Прошло несколько месяцев. Весна сменилась летом, лето осенью, но для Каролин все оставалось по‑прежнему. Хотя нескольких Макдауэллов уже не было в живых, она все так же была привязана к дому, к семье. Пэтси переехала в бывшие комнаты Салли, и если когда‑нибудь и вспоминала о том, что у нее был сын, то быстро забывала снова, обитая в мире лекарств и своих фантазий.
По какой‑то глупой причине Каролин была уверена, что Алекс вернется. Неожиданно появится посреди ночи на пороге ее комнаты, как когда‑то зимним утром, и все изменится. Но он так и не появился. И когда в воздухе закружились первые снежинки, Каролин поняла, что больше не в силах ждать.
Из нескольких десятков адвокатов, состоявших в услужении у Макдауэллов, Каролин больше всего доверяла Джеральду Таунсенду. Он уже тактично ознакомил ее со всеми подробностями и подводными камнями завещаний, уважая ее желание сохранять дистанцию. Она в свою очередь доверила ему принятие решений. Они никогда не обсуждали то, что произошло. Их тихий, вежливый разговор сводился лишь к фондам, рынку ценных бумаг и процентным ставкам.
Но так не могло продолжаться вечно.
– Я давно ждал, когда же вы начнете задавать вопросы, – негромко произнес немолодой юрист, когда Каролин вошла в библиотеку вермонтского дома. Она хотела приехать к нему в офис, однако Джеральд Таунсенд настоял, что прибудет к ней лично. Такие важные клиенты, как Макдауэллы, заслуживали особого отношения, сказал он, и Каролин не стала с ним спорить.
– У меня нет вопросов, – сказала она. – Я лишь хотела бы получить доступ к своему трастовому фонду, чтобы уехать отсюда. Как я понимаю, все остальное в порядке. От меня больше ничего не требуется.
– Верно, больше ничего, – согласился он, – вы свободны в своих действиях. Как я понимаю, именно это вы и хотели услышать. Я давно говорил Салли, что ей следует отпустить вас от себя, но она была женщина властная и, главное, сильно к вам привязана.
– Я бы сама ее не оставила, – сказала Каролин.
– Полагаю, что не оставили бы, – мистер Таунсенд вздохнул. – Как все это, однако, печально.
– Да, – сухо отозвалась Каролин, – печально.
– Не понимаю, как мужчина в расцвете сил мог отказаться от таких денег, – произнес юрист.
– Потому что он не Алекс, – повторила Каролин ставшую привычной ложь.
– О, не говорите так! И вы, и я знаем, что он Алекс. Однако он был совершенно непреклонен и отказался взять даже цент из денег Макдауэллов. Впрочем, если бы он передумал, я ради него постарался бы что‑нибудь сделать. Но теперь этих денег ему никогда не видать, чему он, похоже, несказанно рад.
Каролин пристально посмотрела на него.
– Так вы с ним поддерживаете связь?
– Разумеется. Мне нужно было его содействие, чтобы убедиться, что все юридические аспекты улажены. Я также помог ему приобрести на острове кое‑какую собственность, хотя, если честно сказать, до сих пор не понимаю, зачем она ему.
– Дом Робинсонов, – сказала Каролин, и это был не вопрос.
– Верно. Хотя, если подумать, кажется, я могу угадать, зачем.
– А где сейчас он сам?
– В Италии. У него есть небольшой сельский дом в Тоскане. По крайней мере, корреспонденцию я посылаю ему туда.
– А чем он зарабатывает себе на жизнь?
– Предполагаю, что когда‑то, еще молодым, он начал свой бизнес, который затем продал за приличные деньги. Он занимается тем, что ему интересно. Разумеется, его деньги не идут ни в какое сравнение с состоянием Макдауэллов или, если на то пошло, с вашим. Но ему больше не нужно.
Каролин удивленно посмотрела на старого юриста.
– С моим? Салли всегда была щедра по отношению ко мне, но мой трастовый фонд нельзя назвать состоянием. Просто дополнительный источник существования.
Теперь была его очередь удивиться.
– Мое дорогое дитя, неужели вы не обратили внимания на те формальности, которыми я занимался почти полгода?
– Нет, а что?
– Поскольку Алекса объявили мертвым, состояние Салли, после небольших вычетов вроде вашего наследства и сумм, которые она оставила прислуге, было поровну разделено между ее братом и сестрой.
– Я в курсе.
– А вам не приходило в голову, что вы – единственная наследница Уоррена?
Каролин уставилась на юриста.
– Не может быть.
– Уверяю вас, вы собственноручно подписали признание этого факта. Уоррен составил завещание еще десяток лет назад. Мы были с ним дружны, Каролин, и, несмотря на все его слабости и личные недостатки, безответственным его назвать нельзя. Его личное состояние плюс половина состояния Салли вместе составляют очень даже внушительные деньги, – Джеральд Таунсенд на минуту умолк. – Я полагаю, мистер Кинкейд отлично это понимал.
– Он знал, что я наследница всех этих денег?
– Знал.
– И потому уехал?
– Да, – ответил Таунсенд. – Я уверен, что ему хорошо в Тоскане, а Читта‑дель‑Монте очень даже милая деревушка, хотя до нее и довольно трудно добраться, особенно если не знать дороги. К счастью, он на всякий случай снабдил меня подробным описанием.
– Действительно, какое счастье, – подавленно произнесла Каролин.
– Полагаю, что я должен поделиться с вами известной мне информацией, вдруг она вас заинтересует, – произнес старик с невинным видом. – Не хотел упоминать о ней раньше – после этих ужасных майских событий на вас было больно смотреть. Кроме того, мистеру Кинкейду тоже требовалось время, чтобы прийти в себя. Однако, как мне кажется, нет ничего дурного в том, если я поделюсь ею с вами сейчас. Кто знает, вдруг она вам пригодится!
Его теплая улыбка светилась отеческой любовью, и Каролин не могла не улыбнуться в ответ, правда, сквозь слезы.
Мистер Таунсенд оказался прав. Деревушку Читта‑дель‑Монте найти было невозможно. Даже имея подробное описание, которым ее снабдил старый юрист, Каролин умудрилась трижды заблудиться на извилистых горных дорогах. К тому времени, когда ее крошечный, взятый напрокат «Фиат» свернул на узкую сельскую дорогу, что вела к полуразрушенной вилле, Каролин с ног валилась от усталости и отчаяния. Она понятия не имела, что скажет ему. Возможно, попрощается с ним. В конце концов, он ведь уехал от нее, не попрощавшись. Уехал, зная, что она любит его. Она заслуживала лучшего к себе отношения, пусть даже это будет последнее «прощай».
Хотя была осень, вокруг буйствовала зелень. Старую ферму явно ремонтировали – Каролин заметила новую крышу, почувствовала запах свежих досок. И даже на расстоянии ее ухо уловило стук молотка и веселый мужской голос.
Не вынимая вещей, она вылезла из машины и прошла по мощенной булыжником дорожке к дому. И тотчас застыла на месте, скованная ужасом: из дома ей навстречу вышла хорошенькая рыжеволосая женщина с темноволосым ребенком на пышном бедре.
– Вы что‑то хотели? – участливо спросила она с британским акцентом.
Казалось, Каролин потеряла дар речи. После всей лжи, после всех намеков и утаек ей и в голову не могло прийти, что Алекс, возможно, женат. Но женщина стояла перед ней, веселая и улыбающаяся, и Каролин хотела лишь одного – провалиться от стыда на месте.
– Наверно, я свернула не туда, – в конце концов выдавила она. – Я искала… искала своего родственника. Он снимает в этой округе дом.
Женщина задумалась. Вид у нее был растерянный.
– Я не знала, что здесь есть другие американцы. Пойду спрошу у мужа, может, он в курсе. Как зовут вашего родственника?
– Не надо! – ответила Каролин, пятясь от нее. – Наверно, я заехала не в ту деревню. Может даже, не в тот район. Извините, что побеспокоила вас.
Увы, слишком поздно. Стук молотка прекратился, а мужские голоса зазвучали ближе. Каролин уже была рядом с машиной, когда из дома вышел Алекс, без рубашки, загорелый, с отросшими волосами, небритый. Его синие глаза лучились радостью и весельем. Каролин застыла как вкопанная, не в силах оторвать от него взгляд.
В следующий миг он тоже увидел ее. Смех его тотчас смолк, на лице появилось каменное выражение. Следом за ним с хохотом вышел другой мужчина и встал рядом.
– Ага, ну вот и вы, – крикнула им женщина с ребенком на бедре. – Эта женщина заблудилась, она ищет своего родственника. Ты случайно не в курсе, Паоло, есть здесь в округе какой‑нибудь другой американец?
Второй мужчина покачал головой.
– Нет, mia cara, только вот это ублюдок, – он обошел застывшего, словно статуя, Алекса и поцеловал женщину в щеку.
– Так мы остаемся обедать?
Англичанка посмотрела сначала на Алекса, затем на Каролин, и на губах ее появилась улыбка.
– Не думаю, дорогой. По‑моему, наша гостья нашла того, кого искала, – сказала она и вручила ему ребенка. – Пойдем.
Каролин даже не заметила, как они ушли. Наверно, к дому вела еще какая‑то, неизвестная ей тропинка, потому что в следующий миг Паоло и женщина с ребенком куда‑то пропали. И лишь тогда Алекс сделал шаг ей навстречу.
– Каким ветром тебя сюда занесло?
В его голосе не прозвучало особой радости, но Каролин не обиделась.
– В Вермонте уже выпал снег, и я поняла, что не вынесу очередной зимы в этом доме. Я подумала, что это твоя жена, – ни с того ни с сего добавила она.
Слова Каролин удивили его.
– Кто? Анна? Она замужем за Паоло. Я никогда не был женат, как ты помнишь. Я сам тебе говорил.
– Ну, ты мне много чего говорил.
Его губы скривились в усмешке – губы, чье прикосновение она помнила так хорошо!
– Верно, много чего.
– Почему ты отказался от денег? Салли ведь завещала их тебе.
– Салли привыкла во всем поступать по‑своему. Это нехорошие деньги, и мне они не нужны.
– А как же я?
Он лишь пожал плечами, однако за маской безразличия Каролин разглядела нечто такое, отчего ее ладони тотчас сделались потными, а в животе словно стянули тугой узел.
– Откуда мне знать, нужны тебе эти деньги или нет. Решай сама.
– Я не об этом, – сказала Каролин. – Ты сказал, что деньги тебе не нужны. А я? Я нужна тебе?
Он явно не ожидал от нее такого подвоха.
– Я должен ответить?
– Если учесть, что я приехала сюда за тысячи миль, то да.
Она даже не заметила, как он подошел ближе к ней. Подкрался медленно, словно хищник, и неожиданно до нее дошло, что в западню угодил не только он, но и она. Хищник и жертва, оба.
Он встал рядом с ней. Под ярким средиземноморским солнцем его кожа отливала шелком, и Каролин тотчас захотелось припасть к ней губами. Алекс положил руку ей на шею – большую, сильную, мозолистую руку и вместе с тем такую нежную.
– Ты мне нужна, – произнес он. – И ради тебя я даже готов закрыть глаза на эти проклятые деньги.
Он поцеловал ее властно и жадно, как будто припал к источнику жизни. А когда наконец отстранился, то увидел в ее глазах слезы и тотчас улыбнулся.
– Какое, однако, великодушие, – пробормотала Каролин.
– Еще какое! – согласился он. – Придется сдать билет на самолет. Я собирался к тебе на следующей неделе.
– Великие умы думают одинаково, – засмеялась она. Его руки легли ей на грудь, и ей тотчас захотелось лечь с ним на траву под ярким тосканским солнцем.
– Я все еще не сказал тебе.
– Что не сказал?
– Что люблю тебя. С тех самых пор, когда тебе было тринадцать.
Каролин улыбнулась ему и принялась расстегивать пуговицы на блузке.
– Ну конечно, как же иначе! – воскликнула она. – И тебе понадобилось столько лет, чтобы это понять?
– Нет, – сказал он. – Просто я дал тебе время, чтобы убедиться, что это тебе нужно.
– По крайней мере теперь мы знаем, что ты женишься на мне не из‑за денег.
Алекс вопросительно поднял бровь.
– А кто сказал, что я на тебе женюсь?
– А разве нет?
– Ладно, как только найду священника, – согласился Алекс и вновь заключил ее в объятия. – И знаешь что?
Его губы почти касались ее губ.
– Что? – прошептала она.
– В Тоскане почти не бывает снега.
Примечания
Знаменитый американский приключенческий боевик 1996 года, снятый режиссером Брайаном Де Пальма. (Здесь и далее прим. ред.)
Унция – 28,35 грамма.
Poison (англ.) – яд.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |