– Знаешь… Сколько мы с тобой всего пережили, два отчаянных парня, которые едва обрели семью. Бэк… – Чанёль поднял взгляд и подождал ответного, серьёзного взгляда. – Я люблю тебя. Что бы ни случилось. Я хочу быть рядом с тобой и нашим ребёнком. Я верю тебе как самому себе, – шептал Чанёль, запинаясь в собственных словах и чувствуя, что не хватает воздуха. Он стёр большими пальцами сорвавшиеся слезинки с лица Бэкхёна и едва коснулся своими губами уголка его губ, чтобы не потревожить малыша. – Я столько всего испытал за эти сутки, что…
– Отчаянный дурак Пак Чанёль, – не сдержав улыбки, Бэкхён легонько стукнулся своим лбом о чанёлевский. – И не менее отчаянный Бён Бэкхён, который без памяти влюбился. Я не хочу говорить о свадьбе, которая, в общем-то, полагается, однако я скажу одну вещь. Ты мне очень нужен. Ты единственный нужен был мне тогда, когда я стоял под твоей дверью в конце ноября, в ночь на твой день рождения. И сейчас ты стал в сто раз необходимее. Не одному мне. Ты необходим нашей семье. И я до одури в тебе нуждаюсь, в твоём постоянном присутствии или хотя бы напоминании, что ты у меня есть. И не смей никогда…
– Никогда, – поцелуй. – Никогда не уйду, – поцелуй. – Никогда не оставлю.
– Ребёнка только не задави, дурень, – хохотнул в поцелуй Бэкхён. – Люблю тебя.
<center>Fin.</center>
_____________
*희[хи] - счастье
성[сон] - звезда
Комментарий к
Будет ещё 3 (или 4) бонуса, но статус уже "закончен", ибо история как таковая подошла к концу:)
========== Бонус. Чонин/Хань ==========
Комментарий к Бонус. Чонин/Хань
ахтунг,!секс с использованием посторонних предметов!
в шапке не указываю, ибо единичный лайт не в счёт:)
Хань проснулся, когда его лицо осветило солнце. Он сильно зажмурился и в итоге вовсе накрылся одеялом. Видимо, он спал в позе эмбриона, потому как всё тело ныло и умоляло его размять или хотя бы перевернуть, что Хань и сделал. Он сладко потянулся и перевернулся на другой бок, закидывая руку на… ком одеяла. Следом раздалось недовольное мычание, пока Хань водил рукой по постели и не находил одну коварную личность.
– Вот задница, просил же разбудить, когда уходить будет, – проворчал он и потянулся за мобильником, который тут же разразился рингтоном, стоило лишь взять его в руки. – Что тебе потребовалось в такую рань? – сонно ответил на звонок Хань и зарылся в одеяло с головой.
– Ага, рань, время видел вообще? – ворчали по ту сторону трубки. – Нам, вообще-то, в офисе надо было быть ещё два часа назад.
– А ты где?
– Уже тут, только приехал, – промурлыкал Крис в трубку.
– Вот и не говори ничего о моих опозданиях. С презентацией что?
– Одобрена, тебе бы приехать, посмотреть, что ли…
– Нафига? – отозвался Хань, будто ему предлагают самую скучную в мире работу. – Я доверяю Чондэ, пусть забалтывает их уши сам. Сам вызвался, пусть сам и работает.
– Ну ты жопошник, – скучно прогундело на том конце. – Разоришься на сладостях.
– Переживу как-нибудь, – ворчливо вернул Крису Хань и отключился.
Время подходило к полудню. Делать действительно не хотелось ничего, Хань провалялся бы в кровати до конца вечера, но это не дело. На телефоне мигало сообщение. «Прости, что не разбудил. Я очень спешил… А ты так сладко спал, я боялся не удержаться, подумал, что если разбужу, то точно опоздаю на репетицию. Увидимся вечером. Твой Ким Чонин».
– Мой Ким Чонин, – расплылся Хань в улыбке, – ты бы никуда не опоздал, потому что вообще бы не пришёл, – коварно похихикал Хань и развернул веб-чат на экран смартфона. – О, ты-то как раз мне и нужен…
Он нажал на иконку Чанёля и сделал видео-вызов. Долгие гудки наконец сменились радостной ушастой физиономией. Хань соскучился по Чанёлю. Безумно хотелось вернуться домой в такие моменты.
– Неожиданно, – пролепетал Чанёль и протёр глаза, улыбнувшись. – Ты как там? Как Чонин, Крис?
– Я переехал к Чонину пока, Крис всё ещё в отеле. Наш контракт о партнёрстве с фирмой заключили на три года вперёд благодаря длинному языку Чондэ. Собираемся заключать ещё один, я уломал босса пробить нам командировку во Францию. Крис нашёл себе… Хотя нет, кажется, это друг Чонина нашёл для себя Криса. По крайней мере, когда его вижу, он всё время возле него. У Чонина всё более чем прекрасно, сегодня заканчивается его программа, он даёт последний концерт с оперой-балетом, и мы будем держать путь в Европу, – балаболя, рассказывал Хань последние события. – Только сначала мне нужно будет привезти шефу отчёты о проделанной работе, это займёт где-то неделю. Потом у меня будет пара недель на отдых, а затем – с головой в работу.
– Теперь и ты у нас будешь лягушкой-путешественницей? – хохотнул Чан и перебрался с ноутбуком в кровать, выключив светильник.
– Ну, мы тут все в разъездах, – поддержал его смехом Хань. – Как ваши дела? Как Бэк?
– Можешь меня поздравить, – лукаво уставился в экран Чанёль, и Ханю даже в одном лишь свете монитора показалось, что тот покраснел.
– Да ладно? – округлил он глаза, не веря собственным ушам. – Серьёзно? Мальчик, девочка?
– Мальчик, мне кажется, что омега, – смущённо пробубнил Пак и вновь широко улыбнулся.
– Поздравляю вас!
– Так что давай дуй к нам вместе с Чонином, Бэкхён сейчас окружён роднёй, поэтому я пока бездельничаю дома и стараюсь выспаться перед началом бессонной вереницы лет, – громко рассмеялся Чан. – Его выписывают послезавтра, как раз в день его рождения. Так что прилетайте, у нас тут без вас никак не наметится большой праздник. А то что за дело, четыре человека всего.
– Чанёль, можно просьбу? – закусил Хань губу и не знал, с чего начать после уверенного кивка. – Можешь найти квартирантов на мою квартиру? Просто думаю, что убыточно будет год платить за пустующее жилище. Хорошая же квартира, почти в центре города. Я готов даже брать по минимуму сверх квартплаты, лишь бы только она мне в минус не встала.
– Хорошо, я придумаю что-нибудь. И давайте там, чтобы взяли и приехали. Все. Шестого числа. Ничего не знаю! – грозно посмотрел в экран Чанёль.
– Как ребёнка-то назвали?
– Хисон.
– Красивое имя. Мы приедем, Чанёль, не переживай. Ты ещё будешь спрашивать, кто все эти люди, – старался не засмеяться Хань.
– Пусть все приезжают, мы всех примем, – махнул рукой Чанёль. – Чем больше компания, тем веселее.
– Ладно, иди спи, весельчак, удачи вам там. Скоро увидимся! – помахал он в камеру и отключился.
Теперь-то уж точно нужно было вставать. Хань выпутался из одеяла и резко спрыгнул с кровати, тут же сев на нее обратно.
– Чёрт, – взвыл он, ощущая, как тяжестью наливается тело. – Ну почему сейчас-то?
Это был первый гиперактив после того, как он убойно закинулся таблетками перед встречей с Минсоком. И вот на тебе незамедлительные последствия. Гиперактив начался раньше на две недели, накрыв его с головой, словно речной поток, хлынувший через пробоину в дамбе. Он закрыл лицо руками и прислушался к ощущениям. Если не обращать внимания на желание и почаще менять бельё, то вполне можно выжить и без таблеток, которых у Ханя сейчас не было. Вообще не было, ни граммулечки. Однако вечером вернётся Чонин, а с Чонином… Хань никогда не спал с ним в период активного поиска. И сейчас его терзал моральный выбор – дойти до аптеки и свести с ума пару сотен незнакомых альф, выслушав десятку-другую отпущенных в спину мерзких пошлостей, или свести с ума одного, желанного и своего. Хань, конечно, мог бы позвонить Крису, Чондэ или хотя бы даже самому Чонину и попросить купить эту незначительную мелочь, однако Хань выбрал второй вариант, и, ничуть не жалея, отправился готовить завтрак. Надо же когда-то начинать вести себя так, чтобы Чонин не сомневался в том, что он для него единственный.
Хань приготовил плотный завтрак из яичницы, тостов и кофе. Приготовление завтрака плавно перешло в приготовление обеда-ужина, который вероятнее всего останется на плите до утра. Полдня готовки, ещё пара часов в душе – и Хань выглядел умиротворённо на фоне огромной кровати, распластавшись звездой. Он наконец чувствовал себя спокойно, однако мысли о Чонине заставляли его сердечко биться чаще, а его присутствие и вовсе побуждало Ханя к необдуманным действиям. С другой стороны, Хань доверял Чонину больше, чем самому себе, и от этого собственная безответственность не напрягала, а придавала лишь уверенности.
Хань всё же решил встать с постели и привести себя в порядок. Он любил заниматься собственным телом и внешностью, получал от этого невообразимый кайф и готов был тратить на себя любимого очень и очень много времени. Не ради себя, разумеется, – ради Чонина. Первым делом он покопался в чемодане и нашёл анальную пробку. Поразмыслив, что вечер будет неспокойным, опять свалился на кровать и без зазрения совести принялся растягивать себя, ведь с Чонином за те несколько дней, что они вместе, всё ещё ничего не было. А должно было уже быть, как считал Хань. Потому что зудело в одном месте и руки чесались. А ещё засыпать с каменным стояком совсем не фонтан, да ещё и в сильных объятиях.
Покончив с этим, Хань натянул новые джинсы, которые купил пару дней назад, и майку с длинными проймами, которая при очень большом желании не закрывала ничего. Вообще. Руки сами потянулись до косметики. Хань вертел задницей перед зеркалом, придирчиво и педантично зачёсывая назад снова перекрашенные – теперь уже в пепельный блонд – волосы и осматривая едва подведённые глаза. Отражение в зеркале его радовало и даже чуть-чуть возбуждало. Хотя было ли это отражение или попросту новая волна гормонов – Хань не знал.
Чонин пришёл достаточно поздно. Хань в это время слушал музыку в наушниках и валялся поперёк кровати с закрытыми глазами. Почти даже в сон провалился, где-то на грани дрёмы чувствуя, как кровать прогнулась под ещё одним телом, которое легло, раздвинув его ноги в стороны. Следом ощутил лёгкий поцелуй и тут же приоткрыл губы, позволяя затянуть себя в маленькое удовольствие.
– Ты выглядишь слишком притягательно. И… – горячо шепнул Чонин, вытащив один наушник из его уха. – Ты специально? У меня ведь ничего нет.
Хань кивнул и хитро улыбнулся. А затем по его шее прошёлся прохладный нос, закрепляя легким прикосновением губ под мочкой, сорвавшим судорожный выдох с губ Ханя.
– Пока я ещё не совсем в эйфории, хочу сказать тебе, что я твой полностью. Совсем, без остатка. И навсегда. И я надеюсь, ты найдёшь этому подтверждение сегодня.
– Это ты так поздравляешь меня с окончанием промоушена? – заговорщицки протянул Чонин и коснулся губами подбородка.
– Нет, я так хочу сказать тебе, что я тебя люблю. И, да, поздравляю с окончанием промоушена, – притягивая для поцелуя Чонина, Хань выпутался из проводков наушников, затолкав их вместе с телефоном в щель между матрасом и спинкой дивана – чтоб не мешались.
– Ты неисправим, – прошептал Чонин, спустившись губами к ярёмной впадинке.
– Но тебе же нравится, – выдохнул Хань, прогибаясь и подставляя тело для новых поцелуев.
– Не то слово.
Хань зарылся пальцами в шоколадную шевелюру отросших волос и задрожал, когда Чонин лизнул кожу возле пупка, задрав лёгкую ткань майки. Альфа аккуратно коснулся кромки джинсов и, расстегнув пуговицу, вжикнул молнией, продолжая покрывать поцелуями прохладную кожу живота. Ханю казалось, что это сказка. Он добился того, чего хотел – он любит, и он безумно любим.
Чонин медленно поднялся поцелуями по бледной коже, отодвигая майку всё выше, пока совсем не избавился от неё, полными желания глазами посмотрел на Ханя и вновь занял его рот глубоким поцелуем, просунув руку под поясницей и вжавшись в него. Хань простонал в поцелуй и одной ладонью полез между ними, чтобы избавить от так неприятно упирающейся пряжки ремня ему в живот. Второй же отчаянно впивался в его шею и плечо до побеления костяшек.
Хань выгнулся сильнее, позволяя подложить под спину подушку и стянуть джинсы вниз. Он слегка поболтал ногами – и они вовсе упали на пол. Хань чувствовал себя продрогшим до костей, осязая ёдва касавшиеся бёдер ладони, покрывался гусиной кожей в ответ на лёгкие прикосновения пальцев к соскам, ключицам, шее. Чонин проводил большим пальцем по его нижней губе, засматриваясь чернеющим от возбуждения взглядом на то, как тонкая ниточка слюны тянется от шрама под губой до фаланги, и вновь приникая к его губам не в силах насытиться. Терзая своими губами его, лаская языком нёбо и проводя им по кромке зубов, касаясь кончика языка, позволяя Ханю кусать его и ловя сладкое мычание в поцелуях.
Хань терялся в ощущениях, испытывая внизу приятную тяжесть, стараясь дотянуться до чониновских брюк, чтобы освободить его от них наконец. Чонин понял его действия и постарался как можно быстрее избавиться от них. Хань плавился под ласками, подавался навстречу медленным поступательным движениям, отзываясь на невыносимо сладостное трение их бёдер. Он охнул, когда Чонин кончиком языка тронул вершинку соска и обвёл вокруг, следом коротко поцеловав и подув, а потом и вовсе поигрался пальцем. Повторил то же самое с другим. Хань прижал холодные ступни к его горячим икрам и раскрылся сильнее не в силах больше ждать. Хань дёрнул с плеч Чонина уже расстёгнутую тёмно-серую рубашку и припал к бронзовой коже губами, слушая возле уха жадные вдохи и глотки воздуха. Он чувствовал покалывание под пальцами, касаясь Чонина, старался сцеловать древесно-цитрусовый запах с кожи, пропитаться им, сделать так, чтобы стать с Чонином одним целым. Хотелось дышать в унисон, смотреть на мир одними глазами, слышать друг друга на подсознательном уровне так одинаково, чтобы ощущать на кончиках пальцев дрожь. Ему казалось, что расстояние в миллиметр между ними станет слишком огромным, как целый мир, как целая вселенная, которую не пересечь за жизнь. Поэтому боялся отпустить, хватаясь тонкими пальцами за широкие плечи, боялся прервать поцелуй, шепча «Чонин» в самые губы, боялся не увидеть в глазах напротив того всепоглощающего желания, которое сжигало его самого изнутри, и прикрывал глаза с подрагивающими ресницами, подставляя гибкую шею для поцелуев.
Чонин позволил себе зайти дальше, срывая с губ Ханя очередной исступлённый стон, проникнув ладонью под бельё и обхватив напряжённую плоть. Хань забился в его руках, судорожно хватая ртом воздух, и излился в ладонь, испачкав боксеры.
– Тише, родной мой, это ещё только начало, – пообещал Чонин и мягко улыбнулся, трогая влажными губами уголок губ Ханя.
Чонин избавил их от нижнего белья, спустившись вниз поцелуями и подхватив колени Ханя, закинув на плечи. Он осторожно и невесомо поочерёдно касался губами бёдер с внутренней стороны, мягко накрыв руку Ханя, сжавшую поджавшиеся после оргазма яички.
– Ты маньяк, – со смешком прошептал Чонин, обводя по кругу фиксатор пробки пальцем, касаясь чересчур чувствительной кожи.
Хань прогнулся сильнее и почувствовал, как ладонь исчезла с его руки, предоставив место губам и языку. Горячий язык и губы очерчивали каждую фалангу пальцев, сжимающих мошонку. Хань ощущал, насколько сейчас было мокро внизу, ощущал всем телом те микроскопические движения, когда Чонин едва касался пробки, чуть надавливая на неё и оттягивая за фиксатор.
– Господи, что ты творишь… – тяжело дыша, шептал Хань, сжимая рукой покрывало рядом с собой.
Его разрывало на части, одна из которых плавилась и желала, чтобы это не кончалось никогда, вторая же безумно хотела поторопить Чонина, умолять его не медлить и прекратить пытку. Хань осязал влажную прохладу на пальцах и на стволе, куда Чонин самозабвенно добрался поцелуями, подбираясь к головке. Его поцелуи дошли до уздечки, согрев её теплотой губ, дальше Чонин переключился на живот и медленно поднялся вверх, снова уделив недюжинное внимание ключицам, шее и губам Ханя. Когда Хань прошептал что-то похожее на «умоляю», Чонин ловко вытащил пробку и в этот же момент толкнулся в него, заставив захлебнуться стоном.
Медленно, сладко и томно.
Хань хватался за Чонина как утопающий за соломинку, чувствуя непрерывное движение внутри себя, раскрывался перед Чонином снова и снова, вдыхая уже заполнивший лёгкие горьковатый запах мандарина. Чонин дарил ему тепло, ласку и собственное безразмерное желание, находящееся на грани. Целовал шею и плечи, ловил губами чужие, распухшие от поцелуев губы со шрамиком под ними, входя в податливое и принимающее тело до конца, раскрывая его собой, заставляя подаваться навстречу, зарываться пальцами в его шоколадные волосы, шептать его имя на ухо на самой границе слышимости. Чонин ласкал его член рукой между их почти склеившимися друг с другом телами, и Хань задыхался с каждым вздохом, ощущая кольцо пальцев на кроне головки, обостряющее и без того оголённые рецепторы. Прогнувшись в пояснице сильнее, Хань испытал изменённый угол проникновения всем телом, словно яркие краски заплясали перед глазами. Он почти кричал и метался по постели, намертво прижатый Чонином, вдалбливающимся каждый раз с новой силой.
Чонин бы при всём желании не смог и не успел бы спросить важного вопроса, когда Хань во второй раз забился в оргазме, сжав его изнутри так плотно, что он тут же последовал за ним. Что-либо делать было уже поздно. Чонин распластался на Хане, положив голову на грудь, чем Хань тут же воспользовался, собирая тёмные прядки с лица и зачёсывая назад. Внутри было не очень комфортно поначалу. Повышенная чувствительность после второго оргазма давала о себе знать, и плотно заключённый им Чонин сильного удовольствия пока не доставлял. Однако тепло, разливавшееся внутри, словно расползалось по всему телу, согревая и отвлекая от мыслей.
– Иди ко мне, – тихо позвал Хань, притягивая Чонина к себе, чтобы обнять и посмотреть в глаза, передать ту любовь, преданность и благодарность, которая теперь наполняла его взгляд. Он легко скатился с подушки, перевернув их, и оказался сверху, отзываясь на тянущее ощущение внизу. – Хочу быть с тобой каждый час, каждую минуту, каждую секунду. Хочу делить с тобой воздух и смотреть на тебя без перерыва. Хочу знать, что ты рядом, чувствовать тебя, иметь возможность в любой момент прикоснуться, дотронуться рукой, губами, хочу сам залечивать твои ранки и травмы, хочу заботиться и дарить тебе ласку, тепло и нежность. И я так счастлив тому, что у меня есть ты, – наклонившись к Чонину совсем близко, он коснулся кончиком носа чониновского, проводя тонкую щекотную линию до переносицы, и мгновенно среагировал кратким вздохом, когда внутри него дёрнулся член два раза, поёрзал и припал к его губам, не превращая поцелуй в настоящий.
– Если ты будешь находиться со мной каждую секунду, ты сбежишь через месяц, а то и раньше, – улыбнулся Чонин, и в его глазах заиграли чертята.
Альфа обхватил ладонями его бёдра и легконько провёл по крестцовым ямочкам пальцами, заставляя Ханя сжаться сильнее, что могло означать одно – Чонин снова находился на пике. Вновь провёл пальцами теперь уже вдоль всего позвоночника Ханя до лопаток, и Хань отреагировал сильнее, чем в прошлый раз, напрягшись всем телом и сжимая Чонина внутри ещё больше. За этим последовала новая волна тепла.
– Я не сбегу, обещаю, – чувствуя вибрирующее у горла удовольствие, Хань накрыл губы Чонина своими. – Я уже давно всё обдумал.
– А замок ты тоже рассматривал или это случайность? – хохотнул альфа и прижал его к себе, сгребая в объятия.
– Так скажем, я не планировал, но я и не буду против возможных последствий, – упёрся холодным носом в горячую шею Хань. – Пойдём в ванную? Думаю, нам ещё порядочно отходить придётся.
Чонин угукнул и, подхватив Ханя под бёдра, осторожно слез с кровати и поплёлся в ванную комнату.
– Кстати, у Бэкхёна послезавтра день рождения. Надо бы подарок купить. Ему и ребёнку, – держась словно коала на эвкалипте, буднично вещал Хань.
– Какому ребёнку? – настраивая воду, опешил Чонин.
– А, точно, ты же не в курсе… Там долгая история. Но если пока вкратце, то Бэкхён на днях родил мальчика. Чанёль думает, что омегу, – хохотнул Хань и ойкнул, когда Чонин переступил бортик ванны и сел поперёк, чтобы Хань мог усесться удобнее, разведя колени в стороны.
– Хорошо, более подробно ты мне расскажешь позже. И знаешь, я люблю детей, так что хочу много, – озадачил Ханя Чонин и, увидев вытянувшуюся от удивления моську, добавил: – хорошо, двух. Или трёх.
– Сказочник, мы ещё до первого не дошли, он уже троих фантазирует, – рассмеялся Хань и ойкнул, опять чувствуя внутри себя движения.
– Я много чего хочу, Хань, и тебе придётся с этим смириться, – серьёзно произнёс Чонин и прошептал уже совсем на ухо: – потому что я, как минимум, хочу тебя. Всегда. И у меня сносит крышу. Прямо сейчас.
Хань не ответил и поцеловал Чонина, позволив тут же углубить поцелуй. Всё было замечательно, но ведь могло стать ещё лучше, как думал Хань. И точно так же думал Чонин. Не зря же они любили друг друга до безумия.
========== Бонус. Чанёль/Бэкхён (Чонин/Хань, Тао/Сехун и Крис/Исин пробегом) ==========
– Это сюда, это в шкаф, это… так, это вообще в ванную, это должно лежать здесь. Кажется, всё… А нет, кружки нужно унести и помыть однако.
Чанёль метался из угла в угол, пытаясь навести идеальный порядок в квартире перед приездом Бэкхёна с ребёнком и его родителей. Вторых он боялся куда больше. Особенно папу Бэкхёна, с которым до сих пор не был знаком.
Во взмыленном состоянии Чанёль навёл мыльную воду в ведре и принялся мыть полы по всему дому. Дальше по его расписанию шла замена штор, постельного белья, стирание пыли, мытьё посуды и ещё куча всего другого. А времени становилось всё меньше.
– Чёрт… – втянув носом запах уже подпечённого картофеля, Чанёль ринулся из спальни на кухню, непременно собрав по дороге углы и косяки и умудрившись запнуться за свёрнутый рулоном ковёр посреди комнаты и загреметь на пол. – Боже, за что мне это… – в отчаянии потирал колени Пак.
Чанёль сделал температуру в духовке на минимум и поменял два противня местами. По крайней мере, он был горд тем, что ничего не успело сгореть.
Оставалось лишь помыть окна и зеркала, навести относительный порядок в ванной и убрать хаос на кухне. Чанёль набивал шишки и синяки, в итоге встретившись лбом с входной дверью, когда нагрянули Тао и Сехун из магазина.
– Звонил Чонин, они уже подъезжают, – запыхавшись, отрапортовал Сехун и, разувшись, посеменил с тремя большими пакетами на кухню. – Ты закончил с уборкой?
– Почти, – глянув на себя в зеркало, ответил Пак. – В душ надо, срочно, а то я чувствую себя так, словно марафон пробежал.
– Иди, мы справимся, если что, и остальных встретим.
Чанёль на околосветовой скорости нашёл чистые боксеры, тщательно отглаженные брюки и тёмно-синюю рубашку в мелкую белую крапинку. Подхватил всё это, не забыв ремень, и ринулся в ванную. Он плавился под тёплыми струями воды, разминая затёкшую шею и выделывая разные фигурки на вспененных шампунем волосах. Услышал звонок в дверь и решил поторопиться. Оделся по-быстрому, умудрившись слегка замочить рубашку, наскоро высушил волосы наполовину и сделал что-то наподобие укладки, воспользовавшись муссом. Больше возиться с волосами времени не было. Он вышел из ванной ровно с третьим звонком и поплёлся открывать дверь. На пороге стоял Бэкхён с огромным свёртком из одеяла в руках, за его плечами стояли родители. Прямо семейная идиллия, не иначе.
– Мы ненадолго, так что не будем мешать вашему празднованию, – вместо приветствия мило обратился к Чанёлю папа Бэкхёна, разуваясь. – Меня зовут Ли Сончоль, я папа Бэкхёна.
– Пак Чанёль, мне очень приятно, – пожав руку и вместе с тем поклонившись, улыбнулся Чан.
– Чанёль, помоги, пожалуйста, – пробурчал всё ещё истуканом стоявший в проходе Бэк.
Чанёль спохватился и забрал ребёнка из его рук, сделав пару шагов назад. Сончоль тут же похлопал его по плечу, попросив наклониться, и заговорщицки прошептал:
– Мы немного переведём дух да поедем домой. И не переживай, я поговорил с мужем, что сегодня мы заберём ребёнка к себе. Пока у меня есть свободное время, вам всё равно нужно уединение, да и Бэкхён в больнице сутками находился с малышом.
Чанёль кивнул, стряхнув со лба мешающие прядки, улыбнулся и пригласил родителей Бэкхёна пройти на кухню к галдящей компании. Следом Бэкхён подошёл к нему и, встав на носочки, коснулся кончиком носа его щеки.
– Я так скучал по тебе, – шепнул тихо, и Чан почувствовал, как краснеет, получив следом лёгкий поцелуй. – Пойдём ко всем, нужно угомонить эту толпу, пока Хисон не проснулся. Он пару последних дней много плачет, наверное, ему не хватало отца.
Чанёль расплылся солнечной улыбкой от таких слов и посмотрел на кроху, мирно спящего в свёртке. Пока Бэкхён неустанно что-то делал на кухне, весело болтал и смеялся, грыз яблоко, Чанёль наслушался кучу милостей от друзей, столпившихся вокруг него с ребёнком, а затем отнёс Хисона в спальню, прикрыл за собой дверь, аккуратно положил свёрток на высокую кровать и лёг рядом, набирая номер матери.
– Чанёр-а, я так рада тебя слышать, как ты? – голос матери тут же расплылся теплом в груди. – Ты так давно не звонил. Что случилось?
Чанёль слышал даже сквозь закрытую дверь шум и гам с кухни и сейчас, лёжа на кровати рядом с крохотным ребёнком, его ребёнком, Чанёль чувствовал себя таким одиноким, потому что давно не видел своих родителей, а теперь и вовсе обзавёлся своей семьёй.
– Мам, у меня сын родился, – чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы, всхлипнул Чанёль. – Столько всего произошло… Прости меня, что я так долго не давал о себе знать. Просто хотел, чтобы у тебя всё было хорошо…
– А у меня всё хорошо, солнышко, – Чанёль явственно слышал улыбку в голосе матери и почувствовал на щеках влагу. В этот момент в комнату тихо прокрался Бэкхён и, закрыв за собой дверь, аккуратно примостился рядом с Чанёлем. – Ты не переживай. Я замуж собираюсь, твой отец, кажется, тоже живёт неплохо. Ты женился? Когда?
– Нет, мам, я всё ещё свободен от брака, но у меня есть тот, кого я обязан защищать и о ком я обязан заботиться. Он обязательно тебе понравится, слышишь? Ты только приезжай скорее, я так скучаю.
– Обязательно, как только разберусь с делами. Сразу прилечу к тебе. И я доверяю тебе и твоему выбору, пусть у тебя будет замечательная и крепкая семья. Если ты уверен в нём и в своих чувствах, не потеряй его и не тяни долго. У вас уже есть ребёнок, значит, брак тоже должен быть. Ты у меня умный, не упусти своё счастье, хорошо?
– Хорошо, мам. Тогда… до встречи?
– До встречи, Чанёр-а, передавай огромный привет своей второй половине. Люблю тебя.
– И я тебя люблю.
Чанёль откинул телефон на кровать и положил голову на свою руку, другой притянув Бэкхёна, лежавшего на спине с закрытыми глазами и умиротворённым видом, к себе поближе.
– Твоя мама очень далеко? Я ни разу ещё не слышал, чтобы ты разговаривал с ней, – вполголоса произнёс Бэкхён.
– Она в Китае. Уехала вслед за бизнесменом через год после развода с моим отцом. Я тогда был… немного не в себе. Это первый разговор с ней за четыре года.
– Пусть твои родители не вместе, но всё равно каждый из них хочет собственного счастья, и я уверен, они бы хотели для тебя счастья. Не стоит их винить, это их жизнь, в конце концов.
– У меня уже есть счастье, Бэк.
– Родители уезжать собираются, пойдём их проводим.
– Тебе помочь встать? – тут же спохватился Чанёль, вскочив с кровати, но Бэкхён уже сел.
– Всё хорошо, Чан, мне уже намного легче, правда.
Чанёль неуверенно кивнул и осторожно поднял ребёнка на руки.
– Ты зачем…
– Твой папа сказал, что они возьмут сегодня Хисона к себе, завтра мы сможем утром его забрать, не переживай, – перебил Пак и чмокнул в лоб Бэкхёна. – Расслабься, это же твои родители. И они понимают, что тебе иногда нужно отдыхать.
Бэкхён нахмурился, но не придал этому значения и поплёлся за Ёлем, шаркая мягкими тапками по полу. Джесок забрал у Чана ребёнка и вышел первым. Папа же Бэкхёна ещё долго что-то Бэкхёну шептал, заставляя того смущённо улыбаться и краснеть.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |