Вторая линия защиты пролегла на седьмом этаже. Куда более хитрая, состоящая из двух фрагментов. Удивительно, но Светлый миновал и ее. С минуту я изучал ведьмовскую конструкцию, а потом осторожно двинулся сквозь макраме силовых линий. Аркадий дисциплинированно шел след в след. Нам пришлось слегка покружить, дважды подняться в Сумрак и выйти обратно, но в конце концов мы прошли замысловатый лабиринт.
На следующей площадке я устроил короткий привал. Аркадий совсем запыхался, а мне стоило прощупать дорогу. Странно, но ничего необычного, кроме слабого магического следа парой этажей выше, я не уловил. Либо ведьма действительно облюбовала пентхаус, и Светлые пока до нее не добрались, либо я переоценил Веденееву. Возможно, дозорные уже взяли ее под белы рученьки и сейчас ведут вниз. Или допрашивают на месте, с них станется. Последнее даже вероятнее, мы отставали от Светлых на семь-восемь минут, и если бы они решили отконвоировать ведьму из дома, уже столкнулись бы с нами на лестнице.
Аркадий восстановил дыхание, утер пот, и мы двинулись дальше. Замеченный снизу магический след оказался остаточным эффектом какого-то заклинания – недостаточно сильного, чтобы опознать его по отпечатку. Впрочем, и так ясно: третью ловушку дозорный Романов прозевал. Но ведьма-то, ведьма! Расставить столько сигналок – предусмотрительность на грани с паранойей.
– Что здесь было? – тихо прошептал Аркадий.
– Сигнализация. Светлые вляпались. Нам надо спешить.
Аркадий согласно кивнул. В его глазах снова загорелся нездоровый азартный огонек, угасший после гимнастических упражнений. Все-таки офисных сотрудников надо чаще выгонять на улицу. Чтобы понимали, что задержание преступника – не забава и не игра. Чтобы почувствовали вкус крови. Своей крови. Иначе они никогда не научатся осторожности, не поймут, что даже самый продуманный и оправданный риск ведет не только к успеху и славе. И даже не к переломанным костям или кровоточащим ранам. Оборотная сторона риска – смерть. Простая истина. Простая, но абсолютно умозрительная для большинства гражданских. Несмотря на то что в прошлый раз Аркадию досталось от Светлого оборотня, он успел ту стычку забыть и вновь рвался совершать подвиги. Что ж, мало кто усваивает урок с первого раза.
Миновав несколько пролетов, я опять почувствовал аромат магии – еще одна отработавшая ловушка. Видимо, дозорные поняли, что их заметили, и дальше шли напролом, делая ставку на скорость, а не на скрытность. Разумное решение, если ведьма к нему не готова. Но, судя по охранной системе, гостей ждал еще не один сюрприз.
Я ускорил шаг, таиться дальше не имело смысла. Сейчас им не до нас. Ни Веденеевой, ни дозорным.
Мы преодолели три четверти пути, когда я заметил льющийся между перилами свет. Совсем слабый, видимый только благодаря полной темноте. Свечение шло с одного из последних этажей. Аркадий его тоже заметил и крепче стиснул боевой жезл. Помимо жезла он нацепил два амулета и, как ему казалось, незаметно припрятал в кармане довольно мощную батарею. Батарея не полагалась по рангу, но я не стал хватать его за руку. В конце концов, в предстоящей операции Аркадию отводилась немаловажная, хоть и не главная, роль. Справится – молодец, не справится – получит за все.
Оборотень Костя обнаружился на предпоследнем этаже. Десантник в камуфляже свернулся калачиком прямо на лестничной площадке. Выглядел он настолько умиротворенно, что причина стала понятна сразу. Опиум удивительно хорош против оборотней. Попробуйте остановить их Танатосом, и они разорвут вас на клочки даже с остановившимся сердцем. А вот против Опиума оборотни абсолютно бессильны, особенно кошачьи, как Костя.
При виде беспомощного Светлого Аркадий нахохлился и сжал в левой руке звезду Давида. Вскоре мы увидели источник света – валявшийся на полу фонарик. Проблему темноты дозорные решили самым примитивным образом. Рядом с фонариком в нелепой позе застывшего на середине прыжка человека стоял его владелец. Вероятно, Алексей скакал через две ступеньки, преследуя убегающую ведьму, когда нарвался на «фриз».
Я коснулся упругой пленки темпоральной заморозки, на голубой поверхности остались неглубокие ямочки. Слабенький «фриз», такого хватит минут на десять-пятнадцать, не больше. При желании я мог разорвать его прямо сейчас. Но какова Веденеева! Пятым уровнем тут и не пахло. Если ей каким-то чудом удастся выпутаться из нынешней передряги, заберу хоть силком в Дозор. И первым делом отправлю на переаттестацию. А то взяли моду реальную силу скрывать.
С минуту я вслушивался в едва заметные колебания Сумрака, затем повернулся к Аркадию.
– Останешься здесь. Веденеева сейчас на первом слое. Я погоню ее на тебя. Твоя задача – взять ее живой. Если не подчинится, разрешаю применить силу. Постарайся не переборщить. И еще: ни при каких обстоятельствах не входи в Сумрак. Все понятно? Вопросы?
Аркадий помотал головой и шумно сглотнул. Место для засады он выбрал удачное – скрылся в дверном проеме одной из квартир. Ведьма увидит его не сразу, да и стена частично защитит от силовых заклинаний.
Я посмотрел на ведущую в пентхаус лестницу. Забавно, но даже в недостроенном доме Веденеева выбрала самый фешенебельный вариант. Поглядывая на ближайшие слои Сумрака, я осторожно двинулся наверх.
Лестница привела в подобие студии – огромную пустую комнату с окнами от пола до потолка. Я ощутил знакомый неприятный зуд. Гость, которого я ждал, даже не пытался скрыть свое присутствие. Он и ведьма находились в Сумраке на втором, и последнем, этаже пентхауса.
Поразительно, выстроенный на догадках план сработал от начала до конца. Я так и не понял, какую ценность представляет дозорный Романов. Я до сих пор не знал, что скрывается в пелене тумана. Да и о роли Веденеевой оставалось только гадать. Но детали выяснятся позже. Сейчас важно другое – все трое связаны, и связаны настолько крепко, что туман не гнушался убийствами и нападением на дозорных, лишь бы уберечь Алексея от неприятностей. И уж конечно, Веденеева знала об этом, а потому, когда Романов попал к ней в руки, первым делом уведомила своего странного компаньона. И компаньон явился на зов. Ловушка захлопнулась.
* * *
Тень прыгнула навстречу. Комната почти не изменилась, разве что исчезли окна да в углу проклюнулся пучок синего мха.
Я почувствовал привычный легкий зуд, сумеречное «Я» рвалось наружу сквозь выстроенную много лет назад иллюзию. Иллюзию, скрывающую мое истинное обличье. Истинное ли?
Никто не знает, почему мы меняемся в Сумраке. Почему в нашем облике проступают карикатурно-сказочные черты – ангельские или демонические. Большинство Светлых считает, что здесь открывается истинное лицо. Что образы добрых чародеев и прекрасных волшебниц – показатель глубокой нравственной чистоты Светлых, а обличья чудовищ – следствие жестокой, порочной натуры Темных. Странно, но многие Темные с ними согласны. Только уточняют, что образ волшебников – показатель не чистоты, а инфантильности, а демонические же черты как нельзя лучше соответствуют Сумраку, который трудно назвать божьим местом.
Но есть и меньшинство. Те, кто прожил не одну сотню лет. Те, кто предпочитает не давать оценок и не отвечать на прямые вопросы. Не потому, что у них нет ответов – их десятки. А потому, что они не знают, какой из ответов верен.
Я видел Светлых магов, на чьих руках больше крови, чем у любого вампира. Я видел Темных, живущих отшельниками со дня инициации. Я видел Высших, по собственной воле сменивших маску черта на крылья архангела, и Высших, отбросивших белый меч ради плети черного пламени.
Я видел вампиров, чьему жизнелюбию мог позавидовать любой Светлый, – в Сумраке они все равно превращались в высушенных мертвецов. Я видел испепелившего деревню Белого мага, не потерявшего ни грана благородства в тонких, точеных чертах. И никакой Тьмой и Светом нельзя объяснить тот факт, что талантливая ведьма первого уровня, едва разменяв полтинник, выглядит уродливой старухой, в то время как ее бездарная сестра пышет красотой и через триста лет. Плевать, что первая провела всю жизнь за книгами, а вторая извела за столетия не один десяток людей, – на их внешности прошлое не отразилось никак.
Сумрак показывает правду. Но никто не знает, чья эта правда. Даже я. Даже величайшие маги.
Я не люблю свой сумеречный облик. Не из соображений эстетики – из-за того пьянящего чувства, что наполняет меня, когда сумеречная часть берет верх. Нечто сродни наркотическому опьянению – приятному, обволакивающему, погружающему в мир грез, дарующему ощущение свободы, заставляющему думать, что ты лучше, чем есть. Сладкая ложь, в которой растворяется твое истинное «Я».
Другие подобного не испытывают. Это личная реакция, персональная дань, которую я ненавижу платить, но которую иногда платить приходится. Потому что мой сумеречный облик – не просто косметика. Отдавая власть над собой, я получаю власть над другими, власть над обстоятельствами. Сумеречное «Я» дает мне Силу, а без нее мне сейчас не обойтись.
Кожа потемнела, стала твердой и холодной, как лед, но дискомфорт тут же исчез, утонул в поглотившей меня эйфории. Тонкие стальные чешуйки побежали от плеча к кисти, заключили ее в латную перчатку. Пальцы удлинились, превратились в железные когти. На груди проросли кованые пластины, ноги стали гибкими сверкающими колоннами. Я осторожно коснулся лица. Глухо звякнул металл.
Маска. Стальная маска. Я до сих пор не знаю, как она выглядит. В Сумраке нет зеркал, а железные пальцы полностью утратили чувствительность. Я знаю лишь одно – с ней что-то не так.
Трансформация заняла считаные секунды. Аура Веденеевой по-прежнему пульсировала этажом выше, как и поток непонятных мне сил. Пришла пора разобраться с ним раз и навсегда.
Я поднялся по лестнице, остановился перед размытым темным прямоугольником. В Сумраке нет дверей, как нет стен. Они лишь иллюзия, плотная, вполне материальная, но рвущаяся, стоит приложить немного силы. Я шагнул сквозь преграду. Ощутил легкое сопротивление, но не обратил на него внимания.
Вторая студия тоже была пустой. В воздухе колебались зыбкие тени – призрачные проекции оборудования и стройматериалов, оставшихся в обычном мире. Веденеева в строгом деловом костюме и тяжелых жемчужных бусах стояла ко мне спиной. Перед ней клубилась пелена густого, непроницаемого тумана.
– …он сейчас внизу, в ловушке, как и его дружок. Но я не могу держать их вечно, скоро их хватятся, и тогда… – Она осеклась, резко обернулась и отскочила с таким проворством, будто увидела под ногами мышь. Наши глаза встретились, и ведьма вздрогнула. Рука выписала в воздухе простейшей знак Силы. В глазах промелькнул страх, до боли знакомый испуг встретившегося с волком кролика. Я видел такое выражение десятки раз. Каждый раз, когда они видят мое сумеречное лицо…
– Вон.
Уговаривать не пришлось. Фигура ведьмы поблекла; легкий всплеск – и она исчезла, вернулась в нормальный мир. Прямо в объятия поджидавшего ее Аркадия.
Стена тумана колыхнулась. Я почувствовал колебание Силы, стряхнул попытавшиеся прощупать мою ауру невидимые щупальца.
– Ты… – Шепот шел отовсюду, тихий, безликий. – Опять ты…
Я сжал кулак, по студии прокатилась беззвучная волна. Лик Истины – редкое и чрезвычайно громоздкое заклинание. У меня не оставалось времени применить его в прошлую встречу, но сегодня я заранее подвесил Лик на рефлекс. Секунду туман сопротивлялся, потом поблек, сделался прозрачным, исчез, как разогнанная утренним солнцем дымка. Какой бы сложной ни была иллюзия, сколько бы энергии ни ушло на ее поддержание, сопротивляться Лику Истины невозможно. Даже если ты Высший.
И я увидел.
Язык не поворачивался назвать стоящее передо мной существо человеком. Во время Второй мировой мне доводилось видеть узников немецких концлагерей; больше всего существо походило на них. В нем не осталось ни грамма жира и мышц, морщинистая кожа обтягивала голые кости. Руки висели безвольными плетьми. На голове – ни единого волоска. Рот – черная дыра, едва очерченная тонкими бесцветными губами. На месте глаз темнели провалы, обрамленные неровными белыми шрамами, будто глазные яблоки выдрали с корнем. А еще я не мог понять, кому он служит. Свет и Тьму нельзя спутать, принадлежность к одной из Сил нельзя скрыть. Однако в ауре существа не было ни Света, ни Тьмы. Только блеклые грязно-серые разводы.
Меня захлестнуло смешанное чувство жалости и брезгливости, которое я тут же подавил. Тварь сумела навести на меня морок, играла джипом в волейбол, отразила Марево Трансильвании. Кто же… Что ты такое?
– Дневной Дозор. Выйти из Сумрака.
Сгорбленная фигура задрожала. Я не сразу понял, что существо раздирает беззвучный безумный смех.
– Из Сумрака… Выйти из Сумрака… Выйти…
Оно обратило на меня слепой взор, и в лицо ударил ледяной ветер.
* * *
Существо не использовало заклинания в классическом понимании, оно просто работало с грубой, примитивной силой. Не эффектно, но весьма эффективно. Недаром Пресс – любимое заклинание бесталанных магов. От него нет защиты, будь ты хоть Моцарт от магии. Все, что ты можешь, – создать свой барьер, попытаться «передавить» противника.
К сожалению, силы твари было не занимать. Вряд ли у меня имелись шансы победить уродца в прямом противостоянии. Однако я ждал именно такого развития событий и подготовился к нему.
Спрятанная под броней палочка оникса обожгла кожу. Это очень опасно – залпом выпить энергию столь мощной батареи. На долю секунды я словно очутился в центре гигантского торнадо, способного ровнять с землей города. Вырвавшаяся на свободу Сила рвала меня на части, но я сумел удержать ее под контролем и направить в нужное русло.
Безмолвный Сумрак сотряс гулкий грохот. По каменному полу зазмеилась трещина, стены сминались, будто бумажные. Долгую секунду два столкнувшихся цунами пытались сломить друг друга, а потом созданная тварью волна опрокинулась, моя же потекла дальше.
Я увидел, как существо широко раскинуло руки-спички, пытаясь противостоять рушащемуся на него потоку энергии. Дрянь явно не ждала столь сокрушительного ответа. На секунду мне показалось, что сейчас все закончится…
Я почувствовал легкое колебание Силы, странное, чужое, ни на что не похожее. То самое, что прозвучало, когда я создал Марево. Сумрак вокруг твари вспух, покрылся сетью мелких, похожих на слипшуюся икру пузырей. Существо почти скрылось из виду, а волна… Волна просто ушла в никуда, точно икринки выпили ее без остатка.
Пузыри исчезли столь же внезапно, как появились, а я уже сбрасывал с рефлекса подготовленные загодя заклинания. Танатос. Тройное Лезвие. «Фриз». Максимально разнородные. Требующие разных средств защиты.
От Танатоса тварь просто отмахнулась. Тройное Лезвие парировала чем-то похожим на Щит Мага. «Фриз», вместо полного паралича, поверг ее в легкий ступор. Но все они были лишь прелюдией к завершающему удару. Поцелую вампира.
Черная клякса вспухла над головой монстра. Он неуклюже – сказывался «фриз» – попытался отпрыгнуть, раскрыл над собой зонтик защиты. Только Поцелуй маневры существа не остановил. Клякса плюхнулась ему на голову, вязким потоком стекла по плечам и начала усердно втягиваться под кожу. Сумеречный паразит не являлся боевым заклинанием, однако, почти бесполезный против оборотней и вампиров, он оказывал чудовищное воздействие на магов. Присосавшись к живому организму, клякса нарушала естественное течение Силы, мешала творить даже простейшие заклинания, вмешивалась в самые примитивные манипуляции энергией.
Поединок двух монстров длился несколько секунд, в течение которых тварь судорожно пыталась соскоблить ядовитую слизь. А когда ей почти удалось, я разрядил в нее второй аккумулятор. Новая волна ничуть не уступала первой, и опять на ее пути вспухли гроздья антрацитовых пузырей. Я увидел, как лицо монстра перекосила болезненная гримаса. Похоже, экзотическая защита требовала невероятного напряжения. Но она работала, второй поток Силы вновь ухнул в пустоту.
С хрипом втянув воздух, существо шагнуло назад. Стена за его спиной потемнела и рвалась клочьями; пространство скручивалось в грязно-серую воронку. Вспыхнул висящий у меня на шее амулет, серебряная змейка с рубиновыми глазами, стоившая Леночке не одну бессонную ночь, созданная с единственной целью – блокировать открытие портала.
Порталы твари, как и порталы Алии, отличались от всех виденных ранее. Для противодействия мне нужен был их образ, несущая частота, которую можно забить белым шумом. Слепок, снятый во время последней встречи с Алией, был последним компонентом, потому я и позволил Светлой волшебнице бежать.
Алые глазки змейки моргнули. Воронка продолжала вращаться, но уже не так уверенно. Потом ее очертания стали зыбкими, начали расплываться. Искореженная стена вновь обратилась в монолит.
– Не выходит? – сочувственно поинтересовался я. – Выйти из Сумрака. Немедленно. Дальнейшая агрессия будет караться смертью.
Ответ не заставил себя ждать. С пальцев монстра сорвалась тонкая дымная струя. Та самая, что едва не пробила мою защиту во время первой встречи. Я встретил ее Щитом Мага, вложив в него столько энергии, что хватило бы на остановку поезда. По хрустальной поверхности побежала трещина, я слегка наклонил плоскость заклинания, и дымное копье срикошетило в сторону.
Переговоры закончились.
Я скинул последнее подвешенное на рефлекс заклинание, и вокруг монстра выросла ледяная клеть. Не уступающие по прочности стали сталагмиты проросли десятками полуметровых игл, замкнув тварь внутри. Раздался пронзительный визг. Дикий, нечеловеческий. Так визжит угодившее в капкан животное.
Передний сталагмит разлетелся на куски. Монстру понадобилось всего четыре удара, чтобы окончательно освободиться из плена. Быстро, слишком быстро. Я еще не пришел в себя после щита мага, и, последуй ответная атака, мне пришлось бы туго. Но противник уже не помышлял о нападении, он и дышал-то с трудом. На коже высыпали десятки отметин от игл, крошечные сгустки крови, едва выступив из ран, закипали – Сумрак жадно поглощал чужую жизнь. Крошечные сгустки крови…
Я почувствовал, как спадает чудовищное напряжение. Кровь. Обычная красная кровь. Кто бы ни стоял передо мной, он не был пришельцем из иных миров, порождением неведомых сил или мифической сумеречной тварью. Он был живым существом. Смертным. Тем, кого можно убить.
Секундная расслабленность едва не привела к роковым последствиям. Монстр развел руки, раздался низкий гул, и за его спиной вновь начала скручиваться воронка портала. Амулет змеи отчаянно заморгал. Нити Силы потянулись к водовороту, замедляя вращение, пытаясь развеять чужую магию. Но на сей раз призванная мгла не желала уходить.
Рот существа распахнулся в беззвучном крике. Я почувствовал, как вибрируют напряженные до предела нити, и понял, что надолго амулета не хватит. Леночка – искусная ведьма, одна из лучших, что мне доводилось видеть, но возможности твари лежали за пределами ее сил.
Я ударил близзардом. Метнул «ледяное копье». Вновь сотворил Знак Танатоса. Вокруг твари закружила метель. Снежные искры взрывались бело-голубыми фейерверками. Воронка прекратила рост, по-прежнему оставаясь плотной, почти осязаемой. Невероятно, но, отражая атаки, монстр продолжал сопротивляться амулету.
Я послал сразу два Тройных Лезвия, одно из них достигло цели, распоров кожу на бедре. Монстр взвыл, страшно, по-звериному, однако концентрации не потерял, продолжая вливать энергию в портал. Правый глаз змейки лопнул, серебряная чешуя потемнела. Тянущиеся к твари путы рвались одна за другой. Воронка за его спиной окончательно сформировалась. И тогда я ударил в полную силу, разрядив третью, последнюю, батарею.
Сгусток чистой энергии, способный проломить метровую бронеплиту, стек со стальных когтей, метнулся к монстру и бессильно растаял в завесе из глянцево-черных пузырей.
Монстр рухнул на колени. Последнее усилие лишило его остатков сил. Из уголка рта побежала струйка закипающей на лету крови. Воронка портала поблекла. Сейчас существо выглядело настолько жалким, что я заколебался. Взять его за шкирку, вытащить из Сумрака, сдать Инквизиции…
Я сжал кулак так, что заскрежетал металл, и шагнул вперед. Тварь нарушила Договор, убила, пусть никчемного, Темного, дважды пыталась убить меня. Я предлагал ей сдаться. Дважды. Я говорил, что будет в случае сопротивления, – монстр рассмеялся мне в лицо. Потому что считал себя всесильным. Потому что верил в свою безнаказанность. Теперь время платить.
Вокруг ладони собралось льдистое сияние. «Ледяного копья» должно хватить. А если его каким-то чудом парируют, я припечатаю тварь Танатосом. В таком состоянии два быстрых удара не отразить. Я поднял руку.
* * *
Воздух взорвался ослепительным белым светом. Я отпрянул назад, прикрывая глаза. Сияющая воронка портала разверзлась точно между монстром и мной. Вспыхнула и погасла. На ее месте стояла Алия. В длинном белом платье, с пляшущим пламенем в правой руке.
– Остановись! – Она не просила, приказывала.
– Пошла прочь, дура! – рявкнул я.
– Нет. – В ее голосе звучала фанатичная твердость, которая бывает только у Светлых. Пламя вспыхнуло и в левой руке.
– Алия, эта тварь…
– Ты ничего не понимаешь и никогда не понимал! Он должен жить! Ты не имеешь права решать, кому жить, а кому нет!
– Алия…
– Я не дам его убить! – Жидкое пламя пролилось на пол, заставив плавиться камень. Что-то новенькое из арсенала Света.
Монстр с трудом разогнул спину, неуклюже попытался встать. Портал за его спиной наливался Тьмой. Уцелевший глаз змейки едва заметно пульсировал – заряд амулета на исходе. А я все никак не мог решить, что делать. Алия не отступит. Не знаю, что связывало ее с уродцем, но она и впрямь собралась защищать его до последнего.
Нет, конечно, ей меня не остановить. Несмотря на всю решимость, несмотря на новые трюки. Слишком велика разница в силе. Но я не хотел с ней сражаться! Как бы она ни заблуждалась – это была Алия!
За спиной Светлой промелькнула тень. Тонкая блестящая струна вылетала из ниоткуда и захлестнулась на горле волшебницы. Мгновение спустя тень уплотнилась, и я услышал торжествующий крик Леночки:
– Попалась!
Ее появление оказалось полной неожиданностью. Ведьма прошла даже не по второму, за ним я следил, по третьему уровню Сумрака. Ее лицо раскраснелось, она тяжело дышала – падение сразу через два слоя потребовало напряжения всех сил. Тем не менее серебристая удавка нашла цель.
Алия засипела, безуспешно пытаясь втянуть воздух. Потоки пламени впустую ударили в пол, когда она попыталась сорвать с горла струну. Леночка быстро отступила на шаг, держа волшебницу на ведьмовском поводке. Удавка жила собственной жизнью, все сильнее и сильнее сжимая горло жертвы. Я никогда не видел подобных заклинаний, но недаром говорят: у ведьм свои секреты.
Леночка бросила на меня победный взгляд и вздрогнула. Я заметил, как дернулись уголки ее губ, как при взгляде на мое лицо радостная улыбка превратилась в вымученную, неестественную. Натянутая до звона удавка завибрировала, на миг ослабив хватку, и этого мгновения Алие хватило.
Из правой ладони волшебницы вырвался столб слепящего света, собрался в длинный пылающий клинок – Белый Меч, самое Светлое магическое оружие, принесшее больше смертей, чем любое ведьмовское проклятие. Алия взмахнула клинком. Сотканное из света лезвие легко рассекло серебристую струну. Волшебница решительно шагнула вперед, занося меч для второго удара.
Один мой приятель – маг, бабник и изрядный циник – как-то сказал: «Если ведьма с волшебницей дерут друг другу волосья, никогда не ставь на ведьму». Спустя год он умер от порчи, наведенной брошенной любовницей. Любовницу утопили по распоряжению Инквизиции, однако слова старого развратника запомнились навсегда, и в их справедливости я убеждался не раз. Дело не в том, что волшебницы сильнее, дело в специфике силы. Стихия ведьм – зелья и заклятие, чье действие может длиться годами. Волшебницы, как и маги, манипулируют энергией напрямую. И если дело дошло до боевых заклинаний и исторжения сырых сил, шансов у ведьмы нет. Однако я недооценил Леночку.
Ведьма не пыталась парировать Белый Меч, не выставляла Щит Мага или силовой барьер. Она просто шагнула волшебнице навстречу, левой рукой перехватила руку с клинком, а правой, локтем, врезала Алие по лицу. Голова волшебницы откинулась назад. Леночка немедленно пнула ее по лодыжке, коленом в живот, оттолкнула назад и нанесла четкий, безупречный удар носком сапога в висок.
Алия покачнулась, осела на пол. Меч рассыпался хлопьями белого пламени. Леночка плавно взмахнула рукой, из рукава выскользнула еще одна серебристая струна-удавка, задергалась в воздухе, ища жертву. Но сначала ведьма посмотрела на меня. Гордо. С вызовом. На этот раз на ее лице не дрогнул ни один мускул. И тогда я сделал ошибку – вместо того чтобы поставить точку в затянувшейся драме, улыбнулся ведьме. Сильной и наивной. Мягкой и нетребовательной, но готовой поставить на карту свою жизнь, чтобы уничтожить помеху на пути к счастью. Нарушившей приказ и сумевшей выйти из боя победительницей. Почти сумевшей…
Двигаясь неловко и неуверенно, тварь за спиной Леночки все-таки поднялась на ноги. Вытянула сухую тонкую лапу. Я почувствовал легкое дуновение Силы и понял, что сейчас произойдет. А еще я понял, что не смогу этому помешать. Чтобы сбить Леночку с ног, увести с линии огня, требовалось несколько мгновений. У меня не было даже их.
Дымная струя ударила ведьме в затылок. На ее лице появилось растерянное, обиженное выражение. Так смотрят дети, когда не оправдываются их самые сокровенные ожидания. Только дети в следующую секунду начинают плакать, а Леночка не стала. Сохраняя горделивую осанку, ведьма молча рухнула к моим ногам.
Глаз змейки-амулета последний раз мигнул и погас. Воронка портала в один миг увеличилась вдвое. Монстр издал невнятный горловой звук – то ли хрип, то ли смешок – и буквально рухнул в раскручивающийся водоворот. Я ударил, вложив в заклятие все, что осталось. Льдисто-голубая молния вонзилась в клубящуюся мглу, контур портала исказился. Мелькнула мысль, что сейчас он взорвется, как во время преследования Веденеевой, и похоронит нас всех…
Взрыва не последовало. Воронка схлопнулась, обдав волной холода. Я не знал, достиг ли разряд цели, да меня это сейчас и не волновало.
Я опустился на одно колено, осторожно коснулся латной перчаткой белоснежных в Сумраке волос. Сердце по-прежнему билось, кровь бежала по венам, но Лена была мертва. Ни ран, ни ожогов – дымное копье не оставило никаких следов. Оно просто выжгло жизненную силу. Вместо ауры вокруг ведьмы висело тусклое серое марево. Ни малейшего проблеска, ни единого самого слабого потока энергии, циркулирующей даже в амебах. Лену просто выключили из мироздания, как выключают из розетки прибор. И не важно, что холодильник по-прежнему морозит, а утюг какое-то время дышит теплом. Организм еще не понял, что он мертв, и исправно продолжает выполнять прежние функции.
Рядом всхлипнула Алия, машинально провела рукой по шее, растерла пальцами кровь. Тонкая кипящая струйка текла из рассеченного виска, слипшаяся прядка черных волос пристала к щеке. Я ждал, что она извинится, скажет, что ей жаль, что она добивалась другого. Или обвинит во всем меня. Ждал хоть чего-нибудь. Но Алия промолчала.
Ее портал выглядел намного скромнее врат, которые распахнул монстр. Волшебница ушла. Я не препятствовал. Последний удар отнял все силы, и сейчас мне было трудно оставаться даже на первом слое Сумрака. Еще минуту я сидел рядом с Леной, потом взял ее на руки и шагнул вниз. В наш обычный мир.
Первое, что я увидел, – лежащего на полу Аркадия. Темный маг скорчился в позе младенца и, обхватив колени руками, тихонько стонал. Рядом валялся боевой жезл. Я прикрыл глаза, заставил себя сосредоточиться. В ауре мага шипела черная змея ментального принуждения. Заклятие Доминанты в самой примитивной, выхолощенной версии заставляло без конца выполнять одну и ту же команду – бездействовать. Я опустил Лену на пол, двумя ударами разрубил магическую гадюку. Аркадий вздрогнул, с удивлением посмотрел на меня, на Лену, вскочил как ошпаренный.
– Где Веденеева? – Я знал ответ.
– Веденеева… – Аркадий болезненно поморщился, прижал руку ко лбу. – Не помню… Она вышла из Сумрака, я приказал ей не двигаться, направил амулет. Все как вы сказали. Она подчинилась, потом что-то сделала… не помню.
Он уставился на Лену.
– Она… С ней все в порядке?
– Подгони к входу машину.
– Машину? – тупо переспросил Аркадий и снова посмотрел на ведьму. – Подождите, она что…
– Машину подгони!
Второй раз Аркадий не переспрашивал.
Часть 2
Сумеречный изгой
Глава 1
Алексей. Светлый
Девушка выглядела совсем молодой. На вид лет пятнадцать-шестнадцать, хотя в досье значилось восемнадцать. Худенькая, с прозрачными голубыми глазами и длинными светлыми волосами. Дешевые сережки кольцами, блеск для губ – почему-то казалось, с клубничным вкусом, – серебристые блестки вместо теней для век. Вся чистенькая, ухоженная, разве что одета не по погоде. Тонкие светлые кроссовки и кремовая блузка смотрелись неуместно в грязном прогнившем сарае. И уж совсем выбивались из образа две красные точки на шее. Первая жертва. Убита неизвестным вампиром три года назад.
Следующее убийство полтора года спустя – крепкий рыжеволосый парень за тридцать. Рослый, спортивный, с ножом в кармане. Найден в подвале полуразрушенного санатория, закрытого лет двадцать назад. Аккуратный укус, и еще одна смерть. По словам Максима Максимовича, второе убийство наделало много шума. С начала девяностых в городе было тихо. Терки между Светлыми и Темными проходили в кабинетах начальства, а не на улице. И вот двойное убийство. Ночной Дозор целый месяц стоял на ушах. Темные, пусть без особого энтузиазма, содействовали расследованию. Результат нулевой. И на залетного гастролера не спишешь, и ни одной ниточки.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |