Чип и Дэйл играют влюбленных 85 страница

— Стой, я хотел о другом поговорить, — отозвался Саня.

— Обсудить сумму денег? — деловито уточнил Петр.

— Да не-е-е… У меня с работой проблемы. — Признался второй парень. — Короче, работа мне нужна очень. Я… завязал. Не могу я так… Ну, короче… Ты понял.

— То есть в качестве вознаграждения ты хочешь найти работу? Я правильно тебя понял?

— Да.

— Вот как? Удивленно сказал Петр. Он мигом решил проблему. — Хорошо. Приезжай через час в клуб "Алигьери". Знаешь, где это?

— Вроде да.

— Хорошо. Подходи ко входу для работников заведения — он прямо за стоянкой. Тебя встретят.

Лида не выдержала и стянула с Петра очки в очередной дорогой терракотового цвета оправе, он погрозил ей пальцем. А в ответ она слегка укусила его за запястье. Чуть позже, когда они уже были у него дома, он подумал, что если бы кто-то другой позволили себе стянуть с него очки, этому человеку пришлось бы не очень сладко.

А девушка только беззвучно рассмеялась — без очков Петр казался не таким серьезным и взрослым, и больше начинал походить на Дэна Смерча.

Петр что-то еще сказал Сане и пообещал, что о работе тот может не беспокоиться — у этого представителя семейства Смерчинских имелся свой кодекс чести. Избить несопротивляющегося соперника, которого держит охрана, как это было в случае с Евгением, для Петра было нормальным явлением. Так он показывал свою силу и мощь. А вот не сдержать слово, данное человеку, которому был должен — и должен целую жизнь, пусть не свою — он не мог.

— А тот парень, ну, которого ножом пырнули, с ним чего? — спросил Саня с беспокойством в голосе. Видимо, этот вопрос не давал ему покоя уж очень давно.

— Живой. — Коротко отозвался Петр. — Все с ним в порядке. И спасибо тебе, что помог тогда. Теперь моя очередь помогать тебе. Ну, давай.

— Покедова, то есть до свидания, — поправился торопливо парень. — Я приду через час!

Попросив у заскучавшей и не понимающей, о чем идет разговор, Лиды прощения, он вновь поднялся на ноги и вызвал в кабинет менеджера по персоналу.

— Через час встреть парня. Его зовут Александра, и он будет ждать тебя около второго входа. Посмотришь на него и устроишь в клуб. Ясно?

— А какое у него хоть образование-то? — с тоской спросил менеджер.

— Не знаю, — пожал плечами Петр. — Может быть, никакого. И ты, друг мой, подберешь ему хорошую вакансию, не смотря на это. Да, кстати, передашь ему это, — и Петр передел менеджеру плотный конверт, куда только что вложил деньги.

— А если он совсем дуб дерево? — страдая, уточнил менеджер, лихорадочно обдумывая, куда запихать какого-то левого парня — а ведь управляющему клубом не откажешь!

— Но ведь ты не совсем дуб дерево, — хлопнул его по спине Смерчинский. — Найдешь, куда. Или охрана, или помощник администратора, или технический персонал.

— Все будет сделано, — криво улыбнулся его собеседник, с интересом поглядывая в сторону Лидии. Надо же, у этого молокососа-сухаря появилась девчонка! И как она его только терпит?

Менеджер по персоналу, обговорив еще какие-то детали, покинул кабинет Петра, и, как и должен был, через час встретил Саню около входа для персонала. Как оказалось, в своем родном маленьком городке он закончил профессионально-техническое училище, где получил профессию повара, поэтому уже на следующий день был устроен поваром в ресторан "Амброзия", располагающийся на первом этаже клуба. К слову сказать, дальнейшая жизнь этого молодого человека сложилась очень даже удачно. Как оказалось, готовить у Сани получалось куда лучше, чем драться, и если сначала шеф-повар был не слишком доволен новым работником, то потом и изумлением понял, что паренек хоть и не опытен, прекрасно разбирается в еде и в ингредиентах. Через несколько лет Саша — Саней тогда его уже никто не называл — закончил Торговый университет по специальности "технология продуктов общественного питания" и при протекции шеф-повара "Амброзии" отправился на стажировку в Италию, а после, еще через пару лет, сам стал шеф-поваром в новом итальянском ресторане Олега Смерчинского, ставшим известным на весь город.

Саша часто думал потом, особенно в те моменты, когда находился в небе, сидя у иллюминатора очередного самолета и глядя на облака, похожие в зависимости от погоды то на белоснежный воздушный крем в "Эклере", то на кремовую прокладку в "Наполеоне", что его жизнь изменили всего лишь пара минут и собственный выбор: остаться в машине с испуганными и озлобленными друзьями-гопниками, едва успокоившими наркомана, или уйти назад, чтобы помочь раненому парню, оставшемуся в парке. Он сделал то, что подсказывало ему сердце, и взамен на свой поступок получил шанс изменить свою жизнь к лучшему. Встреча с Петром и Дэном Смерчинским была самой большой его удачей в жизни.

Петр и Лида вскоре тоже поняли, что все человеческие поступки имеют не только причины, но и следствия.

— Теперь ты свободен? — улыбнулась ему девушка, глядя на начавшееся веселье на танцполе.

— Да. Свободен.

— Включи музыку? — попросила девушка.

— Зачем?

— Я хочу потанцевать с тобой.

Его черная бровь выгнулась в недоумении.

— Ты же говорила, что не любишь танцевать, милая.

— Мало ли что я говорила. Петя, я, правда, хочу танцевать с тобой. — Подошла к нему близко Лида и взяла за руку.

— Хорошо, — кивнул он, и вскоре по всему его кабинету зазвучала спокойная красивая мелодия Прокофьева "Утро" из балета "Ромео и Джульетта" в исполнении Ванессы Мэй. Вместе с музыкой в кабинет ворвалась приятная полутьма, окутывавшая их обоих плавно качающаяся в ритме музыки.

Петр, как истинный кавалер, предложил Лиде руку — и она с улыбкой вложила свою ладонь в его, чувствуя себя девушкой в кисейном платье с лентами и корсетом из времен Наташи Ростовой и Андрея Болконского, попавшая на свой первый бал. И не важно, что здесь не было торжественного оркестра и пышной обстановки дворца, и не кружились в танце другие пары вокруг, Лидии хватало того, что рядом с ней был Петр, осторожно держащий ее.

— Узнаешь мелодию? — спросил негромко он.

— Я слышала ее. — Осторожно отвечала девушка, позволяя медленно кружить себя. — Но я не знаю, кто написал ее.

— Прокофьев. Балет "Ромео и Джульетта". — Отозвался Петр и пояснил. — Я заканчивал музыкальную школу. И это единственный мой плюс в подростковом возрасте перед Денисом. Знаешь, милая, я мог стать пианистом.

— Но не стал?

— Нет, я не творец, — сказал молодой человек. — Мне не дано творить, а только лишь исполнять. И посредственно — еще одним Даниилом Крамером или Денисом Мацуевым мне не стать. А меня не устраивает такая роль. Наверное, я слишком горд и хочу заниматься тем, где я буду одним из лучших.

— Бизнес? — спросила Лида.

— Пусть это будет бизнес. — Спокойно отозвался молодой человек, наслаждаясь танцем и мелодией, которую он так давно не слышал.

— Красивая музыка, Петь… Только вот "Ромео и Джульетта" — они всегда вызывали у меня слезы. — Призналась девушка.

— Тогда ты должен кое-что знать, милая. — Он улыбнулся. — Ты знаешь, что еще в 1935 году Прокофьев написал особенный вариант "Ромео и Джульетты"? Вариант со счастливым финалом. Джульетта проснулась раньше, чем Ромео выпил яд, и они остались живыми. Но он побоялся, что этот вариант не понравится Сталину, и переписал первую версию партитуры. Второй вариант не нравился ему самому, и, наверное, в глубине души, Прокофьев не принимал такой трагичный конец. Поэтому, слушая эту мелодию, и ты можешь считать вслед за ним, что Ромео и Джульетта не погибли, а остались вместе, пройдя испытания.

Лида рассмеялась.

— А в глубине души ты все-таки романтичен.

— Конечно, — серьезно согласился Петр, неспешно продолжая танец и изучая ее лицо. В присутствии этой брюнетки ему его настроение всегда становилось миролюбивым, и оказывалось, что где-то в тайниках его сердца, над которым иногда прекращал брать верх аналитический мозг, все же есть запасы нежности. — Безумно.

Вскоре они покинули клуб, и долго бродили по темным улицам, а потом поехали к нему домой, в большую квартиру, выполненную в стиле "перетекающего пространства", то есть представляющую собой одну огромную комнату, разделенную перегородками, ширмами, отделочными материалами, арками или трансформирующейся мебелью на несколько зон: холл, гостиную, спальню, кабинет, кухню.

Лида не была таким ребенком, как Мария и не вела себя так беззаботно, как Марина, поэтому прекрасно понимала зачем она, на ночь глядя едет к парню домой, в его пустую квартиру. Однако к ее огромному изумлению и даже к каком-то недовольству, никаких активных действий Петр не принимал — спокойно пил кофе, неотрывно глядя на девушку, что-то ей рассказывая и совсем мало реагируя на ее поцелуи, и вскоре она прекратила касаться его, усевшись в угол широкого кресла, больше похожего на маленький диван, и гадая, что случилось с Петей.

— Я поеду домой? — нерешительно спросила она, не понимая, в чем дело. Может быть, она надоела Смерчинскому?

— Если хочешь.

— А ты этого хочешь? — с нажимом спросила Лида.

— Нет.

— Почему?

— Потому что я считаю тебя своей. — Отозвался он. — Но ты не поверишь: я не могу заставлять тебя делать то, что я хочу. Поэтому я жду, что ты сама скажешь мне, чего ты хочешь. Боюсь обидеть тебя, — добавил он слегка растерянно. — Никогда никого не боялся обидеть словами или действиями, а тебя боюсь. Мне кажется, что в чем-то ты мне до сих пор не доверяешь.

Лида мгновенно вспомнила свои страхи о том, нужна ли она на самом деле человеку не из своего социального круга, и что он хочет от нее. А потом вспомнила музыку из балета Прокофьева, и решилась.

— Пошли, — она встала и впервые сама взяла его за руку. — Пошли.

— Куда?

— В твою спальню. Ты мне ее еще не показывал. — Тихо сказала она.

— Ты уверена?

— Нет, я шучу, — рассержено сказала она, провела рукой по его шее и расстегнула первую пуговицу.

Они ушли и вновь оказались в полумраке — в темную комнату падал лишь темно-желтый свет нескольких горящих окон из соседних домов напротив, просачиваясь сквозь полупрозрачные шторы. У Петра получилось сделать так, чтобы девушка сама захотела продолжить их отношения, правда дыхание его участилось не от радости победы, а от ее простых и поначалу неуверенных прикосновений.

— Ты такая красивая, — шептал он ей на ухо, чтобы утром пообещать убить себя за все те слова, что он говорил Лиде этой ночью — поначалу ему тяжело давалось открыться ей, хотя другим он не открывался вообще.

— Я забыла сказать тебе, — прошептала перед тем, как уснуть, почти обессилевшая Лида, как в детстве, подогнув ноги и свернувшись калачиком рядом с парнем, подложившим свое предплечье под ее голову, — совсем забыла.

— О чем же?

— То, что ты заканчивал музыкальную школу — это не единственное твое преимущество перед Денисом Смерчинским — для меня ты лучше всех.

— Спи, — Едва заметно улыбнулся молодой человек. — Уже поздно. А завтра я разбужу тебя рано, Лида.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. Ты все-таки такой душка. — И Лида опять разулыбалась, глядя в высокий потолок, думая, что все-таки жизнь прекрасна, а Петя — кто бы и что о нем не думал — прекрасный человек.

Утром они вместе позавтракали — Смерчинский, как и обещал, разбудил Лиду, а она с трудом проснулась и долго, правда, деланно хмурилась, но оттаяла, когда ее силой утащили к столу, а после Петр посадил ее в свою фиолетовую машину.

— Так куда мы поедем? — поинтересовалась Лида, с улыбкой восторга глядя на молодого человека.

— Сначала в магазин. Я хочу купить тебе кое-что. А потом на вечер. — Сказала он ей и, действительно, привез в крупный, но дорогой бутик, где сам, по своему вкусу, выбрал девушке вечерний наряд — длинное платье благородного синего цвета из тафты и на бретелях и полуоткрытой спиной. Ему пришлось выдержать целый бой — Лида ни в какую не хотела получать от него дорогих подарков, а платье стоило не очень дешево.

— Ты как будто меня покупаешь, — сказала она сердито.

— Я покупаю платье. На тебя у меня денег не хватит. — Отозвался Смерчинский, и повез ее за обувью и украшениями. Сегодня он хотел представить девушку деду и отцу, и хотел, чтобы его красавица выглядела ослепительно — не потому что он считал Лиду недостаточно красивой или обеспеченной, она умудрилась стать для него просто лучшей женщиной, а потому что знал, что его противному деду важно будет не только содержание, но и форма.

Увы, в этот день он так и не представил Лидию своим ближайшим родственникам. Когда они ехали на благотворительный вечер "Ночь Жизни" — в это время Марина как раз писала сообщение сестре и Маше о том, что она сейчас вместе с Петром, — в их машину, плавно едущую по не слишком пустой дороге в центре города, врезалась чья-то "Волга", а в нее, в свою очередь врезался "Лексус". Петр только чудом сделал так, чтобы его "Мазда" не поцеловала багажник едущего впереди "Пежо". Смерчинский мгновенно вскипел, едва взял себя в руки и выбрался из тачки, чтобы разобраться с криворуким бугаем из "Лексуса", который лениво смотрел на выбежавшего дяденьку из "Волги" и не думал чувствовать себя виноватым.

— Петя, не связывайся с ним, подождем милицию. — Произнесла Лида, глядя на машины сзади.

— Милая, ты еще не запомнила? — улыбнулся покровительственно ей Петр. — Это он пуст со мной не связывается. Посиди здесь, я сейчас вернусь. Ты сильно испугалась? Нет, — он не удержался и погладил ее по щеке, — ну и хорошо.

Из-за тройной аварии на дороге случился затор. Где-то впереди через полчаса вновь произошла авария, на этот раз серьезная, с участием пассажирского автобуса, и дорога превратилась в одну сплошную пробку. Петр в совершенно никчемной компании из испуганного дядьки разбирался с накаченным лысым умником из "Лексуса", около которого торчала тоненькая хрупая девушка, время от времени пищавшая:

— Женечка, прекрати, Женечка, перестань, Женечка, это ведь ты виноват, не ругайся!

Это происшествие вызвало в Смерчинском сильнейшее раздражение — на благотворительный вечер он опаздывать не должен был — из-за идиота-деда и из-за встречи с Мартом, а тут попал в аварию! Впервые в жизни! Правда, уже через час он оценил свою удачу — видимо его очаровательный кузен Денис забрал при рождении не все дары госпожи Фортуны их семьи.

Когда, наконец, злой Петр ехал по направлению в ресторанному комплексу, где должен был проходить вечер, ему вдруг позвонил арт-директор "Алигьери", тоже присутствующий там.

— Петр, дружище! — заорал он радостно. — Ты где? Тут такая заваруха! Спецназ, менты, бандиты! Короче, на меня нахлынуло вдохновение, и я точно знаю, какую тематическую вечеринку нам замутить, чтобы…

— Стоп! — решительно перебил слегка нетрезвого приятеля Петр и посмотрел на наручные часы. — Стоп, дорогой. Я еще не приехал. Что там случилось? Открытие уже было?

— Не знаю, мы в баре пили, — обрадовано сообщил арт-директор, — как раз в том зале, где заваруха началась. Короче, сидим мы, набиваемся кто вискарем, кто коньячком, и тут в зал вламываются парни с автоматами и в масках и подваливают к одному из столов, где сидит крутой тип с телкой, а за соседним столом — его охрана. И тут, короче, пальба начинается! Прикинь, это Пристанских брали…

— Кого? — Вновь перебил его слегка побледневший Петр. Он плавно притормозил у обочины. — Кого? Повтори.

— Да Пристанскую братву! Короче, почти всех взяли, народа просто от страха лежал на полу. По ходу пьесы, Даниил Юрьевич зло-о-о-й. Так ты чего еще не приехал-то? Или ты приехал?

Смерчинский отключил телефон и скоро перезвонил кому-то и что-то кратко обговорил. Слова арт-директора подтвердились серьезными людьми, и лицо молодого человека окаменело, глаза стали собранными, даже злыми, а движения — более порывистыми. Затихшая Лидия боялась спросить, что случилось, и просто нервно смотрела то в окно, то на Петра. После того, как он переговорил с кем-то, парень устало повернулся к девушке, сам снял очки и потер глаза.

— Мне было с тобой очень хорошо, — сказал он ей медленно. — Прости, но никуда мы не едем. Я дам тебе денег, и на такси ты вернешься домой.

— Что случилось?

— Мне… мне придется уехать, леди. На очень долгое время. Я бы не сказал этого так просто, но обстоятельства изменились — в общем, знай, что ты за короткое время стала самой дорогой женщиной на этой земле. — Он смотрел на Лиду, запоминая ее лицо, как будто бы в последний раз, а она не верила его словам и сначала думала, что Петя ее разыгрывает. — Вчерашняя ночь была невероятной. Ты во всех смыслах прекрасная и, думаю, забыть тебя будет очень тяжело. Я уеду, и не думай, что ты что-то должна мне. Найди себе хорошего парня, — он подчеркнул интонацией слово "хорошего", только не ошибись в выборе, как с твоим бывшим. Меня рядом, чтобы помочь, больше не будет. И никогда не смей пробовать что-то тяжелее шампанского, вина или пива. Да, осторожно переходи дорогу — только на "зеленый".

Он первым вылез из фиолетовой "Мазды", похлопал ее по капоту, словно прощаясь и с ней, и открыл дверь Лиде, которая не могла произнеси ни слова от неожиданности.

— Выходи, милая, — сказал он ей, — пожалуйста, выходи. Вот, возьми деньги, и прости, что так вышло. Слышишь меня? Лида. Лида! Я не могу здесь находиться, мне нужно уезжать. Лида! — он рывком вытащил высокую девушку из салона автомобиля.

— За что ты так со мной? — тихо спросила она. Неужели тот, кому она поверила на все 100 %, таким оригинальным образом избавляется от нее? Неужели она была права, и Петр просто хотел заполучить ее в собственное пользование?

— Только не плачь. Не плачь, пожалуйста! — ненавидел женские слезы Смерчинский, беря ее за руку и вкладывая в ее пальцы несколько самых крупных купюр. Обнимать ее или целовать парень не хотел — слишком больно будет отрываться от нее, а ему нужно спешить — если взяли Марта, то и за ним скоро придут. Пока есть возможность, нужно бежать. Бежать без оглядки и очень далеко. А ведь так все хорошо получалось… А, самое главное, он встретил ее. Правда, как-то совсем не вовремя.

— Просто бери такси и уезжай. Лида!

Она молча глядела на него, а деньги выпали из ее пальцев на дорогу. Ветерок подхватил легкие бумажки и понес в сторону. Ни девушка, ни парень, кстати говоря, оба ценящие материальный достаток, не обратили сейчас никакого внимания на купюры.

— Девочка моя, ну зачем ты так на меня смотришь? — не выдержал Петр, резким жестом взлохмачивая волосы. — Глупая! Я не бросаю тебя! Но если я сейчас не уеду, ближайшие десять лет мир для меня будет в решеточку. Лида, меня посадят, если я сейчас не уеду. У меня нет времени. Тебе не повезло, и ты связалась с таким, как я. Прости, что не говорил тебе, чем я занимаюсь. Прости меня. Прощай.

И он, не оглядываясь, пошел прочь, на ходу ловя машину.

— Я знала, — проговорила она ему в спину. — Я слышала твой разговор с Ником. Я знаю, чем ты занимаешься. Петя, я знаю! Я знаю! Я все про тебя знаю! Я все равно хочу быть с тобой!

Он не оборачивался, а шел вперед, склонив голову, с черными волосами которой играл ветерок, а плечи его не были такими прямыми, как обычно. Только когда он так неожиданно понял, что потерял, он оценил всю прелесть их недолгих отношений. Да и вообще понял, что потерял многое. Переоценка ценностей произошла почти мгновенно — и не из-за страха попасть в тюрьму и пробыть там много лет подряд, а из-за осознания того, чего он лишился в результате своих игры в крутого парня, желания доказать деду, что он — лучше и умнее и его, и Дениса, и собственных отца и дяди.

Лида пустыми глазами, в которых застыли слезы, глядела ему вслед. Петру улыбнулась удача, и он поймал машину.

Совершенно некстати девушка вспомнила слова гадалки, сказанные когда-то давно, словно в прошлой жизни:

"Он изменит тебя, ты — его. Будешь счастлива с ним, хотя тебя ожидает много испытаний. Ты верная, уйдешь с ним…"

Решение пришло к ней почти мгновенно, и девушка, сняв бегом бросилась следом за молодым человеком, чувствуя то же самое, что чувствовала следующим утром Ника — если она сейчас догонит Петра, то все будет хорошо, все обязательно будет хорошо, главное, не потерять его, потому что, потеряв его, она потеряет и себя. А если не побежит следом и не останется вместе с ним, то всю жизнь будет казнить себя за то, чего она не сделала. А это куда хуже, чем винить себя в том, что ты сделал.

— Подожди! Я уеду с тобой! Я хочу уехать! Возьми меня с собой! Петя, пожалуйста! — прокричала Лидия, глядя, как Петр садится в белую машину. Он не оглянулся и захлопнул за собой дверь. Автомобиль резво тронулся вперед. Девушка отчаянно закричала и продолжала бежать, хотя в туфлях это получалось плохо. Увы, машина, почти бесшумно скользившая по асфальту, оказалась быстрее ее длинных ног. Еще чуть-чуть, и авто скрылось за поворотом.

Ноги девушки в буквальном смысле подкосились, и она в своем красивом вечернем наряде уселась прямо на дорогу, закрыла лицо руками. То, что случилось за эти десять минут — нет, даже за пять — подкосили ее и принесли куда больше горя, чем расставание с каким-то там Женей — а ведь тогда она так переживала, плакала, пока никто не видит… И чего переживала, дура?! Да сдался ей этот меркантильный бабник, которого она, как думала, любила. Плакать надо сейчас — потому что тот, ради которого хотелось жить, оставил ее, и оставил не по своей вине!

Отложенная куда-то вилка, что с некоторой периодичностью впивалось в ее сердце, вновь коснулась его острыми зубчиками. Утратить то, что казалось тебе настоящим счастье еще несколько минут назад — не это ли есть одна из величайших потерь на земле?

— Ты с ума сошла, сидеть в нем на земле? — раздался над девушкой голос Петра. — Вставай, Лида. Вставай!

Она медленно отняла руки от лица и посмотрела вверх. Вилка разломалась на множество кусочков. Перед ней стоял ее Петя. Он вернулся! Вернулся за ней!

Молодой человек протянул Лиде руку, и она поднялась на ноги, чувствуя во всем теле дрожь.

— Ты хочешь со мной? Да? — спросил срывающимся голосом парень.

— Да! Хочу! Хочу!

— Ты будешь жалеть.

— Не буду.

— Тогда пойдем. — И они уже вдвоем оказались в салоне белоснежной машины. Водитель равнодушно посмотрел на них и завел мотор.

— У тебя есть загранпаспорт?

— Да.

— Тогда сначала заедем к тебе, и ты возьмешь его, милая. И все документы. — И Смерчинский назвал адрес Лиды.

— А у тебя… у тебя все есть?

— Есть. Мои документы всегда со мной. Лида, Лида, ну не плачь, — он вдруг заметил крупные редкие слезы на ее щеках. — Я не хотел, чтобы ты во все это ввязывалась. Это только мои проблемы. Пока мы едем к тебе, подумай, хочешь ли ты действительно бросить все и уехать со мной. Я не смогу многого тебе дать.

— Я никогда не думала, что скажу это, но мне нужен только ты. Я всегда считала девчонок, которые так говорят, слабохарактерными курицами, но… я правда так считаю.

Он ничего не сказал, просто обнял ее. Петр не смог выдержать ее слов и того, с каким отчаянным лицом Лида бежала следом за машиной.

— Петя! — спросила Лида, прижимаясь к нему. — Петя! Ты ведь родился в середине зимы?

— В январе. — Кивнул он

— Просто так… Наварное, под восходящим Сатурном…

— М?

— Нет, я просто. Не бросай меня. Я свой выбор сделала.

"…Вы далеко уедете, будут у вас неприятности. Но недолго. Главное — выдержать и не расставаться. Он темноволос, и внешне не в твоем вкусе…".

Крупные купюры еще долго летели по дороге, пока не попали в руки к одинокому и не слишком ухоженному длинноволосому подростку в неформальной мешковатой одежде, мечтающему сходить на фестиваль, что должен был состояться завтра, но не знающему, где достать деньги на это удовольствие… Подросток сидел в траве около заправочной станции, наблюдая за двигающимися туда-сюда, как на конвейере, машинами всех марок и расцветок.

Проблемы была решена совершенно внезапно — деньги сами нашли его.

— Ничего себе, — прошептал подросток, хватая ловкими тонкими пальцами, словно смеющиеся купюры, — чье это?

Увы, людей, которым могли принадлежать эти деньги, нигде не было. И то ли юноша, то ли молодая девушка — пол подростка в одежде стиля унисекс разобрать было невозможно — уже этим вечером купил билеты на рок-фестиваль, чтобы побывать на концерте любимой группы, чье изображение: падающий вниз человек с крыльями, был изображен на его (или ее) черной длинной вытянутой футболке.

Могла ли то быть снова воля судьбы? Ведь там, на концерте, подростку предстояло познакомиться с человеком, изменившим его мир до неузнаваемости.

Колесо жизни и случайностей никогда не прекращает крутиться.

Этой ночью спала я плохо, потому что уже чисто физически скучала без Дэна, и сама себе напоминала наркомана, которому не дали дозы самого волшебного наркотика на свете.

Папа приехал под утро, уставший, как собака, но довольный и почти сразу завалился спать, а чуть позже я узнала, что все прошло отлично — фактически всех Пристанских задержали: всю верхушку группировки, включая самого Марта. Папа, кстати, не знал, что я в курсе всего, поэтому обо всем мне рассказывал Федька.

По его словам, операция чуть не провалилась. У Андрея в который раз сработало его поистине звериное чутье на опасность. Он решил отказаться от ВИП-кабинета, который, кстати говоря, предложил ему Даниила Юрьевич, и в котором не было выходов для отступления. Март остался в общем зале, рядом со своими людьми. Кстати, вместе с Мартом и его персональной охраной была и какая-то рыжеволосая девушка — совершенно обычная, без криминального прошлого и настоящего, видимо, его подруга. То время, пока сидели вместе, они просто общались и молодой мужчина дважды довольно жестко поцеловал ее, перегнувшись через стол, что немало удивило сотрудников милиции, наблюдающих за происходящим.

Когда было принято решение о начале захвата и перед Мартом появились люди в масках и с оружием в руках, он все-таки умудрился сбежать. Его прикрыла собственная охрана, начавшая пальбу, но, к счастью, никто не пострадал, кроме двух сотрудников правопорядка, верного охранника Марта и самого Андрея — один из зарядов попал ему в бок и в руку. И именно поэтому ему не удалось убежать далеко. Кстати говоря, вместо того, чтобы убегать, он затаился в одном из туалетов и позвонил своему брату, предупредив того об опасности. Поэтому Никиту до сих пор так и не нашли, хотя, конечно, его искали с куда меньшим усердием, чем ближайших подельников его опасного брата — их обнаружили ночью в результате операции "Перехват". А Марта отправили не в камеру предварительного заключения, а в больницу, вместе с охраной — чтобы не сбежал, когда придет в себя — и если, конечно, придет.

Еще брат сказал, что рыжеволосая девушка, находящаяся с Андреем, от происходящего потеряла сознание, а когда очнулась и узнала, что Марта поймали, он сейчас находится в реанимобиле, то долго плакала навзрыд. Когда ошеломленные милиционеры поинтересовались, зачем она связалась с Андреем Мартом, она резко замолчала и сказала, что это не их дело.

— Дура, короче, — подвел итог этому Федька. Он почему-то горячился, словно рыжая была его родственницей. — Вот нормальная вроде девчонка, красивая, с образованием, — кстати, из адвокатской конторы, куда Март обращался, — но нет же! Обычные мужики ей не нужны — подавайте бандита-психа со смазливым лицом! Машка, это что, мода?

Я только плечами прижала. Откуда я знаю? Может, и мода. Некоторым современным девушкам нравятся порою странные типы. А, может, она и правда что-то чувствовала к этому Андрею Марту. Любимых не выбирают — так же, как и родителей. Я имею в виду настоящих любимых людей.

Кстати, дед Дениса умудрился сделать так, что подозрения в "предательстве" не пали на него, и перед Андреем Мартом он остался чистым, аки младенец, и не просто чистым, а еще и якобы пострадавшим от действий ментов. А пальбу и прочее представил в самом выгодном свете перед своими перепуганными высокопоставленными гостями, и, как потом писали газеты, благотворительный бал "Ночь жизни" получился грандиозным, показывая самим своим существованием протест против всего антисоциального и античеловеческого в обществе.

— А брат этого Марта? Его тоже поймали? — спросила я у Федора, отчего-то все равно переживая за Никиту. Ну не хотела я, чтобы он оказался в тюрьме, даже если он подонок. У него вся жизнь была впереди, а теперь будет разрушена. И зачем он только слушал своего братца? Хотя… был ли у него выбор?

— А его брата — нет, — покачал головой Федор. — Ушел, козел. Рано смылся из ресторана. Почему — непонятно. Но ничего, не уйдет далеко. Зеленый еще. Вот если бы Март ушел — не нашли бы, а этого найдут.

"Свободу попугаям!!", — пожалели Ника и головастики.

— А я не хочу.

— Чего-чего?

— Да ничего. И что теперь грозит Марту и его подельникам?

— Много чего, Машка. Шикарный букет статей. Незаконный игорный бизнес, вымогательства, взятки, наркота, убийства. Хороший срок будет у мудака и его команды. — Жестко отозвался брат. — Так что можешь не переживать. Теперь тебе ничего не грозит.

Да, единственное, что мне грозит — умереть от разрыва сердца — его тянули в разные стороны несчастные головастики, глаза которых были полны искренних слез.

Ведь утром Денис тоже не объявился. А ведь в голове у меня все еще жила призрачная надежда, что он сдержит свое общение — вместе со мной пойдет на фестиваль рок-музыки, где будут выступать мои любимые "На краю" и еще куча здоровских групп. Я от дурости своей писала Денису сообщения и звонила ему, но все это были тщетные попытки связаться с ним. В полдень мне позвонила слегка растерянная Лера и сказала, что Денис вновь связался с ней и вновь сказал, что с ним все хорошо, и сейчас он не в городе, поэтому приехать домой не может, но, наверное, скоро будет.

Дата добавления: 2015-10-21