Высшие корковые функции человека 24 страница

Мы еще не знаем, насколько этот принцип преимущественного •страдания мнестических процессов определенной модальности распро­страняется на случаи поражения лобных отделов мозга. Возможно, что нарушение прочности интероцептивных и двигательных следов высту­пает здесь с большей отчетливостью, но исследование этого остается •еще делом будущего.

Мы позволим себе остановиться специально на нарушении мнести­ческих процессов при поражении лобных долей мозга потому, что нару­шение избирательного строения деятельности, которое типично для больных с поражением лобных долей мозга, приводит к отчетливым на­рушениям не только гностических, но и мнестических процессов этих ^больных. Глубокое нарушение процессов произвольного запоминания является не менее существенным симптомом поражения лобных долей мозга, чем нарушение произвольного действия или избирательного осмысленного восприятия.

Дефекты мнестических процессов в виде нарушения отсроченных реакций отмечались уже исследователями, изучавшими животных пос­ле экстирпации лобных долей. Характерно, что нарушения отсроченных реакций проявлялись особенно отчетливо в тех случаях, когда в интер­вале между условным сигналом и реакцией на животное действовали посторонние раздражители. В опытах, протекавших в условиях устра­нения побочных раздражителей, избирательные отсроченные реакции «сохранялись значительно лучше (Мишкин, 1957; Прибрам, 1959 и др.)

Нарушения мнестических процессов у больных с поражением лоб­ных долей мозга изучены относительно подробно и наблюдаются уже при их клиническом исследовании.

Больные с тяжелым «лобным синдромом», протекающим на фоне общего снижения тонуса коры, могут проявлять грубые дефекты памяти в виде нарушения избирательности следов, о чем мы уже говорили выше.

Такие больные узнают подошедшего к ним врача, однако это «узнавание» очень часто оказывается недостаточно точным: нередко до­статочно одного какого-либо общего признака (очки, цвет волос и т. п.), чтобы больной принял врача за другого человека. Аналогичные факты можно наблюдать и при воспроизведении прежних словесных связей. Так, например, вместо действительного адреса больной может назвать город, где он жил когда-то раньше, или город, название которого близ­ко к искомому по звучанию. Влияние побочных (более упроченных или сходных по какому-либо звену) связей оказывается часто настолько сильным, что у больных этой группы становится невозможным собрать даже самый элементарный анамнез. При этом особенно грубо страдает система следов, связанных с личными переживаниями больного.

Характер нарушения мнестических процессов при поражении лоб­ных долей мозга выступает, однако, с особой отчетливостью при специ­альном экспериментально-психологическом исследовании процессов произвольного запоминания. Эти процессы обнаруживают заметные де­фекты даже у тех больных с поражением лобных долей мозга, у кото­рых нет выраженных общемозговых симптомов. Однако эти дефекты неодинаково проявляются при исследовании разных сторон мнестиче-ской деятельности. Узнавание раз показанного объекта у данных боль­ных обычно более сохранно, чем активное воспроизведение.

Больные даже с относительно массивным «лобным синдромом» мо­гут назвать показанную им картинку или найти ее среди нескольких других К Однако стоит расширить объем предлагаемого материала или поставить больных в условия, требующие переключения с одних систем связей на другие, чтобы увидеть, как легко поддаются мнестические процессы влиянию патологической инертности раз возникших следов или побочных связей. Так, например, при тяжелой патологии лобных: долей мозга больной, однажды назвав предъявленный ему рисунок, все остальные рисунки обозначает тем же названием, не корригируя своих ошибок.

Однако с особенной отчетливостью нарушение селективности си-:тем связей выступает в опытах с активным воспроизведением материала.

Как мы уже видели выше (см. II, 5, в), больные с тяжелым «лоб­ным синдромом», легко выполняющие единичное задание (например,, нарисовать круг или крест), часто заменяют выполнение нового задания персеверацией прежнего действия. Даже те больные, которые выпол­няют единичные задания без труда, при расширении объема заданий (например, нарисовать серию фигур) дают признаки смешения следов новой и предшествующей инструкции. Аналогичные факты можно полу­чить у этих больных и в классических опытах с воспроизведением ряда из 4—5 предложенных слов или цифр (после однократного предъяв­ления).

Больные с поражением лобных долей мозга легко воспроизводят заданные им ряды из 3—4 слов или цифр. Однако если после однократ­ного воспроизведения ряда предъявить им ряд других слов или цифр или изменить порядок тех же элементов, то у больных обнаруживаются грубые нарушения в воспроизведении нового ряда. Следы прежнего ря­да оказываются инертными и начинают мешать воспроизведению новых вариантов. Адекватное воспроизведение нового ряда заменяется повто­рением старых шаблонов.

От описанных выше явлений инертности, наблюдающихся у боль­ных с моторной афазией, эти факты отличаются тем, что больные с вы­раженным «лобным синдромом», как правило, совершенно не учиты­вают ошибочности воспроизводимых ими слов и не исправляют неверно воспроизводимого ряда.

Особенно отчетливо выступает патология мнестической деятель-юсти при поражении лобных долей мозга в опытах с заучиванием ма­териала, состоящего из большого числа элементов (например, из 10—12 слов или цифр)..

Если нормальному испытуемому в целях запоминания несколько раз подряд предъявляется подобный ряд, он, чтобы лучше выполнить эту задачу, сравнивает данный ряд с воспроизведенным, обращает спе­циальное внимание на пропущенные слова, постепенно увеличивает чис­ло заученных слов и т. п.

Больной с выраженным «лобным синдромом» дает совершенно иную картину выполнения этого задания. Как правило, он сразу удер­живает лишь небольшое число слов или цифр (не больше 3—4) и при дальнейшем предъявлении образца продолжает повторять те же эле­менты, не сличая своих результатов с заданным рядом. Если он один

Исключение составляют случаи массивных поражений, при которых к наруше­нию лобных систем присоединяются нарушения лимбической и диэнцефальной областей.

раз допускает какую-либо ошибку, то инертно продолжает повторять ее без всякой коррекции. Весь дальнейший процесс запоминания пред­ставляет собой чаще всего простое воспроизведение непосредственно удерживаемой группы без всяких активных попыток расширения числа удержанных элементов. Поэтому «кривая запоминания» приобретает характер «плато», остановившегося на низком уровне (3—4—5 удер­жанных слов или цифр), не обнаруживая никакой тенденции роста.

Рис. 88. «Кривая запоминания» у нормальных испытуемых и у боль­ных с поражением лобных отделов Мозга (по Б. В. Зейгарник). Кривые показывают результат запоминания ряда из 10 слов при последовательных 10 предъявлениях. По абсциссе — номера опытов (I—X); по ординате — количество удержанных слов (1—10)

На рис. 88 мы приводим несколько подобных кривых, взятых нами из опытов, проведенных Б. В. Зейгарник.

Нарушение активного характера мнестических процессов у больных с поражением лобных долей мозга проявляется и в том глубоком изме­нении «стратегии» запоминания, которое выступает у этих больных в опытах с заучиванием. Как было показано выше в опытах Хоппе (1930), нормальный испытуемый, приступающий к выполнению определенного задания, формулирует для себя определенный «уровень требований», учитывая успех или неуспех своих прежних действий. Так, запомнив 6 слов, такой испытуемый не берется при следующем повторении ряда сразу запомнить 10 или 12 слов. Не выполнив соответствующего наме­рения, он не повышает дальнейших требований к себе, прежде чем успешно не справится с предшествующей задачей.

Такая «стратегия» уровня требований, как правило, сохраняющая­ся при поражениях задних отделов мозга, резко нарушается у больных с «лобным синдромом». Динамика «уровня требований» при этом по-

ражении извращается по срав­нению с нормой, и на вопрос, сколько слов больной берется запомнить, он продолжает пов­торять одну и ту же цифру, не согласуя ее с уже достигнуты­ми результатами. Рис. 89 при­водит пример такого патологи­ческого изменения динамики «уровня требований» у боль­ных с поражением лобных до­лей мозга, раскрывающий еще одну существенную сторону нарушения мнестической дея­тельности этих больных.

Глубокое нарушение струк­туры мнестической деятельно­сти больных с поражением лоб­ных долей мозга выступает с особенной отчетливостью в опытах с так называемым опосредствованным запомина­нием.

Еще 30 лет назад А. Н. Ле­онтьев (1931) показал, что раз­витие процессов запоминания в детском возрасте идет по пути выработки все более и более сложных форм опосред­ствования, под которыми он понимал использование вспо­могательных связей с целью лучше запомнить тот или иной материал. Предложенный им метод давал возможность объ­ективно исследовать этот про­цесс использования вспомога­тельных связей и измерить его эффективность. Существо опыта заключается в том (см. III, 11, в), что испытуемому предлагается запомнить ряд слов, каждый раз выбир-ая какую-либо картинку или делая на бумаге условную заметку. Просмат­ривая затем отобранные картинки или сделанные заметки, испытуемый должен восстанавливать в памяти образованную им вспомогательную связь и с помощью этой связи воспроизводить требуемое слово.

Опыты, проведенные с помощью этой методики над больными с по­ражениями задних (височных и теменно-затылочных) отделов мозга, показали, что использование вспомогательных связей для процесса за­поминания остается у них принципиально сохранно. Более того, на ис­пользовании таких вспомогательных связей у данных больных можно строить процесс восстановительного обучения (А. Р. Лурия, 1948).

В отличие от этого больные с поражением лобных долей мозга дают в данных опытах совсем иные результаты. Процесс образования вспомогательных связей, которые должны в дальнейшем сыграть роль средства для воспроизведения заданного слова, глубоко нарушается, и даже возникшая ассоциативная связь между заданным словом и кар­тинкой, как правило, не используется такими больными. Поэтому по­следующее предъявление картинки не возвращает их к нужному слову, а чаще является лишь источником для появления побочных ассоциаций.

Опыты с опосредствованным запоминанием у больных с поражением лобных долей мозга показывают, таким образом, что основной дефект мнестической деятельности в этих случаях связан с тем, что у них стра­дает не столько само возникновение словесных связей и ассоциаций, сколько избирательное использование этих связей соответственно с по­ставленной перед больным задачей.

Таким образом, нарушение структуры мнестической деятельности, использующей для запоминания ряд вспомогательных средств, оказы­вается важным признаком нарушения высших психических процессов при поражении лобных долей мозга.

ж) Об особенностях интеллектуальных процессов при поражении

лобных отделов мозга

Мы завершаем описание особенностей нарушения высших психиче­ских процессов при поражении лобных долей мозга анализом тех свое­образных изменений, которые появляются в этих случаях в интеллек­туальных процессах.

Неврологическая и психопатологическая литература дает сравнительно немно­гочисленные и противоречивые данные об особенностях нарушения интеллектуальных процессов при поражениях лобных долей мозга.

Их противоречивость отражается уже в клинической характеристике тех нару­шений, которые наблюдаются, по литературным данным, у больных с лобными пора­жениями. Указывая на значительные изменения в поведении больного с поражением лобных долей мозга, и на то, что одним из важнейших признаков «лобного синдрома» является своеобразная деменция и связанные с ней нарушения психической деятель­ности, клиницисты вместе с тем отмечают сохранность «формального интеллекта» у таких больных. Некоторые авторы, как 'например Хэбб '(1942, 1945), указывают, что резекция значительной части лобной доли может вообще не привести к сколько-нибудь заметному снижению интеллектуальных функций.

Экспериментально-психологическая литература повторяет эту противоречивость клинических наблюдений. Значительное число авторов, применявших количественные психометрические интеллектуальные тесты к исследованию больных с поражением лобных долей мозга, не получили сколько-нибудь однозначных результатов.

Так, исследования Меттлера 'и его сотрудников (1949), Хэбба (1950), Крауна (1951), Клебанова (1954), Ле-Бо (1954) и др. показывают, что фронтальная топэк-томия и лейкотомия может не приводить к отчетливому снижению уровня выполне­ния интеллектуальных тестов и, таким образом, не дает основания говорить о сколь­ко-нибудь значительном изменении интеллектуальных процессов при поражениях лобных долей мозга.

В резком противоречии с этим стоят те психологические исследования, которые подвергали нарушения интеллектуальных процессов у больных с поражением лобных долей мозга качественному анализу.

Из сравнительно немногочисленных работ этого рода следует прежде всего отметить публикации Клейста (1934), описавшего синдром, в центре которого было изменение мышления. По мнению Клейста, поражение лобных долей мозга приводит к возникновению пассивного «алогического» мышления. Интеллектуальная деятель­ность больных с такими поражениями перестает быть цепью логических операций, с помощью которых больной решает определенные задачи. Как правило, отвлеченное, «логическое» мышление заменяется «алогическим» воспроизведеним случайно всплы­вающих ассоциаций.

Близкую к этому позицию, хотя и исходящую из других философских концепций и экспериментальных фактов, занимает Гольдштейн (1936, 1944), отметивший, что

16 А. Р. Лурия

поражение лобных долей мозга сопровождается снижением «абстрактной установки» и «категориального поведения», а также Кл"агес (1954), отметивший, что больные с поражением лобных долей мозга оказываются не в состоянии понять определенные логические отношения.

Отчетливые данные экспериментального исследования интеллектуальных про­цессов у -больных с поражением лобных долей мозга были получены Халстэдом (1947)^ который установил, что данные больные не в состоянии выделить абстрактный прин­цип классификации объектов и дают значительное снижение в выполнении специаль­ной пробы на абстрактные интеллектуальные операции, разработанной автором для этих целей (специльно о них см. ниже — III, 12, в). Одно из наиболее детальных исследоваиий характера нарушения интеллектуальных процессов у больного с двусто­ронней резекцией лобных долей мозга было проведено Брикнером (1936), который констатировал у него значительное -снижение интеллекта. Наконец, тщательное иссле­дование интеллектуальных процессов больных с поражением лобных долей мозга,, проведенное Б. В. Зейгарник (1961), позволило не только установить значительные изменения интеллектуальных процессов в случаях поражения лобных долей мозга* но вместе с тем и дать их качественный анализ.

К чему же сводятся те нарушения интеллектуальных процессов,, которые наблюдаются при так называемом «лобном синдроме»?

Ответ на этот вопрос может быть частично дан на основании ряда исследований, проведенных за последние годы.

* *

Наблюдения показывают, что при грубом ориентировочном иссле­довании больных с «лобным синдромом» у них нельзя обнаружить нй постоянного нарушения значения слов или фраз, ни стойкого нарушения понимания логико-грамматических отношений, близкого по типу к то­му, что мы наблюдали при различных формах афазий.

Однако и значения слов и операции логико-грамматическими отно­шениями быстро начинают претерпевать у них глубокие изменения в процессе осуществления какой-либо познавательной деятельности.

Это заставляет отнестись к исследованию нарушений интеллек­туальных процессов у больных с поражением лобных долей мозга с осо­бенным вниманием.

В своих наиболее развернутых формах интеллектуальная деятель­ность возникает в тех случаях, когда перед субъектом ставится извест­ная задача. Эта задача вызывает предварительную ориентировочно-ис­следовательскую деятельность, состоящую в анализе ее условий и в вы­делении тех существенных связей и отношений, на основе которых могут быть созданы гипотезы, определяющие дальнейшее течение рас­суждений.

Как показывают исследования (Л. С. Выготский, 1934; Брунер и др., 1957; П. А. Шеварев, 1959; С. Л. Рубинштейн, 1958), вся дальней­шая интеллектуальная деятельность и состоит из ряда взаимно подчи­ненных операций, протекающих в пределах, поставленных задачей.

Как мы уже видели, поражение лобных отделов мозга проявляется в нарушении системы предварительных синтезов и речевых связей, ко­торые регулируют дальнейшее протекание психических процессов. Естественно, что оно не может не сказаться на интеллектуальной дея­тельности больного и приводит к тому глубокому распаду динамики интеллектуальных процессов, которая раскрывается при каждом вни­мательном клинико-психологическом исследовании.

Нарушение интеллектуальной деятельности больных с поражением лобных долей мозга проявляется уже в глубоких дефектах их предвари­тельной ориентировочно-исследовательской деятельности. Эти больные оказываются не в состоянии систематически проанализировать условие задачи и выделить заключенные в ней существенные связи. Даже если

такие системы связей и выделяются, они не направляют дальнейшее течение интеллектуальных операций. Это нарушение приводит к тому, что избирательная система операций, обеспечивающая последователь­ное решение задачи, исчезает и заменяется рядом изолированных фраг­ментарных связей, не подчиненных общей цели и лишенных четкой ие­рархической структуры.

Мы попытаемся проследить такие нарушения интеллектуальной дея­тельности больных с поражением лобных долей мозга, последовательно остановившись на тех изменениях, которые возникают у них в опытах с пониманием литературных текстов и в операциях практического (кон­структивного) и вербального (дискурсивного) мышления. При этом мы, естественно, не претендуем на то, чтобы дать материал, исчерпывающе характеризующий эти нарушения.

Мы выбираем эти процессы потому, что они позволяют нам ориен­тироваться в основных особенностях интеллектуальной деятельности интересующей нас группы больных.

* * *

Процесс понимания литературного текста, особенно в тех случаях, когда его смысловое содержание выходит за пределы закрепленных в прежнем опыте связей, требует известной предварительной ориентиров­ки с выделением тех связей, которые составляют существенное содер­жание данного текста.

Однако именно эта ориентировочно-исследовательская деятель­ность, состоящая в анализе элементов текста и выделении основной системы смысловых связей, выпадает у больных с поражением лобных долей мозга. Поэтому процесс понимания смысла литературного текста, лишенный этого предварительного этапа, очень часто превращается у них в ряд догадок по поводу отдельных фрагментов воспринимаемого текста или заменяется случайно всплывающими ассоциациями, кото­рые не подвергаются сознательному анализу и не соотносятся с общим смыслом предъявляемого текста.

Нарушения понимания литературного текста, характерные для больных с поражением лобных долей мозга, можно видеть уже в отно­сительно простых опытах, которые широко используются в клинической практике.

Если, как это сделала Б. В. Зейгарник (1961), дать больному с вы­раженным «лобным синдромом» метафору или пословицу (типа «камен­ное сердце» или «цыплят по осени считают» и т. п.), он, как правило, правильно повторит ее и, казалось бы, поймет заключенный в них пере­носный смысл. Однако он не сможет разъяснить смысл этой конструк­ции. Переносное значение выражения не является для него доминирую­щим и оттесняется ассоциациями, основанными на внешнем сходстве. Этот факт выступает особенно ясно, если задача усложняется, и больно­му предлагается, например, отобрать из трех предъявленных ему фраз ту, смысл которой соответствует данной пословице. Так, больной с по­ражением лобных долей мозга в ответ на предложение подобрать фра­зу, выражающую смысл пословицы «цыплят по осени считают», выби­рает фразу «надо хорошо ухаживать за цыплятами», игнорируя фразу «нельзя, не окончив дела, судить о результатах». В этом случае под­линный анализ смысла словесной конструкции замещается подбором фразы, содержащей близкие слова, и требуемая интеллектуальная дея­тельность вообще не начинается.

16*

Такое легкое соскальзывание на посторонние связи, хорошо изу­ченное Б. В. Зейгарник (1961), лежит, по-видимому, в основе тех де­фектов мышления, которые многие авторы считают спецификой пора­жения лобных долей мозга.

Еще более отчетливо только что описанный дефект выступает в процессе пони­мания литературных текстов. В этих случаях нестойкость избирательных связей и легкая замена их посторонними ассоциациями наблюдается особенно ярко. Примером может служить опыт, в котором больному с массивным поражением лобной области (арахноид-эндотелиома лобной доли) предлагается передать смысл отрывка «Курица и золотые яйца» ¹. После трехкратного прочтения этого отрывка больной передает его следующим образом:

«У одного хозяина была курица... Она гуляла... себе мясо нагуливала...». Отры­вок читается снова, передача его следующая: «У одного хозяина была курица... Она жила-была как все курицы, подбирала зернышки, трудилась... и благодаря этому жила». Больному предлагается сказать, какая мораль раосказа. «Мораль такая, что внешне не то, что кажется... при лично е...' при проверке оказывается необязательным, и вот мы убедились на том случае, который рассматривал товарищ. Есть тысяча при­меров, подтверждающих это положение... Хозяин имел глаза такие завидущие... Он польстился на большие дела и пошел, как говорится, на поводу у народа...».

Как видно из материала, больной постоянно соскальзывает на посторонние ассоциации и привычные речевые штампы. Однако тот же больной верно отвечает на отдельные конкретные вопросы: «Что несла курица?» — «Яйца». «Какие?» — «Золо­тые», Затем больной соскальзывает на побочные ассоциации. «Что хозяин сделал?»— «Он зарегистрировал и сообщил всем прибывающим курам о немедленном...» и т. д.

Столь же характерные нарушения понимания отрывка больным с тяжелым «лоб­ным синдромом» выступают и в другом примере. Больному три раза прочитывается маленький рассказ «Галка и голуби»². -Самостоятельно больной пересказать его не может, тогда экспериментатор переходит к отдельным вопросам. Однако обращение к конкретным вопросам также не восстанавливает смысла прочитанного.

«Про ко.го> вам читали?» — «Про галку». — «В чем там было дело?» — «Дело было вот в чем (эхолалия)... что уже не получалось то, что она хотела сделать и она не выгнала (фрагмент текста) то, что она хотела». — «Галка побелилась?» — «В белки» (контаминация белка—галка). Рассказ читается повторно и больному предлагается пересказать его. «Галка за свои деньги ничего не могла понять... поэто­му она... кролики (.вместо голуби) ее приняли, но не знали, что такое с ними делать». — «В чем же мораль рассказа?» — «Мораль-то другая. Голуби не могли ее принять и она не могла вылететь от них и не достигла цели... И она прибежала... (взгляд падает на книги). Книги!» — «Куда?» — «К себе домой... и выбрала белый цвет... беличий цвет, потом она выкрасилась... им не понравилось... тут ничего не сделаешь — лицо не совсем подходит (ассоциации из профессиональной работы: больной парикмахер), нужно было по-другому покрасить, а она сделала по-своему...» — «Чему учит эта история?» — «Дело в том, что эту кошку (вместо «галку») нельзя было обмануть, но она не хотела быть похожей на других... Она приехала домой, сделала свое личное дело... и им не понравилось...» — «Кому?» — «Котятам... в конечном итоге была история... Она хотела подделаться, но не смог­ла» — «Кто?» — «Кошка». «А не галка?» — «Да, галка; она хотела подделаться под белую масть» (из опытов Е. Д. Хомской).

Как видно из материала, больной отвечает на отдельные вопросы, но все время вплетает побочные ассоциации.

¹ Отрывок, взятый из школьных рассказов Л. Н. Толстого: «У одного хозяина ку­рица несла золотые яйца. Он захотел сразу получить побольше золота и убил курицу А у нее внутри ничего не оказалось. Она была как все курицы.

² Текст этого рассказа следующий: «Галка услыхала, что-голубей хорошо кор мят, побелилась в белый цвет и влетела в голубятню. Голуби подумали, что она тоже голубь и приняли ее. Но она не удержалась и закричала по-галочьи. Тогда голуби увидели, что она галка и выгнали ее. Она вернулась к своим, но те ее не признали и тоже не приняли».

Данные примеры показывают, что основным дефектом передачи содержания текста больными с «лобным синдромом» является не столь­ко нарушение значения отвлеченных понятий, сколько невозможность удержаться в пределах тех избирательных систем связей, которые дают­ся в тексте, легкое возникновение побочных связей и невозможность затормозить их. Все эти особенности процесса понимания текста боль­ными с поражением лобных долей мозга были подробно изучены Е. К. Андреевой (1950), работа, которой дает много примеров описан­ных выше нарушений.

Опыты с пониманием текста вплотную подводят к анализу особен­ностей одной из наиболее существенных сторон мышления больных с поражением лобных долей мозга — нарушению операций понятиями и логическими отношениями.

Как уже говорилось, в литературе существует мнение, что пораже­ние лобных долей в большей мере, чем какое-либо другое поражение мозга, приводит к «нарушению абстрактного мышления» и «катего­риального поведения» (Гольдштейн, 1944), что процессы классификации теряют при этом свой категориальный характер и становятся процес­сами введения данного предмета в наглядную ситуацию. К близким вы­водам приходит Клейст (1934), говоря об «алогическом» характере мышления больных с поражением лобных долей мозга.

Данные, которыми мы располагаем, не дают оснований присоеди­ниться к этим положениям и позволяют предположить, что нарушения операций понятиями при поражении лобных долей мозга носят зна­чительно более сложный характер.

Наблюдения показывают, что даже больные с тяжелым пораже­нием лобных долей мозга не дают полного распада системы отвлечен­ных понятий. У таких больных нам удавалось наблюдать достаточную сохранность отношений «часть — целое» и «целое — часть», «род — вид» и «вид — род», отношения противоположности и др. Каждый раз, когда им давалась задача подобрать к данному слову другое, стоящее к первому в определенных логических отношениях, они в большинстве случаев успешно с ней справлялись. Мы располагаем данными, пока­зывающими, что при известных условиях даже логическая операция аналогии может оказаться доступной для больного с тяжелым «лобным синдромом».

Основная трудность, наблюдаемая у этих больных, состоит в воз­никновении «етормозимых побочных ассоциаций.

Так, хорошо решая задачи на простые аналогии (типа: «птица — летает», «рыба — плавает»; «отец — сын», «мать — дочь» и т. п.), боль­ной начинает испытывать резкие затруднения, когда у него всплывают побочные связи, мешающие ему выделить требуемые отношения. Так, например, больной с опухолью левой лобной доли, инженер по обра­зованию, которому предлагается задача на нахождение аналогии «ов­ца — волк, мышь..?», отвечает: «наверное, мех... ведь у всех у них есть мех... Нет... овца — волк, мышь... кошка... это аналогия: но бывает и мышиный мех... не знаю».

Особенно отчетливо это соскальзывание на побочные связи и не­стойкость избирательности логических операций проявляется у данных больных в таких пробах, в которых требуется выбрать из трех пред­ложенных слов одно, находящееся с предыдущим в отношениях, анало­гичных отношению между словами первой пары. В этом варианте опы­та каждое из предложенных слов возбуждает какие-нибудь ассоциации с заданным словом. Как правило, больной не в состоянии выбрать из всех всплывающих связей требуемую. Так, в опыте на аналогии, напри­мер: «лампа — свет: печка (тепло, ночь, огонь)?», больной отвечает: «все подходит: и печка, и тепло... лампа — свет... печка — ночь... нет, это не подходит... свет есть продукт лампы, а огонь — продукт печки, и при нем читать можно, когда дверь откроешь» и т. д.

Описанные особенности интеллектуальной деятельности больных с «лобным синдромом», сводящиеся к нарушению избирательных логи­ческих операций побочными связями, выступают еще более резко в тех случаях, когда больной ставится перед задачей самостоятельно образо­вать известные логические отношения и, выделив определенный принцип, сделать его основой для дальнейшей систематизации мате­риала.

Для этих целей особенно пригодны опыты на классификацию пред­метов или на образование понятий, разные варианты которых в свое время были разработаны Л. С. Выготским (1934), Вейглем (1927) и за­тем широко использованы Гольдштейном, Шеерером (1941) и Халсте-дом (1947). Как известно, в этих опытах испытуемому предлагается расклассифицировать ряд объектов (геометрических фигур, рисунков или предметов) по выделенному принципу.

По мнению Гольдштейна, Халстеда и др., больные с поражением лобных долей мозга обнаруживают при выполнении этих задач особен­но большие трудности. Они оказываются не в состоянии выделить нуж­ный принцип, прочно удержать его и проводить классификацию на ос­нове этого принципа.

Дата добавления: 2015-10-21