Сьюзен Элизабет Филлипс 6 страница

Я не хотел, чтобы ты осталась.

Он не выказал ни грамма стыда, но учитывая обстоятельства… Энни ведь не вручала ему золотую звезду за честность.

Что такое особенное в коттедже?

Тео забрал куртку с пня.

Он не Харп-Хауз.

Но если ты так ненавидишь этот дом, почему ты здесь?

Могу спросить тебя то же самое.

У меня не было выбора. – Она натянула шапку на уши. – Это не то, что у тебя.

Разве?

Он закинул куртку на плечо и направился к дому.

Я соглашусь только при одном условии, - крикнула Энни, прекрасно зная, что она не в том положении, чтобы диктовать какие-то условия. – Чтобы я могла пользоваться твоим «рэндж ровером», когда захочу.

Тео продолжал идти.

Ключи на крючке у задней двери.

Она вспомнила о нижнем белье, что оставила разбросанным по спальне, и альбом порнографических художественных фотографий на диване. И еще там был черный кот.

Прекрасно. Но наша сделка не вступит в силу до завтра. Я принесу тебе ключи утром.

Нет нужды. У меня есть ключ.

В два шага Тео обогнул конюшню и скрылся из виду.

Энни подверглась шантажу, однако, и ей кое-что перепало. У нее не только появится надежный транспорт, но и не придется беспокоиться, что днем наткнется на Тео. Ей было интересно, обнаружил ли он отпечатки, оставленные в ванной на зеркале. Если бы только она могла услышать его вопль.

Может, сегодня вечером выцарапать метки когтей на двери в башню? Пусть-ка Тео погадает, что это.

Когда Энни зашла в дом, Джейси сидела за столом, сортируя стопку чистого белья.

Ливия устроилась на полу над большой головоломкой-паззлом. Она подняла голову и впервые обратила внимание на Энни. Та улыбнулась, дала себе слово еще до конца дня принести Негодницу и подошла к столу помочь с бельем.

Я поговорила с Тео. Можешь не переживать.

Глаза Джейси засияли, как у юной дебютантки.

Правда? Ты уверена?

Конечно. – Энни вытащила банное полотенце и стала его складывать. – Впредь я буду ездить по поручениям в город, так что дай знать, что нужно сделать.

Мне следовало больше верить в него. – Джейси почти задохнулась. – Он был так мил со мной.

Энни прикусила язык. Со всей силы.

Какое-то время они работали в молчании. Энни разбирала простыни и полотенца, поэтому ей не пришлось иметь дело с личными вещами Тео. Джейси тратила время на складывание кипы шелковых боксеров, проводя пальцами по ткани.

Готова поклясться, они стоят кучу денег.

Удивительно, как такая нежная ткань выдерживает все эти когтистые женские ручонки.

Не говоря уже о некой большой части тела…

Джейси восприняла слова Энни всерьез.

Я так не думаю. Жена его умерла только год назад, а единственные женщины здесь - ты да я, и еще Ливия.

Энни посмотрела на четырехлетку. Лобик Ливии сосредоточенно морщился от усердия: она впихивала огромные куски головоломки на нужные места. С умственным развитием у девочки не было никаких сбоев, и Энни слышала, как малышка что-то гудела себе под нос, значит, голосовые связки работали. Почему она не разговаривает? Стесняется или дело сложнее? Что бы ни происходило, немота делала ее более уязвимой, чем обычного четырехлетнего ребенка.

Ливия собрала головоломку и исчезла из кухни. Энни уже обитала здесь достаточно долго, чтобы оставаться в неведении насчет малышки.

Я видела, Ливия пишет цифры. Какая умница.

Некоторые пишет задом наперед, - заметила Джейси, однако она явно гордилась дочерью.

Энни не видела другого выхода, как спросить напрямик.

Я не слышала, чтобы она говорила. Может, она с тобой разговаривает, когда меня нет?

Джейси сжала губы.

Я поздно начала говорить.

Сказала, как отрезала, чтобы пресечь дальнейшие расспросы, но Энни не готова была сдаться.

Мне не хочется вмешиваться, но чувствую, что мне нужно знать.

С ней все будет хорошо. – Джейси встала, опираясь на костыли. – Как думаешь, стоит сделать «нерях Джо» Тео на ужин?

Энни не хотелось даже воображать, что подумает Тео о сэндвичах Джейси.

Конечно. - Она собралась с духом и приступила к более тяжелой теме: - Джейси, я считаю, тебе нужно быть уверенной, что Тео и близко к Ливии не подойдет.

Знаю. Он так взбесился из-за конюшни.

Дело не только в конюшне. Он… непредсказуем.

Что ты имеешь в виду?

Она не решилась впрямую обвинить, что Тео намеревается причинить Ливии вред, когда не знала, правда ли это, однако не могла сбросить такую вероятность со счетов.

Он… не ладит с детьми. Да и Харп-Хауз не самое безопасное место для ребенка.

Ты не здешняя, Энни, поэтому откуда тебе знать, как тут и что. – Джейси говорила почти снисходительно. – Детей на острове не принято баловать. Я уже в восемь вытаскивала ловушки. И не думаю, что здесь найдется хоть один ребенок, который к десяти годам не умел бы водить машину. Здесь все не так, как на материке. Дети на Перегрине учатся самостоятельности. Вот поэтому-то и ужасно не пускать Ливию гулять.

Энни сомневалась, что хоть кто-то из этих самостоятельных ребятишек страдал немотой. И все же, несмотря ни на что, она думала, что Ливия разговаривала с Джейси, когда Энни не было поблизости. И возможно, не из-за чего переживать. Кажется, Тео искренне возмущался, что Ливия попадет в беду в конюшне.

Энни отделила посудные полотенца.

Тео хочет днем пользоваться коттеджем.

Он там работал, пока ты не приехала.

Почему ты мне не сказала?

Думала, ты в курсе.

Энни начала было говорить, дескать, в башне у него полностью оборудованный кабинет, потом вспомнила, что Джейси не знает, что она побывала наверху. Идею, что работает на Тео, Энни могла переварить при одном условии: напоминать себе, что работает не на него. Она платила долг Джейси.

Закончив засовывать сложенное выстиранное белье в корзину дожидаться часа, когда Тео в следующий раз уйдет из дома, Энни отнесла ноутбук в комнату, бывшую когда-то милой солнечной гостиной, а теперь со стенами, обшитыми темными панелями, и толстым ковром бордового цвета напоминавшую мужское логово Дракулы. По крайней мере, комната выходила на океан, в отличие от кабинета Эллиотта. Энни выбрала глубокое кожаное кресло с подлокотниками, что позволяло поверх огромного переднего крыльца смотреть на воду, которая сегодня имела синевато-серый цвет и пугала сердитыми барашками.

Энни открыла файл со списком предметов и села за работу, надеясь, что на сей раз не наткнется на такое множество тупиков. Она смогла отследить большинство художников, чьи творения украшали стены коттеджа. Разрисовавший стену студии художник служил в колледже профессором неполный день, его работы не завоевали популярность, значит, дело с продажей стены иметь не придется. Черно-белые литографии в кухне принесут несколько сот долларов. Р.Коннор, нарисовавший перевернутое дерево, продавал свои картины на летних ярмарках за скромную цену, а учитывая комиссионные, которые нужно платить посреднику, она вряд ли что-то добавит к своему счету.

Энни осмелилась набрать в Гугле имя Тео. Не то чтобы она раньше его не гуглила, но сейчас добавила еще слово в строку поиска. Жена.

Нашлось только одно четкое фото, сделанное полтора года назад на торжественном вечере в пользу Филадельфийского оркестра. Тео выглядел так, словно родился для парадного смокинга, а его жена – надпись под фото гласила, что ее зовут Кинли Адлер Харп, – идеально ему подходила: величавая красавица с тонко вылепленными чертами и длинными темными волосами. Что-то в ней было знакомое, но Энни никак не могла уловить, что именно.

Немного покопавшись, Энни нашла некролог. Кинли Адлер Харп умерла в прошлом феврале, как и говорила Джейси. На три года старше Тео. Закончила Брин-Морский колледж и получила степень магистра в Дартмурте, значит, и красавица и умница. Работала в сфере финансов и оставила после себя мужа, мать и пару тетушек. Не очень многочисленная семья. Причина смерти не указывалась.

Почему она выглядит такой знакомой? Темные волосы, идеальные черты… И тут Энни осенило. Такой могла быть Риган Харт, доживи она до тридцати.

Неровный перестук костылей прервал вызвавшие дрожь мысли. В дверях появилась Джейси.

Ливии нет. Опять сбежала.

Энни отложила ноутбук.

Я ее найду.

Джейси бессильно прислонилась к косяку.

Она бы не сбегала, если бы я хоть иногда водила ее гулять. Я же понимаю, что нельзя ребенка все время держать взаперти в четырех стенах. Я ужасная мать.

Ты великолепная мать, а мне нужно на свежий воздух.

Свежий воздух – последнее, в чем нуждалась Энни. От него она испытывала недомогание. От ветра, режущего лицо, от мускулов, болевших после когтистых котов и путешествия на скалу к Харп-Хаузу дважды в день. Впрочем, хотя бы силы к ней стали возвращаться.

Энни обнадеживающе улыбнулась Джейси и отправилась на кухню одеться потеплее. Несколько секунд смотрела на свой рюкзак, потом решила, что настало время вытащить Негодницу.

Ливия скорчилась под лапами любимого дерева. Снег у ствола растаял, и девочка сидела скрестив ноги на голой земле и играла двумя шишками, изображая их танец.

Энни нацепила Негодницу на руку, укрыв предплечье розовой юбочкой куклы. Ливия притворялась, что не видит, как подходит Энни. Сев на ближайший к дереву старую каменную кладку, Энни поставила локоть на колено и выпустила Негодницу.

Псстт… Псстт…

Звук «п» непрофессионалы-чревовещатели стремятся избегать наравне с буквами «эм», «би», «эф», «кью» и «дабл ю» - все они требуют артикуляции губ. Однако Энни много лет тренировалась с подстановкой звуков, и даже взрослые не узнавали, что она пользуется смягченной версией звука «т» вместо «п».

Ливия смотрела наверх, не сводя глаз с куклы.

Как тебе нравится мой наряд?

Негодница повертелась, показывая свои радужные колготки и футболку со звездой. Движения служили дополнительным отвлекающим фактором, чтобы зрители не замечали подстановки звуков. Например, когда произносится «ной» вместо «мой».

Негодница потрясла растрепанными волосами.

Нужно было надеть леопардовые джинсы. Юбка мешает, когда я хочу покувыркаться или попрыгать на одной ножке. Не то чтобы ты понимала… Ты ведь слишком маленькая, чтобы скакать на одной ножке.

Ливия яростно затрясла головой.

Ты не маленькая?

Еще отчаянные мотания головой. Ливия выбралась из-под ветвей, подогнула одну ножку и неловко попрыгала на другой.

Magnifico! – Негодница захлопала тряпичными ручками. – А ты можешь достать носочки?

Ливия согнула коленки и достала носочки, подметая землю кончиками прямых каштановых волос.

Какое-то время они продолжали в том же духе - Негодница проверяла умение девчушки. Наконец, после того как Ливия завершила серию кругов вокруг ели, и при этом Негодница ее подгоняла, чтобы та шагала быстрее, кукла заявила:

Ты удивительно прыткая для девочки, которой только три годика.

Ливия прекратила топать. Она насупилась на Негодницу и хмуро выставила четыре пальца.

Ой, я ошиблась, - извинилась Негодница. – Наверно, посчитала, что тебе меньше лет, потому что ты не говоришь.

Энни с облегчением увидела, что Ливия с виду больше обиделась, чем смутилась. Негодница наклонила голову, пучок оранжевых волос упал на глаз кукле.

Должно быть, трудно не разговаривать. Я вот болтаю все время. Говорю, говорю, говорю. И считаю себя вполне приятной. А ты?

Ливия молча кивнула.

Негодница посмотрела на небо, будто о чем-то задумалась.

Ты когда-нибудь слышала о… бесплатном секрете?

Ливия помотала головой, глядя на Негодницу, словно Энни не существовала.

А я люблю бесплатные секреты, - сообщила кукла. – Если я предупреждаю «бесплатный секрет», значит, я могу сказать тебе что-нибудь, а ты не должна обижаться. Мы с Энни играем в эту игру, и, черт, она рассказывает иногда плохие секреты, вроде того раза, когда сломала мой любимый фиолетовый карандаш. – Негодница откинула назад голову, открыла рот во всю ширь и заорала, что было мочи: - Бесплатный секрет!

В ожидании глаза Ливии стали огромными.

Чур, я первая! – предупредила Негодница. – И помни… Тебе не разрешено обижаться, когда я говорю тебе. И я не буду обижаться, когда ты что-нибудь скажешь мне. - Негодница наклонила голову и произнесла тихим доверительным тоном: - Мой бесплатный секрет такой… В первый раз ты мне не понравилась, потому что у тебя красивые волосы - каштановые, а у меня - оранжевые. Мне стало завидно. – Она посмотрела вверх. - Ты обижаешься?

Ливия помотала головой.

Тогда хорошо.

Настал момент проверить, воспримет ли Ливия связь между куклой и ее хозяйкой. Энни притворилась, что шепчет что-то на ухо кукле.

Негодница повернулась к ней:

Мы должны, Энни?

Да, должны, - в первый раз заговорила вслух Энни.

Негодница вздохнула и повернулась к Ливии:

Энни сказала, что мы должны пойти домой.

Ливия собрала свои шишки и встала.

Энни замешкалась, потом наклонила Негодницу к девочке, и кукла сказала громким шепотом:

Энни еще сказала, что если ты будешь одна и увидишь Тео, то беги к маме, потому что он не понимает маленьких детей.

Ливия стремглав понеслась к дому, ничем не показав, как восприняла совет.

Уже стемнело, когда Энни покинула Харп-Хауз, но на этот раз она не пошла пешком в коттедж, снабженная лишь фонариком в качестве оружия против своего живого воображения. Вместо того она взяла с крючка в кухне ключи от машины Тео и поехала домой.

У коттеджа не было гаража, только покрытая гравием небольшая стоянка сбоку. Энни припарковалась, вошла через боковую дверь и включила свет.

Кухня была разгромлена.

Глава 7

Энни оценила масштабы катастрофы и выронила рюкзак. Ящики шкафов и комодов были выдвинуты, столовые приборы, кухонные полотенца и банки валялись на полу вместе с содержимым опрокинутого мусорного ведра, вперемежку с бумажными салфетками, пищевой пленкой и коробкой макарон. Вычурные солонки и перечницы Мэрайи по-прежнему рядком стояли на подоконнике, но дуршлаги, мерные чашки и поваренные книги лежали на груде рассыпанного риса.

Энни глянула в сторону темной гостиной и почувствовала, как по спине побежали мурашки. А вдруг взломщик все еще в доме? Она попятилась к двери, в которую только что вошла, ринулась к машине, залезла внутрь и заперлась там.

Звук ее неровного дыхания заполнил пространство. Девять-один-один звонить бесполезно. Друзей у нее тут нет. Ну и что делать? Ехать в город за помощью? И кто же именно ей поможет на богом забытом острове, где даже полиции нет? Офицеры приезжали с материка только в каких-то серьезных случаях.

Итак. Полиции нет. Соседей, кто мог бы присмотреть за домом и помочь, тоже. Что бы там ни утверждали географические карты, Энни покинула штат Мэн и оказалась в штате Анархии.

Еще имелся вариант поехать назад в Харп-Хауз, но туда за помощью Энни обратилась бы в самом безвыходном положении. А ведь ей казалось, что она ведет такую тонкую игру со всеми этими жуткими звуками и пугающими выходками. Очевидно, нет. Погром в домике – дело рук Тео. Его возмездие.

«Жаль, что у меня нет оружия, как у всех на острове».

Даже если б в итоге Энни нечаянно застрелилась, все равно сейчас бы чувствовала себя не столь уязвимой.

Она осмотрела машину Тео.

Дорогая аудиосистема, навигатор, зарядное устройство для мобильного, в бардачке – документы и автомобильный справочник. Скребок для лобового стекла лежит на полу перед пассажирским сиденьем, сзади – дорожный зонт. Ничего полезного.

«Нельзя сидеть здесь вечно».

«А я б посидела, - заметила Пышка. – До тех пор, пока кто-нибудь бы меня не спас».

Чего ждать не приходилось. Энни разблокировала дверь и осторожно выбралась из машины. Постоянно оглядываясь, дабы увериться, что никто к ней не подкрадывается незаметно, открыла багажник и обнаружила там лопатку с короткой ручкой. Ровно такую всякий предусмотрительный островитянин возит с собой на случай, если застрянет.

«Или если возникнет надобность закопать труп», - прошептала Пышка.

И что с котом? Он все еще в доме, или Энни спасла животное от воображаемой опасности лишь затем, чтобы обречь на верную смерть?

Вооружившись лопаткой и вытащив фонарик, который носила в кармане пальто, Энни крадучись направилась к дому.

«Там жутко темно, - пожаловался Питер. – Пожалуй, я лучше вернусь в машину».

Снег вчера подтаял и снова замерз, поэтому надежды рассмотреть следы на ледяной корке не оправдались, пусть и было достаточно света. Она принялась пробираться к фасаду. Наверняка Тео не стал бы ошиваться поблизости после содеянного, но кто знает? Обогнув старинные деревянные ловушки для омаров рядом со входной дверью, Энни скрючилась под окном гостиной. Затем медленно подняла голову и заглянула внутрь.

Невзирая на темноту, она рассмотрела, что и эту комнату не пощадили. Темно-серое кресло, похожее на самолетное, лежало на боку, диван стоял косо, его подушки валялись на полу, а картина с деревом криво висела на стене.

От дыхания стекло запотело. Энни осторожно подняла фонарик выше и посветила вглубь комнаты. Взломщик поскидывал книги с полок и выдвинул оба ящика разрисованного сундука. Кота – ни живого, ни мертвого – видно не было.

Энни пригнулась и стала пробираться к задней части дома. Там было еще темнее и пустыннее. Медленно-медленно подняв голову, она наконец заглянула в спальню, но ничего не увидела. По ее опыту, Тео вполне мог сидеть в засаде по другую сторону окна.

Собравшись с духом, Энни подняла фонарик и осветила комнату. Та была точно в том же виде, в каком хозяйка ее оставила, никакого дополнительного беспорядка.

Какого черта ты делаешь?

Энни закричала, уронила лопатку и развернулась.

Тео стоял в темноте всего метрах в шести от нее.

Энни побежала. Туда, откуда пришла. Вокруг дома, обратно к машине. Ноги проваливались в снег, мозг кричал об опасности. Энни поскользнулась, упала и потеряла фонарик, однако заставила себя встать и побежала дальше.

«Заберись внутрь. Запрись и езжай прочь, пока он тебя не догнал».

Да она ему по ногам проедет, если придется. Хоть по нему самому.

С молотящим о ребра сердцем Энни обогнула коттедж, свернула, подняла глаза…

Совершенно невозмутимый Тео стоял, прислонившись к пассажирской двери «рэндж ровера», скрестив руки на груди.

Энни резко остановилась. Хозяин Харп-Хауза был в теплой черной замшевой куртке и джинсах. Ни шапки, ни перчаток.

Странно, - спокойно заметил он. Свет из кухонного окна бросал резкие тени на его лицо. – Не припомню, чтобы в детстве ты так бесилась.

Я? Это ты психопат! – Энни не собиралась кричать – вообще не думала говорить это вслух. Фраза словно повисла в воздухе между ними.

Однако Тео не разозлился, а просто спокойно продолжил:

Пора это прекратить. Ты ведь понимаешь?

И самый надежный способ все остановить – прикончить ее. Грудь Энни сдавило.

Ты прав. Как скажешь.

Она принялась осторожно, медленно отступать.

Признаю. – Тео опустил руки. – В шестнадцать я был настоящим монстром.

Не думай, будто я забыл. Но пара лет общения с мозгоправом меня изменила.

В его случае медицина бессильна.

Энни нервно кивнула:

Хорошо. Отлично. Рада за тебя. – И сделала еще шаг назад.

Столько лет прошло. Ты ведешь себя глупо.

А вот теперь Энни рассердилась.

Убирайся! Ты достаточно дел натворил.

Тео оттолкнулся от машины.

Ничего я не делал. И это тебе следует убраться!

Я заходила в дом и поняла твое послание. – Энни понизила голос, заставив себя говорить спокойнее. – Просто скажи… - попросила она даже еще мягче, чуть нервно. - Ты… Что ты сделал с котом?

Тео склонил голову набок.

Должно быть, смерть Мэрайи сильно тебя потрясла. Может, тебе следует с кем-то поговорить?

Он что, правда думает, будто это у нее с головой неладно?

«Надо его успокоить».

Хорошо. Я с кем-нибудь поговорю. А ты можешь ехать домой. Возьми машину.

В смысле, мою машину? Ту самую, которую ты взяла без разрешения?

Вообще-то, он сам сказал брать автомобиль, когда нужно, но сейчас Энни не собиралась спорить.

Больше не возьму. Уже поздно, и уверена, у тебя есть дела поважнее. Увидимся утром.

Только не после такого. Придется найти иной способ помочь Джейси, потому что Энни точно больше туда не пойдет.

Я уйду, как только ты объяснишь, почему кралась вокруг коттеджа.

Я не кралась. Просто… решила немного размяться.

Чушь.

Тео большими шагами подошел к боковой двери коттеджа, распахнул ее и исчез внутри.

Энни ринулась к машине, но недостаточно быстро. Тео пулей вылетел из дома:

Какого черта там случилось?

Его ярость казалась такой искренней, что не знай его получше, Энни ему поверила бы.

Все в порядке, - тихо произнесла она. – Я никому не скажу.

Думаешь, я это сделал? – ткнул он в сторону коттеджа.

Нет, нет. Конечно же нет.

Ты и правда думаешь, что это я. – Он больше не хмурился, а всерьез рассердился. – Представить не можешь, как мне сейчас хочется просто уйти, чтобы ты сама со всем разбиралась.

Н-не сдерживай себя.

Не искушай. – В два шага оказавшись рядом с Энни, Тео сжал ее запястье. Она подскочила и попыталась вывернуться, однако он упорно тащил ее к двери. – Заткнись, пожалуйста, - попросил Тео. – А то уже уши болят. Ты своим визгом всех чаек распугала.

То, что он говорил скорее устало, чем угрожающе, странно подействовало на Энни. Она почувствовала себя глупо.

«Веду себя прямо как героиня черно-белого фильма – вроде тех самых дамочек, которых вечно таскали за собой Джон Уэйн или Гэри Купер».

Чувство Энни не понравилось, и, оказавшись внутри дома, она перестала вырываться.

Тео ее выпустил, но глаз не спускал. И они были смертельно серьезны.

Кто это сделал?

«Да он просто мне голову морочит. Или нет?»

И Энни решилась сказать правду:

Думала, что ты.

Я? – Тео вроде искренне смутился. – Да, ты настоящая заноза в заднице, и я бы много отдал, чтобы ты тут не появлялась, но с чего мне разорять место, где я люблю работать?

Послышалось мяуканье, и в кухню осторожно прокрался кот.

Ну вот, одной загадкой меньше.

В молчании Тео посмотрел на животное. Затем на Энни. Затем наконец открыл рот и спросил:

Что тут делает мой кот? – говоря преувеличенно терпеливо, как разговаривают с детьми или психически нездоровыми людьми.

Хвостатый предатель потерся о его ноги.

Он… пришел сюда за мной.

Черта с два. – Тео взял кота на руки и почесал за ушами. – Что эта чокнутая с тобой сделала, Ганнибал?

«Ганнибал?»

Кот прижался к куртке Тео и зажмурился. Тот так и понес его с собой в гостиную. Чувствуя растущее смущение, Энни пошла следом. Тео включил свет.

Что-нибудь пропало?

Н-не знаю. Мобильник и ноутбук у меня с собой, а вот…

Куклы! Негодница так и осталась в рюкзаке, но что же с остальными?

Энни ринулась мимо Тео в студию. Под окнами стояла низкая полка для художественных принадлежностей. Энни отчистила ее на прошлой неделе и устроила на ней кукол. Они сидели в том же порядке, как утром: Милашка, Пышка, Питер и Лео.

Тео заглянул в студию:

А милые у тебя друзья.

Энни хотелось надеть их на руки, поболтать, но не с этим же гостем за спиной. А Тео тем временем направился к спальне. Пришлось пойти за ним.

Там ждала куча одежды – последнее, что оставалось разобрать из вещей Мэрийи, чтобы было куда положить имущество самой Энни. На стуле между окнами висела пижама и лифчик. Обычно Энни застилала кровать, но сегодня не стала и вдобавок еще кинула банное полотенце на край матраса. Хуже всего – вчерашние ярко-оранжевые трусики валялись на самом виду на полу.

Тео оглядел кавардак:

А они неплохо здесь потрудились.

Он что, правда сейчас пошутил?

Кот уснул, но Тео все поглаживал его спину, расчесывая пальцами черную шерсть. Он неспешно прошел обратно через гостиную в кухню. Пинком загнав под диван альбом с порнографическим искусством, Энни отправилась следом.

Ничего странного не замечаешь? – спросил Тео.

Да! Мой дом разгромили.

Я не про это. Оглядись. Ничего необычного не видишь?

Как жизнь проносится у меня перед глазами?

Прекрати паясничать.

Ничего не могу с собой поделать. Обычно я шучу, когда напугана. – Энни честно попыталась понять, на что же он намекает, но была слишком сбита с толку.

Действительно ли Тео ни при чем или же он просто хороший актер? Но кто еще мог сотворить такое? Барбара предупреждала о чужаках на острове, но стал бы кто-то незнакомый к ней вламываться? Что тут красть?

Разве что наследство Мэрайи.

Вдруг кто-то еще мог о нем знать? Энни остановилась и оглядела кухню. Самый большой урон – перевернутое мусорное ведро и рассыпанные рис и макароны. Вроде больше ничего не пострадало.

Пожалуй, могло быть хуже, - заметила она.

Именно. Никакого разбитого стекла. Ты говоришь, ничего не пропало. Как-то очень продуманно. Ни у кого на острове на тебя зуб не имеется?

Энни молча уставилась на него. Через несколько секунд до Тео дошло.

Нечего на меня так смотреть. Это ты все успокоиться не можешь.

И не без причины!

Так я тебя и не виню. Я был испорченным ребенком. Но сейчас у меня нет мотивов.

Есть и не один. Ты хочешь забрать коттедж. Я воскресила неприятные воспоминания. Ты… - Энни осеклась прежде, чем успела высказать то, что думала.

Однако Тео прочел ее мысли:

Я не психопат.

Я такого и не говорила. – Но все же подумала.

Энни, я был ребенком, и то лето выдалось очень тяжелым.

Серьезно? – Ей хотелось сказать намного больше, но сейчас не время.

Давай временно вычеркнем меня из списка подозреваемых. – Он поднял руку, потревожив кота. – Просто ради эксперимента. Как только закончим, можешь поставить мое имя обратно на первую строчку.

«Он надо мной смеется».

Это должно было разозлить Энни, но неожиданно успокоило.

Других подозреваемых нет.

Разве что кто-то думал, будто здесь есть нечто ценное. Нашли ли воры то, что искали? Она перекопала весь книжный шкаф, но еще не разобрала содержимое коробок в студии и хлам из шкафов. Откуда ей знать?

Ни с кем не ссорилась с момента приезда? – Он снова поднял руку. – Кроме меня.

Энни покачала головой:

Нет, но меня предупреждали о бродягах.

Тео спустил кота с рук.

Мне это все не нравится. Тебе следует обратиться в материковую полицию.

Если я правильно помню, по меньшему поводу, чем убийство, их сюда не притащишь.

И правда. – Тео расстегнул куртку. – Давай приберемся.

Я сама справлюсь, - быстро заверила его Энни. – Иди домой.

Тео посмотрел на нее с легкой жалостью.

Если бы я собрался убить тебя или изнасиловать, или не знаю, что ты там еще себе придумала, то уже давно бы это сделал.

Хорошо, что не собрался.

Тео пробормотал что-то под нос и быстро вышел в гостиную.

Снимая пальто, Энни вспомнила советы всяких гуру по самопомощи, вроде «следуйте своим инстинктам». Но чутье может подвести. Вот как сейчас. Потому что в эту минуту она чувствовала себя почти в безопасности. К тому моменту, как свернулась калачиком в постели, Энни снова начала кашлять. А ведь и так заснуть не удавалось – как тут расслабишься, если Тео Харп растянулся неподалеку на розовом диване? Наглец отказался ехать домой, даже когда Энни приказала ему выметаться. Что еще ужаснее – в глубине души ей хотелось, чтобы он остался. Да, именно так все тогда и было, в пятнадцать лет. Тео стал ей другом, втерся в доверие, а затем превратился в монстра.

День выдался изматывающий, и Энни наконец провалилась в глубокий сон. А наутро, когда слабый свет стал проникать под закрытые веки, испытала то блаженное, дремотное состояние, когда еще слишком рано вставать и можно еще поваляться. Пригревшись, расслабившись, она подтянула ноги… и задела что-то твердое.

Энни распахнула глаза.

Тео лежал на кровати. Рядом. На спине. Всего в паре сантиметров от нее.

Воздух застрял в горле, затем вышел со свистом.

Предупреди, если соберешься завопить, - пробормотал Тео, не открывая глаз, - чтоб я сперва успел покончить с собой.

Ты что здесь делаешь? – проскрипела она. Проскрипела, а не закричала.

От дивана жутко разболелась спина. Он чертовски короткий.

Я сказала тебе лечь на кровати в студии!

На ней коробки. И нет одеял. Слишком хлопотно.

Он лежал поверх покрывала, по-прежнему в джинсах и свитере, натянув на грудь лоскутное одеяло, которое Энни вручила ему вчера ночью. В отличие от того вороньего гнезда, что образовывалось у нее на голове к утру, его волосы всего лишь пришли в элегантный беспорядок, подбородок красиво покрывала щетина, а снежная белизна подушки лишь подчеркивала смуглую кожу, унаследованную от матери.

«У него, небось, сейчас даже изо рта не пахнет».

И незваный гость явно не собирался шевелиться.

Остатки сна испарились напрочь. Энни перебрала в голове все, что хотелось высказать. «Черт тебя дери! Как ты смеешь?» Однако обе фразы были словно из плохих готических романов. Она стиснула зубы.

Пожалуйста, уберись из моей кровати.

На тебе что-нибудь есть под одеялами? – спросил Тео, по-прежнему не открывая глаз.

Дата добавления: 2015-11-04