|
Читайте также: |
Особого совещания при Деникине. В 1919 участник конференции кадетской
партии в Екатеринодаре и Харькове. Выехав по болезни за границу,
вскоре вернулся в занятый войсками генерала Врангеля Крым, короткое
время преподавал в Симферопольском университете.
После эвакуации из Севастополя (сент. 1920) жил некоторое время в
Берлине, сотрудничал в газете <Руль>, участвовал в работе местной
кадетской группы. С конца 1920в Праге, отклонив ряд предложений о
политико-публицистической деятельности (в том числе в журнале
П.Струве <Русская мысль>), сосредоточился на преподавательской
работе. В 1921-22 читал лекции в Аахенской технической школе. Весной
1922 основал и возглавил Русский юридический факультет при Пражском
университете, стал инициатором создания при нем студенческого
Религиозно-философского общества им. Вл.Соловьева. На частной встрече
кадетов в Праге 13.4.1923 заявил о необходимости разрыва со старыми
кадетскими традициями, об обреченности идей либерализма. По его
мнению, в ходе возрождения России идеи правового государства и
свободы личности должны быть на время забыты. В конце жизни в серии
статей и публичных выступлений Н. сосредоточил свое внимание на
религиозном обосновании общественной свободы и права, стремясь
синтезировать западническую идею правового устроения жизни с
православно-почвенническим проектом внутреннего преобразования
личности.
Соч.: Об общественном идеале.М., 1991: Нравственный идеализм в
философии права.М., 1994.
М. Колеров
\НОВИКОВ Михаил Михайлович (14.3.1876, Москва - 12.1.1965, Нэйак, под
Нью-Йорком) биолог, общественный и государственный деятель. Отец из
зажиточной семьи крупных российских скотопромышленников. Осенью 1886,
успешно сдав вступительный экзамен, Н. был зачислен в Московское
коммерческое училище. После окончания училища в течение семи лет
вынужден был в связи с тяжелым материальным положением семьи работать
в страховом обществе, банке, заниматься репетиторством. В эти годы у
него возникло желание начать изучение биологии и получить образование
за границей в одном из университетов, куда принимали с аттестатом
коммерческого училища. В 1901 стал студентом Гейдельбергского
университета.
В Германии Н. учился у известных ученых: зоолога О.Бючли, из школы
которого вышло большое число выдающихся исследователей: профессора
физиологии А.Косселя, известного своими исследованиями биохимии
клеточного ядра, химии белков и нуклеопротеидов (Нобелевский лауреат
1910) и др. Главными предметами на естественном факультете Н. избрал
зоологию, ботанику и палеонтологию. В 1904 Н. получил степень доктора
натурфилософии,
Вернувшись в Россию, начал работать по приглашению Н.Кольцова в
Институте сравнительной анатомии при Московском университете. Осенью
1906 получил звание приват-доцента Московского университета. Для
углубления своего научного образования в этом же году выехал на два
года за границу. Работал в Гейдельберге, Париже, на Биологических
станциях в Виллафранке, Триесте, Ровиньо. В Москву вернулся вполне
сформировавшимся ученым, опубликовав несколько научных трудов и
подготовив материал для докторской диссертации. В 1908/9 учебном году
начал читать курс по общей гистологии; был избран гласным московской
городской думы (в этой должности состоял в течение 10 лет). В 1909 Н.
защитил магистерскую диссертацию, посвященную гистологическому
исследованию хрящевой и костной ткани, в январе 1911- докторскую
диссертацию, в которой описал строение третьего (<теменного>) глаза у
некоторых позвоночных животных. На эту тему Н. сделал в августе 19 10
научный доклад на международном съезде зоологов в Граце. Докторская
степень давала Н. право на занятие должности ординарного профессора
Московского университета. Однако в 1911 она знак протеста против
политики министра народного просвещения Л.Кассо подал в отставку в
числе 13 0 наиболее влиятельных профессоров и доцентов Московского
университета.Н. трижды принимал участие в коллективных протестах в
защиту университетской автономии. Второе его выступление состоялось в
1920, когда он в качестве ректора Московского университета резко
возразил против радикальной ломки основ университетского
самоуправления Наркомпросом. Третий случай имел место в начале 1945,
когда совет Братиславского университета, членом которого Н. состоял,
единодушно опротестовал закон, принятый правительством Словакии, по
которому в угоду Гитлеру в систему управления высшей школой вводились
диктаторские приемы.
Покинув Московский университет, Н. получил возможность продолжить
свою преподавательскую деятельность в Московском коммерческом
институте, куда его пригласили читать курс сравнительной анатомии на
техническом отделении. В институте Н. проработал около 5 лет. В 1912
он был избран ординарным профессором Коммерческого института. Став
членом 4-й Государственной думы (1912), всячески содействовал
примирению министерства народного просвещения с покинувшими в 1911
Московский университет профессорами, многие из которых стали
возвращаться на свои старые кафедры,
В годы 1-й мировой войны Н. был назначен председателем Московского
отделения Комитета помощи военнопленным Международного Красного
Креста. За энергичную деятельность был удостоен ордена Красного
Креста. 30.9.1916 на заседании физико-математического факультета
Московского университета Н. был избран ординарным профессором кафедры
зоологии. Однако, занятый работой в Государственной думе (организация
новых учебных заведений в России, подготовка законопроекта об
изменении устава университетов, обеспечивавшего им наибольшую
автономию и др.), он приступил к преподаванию лишь в октябре 1917,
Тогда же был избран ректором Московского университета, На кафедре
зоологии Н. читал новый курс по общей биологии и сравнительной
анатомии беспозвоночных. Одновременно заведовал Зоологической
лабораторией и занимался редакторской работой в Обществе испытателей
природы. Помимо Московского университета, Н. читал курсы лекций в
Московском коммерческом и в Горном институтах.
После Октябрьской революции Н. неоднократно попадал в опалу. В 1918
Совет народных комиссаров издал предписание, согласно которому Н. и
бывшему ректору Московского университета М.Мензбиру угрожали
привлечением к ответственности за неисполнение декрета СНК о
ликвидации домовых церквей. Однако арестован Н. был по иному поводу -
в связи с судебным процессом над участниками т.н. подпольной
контрреволюционной организации Тактический центр (сент, 1918), В
течение 13 дней он находился в заключении в Сущевской районной
чрезвычайной комиссии; дома у Новиковых был произведен обыск. Иных
последствий для Н. это дело не имело. На какоето время, казалось,
жизнь наладилась: в 1918 Н. стал деканом физико-математического
факультета Московского университета, весной 1919 вновь был выбран
ректором. Летом 1919 его избрали председателем Научной комиссии при
Научно-техническом отделе ВСНХ. Резкий поворот в судьбе Н. произошел
в сентябре 1922, когда его вызвали в ГПУ и предъявили
немотивированное требование в семидневный срок покинуть пределы
России,
По прибытии в Берлин Н. принял участие в организации Русского
научного института. В Берлине семья Новиковых оставалась недолго,
вскоре они переехали в Гейдельберг, где Н. предоставлялась
возможность продолжить свою научную деятельность. В 1923 он получил
приглашение от П.Новгородцева, возглавлявшего Русский юридический
факультет при Пражском университете, переехать в Чехословакию, В
Праге Н. участвовал в организации Русского народного университета
(РНУ), открытие которого состоялось 16.10,1923; выбран заместителем
председателя университета (председателями являлись Новгородцев и
А.Кизеветтер). Вскоре Кизеветтер отказался от поста, и Н. был выбран
на его место, Он возглавлял РНУ в течение 16 лет, до конца 1939.
Результаты исследовательской работы РНУ публиковались в его <Научных
трудах> (выходили с 1928 на рус. и иностр. яз.). Н. также преподавал
в чешском Карловом университете.
В 1935 Н. участвовал в организации Русского эмигрантского музея
(инициатива исходила от В.Булгакова - бывшего личного секретаря
Л.Толстого); его открытие состоялось 29.9.1935. Музей разместился в
огромном историческом замке XII в., принадлежавшем крупному чешскому
промышленнику, ценителю старины и искусства К.Бартонь-Дебенину; 3000
крон музею выделила канцелярия президента Чехословакии. Из разных
стран Европы поступали в музеи предметы живописи, скульптуры,
литературные произведения, труды по науке, технике и истории
эмиграции.
Весной 1939 Прага была оккупирована гитлеровской армией. Продолжение
работы в Карловом и Русском народном университетах, где
культивировалась славянская идея, становилось бесперспективным.
Поэтому, получив приглашение из Братиславы занять пост руководителя
кафедры зоологии и директора Зоологического института университета,
Н. 18.10.1939 переехал с семьей в Словакию.Н. был также президентом
Комитета по поддержанию Русской Биологической станции в Виллафранке,
расположенной на Средиземном море, недалеко от Ниццы (Франция).С
1886 станция была передана русскому правительству для бесплатного
пользования на 99 лет. После большевистского переворота станция была
лишена финансирования, и ее сотрудники испытывали большие трудности.
С приближением Советской армии к Братиславе в начале 1945 немецкое
командование, по воспоминаниям Н., предложило русской профессуре
переехать на Запад, в Германию. После того, как Новиковы попали в
американскую зону оккупации Германии, их чуть было не подвергли
репатриации. С большим трудом им удалось добраться до Регенсбурга,
где располагалась большая колония русских во главе с бывшим членом
Государственной думы В.Харламовым. До 1949 они жили там, однако на
работу Н. ездил в Мюнхен (находящийся в 4-х часах езды от
Регенсбурга), где силами разных международных организаций был создан
(февр. 1946) университет UNRRA (<The United Nations Relief and
Rehabilition Administration>) учебное заведение для эмигрантов
различных национальностей (существовал в течение двух лет). 6.11.1945
Н. был избран профессором УНРРА и деканом естественного факультета;
он читал курс общей зоологии для всех четырех факультетов
университета. Работая в УНРРА, Н. был избран также профессором
Мюнхенского университета, где он продолжал свою академическую
деятельность. В августе 19 49 в возрасте 7 3 лет Н. уехал в США, в
Нью-Йорк, где выступал с чтением публичных лекций в русских и
американских научных и культурных учреждениях, занимался писательской
деятельностью, возглавлял Русскую академическую группу в США.
Н. было написано свыше 12 0 книг и статей естественно-научного
содержания на разных европейских языках. Многие его научные открытия,
как, например, исследования особенностей строения зрительных органов
низших животных, действия гормонов на жизнедеятельность простейших
организмов, теория закономерного образования органических форм и др.,
получили широкое признание. В 1954 Гейдельбергский университет
наградил Н. <золотым докторским дипломом>; Н. был избран
действительным членом Американской Академии искусств и наук (1957), а
также членом целого ряда российских и иностранных научных обществ.
Соч.: Исследования о хрящевой и костной ткани. М., 1909; Исследования
о теменном глазе ящериц.М., 1910; Минога как ценное пищевое средство
(в соавт. с Я.Я.Никитинским). М., 1919; Московский университет в
первый период большевистского режима / Московский университет,
1755-1930. Юбилейный сб. Париж, 1930; От Москвы до Нью-Йорка. Моя
жизнь в науке и политике. Нью-Йорк, 1952; Великаны российского
естествознания. Франкфурт-на-Майне, 1960.
Лит.: Скончался профессор М.М.Новиков // Рус. мысль, 1965, 12 янв.
Т. Ульянкина
_О
\ОБУХОВ Николай Борисович (10.4.1892, с. Ольшанка, Старосельского у.,
Курской губ. 1954, Париж) - композитор. Его отец - потомственный
дворянин, штабс-капитан Борис Трофимович О., мать - Екатерина
Александровна. Семья Обуховых на протяжении нескольких поколений
отличалась редкой музыкальностью. Прекрасный голос был у бабушки
Николая со стороны отца - Елизаветы Обуховой (урожд. Баратынской).
Братья отца - Александр и Андрей (отец Надежды Обуховой) - обладали
красивыми голосами, пели, а Сергей, учившийся вокалу в Италии и
выступавший там в опере, после 1906 был управляющим императорских
театров в Москве.
Детские и юношеские годы Николая прошли в Москве, домашнее
образование он получил в семье. Много внимания уделялось музыкальному
обучению. С шести лет О. играл на скрипке и фортепиано, с десяти -
посещал оперу, дома часто устраивались концерты и музыкальные
представления. В 19-летнем возрасте О. сдал экстерном экзамены в
гимназии, с 1911 учился в консерватории у А.Ильинского, затем
Н.Страхова. Осенью 1913 поступил в Петербургскую консерваторию, где
учился у Н.Черепнина и М.Штейнберга в классе теории и композиции
вплоть до лета 1916. Ранние фортепианные пьесы и романсы этого
периода, среди которых - <Я буду ждать тебя> (1913) и <Ничего не жди>
(1918) - еще далеки от его подлинного стиля. Точкой отсчета для О.
стал гармонический язык позднего А.Скрябина.
Около 1914 О. сформулировал для себя понятие <абсолютная гармония> -
<гармония 12 тонов без удвоений>, которая соизмерима с открытиями
Шёнберга, Кляйна, Хауэра, Голышева, но была открыта совершенно
самостоятельно. <Я запрещаю себе всякое удвоение, - писал О., - моя
гармония базируется на 12 звуках, и ни один из них не должен
удваиваться. Повторение порождает впечатление света без силы; от
этого гармония погибает, теряет свою чистоту>. В 1915 О. изобрел
новый способ нотации, который являлся прямым следствием его
12-тоновой гармонии: композитор чувствовал, что каждый звук
12-тоновой шкалы должен иметь самостоятельное название и независимое
положение на нотном стане. Впоследствии нотация О. получила некоторое
распространение: ею пользовались французский композитор А.Онеггер,
отдельные чешские композиторы. Разумеется, все сочинения самого О. с
момента создания этой нотации были записаны модернизированным
образом. Впервые он последовательно воплотил свою новую систему
нотации в трех поэмах: <Агнец и наше раскаяние> (1918), <Пастырь и
наше утешение> (1919) и <Да будет один Пастырь и одно стадо> (1921)
на слова К.Бальмонта. Третья поэма примечательна тем, что в ней,
наряду с голосами, использованы новые, изобретенные в 1917 самим
композитором электроакустические инструменты под названиями
<Кристалл> и <Эфир>, - ставшие предшественниками знаменитого в
будущем <Croix sonore> (<звучащий крест>), инструмента звуковых
радиоэлектрических волн.
О. был глубоко религиозным художником, большинство исследователей
считают его мистическим музыкантом. Им были усвоены и приняты
основные идеи новой русской религиозной философии, его
непосредственным духовным источником является учение Вл.Соловьева.
Отсюда следует его отношение к идее сочинения. Все наследие
композитора отличается необыкновенной цельностью. Его сочинения, не
исключая тех, что имеют самостоятельный статус, как бы устремлены к
единому центру.О. можно назвать композитором одного сочинения: это
<Книга жизни> - оратория, мыслимая композитором как мистерия,
гигантское сочинение для большого оркестра, хора, солистов, так и
оставшееся незаконченным. Предварительную работу по подбору
источников и текста композитор начал в мае 1917 и работал над ним до
конца своей жизни.
В 19180. вместе с семьей (в 1913 он женился на графине Ксении
Комаровской; имел двух сыновей) покинул Россию. Путь пролегал через
Константинополь, его странствия окончились в Париже. Приехав во
Францию, 27-летний композитор показал свои сочинения М.Равелю и
высказал желание учиться у него оркестровке. Равель был поражен
услышанным и, помимо уроков и советов по оркестровке, не раз повторял
свою высокую оценку, ходатайствуя за О. перед издателями и другими
заинтересованными людьми, готовыми оказать молодому композитору
поддержку.
О жизни О. во Франции мало что известно. Единственным источником
являются редкие свидетельства о его концертных выступлениях. Первый
показ фрагментов <Книги жизни> состоялся весной 1925. На частном
прослушивании, прошедшем в салоне м-м Рене Дюбо при содействии
журнала <La Revue Musicale>, присутствовало множество музыкантов и
критиков, русских и французских. Автор представил фрагменты для
голоса и фортепиано, сам исполнял фортепианную партию и делал
необходимые комментарии. Первое публичное исполнение, организованное
теософским обществом, состоялось 15.6.1925. Важнейшим событием было
исполнение 3,6.1926 <Вступления к Книге жизни>, выглядевшего как
симфоническая поэма, длящаяся около получаса, для четырех голосов и
большого симфонического оркестра под управлением С.Кусевицкого в
<GrandОрбга>. Отдельную страницу в биографии музыканта занимают
концерты 1934, примечательные тем, что тогда О. продемонстрировал
свой инструмент <Croix sonore>, отчасти близкий <Терменвоксу>,
отчасти - <L'ondes Martenot> (<волны Мартеноо>), О. считал, что с
обретением <Croix sonore> он нашел свой настоящий инструмент,
исполненный мистическим смыслом. Сочинения для <Croix sonore> -
<Всемогущий благославляет мир>, <Вечная жизнь>, <Коронация> и др. -
были с большим успехом исполнены в феврале 1934 в Брюссельской
консерватории, 15.5.34 - в зале Гаво; в концертах принимали участие
певицы Сюзан Бальгерье, Луис Мата и пианистка Мари Антуанет Осенак де
Брогли, блестяще овладевшая игрой на <Croix sonore> и ставшая
убежденной последовательницей и сотрудницей О. После его смерти в
1954 ею на кладбище Сен Клод была установлена стелла в виде <Croix
sonore>, позже она выступила организатором международного
композиторского конкурса имени композитора.
К числу важнейших событий биографии О. относятся исполнения сочинений
<Всевышний благославляет мир> у гробницы со святыми мощами <Дуамон> в
ночь на 14.7.1936 и <Всемирный гимн>, прозвучавший на международной
выставке в Париже в 1937. Потом была война, вынужденный перерыв в
творчестве. В конце 1949 О. постиг роковой удар судьбы - он лишился
своего главного сочинения. Это произошло при трагических, до конца не
выясненных обстоятельствах: позднее ночное возвращение, нападение,
избиение с похищением портфеля, где была рукопись... Композитор попал
в больницу. Пережив, видимо, тяжелое потрясение, О. с тех пор (а ему
суждено было прожить еще 5 лет) больше ничего не сочинял.
Сейчас трудно судить о том, каким было реальное положение О. в
музыкальной культуре XX в., какой резонанс вызывали во Франции его
идеи, имевшие точный временной и географический адрес - Россия начала
XX столетия. В октябре 19 34 в Италии при содействии Института Рима
был снят фильм о <Croix sonore>. В феврале 1935 состоялась научная
конференция под названием <От Бетховена к Обухову>. В 1947 издатель
Дюран вновь выпустил обухов ский <Трактат о тональной, атональной и
тотальной гармонии>. В 1970-е была предпринята попытка реконструкции
партитуры <Книги жизни>, отдельные ее части были записаны на
пластинку. Но о многом ли говорят эти факты, и был ли О.
действительно понят? Значительная часть его идей, восходящих к
русскому космизму начала века, осталась нереализованной, религиозный
мистицизм - непонятым, а главное сочинение - утерянным. Одна из
статей Б.Шлёцеро, написанная еще в середине 1920-х, содержит
печальное предсказание судьбы наследия О.: <Не без чувства опасения
приступаю я к очерку творчества Обухова, Его мысли, чувства и желания
далеки от наших привычек, от наших эстетических, моральных и
религиозных идей; они не укладываются в рамках современной
психологии, непонятны миру искусства наших дней, их не принимают во
Франции, Англии, так же как и в России; поэтому так трудно найти
слова, которые могли бы донести до ума читателя это своеобразие так,
чтобы он почувствовал за такой странной и необычной формой яркую
красоту и глубокий смысл>.
Лит.: La Revue Musicale, 1972, № 290-291.
Е. Пальдяева
\ОДОЕВЦЕВА Ирина Владимировна (наст. фам., имя Гейнике Ираида
Густавовна) (23.11.1901, Рига - 14.10,1990, Петербург) - поэт,
прозаик, Дочь адвоката. Начинала как ученица Н.Гумилева, привлекла к
себе внимание чтением на литературных вечерах в Петрограде своих
произведений. Вспоминала впоследствии, что <стихи тогда были нужны не
меньше хлеба>. Прочитанную ею 3,3,1920 <Балладу о толченом стекле>
высоко оценили Г.Иванов, К.Чуковский; напротив, Л.Рейснер намекнула в
<Красной газете> на контрреволюционность автора, представившего
красноармейца спекулянтом и преступником. Первое стихотворение О.
опубликовала в 1921 (Дом искусств, № 2), первый сборник стихов <Двор
чудес> -в 1922. В том же году выехала вслед за мужем, Г.Ивановым, в
Берлин, затем в Париж.
В эмиграции не нашла читательскую аудиторию, подобную петроградской,
и стихов писала мало. Издала в Париже поэтический сборник
<Контрапункт> (1950), <Стихи, написанные во время болезни> (1952),
<Десять лет> (1961), <Златая цепь> (1976), в Вашингтоне -
<Одиночество> (1965), в которых она демонстрировала техническое
мастерство.О. придавала большое значение составлению сборников,
считая, что <книга в идеале должна быть настолько цельной, чтобы
производить впечатление одного стихотворения>. По свидетельству
Р.Гуля, О. не разрешила вашингтонскому издательству <Русская книга>
распространять сборник <Одиночество>, поскольку издатели нарушили
установленный ею порядок расположения стихов (некоторые экземпляры
сборника все же успели разойтись), Критики отмечали изменчивость
творческой манеры О. Она отказывалась от найденных удачных приемов
ради новых ритмических и стилистических открытий: в то же время
критически отзывалась о <т.н. авангардистской поэзии>
поэтов-эмигрантов, чьи стихи находила <антилогичными, абстрактными,
часто доведенными до абсурда>.
В середине 1920-х обратилась к прозе. Один из первых ее рассказов -
<Падучая звезда> - был отмечен И.Буниным. Героини рассказов О,
(<Жасминный остров>, <Елисейские поля>, <Румынка>, <Праздник> и др.),
опубликованных в журналах <Иллюстрированная Россия>, <Числа>, <Новый
дом>, чаще всего русские девушки, а иногда и девочки, отведавшие
горечь эмигрантской судьбы. Их напоминают и главные персонажи романов
<Ангел Смерти> (Париж, 1927) и <Изольда> (Париж-Берлин, 1931), в
которых критики усматривали <неизвестное раньше начертание женского
образа>, умение автора вызвать сочувствие <к своим грешным
героиням... и к женской судьбе вообще>; на смену <птичьему щебетанью>
стихов пришли <страшные сны>, В.Вейдле утверждал, что О. прокладывает
свое направление в женской литературе.Г.Адамович назвал роман
<Изольда> <утонченно поэтическим> произведением, атмосфера,
<настроение> в котором имеют не меньшее значение, чем действие и
поступки героев. Роман <Зеркало> (1939), герои которого - молодая
русская женщина и французский кинорежиссер, - искусная мелодрама,
заставлявшая, как отмечали критики, испытывать подлинное
волнение.В.Мирный считал, что О. этим романом <выходит на первые
места молодой эмигрантской литературы>.
Во время оккупации гитлеровцами Парижа О. жила в Биаррице, поступила
в Американский университет. После войны вернулась в Париж, написала
по-французски три пьесы. В 1948 вышел в ее переводе на французский
язык роман <Оставь надежду навсегда> (1 9 4 9, на англ. яз.; 1954,
на рус. яз.; Октябрь, 1992, № 10-12), действие которого происходит в
Советском Союзе. Ведущая тема романа - предательство, вынужденное и
добровольное, трагедия личности в условиях сталинского режима; по
отзыву С.Юрасова, О. - предшественнице А.Кестлера и В.Сержа - удалось
<заглянуть в самую суть событий, в душу советских людей и передать в
них главное>.
Испытывая материальные затруднения, О. работала над сценариями,
делала переводы. После смерти Г.Иванова (1958) занялась
журналистикой, сотрудничала в газете <Русская мысль>. По совету
Ю.Терапиано стала писать воспоминания, В 1-й их части - <На берегах
Невы> (Вашингтон, 1967; М., 1988), охватывающей период с 1919 по
1922, рассказала о поэтах Серебряного века (<Я одна из последних,
видевшая и слышавшая их>) - Н.Гумилеве, А.Блоке, А.Белом,
О.Мандельштаме и др. По словам З.Шаховской, воспоминания О.
отличаются <своей молодостью, легкостью, беззлобностью>; ее
интересовало главное в этих людях - их поэтический дар, она
сознательно опускала все мелочное и, по ее признанию, видела их
окруженными сиянием, <как лики святых на иконе>. Р.Гуль назвал <На
берегах Невы> <талантливой, увлекательной книгой>; считал, что каждый
исследователь поэзии 20-х должен будет обратиться к мемуарам О. и
найдет в них меткие характеристики поэтов и неизвестные ранее факты,
2-я книга мемуаров - <На берегах Сены> (Вашингтон, 1983: М., 1989),
имеет иную тональность. <О горьком жребии эмигрантских писателей
вспоминать тяжело и больно, - писала О. - Это сплошной перечень имен
преждевременно умерших, погибших в газовых камерах нацистов или
кончивших свои дни в унизительной бедности, бедности, которой не
удалось избежать даже нашему Нобелевскому лауреату Бунину>. В книге
воссозданы портреты Г.Иванова, Г.Адамовича, И,Бунина, Я.Горбова
(женой которого О, стала в 1978) и др. писателей; описаны
<воскресения> у З.Гиппиус и Д.Мережковского и собрания <Зеленой
лампы>, их влияние на жизнь русской литературной эмиграции, 3-ю книгу
воспоминаний О. хотела посвятить целиком <молодым писателям>,
начавшим печататься в эмиграции. В 1987 вернулась в Россию и дожила
до выхода обеих книг мемуаров на родине (<Я всю жизнь писала свои
книги с тайной надеждой, что когда-нибудь меня будут читать в моей
стране>).
Соч.: <Скользит слеза из-под опухших век> // Слово, 1989, № 9;
<Толченое стекло>. Баллада // Лит. обозр., 1991, № 2.
Лит.: Арьев А. Все впечатленья бытия: Мемуарная проза Ирины
Одоевцевой // Звезда, 1988, № 2; Лавров В. <Кончается мой сон
туманный> // Подъем, 1988, № 1; Радашкевич А. [Некролог) // Лит.
обозр,, 1990, № II; Померанцев К. Сквозь смерть. Ирина Одоевцева //
Рус. мысль, 1991, II янв.
Е. Померанцева
\ОРЛОВ Николай Андреевич (14.2.1892, Елец, Тамбовской губ. -
Дата добавления: 2015-08-05; просмотров: 68 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 84 страница | | | Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть xx века. 86 страница |