Чип и Дэйл играют влюбленных 87 страница

Ааа, какие прикольные! Я на этих двоих прямо залюбовалась, а еще и обзавидовалась. Потому что от Кати и ее парня волнами исходило то самое известное всем таинственное и сильное обаяние влюбленных — по-настоящему влюбленных, а не испытывающих просто страсть или мимоходную симпатию. И это обаяние заставляло оборачиваться на них проходящих мимо и с улыбкой смотреть вслед.

Пока головастики писали черными маркерами на ядовито-желтых и лиловых стикерах "Я тоже хочу так!!" и "Даешь каждой Маше по Денису!", мне позвонила Маринка, вроде бы уже повеселевшая — как оказалось, ее там вовсю развлекал Ланде.

— Ты нашла вход? — прокричала она. Из-за шума нас обеих было плохо слышно.

— Нашла! Тут такая толпа, что я не знаю, куда идти! Но сейчас разберусь и буду около первой Сцены! — пообещала я. — Ждите меня! А Дэн… Дэн уже пришел? Или… — меня кольнула острием неприятная мысль. — Если Черри нет, то и Дэна тоже не будет?!

— Будет он, будет! С Ланде и другими парнями встретится. Так, Машка, иди к Сцене N 2, а не к первой, — велела мне Марина вдруг. — Поняла?

— В смысле?? На первой же открытие будет! А вторая позже откроется, — удивилась я, глядя на большой плотный, но очень веселый поток людей самых разных возрастов, который за забором, по чьему периметру стояли бойцы ОМОНа, стремился куда-то влево, видимо к Сцене N 1, где должно было состояться открытие феста.

— Мальчишки и Дэн встретятся именно около второй! Иди туда. Ладно, давай, мы ждем тебя, доченька!

— Хорошо! Я сейчас буду! — выкрикнула я.

Ко мне в это время подошла Катя со своим парнем. Фигура у него была классная, хотя одет он был просто: в худи, на котором висел пропуск светло-золотистого цвета, и в обычные джинсы с черными кроссовками. Видимо это был какой-то особенный пропуск, позволяющий парню проходить во все закрытые зоны фестиваля. А вот его лицо и волосы были закрыты капюшоном, козырьком кепки и большими черными очками, в стеклах которых отражались я, Катя а еще огромный кусок ярко-синего неба с белоснежным кучевым облаком.

— Маша, прости, что мы чуть-чуть задержались, — мило улыбнулась мне Катя. Они с молодым человеком очень крепко держались за руки, а ее глаза сияли.

— Да ничего! Привет, — поздоровалась я с парнем.

— Привет. Это тебе, с ним можешь ходить, куда угодно, только не снимай до окончания, — сразу же сказал он, протягивая мне золотого цвета браслет. Проверяющие меняли билеты именно на такие вот браслеты, которые в зависимости от их стоимости могли быть сапфировыми, серебряными или золотыми и имели определенные привилегии, а также позволяли свободно выходить с территории фестиваля и возвращаться обратно.

У Кати на руке уже виднелся такой же браслет, тоже золотой, который, кстати говоря, выдавался только на ВИП-входе по особенным билетам, очень недешевым, надо сказать. А прикольно, когда у тебя парень такой и с такими возможностями!

— Спасибо тебе большое! — ловко натянула я браслет на руку, подумав, что мне жутко повезло, а ее друг красивым негромким голосом продолжал:

— Катя сказала, что тебе нужно в какое-то определенное место на фесте. Так?

— Ага. Мне срочно нужно ко второй сцене. А я тут запуталась, — беспомощно поглядела я на огромное количество людей, машин, возвышающиеся неподалеку трибуны Сцены N 1 и на пока еще едва заметный отсюда палаточный городок.

Да, мне очень нужно увидеть моего Дэнку! И я боюсь не успеть!

— Отлично. Вторая сцена недалеко. Я доведу, — чуть улыбнулся он мне, не отпуская руки своей Кати, словно не видел ее года три или четыре. Она, по-моему, тоже соскучилась по нему — это было видно по туману, играющему в ее глазах с серебряными искрами.

— Идемте.

И мы зашагали следом за ним, очень быстро, без очереди, прошли милицейский контроль — из-за светло-золотого пропуска Катиного парня и наших золотых браслетов, нас даже не осматривали, почти без слов пропустили вперед по коридору, один из молоденьких парней в форме подмигнул мне, а его коллега улыбнулся Кате и сказал ей весело:

— Что такая милая девочка на рок-фестивале забыла, а?

Глаз Катиного друга из-за солнцезащитных очков видно не было, но мне показалось, что даже сквозь темное стекло он умудрился так посмотреть на ОМОНовца, что тот что-то почувствовал и воздержался от любых дальнейших вопросов.

И вот мы оказались на заполненной людьми территории "Крэш Бума". Жизнь здесь кипела и бурлила, как ведьмовское варево в ее котле под полной луной, а звуки музыки жизнеутверждающе били по ушам. Кажется, на Сцене N 1 уже появились ведущие. Я большими глазами смотрела в ее сторону, не веря, что оказалась на этом фесте, среди стотысячной толпы других любителей рока.

"Верь!", — заявила мне здоровенная надпись белым мелом в голове.

Катя что-то радостно говорила мне, своему другу, я кивала головой, а он улыбался — правда ровно до того момента, как у него не зазвонил мобильник.

— Да, иду я, — отрывисто бросил парень. — Десять минут, и я буду на месте. Девушки, нам нужно чуть поторопиться, хорошо? Кстати, вторая сцена сейчас будет. Откроется в восемь выступлением "Санатория".

— А где и когда "На краю" будут выступать? — спросила я тут же. Раз он техник и все тут знает — почему бы и не спросить?

— Ровно в одиннадцать, сцена первая, основная. Закрывают первый день "Crash-bym", — отозвался высокий парень без запинки. Катя покачала головой, и мне показалось, что она едва заметно улыбнулась.

Сцена N 2 оказалась не так далеко, как я думала. И мы добрались бы сюда гораздо быстрее, если бы не множество людей, которых приходилось обходить и иногда даже перешагивать.

Около нужной мне второй сцены внимание мое сразу же привлекла сидящая на одной из трибун огромная компания развеселых панков с ирокезами, цветными волосами и с гитарами в руках. Они орали какую-то крайне разухабистую песенку, и к их хору самым неожиданным образом присоседились совершенно незнакомые парни и девушки с рюкзаками, то ли идущие, то ли уже возвращающиеся из палаточного городка. Как оказалось на рок-фесте люди легко знакомятся и так же легко общаются. Социальные границы здесь зачастую стирались, уступая место хорошему отношению друг ко другу.

— Пришли, — сказал мой проводник. — Тебе сюда. Но до ее открытия еще не скоро.

— Знаю, — не переставал я оглядываться.

— Найдешь своих? — спросила Катя.

— Найду, конечно. Слушай, дай свой номер телефона? — попросила я у нее напоследок. — А то, как я вам экскурсию устрою?

— Эм-м-м, я его наизусть не помню, — растерялась брюнетка и взглянула на свой слайдер. — А мобильник только что разрядился… Так бы я тебе позвонила, Маша.

— Я помню, — тут же живо отозвался ее парень. — Детка, у тебя есть бумага и что-нибудь пишущее?

— Есть, — отозвалась его девушка, вытащила из сумки малиновый маркер и блокнот, и молодой человек в черных очках молниеносно написал ее номер мобильного телефона.

— Держи, — вручил он мне его и так же быстро записал мой номер для своей Кати. — Все, нам пора. Меня ждут. Катя, пошли. Пока, Маша!

— Пока! — помахала мне Катя. — Надеюсь, мы встретимся!

— Я тоже! Счастливо! Я тебе позвоню!

Парень вновь поцеловал ее, и потащил за собой, уверенно пробираясь сквозь толпу. Рук они так ни разу и не расцепили.

Я повертела в руках бумажку с ее номером телефона. Блин, надо было в телефон сразу забить, а то я эту бумажку потеряю. На всякий случай я запихала ее поглубже в карман джинсовых бридж.

Мне кажется, тот парень в капюшоне — классный чувак, и с ним, наверное, интересно общаться. Эх, жаль, имени его так я и не узнала его имени. Повезло Катьке. Но мне повезло больше. У меня есть Дэн. По крайней мере, я надеюсь, что он у меня еще есть. Во что бы то ни стало, я должна сейчас найти его и попытаться вернуть. Почему-то концерт "На краю" казался мне неким рубежом — или я сегодня найду Дениса и все ему объясню, или мы навсегда потеряем друг друга.

Около Сцены N 2, к самому ограждению фан-зоны которой я со своим почти всемогущим золотым браслетом пробралась без проблем, народа было не слишком много — основная масса спешила к первой сцене, где вот-вот должно было начаться грандиозное открытие фестиваля. Вторая сцена, сияющая логотипом фестиваля, действительно была пока еще относительно пуста. Музыкантов никаких не было, и по ней изредка ходили техники.

Я обеспокоенно вертела головой, ища отчаянным взглядом Марину, Ланде и их компанию. Но никого, даже отдаленно похожих на них, не наблюдалось. Рядом стояли какие-то парни с пивом, а ближе всех ко мне — худой подросток лет шестнадцати в балахоне с символикой "На краю", как и я, напряженно тыкающий длинным пальцем в мобильник, и я даже не смогла понять, парень это или девушка. Но это точно была не Маринка. И куда она только пропала?

Я пробовала дозвониться до подруги, но, увы, мне это не удалось — ее телефон оказался толи выключенным, толи вне зоны действия. Это заставило меня дико нервничать. Когда я набрала номер Ланде, то занервничала еще больше — у него мобильник тоже не отзывался. И я, совсем не выдержав, набрала Дэна, уже в который раз, чтобы вновь послушать механический голос автоответчика.

Я застыла у ограждения, перекрывающего вход на сцену, и мои губы сами по себе тоскливо скривились. И что делать? Бежать к первой сцене? К выходу? Где искать моего Смерча? Где?!

— О! Это чего еще такое? — вдруг спросил один из парней, глушащий неподалеку банку пива.

— Чего? Ты о чем? — не понял его друг.

— Вроде открытие на Сцене N 1 через полчаса, а на второй тоже уже музыканты появляются. Офигеть!

— Так может, техники?

— Ага, с инструментами. Техники-гитаристы. Ты такой умный, — заржал парень с пивом и вдруг подавился, забрызгав напитком друга. — Млин, ты глянь! Глянь, да это "На краю"!

Я и подросток рядом встрепенулись, как охотничьи собаки, почуявшие добычу. Да и все остальные стали с огромным изумлением глядеть в сторону сцены.

На мгновение у меня кровь застыла в жилах и превратилась в жидкий металл, затем в ванильное молоко, а потом и вовсе в радиоактивный цветочный воздух.

Почему? Да потому что на сцене появился Кей с гитарой наперевес(6). А следом за ним — остальные музыканты "На краю", совершенно не обращающие внимания на то, что сцена в общем-то пока что еще не должна "использоваться по назначению".

— Ломать-копать, — выдохнул парень с пивом, — вот это тема! Это, типа, сюрприз?

— Это, типа, концерт! Вот чуваки чего вытворяют! Сейчас Кей зажжет воздух! Кей! Давай!

Я в удивлении уставилась вперед, не понимая, почему музыканты появились на сцене, а ко мне совершенно неожиданно подошел незнакомый парень, симпатичный и с красными дредами, сверился с фото в руках и спросил без всякого стеснения, вогнав меня в густую чащу дикого ступора:

— А тебя и искать долго не надо! Ты Маша Бурундукова?

— А?

Меня тут же посетило чувство потрясающего по силе дежавю.

— Бурундук — это ты? — уточнил еще раз молодой человек. Подросток рядом удивленно глянул в нашу сторону. По-моему, он очень хотел бы быть Машей Бурундуковой.

— Я, — меня словно пыльным мешком по голове огрели. И я уже совсем не обижалась на это дурное прозвище. — Да, я. А что? Что случилось??

— Меня тут один человечек послал, — весьма туманно выразился парень. — Короче, пошли за ограждение, Маша.

— Зачем??

— Затем! Пошли! Давай, времени мало.

"Иди! Дуреха, иди! Его послал Денис!!", — с космической скоростью сообщили мне головастики, которых уже трясло из-за нервов так же сильно, как и мои пальцы, которые, несмотря на жару и солнце стали холодными.

— Ну, ты идешь? — кинул короткий взгляд парень с красными дредами в сторону сцены и подергал себя за светло-золотой пропуск, болтающийся на его груди — точно такой же, как у парня Кати. — Да не бойся ты, ничего я тебе не сделаю.

Мы под настороженными, но не агрессивными взглядами охраняющих сцену ребят в форме, прошли за ограждение и оказались в непосредственной близи от музыкантов. Каким-то расчудесным образом за нами следом просочился и подросток в балахоне. На него никто не обращал внимания, и он был жутко доволен.

— Да что такое? — ошарашенно спросила я у парня с дредами. Это что, чудо?

— Ничего, — ухмыльнулся он. — Смотри на сцену, Маша. И внимательно слушай.

— Да в чем дело-то?!

— В тебе, видимо, — невозмутимо отозвался парень.

Беловолосый солист "На краю", облаченный в темную мрачную одежду — штаны с цепями и заклепками и черную футболку с рукавами до локтей и пугающим кровавым рисунком на спине, остановился посредине сцены, напротив микрофона. Он внимательно оглядел нежно-салатовыми — это я уже потом разглядела — пугающими глазами людей, столпившихся у ограждения. Затем его взгляд остановился на нас. Кажется, он остался доволен.

— Это песня для девушки моего друга, — неспешно сказал музыкант в микрофон, обхватив его обеими руками. — Я надеюсь, что она слышит меня.

Я навострила ушки. Надо же, кому-то повезло — сам Кей будет кому-то петь песню, вот бы мне так…

"Дура разэдакая, это и так тебе!", — заорал самый умный головастик, и я прикрыла губы ладонью. Если это то, о чем я думаю — это просто невероятно!!

— Ее зовут Маша, — продолжал неспешно Кей, осторожно касаясь пальцами струн своей гитары. — И мой друг любит называть ее Чипом или Бурундучком. Он говорил мне вчера, что без ума от нее. Давно не видел ее и сильно скучает. Романтика — это такая лажа, ребята, но если в сердце запустит свою когтистую лапу штука по имени "любовь", будет фигово. "Люблю" — куда сильнее, чем "хочу". Это тройное "хочу" — хочу не только тело, а еще и разум, и душу. И да, еще одно "хочу". Хочу, чтобы второй человек так же сильно желал обладать мною и всеми моими тремя составляющими. А еще "люблю" — это бесконечное самопожертвование и прощение. Если любишь — реально любишь — ты простишь. Не сможешь простить — любовь была больной. Маша, подумай.

Уверенный, сильный голос Кея громко разносился по воздуху, и когда он говорил о любви, моих рук коснулся волшебный холод, словно меня за руку взял Князь льдов и морозов, и, распространяясь от запястий к предплечьям, холод далее заскользил по плечам, шее, спине, животу и даже по ногам. Он коснулся легких, и дышать мне стало немного тяжело, однако тяжесть эта была не смертельная, а приятная, предвещающая что-то новое и очень важное.

Подросток, пол которого я так и не определила, стоял рядом, вцепившись тонкими пальцами одной руки за запястье другой и большими глазами продолжал смотреть на фронтмэна "На краю". Явно какой-то фанат!

— Я понимаю своего друга, — говорил и дальше Кей, склонив голову на бок. — По-моему, он загибается без своей девушки. Они ведь умеют делать так, чтобы мы сходили с ума.

Мужские громкие голоса все больше увеличивающейся толпы поклонников рок-музыки тут же поддержали его. Музыкант только кивнул им, словно благодаря за поддержку. А Келла, синеволосый барабанщик группы, торчащий рядом с ударной установкой, кажется, засмеялся — он был полностью согласен с коллегой.

Парень с красными дредами, стоявший рядом со мной, хмыкнул и пробормотал:

— Да тебе вообще не повезло, чувачелло.

— Я слышал где-то, что якобы наши чувства в шесть раз менее сильные, чем у женщин. Увы, ученые сделали лажовый вывод. У меня с накалом чувств все окей, — Кей указал большим пальцем на себя, а потом вытянул руку вперед, — у вас — тоже. И у моего друга Дэна так же! Подруга Дэна, ты же слышишь мои слова? — и он уставился прямо на меня.

Я оторопело кивнула, чувствуя, что по коже снова и снова пробегают волны мороза, а внутри все сильнее разгорается огонь.

— Слышишь? Тогда просто знай, что он сожалеет и страдает. Да, страдать — не мужское занятие, но это факт. И я это видел. В общем, Мария, я знаю, что ты тут. Лови песню. Для тебя. От него. Он сказал, что это твоя любимая.

В голове у меня что-то взорвалось.

— Это тебе, — выступил в роли капитана Очевидности парень с дредами. — Круто, да?

"Спасибо, Кэп!", — отозвался слабенькой надписью не упавший еще в обморок головастик с ирокезом.

— Ага, — с трудом разлепила я губы, не чувствуя ног. Во-первых, Кей вышел на сцену и обращается ко мне, а во-вторых, он говорит о Дэне! О моем Дэне! Который страдает из-за меня и просит прощения! Который не бросил меня! Которому я все-таки нужна!

И под визг и крики тех, кто подоспел к Сцене N 2, "На краю" начали исполнять одну из моих самых любимых песен этого мира — "Оригами". Звучание оказалось отличным, акустика — невероятно объемной, а исполнение музыкантов — мощным.

Первой заиграла хрустальная и по-особенному мягкая, как шаги подкрадывающегося хищного зверя, бас-гитара Арина, к ней присоединились почти одновременно спокойные, чуть осторожные, пока что набирающие силу барабаны Келлы и задающие такт всей композиции гитара и ритм-гитара Фила и Рэна. Мелодия "Оригами" казалась обманчиво легкой, с грустными нотками, и напоминала горную прозрачную, чистую речку, бегущую вниз, по склонам гор, а потом и вдоль равнин, куда-то на северо-восток, чтобы соединиться с куда более мощной и полноводной рекой.

Вдумчивый и плавный, чуть хрипловатый голос Кея вплелся в мелодию так гармонично, что, казалось, был предназначен для того, чтобы звучать именно в этой песни.

Ворох тонкой бумаги на сердце пылиться

Облепляет она тонким слоем все лица

Я бессилен понять: кто ты? Имя забыто.

Человек или демон — бумагой все скрыто.

Я бумагу срываю, только сам я срываюсь.

Ты — моя или нет? Все понять я пытаюсь.

За твой образ в цветах я хватаюсь руками.

Я тебя разгадал. Ты — мое оригами.

Голос его от куплета к куплету становился все громче и громче, передавая целую гамму эмоций, а бас-гитара и ударные — яростнее и тяжелее — и на втором куплете, когда голос солиста "На краю" зазвучал мощно и громко, песня-речка соединения с большой рекой.

А я, слушая слова песни, тут же вспомнила Дэна и его оригами — светло-розового пегаса, подаренного мне, и сама не понимала, как мои губы раскрываются и подпевают знакомые слова, как, впрочем, и все те, кто собрался на трибунах и около сцены. Может быть, Денис — и есть мое оригами? А у Кея его личное оригами есть? А я могу быть оригами Дениса?

Последний припев — и голос певца, тонна эмоций, что он передавал им, звучание ударных и всех гитар достигли своего апогея.

Бурная река впала в Северный Ледовитый океан и растворилась в его холодных водах так же, как эмоции музыкантов в наших замерших сердцах.

Закончив играть, Кей рывком снял гитару и спустился вниз, прямо ко мне и к парню с дредами. Людей, услышавших музыку "На краю", становилось все больше и больше — их количество росло с геометрической воистину волшебной прогрессией, и когда солист группы оказался рядом с ограждением, приехавшие на фестиваль громко и радостно заорали, приветствуя его. Кей поднял в приветствии обе руки, и его красивое лицо с правильными чертами лица, которое сегодня обошлось без грима, осветилось искренней улыбкой. Я сама едва ли не стала кланяться ему в пояс и кричать: "Аве, Кей!", но поскольку до сих пор была под впечатлением от происходящего, только слегка попятилась, большими глазами глядя на своего любимчика. Нет, серьезно, его голос — просто божественен! А энергетика у него дикая и сильная, как у римского императора!

Увидев меня близко, Кей удивленно изогнул бровь, по-моему, попытался не улыбнуться и произнес спокойно:

— Это ведь ты, да? Ты — Маша, девушка Дэна?

— Я… — прошептала я, чувствуя, что концентрация кислорода в воздухе резко увеличилась — у меня закружилась голова. У бесполого подростка, по ходу, тоже. А когда с ним заговорил гитарист группы — черноволосый Рэн, он (или она) по-моему, вообще едва не рухнул в обморок. Я тоже была близка к этому.

— Как… забавно. Пошли, — сказал мне Кей. — Тебя кое-кто ждет.

Мне! Мой кумир! Сказал! Идти! За ним! И он говорил о Дэне! Они знакомы?!

— Куда??

— За мной, — вполне резонно отозвался он. И пока другие музыканты "На краю", спустившиеся следом за своим лидером, общались с возбужденными поклонниками, требовавшими едва ли не в истеричной форме еще одну песню, Кей повел меня следом за собой куда-то за сцену, на закрытую простому люду территорию, предназначенную только для избранных, где народу было очень и очень не мало: звукорежиссеры, техники, работники сцены… Все они суетились, что-то делали и куда-то с чем-то бегали, таскали кучу проводов. На Кея пялились, но не все решались к нему подойти. Видимо, эти люди были предупреждены о внезапном коротком представлении, потому как звук был просто на высоте — и в этом я убедилась еще и вечером.

— Здорово, Кей! У вас что, захват сцены был? — улыбнулся музыканту какой-то лысый тип с пивным животиком и с бородкой. — С руководством феста обговорили хоть?

— Да, — кивнул тот ему и пошел дальше, попутно здороваясь с людьми.

А я шла за музыкантом, с трудом переставляя ноги, и думала, что сейчас я точно вознесусь к Боженьке.

— Кей… это… скажите… скажите, мы куда? — спросила я вновь взволнованно, когда мы проходили мимо палаток приехавших музыкантов, которые служили им гримерками. — Что-то случилось? Откуда вы знаете моего Дениса?

— Сейчас сама все увидишь. Не отставай, Маша. — отозвался он, заворачивая вправо, к здоровенной темно-синей палатке, около которой стоял здоровый микроавтобус. На палатке виднелся большой листок белой, чуть потрепанной бумаги, где кто-то страдающий весьма специфическим чувством юмора написал: "Клуб жертвоприношений "На краю". Первый вошедший автоматически становится первой жертвой, и одновременно едой. Заходите, пожалуйста. Мы вас ждем. Очень хотим кушать. Всегда ваши, "На краю".

— Туда, — кивнул он на палатку и быстро обвел своим невероятным взглядом округу. — Заходи.

— Я не хочу быть жертвой, — заупрямилась я. Кей оглядел бумажку скептическим взглядом, покачал головой, повернулся ко мне и сказал:

— Не бойся, мы уже поели. Заходи.

В палатке меня есть не собирались — других музыкантов "На краю" там не было, и мы с Кеем остались вдвоем.

— Хорошо. Но… Почему вы говорили, что я должна простить Смерча, то есть Дениса?

— Потому что он раскаивается. За все, что сделал. Простишь его? Кстати, можешь не прощать, — насмешливо сказал вдруг музыкант, — ты мне понравилась, весьма-весьма, хочешь со мной встречаться? Можешь выбирать: я или он.

Что Кей несет?! У меня в голове поселилась большая наглая сорока, которая стала пытаться склевать моих разноцветных головастиков. Они с верещанием разбежались в стороны. Я сплю?

— Чего? — спросила я, с трудом размыкая губы. — Я серьезно, — невозмутимо произнес Кей, задумчиво поправляя белые шикарные волосы, — Денис говорил мне, что я нравлюсь тебе. И моя группа — тоже. Ну, как тебе мое предложение?

Я осторожно отошла от солиста "На краю" подальше. Нет, он классный, красивый, талантливый, жутко популярный и все такое, но… Он просто мой кумир, а не мой любимый!!

— Наверное, никак, — отозвалась я тихонько, боясь обидеть этого человека. — Вы действительно лучший в мире певец, один из самых талантливых, и музыка у вас невероятная, но это… Мне Денис нужен.

— Правда?

— Да. Да! А вас я это… на расстоянии любить буду! И слушать все ваши песни, но мне, правда, нужен Денис.

— Да я пошутил, — невозмутимо отозвался Кей, вновь подвергая несчастную Машу в шок. Ни фига себе, шуточки! Как с ним, например, его бедная девушка общается, с таким-то шутником? А, говорят, у него действительно вроде бы есть подруга, и ее, гипотетическую девушку Кея, жутко не любят многие его сумасшедшие фанатки. А я столько раз по глупости, слушая треки "На краю" представляла себя девушкой Кея, и никогда не подозревала, что у Судьбы хватит фантазии сделать мне такое предложение — встречаться с этим невероятным человеком!

— Значит, он? — уточнил Кей на всякий случай.

— Он, — ничуть не сомневалась я.

— Глупый Бурундучок, — раздался хорошо знакомый, нет, уже родной голос сзади меня, и пока я тупила, меня обняли и спиной прижали к груди. В глазах у меня потемнело от неожиданности.

— Какая ты хорошая, — прошептали мне на ухо, — я тебе нужен, да?

Кей только весело рассмеялся. Он явно не сожалел о том, что я выбрала Смерчика, который появился словно из-под земли.

— Денис! — вскрикнула я, вырываясь из объятий и оборачиваясь. Это действительно был мой Смерч! Мой самый лучший и самый любимый парень на свете! И он сейчас стоял передо мной, в джинсовых бриджах ив простой черной майке без рукавов, подчеркивающей его широкие плечи, которые так приятно было касаться. На голове его была повязана черная темно-синяя бандана, из-под которой выбивались не слишком послушные коричнево-шоколадные волосы. За эти дни он успел загореть и выглядел еще красивее и задорнее, чем всегда. А его улыбка, дающая возможность ямочкам вновь покрасоваться на веселом лице, в который раз свела меня с ума и на минуту перевернула мироздание с ног на голову.

— Ты ждала меня? — он пытался улыбаться, но я-то точно видела тревогу в глазах Дэна, и это меня радовало.

— Да… — прошептала я.

"Наша пре-е-е-е-лесть!", — возликовало все внутри меня. Любовь, нежность, злость, обида и огромное облегчение, которое стало естественным последствием моей надежды, перемешались в целый ядерный коктейль чувств.

— Дэн!! Ты где так долго был?! Где ты был? Где ты был? — закричала я громко, одной рукой обнимая его — чтобы не вздумал вновь убежать, а другой с силой ударяя Дениса по загорелому плечу. Противоречивые чувства меня прямо-таки разрывали на части. И глаза нежданно-негаданно налились слезами. Холод на коже неожиданно сменился нарастающим жаром.

Мой милый, как же я по тебе скучала.

Потом до меня дошло, что бить по плечу его не надо — мой мальчик недавно же выписался из больницы, и я тут же остановилась, замерла и закричала во весь голос.

— Что с тобой?! Ты в порядке? Ты хорошо себя чувствуешь? Денис! Как ты мог меня оставить! Как?! Я так за тебя переживала!!

— Чип, успокойся, — Смерчинский умудрился поймать меня за запястья, а после наклонился и легко-легко и так привычно поцеловал: сначала в нос, потом в щеку, а затем уже и в губы. Не ответить ему я не смогла — так сильно соскучилась. И чем дольше мои губы касались его губ, а руки — плеч, предплечий и спины, тем сильнее я понимала, что я — самый счастливый человек на свете!

— Я, правда, скучал по тебе, — шептал Дэн мне на ухо, то крепко обнимая, то ласково гладя по лицу, — прости меня, прости, девочка моя. Я все-все тебе объясню. Ты такая беленькая теперь, такая красивая.

— Мне не надо ничего объяснять, я уже и так все знаю, — всхлипнула я, неожиданно для самой себя, срывая с него бандану и запуская пальцы в его волосы и чуть сжимая их. Дэн на миг прикрыл глаза, а я с трудом отогнала от себя непрошенные теплые слезы.

— Я, кажется, здесь лишний, — отозвался Кей, наблюдая за нами глазами умного экспериментатора. Я вдруг вспомнила, что мы с Дэном тут не одни, а в компании со знаменитостью, между прочим, и слегка притормозила со своими поцелуями и объятиями. Смерч тут же понял, что меня смущает и тоже остановился. Он вообще понимал меня с полуслова. Нет, с полумысли.

— Еще раз спасибо за помощь, — оторвался от меня Дэнв, однако рук не разжал, продолжая гладить по волосам.

Я слушала стук его сердца, прижавшись щекой к груди своего личного Смерчика. Казалось, там и правда бушует набирающий силу настоящий ураган. Его воронка изредка показывалась и в темно-синих глазах Смерчинского.

— Если бы я не был должен твоему другу, — негромко, но очень четко сказал Кей Дэну, глядя ему в глаза своими пугающими светло-салатовыми радужками, — я бы никогда не сделал этого. Я не сваха. Но в должниках ходить не люблю.

— Я понял это. А ты любишь играть с людьми, — сказал Денис Кею с улыбкой. Тот пожал плечами. А я захотела обоих этих парней превратить в своих личных кукол, начинающих двигаться и говорить только по моему личному желанию, и запаковать их в красивые бархатные коробочки, перевязанные алыми ленточками.

— Я просто решил помочь твоей Маше самой себе доказать, что ты ей нужен. И ты ей реально нужен, — отозвался музыкант тем временем. — Думаю, сейчас вам хочется остаться наедине. Могу проводить, отсюда вас без моего пропуска все равно не выпустят, — он вытащил из кармана своих классных штанов светло-золотой бэйджик — такой же, как у парня Кати и обладателя красных дред.

— Давай, веди, — кивнул Денис, обнял меня за плечи, и мы с ним пошли следом за моим музыкальным кумиром. Странный он, конечно, но я в нем ни капли не разочаровалась! А после того, как Кей пел для меня и помогал Лаки Бою, я стала не только слепо любить его как артиста, а еще и уважать, как человека — очень и очень необычного человека!

Мы проходили по закрытой зоне, предназначенной для артоистов, мимо каких-то людей, живо и не без матерных заковыристых выражений обсуждающих, кажется, освещение, хотя возможно, они говорили еще о чем-то важном; мимо каких-то музыкантов, часть из которых я узнавала, пребывая в исступленном восхищении; мимо гримеров, фотографов и журналистов. А потом, к моему восторгу, и мимо Келлы, который, скрестив ноги, обутые в простые бело-синие кеды, и прислонившись к деревянной перегородке ресторанчика, присутствующего на этой закрытой территории и предназначенного для артистов, с мрачным выражением лица слушал кого-то по мобильнику. Взгляд его становился все более и более злым, и когда мы с ним поравнялись, ударник "На краю" так жестко заорал в трубку, что я, уже было открывшая рот, чтобы что-то сказать Дэну, чуть не шарахнулась в сторону.

Дата добавления: 2015-10-21