Я был в своей комнате, когда Бегги вернулась. Я слышал, как ступеньки проскрипели под ее тяжелой поступью, а потом с грохотом захлопнулась дверь спальни. Соседи, как пить дать, тоже услыхали. У моей дочки Бегги много замечательных качеств, но изящество в их число не входит. Часы на тумбочке показывают 7:00 утра, так что одно из двух: или моя дочурка не шутила, когда грозилась устроиться разносить утренние газеты, или она проболталась с кем-то всю ночь. Я склоняюсь к последнему, и, черт меня побери, если я при случае не устрою ей допрос с пристрастием, однако меня это не слишком встревожило. Бегги разумная девочка, а наш Глухомань Виладж чаще всего довольно безопасен. Чаще всего, подчеркиваю. А когда случается то, что бывает нечасто, на сцену выхожу я. Позвольте представиться, Лохи Мотт — первый (и единственный) частный детектив в Глухомань Виладж. Да, я знаю, что родители в книге обычно должны мелькать на заднем плане, где они постоянно «смотрят бейсбол», а также изредка ворчат на своих деток, однако хочу вам напомнить, что днем мы вообще-то работаем, а у меня работенка и вовсе не из приятных. Моя Бегги так втрескалась в своего Тэдди, что даже не замечает, что в Глухомань Виладж происходит много чего интересного, кроме дождя. Поэтому мы со Степфордией подумали и решили показать вам другую сторону нашего милого городка. Если вас больше интересуют разные ахи-охи, да любовь над могилкой, то вам лучше поостеречься. Тут очень скоро станет довольно жарко, так что как бы вам не обломаться. И не говорите, что я вас не предупреждал. Знакомый запах леса приветствовал меня, когда я вышел из дома. Обычно аромат влажного перегноя для меня все равно что вид старого друга с полудюжиной пива в руках, но этим утром у меня даже волосы на затылке зашевелились. Я нутром чуял: что-то тут не так, как будто это не палая листва прела в лесу, а сам Глухомань Виладж за ночь сгнил изнутри. Я постарался выбросить эти мысли из головы и забрался в свой внедорожник, но на душе у меня было скверно. Я медленно ехал через центр города к кафе и пытался убедить себя в том, что все идет, как надо. Главная улица уже просыпалась, то тут то там суетились люди, торопившиеся начать новый день. Джозеф Килледи поливал из шланга тротуар перед своей лавкой, на парковке Экономарта сонные служащие расставляли ряды тележек. Я потихоньку начал расслабляться, но тут мое внимание привлекло нечто необычное на стене хозяйственного магазина. Я ударил по тормозам и со всех ног бросился туда, все еще не в силах поверить собственным глазам. Однако сомнений не оставалось: это было граффити. Богомерзкая сине-зеленая рожа смотрела на меня со стены, скаля зубы и кровожадно тараща глазищи. Под этой кошмарной головой были изображены длинные чахлые ручонки, протянутые прямо ко мне, а еще ниже был криво накарябан лозунг, гласивший: «Зомби будут править». У меня аж в кишках засвербело, хотя, может быть, это был просто намек пропустить завтрак. Я подошел поближе, чтобы рассмотреть получше, и случайно поддал ботинком какую-то пустую металлическую штуковину, с грохотом покатившуюся по переулку. Я наклонился, чтобы подобрать подозрительный предмет. Им оказался аэрозольный баллончик, цвет «ядовито-зеленый», еще теплый. Краска на стене тоже еще не успела высохнуть — значит, я только что упустил гаденыша, который это сделал. Черт возьми! Я снова посмотрел на отвратительное изображение зомби. Грубая мазня оскорбляла мое чувство прекрасного. Кроме того, это было преступление, поэтому у меня сам собой задергался указательный палец на правой руке. Да, вы правильно поняли — тот самый, которым нажимают на спусковой крючок. Но было во всем этом безобразии нечто не столь очевидное. Взять хотя бы послание: «Зомби будут править». Насколько я помню, граффити обычно тяготеет к настоящему времени и прямой декларации, типа: «„Металлика“ рулит» или «Вперед, пантеры!» или, на худой конец «Пайпер — шлюха», но здесь было употреблено будущее время. Мне это совсем не нравилось, однако не стоять же тут до вечера, разглядывая надпись. По дороге в свой офис я ломал голову над утренними происшествиями. В последнее время дела у меня шли не ахти, люди у нас в Спатуле, в основном, законопослушны и верны своим супругам, поэтому частному детективу здесь не так-то просто заработать на кусок хлеба с грудинкой. Как я и опасался, меня не ждали ни письма, ни сообщения на автоответчике. Порой я жалел о том, что ушел из полиции, хотя, с другой стороны, теперь у меня хотя бы не стоит над душой разное тонкошеее хамло из окружной прокуратуры, оравшее на меня каждый раз, когда подозреваемого находили нафаршированного пулями или в реке мордой вниз. Я рассеянно пролистал лежавшую на моем столе папку с делом Гундерсена; судя по всему, это дельце принесет мне несколько банкнот, кого-кого, а уж ребенка-то я точно смогу отыскать. Роберт Гундерсен был одним из лучших учеников, пока не связался с наркотой. Вот уже почти две недели как его никто не видел. Возможно, он сейчас в пяти штатах от Глухомань Виладж, но миссис Г. любезно оплачивала мои расходы, так что можно было и оторвать задницу от стула. Я убрал папку обратно в стол. Было еще слишком рано для визита в места, где можно напасть на след Гундерсена, к тому же проклятое граффити никак не шло у меня из головы. Зомби будут править? Остаток дня я делал звонки, составлял и перепечатывал список старых контактов, выкручивал руки несговорчивым людям из пиар-службы, а больше всего сам себе действовал на нервы. Преподобный Джонс, пастор Зеннфорд и мсье д'Агнелло единодушно заявили, что их почтенные кладбища нисколько не оскудели за последнее время. Армия столь же категорически опровергла предположение о секретном использовании новых нервно-паралитических газов над Глухомань Виладж на этой неделе. В НАСА сообщили, что ни один из запущенных ими спутников не возвращался на Землю с вирусами и микробами космических болезней. «На орбите все спокойно, можете на нас положиться». В Институте Бессмысленных Опасных Исследований, как обычно, пытались уклониться от прямых ответов, но, в конце концов, признались, что вирус идиотизма находится под контролем и введен макаке-резус. Я даже позвонил Колину Бланстоуну [20]в Лондон (Англия), хотя сейчас было явно не время для ответов на глупые вопросы. И вот вам результат: ни зомби, ни какой бы то ни было неподобающей человеческой деятельности, которая могла бы привести к их появлению. У меня не было ничего, но порой ничего, это все равно что карта, которую протягивает тебе жизнь, и когда такое происходит, надо сломать крупье нос и заказать еще одну выпивку. Пора забыть о граффити и двигаться дальше, зарабатывая на хлеб насущный. Взяв дело Гундерсена и шляпу, я вышел за дверь и отправился в Шалавтаун на поиски каких-нибудь подонков. Если в Шалавтауне чего-то и есть с избытком, так это тупиков и темных переулков. За два часа блужданий по этой дыре я встретил только Джозефа Килледи, вышедшего на ночную прогулку, да несколько влюбленных парочек, которым я устроил спонтанное и стопроцентное прерывание полового акта. Я как раз проходил мимо Фильморамы, собираясь сделать последний круг и отправиться домой, как вдруг какой-то паренек, шатаясь, вышел из переулка прямо мне навстречу. Я взял его за плечо, чтобы он не грохнулся, но неблагодарный отморозок едва заметил мое присутствие — только оскалился и побрел дальше, мыча себе под нос какой-то заупокойный мотивчик. Я не знал, что на него так подействовало, но сразу просек, что такую дурь не купишь в аптеке по официальному рецепту. В переулке было темно и не особо уютно, но за свою жизнь мне доводилось видеть немало темных местечек. Я проверил, заряжен ли мой пистолет, и бросился вперед. Едва различимая фигура маячила во тьме впереди меня, однако прежде чем я успел подойти настолько, чтобы разглядеть ее получше, сзади донесся какой-то шум. Я резко обернулся — и увидел обломок стальной трубы, летящий мне прямо в лицо. Отскочив в сторону, я выбросил вперед кулак и с наслаждением почувствовал, как выбитые зубы спешно занимают новые места во рту моего противника. Истошный крик боли позволял сделать вывод о том, что юноша серьезно задумался над правильностью выбора карьеры грабителя из подворотни, и в ближайшем будущем не будет усердствовать в этом направлении. Поэтому я снова повернулся к темной фигуре, вытащил пистолет, прижал его к боку, и стал приближаться. Фигура сделала шаг назад в пятно света, падавшего из окна на втором этаже. Это оказался молодой парень, на вид лет двадцати с небольшим, одетый во все черное. Волосы тоже черные — определенно крашеные — и черная подводка для глаз. Не мой стиль, однако я был вынужден признать, что он прекрасно подчеркивал ужас, забегавший в глазах юнца, когда я сунул пистолет ему в лицо. — Ч-ч-черт, мужик, ты убил Донни! — зачем-то проверещал он. Я решил взять разговор в свои руки. — У тебя есть всего пять секунд на то, чтобы рассказать мне все о Роберте Гундерсене. Говори давай, или я сделаю тебе так больно, что судьба бедного Донни покажется тебе поездкой в Диснейленд! Он молчал так долго, что я уже начал прикидывать, какой палец сломать ему первым, но тут юнец вдруг выпалил: — Я только продал ему дурь, чувак, с ней все было нормально, просто у него оказалась кишка тонка. Вонючий плакса! Я говорил ему, несколько недель назад, что это все фигня полная, потому что после Перетусовки мы… Он замолчал и зажал рукой рот, из чего я заключил, что мальчик рассказал мне далеко не все. Я позволил ему рассмотреть вблизи мой Магнум 44 калибра. — Как тебя зовут, парень? — Б-Боз. Боз Гей. Пожалуйста, не убивайте меня! Я лишь исполнял то, что велела мне Госпожа! Так я и знал, что в это дело замешана какая-то бабенка. — Ты мне не нравишься, Боз, а твои делишки нравятся мне еще меньше. Что за дерьмо ты толкаешь в подворотнях? — Т-таблетки. Они у меня в кармане. Клянусь, вам, они абсолютно безвредны! Так я тебе и поверил, Боз. Я сунул руку ему в карман. Там оказался довольно липкий мешочек с кучей таблеток, на каждой из которых был выдавлен какой-то странный рисунок, похожий на банку. Таблетки были совершенно незнакомые, и я не решился их попробовать. — Колись, — угрожающе рявкнул я. — Это всего лишь средство немного расслабиться, — прохныкал поганец. — Типа, когда больше не можешь так остро чувствовать все… Он заткнулся на полуслове, когда я размазал его по стенке. Я сразу понял, о чем он гундосит, и вышел из себя. В Порт-Страшнерсе все на ушах стояли из-за этого нового наркотика, но я до сих пор не знал, что он добрался до Глухомань Виладж. Как говорится, век живи — век учись, и это особенно справедливо для плохих новостей. А, судя по количеству таблеток у меня в руке, новости были самые отвратительные. Потому что я сжимал в кулаке горсть чистого, фармацевтического «эмо» стоимостью в несколько тысяч зеленых. Это средство не было похоже на другие таблетки, оно не помогало «сбросить напряжение» или «заглушить боль» — по крайней мере, боль принимающего. Вместо этого оно делало человека невосприимчивым к боли окружающих, заставляло его почувствовать себя пупом земли и центром вселенной, единственным, чьи чувства имеют значение. В то же время человек под «эмо» приобретал чудовищное, совершенно неадекватное чувство собственной значимости. Понятия не имею, зачем кому-то может понадобиться испытывать такой кошмар, но ведь я никогда не понимал и многих других вещей — скажем, интереса к героину, европейскому футболу или группе «АББА», так что допускаю, что мне просто не хватает любопытства. — Где ты взял эту дрянь? Кто твой дилер? — Не знаю! Я никогда с ним не встречался, клянусь! Все организовывала Госпожа. Я знаю только то, что его называют Медведь! — И где, черт тебя возьми, я могу найти персонажа по имени Медведь? — Да ты что, мужик? Неужели не знаешь, где медведи прячут свое дерьмо? Мне совсем не понравился его тон, но я не успел дать ему это понять, потому что мой собеседник вдруг вырвался и рванул по переулку. «Черта с два я так просто отпущу свою единственную зацепку!» Я дважды выстрелил, и он упал. Поверьте мне на слово, я не собирался его убивать, но он не оставил мне выбора. Конечно, можно было броситься за ним в погоню, но в этот вечер я, как назло, был не в кроссовках. Парень лежал на спине, и еще дышал, но судя всему, делать это ему осталось недолго. — Не… важно… — прохрипел он. — Смерть… не… остановит меня… навсегда. Я подождал, не наговорит ли он еще каких-нибудь дерзостей, но все было кончено. Я сунул пакет с таблетками в карман и быстро зашагал к своей машине, размышляя над предпоследними словами покойного. Где медведи хранят свое дерьмо? И тут меня осенило. Где же еще, осел я этакий? Пришло время прочесать лес! Наверное, они шли за мной с того момента, как я вышел из переулка. Я уже взялся за ручку двери своей машины, когда услышал приближающиеся шаги. Затем меня оглушила боль за левым ухом, и я почувствовал острую необходимость поближе познакомиться с тротуаром. Потом сумерки сменились чернотой, и я вырубился. * * *
Я услышал тихий голос, окликавший меня откуда-то издалека. Тон его показался мне требовательным и далеким от дружелюбия, поэтому я предпочел не лезть на рожон и остаться в темноте. Звонкая пощечина заставила меня изменить свое мнение, и я нехотя открыл глаза. Оказывается, я находился в каком-то деревянном домике, где в очаге весело горел огонь, а на столе мерцала масляная лампа. Свет резал глаза, поэтому я снова закрыл их. Шишка на затылке тут же начала пульсировать в знак солидарности с глазами. Потом я услышал странный голос, похожий на сиплое ворчание обиженного ребенка. — Проснулся, что ли? Между прочим, ты доставил мне кучу неприятностей, мистер Мотт! Я повернул голову в ту сторону, откуда доносился голос, и снова открыл глаза. На углу стола сидел маленький желтый медвежонок, и его мягкая мордочка была сморщена в злую гримасу. На медвежонке была красная футболка, из-под которой торчал круглый живот, а его короткие лапы болтались над полом. Все понятно. Одно из двух — или миссис Мотт рожала детей-идиотов, или это и есть Медведь. Прежде чем ответить, я оценил ситуацию. Вдоль одной стены домика тянулись полки, плотно заставленные горшочками с медом. Никаких дверей не было видно — возможно, выход у меня за спиной. Что касается вашего покорного слуги, то я был привязан к деревянному стулу со сведенными за спиной руками, так что мне предстояло освободиться при помощи языка. Дохлый номер. — Что ж, мистер Медведь, я готов принести свои извинения. Клянусь, у меня и в мыслях не было… — Заткнись, дешевый детективишка! Я заключил сладкую сделку, понял? У меня свой бизнес. Производство «эмо» не стоит мне практически ничего, а получаю я за него столько меда, сколько ты за всю свою поганую жизнь не видел! Дети хотят «эмо», и я даю им его. Все, что от меня требуется, это продержать их на крючке несколько недель. И никакая ищейка не прихлопнет мой бизнес, слышал? Мы сами позаботимся о Гундерсене, мистер Мотт, так что это не твоя забота. — В таком случае, мое расследование закончено, мистер Медведь. Я сообщу миссис Гундерсен, что ее сын убрался из города, и дело с концом. Что скажете? Он сердито помахал лапкой у меня перед носом. — Ты что, за дурака меня принимаешь, дешевый проныра? Все не так просто. Ты убил моих дилеров и забрал мою дурь. Госпоже это не понравится. Ей не понравится эта история, и ты ей тоже не понравишься. Он нагнулся ко мне и разжал желтые челюсти в заговорщической ухмылке. — Честно говоря, она приказала мне замочить тебя. Что ты об этом думаешь, дефектив? Я подумал, что мне это совершенно не нравится, однако сбежать пока не было никакой возможности. Что ж, если мне предстоит умереть, то я должен произнести последнее слово. Я подался вперед и поднял голову, чтобы посмотреть в глаза Медведя. — Я думаю, что ты и твоя хозяйка можете засунуть свои угрозы себе в задницы, коротышка. Я знаю все о ваших таблетках и о том, как они калечат жизни невинных детей, которые хотят лишь немного поупиваться своими подростковыми страданиями. Да, вы зарабатываете на этом кучу денег, но сколько меда может слопать один медведь? Если хочешь знать, ты и так довольно упитанный, вон пузо какое разъел! Валяй, убивай меня, если хочешь, но я готов сто раз умереть, защищая детей, таких, как моя дочурка Бегги, от маленьких извращенцев, вроде тебя! Кажется, мои слова задели его за живое. Он даже отшатнулся от изумления, словно я дал ему хорошего тумака. — Бегги? Бегги Мотт? — Он вскочил на стол и громко завопил своим смешным голоском: — Я же им говорил! Я говорил им, что она настоящая, но они мне не верили! Он залился торжествующим хохотом, и я понял — сейчас или никогда. Задрав ноги, я рывком подтянулся к столу. Ударом правой ноги сшиб со стола Медведя и масляную лампу. Потом с силой оттолкнулся левой и рухнул на пол вместе со стулом. Как я и рассчитывал, деревянная развалюха, которой на вид было не меньше пятидесяти лет, рассыпалась в щепки. В лицо пахнуло жаром. Масляная лампа разбилась, огонь заплясал на пыльном коврике домика. Огненная полоса разделила комнату пополам, отрезав от меня Медведя, который в отчаянии бросился к полкам, где стояли горшочки с его драгоценным медом. Схватил один, прижал к себе, но судя по растерянному выражению, появившемуся на его морде, сам не знал, что с ним делать. Медведь затравленно огляделся в поисках выхода, и не найдя его, запустил в меня горшком. — Будь ты проклят, Лохи Мотт, неужели нельзя было дать медведю заработать себе немного меда? Это нечестно, хотя я всегда мечтал быть взрослым героем! — Мои поздравления! — крикнул я. — У тебя все получилось. Теперь ты знаешь, что бывает с плохими парнями во взрослых фильмах! Огонь заставил меня отступить к двери. Если я хотел отсюда выбраться, нужно было делать это немедленно. Шерсть медведя начала тлеть, но готов поклясться, что прежде чем дым и пламя скрыли его из виду, я заметил довольную улыбку, расплывшуюся по его желтой морде. Выбравшись наружу, я рухнул на землю, чтобы отдышаться, а потом отошел в сторонку и смотрел на пылающий дом до тех пор, пока у него не обрушилась крыша. Из строения никто не вышел. Несмотря на то, что все произошло довольно далеко от города, дым должен был привлечь внимание властей, поэтому я решил, что мне лучше не попадаться им на глаза. Похоже, госпожа Удача все-таки решила разок улыбнуться мне — моя машина стояла на краю поляны, и мне удалось, пусть и не без труда, забраться на водительское место. Часы на приборной доске показывали вечер, значит, я провалялся без сознания большую часть дня. Я поехал в город. Дорога была мне незнакома, но я просто ехал по чужим следам, ведущим вниз с горы, и вскоре выехал на магистраль. Что и говорить, это были очень длинные и довольно трудные тридцать шесть часов, поэтому я с нетерпением ждал заслуженного домашнего покоя. Пусть со вчерашнего вечера я не стал богаче, зато мне все-таки удалось порвать цепочку по распространению «эмо», чтобы ни один школьник не повторил печальной судьбы Бобби Г. Я подумал о Бегги. Я гордился тем, что сделал Глухомань Виладж хоть немного безопаснее для моей дочурки — и ею я тоже гордился. Она была хорошей девочкой, умной и чувствительной, совсем как ее легкомысленная мать. После того, как мы виделись в последний раз, я дважды чудом избежал смерти, поэтому решил, что стоит воспользоваться этим шансом и рассказать Бегги о своих чувствах — пока не стало поздно. Оставив машину возле дома, я вбежал внутрь с сердцем, переполненным любовью к своей единственной дочурке. Когда я вошел, она была в гостиной. — Бегги… — начал я, с трудом сдерживая слезы. — О, привет, папа! — крикнула она с нижней ступеньки лестницы. — Жаркое в плите, а по телевизору скоро начнется бейсбол. Я пошла к себе делать тригонометрию, до завтра! Пока-пока! Я стоял один в коридоре. Женщины! Глава 8
ВСЕ ГЛУБЖЕ
После той волшебной ночи, когда Тэдди полностью мне открылся, я не сомневалась, что отныне все переменится. Я проспала сном младенца весь день и всю следующую ночь, и мне снились словно снятые в замедленной съемке поцелуи, томные взгляды, соединение рук и других, более чувствительных мест. Но на следующий день Тэдди так и не показался мне на глаза. Это было совершенно необъяснимо и недопустимо, тем более, со стороны парня, которого я уже считала своим бойфрендом. К вечеру я была абсолютно сбита с толку и никак не могла понять, каким образом целых два дня могли уместиться в один абзац. Мне казалось, что прежде Степфордия проявляла больше внимания к моим душевным терзаниям! Хлопнула входная дверь, и в дом вошел Лохи. Вид у него был такой, словно он дрался: под глазом синяк, одежда растерзана, однако, откровенно говоря, это его личное дело. Мои мысли были слишком заняты Тэдди, чтобы я могла уделить отцу хоть толику своего внимания. — О, привет, папа! — сказала я. — Жаркое в плите, а по телевизору скоро начнется бейсбол. Я пошла к себе делать тригонометрию, до завтра! Пока-пока! Что касается тригонометрии, то это была полная ложь — на самом деле, я собиралась стоять у окна и тосковать о своем любимом. Я видела, что папа хочет мне что-то сказать, но разве это могло быть важнее моего томления? Первым делом я смешала себе мартини. Я понимаю, что хорошая девочка, типа меня, не должна пить, однако даже лучшие из нас ломаются. У меня был весьма забавный день — когда я говорю «забавный», я не имею в виду «ха-ха-ха». Я нахмурилась. В зеркале над камином отражалась какая-то незнакомая Бегги в темно-красном берете и с такой же помадой на губах. В одной руке у меня был мундштук, а на лице застыло горько-нервное выражение. Если бы я не знала себя, как облупленную, то подумала бы, что превратилась — ну, скажем, в роковую женщину. Неужели Тэдди все-таки незаметно укусил меня? Или… — ПАПА! — Да, милая? — нервно спросил Лохи, бросая на диван свою мягкую фетровую шляпу. — Ты брал на себя роль рассказчика? Как ты посмел! Это моя история! Моя, моя, моя, МОЯ! — Я с удовольствием затопала ногами и почувствовала, как ко мне возвращается привычная авторская интонация. — Теперь я понимаю, почему последние два дня промелькнули так быстро! Признавайся, ты украл у меня целую главу? Какого черта, папа? Я могла бы провести это время с Тэдди! — Прости, Бегги, но ведь нельзя сказать, что у тебя так уж много дел, которые стоит описывать… — Ах вот оно что! Ты хочешь, чтобы я что-то делала? Отлично, я немедленно возьмусь за дела! Я брошусь со скалы, слышишь? Как тебе это понравится? — Я набрала в легкие побольше воздуха, чтобы продолжить объяснять (сдержанно, аргументировано, но на грани визга), насколько грубо и эгоистично повел себя Лохи, но тут из моей груди вылетел весь воздух, и сильные руки подхватили меня и… — Тэдди! — Как бы быстро ты не падала, я всегда успею тебя поймать, — страстно поклялся мой герой. — А теперь сделай несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться. Избыток адреналина в крови может негативно отразиться на твоем здоровье. Вдруг у тебя случится инфаркт, а меня не будет рядом, чтобы в последний момент превратить тебя в вампира? — Я думала, что ты меня избегаешь. — Ну… вообще-то так оно и есть, но стоило мне услышать твой оглушительный голос, как я тут же понял, что должен быть рядом. Я влюблено смотрела на него снизу вверх — о, какой он заботливый! Какой внимательный! Но тут, как всегда, вмешался Лохи. — Разве ты не прятался за кухонной дверью, приятель? Готов поклясться, я видел тебя там, а ты еще прижал палец к губам и сказал мне: «ш-ш-ш», помнишь? — Нет. Должно быть, вы ошиблись, сэр, — вежливо прорычал Тэдди сквозь оскаленные клыки, и глаза его полыхнули багрянцем. Я сердито зыркнула на отца. Мало ему того, что Я его считаю полным идиотом, он хочет и перед Тэдди себя таким выставить? — Я лишь на минутку заглянул к Бегги, чтобы убедиться, что она по-прежнему пребывает в добром здравии. — Эй, ребята, между вами уже есть что-то, о чем мне следует знать? — с неуклюжей шутливостью спросил Лохи, очевидно тешивший себя мыслью, что он мне, как-никак отец или типа того. Можно подумать, если он заботится обо мне, оплачивает мое обучение, пропитание и все остальное, так у него есть право знать хоть что-то о самом важном в моей жизни! Я укоризненно покачала головой и молча повела Тэдди в свою спальню. — Ты уверена, что это прилично? — нервно спросил Тэдди, обводя глазами мою комнату. — Я думал, некоторые вещи для девушек священны. Я восхищенно затрепетала перед его несгибаемыми моральными принципами. — О, Тэдди, ты можешь в любой миг проникнуть в мое святилище! Не успела я перевести дух, как он перелетел через всю комнату и нежно, но твердо схватил меня за горло. — Прошу прощения за свое недавнее поведение. Я испугался, какую власть ты обрела надо мной. Но теперь я понял, что сопротивление бессмысленно: автор требует, чтобы я полностью предался тебе и преодолел последний страх перед близостью. Отныне я должен никогда не оставлять тебя одну, даже во сне, даже в душе, даже в туалете, даже… — Ой, — прохрипела я, разжимая стискивавшие мою шею цепкие пальцы, — постой, давай договоримся об основных правилах игры. Я не уверена, что мне нравится идея с подглядыванием за девушками в душе, не говоря уже о большем. Да и во сне смотреть на них тоже не годится. Во мне вновь всколыхнулись прежние опасения. Может, этот Тэдди какой-нибудь ужасный маньяк, который любит одеваться в женское платье и резать в душе невинных девушек ножом? Но с другой стороны… — Тэдди, что ты думаешь насчет переодевания? — Я почту за честь быть твоим кавалером на школьном балу, которым закончится эта книга, — заявил Тэдди, отвесив мне церемонный поклон. — Кстати, о переодевании. Я принес тебе кое-что надеть, надеюсь, тебе это понравится. С этими словами он вытащил из пакета, который все время держал в руках, очень миленький беленький и пушистенький наряд. Я была поражена, поскольку ожидала увидеть черную кожу, типа мотоциклетной куртки и штанов в обтяжку. — Спасибо, — прошептала я, благоразумно проглотив комментарий о сходстве нежного хлопка, с трудом выживающего в суровой атмосфере Глухомань Виладж, со своей судьбой. Я решила приберечь этот блестящий образ на тот случай, если мы с Тэдди когда-нибудь поссоримся. — Знаешь, я вдруг жутко устала. Пойду-ка я спать, вот только нужно выскользнуть из этих сковывающих одежд, только медленно, очень-очень медленно, слегка поворачиваясь сюда и туда и… — Хорошо, любовь моя. Оставляю тебя с миром, — с жаром сказал Тэдди. — Не страшись, любимая, я вернусь, когда ты будешь в постели, и, притаившись в укромном уголке, буду стеречь твой сон. С этими словами он выскользнул из окна в ночь. Что-то подсказывало мне, что Тэдди еще не до конца справился со страхом перед близостью, а значит, мне нужно продолжать вести массированное наступление. Лелея эту соблазнительную мысль, я закрыла глаза и погрузилась в сон. * * *
Я зажмурилась, когда солнце встало над верхушками деревьев. Потом снова зажмурилась — и солнце село. Моргнула еще разок… нет, определенно происходило что-то странное. И эта быстрая смена кадров была определенно необычной. — Бегги, — сказал Тэдди, внезапно вырастая рядом со мной. — Слава Богу, ты здесь. Мы же опоздаем! — Куда опоздаем? — спросила я, когда он подхватил меня на руки и понес по тропинке. — На твой праздник, глупышка, — ответил мой герой с заботливым презрением, отводя рукой свисающие плети разросшегося плюща. Я огляделась по сторонам. Здесь не было ничего, кроме стола, за которым играла в карты свора собак. Или не собак, а каких-то похожих на них животных. Я была несколько разочарована, но потом все встало на свои места — жуткая сцена, странные переходы от тьмы к свету, диковинные гости праздника — да это же самая-самая первая сцена, где показывается мой сон! «Ах, какое чудо! Как поразительно! Интересно, какие уроки и тематические намеки я смогу почерпнуть из этого эпизода?» Как оказалось, уроки были так себе. Одна из собак вдруг захохотала мне в лицо и перевернула свои карты. — Козыри! — пролаяла она. — Козыри, Бегги! Слышишь? Козыри! — Хорошо, — ответила я. — Козыри так козыри. «Я изо всех сил постараюсь это запомнить». Я очень боялась, что эта важная информация может выскользнуть у меня из головы до того, как наступит время ею воспользоваться, но, по крайней мере, почва для внезапного озарения была заложена. Как оказалось, собака еще не все сказала. — Кстати, мы, возможно, никакие не собаки. Ты на небо посмотри. Я запрокинула голову. В поле моего зрения вплыла полная луна, словно кто-то невидимый вытащил ее за леску. Эта сцена сна была полной дешевкой. «Пожалуй, я напишу жалобу». Внезапно собака превратилась в Поку Хонтаса. Он повернулся ко мне и торжествующе прокричал: — Ага! У меня дама червей! Я выиграл! Я взяла Пока за руку. Мы с ним стояли перед кривым ярмарочным зеркалом, и я видела, что в нем он улыбается мне кровожадной волчьей улыбкой. Рядом с Покой стоял маленький серый слоник на веревке. «Неужели мое подсознание хочет сказать, что я все-таки жирная, как слониха?» Раздалось зловещее шипение, и вдруг рядом с Покой оказался Тэдди, хотя и не отражался в кривом зеркале. Его глаза были черны, как ночь, а в лунном свете сверкали клыки. Джо и Тэдди жадно уставились на меня, замерев, угрожающе изогнувшись и готовясь к кровавому пиршеству. Я хотела закричать, но смогла издать лишь отвратительный трубный звук. Тогда я закрыла глаза хоботом, а мои убийцы прыгнули… А потом я проснулась и поняла, что это был всего лишь сон. Кажется, я неплохо набила руку в описаниях, мои учителя могут мною гордиться. — Тэдди, ты не поверишь, что мне приснилось! — воскликнула я, приготовившись потратить не меньше двух абзацев на подробный пересказ того, что вы и так знаете, чтобы убедиться, что вы ничего не упустили, но ответом мне было лишь холодное молчание. Комната была пуста. Тэдди не сдержал своего обещания охранять мой сон. Жизнь потеряла смысл. Как случилось, что мое недолгое счастье пришло к такому ужасному концу? Я прижала руку к сердцу и приготовилась вступить в мир, в котором умерла радость. Потом я заметила на подушке записку. 
«Смотрите-ка, вампиры тоже пользуются смайликами. Даже не верится!» Тэдди тщательно пририсовал к улыбающейся рожице клыки, на случай, если я забыла, как он выглядит. Я покрутила головой, чтобы посмотреть, как он прибрался, и просто глазам своим не поверила. Комната была абсолютно вылизана, книги расставлены в алфавитном порядке, на столе огромный букет роз… О, это было невыносимо прекрасно, ну просто мечта любой девушки — ах, мой Тэдди был настоящим мужчиной нового поколения! Интересно, нельзя ли убедить его готовить ужины для Лохи? Честно сказать, я немыслимо устала от всей этой беззаветной и безропотной рутины… Я выбралась из постели и приняла душ, в полной мере насладившись сверкающими зеркалами в ванной, аккуратно сложенными полотенцами и разлитым в воздухе ароматом свежих лилий. Затем спустилась вниз, чтобы приготовить завтрак… и обнаружила на плите еще теплый омлет. Здесь же была еще одна записка от Тэдди с напоминанием выключить перед едой газ и прелестным рисунком, изображающим девушку, которая случайно подожгла сама себя — на случай, если я не пойму текст записки. «Оказывается, романтические отношения — это т-а-а-а-а-к классно!» Я была вне себя от счастья при мысли о том, что мне больше никогда не придется пользоваться этим ужасным школьным автобусом. Что ни говори, а трансфер до школы был бы отличным первым шагом, и я не сомневалась, что очень скоро Тэдди будет возить меня и во все другие нужные места. Кроме того, очень приятно, что не пришлось есть очередное жаркое (между нами говоря, Степфордия совершенно забросила изучение кулинарной книги!) Когда я закончила завтрак, верный своему обещанию Тэдди уже ждал меня снаружи. — Прости, что меня не было рядом, когда ты проснулась, — сказал он, когда я помчалась к нему по дорожке. — Я боялся потревожить твой сон. Ты постоянно просила меня задать тебе что-то. Кажется, что-то покрепче… Ты имела в виду задачки по математике? Он повез меня в школу, строго придерживаясь рекомендованного скоростного режима так, чтобы встречный ветер не оставил синяков на моей нежной коже. Я рассказала ему свой сон, потом разговор перешел на другие темы; не буду утомлять вас их пересказом, замечу только, что мы с ним думали и чувствовали в унисон, и наше духовное родство было уникальным и чрезвычайно глубоким. Перед самой школой Тэдди повернулся ко мне, чтобы еще раз признаться в своей любви. — В твоем лице я впервые встречаю человека, в котором подростковая вздорность сочетается со старческой сентиментальностью, — признался он. — Мне кажется, я умру, если потеряю тебя. — Ты никогда меня не потеряешь! — пообещала я, но он все-таки надел на меня браслет со встроенным GPS-навигатором. Когда мы припарковались на школьной стоянке, Тэдди выпрыгнул из машины и подхватил меня в свои сильные мужские объятия. Я прижалась к его груди, не обращая внимания на насмешливые взгляды остальных учеников. Если мой парень хочет спасти меня от ужасных опасностей ходьбы, то это наше с ним личное дело! Но и это было еще не все. Тэдди взял из машины громкоговоритель. — Не толпитесь, расходитесь! — кричал он, пробираясь в класс через толпы учеников. — Прочь, скоты! С дороги! Бегги Мотт в школе, дорогу Бегги Мотт! На какой-то миг я подумала, что сплю — надо же, я прижимаюсь к роскошной мускулатуре Тэдди Килледи, и весь мир расступается передо нами! И ведь это не какие-нибудь незрелые подростковые грезы — это происходит по правде!!! Меня обожает самый классный парень в классе, настоящий супергерой, и он слушается любого моего каприза. Это было просто невероятно, поэтому я приняла решение наслаждаться каждой минутой своего счастья. Если бы еще ради меня Тэдди вызвал кого-нибудь на дуэль, мои романтические мечты полностью воплотились бы в жизнь, и я бы положила на обе лопатки эту Джульнету (или как там ее), и сама стала бы бессмертной героиней театральных подмостков! Не успела я опомниться, как мы оказались перед дверью класса, и у меня оборвалось сердце. «Как я смогу сосредоточиться на правдоподобном описании школьных занятий, когда все мои мысли заняты нашей с Тэдди бессмертной любовью?» — Увидимся через час, — поклялся Тэдди. — Всего один часок, это совсем недолго. — Я буду ждать тебя, любимый… Мистер Фэллеси откашлялся. — Вы закончили? — Присмотрите за моим ангелом, — сурово наказал ему Тэдди, — если не хотите почувствовать странную анемию, не говоря уже о полной потере крови. Да, и еще моя Бегги должна получить только «отлично», в противном случае я уже знаю, кто станет сегодня жертвой жестокого убийства, и это совсем не шутка. Мистер Фэллеси вытаращил глаза, но не произнес ни слова. Вот вам еще одно преимущество романтической любви с кровожадным чудовищем — он до смерти запугает всех учителей, чтобы они ко мне не придирались! Возможно, конечно, что такое поведение объясняется щедрой, возвышенной и любящей природой Тэдди, но я-то знаю, что он готов на все, ради меня, а я ради него… Все утро Тэдди ждал меня после уроков, чтобы провожать из класса в класс, поэтому вы поймете шок, который я испытала, когда меня отпустили с половины урока физкультуры (между прочим, я не виновата в том, что толкание ядра — это так опасно: проклятый снаряд так и норовит выскользнуть из рук; надеюсь, нога Руди скоро заживет), и я не увидела Тэдди у дверей физкультурного зала. Едва я решилась поверить в то, что в этом жестоком мире есть единственное существо, всецело мне преданное, — и такое жестокое разочарование! Словно в тумане, скорбно, безутешно, безнадежно (и при помощи прочих наречий) я побрела по школьному коридору. Возле двери в подвал слонялся какой-то прогульщик. — Таблетки? Порошок? Волчий аконит? Тебе надо — у нас есть… — пробормотал он, когда я проходила мимо. — Постой, ты Бегги, да? — А ты — Пока Хонтас, — ответила я. У меня было такое впечатление, что за время прошедшее с нашей встречи в парке этот парень стал еще выше и косматее, однако его лицо сохранило свое игривое щенячье выражение. Он был идеальной кандидатурой на роль временного обезболивающего, которое могло бы помочь мне вынести горечь разлуки с Тэдди. — Как дела у Рэкетиров-Защитников? — Рэкетирствуем помаленьку, — ответил он. — Слушай, сестра, у тебя какой-то затравленный вид, не хочешь немного расслабиться? — Даже не знаю, — ответила я. — А это законно? — Стопроцентный растительный препарат, все натуральное. Верь мне, это почти лекарство. Я пошла за ним в подвал. Здесь Пока быстро спрятал за дверь пачку журналов «Волчья свистулька» и нечто похожее на трубку мира коренных индейцев, с чашечкой на конце. «Какой приятный молодой человек — интересуется природой, антропологией, да еще прибирается ради меня в своем логове!» — И чем вы тут занимаетесь? — спросила я. Вообще-то мне это было до лампочки, но я подумала, что разговор поможет мне убить время и заткнуть зияющую рану, оставленную в моей душе отсутствием Тэдди. Помимо этого, если мне удастся разговорить Поку, то он, возможно, забудет взять с меня деньги за свое растительное лекарство, с виду подозрительно напоминавшее шоколадный кекс. Я задумчиво откусила кусочек, чтобы продемонстрировать свое дружелюбие. — Да так, ничем особенным. Секретные волчьи дела, о которых я бы не хотел распространяться. Мне показалось, что Пока немного напрягся. Это был тревожный знак. Нужно трезво оценивать свои возможности: в моей жизни есть место только для одной странной и таинственной особи мужского пола, двое — это уже перебор. Я сразу же отвела Поку роль ироничного контраста или даже запасного варианта на тот невероятный случай, если Тэдди когда-нибудь загадочным образом исчезнет из моей жизни. — Волчьи штучки? У тебя волчанка? Фу, значит, мой папа был прав, когда говорил, что вы все — никчемушные бездельники, вшивые и блохастые дворняги. Пока отчего-то встревожился. — Бегги, это страшная тайна. Я не могу рассказать тебе о том, что с нами происходит в полнолуние, иначе меня растерзает стая. — В полнолуние? А что? — я совершенно ничего не понимала. Пока поскреб шерсть на ладонях и запыхтел. Его поведение что-то мне напоминало, но вот что? Он наклонился к самому моему лицу и прошептал: — Ну, включай голову, Бегги. Смотри — шерсть, полнолуние, стая, волчьи дела… Неужели ты не читала «Гарри Поттера»? Тебе не кажется, все это очень напоминает… скажем, оборотней? Как же я раньше-то не догадалась? Это ведь должно быть понятно каждому, кто прочел предыдущую сцену из моего сна! — О Боже, так ты — оборотень? Вервольф? Все это было очень странно. Вампиры и оборотни в Глухомань Виладж? Мне казалось, что после «Ван Хельсинга» и фильмов серии «Другой мир» режиссеры поняли свою ошибку и перестали сводить этих чудовищ вместе, потому что результат каждый раз оказывался катастрофическим. — О черт, Бегги, как ужасно, что ты такая умная! Ты догадалась! — с шутливой досадой заявил Пока. — Но вообще-то я рад, что ты все узнала, — продолжал он более спокойным тоном. — Мне невыносимо было лгать тебе, и хотя я до сих пор никогда с тобой не разговаривал, но мне было противно лгать тебе в душе, когда я смотрел на тебя в кафетерии. Ты такая миленькая… — Ах, Пока, ты же знаешь, что мы с тобой всегда будем только друзьями, — вздохнула я. — Мой парень гораздо лучше тебя, и честно сказать, ты слишком груб и прост для такой утонченной натуры, как я. Как тяжело быть такой неотразимо прекрасной! Я надеялась, что хотя бы Пока сможет стать исключением, и будет относиться ко мне, как к другу или, по крайней мере, не будет усугублять тот очевидный факт, что судьба впервые свела его со столь умной, тонкой, интересной и прекрасной особой, как я. — Не расстраивайся, — бросился утешать меня Пока, когда сумел проглотить океаны горьких слез разочарования. — У меня есть стерженек… то есть, я хотел сказать, стержень. Короче, я, типа сам, стоик. Буду терпеливо ждать своего часа — когда понадобится выслушать твое нытье на несправедливость мироздания, дать объяснения происходящему или порвать кому-нибудь за тебя глотку. — Это так безмерно мило с твоей стороны! Если Поке доставляет удовольствие быть запасным колесом моего любовного велосипеда, то кто я такая, чтобы его отговаривать? К тому же, для меня это абсолютно необременительно. Нужно будет только время от времени бросать ему кость — немного потрепетать ресницами, похлопать по его спинке или, раз уж он оказался оборотнем, угостить настоящими костями. Хотя, судя по его виду, Пока уже спрятал одну кость себе в джинсы, наверное, на черный день. Я даже немного расстроилась, когда раздался звонок на обед. Пока подвернулся мне как нельзя кстати, а его таблетки и кексы были просто восхитительны. Что ни говори, а натуральные лекарства — это нечто! Все напряжение словно рукой сняло. Я уже давно не чувствовала себя такой умиротворенной, и мир вокруг тоже был прекрасен и даже переливался всеми цветами радуги. К чему имущество, правила и тому подобный мусор? Все, что мне нужно — это только любовь! Любовь и, может, немного денег. Таблетки оказались совсем недешевыми! Опираясь друг на друга, мы стали подниматься по лестнице, только ноги у меня почему-то слегка заплетались, и когда появившийся из ниоткуда Тэдди вдруг отшвырнул Пока от меня, я пошатнулась и плюхнулась пятой точкой на ступеньки. — Эй! — Как ты могла так низко пасть? — сурово спросил меня Тэдди, и у меня разбилось сердце. Он сердился на меня, он меня ненавидел — о, как я могла быть такой глупой и верить в то, что счастье возможно? — Тебе-то какое дело, Тэдди Килледи? — спросил Джо. — А тебя кто спрашивает, Пока Хонтас? — Ты Бегги не хозяин, Тэдди Килледи! — Ты тоже, Пока Хонтас! Я смотрела на них, словно завороженная. Внезапно мне открылась истина: Тэдди не ненавидел меня, он просто обезумел от ревности, застав меня с другим. Ах, как это по-мужски — он меня так любит! А сколько прелести в этих церемонных обращениях друг к другу, поигрывании бицепсами и выбросах тестостерона! Неужели они все-таки собираются замутить дуэль? — Парни, — тихо сказала я, — одумайтесь, не стоит сражаться друг с другом за такую глупышку, как я. Впрочем, если вам все-таки очень этого хочется… — Ты здесь ни при чем, Бегги, — зло оборвал меня Тэдди. — Его отец должен моему пять сотен баксов за мясо! — Оно было тухлое, — прорычал Пока. — Сойдет для собак, — злобно прошипел Тэдди. Я принялась обмахиваться ладошкой. Настоящая мелодрама — семейная вражда, двое мужчин, влюбленных в одну женщину… налицо все элементы долгоиграющей мыльной оперы или книги Изабель Альенде. Нужно будет непременно сказать профессору Теленовеле, чтобы он разрешил мне досрочно закончить его курс «Мелодрамы». А если он заупрямится, мой Тэдди оторвет ему обе руки! — Я не собираюсь с тобой драться, — заявил Пока. — Не хочу расстраивать Бегги. И вообще, это уже не важно. Грядет Перетусовка, и тогда и ты, и твоя паршивая семейка станете прахом!!! «Чтоб ты провалился! — выругалась я про себя, проклиная его житейское простонародное благородство. — А так хотелось посмотреть, как они борются друг с другом, лучше всего полностью обнаженные… Думаю, как-нибудь я смогу это устроить. Интересно, что это за Перетусовка такая?» Название казалось мне смутно знакомым, и я решила, что это какая-то мужская заморочка, которая меня вовсе не касается. — Ты в порядке, Бегги? — спросил меня Тэдди, когда Пока ушел. — Он не наставил тебе синяков своими грубыми лапищами и не менее грубыми манерами? — Я в порядке, — ответила я. — Пока нормальный парень, но он не поднесет свою свечу к пламени любви, которую я испытываю к тебе. Клянусь, ты не должен сомневаться в моих чувствах, я буду твоей вечно — по крайней мере, пока не подвернется кто-нибудь покруче. Но это вряд ли! — Я лишь забочусь о твоей безопасности, — процедил Тэдди. — Ты и так рискуешь, связавшись со мной, но, по крайней мере, я не допущу, чтобы тебя изуродовал кто-то, кроме меня. Он взял меня под руку, и мы вместе пошли по коридору. — Ничто никогда не разлучит нас, — напомнила я. — Мы всегда будем вместе. Я унеслась мыслями в сладкие грезы о долгих годах, на протяжении которых мы с Тэдди будем ходить под ручку и обмениваться томными взглядами, о его сильных руках и крепких чреслах… Я очнулась только когда мы сели на лавочку перед входом в школу. — Слушай, может быть, не будем форсировать события? Я не хочу бросаться с головой в омут. Как насчет того, чтобы начать с орального варианта? — Будем просто разговаривать? — Ну да… Или так, — я улыбнулась. Наверное, он прав, и прежде чем двигаться дальше, нам нужно сначала получше узнать друг друга, поговорить о своих симпатиях и антипатиях. А то, смешно сказать, мы ведь до сих пор разговаривали только о вампирах и о своих глубоких чувствах! — Ну хорошо, тогда скажи — какую позицию ты предпочитаешь? — поинтересовалась я. — Вообще-то я не большой любитель бейсбола, но всегда считал себя неплохим кетчером, — ответил Тэдди. Он наклонился ко мне и с очаровательной свирепостью окинул взглядом учеников, имевших неосторожность попасть в поле моего зрения. Я поняла, что узнавание друг друга займет гораздо больше времени, чем я думала. С другой стороны, у нас впереди еще куча страниц, надо же их чем-нибудь заполнять! — Я хочу узнать о тебе все, Бегги! О, как я жажду получше узнать все сокровища твоей уникальной, хрупкой и ранимой души! Я даже не знаю, с чего начать. Скажи, какое мороженое ты предпочитаешь? — Тедди был очень скрупулезен. Я едва удержалась, чтобы не сказать ему, что ждала чего-то более серьезного, и что меня несколько огорошил столь резкий переход от созвучия душ, смертельных угроз и опасностей к вопросу о любимой разновидности банального молочного продукта. Но потом я вспомнила, что пропустила занятие по «Романтическому диалогу», поэтому могу заблуждаться. Вдруг эти разговоры так и надо вести? — Любое, кроме ванильного. А какие у тебя хобби? — Кроме охоты и сладких мечтаний о том, как я порву твое нежное горлышко и сделаю несколько шокирующих фотографий для своей маленькой коллекции? Пишу стихи и жалуюсь на мучительность бытия. Кто твои любимые писатели? — Сильвия Плат, Вирджиния Вульф, Эмили Бронте — они обращаются к моему чувствительному женскому сердцу, понимаешь? А еще мне очень нравится автобиографическая книжка одной женщины по имени О. [21]Я нахожу это произведение очень вдохновляющим. После этого мы сделали небольшую паузу, и я жадно впилась взглядом в глаза Тэдди, ожидая чего-то большего. Эта игра в вопросы и ответы оказалась очень увлекательной. С ее помощью я смогла проникнуть в глубокую, вдумчивую душу Тэдди, а он получил доступ к тайникам моего сердца. Как жаль, что нам не отвели для этого три главы! — До сих пор я предпочитал общаться с молчаливыми сильными личностями, — признался Тэдди, — однако рядом с тобой мне кажется, будто вопросам не будет конца. О, сколько всего я хочу у тебя спросить! Что ты больше любишь — «пепси-колу» или «кока-колу»? — «Пепси». — Я никогда не выбираю самое очевидное, это делает меня загадочной. — А какой твой любимый фильм? — «Психо» и «Американский психопат», обожаю оба, — со странной тоской в голосе ответил Тэдди. — Впрочем, «Помешанный: признание некрофила» тоже был весьма неплох. А твои? — «Интервью с вампиров», — игриво улыбнулась я, но тут же нахмурилась, потому что какой-то назойливый звук мешал мне сосредоточиться. — Ты слышишь это? — Что? Прости, что ты сказала? — переспросил Тэдди, но его слова были заглушены звуками музыки. — Слышишь музыку? — истошно заорала я, но Тэдди только смущенно покачал головой, поскольку закадровые звуки становились все громче и громче. Тем временем сам Тэдди с каждым мгновением расплывался у меня на глазах, тая в тумане. Признаюсь, я запаниковала, но потом поняла, в чем дело. Безжалостная Степфордия Май'О решила прервать наш разговор наложением саундтрека, чтобы поскорее перейти к следующей сцене. Как она посмела? Именно сейчас, когда мы с Тэдди, наконец-то обрели возможность до мельчайших подробностей познать друг друга и обсудить, когда он сможет пробраться в мою спальню, чтобы мы, наконец, приступили к исследованию сокровенных уголков своих внутренних сущностей, она вдруг решила сократить наш диалог! Я сразу поняла, что никогда не смогу полностью оправиться от такого оскорбления. С другой стороны, переход к следующей сцене сделает сладостный миг окончательной ясности еще ближе, так что, может, оно и к лучшему. Поэтому я легла на спину и смирилась с медленно отъезжающей камерой. Глава 9
СЕМЕЙНЫЙ УЖИН
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |