Гарри Поттер и сумасшедшая магия (слэш) 61 страница

Северус подвинул к Люциусу журнальный столик и установил на нём новые инструменты: ведёрко со льдом и толстая восковая свеча заняли своё место. Было видно, как сильно Северус наслаждается процессом: он с любовью рассмотрел свечу, поджег её и подошел к беззащитному Люциусу.

Через несколько минут воск начал таять и первая капля упала на ореол соска блондина. Тот застонал от неожиданности и рефлекторно попытался отстраниться, но цепи не дали этого сделать. Чтобы успокоить любовника, Северус придержал его за плечо. В это время, воск пролился на ореол второго соска. Люциус снова дернулся, но на этот раз не отстранился. Поставив свечу на стол, Северус взял в руки кубик льда, и провёл вокруг первого пострадавшего соска. Люциус снова дернулся и застонал, но теперь уже от явного удовольствия. Данная процедура повторилась несколько раз. Каждый раз ощущения становились всё более острыми. Воск лился по груди оставляя после себя белые дорожки с воспалённой кожей под ними. Северус переместил своё внимание на возбужденный член жертвы. Люциус, уже не стесняясь, стонал в голос.

Выдержка и сосредоточенность на выполняемой работе, которая сделала из Северуса мастера зелий, делала его мастером и в этой игре. В старые времена Лорд ценил его именно за то, что он мог сломать самого опытного аврора, не нанеся его телу особого вреда.

Нервная система Люциуса была перегружена, соски горели и пульсировали, а зажимы добавляли к ощущениям изрядное количество боли, не смотря на то, что пенис то обжигали, то замораживали — возбуждение не спадало. Каждый новый подход Северуса вызывал двоякое чувство: с одной стороны — хотелось его молить о пощаде, хотя он не сделал ещё ничего серьёзного, с другой — хотелось умолять его о еще большем. Но самым пугающим и возбуждающим было то, что совершенно неизвестно, что будет через секунду.

Северус отложил свечу и лед, и отошел полюбоваться творением своих рук: Люциус был прекрасен. Воспалённая красная кожа, ярко выделялась на общем фоне. Возбужденный член был изрядно покрыт воском и Северус решил, что сегодня Люциус кончит без прикосновений к нему.

Блондин всё ещё слегка вздрагивал и это возбуждало.

Подойдя к кровати, Северус выбрал достаточно крупную и длинную анальную пробку с рельефной поверхностью. Особо жалеть любовника он не собирался, да и растянул сегодня утром он его хорошенько, тем более, что назначение у предмета было совершенно другим. Тщательно смазав пробку, он подошел к блондину и начал поглаживать и мять его ягодицы. Когда тот начал подставляться под руку и выпятил задницу, Северус похлопал по внутренней поверхности бедра, а потом нажал на лопатки. Люциус его прекрасно понял и расставил ноги, нагибаясь, насколько получалось, вниз. Он полностью открылся в порыве дикого желания и бесконечного доверия партнёру. Такая покорность действовала на Северуса, как наркотик.

Он смазал подставленное отверстие и медленно начал вводить устройство, прокручивая его при этом. Люциус застонал, но не отстранился, казалось, что он ещё больше придвинулся. Северус не спешил: предмет был крупнее, чем то, к чему привык Люциус за последнее время — порвать блондина совершенно не хотелось. Малфой попытался ускорить процесс и насадиться на пробку, за что получил увесистый и совсем не игривый шлепок по голой заднице. От такого обращения он взвизгнул и обиженно заворчал. Северусу доставляло массу удовольствия наблюдать, как миллиметр за миллиметром, силиконовое маггловское изобретение погружается в тело любовника.

Он, вообще-то, полюбил изобретения магглов — их фантазия была безгранична, и в этой области тоже. Его коллеги по служению Лорду никак не могли понять: откуда он берёт свои идеи. Ну не будет же он говорить, что они с Люциусом изучают культуру магглов, вдумчиво, с интересом? И если его не привлекают танцы, то искусство убиения себе подобных, и их же себе подчинение с помощью силы, или слов, его очаровывало.

Он же заразил Нарси и Люциуса восточными боевыми искусствами, и это не раз спасло их жизни. Северус всегда предпочитал эффективность, поэтому выбрал боевое айки-до, единственным недостатком которого было то, что дружеский поединок в нём невозможен. Каждое движение ведёт или к смерти, или к серьёзной травме противника. А незаметные скупые движения этого смертельного искусства, давали возможность скрыть свои умения даже, если были применены на виду у всех. Ну и, конечно, секс-индустрия магглов, ушедшая на столетия вперёд, по сравнению с волшебной, давала массу преимуществ. Небольшая доработка с помощью магии и вуаля. Силикон начал расширяться и сужаться в ритме пульса блондина. Люциус взвился, а Северус ввел оставшиеся сантиметры одним движением.

Глядя на тяжело дышащего блондина, на коже которого начали проступать капельки пота, Северус гордился собой. Обойдя предмет своего пристального внимания по кругу, он бросил взгляд на Нарси: женщина, как завороженная, смотрела на происходящее перед ней.

— Тебе нравиться? — заинтересованно спросил Северус.

— Ты садист, — констатировала женщина. — Теперь я понимаю, почему Люциус так хотел развести тебя на активные действия. Ты — великолепен.

Северус слегка покраснел, выбитый из колеи столь страстной похвалой.

— Я опасался, что перегну палку, — слегка смущенно сказал он.

— Продолжай. Он будет счастлив, — не отрывая от Люциуса взгляда, ответила женщина.

— Ну, как скажешь, — улыбнулся Северус и направился к кровати.

Там он взял достаточно длинный флоггер и вернулся к своей работе. Став сбоку от тела, он нанёс первый удар по ягодицам своей добровольной жертвы. Удар был мощным, его задачей было не разогреть кожу, а пустить волну вибрации, которая расходилась от места, куда пришел удар, по всему телу.

Мягкие, но тяжелые полоски кожи, из которых состоял флоггер, в умелых руках помогали достичь поставленной цели. Они не повреждали кожу жертвы, но сидеть, без помощи заживляющих зелий, человек не мог очень долго.

Так как Люциус был не готов — первый удар отбросил его вперёд, но уже ко второму удару он подготовился и занял правильную позицию. Каждый последующий удар, был точной копией предыдущего. Северус синхронизировался с ритмом сердца Малфоя и бил на каждое второе его сокращение. Из-за этого, частота ударов нарастала. Каждый из них подталкивал устройство, введенное Северусом, вглубь Люциуса и оно давило на простату. Возбуждение нарастало вместе с болью. Но зельевар не планировал так быстро отпускать жертву из своих сетей. Когда блондин был уже какое-то время на пике, Северус отложил флоггер и дал жертве отдохнуть. У него у самого устала рука. Задница блондина стала багровой и, если ей не уделить внимания в течение часа, то останутся очень неприятные синяки. Обойдя вокруг ещё раз, он обратился к Нарси:

— Можешь окатить его ледяной водой? Без магии, как без рук. Да и ковёр потом надо будет высушить, — в голосе Северуса была сосредоточенность и деловитость.

— Любой каприз, любимый, — ответила женщина, и на Люциуса сверху полился водопад ледяной воды.

Брызги попали и на Нарси с Северусом, от чего они поёжились, в тот же миг поток остановился, а вода в помещении исчезла. Люциус орал не сдерживаясь, от неожиданности и интенсивности ощущений.

— Очень эффективно. А самое главное, я не видел, чтобы ты что-то делала, — задумчиво посмотрел на женщину Северус.

Было заметно, что мыслями он был с Люциусом, но не смог пройти мимо интересного умения.

— Вскоре и у вас так будет получаться, ты не отвлекайся, — ответила женщина. Она была погружена в процесс не меньше, чем мужчины.

— Что ты, любимая! Всё моё внимание принадлежит нашему нарциссу, — подходя к кровати, заявил Северус.

Вернулся он с многохвостой плетью, девять сужающихся к концу косичек которой, должны были приносить не столько внешние повреждения, сколько внутренние. При правильном обращении, ею можно было и ребра ломать, и внутренние органы отбивать, а также превратить из орудия пыток, в инструмент удовольствия. Самое главное — намерение и умение.

Порадовавшись, что когда готовился к ритуалу, столь удачно заколдовал анальную пробку, Северус определённым образом постучал по ней, после чего предмет перестал расширяться и замер без движения.

Люциус висел на цепях, будучи уже не в силах стоять. Северус отцепил зажимы с сосков и, глянув на Нарси, и получив от неё кивок, снял с любовника еще и кулон, и бросил их на кровать. После этого, он начал ходить кругами вокруг обессиленного Люциуса и наносить удары по груди, спине и ногам. Поясница, позвоночник и уже поврежденные ягодицы при этом тщательно избегались. Северус старался бить по груди только на выдохе, чтобы не повредить сердце Люциуса. При каждом ударе, пробка слегка выходила из тела, а потом с силой вбивалсь обратно.

Для не подготовленного человека, это было очень болезненной пыткой, которая очень сильно перегружала нервную систему, но Люциус всегда любил экстрим.

Северусу очень хотелось услышать мольбы о пощаде от гордого лорда, но он прекрасно помнил, что при ритуале тот начал просить только на грани смерти. Люциус всё всегда принимал без слов, хотя кричать и стонать — никогда не стеснялся. И сейчас, из горла блондина, слышались громкие стоны то ли боли, то ли удовольствия.

Опавший, после холодного душа член, снова налился. Ограничитель, который был на нём, не мешал кровообращению, он только не давал кончить. Эту милую вещицу можно было носить, не снимая, постоянно. Это было одним из любимых магических усовершенствований, сделанных Северусом. Оно позволяло не только сохранить здоровье, но и видеть все реакции тела. Тем более, что ограничитель начинал немного светиться, когда жертва была готова кончить.

Круг за кругом, замах, свист, удар, стон, и снова...

Это вводило в транс не только жертву, но и Доминанта.

* * *

Плеть привычно оттягивает мою кисть, даря ощущение покоя и власти. В ушах бьётся пульс собеседника. О, да! Именно собеседника, ибо жертва в руках палача — всегда участник диалога. Палач слушает язык тела жертвы и это тело рассказывает все, что ему угодно. Более честно и открыто, чем слова.

Взмах. Удар. Стон.

Собеседник в такие моменты чувствуется продолжением меня — я разом и палач, и жертва. Ведь только чувствуя всё, что чувствует тот, с кем я говорю, я могу заставить рассказать его то, что нужно мне. Рассказать. Или сделать.

В голове не единой мысли, только ощущения. Даже окклюменция не способна так очистить сознание.

С красотой боли меня познакомили Нарси и Люциус, и тогда мне стало интересно: как это — пытать с любовью? Я долго пытался понять, и у меня вышло. Тогда-то я и стал палачом при “дворе” Лорда.

МакНейр был его мясником, а обо мне — знал только внутренний круг. Если нужно было добыть информацию любой ценой, или кого-то перевербовать — это была только моя работа. Уолдену доставались только магглы и зелёный молодняк аврората.

Ещё удар, Люциус уже потерял связь с реальностью.

Впервые у меня такой собеседник. Он не спорит со мной, не сопротивляется, он как будто не существует. И меня тоже не существует... без него. Мы одно существо, по разные стороны плети. Раньше мне всегда приходилось убеждать собеседника, чтобы он понял меня. Люциус — уже понимает. Он хочет того же, что и я. Его сердце бьётся в одном ритме с моим, и это прекрасный ритм, в нём нет фальши. Я с невероятной ясностью чувствую, чего хочет мой собеседник, и сегодня я не переубеждаю его — я его поддерживаю. Я — просто руки, которые воплощают его желания. Это так по-другому.

Я всегда чувствовал любовь в той боли, что дарил мне Люциус, а сегодня я понял — это я сам себе её дарил. Нет меня и его — есть мы. Красота происходящего затмевала всё, что было прежде. Это как мелкая страсть по сравнению с любовью. Раньше я властвовал над жизнями и умами. Медленно раздевая сознание жертвы, заставляя её думать так, как нужно мне.

Лорда восхищали мои познания в маггловских пытках и медицине. Сначала он был против, но увидев, как я возвращаю уже умершего аврора из-за грани с помощью простого маггловского адреналина, он сам выделил деньги и приказал мне изучить колдомедицину. Это был экстаз. Чувствовать, как перед твоим искусством ломается сильное сознание.

Но сегодня — всё по-другому.

Сегодня это танец и секс, а не привычный, до оскомины, бой.

Я чувствую, как то, что я делаю — возрождает, очищает и исцеляет, а не ломает и корёжит.

Это — истинное чудо.

* * *

Всё тело Люциуса покрывали яркие красные рубцы, в некоторых местах уже алели одинокие капельки крови. Ограничитель, надетый на пульсирующий член блондина, ярко светился. Малфой, явно выпав из реальности, что-то неразборчиво бормотал.

Это был его первый опыт с болью, после того, как эмоции вырвались из заточения. Люциус много раз наблюдал за работой друга и любовника. Особенно часто это стало происходить после возрождения Лорда. Тогда искусство Северуса стало совершенным. Но на себе он никогда его не испытывал. И сейчас он прекрасно понимал тех, кто были согласны на всё, что угодно, только бы прекратить свои мучения. Северус почти всегда играл на контрастах, и сейчас, когда сознание закипает, а кровь несётся по жилам с сумасшедшей скоростью, он был готов на всё, что бы ни приказал партнер.

Он давно уже не понимал, чего хочет: потребовать, чтобы Северус остановился или умолять о продолжении. Боль и удовольствие были равны. Это отключало мозг, выметало мысли. Всё на что он остался способен — чувствовать. Ничего не желая, не сопротивляясь. Просто принимать всё, что дадут.

Боль и удовольствие синхронно нарастали, вплоть до тех пор, пока Северус не остановился, и хотя он больше не наносил удары — тело всё равно чувствовало их. Когда обрушился обжигающий поток ледяной воды, всё напряжение и агония моментально испарились во вспышке всепоглощающего катарсиса. Не было ни мыслей, ни чувств, только необъятные просторы и бесконечное чувство свободы, и экстаза. Больше не существовало Люциуса Малфоя, или Северуса Снейпа, была только свобода.

И когда потом снова пришла боль, она была совсем другой. Каждый удар был как бы издалека, как будто то, что происходило — происходило не с его телом. От этого чувство свободы, бесконечности и счастья только усиливалось.

* * *

Резко откинув плеть в сторону, Северус отстегнул одновременно обе руки Люциуса и тот безвольной куклой свалился на ковёр. Сдернув с него повязку и вынув беруши, Северус за волосы поднял любовника в сидячее положение. Блондин был обессилен, его пошатывало и он так и не открыл глаз. Было видно, что его сознание далеко. Зельевар отпустил шевелюру и отвесил любовнику хлесткую пощечину, голова мотнулась в сторону, Люциус тряхнул ею, как собака стряхивающая воду, и открыл глаза, всё ещё затянутые поволокой, но приобретшие некоторую осмысленность.

Когда Люциус смог стоять на коленях не падая, Северус расстегнул штаны и провёл возбужденным членом по губам блондина. Приглашать того дважды не пришлось и он сразу же принялся за работу. Минет, в исполнении лорда Малфоя, всегда был божественным. Раньше это было лаской, подарком ему, но не сейчас.

Сейчас Северус, вцепившись в роскошную гриву, властно и жестко брал, ничуть не сдерживая порывов. Он беззастенчиво трахал любовника в рот и Люциус лишь профессионально расслаблял горло, с энтузиазмом принимая всю длину Северуса в себя.

Это было порочным зрелищем и Нарцисса, уже давно забросившая ноги на подлокотники кресла, полностью открывшись, ласкала себя.

Северус посмотрел на женщину и, вынув член из горла Люциуса, приказал ему:

— Смотри внимательно.

Отойдя от не вполне вменяемого любовника, он толкнул Нарси в грудь так, чтобы она сильнее откинулась в кресле, подтянул ближе к краю за бедра и, закинув её ноги себе на плечи, вошел одним движением. Женщина откровенно и громко застонала, и Северус начал вбиваться в неё, сильными, глубокими толчками. Так как они оба были на грани, то это продолжалось не долго. Через несколько минут с громким криком кончила Нарси, после этого, продолжающий движения Северус, приказал Люциусу:

— Кончи сейчас!

В этот момент мужчины синхронно испытали оргазм, как будто одновременно излившись в их женщину. Люциус свалился на ковер без сил, а Северус, поцеловав разомлевшую Нарси в висок, отпустил её ноги и, подхватив на руки, отнёс на кровать. После этого, вернулся за Люциусом и перенёс, погрузившегося в глубокий сон блондина, к жене под бок. Удобно уложив, Северус надел на него кулон, а сам пошел в ванную. Ему ещё предстояло обработать тело любимого.

— Тебе помочь? — вяло спросила Нарси

— Вытащи из него пробку и посмотри, можешь ли ты его подлечить, — ответил он уже из другой комнаты.

— Возвращайся. К утру он будет, как новенький, — услышал он в ответ. — Ты и сам устал, я же вижу.

Когда Северус вернулся, Люциус был уже заботливо укрыт одеялом и, обняв подушку, спал на животе.

— Я его очистила и подлечила. Но боюсь, любимый, что от нас ты теперь так просто не отделаешься. Скрывать такой талант! Люциус мне рассказывал о твоих способностях, но если честно, то у меня не вязался твой образ и его рассказы. Теперь понятны его восхищенные взгляды.

— Извращенцы, — фыркнул, укладываясь Северус.

— От извращенца слышу, милый, — ответил Нарси, обнимая залезшего под одеяло любимого.

Глава опубликована: 20.06.2011

Глава 52

Обед прошел, что называется, в теплой дружественной обстановке. Гарри совершенно спокойно дождался пока Драко поест сам, а потом накормит его. Когда любимый кормил его с ложечки, он чувствовал себя неловко, но это действо больше не вызывало того протеста, что был при первом подобном опыте. Сейчас, пока еда ложка за ложкой аккуратно подносилась к его губам, он с интересом наблюдал за выражением лица, кормящего его партнера, с удивлением отметив, что в тот момент, когда тот скармливает ему очередную порцию пищи, он совершает губами характерное движение, словно стараясь помочь ему взять и проглотить предложенную еду. Это было очень забавно и отчего-то зажигало теплое солнышко где-то в груди.

Когда обед подошел к концу, Драко промокнул губы Гарри салфеткой и сообщил:

— А сейчас мы пойдем в лабораторию. Тебя ждет лекция по практике достижения неземной красоты.

Брюнет недовольно скривился. Лекций по этой теме на сегодня, как ему казалось, было более, чем достаточно, но он не стал спорить с решительно настроенным любимым — в конце-концов, от лекций, вроде бы, еще никто не умирал.

Драко прихватил по дороге легкую мантию и велел Гарри одеться — лаборатория не то место, где стоило ходить голяком, тем более, что он намеревался не только лекцию прочесть, но и устроить небольшой урок по варке косметических средств, а в процессе варки мало ли, что может случиться.

— Итак, сегодня мы займемся составлением шампуня для волос, — провозгласил блондин, деловито окидывая взглядом шкафы с баночками и коробочками, наполненными разнообразными ингредиентами. — Твои волосы относятся к нормальному типу, но так как они очень длинные, я считаю, что укрепление и увлажнение им не повредит.

Гарри пожал плечами — нормальному, так нормальному, хотя разницы особой между типами он, убей Мерлин, не видел.

— Любой шампунь состоит из мыльной основы, сегодня мы ее варить не будем, я относительно недавно для своих целей варил и ее осталось более, чем достаточно, — сказал Драко вытаскивая из шкафа довольно большую бутыль с белесоватой непрозрачной жидкостью. — Для твоих волос лучше всего подойдут ромашка, корень аира, корень лопуха, шишки хмеля, немного лаванды, и, пожалуй, календулы. Возьми ступку и истолки по паре унций каждого из перечисленных мной ингредиентов.

Гарри закатил глаза, пытаясь этим жестом выразить все, что он думает о затее Драко.

— И нечего закатывать свои прекрасные глаза, — ехидно сказал тот, от которого, естественно, не укрылся этот жест. — Не буду же я всегда готовить тебе косметику?

— Как-то обходился же я без нее раньше, — проворчал недовольно Гарри.

— Раньше обходился только потому, что никому, в том числе и тебе самому, не было никакого дела до того, как ты выглядишь. Теперь все поменялось и я намерен добиться того, чтобы ты выглядел, так, будто сошел на грешную землю с обложки Ведьмополитена, — игнорируя недовольство Гарри, сказал Драко. — Так что — действуй. Просачковать не получиться, это тебе не урок у Северуса, столь простой мерой, как снятие баллов с гриффиндора не отделаешься.

Гарри тяжело вздохнул и принялся измельчать корешки и листики. Драко с довольным видом наблюдал за ним краем глаза, перелистывая какую-то книгу. Он, как любой чистокровный маг, обладал достаточно разносторонним образованием и в том числе мог создать не только зелья, но и вполне пристойную косметику, даже декоративную, а именно таковая ему и нужна была сейчас, а еще он хотел составить пару ароматов для Гарри. Освежив в памяти рецепты, Драко подумал, что проще чем морочиться сейчас с изготовлением косметики — устроить набег на запасы Мэйт и, оставив эту затею, погрузился в размышления, рассеяно наблюдая за действиями Гарри.

Он придумывал запах, такой, который будет подчеркивать индивидуальность его возлюбленного, наконец Драко более менее понял, чего хочет и приступил к инспекции запасов разных эфирных масел. Из большой коробки, в которой хранились маленькие плотно закупоренные бутылочки он достал: масла атласского кедра, сандала, ягод можжевельника, ванили, пачули, мускатного ореха, кардамона, черного перца и чуть подумав — янтаря. Бутылочки встали в ряд и Драко вновь задумался и добавил к уже выставленным, пузырек с бергамотным маслом, грейпфрутным, и перуанским бальзамом. Потом вооружился пипетками и стал составлять задуманные смеси, накапывая в чистые пустые бутыльки по нескольку капель нужных ему масел.

Гарри удивленно наблюдал за его действиями, недоумевая — откуда его любимый может все это знать. Он настолько увлекся наблюдениями, что забыл о порученном ему деле, за что и получил от Драко гневный взгляд.

Наконец, Малфой составил четыре аромата и принялся смешивать масла, беря бутылек в руки и встряхивая его сложным жестом. Ему было очень интересно, что у него получилось, но пока масла правильно не перемешаются друг с другом, а затем со спиртом, этого понять было нельзя. Наконец все ароматические композиции были должным образом перемешаны, и Драко взял еще четыре пустых чистых бутылочки, в которые налил спирт и ароматическую смесь в пропорции 1 часть смеси на 3 части спирта. После этого он перемешал смеси из спирта и подписав бутылочки с ними, закупорил и поставил в специальный шкаф для настаивания. Шкаф был волшебным, посему, что получится из его экспериментов он узнает через пару часов, а не через пару недель, как это было бы, если бы в лаборатории не было столь замечательного устройства.

Гарри к тому времени закончил измельчать то, что ему было поручено измельчить и стоял, ожидая дальнейшего. Драко водрузил на огонь котел и влил в него мыльную основу, довел ее до кипения и, помешивая, всыпал по очереди все подготовленные Гарри растения, после чего добавил по несколько капель масла лаванды, нероли, апельсина, розы, розмарина, сандалового дерева, закрыл котел крышкой и оставил все это настаиваться.

— Все, теперь останется твой шампунь только подержать в закрытом виде до вечера, потом процедить и им можно будет пользоваться.

— И все-таки вся эта твоя затея чушь собачья, — упрямо пробубнил Гарри, складывая руки на груди. — Мужчинам не положено всей этой хренью пользоваться...

Драко резко обернулся к недовольному гриффиндорцу и зло прищурившись, сказал:

— Гарри, у тебя есть несколько вариантов восприятия моей затеи. Можно упереться рогом и решить что ты будешь мыться песком и дешевым хозяйственным мылом маггловского производства, а все остальное — это попытка тебя смертельно оскорбить. Также можно решить, что это — придурь свихнувшегося аристократичного сукиного сына, и вышепомянутый просто играет, возможно, стремясь оскорбить тебя, опять же до глубины души. Ты сейчас воспринимаешь происходящее где-то на стыке двух описанных способов. Восприятие совершенно разрушительное. Я не понимаю, почему ты упираешься и ищешь подвох? Почему бы не подумать, что я пытаюсь заботится о тебе и мне нравится это делать? Или, скажем, не решить, что я знаю о чем говорю и уход за собой сделает тебя только краше и привлекательнее, и не радоваться этому? Или, как вариант, не воспринять все это за забавную эротическую игру? Или тебе не понравилось, как я вымыл тебя?

Гарри удивленно смотрел на Драко, который задавал столь странные вопросы и не знал, что ему ответить.

— Молчишь? Правильно делаешь, между прочим! — вдруг крайне резко сказал Драко. Глаза его еще больше сузились, а руки сжались в кулаки. Столь разгневанным, Гарри его еще ни разу в жизни не видел.

— А уж подумать о том, что реагируя подобным образом на мою искреннюю заботу о тебе, ты меня совершенно не заслуженно обижаешь, ты, скорее всего, вообще не удосужился! Верно?!

Гарри автоматически кивнул в ответ: он действительно не задумывался об этом и почувствовал исходящую от Драко волну боли и искренней обиды.

Блондин смерил его тяжелым взглядом и несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, демонстративно разжал кулаки, а потом аппарировал, оставив ошеломленного Поттера в лаборатории одного.

Гарри оперся на стол, пытаясь переварить все, что сказал ему только что Драко и выводы из его прочувствованной речи — были не утешительны. По тому, что он только что услышал, получалось, что он вел себя, как полнейший придурок и этим совершенно ни за что обидел любимого. Плюс к тому, Драко оказался совсем не железным и вполне способным обидеться. Придя к таким выводам, гриффиндорец почувствовал себя бесконечно виноватым, может быть, первый раз в жизни это чувство было вызвано тем, что сделал именно он, собственными руками. Раньше нечто подобное он испытывал, например, когда погиб крестный, но, тщательно обдумав всю ту ситуацию, Гарри понял, что, по большому счету, ему себя тогда не в чем было винить. А тут — было. Это именно он своим упрямством обидел любимого. Теперь ему предстояло найти Драко, а затем — извиниться. Как будет извиняться он не представлял, а самое страшное — он не знал, примет ли гордый Драко его извинения. Он медленно вышел из лаборатории и позвал домового эльфа, у которого поинтересовался, где сейчас находится Малфой. Эльф сообщил, что тот оказался в будуаре Мэйт и Гарри, отпустив домовика, отправился туда.

Войдя в покои Мэйт, Гарри остановился у дверей будуара, собираясь с духом и, сделав пару глубоких вдохов, наконец вошел в комнату.

Драко лежал на пушистом ковре сгребя под себя несколько подушек и пристально смотрел на странный трещиноватый брусок непонятно чего. Брусок был небольшим, прямоугольный формы и грязно-коричневого цвета.

— Драко, — позвал блондина Гарри.

— Пришел? — спросил бесцветным голосом Драко. — А я тут тебе подарочек нашел, надеюсь, он тебе понравится.

Сказав это, блондин подобрал брусок, который до того разглядывал и бросил его Гарри. Тот автоматически поймал летящий предмет и покрутил в руках.

— Что это? — спросил удивленный Гарри, не веря своим глазам.

— Мыло! — со злостью ответил Драко.

— Мыло? — переспросил Гарри, тупо смотря на брусок в своей руке. — Зачем?

— Зачем людям мыло? Мыться! Ну, можешь еще пойти веревку намылить и удавиться на ней, закончив свои мучения. Тоже метод.

— Где ты его взял?

— Купил! Есть такое забавное место — хозяйственный магазин называется. Песку сам наберешь — на пляже его сколько хочешь. Все, закрыли тему, — холодно сказал Малфой, не смотря на Гарри. И спросил: — Ты зачем пришел?

— Извиниться, — растеряно ответил Гарри. — Я был не прав...

— Ты имеешь право на свое мнение, пусть и не правильное с моей точки зрения, — спокойно сказал Драко.

Дата добавления: 2015-10-21