Я следовал за своими родителями в участок, и какой-то молодой стажёр проводил нас в небольшой офис. Дверь, на которой было написано имя "шеф Свон", была приоткрыта, и мы зашли туда. Шеф сидел за своим столом, заваленым бумагами. Большая стопка бумаг была подписана "животные", и я чуть не фыркнул на это. Быть полицейским небольшого города не так уж интересно, так как у них не было здесь реальной работы, нападения животных не в счёт.
Отец и шеф обменялись любезностями и прежде чем перейти к делу поговорили о последнем нападении животных. Как только они это сделали, глаза шефа затуманились, и, не обращая внимания на моего отца, он впился в меня взглядом. Было ясно, что он не шутил. Он собирался защитить свою дочь любой ценой. Мне казалось, что мой отец поступил бы также, если бы они поменялись местами.
Если бы я лежал в больнице, а Свон была за рулём...
Нет, это вряд ли. Если бы Свон вела машину, то она, вероятно, вскоре после этого, из-за чувства вины покончила бы с собой. Не думаю, что она была одной из тех, кто мог бы спокойно жить после этого. Она нашла бы повод обвинить себя, даже если несчастный случай технически не её вина.
— Я повторял это снова и снова; я не хочу, чтобы ваш сын был где-то рядом с моей дочерью. Я не понимаю, почему ему так это трудно понять. За две недели он уже успел поместить мою дочь в больницу два раза. Он опасен и неустойчив, и я хочу, чтобы он не имел с ней ничего общего, – заявил шеф спокойно, но гнев в его голосе был очевиден.
— Да, и я это уважаю. Вот почему я попросил Эдварда держаться от неё подальше и не делать ситуацию ещё хуже, – ответил отец. – Но в том, что произошло вчера, мой сын не виноват.
— Нет? А кто виноват? Разве не ваш второй сын нашёл Эдварда в пустом коридоре, когда он присел возле моей бессознательной дочери? – завалил вопросами шеф.
Папа посмотрел на меня, и я приподнял на него бровь. Папа знал правду; он знал, что я не имел к этому никакого отношения. И Свон и я говорили ему, что я не виноват. Это был момент истины, поддержит ли отец своего сына, или ещё раз предпочтёт кого-то ещё своей плоти и крови?
Он глубоко вздохнул, и посмотрел на шефа.
— Эдвард помогал вашей дочери, после того как её обидел другой ученик. Это просто неудачное совпадение, что он был там, когда это произошло. Любой мог быть на его месте, – ответил отец. Я чувствовал, как лёгкая улыбка тронула уголки моих губ. Может, моя небольшая речь сегодня утром, в конце концов, действительно возымела на него чертово действие. Я не был полным дерьмом, и может он это тоже понял. Впрочем, думаю, мой приступ тревоги повлиял на него не меньше. Папа сделал глубокий вдох и продолжил. – И я хочу попросить, чтобы вы пересмотрели запретительный судебный приказ.
Мама сжала руку отца, которая лежала на подлокотнике кресла, и он посмотрел на неё успокаивающим взглядом. Без сомнения, она была взволнована, и я прекрасно понимал почему, она нервничала из-за меня. В конце концов, я был в шаге от того, что на меня выльют ведро, полное дерьма.
— Есть ли что-нибудь, что Эдвард мог бы сделать, чтобы заставить вас пересмотреть своё решение? – спросила мама мягким и тихим голосом. – Вы же понимаете, какое влияние окажет это на всю его жизнь...
— Да, я очень хорошо знаю об этом, – резко перебил её шеф. – Так же я знаю, как он повлиял на жизнь моей дочери, когда переехал её.
Молчаливое напряжение в комнате, которое последовало за этим, можно было резать ножом. Не думаю, что кто-то из нас ожидал, что он будет настолько чертовски тупым, и будет обвинять меня в том, что я сделал калекой его дочь. Сжав зубы, я попытался мысленно досчитать до десяти, но что толку от этого действия? Я знал, что в любом случае, я собираюсь на него наброситься. Это дерьмо было неправильным Блядь, только то, что она его дочь не давало ему права так говорить об аварии.
— Блядь, я попал в гололёд, и только поэтому потерял грёбаное управление, – прорычал я.
— Осторожнее, мальчик. Прямо сейчас ты идёшь по краю, – ответил он.
— Эдвард, почему бы тебе не пойти и подождать в машине, пока мы не покончим с этим, – сказал мой папа неестественно спокойным голосом, и встретившись с ним взглядом, я мог бы поклясться что видел в них огонь.
О Боже, как он был зол.
С раздражением отодвинув свой стул, я вышел из кабинета и направился к машине. У меня было ощущение, что папа не слишком доволен моей вспышкой, и меня не могло это не волновать.
С разочарованием я пнул камешек и стал наблюдать, как он отскочил от шин соседней патрульной машины.
Черт возьми, о чём он вообще думал?
Да, я сделал калекой его дочь. Он что думает, я не знаю об этом? Почему он должен вдалбливать мне это в голову? Я попал в гололёд. Конец истории. В том, что произошло, не было моей грёбаной вины. Если лично сама Свон не обвиняла меня, то почему это должен делать он?
Почти полчаса я ходил взад и вперёд перед блестящим "Мерседесом" своего отца, пока мои родители, наконец, не вышли. Папа открыл машину, и не сказав ни слова, мы сели в неё. Я пристегнул свой ремень безопасности и стал ждать, когда папа включит зажигание, но он просто сидел, положив руки на руль и не двигался.
— Поздравляю, сын, тебе придётся сменить школу, – заявил он после короткой паузы.
— Мне... что? – спросил я, недоумевая. – Так... что? Ты собираешься отправить меня теперь в Чикаго? Только потому, что я сделал одну чертову ошибку? Блядь, разве это справедливо?
— Закрой рот, – наконец, терпение папы лопнуло, и позволив своему гневу взять вверх, он повернулся и посмотрел на меня. – Не смей так больше говорить со мной, особенно после того, как я только что спас твою задницу. Против тебя не будут выдвигать запретительный судебный приказ. Как насчёт спасибо, а? Он согласился не подавать на тебя иск, но при условии, что ты всё же поменяешь школу. Мы согласились с этим, так как это наименьшее что ты можешь сделать для этой семьи после того, что из-за тебя пережила Изабелла, – я изумлённо уставился на него. Чёрт, я полностью потерял дар речи. – Может, если тебе повезёт, следующей осенью ты сможешь вернуться в свою школу, и закончить выпускной класс со своими друзьями. Мы надеемся, что эта буря утихнет к тому времени. Сейчас ты можешь пойти в школу Порт-Анджелеса или в небольшую школу в Ла-Пуш.
— Что? Ты на самом деле предоставляешь мне выбор? – спросил я недоверчиво.
— Твоя мама, вот кто даёт тебе выбор. Если бы дело касалось меня, то ты был бы на первом самолёте в Чикаго, – ответил он коротко, отвернулся от меня и включил зажигание. Машина взревела к жизни, и вскоре мы направлялись обратно к дому.
Порт-Анджелес или Ла-Пуш. Это и был мой выбор? Может, в конце концов, мне лучше переехать в Чикаго, так как любой вариант был дерьмовым. Если я выберу Порт-Анджелес, то буду вынужден тратить два часа на дорогу и ездить туда-сюда. А если я выберу Ла-Пуш, то помещу свою задницу в маленькую школу со сворой беспородных собак. Это как будто выбирать между тем, чтобы отрезать ногу или руку. В любом случае вам пиздец. Так что из этого лучше? Или есть что-то ещё?
Ебать меня, если я не знал ответ. Не понимаю, какого чёрта мне надо было притворяться, как будто я не знал, какой выбор мне надо сделать. Пусть будут беспородные собаки, но я собирался выбрать Ла-Пуш. Таким образом, мне не нужно каждый день на несколько часов застревать в машине, и если дойдёт до самого худшего, я смогу взять свой велосипед. Ла-Пуш был всего в нескольких милях отсюда, и возможно я смогу извлечь выгоду из физических упражнений.
Да, как будто меня интересовал спорт. Кого я пытаюсь обмануть? Я просто не хотел ездить.
Когда мы приехали домой, я вернулся в кровать и проспал до тех пор, пока не пришло время обеда. Папа ещё не вернулся с работы, и за столом было тихо. Мама много не разговаривала, она была слишком погружена в свои мысли, а Эмметт держал рот на замке, вероятно потому, что ему нечего было сказать кому-то из нас. Он не хотел тревожить маму, так как было очевидно, что она сходила с ума после событий этого дня, и он не разговаривал со мной, потому что всё ещё думал, что я самый большой ублюдок во всём мире.
Но остановив меня после обеда, когда я поднимался по лестнице, он удивил меня.
— Я еду к Джасперу, – сказал он. Я приподнял бровь, а он просто смотрел на меня пустым взглядом. Думаю, это был его грёбаный способ спросить у меня, хотел ли я поехать с ним. А может, это был его грёбаный способ сказать мне, что у нас всё в порядке. Пока что. Я поднялся наверх, взял свою куртку и вышел за Эмметтом на улицу. К дому Джаспера он ехал словно маньяк, и я даже не пытался скрыть своё раздражение по поводу этого. Вцепившись в ручку над дверью, я со злостью смотрел на своего брата. Но, казалось, он этого не замечал, и конечно, ему было плевать. Вероятно, это был его грёбаный способ наказать меня. Наверное, было бы лучше было остаться дома.
Меня не удивило, что когда мы туда добрались, он скрылся в комнате Розали, так что на какое-то время я остался с одним только Джаспером. Хотя я не возражал; после безумной поездки на машине, я был счастлив хоть ненадолго избавиться от Эмметта. Кроме того, Джаспер был спокоен. Он говорил, что он Швейцария, так что я не боялся того, что он начнёт вываливать на меня дерьмо.
Какое-то время мы играли в GTA, и никто из нас ни о чём не говорил; но заметив как он оглядывался и смотрел на меня, у меня появилось чувство, что у него что-то на уме. Но меня доставало не его подглядывание, а то чувство, которое появлялось у меня, когда он это делал. Было что-то странное в том, как он на меня смотрел.
У этого парня были серьёзные вопросы.
— Выкладывай уже, – не отрывая глаз от экрана, я разочарованно вздохнул.
— Сегодня вместе с Элис и Эмметтом я ходил в больницу, – начал он, и перестав сосредотачиваться на игре, я сразу же проиграл. Бросив джойстик, я повернулся к нему.
— Какого хрена? – спросил я, чувствуя больше, чем просто раздражение. – Что, чёрт возьми, случилось, ведь ты сказал, что ты Швейцария?
— Я собирался провести этот день с Элис, но она сначала хотела заскочить в больницу, так что у меня не было другого выбора, кроме как присоединиться к ней и Эмметту... – объяснил он и пожал плечами, словно это и не такое уж великое дело. Ну, было, и было. Подумаешь!
— Ну, разве это не замечательно, – фыркнул я.
— Не будь таким, парень. На самом деле ты должен радоваться, что они это сделали. Думаю, Свон убедила их в одной или в двух вещах... она как адвокат дьявола или ещё какое дерьмо, – он усмехнулся и потряс головой. – Она расстроилась из-за того что Эмметт отказывался поверить в то, что произошло вчера.
— Она... она расстроилась? – повторил я скептически. Мне трудно было в это поверить, и, увидев выражение моего лица, Джаспер снова усмехнулся.
— Ещё как, – ответил он. – Она даже сказала нам, что по её мнению, это хорошо, что ты продолжаешь относиться к ней, как к куче дерьма, потому что именно таким способом ты пытаешься справиться с этой ситуацией. Она сказала что-то о том, что если из-за того что ты высмеиваешь её и делаешь её жизнь несчастной, ты почувствуешь себя лучше, то мы должны позволить тебе делать это. Всё, что не пожелает твоя душа.
Я приподнял бровь и скептически посмотрел на него. Она говорила мне что-то подобное, но меня удивило, что им она тоже это сказала.
— Ты серьёзно? – спросил я после минутного молчания, и он кивнул.
— Да, я тоже не поверил этому. Элис подумала, что она чёртова мазохистка. И я склонен согласиться с ней... ты видел её руки? Она пыталась скрыть их, прижимая к себе, но я видел... у неё там такие шрамы... может она это, мазохистка... только более извращённая, чем мы думаем.
— Может... может это не она... не она нанесла себе эти шрамы, – сказал я не подумав. Джаспер странно посмотрел на меня, и я понял, что теперь у меня не получиться так просто выкрутиться из этого дерьма.
— И откуда, чёрт возьми, ты это знаешь? – спросил он, как я и думал.
Глубо вздохнув и посморев на дверь подвала, я убедился что Эмметт и Розали не собираются появиться здесь, и возвратился к Джасперу. Я немного наклонился вперёд и он скопировал моё движение.
— Когда я вчера был в больнице, то случайно наткнулся на её медицинскую карту. Я был один в кабинете папы, и её карточка лежала у него на столе. Я решил заглянуть и посмотреть, что за дерьмо написано там, и скажу тебе, там было много чего. Серьёзно, её карточка была толстенной, как дерьмо, – рассказывал я приглушённым голосом.
— Да? И там было написано про её шрамы? – спросил он как будто с неохотой, но его любопытство было очевидно.
— Согласно записям моего отца, он думает, что они были нанесены кем-то другим, потому что человеку нереально самому себя так порезать... жутковато, да? – объяснил я.
— Ничего себе, бля, это какой-то пиздец. Эти шрамы были большие, – ответил он с трепетом, и откинулся на спинку дивана.
—Не говори никому об этом, – попросил я.
Некоторое время мы сидели в тишине, позволяя себе немного поразмышлять. Я всё ещё не мог поверить этому. Кто, блядь, мог так порезать человека? Ебать, в этом не было никакого смысла, и я почувствовал небольшое облегчение из-за того, что у меня получилось обсудить с кем-то это дерьмо. Я не мог носить всё это в себе и не иметь возможности поговорить об этом, а Джаспер был для этого достаточно хорош. Джаспер всегда был объективен, и в основном смотрел на всё как бы со стороны. Думаю, он унаследовал эту черту от отца, который служил на флоте.
Джаспер слегка захихикал, и я посмотрел на него.
— Между мной и тобой, братан, – сказал он с ленивой усмешкой, – ты даже близко не такой бессердечный, каким хочешь казаться, и Свон не такая уж невинная и неуверенная Гусыня, как мы все думали... когда ей нужно, эта девушка может постоять за себя.
— Думаешь, я не знаю этого, – фыркнул я спокойно.
— К тому же я никогда не думал, что ты сделал это, – добавил он. Ему не нужно было уточнять. Я знал, что он имел в виду. Я криво улыбнулся и кивнул.
— Да, я знаю, – ответил я.
Потому что я действительно это знал. Эмметт и Джаспер были моими самыми близкими друзьями. Они знали обо всём дерьме, что было во мне. Единственная причина, почему Эмметт так быстро осудил меня, потому что он был зол на меня за то, что я не изменился и не стал после аварии лучшим другом Свон. Джаспер не ожидал от меня такого дерьма. Он всё ещё мог смотреть на эту ситуацию объективно; поэтому никогда бы не подумал, что я могу сделать такую дерьмовую вещь, как толкнуть искалеченную девушку в коридоре. Это дерьмо было ниже меня. Да, я обзывал её и так далее, но я никогда бы не пересёк ту линию, чтобы причинить ей боль физически... нет, я бы никогда этого не сделал.
Я итак причинил ей достаточно боли.
— Ты слышал, что тренера Хантер временно отстранили? – спросил он, немного ошарашив меня тем, что резко сменил тему. Я покачал головой, и он улыбнулся. – Да, эта сука сама напросилась. Роуз рассказала мне, что Анджела Вебер сегодня упала в спортзале и сильно подвернула ногу. После этого нога сильно опухла и прочее... А Хантер просто сказала ей забыть об этом и продолжать заниматься. Видимо, когда Свон впервые, после больницы, вернулась в школу, она также пыталась заставить её наворачивать круги на своих костылях. Роуз решила, что этого достаточно, поэтому сообщила о ней кому надо, и отстранила её сумасшедшую задницу.
— Розали сделала это? – спросил я удивлённый и Джаспер кивнул.
— Да, – сказал он, – может она и сука, но я думаю, что всё-таки у неё есть сердце. Хотя, может, она сделала это в основном по эгоистичным причинам.... Она устала от дерьма Хантер, и именно это заставило её... рассказать об этой садисткой суке. Роуз сказала мне, что подобные ситуации были часто. Она всегда заставляла их заниматься за пределами возможностей, и если они каким-то образом страдали из-за этого, она только ещё больше орала на них. Ебаная сумасшедшая
Я только кивнул, соглашаясь, и удивляясь, что чувствовал гнев из-за всего этого.
Хантер заставила Свон наворачивать круги, когда та только что вернулась из больницы после серьёзной операции, на её чертовски раздавленной ноге? Как, чёрт возьми, она могла работать столько времени, если она вытворяла такое? Я подумал, что делала Свон; она уступила Хантер? Я сомневался в этом. Как она могла? Она едва могла ходить по ровной поверхности черепашьими темпами, и морщилась от боли каждый раз, когда ей приходилось вставать на больную ногу.
Да, я заметил это дерьмо, и что из этого?
— Значит Свон... что ещё она сказала, когда вы видели её? – спросил я небрежно.
— Не очень много. Хотя я думаю, что ей не очень нравятся Элис и Эмметт, – ответил он.
— Да? Почему это?
— Потому что она думает, что это глупо и неправильно, что они уделяют так много внимания ей, а не тебе, и бла-бла-бла... я на самом деле не обращал внимания. Я слышал, как Элис рассказывала мне раньше о том, что говорила Свон. Не думаю, что Свон хочет их видеть рядом с собой, и я не могу винить её в этом... Они относятся к ней так, как будто всегда были её друзьями, и я могу понять, почему это её так бесит. Но мне кажется, они просто не могут понять её намёк, – вздохнул Джаспер.
Я понял, о чём он говорил раньше. Во многих случаях это на самом деле выглядело так, как будто Свон была адвокатом дьявола. Казалось бы, такой девушке, как ей, хотелось бы внимания от самых популярных подростков в школе. Вместо этого она пыталась отстраниться от них, по сути говоря, послать их подальше. Всё это, в основном, для меня – потому что я был их другом, и я был одним из тех, кто нуждался в их внимании и поддержке.
Как может быть кто-то таким чертовски бескорыстным?
С другой стороны, может это не самоотверженность, может это просто глупость. Чёрт, у неё совсем не было чувства самосохранения. Только посмотрите, как она оказалась на середине пустой тёмной дороги, и, не раздумывая выбежала впереди автомобиля, хотя знала, что дорога была скользкой из-за льда. Она не хотела друзей, и по неизвестным мне причинам, была полностью закрыта от внешнего мира. И если у меня есть чувство самосохранения, то я не стану вмешиваться, пытаясь понять, что, чёрт возьми, с ней не так. Не похоже, что это имело для меня значение.
Взглянув на свои часы, я понял, что уже перевалило за одиннадцать, и решил, что мне пора возвращаться домой. Эмметт уже давно дал мне знать, что собирается провести эту ночь со своей девушкой. Он разрешил мне взять его машину, но я отказался.
У меня не было настроения садиться за руль автомобиля, а может я уже отвык от этого, особенно когда на улице всё ещё гололёд, и было ужасно темно. Кроме того, до моего дома всего лишь несколько миль. Я ходил так домой и раньше.
Даже не потрудившись подняться к влюблённым, я попрощался с Джаспером, и вышел в холодную, тёмную ночь.
Так как Джаспер жил на противоположном от нас конце города, чтобы добраться до дома, мне нужно было пройти через весь город. Это также значило, что мне нужно пройти мимо больницы. Когда я шёл, я старался не смотреть на здание. В конце концов, это всего лишь грёбаная больница. Это не имело ко мне никакого отношения, но почему-то я замедлился и, проходя мимо неё, остановился совсем.
Глубоко вздохнув, я повернул голову и посмотрел на это печальное здание. В большинстве окон свет не горел, и это не удивительно, ведь была уже почти полночь, и Изабелла, скорей всего, уже спала.
Изабелла? Так она теперь "Изабелла"?
Заткнись.
Наверняка она спит, и даже если не так, то это не имеет для меня никакого значения. Почему меня должно волновать, спит она или нет? Мне всё равно. Блядь, если она не может уснуть, то это её проблемы.
Меня это не волнует. Да. Тогда почему, чёрт возьми, мои ноги ведут меня к входу, а ведь я ничего не говорил им? К чёрту всё это дерьмо.
Я повернулся, прежде чем дошёл до автоматической двери, и пошёл в сторону автостоянки, к дороге. Идя, я посмотрел на землю, и мне на глаза попался маленький чёрный предмет попался. По каким-то причинам, я остановился и поднял это.
Это была всего лишь грёбаная ручка. Просто бесполезный кусок дерьма.
Я снял колпачок и испытал её, написав на своей руке. У меня получилось. Чёрная тушь легко впиталась в кожу. Было бы идеально использовать эту ручку для рисования на гипсе Свон.
Минуточку... подождите, что?
Я только что подумал, что собираюсь рисовать на гипсе Свон. Это смешно. Какого чёрта я буду делать что-то подобное? Я закрыл колпачок и положил ручку в задний карман.
Фыркнув на себя от этой смешной мысли, я пошёл обратно в сторону дороги. Но как только я достиг конца стоянки, обнаружил, что мои ноги словно примёрзли к земле. Я бросил взгляд через плечо, и увидел, как в одном из окон на третьем этаже отражается луна, и не просто в каком-то там окне. Я был просто уверен, что именно это окно принадлежало некой Изабелле Мари Свон.
Возможно, это был знак. Возможно, я должен был пойти туда, и увидеть её, блядь, в последний раз, так как мы больше не будем ходить в одну и ту же школу. Если мне повезёт, после этого я больше никогда её не увижу. Самое меньшее, что я мог сделать, это попрощаться или что-то типа того. Просто для того, чтобы быть вежливым...
Когда я повернулся и пошёл обратно к входу из меня вырвался стон и отразился эхом по пустой и безмолвной автостоянке. Может, я просто напишу ей записку, или ещё какое дерьмо. Неужели прошлого раза было не достаточно для того, чтобы у меня появилось желание держаться подальше от этого места? Получается, что нет.
Я даже не думал, как поднялся по лестнице на третий этаж и прошёл по коридору к её палате. Блядь, я был на грёбаном автопилоте, и даже не задумывался о том, что мне нужно скрываться и стараться быть незаметным. Я хотел, чтобы меня поймали, потому что тогда, я не окажусь снова в палате Свон и не потеряю последнее уважение к себе.
Но не тут-то было. Коридоры были такими же пустыми, как и в прошлый раз, и даже медсестры, которая поймала нас, там не было. Ебать.
Я дошёл до двери Свон, и, пытаясь взять себя в руки, какое-то время просто стоял, и пытался дать медсёстрам шанс поймать меня, затем успокоился, собрался, и открыл дверь.
Я шагнул внутрь, прикрыл за собой дверь, затем подошёл к окну и схватил стул. Я передвинул его поближе к кровати. Я посмотрел на Свон, её карие глаза были открыты и блестели в лунном свете. В тусклом свете ёё кожа казалось бледной и призрачной.
Увидев меня, она не выглядела удивлённой или рассерженной, хотя восторга по этому поводу я тоже не заметил. Когда из заднего кармана я вытащил ручку и показал ей, моя рука охеренно тряслась.
— Я принёс ручку, – заявил я, и на секунду улыбка замерла на её губах, прежде чем она сдалась, и позволила ей осветить себя. Это была робкая улыбка, но для меня было достаточно. По крайней мере, она не будет кричать о кровавом убийстве.
Разве ты не этого хотел? Чтобы тебя поймали... помнишь?
Заткнись.
Я сел на стул и зубами снял с ручки колпачок.
— Что ты делаешь? – спросила она, хотя прекрасно понимала, что я собрался делать. Я фыркнул, и поднял одеяло, которое накрывало её гипс.
— Думаю, я тоже имею право что-нибудь нарисовать, – пробормотал я и положил на гипс руку.
— Да? Почему это? – спросила она. Я только собрался рисовать, но её вопрос застал меня врасплох. Чёрт, это был действительно грёбаный вопрос, и у меня не было на него ответа.
Я убрал с гипса свою руку и вместо этого посмотрел на неё.
— Потому что я отметил тебя, – сказал я, и откинулся назад на спинку стула. Закрыв ручку, я начал играть с ней играть.
— Значит ли это, что я отметила тебя на лбу? – спросила она, приподнимая бровь.
— На моём лбу? – повторил я в замешательстве, и она подняла руку со шрамами и ткнула в мою бровь. Мне потребовалось время, чтобы понять, что она имела в виду.
Мой шрам.
— Я тоже отметила тебя, – заключила она. Я невесело усмехнулся и кивнул.
— Думаю, ты это сделала. Значит ли это, что мы квиты? – пошутил я, хоть и знал, что мы были далеко от этого. Она не ответила мне, и я посмотрел ей в глаза. Она слегка нахмурилась, и я понятия не имел, почему. Неужели её так удивили мои болезненные шутки? Она не могла и не должна была им удивляться.
— Я никогда не говорила, что это не так, – сказала она после минутного молчания. – Однажды ты любезно сообщил мне, что у меня нет друзей... и если Эмметт и Элис сделали свои рисунки у меня на гипсе, то думаю, ты тоже можешь... тем более ты пришёл сюда с ручкой, – сказала она с сарказмом и вздохнула.
То, как она говорила со мной, мне не понравилось. Мои друзья часто упрекали меня за мои поступки и за то дерьмо, что я делал не так, но почему-то когда это сделала Свон, это было совсем по-другому. Когда это делали мои друзья, они были раздражены тем, что я творил и устали от того, что я не хотел меняться, но когда Свон сделала это, она просто констатировала факт. Она не жаловалась, видимо потому, что её явно не волновало моё поведение. Наверно, это потому, что у неё были свои демоны с которыми нужно бороться, и видимо, они намного темнее, чем у меня. Я мог только представить, какие демоны скрывались за её тайной, которой были её шрамы...
Я придвинул свой стул поближе к кровати и посмотрел на её ногу. К счастью, мне не нужно было включать свет в её комнате. Тусклого света от луны и фонарей на улице было достаточно, чтобы ясно увидеть гипс.
Склонив голову набок я изучал творения, которые были уже нарисованы на нём. Почему-то я почувствовал странное чувство ревности, когда увидел цветы и бабочек, которые с такой подробностью нарисовала Элис. Мне даже не нужно было спрашивать, кто нарисовал это, так как имя Элис было написано на них, образно говоря, конечно.
Затем я увидел большое коричневое пятно, которое нарисовал не кто иной, как мой брат. Медведь, на футболке которого было написано: "Братец медведь". Я взглянул на Свон, но она на меня не смотрела; она уставилась в окно.
Я знал значение этого медведя, и подумал, понимала ли это она. Наверно, нет, потому что если бы Эмметт рассказал ей значение своего рисунка, ей бы вероятно не была так неприятна эта идея, и она позволила бы ему стать её другом. Этот медведь не был шуткой для него.
"...этот медведь будет всегда заботиться о тебе, и следить, чтобы ты больше не навредил себе. Братец медведь твой телохранитель..."
Я знал, что этот медведь был особенным для моего брата, и то, что он нарисовал его на её гипсе заставило меня понять, что это дерьмо подействовало на него ещё глубже, чем я думал. Эмметт не просто суетился вокруг Свон, он серьёзно наблюдал за ней. Да, я знал, что после несчастного случая он делал это из-за того, что чувствовал себя виноватым, но я даже представить не мог, что это повлияло на него так глубоко. Эмметт сейчас был более привязан к Свон, чем он сам бы признался, и вероятно, никогда не признается.
То, что он так чертовски привязался к ней, в конец расстроило меня. Было такое чувство, как будто она отняла у меня моего брата. Блядь, она отнимала у меня мою жизнь.
Почему я снова здесь сижу?
— Не можешь придумать, какую птицу тебе нарисовать? – тихо поддразнила Свон, и тем самым вывела меня из моих размышлений. Посмотрев на неё, я встретил её взгляд. Я чувствовал, что гнев по отношению к ней почти затуманил моё зрение. За кого, чёрт возьми, она себя принимает?
— Нет, я просто пытаюсь решить, нарисовать мне гуся с гипсом или без, – отрезал я. Её глаза немного расширились, но в остальном больше не было никакой реакции. Она ничего не сказала в ответ, она просто отвернулась и отвела свой взгляд.
Я снова посмотрел на гипс и глубоко вздохнул. Я до сих пор так ничего и не нарисовал, но может, это и к лучшему. Блядь, у меня не было никаких грёбаных причин для того, чтобы разрисовывать её гипс. Я не был её братцем медведем. Я закрыл ручку колпачком и засунул её в свой карман. Я больше чувствовал, чем видел, что взглядом Свон следила за моими движениями.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |