Там не обнаружилось ни «рейндж-ровера», ни Тео. Приготовив чашку чая, чтобы согреться, Энни села за стол у окна и, поглаживая Ганнибала, снова задумалась о возможной беременности. Живи она в городе, побежала бы в ближайшую аптеку за тестом. Тут придется его заказывать и ждать, пока паром доставит необходимое.
Однако, вспомнив, как местные при разгрузке передавали друг другу ящики с открытыми пакетами из-под овощей, Энни передумала. Она сама тогда заметила тампоны, ликер, подгузники для взрослых…
«Мне правда хочется, чтобы весь остров знал, что я заказала себе тест на беременность?»
Как же Энни скучала по анонимности большого города.
Допив чай, она взяла блокнот с инвентаризационным списком и направилась в студию. Нужно внимательно проверить все коробки. Завернув за угол, Энни застыла на пороге.
Пышка свисала с потолка в петле.
Пышка. Ее глупая, самодовольная, испорченная кукольная принцесса… Голова бедняжки вывернута под жутким углом, желтые шерстяные локоны, похожие на сосиски, сбились на одну сторону. Тряпичные ножки беспомощно болтались, а один из ярко-розовых кожаных башмачков валялся на полу.
Всхлипнув, Энни кинулась через комнату и схватила стул, чтобы вытащить куклу из приколоченной к полотку веревки.
Входная дверь с грохотом распахнулась.
Энни!
Она развернулась и вылетела из студии.
Ах ты сволочь! Мерзкий, бесчувственный придурок!
Тео ворвался в гостиную, как лев на охоте.
Ты что, рехнулась?
Нежеланные слезы навернулись на глаза Энни.
Думаешь, это смешно? Ты совсем не изменился.
Почему ты меня не подождала? Хочешь, чтоб в тебя снова выстрелили?
Это угроза? – оскалилась Энни.
Угроза? Ты правда настолько наивна и веришь, будто больше такого случиться не может?
Если произойдет что-то еще, клянусь богом, я тебя убью!
Они оба замерли. Энни и представить не могла, что способна на такую ярость, но ее задели за живое. Какой бы эгоисткой ни была Пышка, она все равно оставалась частью Энни, которая являлась ее защитницей.
Если что произойдет? – тихо переспросил Тео.
Поначалу позы, в которые ты ставил кукол, были забавными. Но это жестоко, - указала Энни в сторону студии.
Жестоко? – Он прошел мимо нее, заглянул в спальню, а затем направился в студию. – Сукин сын, - пробормотал Тео.
Энни прошла за ним и встала на пороге, глядя, как Харп сдергивает веревку. Он снял петлю с шеи Пышки и отнес куклу хозяйке.
Вызову сюда слесаря как только смогу, - мрачно пообещал Тео и пошел в угол комнаты.
Крепче сжав Пышку, Энни проследила за ним взглядом и увидела, что пропустила. Остальные куклы больше не сидели на полке под окном, а валялись в мусорной корзине, свисая из нее со всех сторон.
Нет.
Энни подбежала к ним, опустилась у корзины, положила Пышку на колени и вытащила бедняжек одну за другой. Расправила их одежду и волосы. Закончив, Энни посмотрела на Тео, ища хоть что-то необычное в его взгляде или лице, но ничего не находя.
Он сжал губы.
Тебе следовало подождать в доме, пока я тебя отвезу. Меня не так уж долго не было. Больше не ходи сюда в одиночку.
И быстро вышел из студии.
Так вот на что он злился, когда примчался в коттедж.
Энни усадила Милашку, Лео и Питера на полку.
«Спасибо, - прошептал Питер. – Оказывается, я не такой храбрый, как думал».
Еще не готовая расстаться с Пышкой, Энни принесла ее в гостиную, - Тео как раз снимал пальто, - и тихо призналась:
У меня нет денег на слесаря.
У меня есть, - отрезал он. – И я хочу поменять замок. Никто не смеет лазить здесь в мое отсутствие.
Он действительно такой эгоист или просто дает ей возможность сохранить лицо?
Энни надела Пышку на руку. Знакомое прикосновение вычурного платья куклы подействовало успокаивающе. Не задумываясь, Энни подняла руку.
Спасибо, что спас меня, - произнесла Пышка кокетливо и с придыханием.
Тео склонил голову набок, но Энни обратилась к кукле:
Больше ничего не хочешь сказать, Пышка?
Та оглядела гостя с головы до ног.
Ты такой клевый.
Пышка! – воскликнула Энни. – Где твои манеры?
Кукла похлопала длинными ресницами и проворковала:
Ты такой клевый… сэр.
Пышка, довольно! – оборвала ее Энни.
Кукла отбросила волосы, явно надувшись:
Ну а что ты от меня хочешь?
Хочу, чтобы ты извинилась, - терпеливо объяснила Энни.
За что мне извиняться? – обиделась Пышка.
Ты прекрасно знаешь.
Пышка склонилась к уху Энни и преувеличенно громким шепотом сообщила:
Я лучше спрошу, к какому парикмахеру он ходит. Сама знаешь, чем обернулся мой последний визит в салон.
Только потому, что ты оскорбила мастера, - напомнила ей Энни.
Она думала, будто красивее меня, - вздернула нос Пышка.
Она думала, что красивее меня.
Но тебя-то она точно красивее, - торжествующе заявила Пышка.
Кончай пререкаться и скажи уже, что нужно, - вздохнула Энни.
Ой, ну ладно, - сварливо выдохнула Пышка, а потом еще сварливее продолжила: - Извини, что решила, будто это ты меня подвесил.
Я? – Тео действительно обращался к кукле.
Пойми правильно, - фыркнула Пышка. – У тебя такая репутация… Я все еще не оправилась от того, как ты позволил Питеру заглянуть мне под юбку.
Тебе это понравилось, и ты это знаешь, - упрекнула куклу Энни.
Тео тряхнул головой, словно отгоняя морок:
А с чего ты решила, что это был не я?
А это ты? – наконец напрямую спросила его Энни.
В этот раз Тео вспомнил, на кого надо смотреть.
Как и сказала твоя подружка, у меня есть определенная репутация.
Я бы скорее не удивилась, если бы пришла домой, а тут Пышка и Милашка занимаются любовью в моей кровати. – Энни сняла куклу с руки. – Но не это зверство.
Ты по-прежнему слишком хорошего мнения о людях. – Тео недовольно скривился. – Месяца не прошло, а ты уже позабыла, кто же злодей в твоей сказке.
Может быть. А может и нет, - ответила Энни.
Он посмотрел на нее и пошел из студии:
Мне надо работать.
И исчез, не оправдываясь и ничего не отрицая.
*
Вечером уютного ужина на двоих не ожидалось, поэтому Энни сделала себе сэндвич, перенесла несколько коробок из студии в гостиную, уселась на полу по-турецки и открыла первую коробку. Там оказалась куча журналов - от высококлассного глянца до старых черно-белых копий. В некоторых были тематические статьи за авторством Мэрайи или репортажи о ней самой. Энни переписала в блокнот названия всех изданий вместе с датами публикаций. Вряд ли они являлись коллекционными, но нельзя сказать наверняка, пока не узнаешь.
Во второй коробке лежали книги. Энни проверила тома на наличие автографов, и не вложено ли что-то важное между страниц, а затем переписала и их. На проверку уйдет уйма времени, а ей еще оставалось две коробки.
Пусть Энни чувствовала себя лучше, чем по прибытию на остров, ей все равно требовалось больше сна, чем обычно. Она переоделась в мужскую пижаму Мэрайи и выудила из-под кровати вязаные тапки с мордами обезьян. Но когда попыталась обуть первую, почувствовала…
Энни завопила и отдернула ногу.
Хлопнула дверь студии. Энни содрогнулась. Тео ворвался в комнату:
Что не так?
Все! – Она осторожно взяла тапок двумя пальцами. – Смотри! – Энни вытряхнула на пол дохлую мышь. – Вот каким надо быть извращенцем, чтоб до такого додуматься! – Она бросила тапок. – Ненавижу это место! Ненавижу этот остров! Ненавижу коттедж! И не воображай, будто я испугалась крохотной мышки, – обрушилась Энни на Тео. – Я в таких крысиных норах жила, что тебе и не снилось. Просто не ожидала обнаружить в своем тапочке такую гадость!
Тео сунул руку в карман джинсов.
Ну… может это и не гадость.
По-твоему, такой поступок нормальный? – Она снова сорвалась на крик, но плевать.
Возможно. – Тео потер подбородок. – Если ты кот.
То есть ты пытаешься сказать, что… - Энни посмотрела на Ганнибала.
Считай это признанием в любви, - посоветовал Тео. – Он дарит такое особые подарки только тем, кто ему нравится.
Энни развернулась к коту:
Не смей больше так делать, понял? Это отвратительно! - Ганнибал, задрав попу, смачно потянулся, подошел и ткнулся носом в босую ногу Энни. - Этот день когда-нибудь закончится? – простонала та.
Тео улыбнулся, взял кота, вынес его в коридор и закрыл дверь, оставшись с Энни наедине.
Она схватила с крюка на дверце шкафа халат и уже завязывала пояс, как вдруг вспомнила случай, который пыталась забыть.
Ты подбросил мне в кровать дохлую рыбу.
Да. – Тео прошел к постели, чтобы рассмотреть вставленную в раму фотографию резной деревянной передней спинки кровати в натуральную величину, служившую настоящей спинкой.
Зачем? – спросила Энни под вопли Ганнибала из коридора.
Думал, это смешно. – Тео провел большим пальцем по верху изголовья, изучая его с преувеличенным вниманием.
Энни перешагнула через трупик мышки.
Кого ты еще мучил кроме меня?
А разве одной жертвы недостаточно?
Энни накрыла мышь перевернутым мусорным ведром, затем запустила кота обратно, чтобы тот успокоился наконец. Не хотелось вот так мило болтать с Тео сегодня вечером, особенно в спальне, но у Энни накопилось слишком много вопросов.
Похоже, ты и правда не любишь Харп-Хауз почти так же сильно, как я. Тогда зачем приехал на остров?
Он прошел к окну и посмотрел на пустынный зимний луг.
Мне надо закончить книгу, а делать это лучше там, где меня никто не побеспокоит.
Энни не упустила случай поиронизировать.
Ну и как продвигается?
От дыхания Тео запотело стекло.
Не лучшим образом.
Ну до конца зимы еще далеко, - заметила Энни. – Все еще можешь снять себе домик на Карибах.
Мне и здесь хорошо.
Ничего подобного. Энни уже тошнило от всех связанных с ним тайн, тошнило от того, какой беспомощной она из-за них себя чувствовала.
Почему ты приехал на Перегрин? Только честно. Я хочу понять.
Тео обернулся с видом таким же холодным, как изморозь на окне.
С чего вдруг?
Его высокомерие в стиле высокородного лорда из замка не смутило Энни, которая издала то, что, как она надеялась, походило на фырканье.
Спиши на мой бесконечный интерес к работе патологического сознания.
Тео приподнял бровь, но вроде не слишком оскорбился.
Нет ничего скучнее, чем слушать жалобы на жизнь писателя и владельца большого трастового фонда.
Согласна. Но все же ты потерял жену.
Не я первый, - пожал плечами Тео.
Либо он юлил, либо и правда не особо переживал, как Энни всегда о нем думала.
Еще ты потерял близняшку. И мать.
Она ушла, когда мне было пять. Я едва ее помню.
Расскажи мне о жене. Я видела ее фото в интернете. Она была красивой.
Красивой и независимой. Именно такие женщины меня привлекают.
Качества мало знакомые Энни.
Еще Кенли была яркой, - продолжил Тео. - Исключительно умной. И амбициозной. Но именно ее привычка яростно отстаивать свои права меня привлекла больше всего.
Счет ясен. Кенли Харп 4: 0 Энни Хьюитт. Не то чтобы она завидовала покойной, просто сама отчаянно хотела быть независимой. Ну и исключительная красота вкупе с мегамозгом тоже не повредили бы.
Если бы речь шла не о Тео, Энни оставила бы неприятную тему, но их отношения так далеко выходили за рамки нормальных, что можно было спрашивать о чем угодно.
Если она была такой замечательной, почему покончила с собой?
Тео помолчал. Отодвинул ногой Ганнибала от мусорной корзины, проверил задвижку на окне. И наконец произнес:
Потому что хотела меня наказать. Я сделал ее несчастной.
Его безразличие идеально подходило под тот образ, который жил в сознании Энни, но теперь выглядел фальшивым.
Ты и меня сделал несчастной, однако я на себя руки не накладывала, - тихо заметила она.
Обнадеживающе. Однако, в отличие от Кенли, твоя независимость не фальшивый фасад. - И пока Энни пыталась переварить услышанное, сам пошел в атаку: - Хватит этого дерьма. Снимай одежду.
Глава 13
Скинуть одежду? Да ты бредишь.
Тео обошел кота.
Это я-то? После прошлой ночи нам, похоже, терять нечего. На твою радость коттедж забит сейчас презервативами. Снизу доверху.
Вот и впрямь - черт во плоти. Энни оглядела свою спальню.
Ты и сюда положил презервативы?
Он мотнул головой.
Верхний ящик тумбочки у кровати. Прямо рядом с твоим плюшевым медвежонком.
Это коллекционный медведь из «Бини Бэби», - оскорбилась Энни.
Ах, извините. – Тео вел себя спокойно и непринужденно, как мужчина, у которого на уме ничего такого сложного – подумаешь, какое-то обольщение. – Еще оставил в студии, в кухне, спальне и в карманах. – Он смерил ее взглядом. – Хотя… не все, что я задумал сотворить с тобой, требует презервативов.
Нервные окончания Энни заискрились, а воображение отправилось в порноэкспедицию, как Тео и рассчитывал. Путешественница с усилием вернулась к реальности.
Ты до ужаса самонадеян.
Как ты и сказала: впереди долгая зима.
Это было соблазнение-фальшивка, жалкая попытка пресечь ее вопросы. Или, может, нет. Энни потуже затянула пояс халата.
Тут такое дело… Без какой-либо эмоциональной близости мне неинтересно.
Напомни-ка мне, какого рода эмоциональная близость была у нас прошлой ночью? Поскольку, помнится, тебе было очень интересно.
Да вся история – случайность по пьяной лавочке. – Не совсем правда, и по его виду не скажешь, что он купился, однако немалой толики истины тут хватало. Ганнибал снова тронул лапой бельевую корзину, угрожая перевернуть ее, и Энни подхватила его на руки. – Кончай с этим всем и лучше скажи, почему ты приехал на Перегрин, вместо того чтобы отправиться в более приятное место?
Шелковая соблазнительность Тео испарилась.
Хватит приставать. Это тебя не касается.
Если хочешь, чтобы я разделась, то касается. – Энни даже умудрилась изобразить что-то близкое к мурлыканью.
Неужели она и в самом деле пытается использовать секс как валюту? Следовало бы устыдиться, но раз уж Тео не помер со смеху, то она даже не покраснела. – Секс в обмен на откровенность. Вот мое предложение.
Ты же несерьезно.
Совершенно несерьезно.
Энни почесала кота за ушами.
Не люблю скрытность. Если хочешь видеть меня голой, тебе придется что-то дать взамен.
Тео сердито посмотрел на нее.
Не так уж отчаянно я хочу видеть тебя голой.
Смотри, пожалеешь.
Где она нахваталась такой уверенности? Этой вздорности? Стоит тут во всей своей неземной красоте, надев огромную мужскую пижаму, старый порванный халат и – не забудьте – возможно, беременная. И ведет себя так, словно плавной походочкой только что сошла с подиума при показе «Виктории Сикрет».
Держи своего кота, пока я позабочусь о нашем дорогом усопшем друге.
Сам справлюсь.
Поступай как знаешь. – Она подняла кота мордой к своему носу. - Пойдем, Ганнибал. Твоему папочке нужно избавиться от очередного трупа.
И проплыла по комнате с котом на руках.
Удовлетворение согревало душу. И хотя Энни не сильно поднаторела в правилах игры, умудрилась каким-то образом сравнять счет. Спустив усатого друга на пол, она задумалась, что Тео там сказал насчет ее независимости, которая не является фальшивым фасадом. Что, если он прав? Что, если она не такая уж развалина, какой себя воображает?
Мысль была нова, но Энни с недавнего времени угодила в такую передрягу, что машинально ее отбросила. Разве что… Если это и впрямь правда, то придется полностью пересмотреть взгляд на себя.
«Стальной стержень, Антуанетта. Вот чего ты лишена. Твердого стального стержня».
«Нет, мама, - подумала она. – Если я не ты, не значит, что у меня нет стержня. Я ведь сумела дать тебе все, что ты хотела перед смертью?»
И теперь расплачивалась.
Открылась и закрылась дверь кухни. И секундой позже в гостиную вошел Тео. И заговорил так тихо, что Энни чуть не прослушала, что он сказал.
Я не мог писать. Пришлось сбежать ото всех.
Она обернулась. В тревоге.
Тео стоял у книжного шкафа, волосы чуть взъерошены после похода на улицу, предпринятого, чтобы избавиться от мыши.
Я не мог вынести всю эту жалость, исходившую от моих друзей, и всю эту ненависть от ее друзей. - Он хрипло засмеялся. - Ее отец сказал мне, что я мог бы засунуть те таблетки ей в глотку. Возможно, он и прав. Ну что, достаточно услышала?
Тео повернулся и пошел в студию, Энни не отставала.
Дело вот в чем: если ты так уж хотел сбежать, почему не отправился в место, которое не так ненавидишь? На Французскую Ривьеру. На Виргинские острова. Бог знает, что еще ты мог себе позволить. А ты приехал сюда.
Мне нравится Перегрин. Просто не люблю Харп-Хауз. Из-за чего здесь идеальное место, чтобы снова начать писать. Ничто не отвлекает. По крайней мере, не отвлекало до твоего появления.
Он исчез в студии.
Это имело смысл, но все-таки чего-то не хватало. Энни поспешила за Тео.
Пару недель назад я видела тебя, когда ты вышел из конюшни. День был морозный, а ты снял свитер. Зачем?
Тео изучал царапину на полу. Энни не рассчитывала, что дождется ответа. Однако дождалась.
Потому что хотел хоть что-то чувствовать.
Один из классических признаков психопатов – неспособность испытывать нормальные чувства, однако боль обострила черты Тео, указывая, что он все же не бесчувственный псих. На нее накатила тревога. Энни не хотела больше ничего слышать, поэтому отвернулась:
Оставлю тебя одного.
Сначала мы были счастливы, - продолжил он. - По крайней мере, я так думал.
Энни оглянулась на него.
Тео уставился в настенную фреску, но создавалось впечатление, что он не видит разбившее витрину такси.
Спустя какое-то время она начала часто звонить мне с работы. Сначала я не придал значения, но скоро стал получать каждый день, каждый час дюжины посланий. Смс-ки, телефонные звонки, е-мейлы. Она хотела знать, где я был, что делал. Если не отвечал сразу, она приходила в ярость и принималась обвинять в том, что я с другими женщинами. Я никогда не изменял ей. Никогда. - Он наконец взглянул на Энни. - Она ушла с работы. Или, возможно, ее заставили уйти. Точно не знаю. Ее поведение становилось все более ненормальным. Она говорила семье и кое-кому из друзей, что я паршиво с ней обращаюсь, что угрожаю ей. Наконец, я привел ее к психотерапевту. Он выписал ей таблетки, на какое-то время стало лучше, пока она не отказалась от лекарств, заявив, что я пытаюсь ее отравить. Я пытался обратиться к ее семье за помощью, но они не видели ее, когда дело было по-настоящему плохо, и отказались верить, что происходит что-то ненормальное. Она начала бросаться на меня с кулаками, царапать ногтями. Я боялся, что ударю ее, и уехал. – Тео сжал кулаки. – Она убила себя неделю спустя. Как тебе такая сказка из реальной жизни?
Энни пребывала в ужасе. Но все в нем отвергало жалость, поэтому пришлось сохранять хладнокровие.
Тебе только и осталось, что жениться на психопатке.
Он сильно поразился. Потом его плечи расслабились.
Ага, верно, рыбак рыбака видит издалека, да?
Так в народе говорят. – Энни посмотрела на кукол, отдыхавших на полке, потом снова на Тео. - Напомни, в чем ты там виноват? Кроме того, что ты женился на ней.
Его напряженность вернулась вместе с гневом.
Да брось, Энни. Не будь наивной, я ведь точно знал, что она больна. Мне не следовало ее оставлять. Если бы я пошел против их семьи и уложил ее в больницу, как и положено, то она, может, все еще была жива.
Малость трудно в наши дни кого-то засунуть туда, где он не хочет быть.
Я мог бы найти способ.
Может - да. Может - нет. – Ганнибал потерся о нее. – Вот уж не думала, что ты такой сексист.
Тео вскинул голову.
О чем ты говоришь?
Любая разумная женщина, живя в браке с мужчиной, который обращается с ней, как твоя жена обращалась с тобой, уже бы давно сбежала, нашла какую-нибудь защиту. Если ты мужчина, тебе что, полагается торчать рядом? Так, что ли?
На мгновение он показался обескураженным.
Ты не понимаешь.
Разве? Если ты уж решил винить себя, то вини за настоящие грехи – вроде того, что не накормил меня вчера ужином.
Слабая тень улыбки смягчила его черты.
А что насчет тебя?
Моего вкуса в пижамах? Понятия не имею.
Как насчет твоих правил поведения? – Потом, более сурово: - И глупости. Обещай, что больше не будешь предпринимать никаких путешествий пешком. И когда ведешь машину, то держи глаза открытыми.
Ага, широко открытыми. – Энни наконец узнала правду о браке Тео только затем, чтобы пожалеть, что узнала. И по ходу дела, удовлетворяя свое любопытство, позволила пробить еще одну брешь в стене между ними, выпасть еще одному кирпичику. – Спокойной ночи, - попрощалась она. – Увидимся утром.
Эй, у нас же сделка. Тебе не полагается сейчас сбросить одежду?
Это был бы только секс из жалости, - с фальшивой откровенностью заявила она. – Не хочу тебя этим оскорблять.
Давай. Оскорби меня.
Слишком быстро что-то у тебя растет аппетит. Позже мне спасибо скажешь.
Вот уж сомневаюсь, - пробурчал Тео, когда она оставила его одного.
Вечером в субботу наметился ежемесячный День варки омаров, и Джейси попросила Энни взять ее туда.
Мне-то не очень надо, - пояснила она. – Но Ливии совсем негде играть с другими детьми. Да и я могу тебя познакомить с теми, кого ты еще не знаешь.
С тех пор как Джейси сломала ногу, это был ее первый вечер вне дома. Однако она с такою готовностью улыбалась, пока пекла для этого события шоколадно-пекановый торт во весь противень, что было очевидно, с каким нетерпением ждет вечера не только ради Ливии, но и ради себя.
Разбитый «шевроле субурбан» Джейси стоял в гараже. Как и у многих изношенных островных машин, кузов местами проржавел, колпаки отсутствовали и не было номерных знаков, однако имелось должным образом прикрепленное детское кресло для Ливии. Потому они и взяли эту машину.
Энни пристегнула Ливию, положила торт на пол за пассажирским сидением, потом помогла сесть Джейси. Вечер выдался ветреным, но снега не было и корка льда почти исчезла, поэтому дорога оказалась не столь вероломной, как прежде. И все же Энни с радостью поехала на «субурбане» вместо собственной машины.
Энни натянула единственную привезенную с собой узкую темно-зеленую юбку-карандаш с мягкой, шириной сантиметров восемь шерстяной тесьмой, которая доставала до колен. В пару к юбке - белый с длинными рукавами балетный топ Мэрайи, собственные колготки цвета клюквы и дизайнерские ботинки со шнуровкой до лодыжек. Она приметила их в витрине на распродаже прошлой зимой и тут же купила за ничтожную цену. После хорошей чистки и стирки шнурков они стали выглядеть почти как новенькие.
Когда машина выворачивала на главное шоссе, Энни обратились через плечо к Ливии:
Негодница жалеет, что не смогла поехать с тобой сегодня. У нее болит горло.
Ливия насупилась и стукнула носками кед в сиденье Энни, коричневые вельветовые кошачьи ушки закачались у девчушки на голове. Слова ей не понадобились, чтобы выразить свое отношение к отсутствию куклы.
Может, когда-нибудь и я познакомлюсь с Негодницей, - заявила Джейси. Она поиграла с молнией на куртке. – Как Тео?
Даже в тусклом свете было заметно, насколько болезненно выглядит ее чересчур радостная улыбка. Энни терпеть не могла видеть Джейси такой. Какой бы хорошенькой та ни была, шансов с Тео она не имела. Его привлекали блестящие сумасшедшие красотки: ни одним из этих трех качеств ни Джейси, ни Энни не обладали. Что до Энни, то она считала это наградой, но Джейси бы с ней не согласилась.
Энни ответила уклончиво:
Он работал в студии, когда я вчера легла спать, и утром видела его лишь мельком.
Однако видела достаточно. При виде выходившего из ванной Тео с обернутым вокруг бедер полотенцем, капельками воды, блестевшими на плечах, Энни замерла на месте. Вот из-за такой в точности своей реакции она, возможно, и докатилась до беременности.
Энни подавила дрожь.
Кто-то снова вломился в коттедж, когда там никого не было. – Из-за Ливии на заднем сидении Энни не стала вдаваться в подробности. - Позже расскажу.
Джейси сцепила руки на коленях.
Я не смогла связаться с Лаурой Кин и поговорить насчет Дэнни. Может, она сегодня там будет.
Они подъехали к ярко освещенной ратуше. На флагштоке реял флаг, и в дом втекал поток людей с пластиковыми контейнерами для пирогов и тортов, упаковками пива и литровыми бутылками содовой. Джейси заметно нервничала, и Энни спасла костыль, который та уронила, выбираясь из машины.
Сражаясь с ветром, они добрались до двери. Ливия захватила с собой розового котенка и не выпускала изо рта большой палец. Может, у Энни разыгралось воображение, только ей показалось, что при их появлении толпа мгновенно затихла. Прошло несколько секунд, и к ним вышли пожилые женщины – Барбара Роуз, Джуди Кестер и капитанша Наоми.
Обдав запахом цветочных духов, Барбара ласково обняла Джейси.
Мы боялись, что ты сегодня не придешь.
Давненько ты не появлялась, - присоединилась Наоми.
Джуди опустилась на корточки перед Ливией.
Только посмотрите на эту большую девочку, - засюсюкала она, сияя рыжими волосами. – Можно тебя обнять?
Явно нельзя. Ливия нырнула за спину Энни - спряталась. Энни протянула назад руку и погладила ее по плечику. Ей понравилось, что Ливия усмотрела в ней безопасное убежище.
Джуди со смехом отступила, взяла у Джейси торт и понесла на десертный стол, пока они избавлялись от верхней одежды. Черные брюки и темно-синий свитер Джейси хоть и были поношенными, но все еще льстили хозяйке. Длинные белокурые волосы она расчесала на пробор, а тщательно наложенный макияж включал тушь, тени и вишневую помаду.
Зал для собраний в ратуше едва ли превосходил размерами гостиную в Харп-Хаузе и был заставлен столами, застеленными белой бумагой. На потертых серых стенах висела доска объявлений, пожелтевшие исторические фотографии, любительская картина маслом, изображавшая гавань, плакаты оказания первой помощи и огнетушитель. Один дверной проем вел в библиотеку размером со шкаф, другой - в комнату, совмещавшую служебный офис, почтовую контору и, судя по запаху чабера, кухню.
Как пояснила Джейси, День варки омаров - не совсем точное название для события, проходившего раз в месяц, поскольку сами омары в нем не участвовали.
Мы столько их съели, что последние двадцать лет предпочитаем в меню традиционные тушеные овощи с мясом по-новоанглийски. Зимой - говяжья лопатка или окорок, моллюски и кукуруза в початках - летом. Не знаю, почему мы все еще зовем это Днем варки омаров.
Зато никто не посмеет упрекнуть местных жителей, что они не держатся традиций, - пошутила Энни.
Джейси закусила нижнюю губу.
Иногда мне мерещится, что я задохнусь, если еще один день здесь останусь.
В дверном проеме со стороны кухни появилась Лиза Маккинли. Она была в джинсах и блузке с V -образным вырезом, который открывал сделанное в викторианском стиле ожерелье, подарок Синтии Харп, о чем Лиза поспешила объявить. Энни отошла, чтобы подруги смогли всласть поболтать. Пока она пробиралась между столиков, Вокруг слышались обрывки разговоров.
«…пять сотен фунтов – вот что составил мой улов в прошлом году в это время».
«…забыла заказать «Бисквик», поэтому пришлось приготовить из того, что наскребла».
«Это стоит дороже нового насоса».
Энни рассматривала черно-белый оттиск, криво висевший на стене. Фигуры в нарядах семнадцатого столетия на фоне моря. Сзади подошла Наоми и кивнула на картину:
Во времена колоний омаров выносило прямо на берег. Их было так много, что скармливали свиньям и преступникам в тюрьме.
Для меня омары еще дорогое удовольствие, - заметила Энни.
Как и для большинства народа, что нам на руку. Однако приходится следить за восполнением запасов или пойдем по миру.
И как вам удается?
Соблюдаем много правил, когда и где ловить. И запрещено ловить производителей. Если поймаем самку, то помечаем хвостовой плавник буквой V и выбрасываем обратно. Приходится выбрасывать обратно в море восемьдесят процентов омаров: то они меньше, чем нужно, то больше, то помечены, то с икрой.
Трудная у вас жизнь.
Приходится ее любить, вот уж точно. – Она потянула за серебряный гвоздик в мочке уха. – Если интересно, можешь прийти ко мне на судно. Похоже, в начале недели установится приличная погода. Немного горожан могут похвастать, что поработали рабочими на ловле омаров на мэнском судне.
Предложение застало Энни врасплох.
Я бы с удовольствием.
Казалось, Наоми искренне обрадовалась.
Только придется рано встать. И надень что-нибудь похуже.
Они как раз договаривались встретиться в понедельник утром у пирса, когда распахнулась входная дверь, впустив новую порцию холодного воздуха. Вошел Тео.
Шум стихал по мере того, как люди стали замечать его присутствие. Тео кивнул, и разговоры вновь возобновились, но большая часть толпы тайком наблюдала за ним. Джейси прервала беседу с Лизой и уставилась на него. Группа мужчин с обветренными лицами жестами позвала Тео в свою компанию.
Энни почувствовала, как ее тянут за юбку, посмотрела вниз и увидела, что Ливия старается привлечь внимание. Девочка все больше скучала среди взрослых, и таращилась в угол на кучку детей, состоявшую из троих мальчиков и двух девочек, в младшей из которых Энни узнала дочку Лизы, шалившую в библиотеке. Энни без труда распознала мольбу в глазах Ливии: та хотела поиграть с детьми, но слишком стеснялась подойти к ним сама.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |