Я не мог вспомнить ни одной.
Просто я очень расстроен.
Единственного, что было в мой жизни хорошим, я лишился…
***
Сегодня исполнилось шесть недель с того дня, когда я разрушил свою жизнь. Фрэнк не делал попыток вернуть нашу дружбу, а Джаспер запретил мне даже смотреть на него. Если мне и выпадает несчастье бросить в него взгляд, находясь в кафетерии, сердце начинает болеть еще сильнее. Как будто что-то съедало меня изнутри… В желудке постоянно чувствовалась тяжесть, а грудная клетка ныла, словно я все время лежал на животе, не вставая. Хорошо хоть, слез больше не было с тех самых пор, как я выбежал из офиса…
В шестинедельную годовщину того злополучного дня я притащился к Маркман, готовый избегать всех ее вопросов, касающихся Джаспера. На улице было паршиво, как и у меня на душе, черные тучи хмурились и поливали землю дождем, да так сильно, что я боялся, как бы крыша опять не провалилась.
Я сел, выжидающе смотря на женщину. Эх, если бы она предложила просто поиграть в скрэбл… Хоть я и до сих пор ненавижу ее, все равно уже истосковался по человеческому обществу.
- Только одному студенту я поставила «отлично», - сообщила мне Маркман и протянула кипу бумаг, которая, как я догадался, была докладом.
Удивленно приподняв брови, я взял его и вперился взглядом в ровные линии букв на ослепительно белой бумаге. Зачем это мне?
Блустоунское Учреждение.
Доклад выполнил Брендон Ури.
Мне не особо приятно признавать свою наивность в начале стажировки, которую я прошел в Блустоунском Психиатрическом Учреждении, находящемся в Принстоне, штат Нью-Джерси. Еще будучи подростком, я мечтал стать врачом, точнее, психиатром, и посему был очень взволнован тем, что меня направляют на стажировку в ведущее учреждение для душевнобольных молодых людей нашей страны. Во время ориентировочного курса мне и другим студентам дали установки, которые меня очень и очень разочаровали. К каждому пациенту приставляли одного из стажеров, который должен был написать доклад, соответственно, о своем пациенте. Можно было сделать беспристрастную врачебную оценку, а можно – личную, все зависело от нашего выбора. Так вот, основной причиной моего разочарования было то, что я надеялся помогать в лечении и проводить консультации для больных, а не наблюдать за ними, как за животными в зоопарке.
Ко мне приписали пациента, девятнадцатилетнего парня по имени Джерард. Информации о нем предоставили мало, да и то включая ту, которую для меня собрали остальные стажеры, расспрашивавшие о Джерарде «своих» больных. Стараясь не тревожиться по этому поводу, я очень сильно ждал первого дня стажировки и хотел, как и другие студенты, за отведенное короткое время подружиться с пациентом, понять его и даже рассчитывать на помощь в написании заключительной работы.
Однако Джерард не обращал на меня внимания все две недели стажировки. Честно скажу, мы даже взглядами встречались ровно пять раз за это время. Но, несмотря на отсутствие связи между нами, я довольно быстро понял, что Джерард – необычайно интеллигентный молодой человек. Все, что он делает, даже то, как ходит, - как будто часть до мельчайших деталей продуманного плана. Когда я пришел к этому заключению, то решил использовать имеющуюся возможность и расспросить об этом парне персонал учреждения, который его «знает».
Я не нашел ни одного человека, считающего Джерарда тем, кто очень тщательно взвешивает свои действия. Все работники заявляли, что он наоборот известен в учреждении своей непредсказуемостью. Главный тому пример произошел менее года назад. До этого Джерард был «безмолвным», «совершенно замкнутым» и «незаинтересованным в собственном существовании». Однако он поразил и больных, и врачей на одном из сеансов групповой терапии, внезапно решив заговорить с другим пациентом (Фрэнк Айеро, 16 лет, #22013). Как мне рассказали, с тех пор эти двое молодых людей стали неразлучны.
Другие случаи непредсказуемого поведения Джерарда связаны с его болезнью: он страдает от параноидной шизофрении, и, хоть я и не мог удостовериться в этом лично, его мучают очень четкие галлюцинации, влекущие за собой манию преследования. Джерарду кажется, что за ним охотится какая-то группа (людей?), которую он определяет как «Они», что пытаются «пробраться к нему в голову и забрать оттуда тайны». Вдобавок, он уверен, что если «Им это удастся, то они убьют его», а миру «наступит конец».
Джерард отрицает свою душевную болезнь и заметно сердится, если поднимается сия тема. Его психиатр, доктор Джиллиан Маркман, обнаружила, что через подобное он уже проходил, а сейчас – очередной рецидив, и все это – результат «сильной травмы головы», с последствиями которой пациент вынужден бороться.
Много размышлений повлекла за собой прочно установившаяся дружба между Фрэнком Айеро и Джерардом. Последний, уже имеющий репутацию черствого эгоиста, неожиданно разорвал эти отношения в первый же день моей стажировки. Это наверняка произошло случайно, но работники назвали действия Джерарда «жестокостью», из-за которой эмоциональное состояние Фрэнка, уже начинавшего идти на поправку, резко ухудшилось. Я не видел их еще друзьями, но могу лишь представлять, какую радость им приносила эта дружба, судя по горю, вызванному ее окончанием…
Я не смог заставить себя перевернуть лист, невыносимой казалась мысль о продолжении чтения. Пока я прочитал лишь две страницы доклада и теперь старался отделить ложь от правды, потому что не знал, когда Брендон лгал, а когда просто полагался на факты, полученные в результате своих наблюдений. Ложь была, например, обращена в такие слова, что я в них просто путался. Я не душевнобольной. Я не «совершенно замкнутый» и не страдаю от параноидной шизофрении! Я даже не знаю, что это такое! Они – не галлюцинация, я ВИДЕЛ Их! Это не выдумка, неужели я мог додуматься до такой фигни?! Или я типа себя так развлекаю? Что за черт…
А, и еще! Что значит «сильная травма головы», которая у меня была? Если бы я разбил когда-то башку, я бы об этом помнил! Что я, ребенок?
- Что это? – рявкнул я, махая докладом перед носом Маркман.
- Это - правда, Джерард, - съежившись, отозвалась женщина.
Нет, ничего подобного!
- Как тебе она?
- Херово! Думаете, мне нравится то, что какие-то незнакомцы пишут обо мне всякое дерьмо и дают его читать другим? Кто-то еще видел этот доклад?
Я найду все копии и сожгу их. Клянусь, я это сделаю.
- Только я, - Маркман наклонилась и подняла ручку.
Слава яйцам, что хотя бы так! Она точно злая ведьма, моя ненависть к которой приобретает все больше оснований…
- Все это – неправда. Как вы могли поставить за это «отлично», зная, что он лжет? Вы не чувствуете себя неудобно из-за того, что он считает вас настолько глупой, будто вы не видите его выдумок?
- Ты будешь дочитывать?
- Нет.
- Ну, может быть, тогда тебе следует прочитать вот это? – грубо спросила Маркман и швырнула мне другой доклад, который я не поймал. Бросив в женщину уничтожающий взгляд, я взял бумаги с бежевого ковра…
Живой.
Доклад выполнил Спенсер Смит.
Ко мне прикрепили шестнадцатилетнего пациента, Фрэнка Айеро, который находится в Блустоунском Учреждении с июня прошлого года. После того, как он был изнасилован двумя мужчинами, его психическое здоровье оказалось подорвано, но никто ничего не предпринимал целых пять месяцев. По их прошествии Айеро направили в Ньюаркское Учреждение для душевнобольных, но там он провел менее месяца, а затем им заинтересовалась доктор Джиллиан Маркман, высококвалифицированный и знаменитый специалист. Фрэнка перевели в Блустоунское Учреждение, передовое в стране среди подобных ему учреждений для молодых людей.
Я на секунду остановился. Почему все так стремятся похвалить Маркман? Ну, в самом-то деле? Они хоть знают, о чем говорят? Знаменитый… Она где-то секретно держит пациентов, которые являются на самом деле известными личностями или их детьми? Я быстро пробежался глазами по докладу, пропуская абзацы, в которых описывалось то, что я уже знал.
Во время всей моей стажировки Айеро был очень вежлив и дружелюбен, с большой охотой участвовал во всем, что предлагалось. Но несмотря на то, что пришел он из любящей и финансово обеспеченной семьи, не дающей ему поводов для разочарований, за первую неделю я понял, что Фрэнк – необыкновенно печальный молодой человек. Только на следующую неделю я осмелился спросить о причине его грусти, и все, что он ответил, было именем – Джерард.
Это меня шокировало. Я полагал, что Фрэнк свяжет свое несчастье с насилием, с психологическим расстройством, но ошибся. Джерард – другой пациент учреждения, высокомерный и совершенно не уважающий окружающих. Он выбросил Фрэнка, единственного друга, из своей жизни, когда тот попытался намекнуть ему на его поведение. Пока я думал, что сказать на это, Айеро опять меня удивил, сказав: «Но только он способен сделать меня счастливым». Когда я спросил, почему, парень только улыбнулся и покачал головой: «Ты не поймешь. И его никто не понимает, но зато он понимает меня. Он помогает мне забыть… Помогает чувствовать себя нужным. Чувствовать себя живым…»
- Я больше не хочу это читать, - пробормотал я и протянул доклад Маркман, но она не взяла.
- А я хочу, чтобы прочитал. Чтобы осознал: ты – не единственный человек в учреждении, Джерард. Может, для разнообразия прекратишь все это и подумаешь хоть о ком-то еще?
Я терпеть не мог, когда она так обо мне думала. Конечно, я знал, что не единственный в учреждении… но Фрэнк… только о нем я мог думать. То, что случилось – вина Джаспера, он заставил меня так поступать!
Я повернулся в кресле, выискивая глазами военного, но того в комнате не оказалось. Я его не видел, но это вовсе не значило, что он отсутствовал вообще, поэтому я встал и направился проверять за занавесками и под кушеткой. Я бы не удивился, прячься он там… Джаспер мог ждать, пока я выдам его, а потом неожиданно, как прыщ, выскочить и наказать меня за это.
Маркман следила за мной, пока я ползал по комнате. Там не было особо много труднодоступных мест, где мог заныкаться пожилой ветеран войны, но и имеющихся хватило, чтобы занять меня на ближайшие пять минут. Доктор молчала, будто дожидаясь, пока я просвещу ее о том, что делаю.
- Меня ищешь? – Джаспер нарисовался около своего излюбленного места рядом со шкафом.
Сердце куда-то провалилось, и я испуганно воззрился на мужчину. Значит, он все время был здесь… почему он не оставит меня в покое, как раньше делал? Страх обуревал меня, я по-прежнему стоял на коленях, изнуренный от всего происходящего. Как мне это надоело… Не могу…
- Как его зовут, Джерард? – участливо спросила доктор.
Зачем она меня об этом спрашивает?! Она знает имя, Фрэнк осведомлен о Джаспере, а они с Маркман как раз обо мне говорили. Фрэнк считает меня больным… но это не так. Я не сумасшедший.
- Я не смогу помочь тебе, если ты ничего не расскажешь.
Я даже не хотел поднимать взгляд от ковра. И здесь находиться тоже не хотел. Не надо мне больше страха…
Маркман села на корточки рядом со мной.
- Разреши мне помочь тебе, - прошептала она.
- Вы уже все знаете.
- Знаю?
- Фрэнк рассказал вам обо мне, а вы убедили его, что я сумасшедший. Я нормальный!
- Что?!
Я покосился на нее. Доктор выглядела смущенной, причем неподдельно. Но ведь Фрэнк ей все доложил, разве не так?
- Фрэнк никогда не говорил о тебе ничего подобного.
Не говорил? Я вскочил на ноги.
- Я не собираюсь об этом беседовать, - заявил я и вылетел из офиса, оставив Маркман и Джаспера там. Бесцельно бредя по коридору, я прокручивал в голове сказанные Фрэнком слова…
Джерард, там никого нет.
Джерард, они не реальны.
Нет. Здесь никого нет… Тебе не с кем разговаривать…
А что если Фрэнк не врал? Что, если я сумасшедший? Если я придумал Джаспера? Вряд ли Фрэнк стал бы шутить с такими вещами, правда ведь? Да и Джаспера вроде никто не видел… хоть он и не такой уж незаметный. Так поэтому я здесь, в этом треклятом месте? Я сумасшедший, а Фрэнк прав? Он единственный человек, которому я доверяю, и наоборот. Он позволил мне касаться его, попросил поцеловать… Какие у него могут быть причины для лжи? О, Господи… О, Господи, Господи…
Какой же я придурок…
Так вот почему я убил своего брата! Конечно, сумасшествие – единственное, что меня толкнуло на такое… Значит, все мои мысли – не верны, и это – несчастный случай. Может, ошибка Джаспера. Может, в конце концов, моя. Но, если это даже и так, то выходит, что Фрэнк кругом прав. Он всегда говорил, что я не виноват. И такое возможно… просто несчастный случай… Почему же я не помню?!
Я настолько об этом задумался, что чуть не прошел сквозь Джаспера.
- Оставь меня в покое – взорвался я, пытаясь миновать его.
- Не разговаривай со мной так!
- Я буду разговаривать с тобой так, как хочу! Ты не реален.
Я думал, что теперь хоть что-то изменится, но Джаспер лишь ухмыльнулся.
- Правда, что ли?
- Ты не реален. Фрэнк сказал, что не видит тебя, а я верю Фрэнку, - мой голос дрожал, я не мог убедить себя в собственных словах, что уж говорить о Джаспере…
- Фрэнк? – военный разразился хохотом, - Ты все еще вешаешься по нему?
- Я ему доверяю…
- Нет! – мужчина схватил меня за руку и притянул к себе, - ты доверяешь МНЕ, и только я всегда спасал твою задницу! Только я останавливал Их на подступе к тебе!
- Фрэнку нечего было выигрывать от нашей размолвки, уж лучше бы я тебя не слушал! – я вырвался.
- Джерард, он тебе врет. С самого начала. Он в сговоре с Ними, так же, как и она.
- Он не врет, а тебя не существует. Я тебя придумал!
- Конечно же, я есть, - военный больно сжал мою руку, - Если бы меня не было… – боль стала сильнее, - Чувствуешь? Да. А чувствовал бы, будь я не реален?
Это уже сбивало с толку. Аргумент я потерял, ответа на вопрос не было. Если Джаспер существовал, почему бы мне не чувствовать? Значит, я все-таки не псих? Это немного вселяло надежду…
- Джерард? – Маркман появилась опять.
Боже мой, ну почему эта баба меня не оставит?!
- Зачем вы постоянно меня преследуете? Разве вы не понимаете, что мне не нравитесь? – раздраженно проворчал я.
- Нет, Джерард, почему ТЫ ничего не понимаешь? Я никуда не уйду и не отстану от тебя, хочешь ты того или нет. Думаю, тебе давно пора было к этому привыкнуть! Я не такая, как все, Джерард, и не брошу тебя, понял?
Оххх… Но все-таки, может, ей уже давно это надоело?
- Вам уже начхать на все?
- Да, - женщина вздохнула.
- Мне тоже, - встрял Джаспер.
Я отвернулся от обоих и попытался сглотнуть, но горло превратилось в наждачную бумагу, а в голове ясно обозначились еще два пункта к моему списку ужасных вещей.
22. Я сумасшедший.
23. Я одинок.
Глава 13
Бывает в жизни и плохое. В жизни бывает плохое и действительно плохое.
В моей палате установили камеру.
И это как раз то самое действительно плохое, о чём я говорил. Хотя, я думал, только в фильмах существуют подобные ужасы.
Она следит.
Эта грязная сука шпионит за мной. Не могу поверить, что я так долго не замечал грёбаную камеру!
Я так зол, что готов проломить стену. Да, именно настолько зол!
Сейчас как раз один из тех случаев, когда я рад, что никогда не дрочил в постели.
Увижу Маркман в следующий раз - обязательно дам ей знать всё, что думаю об этом отслеживающем устройстве. Господи, а я ведь одевался в своей палате! Я больше не смогу посмотреть Маркман в глаза, если проведаю, что она видела меня голым…
Я взглянул на этот результат современных технологий, который меня так раздражал… Интересно, наблюдает ли доктор за мной сейчас. Подозрительно прищурившись на объектив, я встал и отправился на завтрак. И я намеревался встретиться с Маркман как можно скорее. Сволочь! Никто не смеет за мной шпионить!
Я влетел в кафетерий и сразу бросился к месту выдачи еды. Но когда вывалил себе на тарелку порцию непонятных хлопьев с немереным количеством сахара, с трудом преодолел желание не швырнуть это всё на пол. Хоть персонал в этой дыре относится ко мне снисходительно, Бен всё равно, не колеблясь, заставил бы меня собрать каждую крупинку. А я не хочу тратить время, ползая по полу, мне нужно быстро позавтракать и идти на поиски Дьяволицы.
Брякнув тарелку на стол и глядя на месиво в этой тарелке, воодушевления я не почувствовал. По фигу, пускай, не моя забота. У меня из-за шпионажа слишком дерьмовое настроение, а если я с кем-то повздорю… может, хоть подниму.
В поисках потенциальных жертв я окинул взглядом помещение. Как всегда, мой «встроенный Фрэнко-детектор» заработал сразу, и первым, кого я углядел, был Фрэнк. Жаль, нет ручного управления в «детекторе», а то пора бы отключить его… Фрэнк теперь сидел со своими новыми лучшими друзьями – Бобом, Рэем и Адамом. Интересно, куда делся Берт… Давненько я его не видел. И я не мог привязываться к тем, кто состоял в окружении Фрэнка, потому что мальчик относился ко мне не менее пренебрежительно, чем к каким-нибудь водорослям в пруде, а я не хотел бы опускаться ниже их уровня. Так что этот вариант отпадает…
Можно было сказать что-нибудь едкое Бену или Заку, но они редко реагировали на мои саркастические замечания. Вряд ли им платят столько, что они должны ещё и отвечать на выпады со стороны пациентов. Значит, и тут ничего не поделаешь… Блин.
Я отправил в рот три ложки хлопьев, и пока, нахомячившись, жевал, заметил, что Фрэнк на меня смотрит. Мы воззрились друг на друга, и уголки рта мальчика чуть дрогнули: было очевидно, что он едва сдерживает улыбку. Это меня здорово обрадовало, хоть он мог просто смеяться над моим видом. Пускай. Всё-таки он улыбался, и улыбался мне.
Может, надо что-то сделать? Раз Фрэнк улыбается, значит, что он больше не сердится… Ну да.
Нет.
Мне следует… извиниться?
Нет.
Да.
Чёрт возьми, Джерард, соберись уже!
Ладно, я не буду ничего предпринимать. И даже не пошевелюсь. Неплохая идея? Да.
Я вздохнул и переключился на хлопья. Кстати, насчёт них я ошибся, они были несладкими. Наверное, те самые «здоровые», на вкус как круглые кусочки картона. Естественно, поменяли их по приказу Маркман, уж на неё-то можно положиться в умении делать жизнь невыносимой, даже если это касается завтрака.
В тот раз, когда она сказала, что ей на всё плевать (и имела в виду меня), я почти поверил, но теперь пришлось сменить своё мнение… Ей не плевать, она мне просто не доверяет. И поставила в мою комнату камеру. Наверное, испугалась, что я буду бушевать… разве она выдержит неведение того, что я делаю?
По правде говоря, я опускаю тот факт, что сделал кое-что запретное в своей комнате. Три ночи назад я лежал в постели, и тут на меня накатила волна раскаяния. Я ведь поцеловал Фрэнка… Неважно, что он сам попросил меня сделать это, я всё равно должен был сказать нет! И потом он просто не стал за меня бороться… Если бы он заботился обо мне так, как я о нём, он бы сказал, что я дурак, и что Джаспер не имеет надо мной власти. Но он ничего не предпринял…
Тогда я пришёл к выводу, что без него мне только лучше. Поэтому я не подойду и не извинюсь. Не нужно пытаться подружиться с людьми, которые не чувствуют к вам того же, что и вы к ним. Так что я теперь один. Как мне и следовало быть.
Фрэнк больше не смотрел на меня. Но мне всё равно.
Хотя… на самом деле не всё равно, я ещё пока только учусь не обращать на это внимания.
Как только Фрэнк и его друзья вышли из-за стола, чтобы посидеть снаружи, я специально отвернулся от них и устремил взгляд вдоль по коридору, ведущему к офису Маркман. Она должна была скоро появиться.
Прошло полчаса, а я всё пялился. Дьяволица так и не возникла. Со вздохом я сел поудобнее…
- Что делаешь? – рядом нарисовался Бен и тоже посмотрел туда же, куда и я.
- Ничего, - я продолжал таращиться.
Охранник выпрямился и нахмурил брови: я не отрывал глаз от коридора.
- Джерард?
- Жду, - я вздохнул и потёр глаза.
- Кого?
- Иисуса, - буркнул я, - а ты как думаешь?
- Ты серьёзно? – Бен немного отступил.
- Конечно, нет! Я не сумасшедший, - я хотел вообще поизмываться, но уж лучше не рисковать.
Насчёт сумасшествия Бен мог бы и поспорить, но не стал. Настоящий профи.
- Я жду Маркман.
- Она доктор Маркман, - поправил охранник, - Но можешь не беспокоиться, её здесь нет.
- Что?! – пришлось оставить коридор без наблюдения, - Мне нужно поговорить с ней! Срочно!
- Вместо неё ты можешь поговорить с доктором Лето… - Бен замолк, когда я фыркнул в ответ на его предложение.
- Уж лучше я наглотаюсь гвоздей! – пробормотал я и лёг головой на стол.
Поняв, что разговор окончен, Бен ушёл, оставив меня одного в огромном кафетерии. Не может быть, что Маркман не здесь! Клянусь, она так запланировала! Всё самое плохое всегда случается, когда её нет поблизости, а доктор Лето вообще магнит для несчастий.
А может, она нарочно меня избегает. Может, она в курсе, что я узнал про камеру, и теперь не хочет сталкиваться с моими претензиями! Когда я злюсь, я действительно вселяю ужас, этому я научился у Джаспера. К слову, военный исчез, но я не жалуюсь, потому что ненавижу его.
Всё больше и больше я убеждаюсь в том, что он – галлюцинация. Но с Маркман я всё равно не согласен, это просто совпадение… Да и нельзя мне в таких вещах быть уверенным, это всё равно, что подтвердить собственное сумасшествие! Галлюцинации могут быть по разным другим причинам, так что всё со мной нормально.
Чёрт, а если у меня опухоль мозга? Это бы многое объяснило! Даже то, что Маркман постоянно заставляет меня делать рентген головы. Надо поговорить об этом… когда увидимся…
Моя самодиагностика была прервана необычайно шумным вторжением Берта в кафетерий. Он что-то бормотал, но я не мог разобрать, и было видно, что он страшно перепуган. Глядя на его странные движения, я тоже заволновался, а он остановился перед моим столом, дрожа и обвинительно тыкая в меня пальцем:
- Ты! – заорал он.
А это уже нехорошо… Хлопнув ладонями по столу, я вскочил.
- Тебе есть, что сказать мне, Берт? – прорычал я, угрожающе делая шаг к нему.
- Ты доложил ему, где я! А обещал не делать так! Ну я теперь тебе отомщу! – вопил тот, отступая.
Вот теперь-то я запутался. Я вскинул бровь, дожидаясь разъяснений, но Берт, скаля зубы, как дикое животное, пятился к двойной двери, ведущей во двор.
- Есть хоть что-то, о чём маленький бессердечный Джерард заботится? – и понёсся в сад.
Я не понимал, о чём он говорит, но видел, к кому он побежал. Клянусь, я ему шею сверну, если он хоть пальцем тронет Фрэнка! Я тоже кинулся на улицу, к ним, сжимая правый кулак всё сильнее по мере приближения.
- Мы все умрём! – кричал Берт Фрэнку, - И всё из-за твоего бесценного маленького Джерарда! По твоей вине он стал таким! Он не собирался рассказывать, но ты его вынудил! Ты тоже виноват!
- Берт, пожалуйста, успокойся, - Фрэнк нерешительно двигался назад от парня, орущего ему в лицо, - Я здесь ни при чём!
- Ещё как при чём, вонючий педик! – успел выкрикнуть Берт, прежде чем я вырос за его спиной.
Лицо Фрэнка исказилось от стыда и боли, он опустил глаза, униженный и оскорблённый. Это привело меня в бешенство. Я так разозлился, что захотел хорошенько вломить Берту, пускай почувствует боль, которую причинил Фрэнку своими мерзкими словами! Вся ярость, копившаяся внутри с утра, с того момента, как я обнаружил, что за мной шпионит Маркман, достигла точки кипения. Я говорил, что был готов проломить стену, но сейчас куда приятнее было бы разбить Берту рожу.
- Ах ты, ублюдок! – рявкнул я и замахнулся…
Берт развернулся ко мне, чтобы защищаться, но не успел, потому что я тут же врезал ему со всей силы, на которую только был способен. Его голова мотнулась вбок, и он тяжело упал на колени, закрывая лицо руками. Прошло несколько секунд, но все присутствующие словно оцепенели. Я взглянул на Фрэнка: тот, весь побелевший, наблюдал за Бертом. Однако когда я уже решил, что всё закончилось, тот, пошатываясь, поднялся на ноги, и, сплюнув кровь, сделал шаг по направлению ко мне. Я не двигался. Я не хотел, чтобы он подумал, будто я собираюсь от него убегать… а он остановился и указал на дерево справа от меня.
- Его дети уже здесь. И он скоро придёт. Надеюсь, тебя он сожрёт первым! – сдавленным голосом проговорил Берт; из его рта продолжала сочиться кровь.
Я совершил ошибку, посмотрев вправо – на стволе дерева сидела всего лишь маленькая невинная ящерица. Но, как только я выпустил Берта из поля зрения, тот кинулся на меня… Я покачнулся и грохнулся наземь, и в ту же секунду противник оказался на мне верхом, выбрав объектом мести мой несчастный фэйс. За какие-то четыре секунды он успел быстро ударить меня три раза, видимо, уже имея в подобных делах неплохой опыт.
Так меня ещё никогда не били, и я не знал, каково это. Боль оказалась ужасной, точно в лицо врезался огромный товарный поезд. Кулаки Берта были невероятно сильными, от каждого удара моя голова склонялась набок, и я пытался поймать хотя бы глоток воздуха. Тогда-то я пожалел, что первым начал драку. Если бы я знал, что достанется моему лицу, я бы подумал дважды, прежде чем защищать Фрэнка таким способом…
Ещё два удара в нижнюю челюсть свели зрение на нет. В глазах плясали цветные пятна, и я ничегошеньки не различал. В это же время я осознал, что не чувствую веса Берта на себе, и, быстро моргая, заметил, что того силой оттащили Рэй и Боб, а теперь пытались удержать, чтобы не прыгнул на меня снова.
- Это всё, что тебе было нужно? – усмехнулся я, поворачивая голову так, чтобы дать крови стечь.
Большой промах.
Вырвавшись из рук Рэя и Боба, Берт опять налетел на меня, сбив с ног, и я даже не успел вдохнуть – его окровавленные руки сжали моё горло. Меня охватила паника, как только я понял, что вообще не могу дышать… Я даже сглотнуть не мог… Я вцепился в запястья Берта, пытаясь отодрать его руки от своего горла. Вот когда я по-настоящему испугался! Я не понимал, как ему удалось так легко побороть меня, и лишь беспомощно дёрнул ногами, что, конечно, ему ничуть не помешало.
Не могу и предположить, как долго Берт меня душил. Казалось, прошёл час, пока охранники не схватили его и не прижали к земле. Держась руками за горло, я жадно хватал кислород. Во рту набралось много крови, и пришлось перевернуться на живот, позволяя ей вытекать. Я быстро прошёлся языком по зубам, моля Бога, чтобы все оказались на месте. К счастью, дыр не обнаружил… Ну, спасибо и на этом.
Изнутри на левой щеке, месте, которому больше всего досталось от Берта, была целая рана. Я медленно приподнялся, сел на колени и сгорбился, с удивлением глядя на огромное количество крови, капающей на траву из носа. Видимо, она мне и в рот попадала… Кто-то сунул мне полотенце, которое я прижал к лицу в напрасной попытке остановить поток. Думаю, нос не сломан, слава Богу, но прикасаться к нему было немного болезненно, в отличие от левой щеки, охваченной пульсирующей болью. Грызущей, распространяющейся чуть ли не до кости. Я не мог к этой щеке даже притронуться – похоже, начиналось воспаление. Хорошо, что я хоть что-то запомнил из тупых ситкомов на медтему, которые нас заставляли смотреть.
- Джерард, ты меня слышишь? – голос доктора Лето был обеспокоенным, что ему очень не шло.
- Мммм… - промычал я, открывая глаза.
- Тебе нужно в помещение. Стоять можешь?
- Мммм… - я попытался собрать все оставшиеся силы, вцепился в несколько пар рук, тянущих меня вверх, и поднялся… но, как только стал на ноги, они отказались меня держать, колени подогнулись, и мне не дали упасть только тут же опять подхватившие моё тело чьи-то руки. Я не понимал, что происходит… Наверное, всему виной было то, что я сконцентрировал своё внимание лишь на прижимании к лицу полотенца…
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 18 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |