— Так, вот, площадь устричных плантаций составляет почти 5000 гектаров, жемчужина растет пять лет, превращаясь из маленького перламутрового шарика в настоящее произведение искусства. Каждую неделю ныряльщики погружаются к моллюскам и проверяют их, очищают от паразитов, переворачивают. Первый жемчуг мы намереваемся получить уже через 3 года, — Алексей на секунду замолчал, совсем некстати вспомнилось, как он мечтал надеть на Саюри колье из золотых жемчужин. — Это должен быть идеальный жемчуг, ювелиры всего мира будут бороться за него, — Сергей с удовольствием слушал друга, в мрачном насупленном человеке, каким был Корнилов с первых минут встречи, он, наконец, узнал обаятельного товарища детских и юношеских лет, безумного прожектера, самые немыслимые идеи которого сбывались с неизменным успехом. — Я заговорил тебя, наверное, — прервался Алексей.
— Как всегда, — усмехнулся Сергей, — А помнишь тот случай, мне было 16, а тебе 14…
— 14 с половиной, — перебил его Корнилов.
— Не важно, 14 с половиной, — отмахнулся Сергей, — Когда отцы хотели искать нас со всей московской милицией, а мы сидели на набережной, и ты заливал моей собственной подружке про межорбитральные полеты, а я терпеливо ждал, потому что обещал ее матери проводить девочку домой.
— Да, она в тот момент на тебя вообще не смотрела, — рассмеялся Корнилов.
— Конечно, она мечтала построить челнок для полетов на Луну, а я мог рассказать ей разве, что, как крутил хвосты африканским свиньям.
— Да, ты был модный парень, даже по-русски говорил с акцентом, — Алексей расслабился, впервые за последний год, идея навестить Дорофеева оказалась на редкость удачной, не зря его мать говорила: нет человека лучше того, кому можно сказать «а, помнишь»?
— Лешка, ты опять меня заболтал, — Сергей довольно потянулся и подбросил дров в мерно потрескивающий камин, бросил взгляд на часы. — Уже почти 11, а моя любимая жена еще где-то пропадает и это называется девичник! — Дорофеев потянулся к телефонной трубке, набрал номер Кати, но в ответ услышал только длинные гудки. — Все ясно, заболталась со своей любимой подружкой, они вдвоем еще похлеще тебя будут, — Сергей улыбнулся, а Корнилов, наоборот, нахмурился — напоминание о жене разрушило легкость момента.
— Поеду ее вызволять, — засобирался Сергей.
— Да, ладно отправь водителя, — отмахнулся Алексей.
— Какого водителя? Это же моя жена! — не понял Дорофеев. — А, кстати, поехали со мной.
— Нет, поеду к себе, — пробурчал Каверин и плеснул себе еще коньяка.
— Никаких к себе, — настаивал Дорофеев, в крови коньяк смешивался с сигарным дымом, и идея нагрянуть с другом к не слишком любимой им Лизе домой казалась отличным завершением вечера.
— Ну ладно, поехали, — Корнилов дал себя уговорить, возвращаться в пустую квартиру не слишком-то и хотелось, уж лучше было познакомиться с дорофеевской женой и ее подругой.
— А помнишь, тогда в Макао, мы с тобой пошли в казино, сказав моей маме, что отправились на фольклорное шоу, — Катя забралась с ногами на шикарный белый кожаный диван, одну из немногих вещей в пустой лизиной квартире, и отчаянно размахивала бокалом с ядовитым коктейлем из Кааперинки.
— Помню, мы еще поставили на зеро и выиграли какую-то сумасшедшую сумму, а потом купили себе по норковой шубе, — Лиза примостилась возле подруги, — Катька, ну что ты за человек? Ты меня с моего же собственного дивана согнала? — девушка со смехом сползла на пол.
— Знаешь, как говорил один мой платонический университетский приятель: сделал свое дело и сполз!
— Не слишком ли смело для платонического приятеля? — усмехнулась Лиза.
— Ну мечтать-то ему никто не запрещал! — не осталась в долгу Катя.
— Ну да, ну да! — не поверила Лиза, — Видела я как-то этого платонического Аполлона.
— Он был слишком юн, я-то это понимала, потому что ждала Сергея, — Катя нежно улыбнулась, Лиза знала, у подруги даже взгляд менялся, когда она говорила о муже. — Лизка, ну когда ты купишь мебель, а?
— Отстань! — махнула рукой подруга и тоже глотнула Кааперинки, — Давай лучше я тебе покажу новые сапоги, что я купила в Милане? Это что-то грандиозное! — Лиза вскочила с пола и направилась к гардеробу, — она доставала коробку за коробкой, нагромоздив в коридоре целую баррикаду, но никак не могла найти нужную. Ее судорожные поиски и шутки Кати прервал звонок телефона:
— Кто? — не поняла девушка. — Да, да, конечно, пускай поднимается, — прямо скажем: Лиза была ошеломлена: она и так робела в присутствии катиного мужа, а уж лицезреть его в своей квартире — это было слишком!
Лиза бросилась в комнату, схватила бокалы, свой и катин, отнесла их на кухню, казалось ужасно, если Дорофеев застанет их за распитием алкоголя, потом она решила навести порядок в коридоре и вместо того, чтобы убрать обувные коробки в шкаф, выстроила из них целую пирамиду, нагромоздив одну на другую.
— Лиза, что ты мечешься? Кто там идет, принц Монако? — лениво протянула Катя, наблюдая за странными действиями подруги.
— Лучше бы уж принц, — тихо произнесла Лиза, устало прислонившись к стене, девушка знала, что Дорофеев не одобряет катино общение с ней и боялась, что теперь он еще хуже будет относиться к их дружбе.
— Что ты там бормочешь? — сказала Катя, выходя в коридор.
— Я сказала, лучше бы уж принц, но это… — Лиза не успела договорить, входная дверь распахнулась, и ее взгляду предстали Дорофеев и, о, Боже, Корнилов собственной персоной. Девушке показалось, что она сошла с ума: объяснить появление Сергея она еще могла, но визит Алексея был из области нереального.
— Ну, я, конечно, не принц, — усмехнулся Дорофеев, входя, — А вообще, Лиза, я всегда знал, что ты меня терпеть не можешь.
— Я, нет, что?.. — бессвязно проговорила Лиза, лучше бы ей было провалиться сквозь землю, заживо сгореть и превратиться в горстку пепла, но, увы, не было никакой возможности исполнить такие нехитрые желания.
— Катя, ты что тоже не рада меня видеть? — продолжал солировать Дорофеев, а за его спиной немного развязно улыбался Алексей.
— Ну, что ты, я всегда рада тебя видеть, — Катя подошла к мужу и уткнулась головой ему куда-то в живот, благо, без каблуков едва доставала Сергею до груди. Лиза с Корниловым переглянулись: она смотрела с испугом, он — с интересом. В голове у Лизы все перепуталось: Дорофеевы обнимались в ее коридоре как школьники, Корнилов нагло ухмылялся, привалившись к стене, а сама она судорожно сжимала верх платья, стараясь запахнуть отнюдь не целомудренный вырез, и яростно искала выход из нелепой ситуации. Алексей, видимо, решил, что немая сцена ему порядком поднадоела, и шагнул в сторону Лизы, но не рассчитал ширины своего шага и наступил прямо на пирамиду обувных коробок, верхние покачнулись, и на него полетела пара лимонных туфель, голубая сумочка, золотистые босоножки и еще какой-то хлам. Тишину квартиры, нарушаемую только тяжелым дыханием Сергея и Кати и тихими звуками босановы, разорвала эротичная мелодия Сэма Брауна
— Ну вот, теперь она решила прикончить моего друга, — провозгласил Дорофеев, отстраняясь от раскрасневшейся жены, — Да еще и под самый жаркий стриптиз.
— Да нет же, черт возьми! — почти прорыдала Лиза, глядя, как Алексей давится от смеха.
— Что за инсинуации?! И что вы тут вообще делаете? — решила все взять в свои руки Катя, видя, что обычно сдержанная подруга, потеряла контроль не то, что над ситуацией, но и над самой собой.
— Мой друг, Алексей Корнилов, — запоздало представил Дорофеев приятеля, — Моя жена Екатерина, — он ласково улыбнулся, — И ее непримиримая лучшая подруга Лизавета, — Сергей неопределенно махнул в сторону Лизы.
— Очень приятно познакомиться, — Катя протянула Алексею ладошку, как будто стояла не в чужой прихожей, взлохмаченная мужем, а на светском рауте, Корнилову не оставалось ничего другого как пожать ей руку и вежливо кивнуть в ответ.
— Очень приятно, — вслед за Катей тихо произнесла Лиза.
— Ну что мы стоим в коридоре? — Катя поняла, что инициативу стоит взять на себя, от подруги не дождешься ни слова, видно, так заворожена загадочным Корниловым, хотя в общем-то на Лизу это совсем не похоже, хотя, с другой стороны, надо и ей когда-то просыпаться, — Идемте в гостиную, мы тут с Лизой делали коктейли, пока вы не нарушили нашу идиллию. Бразильская кааперинка под звуки босановы, лазурный океан, белый песок на пляже — романтика и кое-что еще, — болтала неугомонная Катя.
Корнилов — отличная пара для Лизы: умен, иначе бы Сергей с ним не общался, богат, об этом знал каждый читатель журнала Форбс и просто деловой прессы, и чудо, как хорош собой, это Катя видела сама. Боже, не мужчина, а брутальность — в истинном смысле этого не совсем понятного слова: высокий, атлетично сложенный, с резкими, даже немного грубыми чертами лица: лицом жестокого завоевателя, а не приличного человека, — подумала немного захмелевшая от кааперинки Катя, — а эти темные брови над на удивление светлыми глазами и пробивающаяся щетина на тяжелом подбородке… Он один и Лиза совсем одна, — и хоть это не самый веский аргумент, Катя пока не могла придумать лучший, но все, же ее аналитический ум знал одно: надо действовать! Никогда и ничего нельзя доверять мужчинам!
Этот вечер, наконец, подошел к концу, — подумала Лиза, закрывая дверь за Дорофеевыми и Алексеем. То, что начиналось, как уютные посиделки с подругой, вылилось в безумную фантасмагорию. Каждую минуту прошедших недель она обращалась мыслями к Алексею и даже в тот момент, когда весело болтала с Катей, все равно думала об этом мужчине, и поэтому, увидев его рядом с Сергеем в дверях собственной квартиры, первой мелькнувшей в голове Лизы мыслью была мысль о том, что она сошла с ума — он никак и никогда вот так запросто не мог появиться у нее дома. Но Алексей был здесь, причем имел не тот мрачный и замкнутый вид, что в чайном доме, а, наоборот, на лице блуждала улыбка, и в глазах мелькали веселые огоньки. Это потом Сергей объяснил, что они дружили с Корниловым с детства и поддерживали отношения, став значительно старше. Лиза, как ни пыталась, не могла представить детьми ни одного, ни другого — казалось, они так и родились в отлично сидящих костюмах, с портфелями и в очках, хотя в этот вечер и Дорофеев, и Корнилов имели изрядно помятый вид.
Катя, как обычно, была впереди планеты всей и, хотя обычно по дерзости Лиза могла бы и обставить подругу, сегодня у нее не было ни сил, ни желания демонстрировать свой нрав и темперамент. Лиза даже заметить не успела, как оказалась сидящей на диване, тесно прижавшись к Алексею с бокалом коктейля в руках — хорошо хоть завтра суббота и она может пострадать с утра в постели. Катя переключила музыку и бесконечная эротично-сладостная мелодия Сэма Брауна прервалась — Лиза и так была наэлектризована Алексеем, а музыка будила в ее голове еще более смелые мысли. Дорофеев с Катей над чем-то весело смеялись — Лиза слышала от подруги, что ее муж вполне доброжелательный человек, но прежде не имела возможности в этом убедиться, — Корнилов отвечал шуткой на шутку, и все казались добрыми друзьями, только она сама находилась, будто в чьем-то чужом, странном и запутанном сне. Лиза вроде бы и слышала, что происходит вокруг, отвечала на чужие реплики и бросала свои, но пребывала при этом словно за стеклом, отделявшим ее от гостей. Прошлое и настоящее смешалось: она знала Корнилова прежде, знала его и сейчас, помнила, как бьется пульс на его шее в минуты страсти, как темнеют глаза и сжимаются челюсти в моменты гнева, а вот он не знал ее и, кажется, даже был рад знакомству. Когда невзначай Алексей произнес: «Мы с вами виделись совсем недавно», у нее похолодели ладони, и упало сердце, но потом он добавил: «На премьере Уолл-стрит», и Лиза разом повеселела — ее маскарад все еще оставался ее тайной.
Давно он не возвращался домой в таком веселом расположении духа, — подумал Алексей, скидывая ботинки на сияющий мрамор холла, — Жена Дорофеева — весьма забавная штучка, то, что он читал о ней в прессе, было и правдой, и нет. Он бы никогда не поверил, что кто-то осмелится так яростно противоречить Сергею, а вот Катя делала это, даже не задумываясь. Другу повезло — его жена была умной, веселой и хорошенькой, правда, он сам предпочитал тощих стройняшек, таких, как ее подруга Лиза. Та была тонкой, как тростинка, с алебастровой кожей, чуть тронутой загаром, и блестящими, словно глянцевыми, черными волосами. Когда девушка даже чуть шевелилась, глубокий вырез ее изумрудного платья соскальзывал еще ниже, открывая взгляду золотое кружево белья, Лиза смущалась и натягивала платье на плечи — Алексею ее смущение казалось чем-то старомодным и милым. Потом он вспомнил, что видел ее совсем недавно, на премьере фильма, на который отправился с восходящей звездой инвестиционного банка. Ему еще показалось, что в толпе мелькнула Саюри — тяжелые черные волосы навсегда остались напоминанием о ней. В тот вечер Алексею разозлило сходство вполне реальной и, главное, живой девушки с той, которую он потерял, сегодня — он был настроен куда более благодушно. Лиза не смеялась, только улыбка мелькала в уголках ее рта, и это казалось ему очаровательным, она медленно пила ядовитый коктейль, а его возбуждало движение ее розового языка по розовым же губам. А еще — эта бесконечная мелодия стриптиза, которая заставляла Алексея еще пристальнее пожирать взглядом чуть обнажившуюся грудь Лизы. Катя о чем-то говорила, а он не слышал ни слова, потом Сергей хлопнул его по плечу с вопросом:
— Ну что? Пойдешь?
— Куда? — непонимающе переспросил Алексей.
— На концерт Коэна с нами пойдешь? — Каверин даже не мог вспомнить, кто такой этот самый Коэн.
— Пошли, может, немного померкнет твоя слава затворника, — усмехнулся Сергей.
— Ну пошли, — нехотя согласился Алексей.
Лиза думала, эпопея с играми в гейшу завершилась сама собой, она даже позволила себе немного расслабиться, благо, Евгений улетел на острова на 3 недели и разговоры о продаже «Весны» угасли. Как оказалось, покой был лишь предвестником надвигающейся бури — вчера позвонил администратор клуба и сообщил, что вечером в пятницу ей следует быть в чайном доме — клиент заказал не вечернюю встречу, как обычно, а целую ночь… Впервые в жизни Лиза плыла по течению — она даже не размышляла, ехать в чайный дом, или нет, она знала, что как только настанет время, направится на эту не слишком понятную встречу. Но это еще было не худшим, сегодня вечером она должна была идти на концерт в Кремлевский дворец, с Дорофеевыми и Алексеем. Лиза не давала себе возможности порассуждать на эту тему, обреченно собиралась и все! Боже, будь она немного в более здравом уме, то нашла бы тысячу и один предлог отказаться от ТАКОГО выхода в свет — хорошо хоть Корнилов не заказал себе гейшу на ночь после концерта! Но в тот вечер, она явно была не в себе, и дело тут вовсе не в бразильском горячительном напитке — в присутствии Алексея она могла лишиться разума даже от бокала воды.
Лиза взглянула на себя в зеркало и вышла из «Весны», Катя уже ждала ее, устроившись на заднем сиденье роскошного BMW, они быстро доехали до Кремля, самой Лизе никогда не удавалось за 7 минут преодолеть бесконечные пробки на Тверской. Распахнулись ворота, и автомобиль остановился у входа в концертный зал, водитель открыл дверь и вслед за услужливым человеком в форме они прошли через боковой вход. Лиза позволила себе помечтать, что Сергей с Алексеем не явятся, и она проведет приятный вечер с подругой — в конце концов, Корнилов не производит впечатления любителя концертов, даже мировых звезд.
— Мы просто обречены ждать мужчин, — вздохнула Катя, — Сергей едва не опоздал на собственную свадьбу, а вот насчет загадочного Корнилова мне не так уж много известно, — она улыбнулась, — Кроме одного, у него еще не было возможности опоздать на свою свадьбу, — Катя усмехнулась собственным мыслям, представив, какую чудесную пару составила бы Лиза в свадебном платье и Алексей в строгом костюме, а лучше — в смокинге!
— Добрый вечер, Лиза, Катя, — прервал ее мысли Корнилов. — Катерина, ваш вечно опаздывающий муж поручил мне присмотреть за вами до его приезда.
— Ну присматривайте, — сказала Катя, Лиза мягко улыбнулась.
Концерт был замечательный, и Лиза радовалась тому, что согласилась на катино приглашение — последние месяцы подруга только тем и занималась, что устраивала лизин досуг и не позволяла ей погрузиться в депрессию. Глубокий голос певца обволакивал и погружал в атмосферу любви, надежд и счастливых ожиданий, слушая его, Лиза верила, что счастье возможно и встречи не всегда заканчиваются разочарованиями и разбитыми сердцами. Через час после начала концерта, пришел Сергей, Катя сначала строго взглянула на мужа, а потом прислонилась к его плечу — это был живой пример того, что семейное счастье — не вымысел, а повседневная реальность, для кого-то. Лиза бросила взгляд на Корнилова и поняла, что он тоже смотрит на нее, в душе всколыхнулась буря чувств. Немного хриплый голос Коэна рассказывал про то, как дождливым вечеров в Монреале он с любимой женщиной пил чай с апельсинами… В этом было столько романтики, неги и почему-то надежды. Лиза ощущала присутствие Алексея, она хотела сопротивляться влечению к мужчине, но не могла, в зале, полном людей, она чувствовала его дыхание…
Наконец, концерт завершился, певца долго не отпускали, но под бравурную мелодию он удалился за кулисы, вспыхнул свет, волшебство рассеялось, все разом встали и засобирались. Лиза хотела вызвать такси, но Катя назвала эту идею бредом и сказала, что они с удовольствием завезут ее, но тут встрял Корнилов и предложил проводить девушку домой, ей не оставалось ничего, кроме как согласиться, да не так уж она и хотела отказаться.
В машине пахло кожей, духами Hermes и совсем немного табачным дымом, Корнилов заполнял собой все пространство вокруг, Лиза ощущала щемящую интимность момента.
— Я знаю, ты очень скромна, просто слишком многим обещала раздеться, — непонятно к чему произнес Алексей, Лиза вздрогнула, как от удара: Корнилов обо всем узнал и именно поэтому вызвался ее проводить! Какой кошмар! Хорошо, хоть не заявил об этом при Кате с Сергеем! Она понимала, рано или поздно, ее инкогнито будет раскрыто, только не думала, что это произойдет так быстро и так больно. — Вы помните эту фразу из песни, Лиза? — продолжил Алексей. Лиза почувствовала себя, как приговоренный к казне, вдруг получивший отсрочку.
— Да, помню, — тихо ответила она, Лиза не узнавала сама себя, она вдруг перестала быть властной циничной женщиной, превратившись в немного робкую девушку. — Знаете, где-то я читала, что Коэн написал эту песню под впечатлением от прочитанного о том, что под свадебный марш Мендельсона в исполнении узников в концлагерях расстреливали пленных, по-моему, это очень символично. Вот почему: Dance me to the end of love.
— Вы не слишком-то верите в узы брака, — усмехнулся Алексей, сам он в них верил в прошлом, и в этом-то его прошлом все так и вышло: to the end of love.
— Ну мне кажется, сейчас стоит верить только в то, что можешь объяснить, — проговорила Лиза, — А то, что лежит в основе крепкого брака, я объяснить не могу, — она грустно улыбнулась. — А что думаете на этот счет вы?
— Я как-то не думаю об этом, — ушел от ответа Корнилов. — Мои родители любят говорить: до 30 не женился, потом все время рано, — разговор о браке с девушкой, которую он видел всего лишь второй раз, казался по меньшей мере странным, а если учесть, что временами эта девушка напоминала ему Саюри — кощунственным.
— Вот я тоже считаю, что мне пока слишком рано, — звонко рассмеялась Лиза.
Машина скользила по городу, в одно яркое пятно сливались фонари, витрины и огни других автомобилей, Лиза пахла мандаринами и морем — это напомнило Алексею строки из недавно услышанной песни про апельсины с чаем и почему-то Кейко. Мысль о маленькой лживой гейше он отогнал, зато подумал, что совсем не хочется отпускать Лизу домой — девушка вызывала воспоминания о Саюри, она не была ее точной копией, но что-то общее, неуловимое, какая-то странная беззащитность и похожесть была в каждой из них.
— Может быть, поужинаем где-нибудь? — предложил Корнилов.
— Я не против, — просто ответила Лиза, — После такого вечера жаль сразу возвращаться домой.
Ресторан напоминал старую средиземноморскую виллу, казалось, стоит распахнуть окна, и увидишь, как игривый прибой набегает на Лазурный берег. В действительности все было гораздо проще — фасад выходил в Столешников переулок, запруженный машинами и спешащими куда-то людьми: романтика была видимостью и обманом.
— О, нет, этого просто не может быть! — рассмеялась Лиза в ответ на шутливое замечание Алексея.
— Может, может, — немного криво улыбнулся мужчина. — Ну ладно, Лиза, вы интервьюируете меня с упорством знатного репортера, — Алексей довольно откинулся на стуле и, чуть прищурившись, уставился на девушку, — Расскажите мне, как вы обзавелись своей диковинной профессией.
— Ну не такая уж она диковинная, — надула губки Лиза, — Вот не было бы меня, где бы вы брали костюмы-туфли-ремни, если лететь в Милан лень, а ходить по магазинам в Лондоне нет времени, а? — она вновь, как и при каждой встрече с Алексеем, пребывала в каком-то возбужденном, непонятном настроении. Казалось, странным, что она помнит его, а он ее нет, хотя после Лизы в его жизни, наверняка, был целый легион женщин, и все-таки ей хотелось как-то напомнить о той их встрече, 7 лет назад, может, это было честнее, хотя говорить о честности ей не приходилось — ведь Лиза не собиралась признаваться в том, что она и Кейко — один человек.
— Ладно, Лиза, не жеманьтесь, — настаивал Алексей.
— Я закончила Плеханова, училась в аспирантуре и работала в «Брокер-инвесте», — начала Лиза.
— Я был клиентом «Брокер-инвеста», — перебил ее Алексей, Лиза затаила дыхание в ожидании, что он ее вспомнит, но мужчина лишь заинтересованно молчал, что она могла сказать: Да, я тоже помню! А не помните, как переспали со мной в канун Нового года?
— Мы анализировали перспективы вложения средств клиента в luxury-бизнес, я-то, конечно, изучала финансовые аспекты, но потом меня безумно все это увлекло. Мне казалось, здорово видеть бизнес, серьезный бизнес там, где другие видят только не всегда разумную трату денег, ну и что греха таить: у меня всегда была неуемная страсть к нарядам, — Лиза притворно потупилась. — В общем, постепенно, индексы, котировки и финансовый анализ отошли на второй план, я хотела перейти в luxury в роли финансового консультанта, но открывалась «Весна» и мне предложили совершенно безумную идею выбрать для них небольшую часть коллекции в компании с приглашенным итальянским баером, вот так я и пропала, — улыбнулась Лиза. То, о чем говорила, не было ложью, скорее полуправдой, ее официальной версией о бегстве из финансового консалтинга.
— Ну, теперь понятно, кого надо благодарить за отличные туфли и галстуки, — заметил Алексей, а потом подумал, знает ли Лиза, что он покупает «Весну» и, скорее всего, никакого luxury в ней больше не будет — его все больше захватывала идея строительства пятизвездочного отеля или высоклассного бизнес-центра на месте старого особняка.
Потом были еще какие-то разговоры, о музыке, фильмах, любимых местах, в общем, почти как на первом свидании. Играл рояль, а по лизиной коже бежали мурашки, и эти ее мурашки почему-то ужасно возбуждали Алексея. Они вышли из ресторана в холодную осеннюю ночь, резкий порыв ветра сорвал с деревьев пожелтевшие листья, те закружились в воздухе, и один из них, упав, запутался в лизиных волосах, Алексей протянул руку и вынул его, коснувшись нежной кожи на ее виске, некстати подумал, что в Японии сейчас момидзигари — время любования алыми листьями кленов. Впервые приехав в Токио, он был поражен, что в прогнозах погоды в первую очередь говорят не о температуре и осадках, а о том, когда появятся первые заалевшие листья кленов, а через несколько лет и сам, поддавшись всеобщей истерии, почти выбегал из офисного небоскреба, чтобы воочию убедиться, не началось ли момидзигари. В прошлом сентябре Саюри позвонила ему с радостными криками о том, что в поместье ее отца появились первые алые листья, он бросил все дела, отменил пару встреч и помчался к ней, а потом они долго гуляли, любуясь буйству багряных красок, сидели в беседке, он нежно ее целовал, а целомудренная, но вдруг осмелевшая Саюри, своими маленькими ручками гладила его спину, забравшись под рубашку.
— Qui frappe a ma porte?
— C’est moi, un feulle morte,
(-Кто стучится в мою дверь?
— Это я, опавший листик) — продекламировала Лиза, — Когда я вижу опавшие листья, то всегда вспоминаю этот детский стишок, а еще удивительную осень в Канаде — многоцветье, которому нет равных.
Алексей был благодарен девушке за эти слова, которые хоть немного стряхнули с него наваждение прошлого — думать о Канаде, располагавшейся прямо в противоположной части земного шара, чем Япония, было более чем безопасно.
Вчерашний день казался сном, увлекательным, нежным и немного волнительным — Лиза даже предположить не могла, что не только концерт, но и последовавший за ним вечер с Алексеем произведут на нее такое впечатление — мужчина больше не вызвал в ней злость или обиду, все это прошло, как-то быстро и незаметно, осталась только радость от здесь и сейчас. Был момент, когда Корнилов отгородился от нее стеной равнодушия и даже отчаяния, когда Лиза спросила, а что он сам думает о браке, и позже — на выходе из ресторана, когда она заговорила об опавших листьях, в остальном же Алексей являл собой пример остроумного, эрудированного собеседника, смотревшего на нее с явным мужским интересом. Лиза, не то, что обделенная мужским вниманием, скорее, сама себя обделившая им, курортные романы не в счет, да и когда был последний из них? — наслаждалась каждой минутой общения с Корниловым и всеми силами отодвигала от себя мысли о том, что завтра вновь встретится с ним, только вот он об этой встрече никогда не узнает. Самый трудный момент вчерашнего дня произошел, когда они уже доехали до лизиного дома, прощаясь с ней, Алексей спросил:
— Может быть, встретимся завтра?
— Боюсь, что не получится, — тихо ответила Лиза, а потом всю ночь мучилась мыслью о том, что было бы, если бы она как Лиза, а не как раскрашенная Кейко, провела вечер, а, может быть, и ночь с Алексеем? Может быть, затягивающий ее все глубже маскарад пришел бы к логическому концу, но… жизнь, как известно, не знала сослагательных наклонений. Вчера Корнилов, кажется, даже огорчился ее отказу от предстоящей встречи, может быть, он тоже предпочел бы ее фальшивой Кейко.
А как насчет субботы? — спросила Лиза, тоже не слишком желавшая расставаться без возможности следующей встречи.
— Созвонимся в субботу днем, — бросил ей Алексей, захлопывая дверь автомобиля.
И вот прошли почти еще одни сутки, Лиза пораньше выехала из «Весны», она волновалась перед поездкой в чайный дом еще сильнее, чем в первый раз — тогда для нее Корнилов был бесплотным мужчиной из прошлого, сейчас он стал слишком настоящим. Лиза мчалась по шоссе и пыталась разжечь в себе злость на Алексея: он считал возможным приглашать на свидание приличную девушку, а затем путаться с продажной дешевкой, он не помнил ту, с которой провел ночь когда-то… Но весь этот негатив казался несерьезным даже ей самой: Корнилов не приглашал ее на свидание — все устроила вездесущая Катя, а тогда 7 лет назад от нее исходило инициативы ничуть не меньше, чем от него.
Лиза переоделась, заколола волосы, нанесла грим и прошла в главную комнату, обычно к моменту ее выхода Корнилов уже был там, но не сейчас. Она провела почти полчаса в надежде на то, что Алексей не придет, разожгла жаровню, согрела на ней маленький медный чайник, заварила ароматный напиток, убавила, а затем прибавила музыку — время шло, а мужчина не появлялся. Лиза и радовалась этому, и сердилась: радовалась, потому что его отсутствие означало возможное окончание лживой игры и надежду на то, что он не пришел, помня об их вчерашней встрече и предпочтя ее, Лизу, странной размалеванной кукле, а злилась, предчувствуя крах своих надежд о встрече с разгоряченным, возбужденным Алексеем, срывающим с нее одежду. Девушка даже не знала, сколько ей ждать Корнилова — два предыдущих раза они были вместе не более полутора часа, но в этот раз Алексей хотел провести с Кейко целую ночь…
Лиза стояла у окна, глядя, как луна несмело пробивается через тучи — в Москве весь день было пасмурно и мрачно, ее заставил обернуться грохот распахнувшейся двери, со всей силы ударившейся об стену. Девушка испуганно обернулась, она еще помнила сцену, увиденную в одной из аллей в первый свой приезд в клуб — голый мужчина средних лет с бутылкой шампанского, ей совсем не хотелось стать объектом внимания кого-нибудь вроде него. В центре комнаты стоял Корнилов, Лиза вздохнула с облегчением. Мужчина имел какой-то помятый вид и пристально смотрел на нее, не сказав ни слова, он рухнул на татами и снова уставился на нее. Лиза как-то сразу растеряла все заготовленные слова, она забыла, что она — Кейко сегодня.
— Здравствуйте, мой господин, — мелодично проговорила она, стараясь подавить волнение и дрожь в голосе. Корнилов что-то буркнул в ответ.
— Господин, вы желаете чего-нибудь? — она сложила ладошки и низко поклонилась, — Может быть, чаю, я недавно заварила его, или теплого сакэ? — Лиза замерла в тревожном ожидании.
— Давай сакэ! — резко сказал Алексей, вскочил и начал ходить из угла в угол. Лиза была удивлена его поведением и его внешним видом: Корнилов был бледный, даже какой-то зеленый, на лбу выступила испарина, и вообще он походил на очень больного человека. Сакэ — это последнее, что ему следовало пить, но в этой ситуации Лиза-Кейко не имела права голоса — ей следовало только исполнять указания господина. Девушка взяла квадратную деревянную плошку, традиционную посуду для рисового вина, налила в нее тепловатую жидкость и подала ее Алексею, ее ладошка коснулась ледяной ладони мужчины, и девушка вздрогнула, а потом импульсивно сжала его руку, стараясь передать хоть каплю своего тепла.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |