Сьюзен Элизабет Филлипс 19 страница

Джуди привыкла смеяться, а не перечить. Она уронила лицо в ладони и начала плакать, серебряные крестики в ушах болтались, задевая щеки.

Энни смутно отметила, что открылась входная дверь, но продолжила:

Вы верующая женщина, Джуди. Каким образом вы примирили свою веру с тем, как поступили со мной? – Она обвела взглядом всю компанию: – Вы все?

Тильди вертела обручальное кольцо на пальце.

Не знаю, что ты имеешь в виду… - мямлила запинаясь она. – Но… ты ошибаешься.

Мы все знаем, что я не ошибаюсь. – Энни ощутила за спиной присутствие Тео. Она его не видела, но знала, что вошел он.

Ты ничего не докажешь. - Вызов Мари звучал фальшиво.

Заткнись, Мари, - с неожиданной горячностью сказала Джуди. – Все зашло далеко. Слишком далеко.

Джуди… - в голосе Наоми слышалась теплая нотка.

В то же время капитанша скрестила руки на груди, ухватившись за локти, словно ей было больно.

Впервые заговорила Луиза. В восемьдесят три года спина ее согнулась от старости, но голову Луиза держала высоко.

Это была моя идея. Все придумала я. И все сделала. Они пытаются защитить меня.

Как благородно, - растягивая слова, сказала Энни.

Тео встал рядом с ней. Неряшливый и небритый, но с той толикой элегантности, что притягивает внимание всех.

Вы не громили коттедж своими руками, миссис Нельсон, - заговорил он. – И уж простите меня, но вам не попасть даже в стенку амбара.

Мы ничего не разбили, - всхлипывала Джуди. – Мы действовали осторожно.

Джуди!

Ой, это не мы! - обороняясь, спохватилась Джуди.

Они проиграли и знали это. Энни видела – это написано на их лицах. Совесть Джуди их доконала или, может, собственная, но Наоми опустила голову, Барбара уронила вязание, Луиза осела на диване, а Тильди зажала ладонью рот. Лишь Мари держалась вызывающе, только вряд ли бы это ее спасло.

Правда вышла наружу, - заметила Энни. – А чья была идея повесить мою куклу?

Энни до сих пор преследовал вид Пышки, болтавшейся в петле под потолком. Кукла она или нет, Пышка была частью своей хозяйки.

Джуди посмотрела на Тильди, которая терла щеку.

Я видела это в кино, - слабо промолвила Тильди. – Твоя кукла ведь не пострадала.

Рука Тео, касавшаяся Энни, напряглась.

И самый главный вопрос. Кто из вас стрелял в меня?

Когда все промолчали, Тео вперил холодный взгляд в женщину в качалке:

Барбара, почему бы тебе не ответить на этот вопрос?

Барбара сжала подлокотники кресла.

Конечно я стреляла. Думаете, я дала бы кому-нибудь еще попытаться? – Она жалобно глядела на Энни. – Тебе нечего было опасаться. Я один из лучших стрелков на Северо-Востоке. Завоёвывала медали.

Жаль, что Энни от этого не легче, - едко откликнулся Тео.

Джуди полезла в карман за платком.

Мы знали, что поступаем нехорошо. С самого начала знали.

Мари фыркнула, словно не согласилась, что поступки их так уж неправедны, однако Тильди сползла на краешек стула.

Мы не можем так и дальше терять свои семьи. Наших детей и внуков.

Я не могу потерять сына. – Луиза сжала искривленными пальцами трость. – Он все, что у меня осталось, и если Джиллиан заставит его уехать…

Я знаю, что вы не можете понять, да вот дело не только в наших семьях, - сказала Наоми. – На кону будущее Перегрина, то, как нам выжить.

Тео был неумолим.

Объясните-ка нам вот что. Скажите прямо, почему украсть коттедж Энни так важно, что порядочные женщины ради этого готовы пойти на преступление.

Потому что им нужна новая школа, - ответила Энни.

Тео выругался вполголоса.

Джуди хлюпала в платок, Барбара смотрела в сторону. В разговор вступила капитанша:

У нас нет средств построить новую школу с нуля. А без нее мы потеряем оставшиеся молодые семьи. Мы не можем позволить, чтобы это случилось.

Барбара с трудом приходила в себя.

Молодые мамочки сами не свои с тех пор, как сгорела школа. Этот трейлер – ужас что такое. Лиза только и говорит, что об отъезде.

Вместе с внучками, - добавила Энни.

Грозный вид Мари поблек.

Когда-нибудь ты узнаешь, каково это.

Взгляд Барбары молил о понимании.

Нам нужен коттедж. Такого места здесь больше нет.

Мы ведь не с бухты-барахты, - говорила Тильди с отчаянным энтузиазмом, стремясь передать его Энни. – Коттедж - особый дом из-за своего расположения. А летом мы можем легко превращать его снова в жилье.

Приличных домов, чтобы сдавать на лето, таких, чтобы удовлетворить спрос, нет, - сказала Наоми. – А деньги за аренду дадут доход, которого у нас никогда не было, чтобы содержать школу зимой.

Луиза кивнула:

И поддерживать состояние дороги, чтобы сюда нетрудно было добираться.

Энни не могла иметь доход от сдачи коттеджа в аренду, потому что подписанное Мэрайей соглашение это запрещало. Ничего удивительного, что Эллиотт был более снисходителен к жителям острова, чем к ее матери.

Умоляющие ноты сменились командным тоном Наоми:

Мы должны были так поступить. Ради великого блага.

Конечно же, не ради блага Энни, - заметил Тео. Откинув полы куртки, он подбоченился. – Знаете, она ведь собирается обратиться в полицию.

Я вам говорила, что это может случиться. Все время твердила, что мы закончим дни в тюрьме.

А мы будем все отрицать, - объявила Мари. – Доказательств-то нет.

Не выдавай нас полиции, Энни, - стала умолять Тильди. – Это нас погубит. Я потеряю свой магазин.

Вам давным-давно следовало об этом подумать, - сказал Тео.

Если это выйдет наружу… - начала Луиза.

Когда это выйдет наружу, - поправил Тео. – Вы в ловушке! Вы хоть это понимаете?

Мари сидела прямо, как всегда, но в глазах стояли слезы. Женщины вжались в свои кресла, держась за руки, уткнувшись в носовые платки. Они понимали, что проиграли.

Барбара состарилась на глазах.

Мы все исправим. Пожалуйста, Энни, не говори никому. Мы все сделаем. Все сделаем, чтобы ты сохранила коттедж. Обещай, что никому не скажешь.

Она ничего не будет обещать, - вмешался Тео.

Резко распахнулась дверь, и влетели две рыжие девчушки. Пролетев через всю комнату, они кинулись в объятия бабушки.

Бабулечка, мистер Миллер заболел, его вырвало. Это было так противно!

И никто его не заменил! – прозвенел голосочек младшенькой. – Поэтому мы пришли домой, но мамочка поехала навестить Джейси, и мы пришли сюда.

Барбара прижала и обняла внучек, Энни увидела, как слезы побежали по ее напудренным щекам. Тео тоже заметил. Он хмуро стрельнул взглядом в Энни и взял ее за руку:

Пошли отсюда.

Машина Тео блокировала «субурбан» на подъездной дорожке.

Как ты догадалась? – спросил Тео.

Женская интуиция. Как только ты рассказал о соглашении, я поняла, что это могут быть только они.

Ты понимаешь, что они у тебя в руках? Ты теперь вернешь коттедж.

Посмотрим, - вздохнула Энни.

Тео не уловил энтузиазма в ее голосе.

Энни, не делай этого.

Чего?

Того, о чем думаешь.

Откуда тебе знать, о чем я думаю?

Я тебя знаю. Ты собираешься сдаться.

Не то чтобы сдаться. – Она застегнула пуховик. – Больше похоже на то, что пора двигаться дальше. Остров… Он не для меня.

«Точнее, ты не для меня. Я хочу все – все то, что ты не готов мне дать».

Да остров тебе подходит идеально, - возразил Тео. – Ты не просто выжила этой зимой. Ты буйно расцвела.

В некотором смысле - правда. Энни подумала о Дневнике мечтательницы, и как, только появившись здесь, вся больная и сломленная, она увидела в нем некий символ поражения – ощутимое напоминание обо всем, что не завершила. Однако виды на будущее изменились без ее ведома. Может, театральная карьера, о которой мечталось, и не состоялась, но благодаря Энни маленькая немая девочка обрела голос, а это уже что-то да значит.

Поедем со мной на ферму, - предложил Тео. – Хочу проверить новую крышу.

Энни вспомнила, что случилось, когда они в последний раз посещали ферму, и в голове заговорили не куклы, а собственный инстинкт самосохранения.

Солнце садится, - сказала Энни. – Давай лучше погуляем.

Тео не стал возражать. Они спустились по ухабистой дорожке к шоссе. С рассвета лодки в бухте вышли в море, и пустые бакены покачивались на волнах, как детские игрушки в ванне. Энни тянула время.

Как женщина, которой ты помогал?

Мы ее привезли на материк вовремя. Полечат, и поправится.

Под ногами захрустел гравий, когда Тео под локоть переводил Энни через дорогу.

До своего отъезда я собираюсь проследить, чтобы местные жители начали учиться оказанию первой помощи и получили сертификаты. Опасно здесь не иметь медицинской помощи.

Им следовало давным-давно этим заняться.

Никто не хотел брать на себя ответственность, но если они будут учиться дружной компанией, то будут подставлять друг другу плечо. – Он взял ее за руку, чтобы помочь обойти рытвину. Энни высвободилась, как только они очутились на другой стороне, и пока притворялась, что поправляет перчатку, Тео остановился и посмотрел с озабоченным выражением на лице. - Не понимаю. В голове не укладывается, что ты собираешься отказаться от коттеджа и уехать.

Как он мог так хорошо ее чувствовать? Как никто друг?ой. Ей предстоит начать снова выгуливать чужих собак, работать в «Кофе, Кофе» и запланировать побольше кукольных представлений. Единственное, что она не будет делать, – ходить на прослушивания. Благодаря Ливии у нее появилась новая цель, которая приобрела форму так мало-помалу, что Энни не поняла, как это случилось.

Мне не за чем оставаться, - сказала она.

Мимо проревел какой-то внедорожник без дверцы и с неисправным глушителем.

Разумеется, есть за чем, - возразил Тео. – Коттедж твой. Теперь эти женщины голову ломают, как бы вернуть его тебе в обмен на молчание. Ничего не изменилось.

Изменилось все. Она влюбилась в этого мужчину и не сможет и дальше оставаться в коттедже, где будет видеть его каждый день, спать с ним каждую ночь. Ей нужно избавиться от этих пут. И куда пойти? Теперь она здорова и полна сил, как-нибудь разберется.

Они пошли к пристани. Впереди, ловя утренний ветерок, на флагштоке между лодочными сараями реял американский флаг. Энни обошла штабель ловушек для омаров и стала взбираться по уклону.

Нельзя отсрочить неизбежное. С самого начала коттедж был лишь перевалочным пунктом. Пора мне вернуться к реальной жизни на Манхэттене.

Ты разорена, - напомнил Тео. – Где ты собираешься жить?

Проще всего достать деньги – продать один из рисунков Гарра, но она не стала бы этого делать. Вместо того она позвонит бывшим клиентам, владельцам собак. Они всегда путешествовали. Она уже как-то смотрела за домом. Если повезет, кому-нибудь из них будет нужно, чтобы кто-то посидел с животными, пока хозяева в отъезде. Если не получится, то ее бывший босс в кафе, может, разрешит ей завалиться на ватный матрац в кладовке. Сейчас Энни физически и душевно сильнее, чем пять недель назад, она разберется.

Я получила деньги из комиссионки, - сообщила она, - так что я не совсем без гроша.

Они миновали длинную цепь, прикрепленную к гранитному столбу на пристани. Тео наклонился и подобрал камешек.

Я не хочу, чтобы ты уезжала.

Разве?

Она сказала это легко, будто он обронил что-то пустяковое, однако вся напряглась, ожидая, что последует дальше.

Тео швырнул камешек в воду.

Если тебе придется выехать из коттеджа, когда островная мафия придет в себя, ты можешь жить в Харп-Хаузе. Столько, сколько хочешь. Эллиотт с Синтией не появятся до августа, к тому времени ты уже вернешься, куда тебе надо.

Тео лишь проявлял заботу, ничего больше, а Энни надо налаживать жизнь там, где обитала - в городе. Флаг захлопал на ветру. Энни сощурила глаза, глядя на отражавшиеся в воде блики солнца. Ее пребывание на острове этой зимой обернулось временем возрождения. Теперь она смотрела на себя прояснившимся взглядом, осознавала, как жила и как хотела теперь жить.

В городе у тебя шаткое положение, - заметил Тео. – Тебе нужно остаться здесь.

Где ты мог бы за мной приглядывать? Я так не думаю.

Он сунул руки в карманы парки.

В твоих устах это звучит ужасно. Мы друзья. Возможно, ты лучший друг, что у меня был вообще.

Она чуть не поморщилась, однако не сердиться же на него за то, что он ее не любит. Это невозможно. Если Тео когда-нибудь снова умудрится влюбиться, то только не в нее. И ни в кого, кто так тесно связан с его прошлым.

Ей придется положить конец всему прямо сейчас, и она овладела голосом, насколько могла.

Мы любовники, - сказала Энни. – Это куда сложнее, чем какая-то дружба.

Он бросил другой камень в море.

А не должно быть.

Наши отношения всегда имели предельный срок, и наверное, он подошел к концу.

Тео выглядел больше раздраженным, чем человеком с разбитым сердцем.

Ты говоришь о нас, как о прокисшем молоке.

Ей нужно правильно подобрать слова. Надо освободить себя, однако избегать задеть его чувства вины и ответственности, которые видимы невооруженным взглядом.

Вряд ли скисшее, - возразила Энни. – Ты роскошный парень. Богатый, умный. И сексуальный. Я уже упоминала, что ты богатый? - Он даже не улыбнулся. - Ты меня знаешь, Тео. Я романтик. Если буду торчать здесь долго, то могу потерять от тебя голову. – Она умудрилась беззаботно пожать плечом. – Представляешь, какой ужас.

Ты не можешь влюбиться, - сказал он с убийственной искренностью. – Ты меня слишком хорошо знаешь.

Словно то, что он поведал ей о себе, делало его неподходящим для любви.

Энни сжала кулаки в карманах. Когда все кончится, она рассыплется на миллион осколков, но еще не время. Она пройдет через это. Должна пройти.

Скажу тебе откровенно. Я хочу семью. Это значит, чем дольше я буду на острове, тем сильнее буду к тебе привязываться и по существу терять время. Мне нужен порядок.

Ты ничего такого мне раньше не говорила.

Он казался раздосадованным, может, уязвленным, но точно не выглядел безутешным.

Она притворилась смущенной.

А зачем?

Потому что мы многое рассказывали друг другу.

Вот именно. Я просто болтала с тобой. Это совсем не сложно.

Он пожал плечами:

Наверно. - Удавка вокруг ее сердца затянулась сильнее. Тео ссутулился, стоя против ветра. - Видимо, я эгоист, раз хочу, чтобы ты осталась.

С нее хватило страданий для одного дня.

Я замерзла. И ты был на ногах всю ночь. Тебе нужно поспать.

Тео посмотрел вниз на пристань. Потом поднял взгляд на Энни:

Я признателен тебе за все, что ты сделала для меня этой зимой.

Его благодарность нанесла еще одну глубокую рану в сердце. Энни повернулась к ветру, чтобы Тео не расслышал в ее голосе дрожь.

Как и я тебе, приятель. – Она расправила плечи. – Мне нужно в туалет. Увидимся.

Оставив его у пристани, Энни сморгнула слезы, которые прятала от Тео. Он так легко от нее отказался. Неудивительно. Не в его натуре кривить душой. Он был героем, а настоящие герои не притворяются, не предлагают то, что не могут дать.

Энни перешла дорогу и подошла к машине. Нужно покинуть остров прямо сейчас. Сегодня. Сию же минуту. Но она не может. Ей нужна ее «КИА», а большой паром появится только через восемь дней. Восемь дней в коттедже будет появляться Тео, когда ему вздумается. Ей не вынести. Она должна что-то придумать.

Пока она ехала к коттеджу, то уговаривала себя, что ее сердце будет продолжать биться, хочет она того или нет. Время лечит – все это знают – и в конце концов и ее вылечит. Энни заставляла себя сосредоточиться на будущем и утешалась сознанием, что правильно поступила.

Однако сейчас ей нигде не найти покоя.

Глава 23

К облегчению Энни, Ливия не вернулась к игре в молчанку – наоборот, радостно продемонстрировала собственноручно сделанную пластилиновую черепашку.

Не знаю, что ей сказать, - прошептала Джейси, пока дочь отвлеклась. – Я ее мать, но понятия не имею, как с ней заговорить.

Сейчас принесу Негодницу, - предложила Энни, радуясь возможности отвлечься от собственных болезненных мыслей.

И от души понадеялась, что Негодница сумеет задать тон такому нужному Джейси разговору. Кукла высунулась между ними из-под кухонного стола и обратилась к Джейси:

Ты, наверное, красивая мама Ливии. Кажется, мы не знакомы. Я Негодница, также известная как Женевьева Аделаида Жозефина Браун.

Э… привет, - слегка смущенно поздоровалась та.

Позволь, расскажу немного о себе. – Негодница перечислила все свои исключительные таланты, мол, она и певица, и танцовщица, и актриса, и художница, и гонщица. – А еще я ловлю светлячков - вот та-а-ак распахиваю рот.

И показала, как именно. Ливия захихикала, а Джейси немного успокоилась. Негодница еще поболтала, а затем отбросила рыжие кудряшки и заявила:

Я обожаю бесплатные секреты – так можно говорить о плохих вещах. Например о той, что случилась с тобой, Ливия, и твоей мамочкой. Вот только… твоя мамочка не знает, что такое бесплатный секрет.

Как Энни и надеялась, Ливия ринулась объяснять:

Бесплатный секлет – когда лассказываешь, а на тебя нельзя селдиться.

Негодница склонилась к Джейси и преувеличенно громко прошептала:

Мы с Ливией очень хотели бы, чтобы ты сказала нам свой бесплатный секрет. Хотим послушать о той жуткой, ужасной, страшной ночи, когда ты выстрелила в отца Ливии и он умер. Так как это бесплатный секрет, никто не обидится.

Джейси отвернулась.

Все холошо, мамочка, - успокоила ее Ливия, словно взрослая. – Бесплатные секлеты – это совсем не стлашно.

Джейси с полными слез глазами сжала дочь в объятиях.

Ох, Лив…

Затем собралась с духом и поначалу нерешительно, а потом все более уверенно рассказала, что Нед Грейсон беспробудно пил. Используя понятные четырехлетнему ребенку слова, поведала, как пьяный муж закатывал скандалы.

Ливия внимательно слушала. Джейси, опасаясь, какой эффект произведут ее слова, то и дело останавливалась и спрашивала, все ли понятно дочке, однако, похоже, та скорее слушала с интересом, чем пугалась. Когда Джейси договорила, малышка забралась к ней на колени, поцеловала и попросила поесть.

Только сперва вы должны дать слово, что будете говорить друг с другом об этом каждый раз, как понадобится, - предупредила Негодница. – Обещаете?

Обещаю, - торжественно ответила Ливия.

Кукла боднула в лицо Джейси, и та рассмеялась:

Я тоже обещаю.

Отлично! – воскликнула Негодница. – Тогда дело сделано.

После ланча, когда Ливия захотела покататься на крыльце на самокате, Энни вышла вместе с Джейси и устроилась рядом на верхней ступеньке.

Следовало с самого начала с ней поговорить, - заметила Джейси. Самокат подпрыгивал на стыках плит, а малышка старалась удержать равновесие. – Но она была такой маленькой. Я надеялась, Ливия все забудет. Так глупо. А вот ты сразу поняла, что ей нужно.

Не сразу. Сперва я много читала. И со стороны лучше видится.

Не особо хорошее оправдание, но спасибо.

Это мне надо говорить вам спасибо, - возразила Энни. – Благодаря Ливии я теперь знаю, чему хочу посвятить жизнь. – Джейси вопросительно склонила голову набок, и Энни поведала то, что еще никому не говорила: - Хочу выучиться на специалиста по игровой терапии, лечить пострадавших детей с помощью кукол.

Энни, это же замечательно! Идеальная работа для тебя.

Думаешь? Я пообщалась с некоторыми такими специалистами по телефону, и вроде все складывается.

Это занятие подходило Энни гораздо лучше актерского ремесла. Ей придется вернуться к учебе, чего не удавалось так долго, но благодаря хорошим академическим характеристикам и опыту работы с детьми можно попытаться получить стипендию. Если нет – Энни собиралась взять займ. Так или иначе, она намеревалась добиться цели.

Я так тобой восхищаюсь, - сказала Джейси с задумчивым взглядом. – Я закрылась так же глухо, как Ливия, - жалела себя, мечтала о Тео вместо того, чтобы заняться собственной жизнью. - Энни понимала ее как никто. - Не приедь ты сюда… - Джейси тряхнула головой, словно разгоняя чары. – Я не только о Ливии, но о том, как ты сумела управлять своей жизнью. Хочу начать с чистого листа и наконец готова что-то для этого сделать.

«И мне это знакомо».

Как поступишь с коттеджем? – спросила Джейси.

Энни не хотелось рассказывать о том, что натворили местные бабушки, или признаваться, что влюбилась в Тео.

Собираюсь съехать прямо сейчас. А на следующей неделе переправлюсь на машине на пароме. – Она заколебалась. – Наши отношения с Тео стали… слишком сложными. Я решила их прекратить.

Ох, Энни, как жаль. – Сочувствие Джейси было совершенно искренним. Она и правда просто фантазировала о Тео и вовсе не собиралась воплощать мечту в жизнь. – Я надеялась, ты задержишься. Ты знаешь, как я буду по тебе скучать.

Энни сжала ее в объятиях:

Я тоже буду скучать.

Джейси мужественно перенесла заявление подруги, что той нужно где-то перекантоваться, пока не придет паром.

Не могу без конца сталкиваться с Тео в коттедже. Мне… надо какое-то отдельное жилье.

Энни собиралась поговорить на эту тему с Барбарой. Вообще могла попросить хоть золотого единорога, бабули бы небо с землей свели, но нашли, – что угодно, лишь бы купить ее молчание.

Однако, как выяснилось, обращаться к Барбаре не пришлось. Один звонок – и Джейси нашла Энни жилье.

***

Рыбацкое судно Чилдерсов, «Талисман удачи», временно стояло на якоре в доке. Владелец ждал, когда тот же паром, что заберет Энни на следующей неделе, привезет нужную деталь для сломавшегося мотора. Чилдерсы на совесть заботились о судне, но там все равно пахло наживкой, канатами и дизельным топливом. Ну да неважно. Зато имелась кухонька с микроволновкой и даже небольшой душ. Печка все-таки немного прогревала сухую каюту, а главное – нет Тео. На случай, если вчерашнего разговора оказалось недостаточно, Энни оставила в коттедже записку.

«Дорогой Тео,

Через несколько дней я переезжаю в город, чтобы, помимо прочего, свыкнуться с печальнейшей (хнык-хнык) мыслью, что больше сногсшибательного секса с тобой мне не видать. Уверена, если сильно постараешься, то сможешь меня найти, но мне надо разобраться со своими делами, потому прошу: оставь меня в покое. Будь хорошим мальчиком, ладно? Перегринских ведьм беру на себя, так что не трогай их.

Э.»

Получилось как раз так беззаботно, как она и хотела. Никаких сентиментальностей, ничего, что могло бы навести Тео на мысль, как долго Энни придется приходить в себя, и ни малейшего намека на то, как сильно она в него влюбилась.

А потом из города можно послать последнее «прощай»: «Ты не поверишь, но я встретила потрясающего мужчину, ля-ля-ля…»

Занавес. Никакого «бис!»

Из-за внутреннего раздрая, назойливого скрипа канатов о швартовые и непривычного покачивания лодки на волнах Энни плохо спала. Жаль, что не захватила с собой кукол, а оставила их на сохранение в Харп-Хаузе под присмотром Джейси. С ними было бы спокойнее.

Ночью одеяла сползли, и поутру Энни проснулась дрожа от холода. Встала с койки, сунула ноги в кроссовки, завернулась в алый шерстяной балахон Мэрайи, вскарабкалась в рубку и вышла на палубу.

Оранжевые и лавандовые полоски разукрасили небо над серо-жемчужным морем. Волны плескались о корпус судна, а ветер подхватил полы халата, пытаясь превратить их в крылья. Энни заметила на корме какой-то предмет, которого вчера не было. Желтую пластиковую корзину для пикника. Убирая волосы с лица, Энни отправилась на разведку.

Внутри обнаружились бутылка апельсинового сока, два яйца вкрутую, кусок еще теплого кофейного пирога с корицей и старомодный красный термос. Явная взятка. Бабули пытались купить молчание едой.

Энни открутила крышку термоса, и в воздух поднялось облачко пара. Свежий кофе оказался крепким и восхитительным. Попивая его, Энни вдруг с тоской вспомнила Ганнибала: привыкла, что кот трется о нее, пока она пьет утренний кофе. Привыкла, что Тео…

«Прекрати!»

Энни стояла на палубе, глядя, как рыбаки в оранжевых и желтых жилетах выходят на работу. Росшие под опорами дока водоросли развевались в воде, точно волосы русалки. Две гаги проплыли к пристани. Небо светлело до хрустально-голубого оттенка, и остров, на который Энни так обижалась, становился прекрасным.

«Талисман удачи» стоял на якоре в ремонтном доке, но Тео сразу заметил Энни, примостившуюся на самом краю палубы. Она, закутавшись в свой алый балахон, глядела в открытое море, точно вдова капитана, по-прежнему ожидающая погибшего мужа. Тео вчера целый день ее не беспокоил, хватит уже.

Энни могла остаться в Харп-Хаузе. Да, строго говоря, и в коттедже тоже – островные ведьмы жили в милях отсюда. Но нет. Все благие поступки Энни вели в ад. Она могла поступить как угодно, но переехала на рыбацкое судно Чилдерсов, чтобы скрыться от него!

Тео рванул вниз по причалу. Какая-то безумная часть его души наслаждалась гневом. Впервые в жизни Тео до чертиков злился на женщину и знал, что она, рыдая, не рухнет грудой на землю. Конечно, он радовался, что между ними все не стало запутанным, но это скорее инстинктивная реакция, чем реальное положение дел. Что бы ни утверждала Энни, их отношения себя не исчерпали. Такая близость не может просто исчезнуть. Энни сказала, мол, речь не идет о великой любви – так что с того? Понятно, она хочет создать семью – еще один плюс в ее пользу, – но при чем тут их связь? Рано или поздно придется расстаться, но раз уж Энни не собиралась найти отца своих будущих детей на острове – к чему рвать отношения сейчас, когда они так много значат для обоих?

«А может, только для меня?»

Тео всегда держался настороже, но только не с Энни. Никогда не знал, что она скажет или сделает, - лишь понимал, что столкнулся не с хрупкой женщиной, а с упрямой, и не надо следить за своими словами или изображать того, кем не являешься. С ней он словно… обрел себя.

Энни не надела шапку, и ее кудри как обычно пружинками торчали во все стороны. Тео решил «включить придурка».

Наслаждаешься новым домом?

Она его не слышала и подпрыгнула от неожиданности. Хорошо. А потом нахмурилась, явно не радуясь встрече, и Тео стало так больно, что захотелось причинить боль ей. В ответ.

Как тебе на рыбацкой посудине? – спросил он с нарочитой издевкой. – Готов поспорить, чертовски удобно.

Тут красивый вид.

«Черта с два ты меня вот так отошьешь!»

Все на острове в курсе, что ты живешь на судне. Похоже, сдала коттедж тем бабулькам без боя. Держу пари, они до синяков отбили ладони, давая друг дружке «пять».

Энни задрала свой маленький нос.

Если пришел орать на меня, то убирайся. Хотя если пришел за чем другим, то все равно убирайся. Сказала же: у меня дела, и я не хочу отвлекаться на твою… - она пренебрежительно махнула рукой, - …до смешного роскошную внешность. Ты хоть когда-нибудь выглядишь так, словно не сошел с журнальной обложки?

Тео понятия не имел, о чем она, только сознавал, что звучит это оскорбительно. И боролся с желанием запустить руки ей в волосы.

Как продвигаются поиски любви всей твоей жизни? – И снова хмыкнул.

Не понимаю, о чем ты.

Тео хотелось подхватить Энни на руки и отнести в коттедж, где ей место. Где им обоим место.

Причина, по которой ты меня бросила, помнишь? Чтобы спокойно искать себе мужа. Чилдерс - холостяк. Ну и что, что ему семьдесят? Зато какое у него судно! Что ты ему не позвонишь?

Энни вздохнула, словно он просто утомлял ее своими выходками.

О, Тео… перестань вести себя как придурок.

Он бы и хотел, да не мог остановиться.

Кажется, наши представления о дружбе различаются. В моей жизни друзья не собирают вещи и не сваливают в один день.

Энни спрятали руки в балахон.

Друзья, которые совершают ошибку и спят вместе, сваливают.

Никакая это не ошибка. По крайней мере, не для него. Тео зацепился пальцем за карман джинсов.

Ты все усложняешь.

Энни посмотрела куда-то в море, потом снова на него:

Я пытаюсь расстаться красиво…

Так прекрати! – крикнул Тео. – Объясни уже, без прикрас, почему решила уйти. Я хочу услышать правду. Давай. Не стесняйся.

Она и не стала, а поступила так, как ему следовало ожидать, – действительно сказала правду.

Тео, ты хороший человек, но… я хочу влюбиться, а с тобой такое невозможно.

«Почему нет?»

На какую-то ужасную секунду ему показалось, что он ляпнул это вслух.

Энни смотрела на него твердо, уверенно, затем коснулась его руки с нежностью, от которой захотелось стиснуть зубы.

У тебя слишком большой багаж за плечами.

Не стоило выводить ее на откровенность.

«Мне следовало знать… я ведь знал».

Тео заставил себя коротко кивнуть.

Ясно.

Это он и хотел услышать. Правду.

Тео оставил Энни на причале. Вернулся домой, оседлал Танцора и помчал во весь опор. А потом еще долго возился с конем в стойле: вытирал, чистил, вычесывал колючки и отчищал копыта. Так долго душа Тео была словно скована льдом, но Энни все изменила. Стала его любовницей, поддержкой, мозгоправом. Заставила по-новому взглянуть на свою неспособность подарить Кенли счастье. На поведение Риган, которая покончила с собой, чтобы его освободить. Каким-то образом Энни удалось пробить бреши в окружавшей Тео тьме.

Его руки застыли на холке Танцора. Тео задумался, проигрывая в голове события последних шести недель. И очнулся, только услышав голос Ливии:

Дата добавления: 2015-11-04