Невеста для блудного сына 3 страница

Смысл ее язвительных слов дошел до Салли.

– Прошу тебя, не разговаривай с Каролин об убийствах, – жизнерадостно заметила пожилая леди. – Она слишком хорошо в этом разбирается.

– Неужели? – удивился самозванец, правда, взгляд его скорее был насмешливым. – Сколько же людей ты отправила на тот свет?

– Ни одного, – ответила Каролин и даже улыбнулась ему. – Пока что ни одного.

– Она у нас любительница читать всякую макулатуру, – развязно пояснил Уоррен. – Детективные романы и тому подобный хлам. Воображает себя знатоком современной преступности, потому что прочитала несколько криминальных книжонок.

– Едва ли, – отозвалась Каролин, попытавшись скрыть раздражение.

– Советую тебе, мой мальчик, подумать дважды, прежде чем ты рискнешь нарушить закон, – продолжил Уоррен нравоучительным тоном. – Наша Каролин способна застукать на месте преступления кого угодно. Можно сказать, она у нас настоящая мисс Марпл.

– Не смеши меня, Уоррен, – произнесла Салли с поразительной энергией. – Я, например, обожаю шпионские триллеры. Но это вовсе не значит, что собираюсь работать на ЦРУ или КГБ. А что ты нынче читаешь, мой дорогой? – повернулась она к Алексу с ласковой улыбкой.

– У меня нет времени на чтение, – громко заявил Уоррен.

– Я не тебя спрашиваю, – одернула его Салли. – Любой мало‑мальски разумный человек находит время для чтения, иначе мозг атрофируется, а душа черствеет.

– Даже когда человек читает всякую макулатуру? – парировал Уоррен.

Каролин осушила свой бокал. У нее разболелась голова, однако она не могла покинуть Салли, оставить ее без присмотра. Уоррен имел обыкновение портить сестре настроение. Появление же в доме блудного сына также могло отрицательно сказаться на ее состоянии. С прошлой осени здоровье Салли резко ухудшилось, Каролин становилось страшно при мысли, что любая непредсказуемая мелочь может сыграть роковую роль.

– Все зависит от того, что ты относишь к разряду макулатуры, дядя, – мудро рассудил Алекс. – Я, например, люблю читать хорошо написанные романы ужасов.

– Верно, – пробормотала Каролин. Действительно, в подростковом возрасте, до того, как исчез, Алекс запоем читал книги Стивена Кинга. Самозванец в очередной раз продемонстрировал, как хорошо он выучил свой урок.

– Скажи мне, Алекс, сейчас, когда ты наконец вернулся в лоно семьи, у тебя есть какие‑то планы на будущее? – прокурорским тоном поинтересовался Уоррен.

– Уоррен! – укоризненно воскликнула Салли, одергивая брата.

– Я не расспрашиваю его о прошлом, – поспешил оправдаться тот. – Хотя, признаюсь, меня одолевает любопытство. Неужели я не имею права расспросить его о планах?

– Он не обязан отвечать на те вопросы, которые ему не нравятся. Замечательно уже то, что он вернулся к нам.

Алекс перехватил взгляд Каролин. Комната была наполнена нежным мерцанием свечей, и на короткое мгновение Каролин поддалась магнетическому обаянию его пристального взгляда и манящих, чувственных губ.

– Они всегда так себя ведут? – поинтересовался он с ноткой добродушного юмора.

Каролин было не до шуток.

– Разве ты не помнишь?

Самозванец встал и потянулся с ленивой, бессознательной грацией. Никто из истинных Макдауэллов никогда не потягивался, и уж тем более за столом, подумала Каролин, украдкой разминая затекшие мышцы. Для этого все они слишком хорошо воспитаны, под завязку напичканы показным благонравием.

– Обычно они спорили обо мне, – усмехнулся он.

– Они до сих пор это делают.

На половине фразы Салли с тревогой посмотрела в их сторону.

– Извини, дорогой, можешь не слушать нас, стариков. Ты еще не успел толком освоиться здесь, а мы уже спорим о тебе в первый же вечер твоего возвращения.

– Не смей называть меня старым, – вспыхнул Уоррен. – Ты на десять лет старше меня.

– И в придачу стою одной ногой в могиле, – той же монетой отплатила ему сестра. – Ты старый, а я дряхлая. – Салли, сидя в кресле, откатилась от стола. – Вы двое пообщайтесь друг с другом. И еще, Каролин, отправь ко мне миссис Хэтэвэй, хорошо? Я что‑то сильно устала.

– А зачем тебе сиделка? – мягко возразила Каролин. – Я присмотрю за тобой сама.

– Не бывать тому, дорогая, – ласково произнесла Салли. – Какой смысл держать личную сиделку, если я не могу воспользоваться ее услугами? Кроме того, мне немного… некомфортно. Она может сделать мне укол.

Салли никогда не признавалась, что ее мучают боли. Очень даже в духе Макдауэллов! Даже свои мучительные роды, когда она пыталась произвести на свет на две недели «пересидевшего» свой срок Александра Макдауэлла, она называла не иначе как легкое недомогание. Согласно семейной легенде, она провела две недели в частной клинике, наотрез отказавшись принимать посетителей, пока ее сын не появится на свет.

– Ну, если ты настаиваешь, – неохотно согласилась Каролин. Приходится признать, что пожилая леди одержала верх. Что ж, она не останется с Салли и не будет ждать, пока та уснет, однако никакая сила на свете не заставит ее провести остаток вечера в обществе так называемого Алекса. – Я тоже устала. Если ты не возражаешь, я сейчас отправлюсь спать.

– Каролин, ты не можешь оставить Алекса одного в первый же вечер его возвращения домой! – запротестовала Салли.

– С ним останется Уоррен.

Эта фраза прозвучала слишком резко, почти как прямой отказ, а ведь за последние годы Каролин ни разу не отказала Салли ни в одной ее, даже самой пустяковой, просьбе.

– Мы с тобой знаем, что Уоррен зануда, он обязательно начнет допрашивать Алекса, как только ему представится возможность. Пожалуйста, не смотри на меня так, Уоррен, я знаю, что ты слышишь меня, но я готова прямо сказать тебе то же самое. Каролин составит вам обоим компанию. Мне нужна гарантия, что ты не станешь донимать Алекса каверзными вопросами.

– Ты хочешь, чтобы она шпионила за мной, я правильно тебя понял? – возмутился Уоррен.

– Я хочу, чтобы ты вел себя достойно, – слабым голосом ответила Салли. – Жаль, я неважно чувствую себя и не могу устроить вечеринку…

При мысли о вечеринке Каролин охватил ужас. Нет, только не это!

– Это всегда успеется, тетя, – быстро произнесла она. – Ты должна думать лишь о том, как тебе поскорее поправиться.

– Не мели чепуху, моя девочка. Мне уже никогда не встать на ноги, и мы обе прекрасно это знаем.

– Лично я слышу впервые…

– Можешь сколько угодно притворяться, если тебе от этого легче. – Салли слабо взмахнула рукой. – По крайней мере Алекс способен смотреть правде в глаза.

«И почему я обиделась?» – подумала Каролин, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. Эта маска давно приросла к ее лицу. Ни один мускул не дрогнул, когда самозванец шагнул мимо нее к Салли и своей сильной загорелой рукой пожал старческую сухонькую ручку.

Каролин знала: Салли любит ее. Было бы величайшей глупостью изображать из себя никому не нужную сироту.

– Отдохни, мам, – тихо проговорил лже‑Алекс, целуя Салли в щеку. – Утром я приду к тебе.

Салли умиротворенно вздохнула.

– О, сколько лет я мечтала, что меня снова назовут мамой! Спокойной ночи, дорогой. – Она протянула руку и нежно прикоснулась к его лицу.

Каролин воспользовалась моментом и тихо выскользнула за дверь.

Ночь выдалась тихая и холодная. На небе низко висела четвертушка луны. Еще несколько дней, и неестественный холод уйдет, снег растает и весна начнет неторопливое шествие по продуваемым всеми ветрами полям Вермонта. Однако пока заснеженные равнины окутала ледяная тишина. На белом фоне четко выделялись черные ветви и стволы деревьев. Вдали, подобно часовым, застыли силуэты древних гор.

Плотно запахнув пальто, Каролин завернула за угол дома и, не торопясь, зашагала по аккуратным, присыпанным гравием тропинкам. Под подошвами поскрипывал снег. Откуда‑то издалека донеслось уханье совы. Где‑то в темноте таилась всякая лесная живность. Вот чье существование отличалось простотой и свободой! Ничего, когда‑нибудь она тоже станет свободной.

Каролин всегда знала, что ее свобода в годы, проведенные в Бостоне, была мнимой. Салли была единственной матерью, которую она знала, – спокойная и бесстрастная, эта, в сущности, чужая ей женщина всегда находилась рядом. Даже если их отношениям не хватало тепла, Каролин ощущала ее постоянную заботу.

Чувствовала через годы и расстояния. Она была многим, если не всем, обязана Салли. Лишь благодаря Салли девушка не была совершенно одинокой в этом мире. Остальные Макдауэллы принципиально не желали замечать тихую, молчаливую девочку, что подрастала в их доме вслед за Александром. Лишь Салли присматривала за ней и по‑своему любила.

И Каролин, понимая, что многим ей обязана, считала своим долгом посвятить Салли несколько месяцев своей жизни. Она ни за что не оставит Салли одну. Она будет оставаться с Салли до ее последнего часа.

Ничто в этом мире не способно помешать тому, чему суждено случиться. Каролин давно усвоила этот урок. Она будет искренне оплакивать Салли, но в конечном итоге начнет жить собственной жизнью.

У нее даже будут деньги. Нет, конечно, они не идут ни в какое сравнение с теми баснословными суммами, которые унаследуют остальные Макдауэллы. И тем более с целым состоянием, которое самозванец попытается обманом выудить у старой женщины, которая уже одной ногой стоит в могиле.

Но деньги не главное. Главное – независимость, которую они помогут ей обрести. Несмотря на всю ее привязанность к Макдауэллам, к напыщенному дядюшке Уоррену, тете Пэтси и ее отпрыскам, после того, как Салли не станет, последние нити, связывающие ее с этой семьей, оборвутся. Ее долг преданности и любви будет оплачен, и тогда Каролин наконец обретет долгожданную свободу!

Каролин ожидала, что испытает чувство вины из‑за своего страстного стремления к свободе, но этого не произошло. Будь в ее силах что‑то изменить, она бы с радостью отдала годы собственной жизни, лишь бы Салли была счастлива и здорова. Но Господь не заключает подобных сделок, и, как это ни печально, ее благодетельница доживает последние дни. После того как Салли не станет, Каролин не задержится в этом доме даже минуты.

Каролин уверенно шагала по тропинке, ведущей к замерзшему пруду; в холодном воздухе вился парок ее дыхания. Давным‑давно, много лет назад, она каталась здесь на коньках – на Рождество Макдауэллы каждый год приезжали в Вермонт. Пока она не привезла сюда Салли умирать. Каролин уже забыла, когда в последний раз каталась на коньках. Зимой за прудом присматривал Рубен, исправно счищал с ледяной поверхности снег. Вот и сейчас та была ровной и чистой. Приди кому‑то в голову странное желание покататься на коньках, и импровизированный каток был бы к его услугам.

Каролин остановилась на краю пруда, глядя на гладкий, как стекло, лед. И неожиданно ощутила жгучее желание скользить по нему. И пусть у нее нет своих коньков, стоит только заикнуться, как верные Рубен и Констанца в лепешку расшибутся, чтобы найти для нее пару.

Каролин с опаской ступила на лед. Как хорошо, что сапоги у нее на плоской подошве, иначе бы она точно потеряла равновесие и упала! Толщина льда составляла не менее тридцати сантиметров. Девушка попыталась с разбега прокатиться, однако у нее ничего вышло. Опять‑таки из‑за толстой, ребристой подошвы.

Вслушиваясь в окружавшую ее со всех сторон тишину, Каролин приблизилась к середине пруда. Страшно подумать, сколько лет прошло с тех пор, когда она в последний раз стояла на коньках! Это было так давно, что она даже не смогла вспомнить, когда именно.

Впрочем, нет, вспомнила. На Рождество, двадцать… нет, двадцать два года назад, когда ей было девять лет. Ей тогда подарили новые коньки, и Алекс на удивление терпеливо взялся ее обучать конькобежным премудростям. Да, зря она тогда положилась на него! День закончился тем, что она сломала запястье. А все из‑за того, что сын тети Салли решил сыграть с ней в хоккей. После этого случая Каролин больше никогда не становилась на коньки. Она как сейчас помнила презрительную насмешку в глазах Алекса, когда Салли отчитала его, а затем, как водится, простила. Странно, но лицо того Алекса было один в один копией лица самозванца.

– И часто ты теперь катаешься, Каролин?

Знакомый голос донесся с другого края пруда вместе с облачком пара. Каролин даже не шевельнулась. А ведь ей следовало догадаться, что он непременно явится сюда. Да нет, она с самого начала знала, что этот наглец увяжется за ней следом!

Каролин подняла голову и посмотрела в его сторону. Их разделяло пространство снега и льда. Самозванец стоял на краю леса, и его силуэт отчетливо вырисовывался в лунном свете. Одет он был легко, лишь в тоненькую куртку. Ни головного убора, ни перчаток.

Каролин плотнее запахнула пальто.

– Уже двадцать лет как не вставала на коньки, – ответила она.

– Думаю, тебе стоит снова попробовать, – посоветовал он. – Так и быть, я дам тебе еще один урок.

Неужели ему и об этом рассказали? Впрочем, ничему не следует удивляться.

– Не думаю, что мне нужны твои уроки.

– Еще как нужны, – спокойно возразил он. – Например, я мог бы научить тебя не обращать ни на кого внимания. Тебе в срочном порядке нужно научиться посылать подальше тех, кто тебе неприятен.

– Вот и иди сам подальше!

Чувственные губы самозванца скривились в усмешке.

– О, я вижу, такие уроки тебе и впрямь не нужны! А как насчет уроков пофигизма? Разве ты в них не нуждаешься? Ведь тебя вечно что‑то гложет. Это видно даже постороннему, человеку со стороны…

– Ты признаешься, что ты посторонний?

– Меня не было здесь восемнадцать лет. Поэтому я могу лишь догадываться, что происходит сейчас в этом доме. Но я могу сказать тебе одну вещь. Ты ничуть не изменилась.

– Неужели? – ехидно бросила Каролин, делая шаг в сторону от своего прежнего места посреди замерзшего пруда.

Алекс уже шагал прямиком к ней. На подошвы его кроссовок налип снег, и он комично поскользнулся на гладком льду. Впрочем, похоже, это его ничуть не смутило.

– Ты все та же девчонка, что обожала прижиматься носом к витринам магазинов, – произнес он без признаков эмоций в голосе, как будто констатировал факт. Его ровный, спокойный голос показался Каролин таким же холодным и твердым, как и лед у нее под ногами. – Тебе по‑прежнему хочется того, что ты не в состоянии получить.

Он шагнул к ней и встал почти рядом, но она даже не шелохнулась, не посторонилась, отказываясь отступать.

– Что же такое я не в состоянии получить?

– Настоящую семью.

Вот это наглец! Каролин вздохнула.

– Неужели в арсенале мошенника непременно должно быть умение причинять боль другим людям? – спросила она. – Или это, так сказать, дополнительный талант? Боюсь, тебя неверно информировали… У меня есть настоящая семья. Салли.

– У меня и в мыслях не было причинить тебе боль, Каролин, – ответил он. – Как, впрочем, никогда и не было. Боишься заглянуть правде в глаза? Раньше за тобой такого не водилось.

– Я бы сказала так: в знакомстве с правдой есть нечто мнимое.

– Ты меня обидела, – запротестовал он.

– Я бы продала душу дьяволу за то, чтобы под тобой треснул лед, – довольно холодно произнесла Каролин. Пусть поймет, что ему здесь не рады.

Самозванец довольно осклабился.

– Нехорошее это дело – убивать людей! Кто‑нибудь наверняка услышал бы мои крики о помощи. Кроме того, ты могла бы случайно провалиться под лед вместе со мной.

– Возможно, оно того стоило бы, – парировала Каролин.

– Желаешь моей смерти? – в вопросе самозванца прозвучало нечто большее, нежели шутливое любопытство.

– Я хочу, чтобы ты оказался там, где больше не сможешь причинять людям вред, – ответила она.

– И ты готова убить меня, чтобы получить полную гарантию?

Каролин вздохнула.

– Для убийства мне нужен более веский мотив.

С этими словами она попыталась пройти мимо него. Самозванец шагнул наперерез, преграждая ей путь. Впрочем, и это тоже было вполне предсказуемо.

– А что, если я сумею убедить тебя, что я тот, за кого себя выдаю?

– Говорят, что даже свиньи летают, но в ближайшем будущем ничего подобного не предвидится. Можно мне пройти?

– Разве я тебя держу? – Алекс стоял очень близко, но его руки были сложены на груди, и он не сделал ни малейшей попытки прикоснуться к ней.

Ночь была морозной и Каролин почувствовала, что продрогла. А вот одетый лишь в легкую куртку Алекс стоял, явно не испытывая никакого дискомфорта.

– Разве тебе не холодно? – неожиданно для себя самой спросила она.

– Обо мне не беспокойся, – бросил он в ответ. – Я научился заботиться о себе еще восемнадцать лет назад.

На этот раз Каролин была готова ему поверить.

Глава 4

В ту ночь Каролин снова приснился сон, который она в последний раз видела много лет назад. Боже, как она надеялась, что больше никогда не увидит его! Что ж, следовало ожидать, что возвращение Александра Макдауэлла вытащит из глубин подсознания былые ночные кошмары. Воспоминание о той ночи, когда он погиб.

Каролин разучилась отделять реальность от снов. Когда ей было двадцать с небольшим и она заканчивала учебу в колледже, ночные кошмары одолевали ее с такой силой, что в конечном итоге она была вынуждена обратиться за врачебной помощью. Психотерапевт предложил ей записать содержание снов и воспоминания о той ночи и сравнить их. Попытка закончилась полным провалом. В конце концов она начала сомневаться даже в том, о чем точно должна была помнить. В ее сознании реальность, воспоминания и сновидения сливались в один причудливый психоделический калейдоскоп.

В конце концов Каролин сама избавила себя от мучений, отказавшись вообще думать на эту тему. Ей никогда не понять и не узнать, что именно произошло той ночью. Она даже не была уверена, что желает установить истину. Ей хотелось одного – избавиться от жутких, навязчивых сновидений.

И в целом ей это неплохо удавалось. До того момента, пока в один прекрасный день после снежной бури в доме не объявился человек, выдающий себя за Александра Макдауэлла. И она вновь лишилась душевного равновесия.

Сон начался как обычно. Они были в старом доме в Эдгартауне, на улице Мартас Виньярд. Было далеко за полночь, и она спала в своей маленькой спальне в задней части дома. Комната ее располагалась прямо над кухней – эта сторона здания предназначалась для прислуги. Однако летом Рубен и Констанца предпочитали жить в квартирке над гаражом, и эти комнаты были переделаны в небольшие веселые спаленки. Каролина спала в одной из них.

Тогда девушке было почти четырнадцать. Ей было слышно, как наверху о чем‑то спорили. Приглушенные голоса доносились через стены и потолок, однако никто даже не думал понизить голос. Должно быть, Алекс натворил нечто непотребное, сонно подумала Каролин и накрыла голову подушкой.

Он отравлял ей существование. Впрочем, чего еще можно было ожидать от испорченного, самовлюбленного создания. Тот Алекс был, что называется, без тормозов. Тетю Салли он доводил до слез. Мучил своих кузенов. И, разумеется, издевался над Каролин. Его излюбленной тактикой была гремучая смесь ежедневных издевок и обольстительного шарма, которому она, тогда еще совсем юное существо, была не в силах противостоять. И главное, она не была уверена, что ей ненавистно больше – шарм или издевки. Затем она услышала, что он зашел в ее спальню, увидела его силуэт на фоне залитого лунным светом окна. Из‑за этой подрагивающей мозаики света и теней Алекс показался ей выше ростом. Он стоял возле ее комода и что‑то искал в ящиках, копаясь в ее вещах.

– Что ты делаешь?

Юноша обернулся на звук ее голоса. Впрочем, не похоже, чтобы окрик его испугал.

– Собираюсь к чертям собачьим смотаться отсюда, – ответил он каким‑то незнакомым голосом. – Мне нужны деньги.

– У меня их нет.

– Зато у тебя есть вот это. – Воришка взял в пригоршню золотые украшения.

Каролин села в постели. Увы, крик протеста застрял в ее горле. Да что там крик – писк!

– Ты не посмеешь это сделать, – выдавила она в конце концов. – Это же подарки тети Салли! Если хочешь, я попробую достать для тебя немного денег…

Алекс отрицательно покачал головой.

– У меня нет времени. Она тебе купит новые. Она всегда покупает любовь при помощи чековой книжки. – В его голосе Каролин уловила озлобленность и, как ни странно, отчаяние.

– Оставь мне хотя бы вот этот браслет. – Она ни за что не призналась бы в собственной слабости. Салли ежегодно покупала ей на браслет новую подвеску‑талисман. Этот подарок знаменовал собой новый год ее жизни, прожитой в семье Макдауэллов, и ничего дороже у нее на свете не было.

– Не могу. Извини, малышка. Кстати, мой тебе совет. Если у тебя есть голова на плечах, как только тебе стукнет восемнадцать, сматывай удочки из этого дома. Иначе они съедят тебя заживо. – Его слова показались ей тогда странными, какими‑то отчужденными, как будто он уже порвал всякие связи с родными.

– Это моя семья, – возразила Каролин и тут же пожалела.

Алекс порывисто шагнул к ее кровати.

– Неправда, – злорадно возразил он. – Радуйся этому. Потому что все эти господа готовы сожрать друг друга с потрохами.

Он протянул руку и прикоснулся к ее лицу.

– Жаль, что не могу взять тебя с собой, Каролин, – задумчиво произнес юноша. – Ты слишком мала, и я не хочу угодить из‑за тебя в тюряжку. Береги себя. – С этими словами Алекс ее поцеловал.

Раньше он никогда не целовал ее. Короткое ритуальное чмоканье в щечку, когда ему приказывали это сделать, не в счет. На этот раз он поцеловал ее в губы. Увы, это не был поцелуй прекрасного принца, пробуждающего к жизни Спящую Красавицу. Это был грубый, властный, откровенно похотливый поцелуй. Не говоря уже о том, как грубо он прижал ее к себе. Это был жадный и бесстыдный поцелуй, но она, не колеблясь ни секунды, обхватила Алекса за шею и ответила на его поцелуй со всей страстью юного неопытного существа.

Ей показалось, что поцелуй этот длился целую вечность, однако в следующее мгновение Алекс отстранился от нее. Он ушел, исчез, растворился в темноте, навсегда покинул ее жизнь. Испарился, прихватив пригоршню золотых украшений, включая и браслет с талисманами, которым она дорожила больше всего.

Потрясенная, Каролин осталась одна, чувствуя, как ее колотит дрожь. Наконец ей удалось сбросить с себя оцепенение, и она принялась торопливо одеваться. Алекс вечно насмехался над ней, дразнил, издевался, причинял боль. Он собрался сбежать и на прощанье обокрал ее, компенсировав кражу прощальным поцелуем, о котором она могла лишь мечтать. Когда Каролин добралась до приморского променада, ей показалось, что она видит, как он шагает в сторону пляжа. И поспешила в направлении берега.

Незамеченным убежать с острова, расположенного в шести милях от материка, не так‑то просто. Один раз Алекс уже пытался это сделать, когда ему было пятнадцать лет. Тогда он угнал катамаран своего приятеля и где‑то пропадал целую неделю. Полиция нашла его в Бостоне и привезла домой. Алекс вернулся в Эдгартаун героем – без тени раскаяния, зато набравшийся жизненного опыта.

Чью же лодку он намерен украсть на этот раз? Или в его планы входит похищение чего‑нибудь покруче? Например, катера или даже яхты? А может, он задумал угнать один из маленьких частных самолетов, что стоят в аэропорту? В качестве подарка на шестнадцатилетие Салли оплатила ему уроки управления самолетом и, похоже, уже горько пожалела о своей щедрости.

Однако Алекс направился к пляжу, а не в сторону аэропорта. И если Каролин увидит, куда именно он идет, то, пожалуй, сможет его догнать. Она пригрозит ему, что закричит во всю мощь легких, если он не вернет ей ее любимый браслет.

Все остальное, с ее разрешения, можно забрать. Более того, она была готова заплатить любую сумму, лишь бы он навсегда исчез из ее жизни. Но в одном этот баловень судьбы прав. На деньги Макдауэллы куда более щедры, чем на чувства. Если сынок сбежит, то Салли будет принадлежать лишь ей одной, и рядом с ней больше не будет этого жестокого, красивого, испорченного мальчишки, который отравляет жизнь им обеим.

Четвертушки луны, на которую время от времени наползали серые облака, едва хватало, чтобы рассмотреть дорогу. Шагая по тропинке, ведущей к берегу, Каролин поскользнулась на камешках и упала на одно колено. Даже сквозь грубую ткань джинсов ей в ногу больно впились острые края раздавленных ракушек. Но девушке было все равно. Она вновь поднялась на ноги и зашагала дальше.

«Я его не боюсь», – раз за разом повторяла она, продвигаясь все ближе к берегу. И пусть все эти годы Алекс издевался над ней, дразнил и обижал, он все равно оставался для нее едва ли не родным братом. Ее не тревожило, что он, вероятно, попытается силой заставить ее молчать. Если она начнет кричать и звать на помощь, чтобы помешать его бегству, он скорее всего лишь пожмет плечами и расхохочется.

И тут же исчезнет.

В ту ночь был высокий прилив. Море по‑прежнему штормило, когда Алекс застыл у самой кромки воды, вглядываясь в противоположный берег узкого пролива Чаппакиддик. Вот он обернулся и бросил взгляд в сторону Уотер‑стрит, на которой стоял их старый дом.

Ни секунды не раздумывая, Каролин быстро пригнулась и юркнула за опрокинутый вверх дном ялик. Сидя в укрытии, она первым делом попыталась восстановить дыхание. Паниковать глупо, сердито сказала она себе, и собралась было подняться, чтобы вновь броситься вдогонку за Алексом, но в следующее мгновение до нее донеслись чьи‑то голоса. Он был не один там, у кромки воды. Впрочем, ей следовало это предвидеть, ведь Алекс ни за что не решился бы покинуть остров вплавь. Не иначе как у него здесь с кем‑то назначена встреча.

Они о чем‑то спорили. Девушка осторожно приподняла голову и попыталась вглядеться в темноту. Сейчас луна скрылась за облаками, и две фигуры были едва различимы. Поскольку обе были примерно одного роста и телосложения, Каролин не смогла точно сказать, кто из них двоих Алекс. Иными словами, это мог быть кто угодно: родственник, знакомый, посторонний человек, мужчина или женщина, старый или молодой. В темноте толком не разберешь.

– Да катись ты! – донесся до слуха Каролин гневный возглас Алекса. Было видно, как он толкнул своего визави, сбил его – или ее – с ног и бросился бегом прочь по прибрежному песку.

События развивались столь быстро, что у Каролин возникло ощущение, будто все это ей привиделось. Из своего укрытия она продолжала тупо и испуганно наблюдать за тем, как в ее воображении пляшут призрачные образы. В лунном свете блеснул ствол пистолета. Темная фигура незнакомца стремительно подалась вперед. Грянул выстрел. Правда, в ночном воздухе он скорее был похож на треск автомобильного выхлопа. Алекс дернулся и рухнул на песок. Даже с того места, где находилась Каролин, было видно, как по его спине расползается темное пятно крови. Она попыталась закричать, но из ее горла вырвался лишь сдавленный хрип.

Невольная свидетельница опустилась на песок, на прежнее место, чувствуя, что не в силах дышать. Ее с головой накрыла волна ужаса. Нужно было двигаться, вскочить на ноги, броситься за помощью, однако тело ее как будто превратилось в камень, и дышать было нечем. А каких огромных усилий ей стоило не грохнуться в обморок! Хотя кто знает, может, она зря не позволила блаженному бесчувствию захлестнуть все ее существо.

Она не представляла себе, сколько времени просидела, сжавшись в комок, за опрокинутой лодкой, пытаясь восстановить дыхание и успокоиться. Наконец, перестав хватать ртом воздух, она заставила себя подняться на колени и выглянуть из‑за перевернутого киля лодки. Увы, похоже, она опоздала.

На пляже не было ни души. Облака уплыли, и серпик луны тускло освещал пустынный берег.

На узкой прибрежной полоске не было видно никаких следов. Прилив поднялся к прибрежным камням, и если кто‑то и прошел по песку, море уже поглотило отпечатки его ног.

Прилив смыл и кровь. Тело Алекса, по всей видимости, унесло в море. Из‑за сильных штормовых течений его не смогут найти еще несколько дней или даже недель. А может быть, вообще никогда не найдут.

Нужно позвать на помощь. Быть может, еще не поздно. Каролин утратила ощущение времени, хотя с того момента, как в Алекса выстрелили, прошло всего несколько минут. Возможно, он еще жив. Не исключено, что пуля могла попасть не в сердце, а пройти мимо. Каролин попыталась подняться на ноги, однако тотчас в испуге вновь опустилась на песок.

Кто‑то стоял у начала тропинки и ждал. А также наблюдал. Свет уличных фонарей мерцал довольно далеко, и силуэт был виден плохо, расплывчато, но Каролин точно знала, что это не Алекс. Это мог быть только тот, кто в него стрелял. По всей видимости, убийца хотел убедиться, что свидетелей преступления нет.

Ночной воздух был пропитан холодом и сыростью. Каролин чувствовала, что продрогла. Футболка на ней намокла от росы, и дувший с океана ветер больно кусал кожу. Каролин сжалась в комочек, обхватив себя руками за плечи, в тщетной попытке хотя бы немного согреться. Ее присутствия не заметили, в этом она была уверена. Тот, кто убил Алекса, просто проявляет осторожность.

Впрочем, с чего она взяла, что Алекса убили? По крайней мере можно ли быть на сто процентов в этом уверенной? Да, в него стреляли, и она видела, как он упал, видела кровь на песке. Но не видела, как он умер.

Дата добавления: 2015-11-04