сры­вать с него облачение.

Святителя Филиппа, насильно одетого в рваную монашескую рясу, били метлами по спине, посадили на дровни и повезли из Кремля. Народ, видя бесчестье митрополита, перегородил Николь­скую улицу. Святитель Филипп говорил: «Дети! Все, что мог, я сделал; если бы не любо­вь к вам, и одного дня не остал­ся бы я здесь; уповайте на Бога!» Праведника взяли под стражу, поместив в Богоявленский монастырь. На следу­ю­щий день его с поруганием привезли в митрополию, где его встретил царь с епископами и опричниками. Здесь же он встретил своего преемника в соловецком игумен­стве Паисия, оклеветав­шего его. Святитель Филипп последний раз публично обличил царя.

По знаку царя святого ввергли в темницу. Он был в оковах; связка соломы служила ему постелью. В то время возраст его был 62 года.

Неделю узнику не давали пищи, надеясь уморить его голодом. Когда к нему вошли послан­ные от царя, то увидели его стоящим на молитве и свободным от оков. Грозный воскликнул, узнав об этом: «Чары!» Запретив разглашать об этом, он велел затворить вместе с узником изморен­ного голодом медведя. Утром царь пришел сам и увидел, что святой молит­ся, а зверь, не трогая его, спокойно лежит в углу.

Царь определил местом заключения митрополита монастырь св. Николы стараго. На содержание его было отведено четыре алтына в день. Весь род Колычевых подвергся пыткам и казням. До десяти родичей митрополита погибли в застенках один за другим. Святителю принесли голову племян­ника его, сына младшего брата святого, воеводы Бориса. Грозный велел представить ее со словами: «вот голова твоего сродника: не помогли ему твои чары.» «Святитель Филипп с благоговением принял жестокий дар, положил окровавлен­ную голову пред собою, сделал перед нею земной поклон, со слезами поцеловал ее и сказал: «блажени, их же избрал и приял еси, Господи, память их в род и род,» – возвратил послан­ному.» Народ постоян­но собирал­ся около Николь­ской обители. Иоан­н велел перевести узника из Москвы в Тверской Отрочь монастырь. Дорогою святой терпел издеватель­ства приставника, холод и голод.

В декабре 1569 года Грозный пошел со своей дружиной на Новгород. Путь его лежал через Тверь. Не доехав до города, царь послал к святителю Малюту Скуратова, как бы за благословением.

Малюта вошел в келью и, смирен­но кланяясь, сказал: «Владыко святый, подай благословение Царю идти в Новгород.» Святитель Филипп, зная, для чего он прислан, не потерял обычного спокойствия. Он отвечал Малюте: «делай то, зачем ты пришел, а не кощун­ствуй.» Затем, обратясь к иконе, святой начал молиться. Опричник, схватив подушку, зажал ей уста святого и задушил его. Потом Скуратов выбежал из кельи, укоряя приставников и настоятеля, говоря, что митрополит скончал­ся от чрезмерного жара в келье. Все были в ужасе. Малюта велел рыть глубокую могилу за алтарем соборной церкви и при себе опустить туда тело. Это про­изошло 23-го декабря (ст. ст.) 1569 года.

В 1591 году, при царе Феодоре Иоан­новиче, мощи святителя Филиппа были перенесены в Соловецкий монастырь. В этой могиле, приготовлен­ной им самим, мощи его поко­ились 55 лет.

«Северный край России, с самаго перенесения мощей святителя Филиппа на Соловки, прибегал к заступничеству его пред Богом. В минеи 1636 года мы уже находим службу ему, ту самую, которою и ныне про­славля­ем Угодника Божия 9-го января и 3-го июля. В 1646 году, при царе Алексее Михайловиче, поведено торже­с­т­вен­но открыть святые мощи, а в начале 1652 года определено перенести в Московский Успенский собор.»

Дата добавления: 2015-08-28