- Карфаген должен быть разрушен!
- Какой Карфаген? - возмутился царь, заталкивая министра под стол.
- Это я так, образно, - донеслось оттуда, - и вообще у нас свобода слова!
- Ребятушки! - Яга постучала сухоньким кулачком по столу. - Ну что расшумелись? Все под контролем. Папа уже в неметчине, Марьюшка в безопасности, а гребешок... да разберемся мы с гребешком!
- На нем заклятие, - тревожно сказал Гена.
- Есть идея. - Старушка поднялась со своего кресла с видом заправского полководца, докладывающего на военном совете план очередной военной операции. - Я уже все продумала. Мне рассказывали, ты у нас артист? - обратилась она к Паромщику. Тот изящно кивнул рогами. На заседании синдиката он был впервые, а потому предпочитал пока помалкивать. - Это хорошо. Побеседуешь с фрау. О чем, я тебе чуть позже растолкую. Михайло Потапыча туда же зашлем. На нем гребешок будет. Теперь главное. На земле наше зеркальце исправно работает, о пакостях нечистого предупреждает, а вот туда, - старушка выразительно посмотрела на каменный пол, - пробиться не может. А ведь планы свои Лютый именно там разрабатывает.
- А я на что? - пропищала из камина Саламандра.
- Умница! Будешь нашими глазами и ушами в стане врага. Не все ему нам агентов подсылать. Огня там хватает, так что вперед!
Саламандра могла мгновенно перемещаться в любое место независимо от расстояния, если там тлела хоть одна лучина, хоть одна искорка. А в аду, как совершенно справедливо заметила Яга, этого добра хватало. Засидевшаяся последнее время без дела ящерка радостно пискнула. Раздался легкий хлопок, вверх взметнулось легкое облачко пепла, и Саламандра исчезла.
- Ну-с, а теперь подробности. - Яга повернулась к Паромщику. - На клиентку наезжать нужно с умом...
Паромщик подался вперед, боясь пропустить хоть одно слово.
- Мам, ну пусти! Там сейчас самое интересное начнется, - пищали бельчата.
- Нечего смотреть на эти безобразия! - Мама белка решительно перекрыла выход из дупла.
- Мам... - Бельчата чуть не плакали.
- Да пусть посмотрят. Засиделись дома... - Папа белка одобрительно подмигнул малышам.
- А пантера? - резонно возразила мама. - А звери лютые?
- Я тут только одних зверей вижу. Рогатых. Всю дичь в округе распугали. Поохотиться не на кого!
Мама белка уставилась на белку папу.
- На тебя плохо действует это шоу, - вынесла она свой вердикт, но проход все же освободила.
Бельчата юркнули в дверь, волоча за собой кокосовый орех.
- Это еще зачем? - насторожилась мама.
- Ланч перед обедом, - пискнул самый вредный бельчонок.
Выскочив наружу, они, поплевав на лапки, взялись за лиану и дружно потянули. Верхушка ветки медленно поползла вниз.
- Хорош, - скомандовал самый вредный бельчонок.
Лиану захлестнули за ствол и надежно завязали тройным морским узлом. Кокос закрепили на развилке дубовой ветки. - Стрелять только по моей команде! - строго сказал самый вредный бельчонок. Его многочисленные братья и сестрички расположились вдоль натянутой, как тетива лука, лианы и обнажили свои крепкие зубки. Самый вредный бельчонок раздвинул листья и посмотрел вниз, туда, где затевалось очередное бесплатное развлечение.
- Опять тренироваться будете? - сочувственно спросила Марьюшка.
- Как положено. - Бывалый важно кивнул рогами. - Тяжело в учении, легко в бою!
- Тогда я за травками. Раны вам потом врачевать буду.
- Охрана! - скомандовал Бывалый.
Два лаборанта подскочили к Марье-искуснице. Один взял у нее из рук корзину, другой побежал вперед на разведку. Вдруг какой дикий обезьян окажется на пути их Марианны. Как только царевна исчезла в зарослях, Бывалый плюхнулся в плетеное кресло-качалку, на скорую руку слепленное из лиан и бамбука.
- Так. Предыдущие тренировки показали вашу низкую боевую и политическую подготовку. Ну, с политической подождем. Это терпит до нашего родного суверенного. Там с вами займутся профессионалы, а вот с боевой тянуть нельзя. Враг не дремлет! Работаем по новой системе. Условия, приближенные к реальности.
- Это как? - поинтересовался профессор.
- Узнаете по ходу дела. - Авторитет Бывалого и иже с ним был непререкаем. Демона силы они одолели шутя, изрядно изжевав его мягкое тело. Бывалый ткнул пальцем в профессора. - Ты будешь Марьюшка. Хотя нет, староват. И рога какие-то облезлые. - Профессор оскорбленно поджал губы. - Лучше ты. - Указующий перст ткнул в Труса. - Рога косичкой... с бантиком. То что надо. Держи! - Трус накинул на голову уже изрядно помятый, разодранный платок, стыдливо поправил рога, висящие на плече, запрыгнул на нижнюю ступеньку избушки и уставился оттуда на шефа в ожидании дальнейших распоряжений.
- Чего-то не хватает, - задумчиво пробормотал Бывалый, - не верю! Цветочек ему! И сделай свою пропитую рожу невинной!
Трус закатил глаза к небу, а потому не заметил, как в руки ему бухнулся «цветочек». Заверещав, Трус закатился внутрь избушки. Оттуда он выполз, горстями выдирая из разных частей тела шипы. Цветочком оказалось какое-то дикое растение, отдаленно напоминавшее мексиканский кактус.
- Дебилы! Придурки! Уроды! Дегенераты! - в такт рывкам стонал Трус, пристраиваясь обратно на крылечке.
- Сколько экспрессии, - удовлетворенно хрюкнул Бывалый, - это мне нравится. Только слова другие подбери. И лепестки срывай не с себя, а с ромашки!
Трус принял позу, отдаленно напоминавшую позу факира, когда он собирается войти в транс, зажав между ног основание «ромашки».
- Колючая! Блин! Зараза!
- Не верю! - поправил Бывалый. - Любит! Не любит!
- Не любит! Скотина! Зараза!
- Так, здесь все в порядке. Теперь вы. - Бывалый посмотрел на слегка побледневших статистов. Если охраняемому объекту на тренировке приходится так тяжко, то что же суровый тренер приготовил им? - Ты будешь папа! - Палец тренера ткнулся в возникшего перед ним профессора. - Что?!! Опять ты? Сгинь с глаз моих долой! ПАПА у нас крутой, значит, им будешь...
- Ты!!! - радостно завопили черти, глядя влюбленными глазами на Бывалого.
- Я ваша мысль, - веско произнес режиссер будущего шоу, - а мысль убивать нельзя, ибо она бессмертна!
- А ты проверял? - буркнул, высовываясь из-за кресла, Балбес с ошметками банановой кожуры в руках.
- За базар отвечаю! «Папой» будешь ты!
Балбес поперхнулся, подавившись бананом. «Папе» на тренировках доставалось больше всего.
- А мы кто будем? - поинтересовался толстощекий доцент.
- Пока статистами. Будете изображать толпу и бить «папу». Только понатуральней! И учитесь уходить. Ударили, и с копыт! И уползайте, уползайте! Для вашей же безопасности говорю. Настоящего папу все равно не пробьешь, но уж если он ответит... - Бывалый помотал головой, видно что-то вспомнив. - Короче, начинаем. «Папу» на исходную. И быстро! Быстро! Время! Ползаете как черепахи!
Статисты это поняли по-своему. Подхватив Балбеса, они раскачали его и на счет «три!» запустили в полет, вследствие чего «папа» ускоренными темпами покинул охраняемую зону. Границей ее был бамбуковый частокол, прочно стянутый лианами. Раздался глухой удар. Дуб затрясся. Бельчата к этому были не готовы. Они горохом посыпались с ветки. Приземлились удачно. Прямо на мохнатую грудь «папы».
- Убью! Зарежу! Загрызу вусмерть! Рога поотрываю, козлы безрогие! Вот только птичек разгоню... с белками вместе. Вы какого хрена летаете?
- А мы летяги, - нагло соврал самый вредный бельчонок, цапнул «папу» за нос и взметнулся по стволу вверх.
- Ну все! Я иду зверствовать!
- Учитесь у профессионалов! - восхитился Бывалый. - Как в роль вжился! Теперь вы! - Он ткнул пальцем в статистов. - Один из вас будет обидчиком, остальные играют в массовке. Итак, появляется «папа»...
За спиной режиссера раздался треск бамбука. Это «папа» сосредоточился и начал зверствовать. Но частокол был сделан на совесть и первый натиск благополучно выдержал. Увлекшийся «режиссер» слышал в тот момент только себя, а массовка начала потихоньку втягивать головы в плечи. Профессор на всякий случай решил ретироваться.
-...и видит, как какой-то козел обижает Марьюшку. Обидчиком будешь ты! - Палец Бывалого ткнулся в пятящегося профессора. - Опять ты?!! Ну, считай, ты попал! Дубль два! Мотор! Поехали! - Рука «режиссера» указала профессору, в какую сторону ему надлежит ехать.
- Почему два? - рискнул спросить профессор.
- Потому что дубль один был вчера. Ближе к тексту! - рявкнул Бывалый.
Сзади вновь затрещал бамбук. Профессор, опасливо косясь на трясущуюся изгородь, деликатно прогарцевал к «Марьюшке», пошаркал копытом и начал обижать:
- На мой взгляд, вы неправильно готовите гороховый супчик. Во-первых, гороху маловато...
- Ну, ты даешь, старче, - проблеяла «Марьюшка» голосом Труса. - Откуда горох-то? Его в накладной нет. Я точно помню. Подержи! - В руки профессора ткнулась ромашка.
Пока «обидчик» визжал, пытаясь стряхнуть ее с рук, «Марьюшка» не поленилась сбегать в избушку и вернуться оттуда с товарной накладной Яги, заверенной печатью царя-батюшки, с личной подписью министра финансов. - Ну я ж говорил!
- Говорила! - рявкнул «режиссер».
- Говорила, - согласился Трус. - Нет здесь гороха. И вообще за такие наезды могу отоварить по полной программе.
- Это как? - испугался профессор, стряхнув наконец «ромашку», и взвыл по новой - «ромашка» падать не хотела.
- Это в рыло... тебе как, с ноги или с копыта?
- Да какая теперь разница! - верещал профессор.
- С копыта больнее, - пояснила «Марьюшка».
Тренировка набирала обороты. Треск за изгородью усилился. «Папа» продолжал рваться к статистам.
- Нет, ну до чего ж упорный, - ежилась массовка. На «Марьюшку» и профессора-обидчика они не смотрели. Их больше волновал «папа».
- Не верю! - решительно мотнул рогами Бывалый. Треск за спиной он по-прежнему не замечал. А лианы, опутавшие частокол, уже начали кое-где рваться. Тем временем профессор, спеша закруглить затянувшуюся, на его взгляд, тренировку, решился на отчаянный шаг.
- Вы не девушка!!! - провыл он, пытаясь отодрать от себя цветочек.
- Придурок, - хрюкнула «Марьюшка», - ясен хрен...
- Вы меня не так поняли. - Профессор облегченно вздохнул, выдернув-таки «ромашку» из некоторых частей своего тела. - Марьюшка не девушка.
До Труса дошло.
- Ой, напрасно ты это сказал, старче. - «Марьюшка» горестно покачала головой и впечатала раздвоенный девичий каблучок в крючковатый нос профессора. Останки пенсне полетели в одну сторону, тело профессора - в другую. Профессор летел так быстро, что массовка увернуться не успела.
- Ты че делаешь? - выпучил глаза Бывалый. - Ты ж девушка!
- А он, скотина, утверждает, что нет!
- Он кого имеет в виду, тебя или Марьюшку? - насупил брови «режиссер».
- Догадайся с трех раз, - прорычал Трус.
Первыми угадали коллеги профессора. Они поднялись с желтой мостовой, мрачно посмотрели на своего научного руководителя, засучили рукава и деликатно, копытами, объяснили своему бывшему шефу, что он не прав. И тут рухнула бамбуковая изгородь и, строго по сценарию, в дело вступил «папа». Путь к статистам лежал через кресло режиссера.
- Огонь! - азартно скомандовал самый вредный бельчонок. Его братья и сестрички вонзили свои белые зубки в «тетиву». Лиана лопнула. Прицел был точен. Кокос угодил в самую середину огромной кучи малы, в которой периодически мелькали хвосты, рога, копыта и ножки плетеного кресла.
- Умеет папа кадры подбирать, - умильно прошептала Яга, не отрывая глаз от зеркальца. - Еще пара таких тренировок - и их голыми руками можно брать.
Фрау Грета проснулась от грохота. Кто-то ломился в дверь и стучал явно не руками.
- Бегу, бегу... - запричитала фрау, торопливо одеваясь, - не фулюганьте!
Дверь слетела с петель, и на фоне полной луны перед испуганной старушкой предстал красавец-мужчина с крутыми козлиными рогами. Он был одет в безупречный черный фрак, белую манишку, бабочку, был слегка небрит, слегка нетрезв, а в руках держал огромный букет желтых роз.
- Ты жива еще, моя старушка? - вопросил он хорошо поставленным опереточным баритоном.
- Жива... пока... - испуганно прошелестела фрау.
- Жив и я, - успокоил ее ночной визитер, - привет тебе, привет. - Он картинно опустился на одно колено и протянул старушке букет. Та немедленно растаяла и жеманно приняла подарок.
- Пусть струится над твоей избушкой... - вдохновенно продолжил неизвестно откуда взявшийся воздыхатель, но фрау Грета, раздираемая любопытством, его прервала:
- Ты кто?
- Я посадский озорной гуляка, - последовал довольно невразумительный ответ, - у меня в кармане финский нож... - Это понравилось фрау уже меньше. - Беспредел, разборки и гулянка, моя жизнь...
- Да что ты, милый, врешь? - решительно прервала ночного гостя фрау, успевшая взять себя в руки. - Ты ж в душе-то добрый, я таких за версту чую. Неужто рука поднимется старушку обидеть?
- Мои шер ами! - возмутился Паромщик, а это, естественно, был он. - Я... да ни за что! Я здесь, правда, не один... - Черт вздохнул. - Мои коллеги не такие утонченные натуры. Если по правде, - доверительно зашептал он, - ну такие грубияны... мужланы, одним словом... слушай, я ж артист, а ты меня из образа выбиваешь. Столько репетировал, и все коту под хвост! У тебя кот есть?
- Нет, - прошептала старушка. Она уже не очень верила в благополучный исход этого ночного визита. - Кролик есть. С черными ушками, - зачем-то добавила она, - морковку у меня ворует... все поймать не могу...
- Поймаем, - успокоил Паромщик, доставая сигару, - огня мне!
В дверном проеме появился еще один черт, с факелом в руках. Низкий лоб, выдающаяся вперед челюсть и вообще вся его наружность говорили о том, что интеллектом он не блещет. Вошедший молча ткнул факелом в лицо своему новому шефу. Сигара загорелась вместе с бакенбардами. Получив копытом в живот, мужлан довольно быстро покинул помещение, вереща на лету.
- Вот видите, - недовольно пробурчал артист, гася баки, - с кем работать приходится. Доверь таким спички... так что там у нас дальше-то? А! Вспомнил! Пусть струится над твоей избушкой небольшой, веселый костерок!
Фрау Грета обежала гостя и высунулась наружу. Избушка была завалена хворостом по самую крышу. Вокруг суетилась рогатая братва. Кто-то подтаскивал хворост, кто-то уже разжигал факелы.
- Ребятушки, да за что? - взмолилась старушка.
Паромщик, вольготно расположившись в любимом кресле Греты, небрежно закинул копыто за копыто, выдернул из-за лацкана фрака бутылку экстра эликсира, сделал длинный глоток и, удовлетворенно вздохнув, произнес:
- Я натура тонкая, чувствительная, поэтому говорить с тобой будут другие. Очень хотят наши братки с тобой потолковать за жизнь... а уж договоритесь вы за жизнь или нет... пардон, мадам, вам решать.
- Я мадемуазель! - возмутилась фрау Грета.
- Сочувствую. - Гость скорбно качнул рогами. - Тем более обидно в цвете лет...
В дверном проеме появились еще три накачанные фигуры, обвешанные браслетами и гайками.
- Ну че, бабанька, побазарим за жизнь?
К русскому сленгу старушка была непривычна, но то, что базар может плохо для нее кончиться, поняла сразу.
- Значит так, старая. Капусту шинкуешь? Шинкуешь.
- Да какую капусту? Огород почитай лет пятьдесят не сажала. Мухоморчиками живу, корешочками, травками разными, настоечками...
- По поводу двух последних позиций мы попозже еще побеседуем, - пообещал Паромщик, допивая свою бутылку.
- Долю в общий котел не откидываешь? Не откидываешь, - продолжал перечислять качок. - Так что делать-то будем, бабанька?
- Не знаю... - Старушка развела руками.
- Бригаду собственную имеешь, - качнул копытом Паромщик, - с нашим злейшим... другом диаволом связалась.
Фрау ошарашенно посмотрела на чертей.
- Люцифер вам враг? - удивилась фрау.
- Я этого не говорил, - мохнатый палец Паромщика отрицательно покачался перед носом ведьмы, - однако на данный момент сей субъект нам, так сказать... слегка мешает. Политику неправильную ведет. Невинных девушек с пути истинного сбивает. Вот как вас, например... фройляйн Грета.
Качкам это надоело. Их новый шеф нахально хлебает эликсир, а им приходится работать на сухую.
- Короче, старая! Долю в общак, Лютому в морду. И вообще, кто не с нами, тот против нас!
В дверном проеме взметнулись зажженные факелы.
- С вами я, с вами! - заверещала ведьма. - Объясните только, что делать-то надо.
- Вот это базар! Шеф лучше нас объяснит. - Качки не спеша удалились.
- Скоро здесь появится добрый молодец. Большой человек в нашем деле. Папой его величают. Может представиться и Ильей. Погоняло у него такое. Надобно по русскому обычаю его принять, накормить, напоить, в баньке попарить. В русской баньке, - строго добавил Паромщик. - После баньки, как положено, кубок поднести с эликсиром.
- Да откуда ж я его возьму?! - схватилась за голову старушка. - Он денег бешеных стоит. Избушку продам, и то не хватит.
- Я же сказал, - проникновенно произнес артист, - папа приедет!
Он щелкнул пальцами. На порог бухнулся ящик эликсира, за ним еще один, еще, еще... следом пошли банки с малосольными огурчиками, помидорчиками, копчености... Избушка превратилась в продуктовый склад, которым можно было накормить пару армий. И неплохо накормить. Ножки избушки не выдержали нагрузки, подломились, и сруб оказался на земле.
- Разбирай завалы, - скомандовал Паромщик, - на растопку для баньки потом пойдет.
Черти быстро раскидали хворост.
- Еще парочку нюансов прорисуем, - небрежно произнес артист. - Все, что после папы останется, в оборот пустить можешь. Про общак, естественно, не забывай. Долю откидывай. А о товаре не беспокойся. Канал наладим. Жить хорошо будешь. Главное, крышу не меняй.
Старушка задумчиво посмотрела на потолок:
- А если потечет?
У Паромщика отпала челюсть.
- Ну ты даешь, девушка... хотя, что с вас взять? Запад он и есть Запад. Но ничего, под нашим чутким руководством... - Черт двинулся к выходу. - Да, чуть не забыл. После баньки папу гребешком причесывать не надо. Он у нас и так красивый.
- Во попала, - пробормотала ведьма, как только гость покинул ее просевшую избушку. - А Люцифер как же? - Старушка окинула взглядом продуктовый склад. - Нет, эти ребятки, пожалуй, понадежней будут.
В трапезную сунулась голова Епишки, дьячка при посольском приказе.
- Ваше царское величество, послы удиенцию просют.
- Какие еще послы, сколько их? - недовольно пробурчал Иван. Ему не терпелось после утренней трапезы поскорее покончить с рутинными обязанностями, заключавшимися в расстановке крестиков на бумагах, одобренных Василисой, и свалить в «Дремучий бор». Он волновался за побратима. Как там идут дела у «папы»?
- Сегодня совсем мало, - заторопился дьячок. - Но все новые. Посол Японии Сухимото Квазимото. Прислан взамен спив... э-э-э... заболевшего Такиямы Забухавы, и еще двое. Один легально, мурза какой-то от хана Кучума.
- Откуда это? Почему не знаю?
- Из-за Урала. Орды у него там какие-то...
- Вчера Золотая Орда, сегодня зауральская. С ума они, что ли, посходили? Покоя от них нет. Ладно, примем этого мурзика.
Дьячок виновато пожал плечами.
- Кто еще?
Василиса успокаивающе похлопала супруга по руке.
- Вот третьего мы и сами не разобрали толком, кто такой. Талдычит, что инкогнито. Про какую-то козу плел. Тут у меня записано... Во, коза ностра. Может, носатая, спрашиваю. Головой трясет. Ностра, говорит, и все тут.
- Это его зовут так?
- Нет, зовут его, прошу прощения. Дон Хуан.
Василиса покраснела.
- Ну и имечко. Не повезло мужику, - посочувствовал Иван.
- Говорит, что это не настоящее его имя. Это он для конспирации. Настоящее только вам откроет.
- Ладно, ща будем.
Управившись с завтраком, Иван напялил на себя корону, мантию, подхватил державу со скипетром и широким шагом двинулся на «удиенцию». Василиса едва поспевала за ним.
- Куда ты так торопишься?
- Дела, матушка, дела, - не вдаваясь в подробности, отмахнулся Иван, врываясь в тронный зал.
- Зови первого! - распорядился он, взгромождаясь на трон. Сотовый слетел с карниза и пристроился за плечом Ивана. Вдруг царю батюшке срочная связь потребуется? Не успела царица пристроиться рядом, как дверь распахнулась.
- Посол непобедимого хана Кучума мурза Буль-Буль Оглы, - раздался трубный голос глашатого, - вместе со своим ханом.
- Почему с ханом? - оторопел Иван. Василиса пожала плечами.
Первым показался мурза. Затравленно оглядевшись, он с облегчением вздохнул, потрогал распухший нос и робко перешагнул порог. Следом внесли непобедимого хана. На носилках. Весь замотанный не первой свежести тряпицами, заменявшими бинты, он больше походил на мумию, чем на хана. В руке бедолаги поблескивало что-то желтое. Но что, разобрать было трудно. Пока Василиса с Иваном хлопали глазами, процессия доползла до трона, мурза, содрав соболий малахай с головы, шмякнул его об пол и ринулся следом, догоняя шапку своей гладко выбритой головой. Пол содрогнулся. Даже соболий мех не смягчил удара.
- Иван-царь! Тебя хотим!
- Не дам! - испугалась Василиса, вцепившись в мужа.
- Зачем? - настороженно спросил Иван.
- Жизнь совсем худой стал! Пришел наш земля Еремка с Тимошкой. Марьюшку давай, говорит! Нету, аднака! Тогда прописка давай! Какой прописка в юрта, аднака? Еремка с Тимошкой сразу голова бей! Больна бей! Ты чурка не русска, аднака, пасол вона!
- От меня-то что хочешь? - Иван заерзал на троне. Ему стало стыдно за некультурное поведение своих подданных, и он просто не знал, что сказать несчастному послу и его побитому хану.
- Юрта хочу! Прописка давай! Дед мой юрта жил, прадед юрта жил, я тоже хочу!
- Так земли-то вроде не мои... - окончательно растерялся Иван, - не завоевывал еще.
- Твой земля, аднака! Хана Кучума ключ принесла. Золотой! - Посол шустро вскочил с колен, выдрал из руки хана ключ и подполз с ним к трону. - Только прописка дай! Домой хочу, аднака!
- Ай да папа! - ахнула Василиса. - Повезло тебе, непутевому, с побратимом, - зашептала она в ухо мужу. - Я-то все думала, почему один спасать не пошел? Счастье свое на удачу толпе отдал. А он все просчитал! Все предвидел! Листовками народ поднял, и каков результат! Соглашайся!
Иван поднялся. Долгие речи ему толкать было недосуг. В «Дремучем бору» его ждала верная команда, жаждущая обсудить дальнейший план действий за рюмкой эликсира. Рядом переминались с ноги на ногу воеводы и Чебурашка, мечтавшие о том же.
- Вот моя воля царская! Зауралье мы берем. Уговорили. Но чтоб вы у меня... спрашивать буду строго! В случае чего, сам лично...
Иван потряс пудовым кулаком. Мурза попытался залезть под шапку, хан оказался с другой стороны носилок, старательно делая вид, что висит там уже давно. - Грамотки вам выпишут. Я заверю. Следующий!
- Посол Страны восходящего солнца, попирающей ногами Поднебесную и Наднебесную...
- Ну, это он загнул. - Иван недоверчиво почесал затылок, поворачиваясь к воеводе.
- Портки лопнут, - согласился Никита Авдеевич.
- А при чем здесь Поднебесная? - удивился Чебурашка. - Мы их посла недавно выперли.
- Амбиции, - коротко пояснила Василиса, - они давно на Китай зубы точат.
-... Сухимото Квазимото!
Японский посол вошел в залу упругой походкой самурая, зыркая голодными глазами по сторонам. За последнюю седмицу он только раз смог относительно прилично покушать - съел всех трех канареек, подаренных ему императором. Но это было позавчера. Продуктовые склады посольства были пусты.
- С чем пришел, посол иноземный? - спросил царь-батюшка, тоскливо косясь на дверь. Василиса ткнула его локотком в бок.
- Мы приветствуем нового посла Страны восходящего солнца, - приветливо улыбнулась она самураю.
Иван тяжело вздохнул. Дела государственные утомляли державного. Если б не Премудрая, закатил бы узкоглазому в рыло. С левой, дабы не убить сразу, а потом войнушкой, душой отдохнуть, порезвиться... Царь-батюшка мечтательно почесал правую руку, затем, опомнившись, почесал левую.
- Вано джан! Василис джан! Ест балшой лычный просьб и малэнкий, савсэм малэнкий гасударственный дэл! - сложив ладошки на груди, произнес посол и вежливо, в лучших традициях восточного этикета, поклонился.
Василису было трудно удивить, но это был как раз тот случай, когда глаза у нее действительно стали квадратными. Она повернулась к глашатаю:
- Ты ничего не перепутал? Это японский посол?
- Так как же, матушка, - глашатай уставился в свои бумаги, - вот тут черным по белому написано: «... взамен внезапно заболевшего Такиямы Забухавы назначаем Сухимото Квазимото...»
Внешний вид посла вообще-то соответствовал его восточной национальности, но вот прононс...
- Обыжаеш, - расстроился посол, - моя чэстный японский джыгит...
- Вам на Кавказе бывать не приходилось? - на всякий случай поинтересовалась царица.
- О-о-о! Картли! - восторженно взвыл посол. - Мехети! Тбилиси знаеш?
- Бывать не приходилось, но про город сей знаю. Негоцианты приезжие рассказывали. В скорости послов от них ждем.
- Посол! - Сухимото выразительно ткнул себя в грудь. - Дывадацать дыва год посол!
- Вот в чем дело, - успокоилась царица, - двадцать два года в Тбилиси служил, а теперь тебя сюда перевели?
- Вах! Какой умный женщин! И главное - красивый! - Посол совсем не японским жестом приложил руку к сердцу. Василиса зарделась.
Это Ивану не понравилось. К славословиям по своему адресу, как и по адресу царицы-матушки, он давно уже привык, но в глазах Сухимото Квазимото горел нездоровый огонек.
- Так что там у тебя, - насупился царь-батюшка, - просьбы, дела, вываливай...
- Вежливей, - прошипела Василиса уголком рта, вторично вонзая локоток в бок венценосного супруга. - Начнем с просьбы, - ласково обратилась Премудрая к послу. - Что заботит вас, чем помочь можем?
- Сэм дэн назад дракон прилэтэт должэн. Укусю. Хароший дракон. Почтовый. Вчера прилэтэл.
- Ну и?.. - вопросительно поднял глаза Иван.
- Вах! Вах! Силно балной! Крыло битый, нога битый, морда битый.
- Кто посмел на дипкурьера наезжать? - немедленно разъярился Иван.
- Птичка. Черный такой, но наглый, да?
- Что, одна птичка? - удивилась Василиса.
- Зачэм одна? Цэлый отар! Спросил куда лэти-и-иш? Зачэм лети-и-иш? А Кусю хоть бал-шой, но глюпый, глюпый. Маладо-о-ой. За рэзвость цэним. Все как ест сказал! Золото везу-у-у! Почта везу-у-у! Как почта сказал, так птичка обидэлся! Сэрдитый стал! Почта Кусю сахранил. Скушал. Золота нэт! - Сухимото Квазимото побагровел. - Слюшай, слэдущий раз зарэжу на фик! - Тут японское начало возобладало, и самурай временно придавил джигита. - Ивана-джан, Василис-джан, балшой просьб. Кушат хотим. Зарплат тэпэр шест месяц ждать.
- Батюшки, - ахнула Василиса, - да они ж голодные!
- Чтоб у нас на Руси гости иноземные, да еще и послы к тому же, сголоду пухли... Сколько там дракон ваш золота вез?
- Балшой сумма! Тысяча! Золотом тысяча. Да?
- В день?
- Какой дэнь? Слюшай! Полгод!
- Тьфу, - сплюнул Иван, - я-то думал... Распорядись, - он кивнул Чебурашке, - скомпенсировать в десятикратном размере.
- Может, в тройном? - с надеждой спросил министр финансов.
- В десятичном!!! - рявкнул Иван. - На нашей территории наезд был, нам и ответ держать!
Василиса одобрительно кивнула головой.
- Вах! Какой джигит! - восхитился посол.
- А варнаков этих накажем, как найдем...
- Чего там искать! - фыркнула Василиса. - «Сотовые» твои Кусю за конкурента приняли.
- Да я из них полусотовую сделаю, - вскипел Иван.
- Правильно, хватит и половины дозы, - согласилась царица. «Сотовый» за спиной Ивана слабо каркнул и упал в обморок.
- С этим разобрались. Что еще? Государственное дело, говоришь?
- Письмо от великий император. Хароший письмо. Сюда брат нэ стал.
- Почему?
- Я говору. Дракон глюпый. Письмо глотал. Мы полдня ждал. Получил. Потом полдня ждал, чтоб прочэсть. Три раз обморок падал.
- А че падал-то? - заинтересовался Иван.
- Слюшай! Нэмножко... ну, савсэм нэмножко плехо пахнул, да?
- Ну, и что император от нас хочет?
- Курильский острова хочэт!
- Так они ж не мои.
- Падарить хочэт! Вах! Как дарагому другу падарить!
- Да на шута они мне? - Иван пожал плечами, не обращая внимания на отчаянные знаки Василисы. Прием безобразно затянулся, что сильно раздражало державного.
- Нэ хочэш? - расстроился посол. - А Сахалин хочэш?
- Беру и то и другое, - сердито буркнул Иван, сообразив, что только так можно ускорить процедуру.
Василиса облегченно вздохнула. Посол тоже. Дело его было наполовину сделано.
- Подарок щедрый, - милостиво кивнула царица послу. - Чем мы могли бы отблагодарить императора? И, извините за нескромный вопрос, почему в письме ни разу не был упомянут сегунат? Что случилось с Великим Сегуном, охранявшим покой императорской семьи?
Василиса умела смотреть в корень и задавать порой неудобные вопросы.
- Великий Сегун и его самурай на болничном... - неохотно пробурчал Сухимото Квазимото, старательно отводя глаза. - Слюшай! - внезапно взорвался посол. - Убэри свой джигит из Японии, да?
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |