Фрэнк тоже разомкнул увлажненные нашей слюной губы, отвечая мне и касаясь носом моей щеки… Невинный поцелуй постепенно становился все более глубоким и страстным, а я думал, что, возможно, стоило остановиться… Пока для нас не нужно было заходить дальше. Мальчик, наверное, сам не понимая, что делает это, начал отстраняться, и я опять заволновался, что сделал что-то неправильно. Я тоже подался назад, разрывая наше единение… Глаза Фрэнка по-прежнему оставались закрытыми, он тяжело дышал, а его щеки пылали. Улыбаясь едва заметной очаровательной улыбкой, он прикоснулся пальцами к своим губам, так, точно до сих пор не мог поверить…
А затем открыл глаза и одарил своей улыбкой и меня, настолько искренне, что у меня в животе все как будто перевернулось…
- Ну как, сработало? - тревожно спросил я.
- Сработало…
Глава 12
Просто удивительно, каким необычным может показаться узор на покрытии для пола, если смотреть на него в течение продолжительного отрезка времени.
Сейчас Неделя Практики. Поэтому я и смотрю в пол.
Неделя Практики длится на самом деле более двух недель, но «Две Недели Практики» звучит как-то тупо, поэтому я считаю этот период все-таки Неделей. Ну, или Адской Неделей, и то, и другое отменно подходит.
В общем, я таращусь в пол, так как практиканты проводят семинар, который продвигается весьма успешно, и все в нем участвуют. Естественно, кроме меня. Я смотрю в пол.
У меня уже появился практикант. Дело в том, что к каждому из них «прикрепляют» одного из пациентов, за которым они должны наблюдать в течение всей стажировки. Каждый год мне жалко тех бедных дурачков, которые думают, что станут моими лучшими друзьями к концу двух недель работы. На первый год несчастная девушка, не выдержав моего абсолютного к ней безразличия, отказалась и ушла, так и не вернувшись. В прошлом году самоуверенный парень продержался всю практику и испробовал все для привлечения моего внимания, от оскорблений до просьб. И провалил задание – я нечаянно услышал, как Маркман об этом с ним разговаривала. Забавно было слышать ее разнос практиканту за то, что он назвал меня придурком.
Мой практикант в этом году уже битый час пытался поймать мой взгляд, но пока это удавалось лишь полу, в который я по-прежнему пялился, так что парень ничего не добился. Он уже понял, кто я такой, когда я отказался носить бирку со своим именем. Все остальные прикрепили эти идиотские штуки, которые смело гласили: «Привет! Меня зовут…» Я бы ни за что не позволил себе такого, чему нахожу три причины. Во-первых, бирки дебильно на всех выглядят, исключение составляет только Фрэнк, он, напротив, просто очарователен. Когда Маркман подала ему стикер, он тут же прицепил его к одежде, не желая игнорировать женщину, как обычно поступал я. А я, как только получил «бейджик», тут же скомкал его и швырнул под стул Рэя. Доктор, никак не отреагировав, направилась к следующему пациенту.
Во-вторых, я не хочу носить стикер со своим именем, потому что все будут меня узнавать. Конечно, для практикантов-то куда интереснее сразу видеть, кто мы такие… А в-третьих, работает самосохранение. За мной до сих пор охотятся: Они ищут. И я не собираюсь носить именную бирку и показывать Им, что я тут. Не такой уж я и дурак. Да-да, серьезно.
Практикантка ходила вокруг и подавала каждому по листку бумаги и карандашу. Когда она приблизилась ко мне, я даже не посмотрел на нее. Девушка здорово от этого обалдела, ведь остальные с благодарностью брали у нее вышеперечисленные предметы, и никто не проявлял недружелюбие. Оцепеневшая практикантка так и стояла напротив меня, буравя взглядом и держа в протянутой руке лист бумаги, словно я не мог не взять его. Хотел бы я знать, что она сделает – пропустит меня или просто положит листок мне на колено… Но она не сделала ни того, ни другого. Она все стояла, явно колеблясь, и умоляюще смотрела на остальных студентов в надежде, что они ей что-то посоветуют. В конце концов, девушку пожалел Фрэнк и взял вещи за меня, а затем положил их на пол около моего стула. Только тогда практикантка получила возможность двигаться дальше.
Первой целью было записать на листке десять самых плохих вещей в нашей жизни… или тех, которые нас беспокоили, а, может, все вместе. После того, как мы это сделаем, мы должны были их назвать и обсудить пути избавления от них.
Да пошло это все куда подальше!
Ни у кого не было бирки с именем «Джерард», а я оказался единственным вообще без этой штуки. Однако мой практикант чересчур долго шевелил мозгами, пытаясь понять, где я, а когда явно путем отсеивания ненужного добрался до меня, то тут же подошел. Я глянул в сторону Фрэнка – на его листке было уже три пункта. Я до смерти хотел узнать, что там, я бы просто убил ради того, чтобы вычислить эти вещи, которые расстраивали его! Я бы попытался ему помочь… Блин, да я… я бы разрешил геноцид, но должен был быть в курсе, что мальчик считает самым ужасным в своей жизни.
Знаю, насчет убийства мне шутить не пристало. Но не будем заострять на этом внимание, сейчас все зависит от обстоятельств.
- Ты ничего не пишешь, Джерард? – поинтересовался мой практикант.
Не-а, ничегошеньки. И то, что я не пишу, не значит, что я об этом не думаю. Разве тем, у кого такой мозг, как у меня, нужна бумага?
Практикант, держа в руке карандаш, наклонился и поднял с пола листок.
- Может, ты мне скажешь все, а я запишу? Как звучит, м?
Хреново звучит. Но… что за черт? Хорошо, я составлю список, но мысленно. Только чтобы чем-то заняться.
Итак, десять ужасных вещей в жизни Джерарда (то есть меня):
1. Я убийца.
2. Я застрелил собственного брата, свою родную кровь!
3. Мы с Фрэнком целовались. Ладно, это не звучит плохо на данный момент, но… просто погодите немного.
4. У меня есть парень, к которому мне нельзя прикасаться. Очевидно, что поцелуй был единственной из ряда вон выходящей вещью.
5. Я даже не знаю, могу ли считать Фрэнка своим парнем. Как это вообще узнать?
6. Этим утром я опять видел Линдси. Она заскочила лишь на минутку, забрать какие-то бумаги. Но когда она пришла, у меня чуть не случился сердечный приступ, так что Линдси можно смело включать в список ужасных вещей.
7. Я хочу есть.
8. Сегодня в полдень я должен сдавать кровь.
9. Повариха, которая делала куриный суп действительно с курицей, нашла другую работу.
10. Маркман так ничего и не объяснила, а теперь заявляет, что и не собиралась объяснять.
Черта-с-два, я уже не на шутку разошелся! Можно продолжать.
11. Я боюсь, что меня посадят в тюрьму.
12. Я боюсь, что если меня не посадят, то отправят в Гринвуд, а это еще хуже тюрьмы, потому что там я буду соседствовать с убийцами, насильниками и педофилами, которые еще и сумасшедшие в придачу.
13. Я не могу спать нормально.
14. Я боюсь навредить Фрэнку.
15. Фрэнк слишком сильно мне доверяет.
16. Я влюбился в Фрэнка. Это можно назвать самой ужасной вещью в моей жизни, по крайней мере, сейчас.
17. Я отчаянно хочу поцеловать Фрэнка снова. Вот почему третий пункт находится именно на своем месте в первой десятке.
18. Мой новый блокнот еще совсем пустой.
19. Кажется, лекарство, которым меня пичкают, заставило меня набрать пять фунтов. Именно когда я начал принимать его, то начал также прибавлять в весе. Я правда чувствую себя толстым, да и выгляжу куда крупнее. Маркман сказала, что это побочный эффект сразу нескольких прописанных мне лекарств, и не нужно волноваться. Ей легко говорить… но уже все равно я бросил эту гадость принимать, так что данная проблема не имеет значения.
Я могу много, очень много ужасных вещей вспомнить. Если я и дальше буду думать о них, то мой список перевалит за сотню пунктов. Что-то даже скучно… Пожалуй, стоит остановиться на двадцати. Напоследок осталось самое страшное…
20. Джаспер вернулся.
Он наблюдает за мной. Смотрит на меня. Его суровый, безжалостный взгляд уже начинает выматывать. Он слишком на меня злится, от него так и тянет яростью, о ней же говорят его движения и его глаза. Губы Джаспера сжаты, а руки сложены на груди, поверх золотой ленты. Но я тоже не обращаю на мужчину внимания.
- Джерард… - намекнул практикант.
Я и не шевельнулся, а он встал, что даже заставило меня почувствовать на секунду триумф. Но парень лишь присел на корточки напротив.
- Джерард?
Бля…
Когда практикант снова назвал меня по имени, я случайно взглянул на него. Он был прямо передо мной, и наши глаза встретились. Этого я не хотел, так получилось чисто рефлекторно, и только на какую-то долю секунды, однако, и ее хватило, беда произошла. Губы практиканта расплылись в самодовольной улыбочке, он понял, что добрался до меня.
Сволочь.
Я специально посмотрел в другую сторону, приподняв голову так, словно парень был не более чем куском бараньей печенки, но практикант невозмутимо мне улыбался.
- Я Брендон.
Нет, ты еблан. Разговор окончен.
Я снова покосился на листок Фрэнка, мальчик ведь дописал еще несколько пунктов. Но что было точно – второй он вычеркнул. Я не успел как следует рассмотреть, потому что Фрэнк, заметив, что я пытаюсь прочитать его писанину, моментально перевернул листок другой стороной. Я разочарованно отодвинулся и начал озираться в поисках Джаспера.
Когда на мое плечо опустилась тяжелая покрытая шрамами рука, я аж подпрыгнул от неожиданности. Джаспер оказался здесь как раз в тот момент, когда я осматривал комнату в его поисках. Мужчина наклонился, чтобы что-то прошептать мне на ухо.
- Идем со мной, - попросил он. Точнее, не попросил, а приказал. Но я не был новобранцем в его отряде. И я не должен подчиняться этим приказаниям, Джаспер – не мой командующий. Поэтому я ничего не ответил.
- Сейчас же! – заорал военный, сжав мое плечо так сильно, что, клянусь, мне показалось, будто хрустнула кость.
Я быстрее пули вскочил со стула, мои плечи дрожали. Стул за спиной опрокинулся, но я не посмел вернуться, чтобы поднять его. Я стремглав понесся в свою комнату следом за Джаспером, чувствуя страх из-за неловкой тишины, воцарившейся после моего пробуждения. И направлялся в комнату неохотно: не хотел я узнавать, о чем мужчина так хотел поговорить со мной… Но еще больше мне не хотелось бы не пойти и вызвать тем самым его гнев.
За последние несколько месяцев Джаспер очень изменился. Он всегда был дружелюбным и веселым, постоянно рассказывал мне всякие классные истории с войны… Но с появлением Фрэнка стал угрюмым, злым и жестоким. Не знаю, что я сделал неправильно…
Как только мы очутились в комнате, военный тут же начал свои нападки.
- Что ты делаешь? – взревел он.
Я удивленно выпучил глаза. В настоящий момент я вообще ничего не делал! Я лишь удивленно моргал, глядя на Джаспера и молчал, пытаясь сдержать саркастические фразочки.
- Я приказал тебе бросить его! Мальчик, да ты что, дурак? Ты не видишь, какой угрозой он для тебя является?!
Аааа… Фрэнк. Ну, все понятно.
- Джерард, мне нужно напомнить тебе, как близко Они, а? Они пробрались в твой мозг! Единственное, что помешало Им достать твои тайны – пара миллиметров кости! Почему ты меня не послушал?! – таким обозленным я Джаспера еще ни разу не видел. Я нерешительно отступил от него, пытаясь быть настолько рассудительным, насколько это было возможно в моей ситуации. Я боялся, что Джаспер может применить силу.
- Я…
- ЗАТКНИСЬ! – брызжа слюной, зарычал мужчина, - Они распознают твой голос! Или ты не слышал, что я тебе говорил? Мне не нравится то, что я тратил время впустую, Джерард! Вокруг множество людей, которым я еще мог бы помочь взамен!
Я резко выдохнул, буквально сгорая со стыда.
- Все, я ухожу. Теперь, Джерард, ты сам по себе, но… без меня ты и дня не протянешь. И ты будешь жалеть всю свою короткую жизнь, пока Они не преуспеют в своем плане. Тебе надо было меня слушать…
- Не уходи! – взмолился я, пытаясь схватить Джаспера за руку. За то, что я еще жив после нескольких столкновений с Ними, я был обязан ему, и я это знал. Он не мог оставить меня! Не мог! Он просто… не мог…
- Невыполнимое желание, дитя мое, - проворчал военный, вырывая руку.
Он не мог меня оставить! Я нуждался в нем… Я погибну без него! Он всегда был рядом и предостерегал меня… Без Джаспера я не проживу даже одну неделю. О, Господи…
- Пожалуйста, не уходи! Прости меня! Я сделаю все, о чем ты попросишь! – в своем отчаянии я даже не думал, к чему меня могут привести эти слова.
Джаспер погладил подбородок и выпрямился во весь рост. Несмотря на возраст, он был еще гораздо выше меня. От злости его лицо покраснело, а вены на шее раздулись настолько, что были готовы лопнуть. Он скрестил руки на груди.
- Избавься от Фрэнка, - сказал он не предполагающим возражений тоном офицера.
У меня вырвался несчастный вскрик. Я не мог этого сделать! Не мог… нет…
- Прощай, Джерард, - спокойно произнес Джаспер и взялся за дверную ручку.
- Не вынуждай меня делать это! Прошу тебя… не уходи… Я все сделаю… все, но только кроме этого… Пожалуйста… Пожалуйста! – но я понимал, что это бесполезно. Горло горело, живот адски болел… И я знал, что сам не справлюсь ни с чем. Я не хотел умирать, не хотел терять Фрэнка… я даже мысли об этих двух вещах не мог вынести!
Я оттащил Джаспера от двери на середину комнаты, встав так, чтобы он не мог пройти обратно. Не собираюсь сдаваться без боя.
- Зачем ты ставишь меня перед таким выбором? – закричал я.
- ПОЧЕМУ ТЫ ВСЕ ЕЩЕ РАЗГОВАРИВАЕШЬ?! – так же ответил мне военный, только в два раза громче.
Я, испугавшись, отшатнулся.
- Ты его все равно не спасешь! Это для твоего и для его же блага! Ты знаешь, что случилось, когда ты уже пытался защитить кое-кого от Них! Это не должно таким же образом закончиться! Ты спасешь его, только если отпустишь.
- Ты не понимаешь… - я снова принялся упрашивать, - Это другое…
Джаспер поджал губы и топнул ногой.
- Ты сентиментальный придурок! – злобно прошипел он.
В груди что-то защемило, а глаза немилосердно начало щипать, когда Джаспер так открыто насмеялся надо мной. Больше мне было нечего сказать. Я был побежден, чего никогда еще не случалось в моей жизни. Даже по сравнению с тем разом, когда Рэй обыграл меня в «Монополию»…
Я сперва и не сообразил, почему Джаспер замолк, и уставился на него. Я реально подумал, что это он на меня так напряженно смотрит, но когда обернулся, то увидел, что не на меня – на Фрэнка. И тот был тут уже достаточно давно, судя по тому, что просто лишился дара речи. И выглядел очень напуганным. Но я его не виню, потому как в этом задействован Джаспер.
Все, на что мальчик был способен – во все глаза глядеть на меня. Затем сглотнул и посмотрел мне через плечо, где находился военный. До сих пор не пойму, почему на его лице застыл такой страх… ведь Джаспер больше не ругался…
- Что случилось? – спросил я и ступил вперед. Мужчина неодобрительно кашлянул, но я сделал вид, что не расслышал.
К моему удивлению, Фрэнк сделал шаг назад. Я не сразу понял, почему, но все же… мальчик боялся меня. Он смотрел, будучи просто в ужасе! Что я наделал-то?
- Т-тебе нужна помощь, Джерард… - запинаясь, произнес он и еще отошел назад, теперь стоя в дверном проеме.
- Что?! – выдохнул я, совершенно сбитый с толку и оскорбленный.
- Джерард, здесь никого нет, с кем ты мог бы разговаривать…
- Я разговариваю с Джаспером, - тут же возразил я, указывая туда, где стоял мужчина.
- Нет. Здесь никого нет… - твердо проговорил Фрэнк, - Тебе не с кем разговаривать...
Почему он говорил мне такое? Почему Фрэнк так бессовестно мне лгал? Конечно, здесь был тот, с кем я мог говорить! Здесь Джаспер! Он не «никто»!
- За что ты так со мной? – пролепетал я. Во рту внезапно пересохло…
- Ты болен, Джерард…
- Нет. Я не болен! – я заговорил на повышенных тонах, пытаясь защититься.
Вот зачем Фрэнк говорил такие вещи? Я не болен. Я не сумасшедший. Я разговаривал с Джаспером, он реален! Мне это не нравится… Почему Фрэнк причиняет мне боль? Это какой-то его злой замысел или просто шутка? Боже мой, что происходит?! Я развернулся, чтобы оказаться лицом к лицу с военным, но тот исчез. Как это вообще возможно? Я не видел, как он выходил через дверь… Он не мог покинуть комнату.
Черт меня побери…
- Я не болен, - повторил я, но уже осознавал, что не смогу в этом убедить ни себя, ни Фрэнка.
- Ты болен… - несчастным голосом прошептал мальчик.
- Нет… - буркнул я и осмотрел комнату, ища взглядом Джаспера. Он не мог пропасть, он так не делает… Люди не исчезают, - Он был тут… Он был… прямо здесь. Я не псих! Фрэнк, пожалуйста, поверь мне!
- Ты меня пугаешь, - выдал мальчик, стараясь не смотреть мне в глаза, - Перестань! – и обхватил себя руками, как всегда делал, когда был напуган или грустил.
Я его напугал? Как?! Как он мог спокойно находиться рядом, зная, что я застрелил своего брата, но когда проявлялось мое как бы сумасшествие, то боялся?
- Я не псих, - я был просто раздавлен. И не думал, что Фрэнк скажет кое-что похуже, но он сказал...
- Почему ты не позволишь ей помочь тебе?
Мои смущение и отчаяние отошли на второй план, уступив место гневу. Ей… Я ненавижу ее! Я ненавижу ее так, что это просто физически больно! Она настроила Фрэнка против меня! И теперь он думает, что я сумасшедший. Такой же, как и все остальные. Но я не такой! Я нормальный! Джаспер существует, я же не больной на голову! И Они существуют! Да-да, Маркман настроила Фрэнка против меня! Она никогда не верила в Их существование… Это ее привилегия, она может верить во все, во что хочет, только… не имеет она права науськивать Фрэнка против меня!
Я стиснул зубы, и, миновав мальчика, пошел к офису Маркман, собираясь высказать ей все, что думаю. Я больше не хотел здесь находиться. Фрэнк считал меня сумасшедшим и теперь смотрел на меня так же, как и на Рэя, Боба и Адама. Я не мог терпеть его осуждение!
Плана у меня никакого не было, но я надеялся, что мозг выручит. Я пнул дверь, распахнув ее настежь, и ворвался в офис. Маркман и около дюжины практикантов замерли и одновременно повернули головы, уставившись на меня. Я не думал, что тут будет столько молодежи, но отступать было поздно. Я уже начал, так что придется продолжать.
- Как вы могли?! – закричал я Маркман, сжимая кулаки, - Я ненавижу вас! Я вас ненавижу! Как вы могли?! Он – единственное, что у меня было! Как вы посмели так со мной поступить? А я еще вам доверял! Ненавижу! Ненавижу вас! НЕНАВИЖУ!
Я решил, что по этому пункту все, и рванул обратно, пытаясь как можно громче топать ногами и сдерживаясь, чтобы не разбить что-нибудь. Нельзя: не хочу связываться с организациями, предотвращающими вандализм.
Вернувшись в комнату, я испытал просто огромное наслаждение, изо всех сил хлопнув дверью. Сейчас я даже жалел, что на ней нет замка. Я хотел закрыться ото всех. Отрезать их от моей комнаты, от моих мыслей, от моей жизни. Грохнулся на кровать, уткнувшись лицом в подушку и надеясь задохнуться…
- Скажи ей, что хочешь уйти, - приказал Джаспер, возникнув снова.
Я уже до смерти устал от этого человека, но знал, что несмотря на все случившееся, он борется за мои интересы. Придется опять войти к нему в доверие.
Как только Маркман приоткрыла дверь и просунула голову внутрь, я сел и изъявил ей одно из своих требований.
- Я хочу вон отсюда.
- Почему?
Иногда до нее все доходит, как до жирафа. Или эти две сраные минуты назад я показал свои чувства недостаточно ясно?
- А вы как думаете? – рявкнул я.
- Ну… ты не можешь уйти.
- Я хочу перевестись.
- Джерард, я не могу этого сделать. Что происходит? Временами ты очень странно себя ведешь. Может, если мы поговорим, я попробую тебе помочь?
- Переведите меня.
- Нет. Джерард, это невозможно, - доктор вздохнула.
- Да пошли вы в жопу! – я впервые сказал такое Маркман в лицо и почувствовал от этого необъяснимое удовольствие. Такое, что просто не мог не сказать этого опять, - Идите. В жопу, - отчеканил я и сложил руки на груди. Сейчас эти слова были за все, за все те случаи, когда женщина пыталась убедить меня, что я сумасшедший и отправляла на эти проклятые анализы крови.
Доктор охнула и уставилась в пол. Обижена? Отлично! Она этого заслужила.
Рассеянно поправляя юбку, Маркман поднялась.
- Я зайду, когда ты придешь в себя и успокоишься, - спокойно сказала она.
- Скажи ей, что больше не хочешь видеться с Фрэнком. Попроси ее сказать ему об этом, - вскочив на ноги, скомандовал Джаспер.
- Чего?! – в ужасе завопил я, - Я не могу этого сделать!
Женщина остановилась, с любопытством глядя на меня.
- Ты это мне? – внезапно спросила она, оглядывая комнату.
- Ври! – заявил Джаспер, сердито хмурясь.
- Конечно, вам! – я подчинился ему, заговаривая с Маркман.
- Конечно, а как же, - та вышла.
Джаспер подлетел к кровати, где я сидел, и потянул меня вверх, поднимая на ноги.
- Скажи ей, что ты больше не хочешь, чтобы Фрэнк был твоим другом, - его лицо было в дюйме от моего.
- Не могу, - слабо сопротивлялся я.
Военный вытолкнул меня за дверь. Я вцепился в косяк, скользя ногами по полу, и этим привлек внимание Маркман.
- Скажи, иначе я ухожу. Джерард, это не шутка, - мужчина больно сжимал мою правую руку, удерживая меня и не позволяя вернуться в комнату, - СКАЖИ ЕЙ!
- Мне нужно, чтобы вы сказали Фрэнку… что я больше не хочу с ним дружить, - выпалил я, и Джаспер меня отпустил.
Божечка, только бы она не услышала то, что я только что произнес!
Но Маркман смотрела мимо меня, и я понял, что она все-таки услышала, и не только она – Фрэнк тоже. Я покосился в сторону и обнаружил его стоящим в коридоре. На его лице отражалась вся боль от моего предательства…
Господи, ну почему…
Маркман приблизилась к мальчику, раскинув руки и словно надеясь его обнять и утешить.
- Фрэнк… - беспомощно проговорила она.
Тот смотрел на меня. Я хотел бы, чтобы он отвернулся… он явно был в шоке, поэтому даже не двигался и не мигал. Просто смотрел, раненный моими словами. Я ненавижу себя… Я ненавижу свою жизнь. Вот он, двадцать первый номер в моем списке ужасных вещей - я действительно монстр.
Маркман была единственной, кто как-то проявил действие в полной тишине: она прикрыла рот ладонью. Не знаю, какое ей до этого дело – Фрэнку будет лучше без меня. Надеюсь, она не думала, что я такой идиот, что верю, будто она одобряла нашу дружбу… наши отношения.
Бескровные губы мальчика зашевелились, но я не сразу вник в то, что он говорит.
- Скажите Джерарду, что я тоже не хочу больше быть его другом.
Нет, нет, нет, нет, нет, нет! Нет, это не так должно было произойти! Он не мог так просто отказаться… Я хочу быть твоим другом, Фрэнк! Я хочу! Ты что, совсем меня не знаешь? Ты не скажешь, что я просто лгу?!
Маркман, по-прежнему держа ладонь у рта и не отходя от шока, перевела взгляд с Фрэнка на меня. Совершенно убитый, я принялся глядеть на линолеум. Ведь это все было к лучшему, так? Джаспер не мог заставить меня сделать что-то неправильное. И Фрэнк будет в безопасности после инцидента между нами и Ними в последний раз. Я имею в виду то, что он чуть не получил пулю в затылок. Самой крупной моей ошибкой было бы то, что все содержимое его черепной коробки могло разлететься по бело-голубому кафелю душевой. Это было бы такой же моей ошибкой, как и смерть Майкла.
***
Одна из двух недель Недели Практики прошла, и Брендон по-прежнему болтается вокруг да около. Как обычно, я применяю все силы в его игнорировании, но он, черт возьми, настойчивый. Он вечно таскает с собой блокнот и делает какие-то записи. Как будто каждый сделанный мною поступок – самая интересная в мире вещь. Почему? Да потому что записывается абсолютно все. Я зевну – он записывает. Вздохну – записывает. Съедаю только три кусочка того, что было на обед – записывает…
Как же меня это раздражает!
Но лучше уж злиться, чем чувствовать опустошение. Согласно нашим словам, мы с Фрэнком не друзья, и он больше на меня не смотрит, проходя мимо или оказываясь в одной комнате. Он ходит с Адамом, Рэем, Бобом и Бертом. Я безумно ревную, и мне от этого плохо… Не могу поверить, что менее чем за неделю моя жизнь превратилась из вполне сносной в никудышную.
Зато военный невероятно рад сложившейся ситуации.
- Ну разве это не здорово – не находиться всю жизнь в постоянном страхе? – весело спрашивает он. Теперь, когда нет Фрэнка, Джаспер, мать его, самый милый и добрый дяденька в мире.
Я не отвечаю и еще сильнее прижимаюсь лицом к подушке. Удушье, ну где же ты?
- Джерард, - позвала Маркман, помешав мне, - у тебя минута, чтобы добраться до моего офиса прежде, чем я забуду про все твои привилегии.
Я заныл и устроил целое шоу, поднимаясь с кровати и волочась к двери. Главное – не оказаться потом в душевой со всеми этими имбецилами или вообще в тех областях, где идет наблюдение. Доктор проводила меня до офиса, а я тащился так медленно, как только мог, беспрестанно останавливаясь и любуясь отметинами на стенах и замками дверей.
- Минута, - напомнила женщина.
Ну да, как до жирафа доходит. Уже четыре минуты прошло. Я знаю. Я много чего знаю.
Когда я вошел, Брендон сидел в офисе и ждал. Увидев его, я закатил глаза и недовольно застонал.
Он записал то, что я сделал.
Да пошел ты, чертов еблан! Клянусь, если ты соберешься еще что-нибудь записать, я схвачу эту твою ручку и засуну ее тебе в задницу!
Я плюхнулся в кресло, водрузил ноги на стол Маркман, подпер больную голову ладонью и уставился в окно, мысленно отметив начало обычных сорока минут в этом офисе. Уже весь день у меня головная боль… Я бы предпочел выпить парочку анальгетиков, но ни за что не попросил бы их у Маркман. Уж лучше страдать! В конце концов, я этого заслужил. Я так и не мог избавиться от картинки в голове – Фрэнка, на лице которого застыло выражение преданного кем-то близким человека.
- Джерард, пожалуйста, объясни мне, что происходит, - потребовала доктор, садясь напротив.
Так я и сказал… Злая ведьма.
- Может, лучше запишешь? – она поднялась и положила чистый лист бумаги и карандаш прямо на мои вытянутые ноги.
Я вскинул бровь и пошевелил ногами, чтобы бумага спикировала на пол. Думаю, свою позицию я выразил этим предельно четко.
Маркман вздохнула и на миг прикрыла глаза, чтобы собраться. Надеюсь, когда-нибудь она все-таки не выдержит.
- Как его зовут?
Я нахмурился и осторожно взглянул на Брендона. Она про него?
- Нет, не Брендон, - похоже, доктор опять прибегает к своим уловкам и начинает читать мысли, - Другой человек в комнате.
Сердце испуганно подпрыгнуло: Джаспер на самом деле стоял около шкафа из красного дерева, расположенного рядом с окном. Медленно и зловеще военный покачивал головой из стороны в сторону, глядя на меня сощуренными глазами.
- Джерард… - начала Маркман с надеждой в голосе.
Я сглотнул и быстро потряс башкой. Джаспер меня убьет, я это вижу по его взгляду. Убьет. Но почему эта-то про него спрашивает? Неужели Фрэнк ей что-то рассказал?
- Фрэнк все понимает, - наконец произнесла женщина, когда я не стал отвечать ей.
После напоминания о мальчике я встал и покинул офис. Я не хотел, чтобы Маркман поняла, какую ошибку я совершил, послушавшись Джаспера. Я не хотел, чтобы она видела, что я вот-вот заплачу... Иногда, как я ни пытаюсь удержать слезы, они все равно неумолимо стекают вниз по щекам.
До конца недели я избегал всех, оставаясь в комнате и выходя только поесть, да и то, или в самом начале сеанса, отведенного на еду, или в самом конце.
В последний день Недели Практики я сидел на расстоянии пяти стульев и трех с половиной метров от Фрэнка. Групповую терапию практиканты провели так же, как и самую-самую первую, только теперь вместо десяти плохих вещей мы должны были записать десять хороших.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |