Тео!
Он вышел из стойла. Малышка вывернулась из рук матери, побежала к нему и врезалась в ноги. Тео почувствовал неудержимое желание подхватить ее и обнять. Так и сделал.
Вот только Ливия на это не купилась. Упершись ладошками в грудь Тео, она оттолкнулась и укоризненно посмотрела на него:
Домик фей не поменялся!
Наконец-то, хоть одна ошибка, которую можно исправить.
Потому что сперва я хочу показать тебе одно сокровище.
Сокловище?
Тео говорил, не думая, но точно понимал, что должен сделать.
Пляжные драгоценности.
Длагоценности? – изумленно выдохнула Ливия.
Постой здесь.
Он поднялся в свою старую спальню. Огромная банка с коллекцией пляжных стеклышек Риган хранилась в глубине шкафа. Тео засунул банку туда давным-давно, потому что, как и многое в доме, она вызывала болезненные воспоминания. Когда он вытащил стеклышки и понес вниз, впервые за день мрачное настроение чуть отступило. Милая щедрая сторона натуры Риган одобрила бы передачу ее пляжных сокровищ Ливии, подарок одной девочки другой.
Спускаясь по ступенькам, по которым сестра бегала сто раз за день, Тео ощутил, как что-то мимолетно его коснулось. Что-то теплое и невидимое. Застыв, где стоял, он закрыл глаза, прижимая к себе холодную банку, и словно наяву увидел Риган.
Она ему улыбалась. Словно говорила: «Будь счастлив».
***
Джейси оставила дочь с Тео, и они вдвоем отправились украшать стеклышками домик фей. А за делом разговаривали, хотя больше щебетала Ливия. Словно все слова, которые копились у нее в голове, рвались наружу. Просто удивительно, насколько наблюдательной была малышка и как много понимала.
Я сказала тебе свой бесплатный секлет. – Ливия вдавила последнее стеклышко в новую покрытую мхом крышу домика. – Тепель твоя очеледь.
***
К сумеркам Тео вернулся в башню, словно одинокий принц, ждущий, когда же принцесса его вызволит.
«У тебя слишком большой багаж за плечами».
Он пытался писать, но вместо этого сидел, уставившись в пустоту, и думал об Энни. Бродить извилистыми закоулками извращенного ума Квентина Пирса не хотелось, и Тео больше не мог отрицать правду. Какой бы странствующий вурдалак ни выпил его воображение, он забрал с собой и писательскую карьеру Тео.
Он закрыл файл и откинулся на стуле. Взгляд упал на украденный у Энни рисунок. Прилежный паренек со взъерошенными волосами и веснушчатым носом.
Тео снова потянулся к клавиатуре, открыл новый файл… какое-то время просто сидел, а потом начал набирать текст. Слова лились потоком, слова, что слишком долго томились внутри Тео.
«Смельчак Стриж жил в большой квартире, выходившей окнами на Центральный парк. Смельчак мучился от аллергии, и если в воздухе было слишком много пыльцы, а он забывал ингалятор, то начинал хрипеть, и тогда Френ, приглядывавший за ним, пока родители на работе, уводил мальчишку из парка. Стриж и так чувствовал себя каким-то чудиком. Он был самым маленьким в седьмом классе. Ну почему у него еще и аллергия?
Френ говорил, мол, лучше ум, чем сила, но Стриж ему не верил. Сильным быть намного круче.
Однажды, когда Френ в очередной раз прогнал Стрижа из парка, произошло нечто странное. Он пошел к себе в комнату поиграть в любимую компьютерную игру, но стоило коснуться игрового контроллера, как электрический разряд прошил руку, грудь, ноги, а потом все погрузилось во тьму…»
Тео писал до глубокой ночи.
***
Каждое утро по пробуждению Энни находила на палубе «Талисмана Удачи» очередную взятку. Маффины, яичную запеканку и домашнюю гранолу вряд ли можно считать чем-то серьезным, однако что есть, то есть. Все это были вызванные чувством вины, умоляющие о молчании и – в случае со свежевыжатым апельсиновым соком, - настоящие жертвы.
Не все они относились к съедобным. Сперва появилась бутылка ароматного лосьона для рук, затем свитер на молнии с ценником из магазина Тильды. Временами Энни успевала увидеть дарителя – Наоми принесла чашку густой похлебки, миссис Нельсон лосьон. Даже Мари оставила противень лимонных квадратиков.
Пользуясь тем, что сотовый телефон хорошо ловил сигнал, Энни начала связываться с прежними клиентами, за чьими собаками приглядывала. Поговорила с бывшим начальником в «Кофе, Кофе» о возможности вернуться на работу и пожить в дальней комнате, пока не выйдет сиделкой. И все равно оставалось слишком много свободного времени, а горечь все не уходила.
Тео злился на нее и больше не вернется. Боль от потери кружила стервятником и никак не улетала прочь.
«Но больно только мне», - напоминала себе Энни.
Она много думала о Нивене Гарре, но больше отторжения, чем уже есть, выдержать не могла. Хотелось связаться с его семьей, и все же Энни решила подождать до отъезда с острова, пока основная горечь от расставания с Тео не схлынет.
Пара молодых женщин остановились у судна, интересуясь, почему она съехала из коттеджа. Получается, новость о смене владельца еще не распространилась. Энни пробормотала, мол, хочется быть поближе к городу, и собеседницы удовлетворились этим объяснением.
На четвертое утро на палубу вспрыгнула Лиза и сжала Энни в объятиях. А ведь всегда держалась так холодно! Энни не могла понять причину внезапной перемены, пока Лиза не отстранилась и не сказала:
Поверить не могу, что ты заставила Ливию заговорить. Я ее сегодня видела, это настоящее чудо.
Ну я там не одна потрудилась, - возразила Энни, только Лиза снова ее обняла и заявила, мол, жизнь Джейси теперь тоже изменилась.
Однако это был не последний гость на сегодня. Энни стирала в рубке белье, когда на палубе раздались шаги.
Энни?
Барбара. Энни повесила мокрый лифчик сохнуть на огнетушителе, накинула куртку и вышла на палубу.
Барбара стояла на рулевой рубке, держа кусок домашнего сладкого хлеба в пищевой пленке. Некогда пышный белокурый начес опал, а от прежнего яркого макияжа осталась лишь кроваво-красная помада, собравшаяся в складках вокруг рта. Барбара положила гостинец рядом с гидролокатором.
Шесть дней прошло. Ты не звонила в полицию. Ни ты, ни Тео. Ты никому не сказала.
Пока нет, - уточнила Энни.
Мы пытаемся исправить то, что натворили. Хочу, чтобы ты знала. – Слова звучали скорее умоляюще, чем твердо.
Поздравляю.
Барбара потянула продолговатую деревянную пуговицу на пальто.
Мы с Наоми в четверг ездили на материк, говорили с адвокатом. Он готовит бумаги на передачу тебе коттеджа в вечное пользование. – Она уставилась куда-то мимо Энни на рыболовецкий домик, не в силах смотреть ей в глаза. – Мы просим лишь никому не рассказывать о нашем поступке.
Энни приказала себе не размякать.
У вас нет права что-то у меня просить.
Знаю, но… - Глаза Барбары были красными. – Большинство из нас родилось здесь. Мы годами спорили о том о сем, и не все всех любят, но… люди нас уважают. И мы это очень ценим.
Видимо, не очень, раз готовы были пожертвовать их добрым мнением. А теперь хотите, чтобы мы с Тео молчали, раз уж вы готовы вернуть мне мой коттедж.
Барбара побледнела, отчего пятно помады стало выделяться еще ярче.
Нет. Мы в любом случае удостоверимся, что тебе его вернули. Просто просим…
Поступить лучше, чем поступили вы сами.
Плечи Барбары поникли.
Именно. Лучше, чем все мы поступили.
Энни не могла долго изображать из себя бессердечную девицу. Она приняла решение в тот момент, когда рыжие малышки Лизы вбежали в гостиную и бросились к бабушке.
Давайте отбой своему адвокату, - сказала Энни. – Коттедж ваш.
Барбара только ахнула.
Ты же не серьезно.
Серьезно. – Она не могла туда вернуться. Если заберет дом себе, то получится - назло. – Коттедж принадлежит острову. Я – нет. Он ваш. Безвозмездно. Делайте с ним что хотите.
Но…
Энни больше не хотела слушать. Просто запахнулась плотнее и спрыгнула на причал.
Какой-то мужчина чистил дно лодки. Рыбаки во время прилива заводили судна в Кристмас-Бич, ремонтировали, а потом спускали их обратно на воду с отливом. Такова островная жизнь – зависит от приливов и погоды, рыбы и капризов природы. Энни брела по городу, ощущая себя такой же пустой и оторванной, как одинокая ловушка для омара, свисавшая у закрытого магазинчика Тильды.
В кармане ожил мобильный. Звонил торговец из магазина по перепродаже. Энни прислонилась к потрепанной рекламе похлебки и рулетов с омарами и выслушала сообщение, однако новость оказалась такой невероятной, что пришлось просить ее повторить.
Я серьезно, - уверил продавец. – Сумма сумасшедшая, но покупатель какой-то коллекционер, и кресло-русалка как раз ему подходит.
Удивительно! Оно же жуткое.
К счастью, у каждого свои вкусы.
И вот так у Энни появилось достаточно денег, чтобы погасить большую часть долгов. Один телефонный звонок помог ей начать с чистого листа.
***
Переезд на материк назначили на следующий день – сорок четвертый день пребывания Энни на острове. Пришлось утром сбегать в Харп-Хауз и упаковать вещи, что оставила у Джейси – кукол, остальную одежду, шарфы Мэрайи. После семи ночей на рыбацком судне Энни была более чем готова вернуться к жизни на суше. Хотелось бы, конечно, чтобы упомянутая жизнь не проходила на койке в подсобке «Кофе, Кофе», но это ненадолго. Один из клиентов хотел нанять Энни посидеть с собакой, пока сам съездит в Европу.
Извещение на доске объявлений гласило: сегодня вечером состоится общегородское собрание. Раз проблема с коттеджем скоро будет решена, Энни хотела поприсутствовать, но сперва удостовериться, что Тео там нет, поэтому она подождала, пока собрание не начнется, и только потом зашла.
Лиза заметила Энни и жестом пригласила ее занять свободный стул рядом. Семеро островных попечителей сидело за длинным столом в конце комнаты. Барбара выглядела не лучше, чем в последний раз: такой же опавший начес, тот же бледный макияж. Остальные бабули сидели по разным углам комнаты, кто-то рядом друг с другом, кто-то – с мужьями. Ни одна не осмелилась посмотреть Энни в глаза.
Собрание открыли. Обсудили бюджет, ремонт пристани, как избавиться от все растущего числа сломанных грузовиков. Поговорили о необычно теплой погоде и обещанном на тот же период шторме. О коттедже – ни слова.
Собрание уже шло к завершению, когда Барбара встала:
Прежде чем разойдемся, у меня есть новости.
Без густо накрашенных ресниц и нарумяненных щек она казалась меньше. Барбара тяжело оперлась на стол, словно нуждалась в поддержке.
Знаю, вам всем будет приятно услышать, что… - она прочистила горло, - Энни Хьюитт передает Коттедж Лунного странника острову.
Комната наполнилась гулом. Стулья заскрипели, все стали оборачиваться, чтобы посмотреть на виновницу переполоха.
Энни, это правда? – спросила Лиза.
Ты никогда не говорила, - обратился к Барбаре ее муж из первого ряда.
Букер, мы сами только что узнали, - ответил ему какой-то попечитель с другого конца стола.
Барбара дождалась тишины, затем продолжила:
Благодаря щедрости Энни, мы сможем превратить коттедж в новую школу.
Снова поднялся шум, теперь еще и с аплодисментами и свистом. Какой-то незнакомый мужчина похлопал Энни по плечу.
А летом можно сдавать коттедж, а доходы направлять в школьный бюджет, - добавила Барбара.
Лиза схватила Энни за руку:
О, Энни… дети будут так рады. Совсем другое дело.
Вместо того, чтобы успокоиться, Барбара, кажется, поникла.
Мы хотели бы, чтобы наши молодые жители знали, как мы о них заботимся. – Она посмотрела на Лизу. – И на что готовы были пойти, чтобы удержать их на острове. – Барбара уставилась на стол, и Энни забеспокоилась, как бы пожилая дама не расплакалась, но когда та подняла голову, ее глаза были сухими. Барбара кивнула кому-то в зале. Потом еще кому-то. Одна за другой заговорщицы вставали и присоединялись к ней. Энни неловко поерзала на стуле. Губы Барбары дрогнули: - Нам надо кое-что вам всем рассказать.
Глава 24
Тревога Энни нарастала. Барбара беспомощно глянула на остальных. Наоми провела рукой по коротко стриженным волосам, оставляя на них след, подобный кильватеру. Затем выступила вперед:
Энни отдала коттедж не по своей воле. Мы ее вынудили.
Удивленный гул пробежал среди слушателей. Энни вскочила на ноги.
Никто меня ни к чему не принуждал. Я хотела отдать вам коттедж. А теперь… если не ошибаюсь, тут пахнет кофе? Объявляется перерыв.
Никакой собственностью она не владела, и прав объявлять перерыв у нее не было, но желание отомстить пропало. Да, женщины поступили плохо и теперь мучились из-за своего поступка. Но по сути они же не злые. Просто матери и бабушки, которые так стремились удержать семьи вместе, что перестали различать где добро, а где зло. Несмотря ни на что, Энни переживала за них и как никто знала, как легко любовь заставляет людей делать глупости.
Энни… - Властность Барбары понемногу к ней возвращалась. – Мы все решили, что надо это сделать.
Не надо, - возразила Энни. И затем повторила еще выразительнее: - Правда, не надо.
Энни, сядь, пожалуйста. – Вот теперь Барбара и правда пришла в себя.
Энни плюхнулась на стул.
Барбара вкратце рассказала о договоре между Эллиоттом Харпом и Мэрайей.
Тильда вцепилась в края своей ярко-красной куртки и начала:
Мы приличные женщины. Надеюсь, вы все об этом знаете. Мы думали, что если найти новое здание для школы, дети перестанут уезжать.
Это позор для ребят – учиться в трейлере, - подала голос какая-то женщина с заднего ряда.
Мы убедили себя, что цель оправдывает средства, - сказала Наоми.
Это я все затеяла. – Луиза Нельсон тяжело оперлась на палку и посмотрела на дочь, сидевшую в первом ряду. – Галеанн, ты ведь не возражала жить здесь, пока школа не сгорела. Мне было невыносимо думать, что вы с Джонни уедете. Я прожила здесь всю жизнь и у меня хватает мозгов, чтобы понять: без семьи я тут не протяну. – Голос Луизы был слаб от возраста, и все присутствующие затихли, чтобы ее расслышать. – Если вы уедете, то мне придется отправиться на материк, а я хочу умереть здесь. Вот и стала думать, что же предпринять.
Наоми снова провела рукой по волосам, оставляя второй след.
Мы все как с ума посходили. –Никого не щадя, она подробно поведала, что они натворили. Описала, как отменяли заказы Энни, вламывались в дом. Все.
Энни все сильнее вжималась в стул. Они выставляли ее одновременно и героиней, и жертвой, а ни одна из этих ролей ей не нравилась.
Мы ничего не разбили, - встряла Джуди с сухими глазами, но сжимая платок.
Наоми описала, как они подвесили куклу в петлю, как нарисовали на стене угрожающую надпись… и наконец, как стреляли в Энни.
Барбара опустила глаза.
Я это сделала. Самое худшее – и виновата я.
Мама! – ахнула Лиза.
Мари поджала губы.
Я придумала сказать Энни, мол, с Тео Харп несчастный случай, чтобы она уехала с острова с Наоми. Я порядочная женщина и никогда еще так себя не стыдилась. Надеюсь, Господь меня простит, потому что я себя не прощу.
Энни пришлось отдать ей должное. Может, Мари и ханжа, но ханжа совестливая.
Энни поняла, что происходит, и вывела нас на чистую воду, - продолжила Барбара. – Мы умоляли ее молчать, чтобы никто не узнал, но она не стала ничего обещать. – Барбара подняла голову выше. – В воскресенье я пришла к ней снова просить сохранить нашу тайну. Энни могла послать меня куда подальше, но не стала. А вместо этого заявила, что отдает нам коттедж, просто так. Что он принадлежит острову, а не ей.
Еще больше людей повернулись к Энни, и она заерзала на стуле.
Сперва мы обрадовались, - сказала Тильда, - но чем больше обсуждали случившееся, тем труднее становилось смотреть друг другу в глаза. И тем больше нас мучила совесть.
Джуди высморкалась.
Как нам смотреть друг на друга, день за днем, смотреть на наших детей и в глубине души знать, что мы сделали?
Барбара расправила плечи:
Мы знали, что содеянное будет грызть нас до конца дней, если мы во всем не сознаемся.
Покаяние хорошо для души, - чопорно подтвердила Мари. – Поэтому мы и решили рассказать вам правду.
Мы не в силах исправить то, что натворили, - сказала Наоми. – Все, что нам остается, - быть честными. Можете ненавидеть нас, если сочтете правильным.
Не в состоянии больше терпеть, Энни вскочила:
Единственный человек, у кого есть право вас ненавидеть, - это я. Но я не хочу, значит, и остальные не должны. А теперь давайте прекратим уже это собрание, сейчас же.
Секундочку, - подал голос Букер Роуз, не обращая внимания на заявление Энни.
Объявили перерыв, после которого Энни хотела просто убраться отсюда, но ее окружила толпа людей, желающих поговорить с ней, поблагодарить ее, попросить прощения. Местные игнорировали бабушек, но Энни не сомневалась, что худшее для них позади. Островитяне еще не один день станут пережевывать случившееся, но они были суровыми людьми, ценившими изобретательность, пусть и не в благих целях. Долго остракизм не продлится.
***
Когда Энни вернулась на судно, море разгулялось, а на горизонте сверкнула молния. Похоже, ночь выдастся дикой – прекрасное отражение того кошмара, в который Энни попала по приезду сюда. Завтра к этому времени она уже уберется с острова. Хоть бы Тео не заявился попрощаться. Это будет слишком.
Волны омывали палубу, но Энни еще не собиралась уходить в каюту. Хотелось полюбоваться, как шторм набирает силу, на его свирепость. Энни нашла припасенные на случай непогоды вещи - огромная куртка пахла мышами, но прикрывала до середины бедра - стояла на палубе и смотрела, как сверкают молнии. В городе не заметен переменчивый ритм природы. Только когда гроза приблизилась, Энни спустилась вниз.
Каюта то освещалась, то темнела, то снова светлела, а шторм обрушился на остров. Когда Энни дочистила зубы, ее уже подташнивало от качки. Она растянулась на койке не раздеваясь, даже влажные джинсы не сняла, и терпела столько, сколько могла, но тошнило все сильнее, и стало ясно, что ее вырвет, если она так здесь и останется.
Энни схватила мокрую оранжевую куртку и вылезла обратно наверх. Дождь захлестывал сквозь открытую часть рубки, но за возможность подышать свежим воздухом плата невелика.
Качка продолжалась, но желудок успокоился. Постепенно шторм пошел на спад, и дождь стих. Где-то грохнула ставня. Решив, что сильнее, чем есть, уже не вымокнет, Энни выбралась на пристань, посмотреть, не сломалось ли чего. Судя по тому, что можно было рассмотреть во всполохах, от ветра поломались ветки, а еще сорвало несколько кусков черепицы. Чтобы не переплачивать за электричество, никто не оставлял свет на крыльце, но сейчас кое-где он горел – похоже, не одной Энни не спалось.
Оглядываясь, она заметила странный отблеск в небе, где-то на северо-востоке в районе коттеджа. Свет мерцал, точно пламя костра.
«Это не костер. Это пожар».
Первое, о чем Энни подумала, - коттедж. После всего случившегося в него теперь ударила молния. Все. Больше никакой новой школы или денег от аренды. Все усилия пошли прахом.
Она слазила на судно за ключами, а секунду спустя уже бежала по доку к рыбацкому домику, у которого припарковала машину. Дождь превратил дорогу в кашу, неизвестно, как далеко она сумеет проехать на «КИА», но попытаться стоило.
В домах вспыхивал свет. Энни заметила грузовик, отъезжавший от дома Роузов. Барбара сидела на пассажирском сиденье, значит, вел Букер. Машина без проблем пробиралась по грязи.
Энни бросилась к ней и хлопнула ладонью по крылу, пока Роузы не уехали. Грузовик остановился. Барбара разглядела Энни, открыла дверь, подвинулась, не задавая вопросов – значит, они тоже увидели зарево пожара. Капли дождя стекали по куртке Энни.
Это коттедж, я знаю.
Не может быть, - возразила Барбара. – Только не после всего, что случилось. Не может быть.
А ну успокойтесь обе, - приказал Букер, выезжая на дорогу. – Там сплошной лес, а коттедж невысокий. Скорее уж, молния в дерево угодит.
Энни молилась, чтобы он оказался прав, но в глубине души не верила в чудо.
Грузовик давным-давно попрощался с амортизаторами, а из дыр на приборной доске торчали провода, но он ехал по грязи лучше, чем смогла бы машина Энни. Чем дальше они пробирались, тем ярче становилось оранжевое зарево в небе. В городе имелась лишь одна пожарная машина, да и то старая и нерабочая, как сообщила Барбара. Букер свернул на дорожку, ведущую к коттеджу. Горизонт очистился, и стало ясно – горит не домик. А Харп-Хауз.
Первая мысль, мелькнувшая у Энни: Тео. Затем – Джейси и Ливия.
«Господи, хоть бы они были целы».
Барбара вцепилась в приборную доску. С неба дождем сыпались искры. Машина влетела на подъездную дорожку. Букер припарковался подальше от огня. Энни выскочила и побежала.
Пожар неистовствовал, жадно пожирал деревянные перекрытия, впиваясь огненными когтями во все новые части дома. Груды газет и журналов, что хранились на чердаке, послужили отличным топливом, крыша уже сгорела, виднелся лишь скелет дымохода. У подъездной дорожки сжались Джейси с Ливией. Энни кинулась к ним.
Все произошло так быстро, - начала объяснять Джейси. – Словно в доме что-то взорвалось. Я не могла открыть дверь – что-то упало и ее заблокировало.
Где Тео? – крикнула Энни.
Выбил окно и выпустил нас.
Где он сейчас?
Он… он вернулся в дом. Я крикнула ему, чтобы не лез туда.
Желудок Энни сжался. В доме нет ничего такого ценного, чтоб рисковать жизнью. Если только там не остался Ганнибал. Тео никогда не бросил бы ничего, о чем заботился, - даже кота.
Энни рванула к дому, но Джейси крепко схватила ее за рукав рыбацкой непромокаемой куртки:
Ты туда не полезешь!
Она права. Дом огромный, а Энни понятия не имела, куда пошел Тео. Остается ждать и молиться.
Джейси подхватила дочь на руки. Энни смутно сознавала, что подъехали люди, и Букер говорит, мол, дом не спасти.
Хочу к Тео! – заплакала Ливия.
Энни услышала пронзительное ржание испуганной лошади.
«Я же совсем забыла про Танцора».
Но когда она повернулась к стойлу, туда уже бежали Букер и Даррен Маккинли.
Они его вытащат, - сказала подошедшая Барбара.
Тео в доме, - огорошила ее Джейси.
Барбара в ужасе прикрыла ладонью рот.
Воздух был горячим и полным дыма. Упала еще одна балка, вызвав сноп искр. С растущим страхом Энни в прострации наблюдала за пожаром с дорожки, а перед глазами вставал образ пылающего Торнфилд-холла, Джейн Эйр, вернувшейся к ослепшему Эдварду Рочестеру.
Слепота – это не страшно. С этим Энни смогла бы жить. Только бы Тео уцелел.
Что-то потерлось о лодыжки. Энни опустила взгляд и увидела Ганнибала. В панике она схватила кота. В эту самую минуту Тео сражается с огнем в попытках найти любимца, понятия не имея, что он уже спасся.
Букер и Даррен с трудом вывели Танцора из конюшни. Они надели ему что-то на голову, чтобы закрыть глаза, но перепуганное животное чуяло дым и вырывалось.
Упал еще кусок кровли. В любой момент дом мог рухнуть. Энни ждала. Молилась. Сжимала кота так сильно, что тот протестующее взвыл и стал вырываться.
«Надо было сказать Тео, что я его люблю. И к черту последствия. Жизнь слишком драгоценна. Любовь слишком драгоценна. А теперь он никогда не узнает, как его любили – не с удушающим фанатизмом или безумными требованиями, а так, что сумели отпустить».
Из дома показалась фигура. Сгорбленная, бесформенная. Энни побежала навстречу. Это был Тео. Он что-то тащил в каждой руке и отчаянно ловил ртом воздух. Сзади взорвалось окно. Энни подбежала, попыталась помочь Тео. Его ноша ударила ей по ногам. Энни попыталась забрать то, что у него в руках, но он не давал.
Подскочили какие-то мужчины, оттолкнули Энни в сторону и потащили Тео на свежий воздух. И только тогда она разглядела, что же он вынес из горящего дома. За чем вернулся. Вовсе не за котом. За двумя красными чемоданами. Тео вернулся, чтобы спасти ее кукол.
Энни едва верила собственным глазам. Тео полез в этот ад, чтобы вытащить ее дурацких любимых кукол. Энни хотелось накричать на него, зацеловать до потери дыхания, заставить пообещать, что больше он такой глупости не сделает. Однако Тео вырвался от спасителей и побежал к коню.
Мой феечный домик! – закричала Ливия. – Хочу посмотлеть феечный домик.
Джейси попыталась ее утихомирить, но слишком много обрушилось на четырехлетнюю малышку, и она не внимала доводам.
«Тео я сейчас помочь не могу, так может, получится утешить Ливию?»
Ты забыла? – Она коснулась щеки малышки и притянула ее ближе. – Сейчас ночь, феи как раз там. Им не нравится, когда люди их видят.
Рыдания сотрясали Ливию.
Я хочу их посмотлеть.
«Далеко не все наши желания исполняются».
Пожар не добрался до домика фей, но тот участок сильно пострадал.
Знаю, милая, но они встречаться не хотят.
А можно… - всхлипнула Ливия. – Можно, ты отведешь меня туда утлом? – Энни замешкалась, и малышка снова расплакалась. - Хочу посмотлеть феечный домик!
Энни глянула на Джейси, которая выглядела такой же измученной, как дочь.
Там сейчас огонь и опасно, - пояснила Энни. – Я отведу тебя утром.
Ливия успокоилась, пока ее мама не предложила переночевать в городе. Тогда истерика возобновилась.
Энни сказала, что отведет меня утлом к феечному домику! Я хочу остаться здесь!
Почему бы вам втроем не переночевать в коттедже? – предложил раздавшийся сзади хриплый мужской голос. Энни обернулась. Тео выглядел так, будто вырвался из ада. Голубые глаза сверкали на перепачканном в саже лице. Он протянул Энни кота: - Возьми его с собой, ладно?
Не успела она ответить, как Тео ушел.
***
Барбара подвезла Энни, Джейси и Ливию в коттедж. Энни сперва занесла в дом Ганнибала, затем забрала из кузова грузовика чемоданы. Все остальное, хранившееся в Харп-Хаузе, сгорело: одежда, шарфы Мэрайи, Дневник мечтательницы. Зато у нее остались куклы. А еще – рисунки Нивена Гарра, лежавшие между плотными картонками на дне каждого чемодана. А самое главное – Тео был жив и здоров.
Сноп искр озарил небо, словно дьявольский фейерверк.
Харп-Хауз рухнул.
***
Энни уступила кровать Джейси с Ливией, сама устроилась на диване, а студию оставила для Тео, но к рассвету он так и не вернулся. Она подошла к окну. Там, где недавно возвышался Харп-Хауз, теперь остались только дымившиеся руины.
Появилась, потирая глазки, Ливия в пижаме.
Пошли к феечному домику.
Энни рассчитывала, после вчерашнего малышка проспит допоздна, но единственный, кто еще остался в кровати, – это Джейси. Еще Энни думала, что Ливия забудет про домик фей. Зря надеялась.
Энни попыталась мягко объяснить, что во время пожара кто-то мог нечаянно наступить на домик, но Ливия стояла на своем:
Феи бы не дали. Пойдем посмотлим, Энни? Ну пожалуйста!
Боюсь, тебе не понравится.
Ливия сморщилась.
Пойдем!
К вечеру Энни вернется на материк, а у малышки вместо хороших воспоминаний о ней останутся неприятные.
Ладно, - неохотно согласилась Энни. – Бери курточку.
Сама она уже надела слишком короткие брюки-дудочки Мэрайи и черный свитер. Накинув вчерашнюю пропахшую дымом куртку, Энни оставила Джейси записку. И уже выведя малышку на улицу, вспомнила, что не покормила ее – хотя в кухне особо поживиться нечем. Однако когда Энни предложила вернуться и позавтракать, Ливия наотрез отказалась. А спорить духу не хватило.
Кто-то подогнал «субурбан» Джейси к коттеджу. Энни пристегнула Ливию и поехала. Машина Тео так и стояла на верху утеса. Энни припарковалась рядом, помогла малышке выбраться и, крепко держа ее за руку, повела наверх.
Горгульи и каменная башня уцелели – а еще конюшня и гараж. Однако от самого дома ничего не осталось, кроме четырех кирпичных дымоходов и части лестницы. За руинами виднелся океан. Дом больше не закрывал обзор.
Забавно, что Ливия первой заметила Тео, ведь Энни больше ни о чем и думать не могла. Малышка вырвалась и побежала к нему, размахивая слишком длинными рукавами пижамы:
Тео!
Он был весь в грязи. Небрит. В слишком маленькой синей куртке, видимо, одолженной кем-то из мужчин, и джинсах, порванных на икре. Сердце Энни сжалось. После всего, через что Тео прошел, после всего, что ему пришлось сделать, он сидел здесь, скрючившись в грязи, и ремонтировал феечный домик Ливии.
Он послал малышке усталую улыбку, которая быстро увяла.
Из-за пожара феи разозлились. Смотри, что они устроили.
О, нет. – Ливия уперла руки в бока, словно взрослая. – Они очень, очень плохие.
Тео посмотрел на Энни. Грязь залегла в морщинках вокруг его глаз, а одно ухо было полностью черным. Он рисковал жизнью, спасая ее кукол. Так в его духе.
Ты просидел тут всю ночь, - мягко сказа Энни. – Воздавал почести павшему дому Харпов?
И смотрел, чтобы искры не перекинулись на конюшню.
Теперь, когда жизни Тео ничто не угрожало, порыв открыть свои чувства уступил место суровой реальности. Ничего не изменилось. Она не станет жертвовать его спокойствием ради возможности выговориться.
Танцор в порядке?
Тео кивнул.
Я отвел его обратно в стойло. Как наш кот?
Горло перехватило.
Отлично. Лучше, чем ты.
Ливия изучающее осмотрела его работу.
Ты сделал доложку. Феям понлавится.
Тео построил новое жилище ниже и шире и вместо каменной дорожки выложил из кусочков стекла полукруг перед входом. Он протянул оставшиеся стекляшки Ливии.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |