— У меня ещё есть время? — улыбается Чарльз. Слишком спокоен для того, кто знает, что Эрик только что раздумывал, как его убить. — Я бы хотел принять душ и переодеться… — объясняет он.
Эрик для себя уточняет — Чарльз хочет принять душ в собственной ванной комнате, а переодеться в собственной спальне. Незапертые двери. Если Эрик предложит его проводить, это будет выглядеть, по крайней мере, странно. Сбежать через окна Чарльз уже пытался. Но в этот раз... Чарльзу бежать уже незачем. Если захочет, он сможет выйти через парадные двери.
— С тобой всё нормально, Эрик? — он спрашивает с участием, а не с подозрением.
— Да, Чарльз. Всё нормально. — Не считая мыслей об убийстве, побеге и идеи проводить до спальни. Эрик наблюдает за выражением на его лице. — У тебя есть время, Чарльз, на душ. И, если хочешь, можем позавтракать…
В распахнутых глазах — удивление.
— Да… я хочу. Мне кажется, я не ел… пару дней.
Чарльз не знает, как близок к истине.
— Можем позавтракать вместе, — заканчивает Эрик. — Я пока не успел. Если ты не против.
***
Чарльз откладывает нож и берёт в правую руку вилку, и, будто бы извиняясь за просчёт с правилами хорошего тона, улыбается.
Он сидит на стуле во главе стола: за последние дни — любимом месте Эрика. Ещё не успевшие высохнуть волосы Чарльза тщательно расчёсаны. От него пахнет одеколоном. Он переоделся: свитер не такой тёплый, как тот, который Чарльз выбрал для побега, а виднеющийся воротник рубашки ярко-белый и накрахмаленный. Только следы на шее над этим ярко-белым напоминают, что вчера Чарльз был пленником.
— Мы доберёмся до места меньше, чем за час, — говорит Эрик. — Учитывая время, которое потратим на пункте пропуска… Объехать не получится. Слишком долго. Военное положение совсем немного усложнило нам жизнь. По словам Маккоя, там всего трое вооружённых солдат.
Если внимательности этого идиота и его умению считать до трёх можно было довериться.
Но вслух Эрик не иронизирует.
— Трое было днём, когда он проезжал на автобусе, — продолжает Эрик. — Мы должны учитывать, что в комендантский час их может быть больше...
— Я могу с ними справиться, — с готовностью предлагает Чарльз. — Внушать что-либо группе людей сложнее, чем одному, но я это смогу сделать.
— Джейсон. Джейсон справится.
Из этих двоих только Джейсона Эрик видел в деле, и не пытал, и только Джейсон остался со своей памятью. Выбор никак не может быть в пользу Чарльза.
Эрик не хочет объяснять.
Да Чарльз и не возражает, только хмурится задумчиво, а после паузы кивает.
— База в лесу. Ближе к трассе, чем… наше бывшее пристанище. И охрана более слабая… С людьми разберусь я, — Эрик делает паузу, чтобы выпить воды. Поверх стакана он наблюдает, как Чарльз кусает губы.
— Убьёшь их? — Чарльз опускает вилку в тарелку, так и не доев.
— Не вижу смысла, чтобы ими снова занимался Джейсон. Этих можно не оставлять в живых. Трупы на пункте пропуска или где-нибудь на дороге могли бы привести людей к твоему дому. А тратить силы Джейсона на людей в этом случае я считаю неразумным.
— Ты не позволишь мне? — Чарльз чуть наклоняется впёрёд; волосы после душа уже полностью высохли, глаза лихорадочно блестят, а на покрасневших щеках ярко выделяется синяк. — В этот раз мне, Эрик, а не Джейсону. Я тоже справлюсь… с отвлечением внимания.
Эрик надеется, что его слова продиктованы не заботой о людях, об их жалких жизнях. С чего бы — когда на память от них у него остались только пара ожогов и кровоподтёки на шее... Самому Эрику трудно забыть, что синяки оставил всё-таки он сам. Он заставляет себя не отвести взгляда в сторону.
— Зачем-то ты берёшь меня с собой, Эрик?
На самом деле, достаточно Маккоя, чтобы найти Церебро, а Чарльза следовало бы оставить здесь. То, что Эрик потеряет контроль над ситуацией, если отпустит Чарльз дальше, чем на два метра, не сойдёт даже за шутку.
— Ты даже затеял этот разговор, сначала со мной, но не отвёл мне никакой роли в своём плане, так ведь? Церебро смонтируем здесь, ни на месте, ни в машине мы не будем её испытывать, и, получается, ты берёшь меня на всякий случай… Позволь мне попробовать.
Пока ещё не упущена инициатива в разговоре, а Чарльз просит и не задаёт лишних вопросов, Эрик соглашается:
— Хорошо. Давай попробуем.
***
— Церебро займёт в грузовике много места. Громоздкое устройство. Поэтому некоторым придётся остаться. — Эрик сразу их называет: — Ангел, Фред, Шон. Вам троим... Надеюсь, возражений нет?
Шон выглядит разочарованным, Ангел — немного раздражённой, как Эрик и ожидал. Только Фред откидывается на спинке дивана, который почти весь занял он один, и, задумчиво почёсывая затылок, тянет:
— Нееет.
— Иначе кому-то придётся возвращаться пешком, — объясняет Эрик. Чарльзу. Тот, хоть это его и не касается, судя по суженным глазам и поджатым губам, недоволен больше всех.
— Идти долго, наверное? — Не пойми, Шон шутит или спрашивает серьёзно.
— Тридцать миль.
— И пока вы будете там... — Шон медленно покачивается на стуле. — Мы, трое, что будем делать? Ты дашь нам задание?
— Например, какое? — спрашивает Эрик.
Он думал об этом, но отказался от нелепой идеи поручить им что-либо, просто чтобы не обидеть.
— Ну можно… — Шон пожимает плечами. — Проверить округу...
Как он себе это представляет? И для чего?
— Вы слишком заметны для таких вылазок, — отвечает Эрик. — К чужакам относятся настороженно. Особенно сейчас. Особенно к тем, кто бродит ночью… — Он не хотел бы, чтобы эти трое их выдали или поймали по пуле.
— Эрик прав. Вам лучше остаться здесь до нашего возращения, — говорит Чарльз. — Я уверен, в следующий раз Эрик найдёт место каждому в своём плане.
Но его голос звучит холодно, сам Чарльз некоторое время пристально смотрит на Эрика всё с тем же недовольством в голубых глазах, и поэтому слова не кажутся поддержкой.
Эрик не хочет гадать о причинах. Он спрашивал о возражениях, и Чарльз смолчал. Но если это связано не с разговором, а с тем, что Эрик сделал с Чарльзом… Вряд ли. Джейсон бы предупредил. Тот сидит слева в кресле рядом с Эриком и хоть в этот раз не курит, но мелко покашливает в кулак.
Эрик слышит, как Фред хмыкает:
— …мы найдём, чем заняться…
Эрик что-то упустил, отвлёкшись. Мортимер посмеивается, Шон чуть ли не шипит от злости, а Ангел кривится, и фыркает, когда Фред добавляет:
— Всего-навсего шлюха…
— Ты долбанный идиот, — выплёвывает Алекс, поднимаясь на ноги.
— Сядь, — тихо говорит ему Чарльз. Не приказ, но Алекс тотчас слушается. — На сегодня достаточно.
Похоже, Чарльз справляется с ситуацией, и Эрик решает пока не вмешиваться.
— Пока ещё ты находишься в моём доме, — Чарльз поворачивается к Фреду, — я попрошу воздержаться от оскорблений. Тебе следует извиниться.
— Но девка-то… я слыхал, что она танцевала…
— А давай ты прямо сейчас станцуешь? Для нас? — предлагает Чарльз вкрадчивым тоном, и Фред замирает. Смаргивает испуганно.
— Извиниться… Сейчас? Нужно... извиниться?
— Да, Фред. Будь так добр. Пожалуйста.
В повисшем молчании громко скрипят диванные пружины, когда Фреда передвигается на край сиденья и тяжело встаёт. Он шумно дышит.
— В общем… ну ты… Ангел, — поправляется он. — Я не имел в виду ничего такого… Ты меня извинишь?
Ангел скрещивает на груди руки. Кивает, заканчивая наконец-то эту затянувшую, неприятную, но всё же познавательную для Эрика сцену.
Он просит всех разойтись, не забывая перед этим предупредить, что тому, кто навредит кому-то из своих, он свернёт шею лично. И в первую очередь это касается Фреда.
Чарльз остаётся сидеть в кресле. Наклонив голову набок, смотрит на Эрика осуждающе, если это не игра падающих на лицо от напольной лампы теней. Они сидят далеко друг от друга, и Эрику трудно следить за выражением на лице Чарльза. Он ловит себя на мысли, что неплохо было бы сеть ближе или пододвинуть кресло.
— Что тебе не понравилось? — спрашивает Эрик прямо. — То, что я пригрозил им убийством? Или не убил этого болвана сразу?
— Ты не предупредил меня, что троих ты решил оставить дома, — отвечает Чарльз. — Хотя мне казалось, что перед этой беседой ты рассказал мне всё о своём плане.
Вот в чём дело.
— Ты не согласен с тем, что я оставил троих?
— Я не согласен с тем, кого ты выбрал.
— Фред?
— Нет, — Чарльз отрицательно качает головой, — с тем, что ты оставил его, я согласен, из-за его…
— Габаритов? — подсказывает Эрик.
— Можно и так сказать… Почему Шон и Ангел? — спрашивает Чарльз. — Мне кажется, ты оценивал их… по полезности?
— Конечно. А как бы ты решил?
— Я бы оставил Алекса.
— Вместо?
— Ангел.
— В своем решении я опирался на их способности. Способности Ангел более скромные, чем Алекса.
— Я знаю об их способностях, Эрик, но Алекс их слабо контролирует, и они могут оказаться просто опасными, и для тебя. Из-за них он попал в тюрьму… обычную. Он тебе не рассказывал?.. А Ангел охотнее будет подчиняться твоим приказам. И ты забыл, что она единственная среди нас женщина, и оставил её с двумя мужчинами… И, если уж говорить об их способностях, — добавляет Чарльз, — Шон не справился бы с Фредом.
Эрик не хочет менять своё продуманное решение, но соглашается:
— Если ты считаешь, что нужно оставить Алекса…
— Теперь, при моём варианте, будет ещё больше проблем, — отвечает Чарльз. — А с Ангел ничего не случится. Я позаботился об этом, только не спрашивай подробностей… Но в следующий раз, пожалуйста, сначала расскажи мне обо всём. Мы же договорились принимать решения вместе, ты как будто об этом забыл.
***
Эрик подсаживает Маккоя, помогая ему забраться наверх. Пока он не закрывает кузов — ещё остаётся Чарльз. Тот, спрятав руки в карманы пальто, стоит в нескольких шагах от Эрика и наблюдает за ним.
Чтобы их не услышали, Эрик подходит ближе.
— Ты не хочешь, чтобы Хэнк поехал с вами в кабине? — спрашивает Чарльз. — Хэнк мог бы подсказать вам дорогу.
— Нет. Не хочу, — достаточно тихо отвечает Эрик. Маккой раздражает. И, к тому же, оказывается, не имеет привычки во время поездок смотреть в окно. — Дорогу он не запомнил. Я уже выяснил. Больше Маккоя нам поможет карта.
Чарльз вынимает руки из карманов и, морщась, поправляет повязанный на шее толстый шерстяной шарф. Чарльз зачем-то надел перчатки без пальцев.
— Я не настаиваю, Эрик. Тем более, у меня есть личный интерес… За весь день я не мог поговорить с Хэнком, а сейчас у меня будет такая возможность.
Эрик не спрашивает, о чём они собрались разговаривать. Чарльз не обязан перед ним отчитываться. Да, Эрик не предложил ему поехать в кабине, потому что хочет переговорить с Джейсоном. А Чарльз с легкостью согласился поехать в кузове, потому что хочет побеседовать с Маккоем. И Эрик не может ему это запретить.
Чарльз дышит на пальцы.
— Вот и хорошо, — выдавливает из себя Эрик. — Ты там не замёрзни.
***
Человек долго разглядывает, освещая фонариком, свою пустую ладонь. Не замечает ничего странного. Он, наконец-то выключая фонарик, кладёт его в нагрудный карман. Сжимает два пальца, словно что-то держит, и протягивает руку Джейсону через окно.
— Проезжайте. Удачного пути.
Эрику интересно. Когда они отъезжают уже на приличное расстояние, он спрашивает:
— Что он видел? Я, понимаю, документ, который нам разрешил проезд. Но ты вряд ли знал, какой нужен конкретно.
— Не знал, — отвечает Джейсон. — Убеждение: он видит то, что нужно ему. Детали дорисовал его же разум. Если хочешь знать, солдат не только видел. Он ощущал на ладони шероховатость бумаги, — охотно и с удовольствием объясняет Джейсон, и даже, кажется, бахвалится. — Если бы я захотел, я бы сделал эту бумагу весом с камень.
— И человек бы поверил?
Джейсон усмехается.
— Возможно, нет. Эти игры с физикой ни к чему хорошему не приводят.
— Иллюзия бы разрушилась?
— Да, лопнула бы как пузырь. Поэтому никаких игр, только когда очень хочется. — Он всматривается в дорогу перед собой.
— Человек что-то дорисовал, — вспоминает Эрик. — Чарльз тоже что-то… себе домыслил? — Он спрашивает на тон тише, хотя Чарльз всё равно не услышит.
— А?
— Он упоминает беседы, которых не было между нами.
— Например?
— Например… — Эрика не слишком радует идея делиться этим с кем бы то ни было, но он всё-таки объясняет: — Мы с ним, оказывается, договаривались решать всё вместе.
Джейсон безразлично пожимает плечами.
— Ты хотел друга... И вот…
Эрик мог догадаться раньше.
— Для Чарльза такое поведение само собой разумеющееся для друзей. Всё хорошо. Только сколько у него появилось воспоминаний со мной, о которых я даже не догадываюсь?
— Немного, и они ничего не решают. Заполняют пустые места в памяти и достраивают связи…
— Если из-за них он что-то вспомнит?
Даже если они — мелочь, Эрику не нравится думать, что есть что-то, о чём он не знает. Он расправляет угол карты. В перчатках держать её неудобно, а без них — мёрзнут пальцы. С прошлой ночи стало намного холодней.
— Нет… Из-за них не вспомнит. Хотя с телепатами я никогда до этого не имел дела. Чёрт их знает… Возможно, если что-то ему напомнит. Противоречия. Что вряд ли. Я был аккуратен и осторожен… Или прочтёт твои мысли…
— Почему он должен их читать? — спрашивает Эрик. — Если дал слово, никогда этого не делать?
— А вдруг любопытство окажется сильнее. Если ты будешь смотреть на него слишком часто и слишком пристально, ему станет интересно, о чём ты думаешь.
— Значит, не прочтёт. Твой пример фантастический, — отвечает Эрик, и Джейсон бросает на него беглый взгляд.
— Ну если так…
— Если память вернётся, — Эрик переводит тему разговора, — она вернётся постепенно?
— Как получится… Ты представь картину, поверх которой нарисована новая, и верхний слой краски мало-помалу смывается… — Джейсон кивает вправо. — Ни черта не видать. Железная дорога должна быть справа, вдоль трассы. Её нет, что ли, не было ни одного поезда.
Эрик наклоняется, придерживая на колене карту. Рельсовую колею не разглядеть, конечно, но что ещё освещают идущие вдоль трассы тускло горящие фонари.
— Мы проехали пункт пропуска, — напоминает Эрик. — О котором говорил Хэнк. А после мы нигде не сворачивали… — Он возвращается к Чарльзу: — Если он начнёт что-то вспоминать… Ты сможешь остановить процесс, Иллюзионист?
Грузовик немного притормаживает, когда они въезжают на мост.
Стекла дребезжат от шквалистого северного ветра. От него становится ещё холодней.
Вдалеке — свет фар локомотива, и слышится отрывистый стук колёс.
— Я предпочту как можно быстрее оказаться от Ксавьера подальше, а не лезть к нему в голову.
***
Лес густой, за тёмными зарослями ничего не видно, хоть ночь и безоблачная, а полная луна светит ярко. Лес не похож на тот, разреженный и высокий, который окружал их тюрьму, но всё равно напоминает Эрику о ней, и ему на мгновение кажется, что они возвращаются назад.
— Да скоро уже? — раздражённым шёпотом спрашивает Джейсон. Когда колёса съезжают с дороги, машину кренит вправо, а ветви деревьев царапают обивку. — Дерьмовое место.
— Мы бывали в худшем, — отвечает Эрик.
Впереди, между деревьев, он замечает просвет, и просит Джейсона остановить машину прямо сейчас. Их могут услышать, не стоит ехать дальше. Лишних проблем им не надо, даже если теперь могут с ними легко справиться.
Эрик нащупывает под сиденьем фонарь и осторожно открывает дверь. Воздух снаружи холодный, свежий, и после душной кабины кружит голову, и очень тихо, ни птиц, ни насекомых, только шум ветра и скрип ветвей.
Чарльз сидит с краю, там же, что и тогда, когда они выбирались из тюрьмы. Эрик протягивает ему руку, чтобы помочь слезть на землю первому.
— Дальше пойдём пешком, — объясняет Эрик. — Машину подгоним, когда ты разберёшься с людьми.
Эрик сжимает его пальцы, и Чарльз поднимается с места.
***
База — небольшое засыпанное песком открытое место. И стоящие к дороге фасадами — а сзади почти вплотную примыкающие к лесу — похожие друг на друга двухэтажные дома. В окне одного горит свет.
— Что тебе понадобится? — спрашивает Эрик у Чарльза. — Тебе нужно видеть людей? Обязателен зрительный контакт? Или что-то другое? Сколько у тебя это займёт времени?
Если Чарльза нужно будет страховать, он подстрахует.
— Сейчас. — Чарльз на секунду дотрагивается до его плеча. — Подожди немного.
Он прижимает пальцы к виску и закрывает глаза. Замирает, не двигается, напряжённо дышит сквозь сжатые зубы. Эрик внимательно оглядывает его, даже чуть отступает, чтобы лучше видеть. Если сейчас Чарльз пользуется своим даром, этот жест что-то значит? Чарльз всегда так читает мысли или жест просто помогает концентрации? Видел ли Эрик такое раньше? В тюрьме, когда Чарльз точно читал его мысли. Чарльз трогал лоб, подпирал ладонью щёку, массировал виски. Делал всё естественно, и Эрик не обратил внимания.
Мортимер что-то спрашивает.
— Шшш. — Алекс подносит палец ко рту.
Чарльз открывает глаза.
— Всё. — Он опускает руку, и Эрик различает, как Чарльз ему улыбается. — Люди будут спать до утра, и сейчас точно не проснутся.
***
Первым делом они проверяют дом, где горит свет. Эрик просит всех держаться рядом, быть начеку и не разговаривать. Эрик думает, что они вполне мы могли бы держать связь мысленно, и Чарльз бы с этим справился.
Но, к сожалению, не в этой жизни.
Внутри дом не похож на научную лабораторию. В холле фонарь высвечивает вешалку для одежды, фотографии на стене — не людей, только леса и построек, — стопка газет на журнальном столике, не распакованные коробки возле стены. Скорее всего, временное прибежище. Возможно, люди не собирались здесь долго оставаться, надеялись просто переждать.
Деревянная лестница ведёт на второй этаж: там должны быть спальни. Справа — коридор, внизу от одной из дверей видна полоска тусклого света.
Эрик передаёт фонарь Алексу и просит его вместе с Джейсоном проверить второй этаж. Мортимер и Маккой остаются в холле, а Чарльз идёт вместе с Эриком.
В небольшом кабинете за столом, положив голову на вытянутую руку, спит человек. Он не просыпается от скрипа открывающейся двери. Не просыпается, когда, подходя ближе, Эрик спотыкается о валяющуюся на полу книгу. Эрик, на всякий случай, незаметно дотрагивается до его шеи, нащупывая сонную артерию, чтобы проверить пульс и убедиться, что человек на самом деле просто спит, а не умер.
***
Их посещение может остаться незамеченным. Вполне. Скорее всего, людей сюда эвакуировали в неразберихе. И сейчас тоже никакого порядка нет. Разобранное Церебро вместе с остальными железками Маккоя стоит в одной из пристроек. Если Маккой прав, и никто, кроме него, туда не заходил, то пропажу не заметят. А если кто-то будет искать именно Церебро, он потратит много времени, чтобы разобраться во всём... И какой шанс, что его не забыли в тюрьме?
Эрик просит не трогать ценности, деньги и одежду. Они решают захватить с собой только некоторые медикаменты и часть продуктов. Ящики с консервами, овощи, печенье — там, где много, и можно было бы подумать на ошибку при подсчёте.
Маккой берёт только пару склянок и инструменты. Эрик запрещает ему притрагиваться к своим личным вещам: для людей Маккой уехал на время, и однажды вернётся.
Домой они едут той же дорогой. Чарльз вновь садится в кузов. По его словам, Мортимер собирается обсудить другую версию поездки за Церебро — опасную и с приключениями — которую нужно будет рассказать тем, кто остался дома.
***
— Пару часов можно и поспать, Чарльз…
Эрик застаёт его сидящим на диване в гостиной с книгой в руках.
— Я честно пытался, Эрик, но, кажется, мне проще заставить заснуть кого-то другого, чем заснуть самому.
— Хэнк всё равно нескоро смонтирует Церебро. И знаешь, — Эрик садится рядом, и Чарльз, закрывая книгу, откладывает её на подлокотник, — и ему стоило делать это, проспавшись.
Он не ожидал, что этим двоим Церебро понадобится больше, чем ему. Один будет спешить проверить, работает или нет, а другой — испытать.
Чарльз поднимается с дивана, неловко ступает и, морщась, садится на место.
— Наверное, мне стоило убедить Хэнка дождаться следующего дня…
— Пусть будет, как есть, — говорит Эрик. Ему всё-таки на руку их энтузиазм. — Что с ногой?
— Даже не заметил, как подвернул, — неохотно отвечает Чарльз. — Кажется, когда поднимались с нижних этажей тюрьмы… Немного болит пару дней… Не то, чтобы сильно беспокоит…
— Посиди.
Коробку с медикаментами они оставили в коридоре, там точно была обезболивающая мазь. Эрик включает настольную лампу, раскрывает коробку, перекладывает лекарства.
Он-то помнит, когда Чарльз повредил ногу.
— Держи. — Эрик бросает ему прямо в руки тюбик.
— Спасибо. — Чарльз, подтягивая к себе ногу, упирается пяткой в сиденье и снимает носок. — У меня никогда не было столько разнообразных, но не слишком значительных травм. Которые всё же доставляют некоторые неудобства. — Он замирает. — Правда, я никак не могу понять, когда я вывихнул руку. Я не мог повредить её в тюрьме, потому что когда я садился в машину, рука была цела… А сюда я приехал уже с повязкой.
Он, кажется, собирается сидеть с этой мазью до самого утра и рассуждать о том, о чём меньше всего нужно.
— Дай мне. — Эрик вновь садится с ним рядом и уверенно забирает у него тюбик. — А ты думаешь, где её вывихнул?
— Наверное, в дороге, — Чарльз хмурится, когда Эрик ставит его ногу себе на колено. — Может, ты…
— Правильно. Грузовик резко остановился.
— Я, наверное, неудачно упал…
— Правильно. — Эрик выдавливает мазь ему на кожу.
— Я немного помню больницу. — Чарльз шумно выдыхает. — Я, наверное, был в шоковом состоянии. Так могло случиться…
— Вот видишь.
Эрик размазывает по щиколотке прохладную мазь и аккуратно её втирает. Некоторое время они молчат, потом Чарльз тихо спрашивает:
— Тебя, наверное, всё это смешит?
Эрик настороженно поднимает на него глаза.
— Я выгляжу нелепым, спотыкаясь на ровном месте и забывая об этом? — спрашивает Чарльз.
— Нет. Нисколько. — Эрик запинается. Что он может ещё на это сказать? Что Чарльз здесь вообще ни при чём? И нелепым должен выглядеть Эрик, пытаясь угадать и выдумывая объяснения, которые бы устроили Чарльза.
Под его внимательным, изучающим взглядом от уверенности Эрика почти ничего не остаётся. И ему точно не стоило нарушать дистанцию, навязываясь со своей помощью. Даже ему кажется это странным. Но Чарльз только улыбается ему и еле ощутимо шевелит на ноге пальцами. Эрик продолжает впирать мазь, уже медленнее, чтобы не казалось, что он хочет сбежать, и даже закончив, сразу не отпускает его, плавно проводит ладонями вниз. Чарльз, будто бы нехотя, подтягивает к себе ногу и, приподнявшись, пересаживается на колени, оказываясь ближе к Эрику, ничего не говорит, даже не благодарит по привычке а, немного склонив голову набок, смотрит на него. Между ними провисает странное неловкое молчание, которое Эрик не решается нарушить. Наконец, Чарльз, быстро улыбнувшись, наклоняется вперёд и до того, как Эрик что-то успевает понять, осторожно прикасаясь губами к его губам, целует. Это какой-то злой розыгрыш. Идиотская шутка. Джейсон сделал что-то с Чарльзом. Эрик, хватая за плечи, грубо отталкивает его от себя. Как-то узнал. Такого не могло случиться. Он, стараясь прогнать наважденье, проводит тыльной стороной ладони по губам.
— Я, кажется, всё испортил, — быстро говорит Чарльз. Он выглядит непритворно шокированным, в широко раскрытых глазах застыл ужас. — Прости. Я ошибся. Я никогда так не ошибался. Есть ли шанс, что мы об этом забудем?
— Зачем ты это сделал? — спрашивает Эрик. Это звучит абсурдно, но он должен знать.
— Потому что хотел. — Чарльз кривится. — И я посчитал, что и ты этого хочешь. Я чувствую некоторые эмоции, и до сих пор меня не подводили мои способности, но в этот раз я обманул себя сам. Ты можешь меня простить?
Эрик сглатывает заставший в горле ком. Похоже, дело только в них двоих, никто другой здесь не причём, и он идиот, раз всё испортил, и теперь нельзя ничего вернуть назад.
— Всё в порядке, — говорит Эрик. Он внимательно подбирает слова. — Меня ничего не оскорбило. Я надеюсь, что между нами ничего не изменилось?
— Я тоже надеюсь, что нет, — уже спокойнее, но также напряжённо за ним наблюдая, отвечает Чарльз.
***
— Нам нужны другие двери, — говорит Эрик. — Толщиной шесть или семь дюймов. Металлические. Как в банковских хранилищах.
— Я не знаю, Эрик, можно ли будет их найти. Сейчас всё сложнее, чем раньше… — Чарльз не возражает. То, от чего зависит их свобода и жизнь, достаточная ценность, и Эрик рад, что это понимает не только он сам. — Может быть, только… — Чарльз прищуривается. — Если ты…
— Я займусь ими сам. Ты это имел в виду?
Эрик использует свою способность с такой — редкость в последнее время — обыденной целью.
— Меня никакие двери не остановят, — продолжает он. — Но они станут проблемой для людей. Поэтому мы должны позаботиться о таких вещах. Должны быть готовы. Когда люди разберутся друг с другом, они вновь вспомнят о нас.
— Осторожность не помешает, — соглашается Чарльз.
Он в кой-то веки не защищает людей.
Да и не должен — напоминает себе Эрик. Всё, что связывало Чарльза с людьми, осталось в прошлой, стёртой из памяти, жизни, и хотя бы из-за этого нынешняя — лучше.
— Верно. Нам не помешает осторожность. — Эрик, выдыхая, откидывается на спинку кресла. Не стоит думать о Чарльзе. И о том, что сделал Джейсон. Не при Чарльзе. Даже если тот всегда держит слово. — Но я бы выбрал другое место для Церебро.
Сегодня под утро, когда они оказались дома, всё с этой машиной решил Чарльз, и сейчас понятно, что не так, как было нужно.
— Какое ты предлагаешь?
— Подвал, например. Разумнее, чем оставить на первом этаже.
Чарльз улыбается уголками губ.
— Я подумал, что комнату можно спрятать. Если отгородить и сделать дверь. Окон как раз с той стороны нет, так что с улицы её не вычислишь, и вряд ли кто-нибудь будет определять глубину соседних комнат. Никто не поймёт, есть ли ещё одна…
— Ты хочешь создать потайную комнату?
— Да.
— Понадобиться больше времени, чем я думал… — И Чарльз мог рассказать обо всё сразу, а не выставлять его идиотом. — Но прежде чем заниматься всем этим, я предпочёл бы, чтобы машина делала что-то большее, чем выбивала пробки.
— Будет, — говорит Чарльз. — Подожди.
Эрик жалеет, что Джейсон не мог избавить Чарльза от этой привычки — верить в разных недоумков.
— Посмотрим, — цедит Эрик. — И я бы хотел, чтобы Маккой её сначала испытал на ком-то другом. Или как-то поручился, что она безопасна. Например, своей жизнью.
— Раньше ты не думал об этом, — хмурится Чарльз.
— Раньше я считал, что с её помощью можно искать мутантов. Но пока я вижу, что она нужна лишь для коротких замыканий. И я не хочу, чтобы… Чтобы с тобой что-то случилось.
Чарльз удивлённо приподнимает брови, и Эрик добавляет:
— Ведь ты наш единственный телепат. Больше никто не сможет управлять Церебро.
Звучит логично, но так глупо, и Эрик вновь вспоминает то, что произошло между ним и Чарльзом. Возможно, со стороны кажется, что он испытывает неловкость, пытается как-то оправдаться.
— Спасибо за беспокойство. — Губы Чарльза всё также изогнуты в полуулыбке. — Но у тебя есть Джейсон, и мной ты можешь рискнуть.
— Тобой?.. — Идиот.
Эрик не сразу понимает:
— И Джейсон здесь причём? Он не телепат. Или он врал? — догадывается Эрик. — Если врал, зачем ему это, вообще, было нужно? Или лживость…
…присуща всем телепатам. Эрик заставляет себя заткнуться.
— Он не воспринимает себя как телепата, — охотно объясняет Чарльз. — Наши с ним способности имеют одинаковую природу, но развивались в различных направлениях.
— Значит, он не читает мысли?
Ему только не хватало, чтобы всё это время Джейсон их читал.
— Нет, — Чарльз качает головой. — Я это и имею в виду под различными направлениями.
— Хорошо, — говорит Эрик. — Но я не помню что-то о его телепатических способностях в твоих записях.
— В моих записях?
Чарльз хмурится. Кажется, Эрик сам не заметил, как снова сболтнул что-то лишнее.
— Я отдал их тебе сам, — медленно проговаривает Чарльз. В его голосе сквозит вопросительная интонация.
— Я хотел знать о Шоу. И ты, да, отдал мне всё сам.
Взамен на то, что они сюда приехали, но в памяти Чарльза, наверное, совершенно бескорыстно. Эрика не радует, что они будут вспоминать их прошлое, которое он не знает в деталях. И, к счастью, они этот разговор не продолжают — Чарльза больше беспокоит другое.
— Я думал о том, что мог бы помочь Джейсону развить свои способности. Он мог бы и читать мысль. Мне кажется, это хорошая идея.
Ну просто отличная! Эрик с трудом сдерживает усмешку. Он не знает, как Чарльз собирается развивать способности Джейсона, но точно залезет к нему в голову.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |