- Ну что, - сказал я, выйдя в коридор и закрыв за собой дверь аудитории, - это дело надо отметить! Как-никак, еще одна сессия позади. Набираю четырех добровольцев для разведки нашей новой дачи. 1 страница

О ЧЁМ МОЛЧАЛ ПРОФЕССОР

- Ну что, - сказал я, выйдя в коридор и закрыв за собой дверь аудитории, - это дело надо отметить! Как-никак, еще одна сессия позади. Набираю четырех добровольцев для разведки нашей новой дачи. Толян едет без очереди, поэтому троих беру, не глядя.

Так как сдавал экзамен я одним из последних, такая уж у меня привычка, да и преподаватели к этому времени обычно устают, то все остальные уже были свободны, они слонялись по коридору и искали, с кем бы можно было хорошенько отметить окончание сессии. Собственно, у нас компания для мероприятий была сложившаяся, но на этот раз ограничивалось все наличием места в моей машине, а потому собрались: Ленусик, она меня уже часа три ждала, она всегда одной из первых сдает (и очень любит мое общество, я, в общем, не возражаю, она человечек безобидный), Жорик – Боб (потому что лысый) и Галка, подружка Жорика. В общем, компашка дружная, хотелось, конечно, отметить как-то на более широкую ногу, но и на дачу съездить тоже очень хотелось, люблю все новое. Короче, сборы были недолгими, мы просто сгоняли в магазин за тем, что выпить и чем закусить, при этом все предусмотрительно брали на свой вкус, так что мало не оказалось, побросали в машину покупки и через час уже мчались за город.

- Девчонки, ребята, - обратился я к пассажирам, - честно признаюсь, на

даче еще сам не был, отец ее только недели три как купил. У какого-то чудика – профессора, с ним вместе работал. Отец говорит, тот с работы чуть ли ночами не вылазил, все корпел над трудами, степеней заработал море, а денег – нет, вот дом свой фамильный нам продал, а через неделю, прикиньте, под машину попал. В общем – судьба у человека никакая: ни семьи, ни детей, ни дома, ни, извините, жизни. А дом, отец говорит, шикарный, в смысле, раритетный: мебель старая, печь изразцовая, лестницы старые скрипучие, ну, и т.п. Эх, чувствую, отдохнем, братцы!

Приехали мы быстро, дом был и впрямь классный: в лесу, деревянный, трехэтажный, с резьбой и мансардой, красота, да и только.

- Молодец твой батя, - сказал Толян, заходя внутрь, - и когда он все

успевает: и работа у него на высоте, и семья, и с деньгами все в порядке. Ты, Леха (Леха – это я, друзья так зовут, а мне нравится), никогда в этом не нуждался, ни то, что я.

Да, отец у меня, действительно, что надо. Вот джип на двадцатилетие подарил, деньги всегда дает, не отказывает, только учись нормально (ну, это, чтоб из института не выгнали), и в институт это он мне помог поступить, Я, в общем, не тупой, но физика – это не мое, душа к ней не лежит, только диплом – есть диплом, а образование – это капитал, вложение в мое будущее. Вот, батя на физике имя себе сделал, его теперь полмира знает, кучу стран объехал, кучу званий собрал, я в этом плане явно не в него.

- Ой, какая вазочка, - это Ленусик голос подала, - я похожую в передаче

какой-то видела, жутких денег стоит, китайская, дай-ка эту посмотрю. – Лена ее перевернула, там, на дне, точно клеймо какое-то было, явно китайскими иероглифами написанное. - Вот, видите, я же говорила, видно фамильная вещь, наверное, он, профессор этот, тоже из потомственных ученых – интеллигентов, у них все веками хранится, ничего не выбрасывается, все будущим поколениям на память. А он вот помер, детям не передал, тебе, Лешечка, все досталось, ты хоть не расфукай, сбереги, чтоб внуки могли любоваться.

- У меня и детей-то пока нет, - это я отозвался, - ладно, не будем

отвлекаться, приступим к тому, зачем приехали. Девчонки, освободить какой-нибудь стол – и за дело.

Ну, расположились мы, печь протопили, жарко стало с непривычки, никто ведь не знал, как собственно ее топить, а потому дрова подбрасывали все, кому не лень. В общем, как-то быстро напились, я, кстати, за рулем, пил мало, потому был еще на ногах, когда всех основательно развезло, и они спать полегли. Но ехать обратно только завтра, поэтому времени – вагон, спать совершенно не хотелось, а дом мне понравился, потому я решил побродить по нему, поглазеть на то, как жили «потомственные интеллигенты». Два этажа были обычными: мебель старая потертая, полы скрипучие, лестница винтовая. А вот третий, под крышей, был весь завален разным хламом, люблю покопаться в ерунде всякой, особенно старой, есть такой грех. Тут была какая-то допотопная одежда, комод на витых ножках, кстати, одна отсутствовала, банкетка, видно, еще царских времен, такая потрепанная, куча старых книг, они лежали везде, как будто их тут кто-то читал, некоторые еще раскрыты, в некоторых полно закладок подписанных. Я попытался заглянуть в те, что раскрыты: формулы, формулы, некоторые даже в книгах исправлены, видно, профессор-то гений был, непризнанный. В углу, между прочим, стоял вполне приличный стол, тоже заваленный книгами, а возле него сундук какой-то. Я захотел его открыть, представляете, закрыт был, от кого этот гений тут что прятал, неизвестно. Ну, раз закрыто, мне вдвойне интересно стало, стал искать, чем бы открыть. Полез в комод, когда-то его полки закрывались на ключ, и точно один ключик так внутри одной полочки и лежал (вот что значит аккуратность, у меня бы столько лет ни за что не сохранился, у меня вообще вещи имеют привычку пропадать из-под носа). Поковырялся я в сундучном замке этим ключиком, оп, и открылся он. Эх, профессор, не умеешь ты прятать свои секреты. Что ж там интересно ценного? Разочарование меня ждало по полной программе: в сундуке лежала какая-то фиговина, завернутая в тряпку. Я стал разворачивать эту самую тряпку, и оказалось, что это мешок на молнии, довольно вместительный, а внутри находился непонятный агрегат, состоящий из трехсекционной колбы с краниками по краям и соединенной с ней железной коробки с кнопками и маленьким экраном. Я, естественно, тут же решил нажать на красную кнопку, экранчик загорелся, я испугался и снова нажал на кнопку, экран погас. Еще в сундуке лежала толстая старая исписанная общая тетрадь, вернее дневник. Я, от нечего делать, принялся читать…

«28 июня 1985 года.

Сегодня я понял, что должен сделать.» (Мне сразу стало гораздо интереснее, и я не заметил, как втянулся.)

«Однако, все по порядку.

Это случилось год назад, 1 июля 1984 года. Я как раз закончил институт и 1 июля должен был уезжать на стажировку во Францию. Во Францию, от одного этого слова у меня мурашки по спине бегали, я даже надеяться на такое не смел, пять лет учился, как очумелый, только чтобы приблизиться к этой мечте, мечте не только моей, весь наш выпуск спал и видел Париж в цветах. Только два человека имели возможность получить такой шанс, и ими стали я и Витька Попов, Ну, он-то понятно, у него отец – известный физик, друг нашего декана, ему папаша вообще не стажировку, а работу там выбил по контракту на три года, а там, я думаю, и навсегда мог остаться. А вот я все силы на это дело отдал, еле времени хватало с Ритой встречаться, по ночам корпел над трудами великих ученых, в Ленинке обо мне легенды ходили, мол, трудоголик. И вот, добился я своего, только какой ценой…

Риту я очень любил, и она меня тоже любила, я уверен в этом, она искренняя, нежная и очень ранимая. Мы с ней три года встречались, собирались пожениться, как только я вернусь из Франции.

30 июня вечером она пришла ко мне, как я думал, попрощаться. Но, оказалось, нет. Она мне сказала, что недавно от врача, и что у нас будет ребенок. Я обрадовался, сказал, все хорошо, мы всегда будем вместе, только через полгода, когда я вернусь. Она заплакала и стала просить не уезжать, а сначала расписаться, сыграть свадьбу, чтобы все знали, кто отец ребенка и косо на нее не смотрели. Она не хотела, чтобы над ней смеялись, подшучивали, все уверяла меня, что не переживет этого, время-то какое жестокое. Я, в свою очередь, уговаривал Риту подождать всего полгода, я приеду из Франции, она станет женой уже не студента, а начинающего ученого, никто не посмеет над ней смеяться. Она долго плакала и упрашивала меня сначала пожениться. Но кто же будет ждать меня во Франции, откажись я, и пошлют кого-то другого, а ведь ехать уже завтра, я не мог потерять эту возможность, второй у меня не будет никогда. Я чудом успокоил Риту, и она ушла, перестав плакать, но напоследок даже не поцеловала меня.

Я уехал утром 1 июля 1984 года и этим зачеркнул свою счастливую судьбу. Просто тогда я еще этого не знал, я наслаждался работой во Франции, этой страной, все жалел, что ее не видит Рита, покупал ей подарки и слал письма, вот только ответ получил лишь на первое из них. Остальные остались без ответа, но я думал, что просто ей трудно без меня, и она немного мстит за это. Где-то я оказался прав…

Вернулся я вечером 30 декабря 1984 года, и тут же помчался к Рите. Дверь открыла ее мама и убила меня наповал. Оказывается, Рита вышла замуж пять месяцев назад за Витьку Попова, и уехала в Париж сразу после свадьбы. Вот почему мои письма оставались без ответа, а ее мама не хотела меня расстраивать и потому ничего не писала (она-то не знала о ребенке, она думала, что Рита просто разлюбила меня). Мы еще говорили с ней, пили чай на кухне, но это был уже не я. У Риты все в порядке, она живет в Париже, Витька там работает и уже зарекомендовал себя хорошо, его ценят. У них будет ребенок. У них, господи, да ведь это не у них, а у нас с ней, у нас, только об этом никто не знает, да и не узнает уже.

Я пришел домой и напился первый раз в жизни, думал насмерть, оказалось, выжил. В Новый год хотел утопиться, везде было тьма народа, всем было весело, а я жить не хотел. Как я мог, как мог променять мою Риту на Францию, пусть и мечту жизни. Она теперь там, и это была настоящая ирония судьбы, ее изощренная месть. Что мне нужно было сделать, чтобы вернуть Риту? Она не поверит мне никогда.

Жизнь моя после этого изменилась, я стал работать в престижном институте, и кроме работы не видел, да и не хотел видеть больше ничего. Я все думал, как вернуть мою любовь, о другой девушке не могло быть и речи. Я не мог смотреть ни на одну из них, у меня в глазах все выглядели одинаково, все были похожи на ту, единственную, которую я потерял. Я должен был ее вернуть! Но как?

Этот вопрос мучил меня каждый день, я с ним вставал, и с ним я ложился. Я пытался забыться работой, но у меня не получалось.

И вот сегодня я придумал. Мысль эта может показаться нелепой и даже абсурдной, но я читал труды многих ученых, и я знаю – это реально. Реально создать аппарат, с помощью которого я вернусь в этот злополучный день, 30 июня 1984 года, и останусь с моей Ритой навсегда.

Я начинаю сегодня, у меня появилась цель, которой я добьюсь, чего бы мне это ни стоило!»

Держа дневник в руках, я не верил своим собственным глазам: ни фига себе профессор дает, у него что, крыша поехала? Однако, это становится все интересней.

«5 сентября 1985 года

Сегодня понял, трудов известных физиков современности мало, они верили в мою цель недостаточно, мне нужны работы античных ученых, которые, не зная многих законов, были гораздо проницательнее: Платона, Архимеда, Евклида и т.п. по мере прочтения трудов. Мне нужны абонементы в самые закрытые библиотеки, а для этого мое имя должны знать в широких кругах. Я стану кандидатом, доктором, кем там еще надо стать, чтобы прочитать по этому вопросу все, что есть в мире.»

Вот это тяга к науке, мой отец и не знал, кто работает рядом с ним, и главное – для чего работает.

Дальше пошли какие-то сложные объяснения и формулы, кое-где сопровождаемые надписями: ура!, нашел!, наконец-то!, которые затем были перечеркнуты. Вероятно, профессор переносил, на его взгляд, окончательный вариант из других записей, но затем оказывалось, что он никуда не годится. Формулы были длинные, я честно пытался их понять. Эх, папа, вот где пожалеешь, что перед каждым серьезным экзаменом по физике ты водил нашего Андрея Эдуардовича (преподавателя) в ресторан. В итоге, я даже не пытался вникнуть, насколько глубок был гений профессора. Я листал страницы тетради и думал, как же человек зря тратил свою жизнь, вот же его годы летят: десять лет, двадцать, а он все ищет, все сочиняет свои формулы, мне бы такое упорство (или лучше не надо, а то и я с катушек съеду). И вдруг я увидел запись, уже не зачеркнутую, а выделенную жирным:

«2 декабря 2005 года

Я открыл то, на чем будет работать мой аппарат – жидкость для перемещений, вернее три ее составляющие: уничтожатель времени, возвращатель времени и временная жидкость – катализатор. При помощи уничтожателя или антихрона, как я его назвал, в соединении с катализатором (аквахроном) можно попасть в прошлое, а при помощи возвращателя (нейтрализатора) и аквахрона – в будущее. Эти составляющие перемешиваются в центральной секции, в которой и расположен катализатор, и поступают непосредственно в аппарат. Вчера я уже пытался опробовать его, но эксперимент не удался, однако я знаю свою ошибку, сегодня все исправил и должно получиться. Вечером я проверю…

Я уверен, это оно, все мои опыты в лаборатории подтверждают, это то, что надо. Итак, сегодня я завершил работу над основной частью моего аппарата, над перемещательной жидкостью, на котором он будет работать. Когда я закончил работу над ней, наверное, целый час любовался этим голубым цветом, для меня в мире не существовало ничего прекрасней, я даже придумал для нее имя: аквахроника. Я получил в целом одну каплю, которая отправила-таки кнопку в бесконечное путешествие, бесконечное, потому что я не знаю, куда ее отправил, я еще не могу управлять этим процессом, но результат будет уже очень скоро. Мне осталось сконструировать сам аппарат, я догадываюсь, какой металл сможет воспринимать импульсы топлива, мне нужно еще совсем немного времени, еще пару опытов. И не беда, что все это стоит таких денег, да, на свои опыты я тратил все свои гонорары, но я мог это делать, ведь у меня никого нет, мне не для кого собирать и откладывать. И вот теперь для заключительного рывка я должен буду достать очень много денег: одна капля топлива стоила мне всей зарплаты, а мне нужно гораздо больше.

18 декабря 2005 года

Сегодня нашел металл, из которого будет мой аппарат. У меня уже не остается терпения, а денег нет. Что ж, придется все-таки продавать дом, тем более и покупатель уже есть – Антон Сергеевич, замдиректора нашего института. Я бы никогда не продал «родовой замок», как называл его отец, но я знаю, что это ненадолго, скоро все вернется на свои места, я получу назад и семью, и дом.

26 декабря 2005 года

Все, дом больше не мой, Антон Сергеевич разрешил мне жить здесь еще неделю, чтобы вывезти вещи, как я просил. Знал бы он! Зато есть деньги для осуществления плана, два дня на покупку, и мечта всей моей жизни, наконец, осуществится!

28 декабря 2005 года

У меня есть все! Я могу начать! Скоро, очень скоро!

30 декабря 2005 года

Готово! Он существует, мой аппарат! Я, я один во всем мире владею хроноходом! Осталось выставить координаты и запустить. Четыре координаты, четыре: широта, долгота, высота и время, и все это с учетом перепада высоты местности! Никому до меня не удалось соединить их вместе, чтобы заставить работать на себя. Я смог, двадцать лет, но я смог! Не могу даже сам поверить в это. Причем высота нужна только для создания пространственно-временного коридора, поэтому я ее закрепил на два метра. После ввода каждой координаты не забывать нажимать ввод (то есть зеленую кнопку), после ввода всех – еще и синюю. Главное – не ошибиться в миллисекундах, расчет должен быть очень точным. Ошибка может стоить мне дорого. Столько лет – и попасть не туда, куда я хочу, нет. Завтра я проверю аппарат, сегодня не могу – дрожат руки, боюсь.

31 декабря 2005 года

Я – гений! У меня все, все получилось! Я проверил его, он работает! Жаль, аквахроники маловато. Жутко дорогое удовольствие оказалось. Денег хватило только на две минуты работы. Я использовал больше половины. Ничего, к Рите я добраться смогу, а там аппарат мне и не нужен. Я буду счастлив, это главное, об этом я мечтал больше тридцати лет. Сейчас, я передохну, выкурю сигарету, успокоюсь. Черт, сигарет не осталось, Я нервничаю, мне надо успокоиться, нужны сигареты. Все, иду за сигаретами, и к Рите!»

Это была последняя запись в дневнике. Я сидел, совершенно офигевший. Передо мной лежала реальная машина времени? Вот этот мешок и железный ящичек с колбой – переворот во всей известной научной жизни? Я не мог поверить и искал подвох. Так-так, что-то отец говорил про этого профессора? Он же помер, под машину попал, а не исчез. Ну да, отец же не мог это придумать, чтобы завладеть домом, он не такой. Что же получается: профессор машину создал, а воспользоваться ей не смог. Круто. И я – единственный ее обладатель. Если только у нашего ученого все дома. Как проверить? Как я смогу это узнать? Формулы я сам не пойму, даже если очень захочу. Показать отцу? Что я буду иметь от этого: я уже не единственный владелец, а отец, как человек науки, захочет все проверить. Захочет, сто процентов захочет, да еще весь ученый мир подключит. Да, к отцу нельзя.

А куда? На себе проверить? Отправиться куда-нибудь в прошлое? Ага, отправиться и не вернуться. Профессор же написал, там жидкости, этой, как ее, аквахроники (надо же, изобретатель, еще и слова выдумывает) меньше, чем на минуту… Бред, я с ума схожу, я ему что, поверил? А как же суровая реальность, данная нам в ощущениях? Этого не может быть! Кто сказал? Самолет тоже когда-то был заоблачной мечтой многих ученых, а вот летают же. Каждый может купить билет и того, в небо улететь. А в космос, и туда летают! И на марс собираются. Кто сказал, что нельзя улететь во времени? А вдруг профессор, действительно, гений? Как же все-таки проверить?

А как бы этот аппарат мне пригодился. Я – известный на весь мир ученый! Я – изобретатель машины времени! Ух, круто! Ага, а где доказательства, что я ее изобрел, где расчеты, опыты, где все это? Да я ни на один вопрос ответить не смогу. Нет, не так я бы использовал аппарат, хроноход по-профессорски. А вот попутешествовать по времени, ну, где клад найти, где тайну узнать, где опыт приобрести. Сколько всего-то можно сделать! И ни одна живая душа не узнает – откуда все это. Ведь все говорят, что такое невозможно. А мне и на руку.

Размечтался я что-то. Как я буду все осуществлять, там жидкости этой, топлива по-простому, чего мозги напрягать, почти ноль. Ну, махну я в Древний Египет узнать тайну ихних пирамид, и что? Застряну где-нибудь во временном переходе и буду шляться до скончания веков, как привидение, пугать всех. Нет, мне надо знать состав этого топлива. Во что бы ни стало. Что делать, что делать? Что я могу? У кого узнать?

У кого, у кого? Да у самого же профессора! Он же сам написал – топлива хватит в прошлое добраться один раз. Вот я и попаду к нему. А он сам мне рецепт топлива и даст. Ага, даст, размечтался, с чего бы это он делиться будет своим изобретением, он что, дурак? Он придумал, а другой будет дивиденды собирать? Так, думай, Леха, думай! Надо его заставить. Шантаж! Но какой? Он к своей Рите добраться хочет? Еще как! Всю жизнь на это положил! Вот, а что он открыл сначала – секрет топлива. Аппарат уже потом сделал. Так, это идея.

Я беру хроноход, еду к нему в какое там? 2 декабря прошлого года (кстати, не очень и далеко), показываю аппарат и обещаю дать ей воспользоваться для поездки к Рите в обмен на рецепт топлива. Так, еще надо что-нибудь для убедительности прибавить. Например, что я ему раскрою тайну: он никогда не доберется к своей Рите (помрет попросту), а вот почему, скажу только после обмена. По-моему, неплохой договор, если считать, что его мечта с моей помощью все-таки осуществится (без меня ведь он никуда не попадет). А если он мне не поверит? Думай еще, Леха! А как бы иначе его аппарат попал ко мне в руки? О нем ведь никто, кроме профессора, не знал. Тем более, что в день моего прибытия это чудо еще и готово-то не будет.

Итак, решено, беру машину с собой и завтра отправляюсь к нашему ученому. У меня заслуженный отдых после сессии, я его использую со смыслом (первый раз в жизни).

Я нашел на чердаке коробку поменьше, чем сундук, сложил туда надежду на мое безбедное будущее и отнес ее в джип. Все благополучно спали, я взглянул на часы: пять утра, вот я даю, да я к экзамену никогда так поздно не готовился. Ладно, надо хоть чуть-чуть поспать, а то скоро все вставать начнут.

В одиннадцать утра меня разбудил Толян: «Вставай, Лешка, ну, ты и дрыхнешь, а еще пил меньше всех. Пошли завтракать, девчонки уже приготовили все».

Я спустился вниз, Жорик, Ленка и Галка сидели за столом и дружно что-то обсуждали.

- Леша, - сказала Лена, - мы тут подумали, а не остаться ли нам здесь

еще на денек? Тут так здорово! Места много, погода хорошая, сейчас за продуктами съездим и еще погуляем.

«Этого мне еще не хватало, весь мой план сорвать хотите?», подумал я.

- Да, знаете, я тут отцу обещал помочь ему в одном деле.

- Ну, позвони ему, Лешечка, скажи, что задерживаешься, завтра

поможешь, - не унималась Ленка.

- И правда. Леха, - это Толян подключился, - давай останемся, всем тут

понравилось. Мы ведь на природе редко бываем, воздух здесь какой чистый, морозный, о себе подумай, о нас тоже.

- Нет, ребята, не могу. Отец не так часто меня о чем-то просит, а я ему

пообещал. И потом, если он обидится, не видать мне больше ключей от этого дома, а так еще как-нибудь сюда приедем.

- Обещай, что скоро приедем, - опять Ленка, вот доставучка какая.

- Конечно, обещаю, - просто сказал я, и с души камень свалился.

Мы весело поели, допили, что осталось (кроме меня, естественно, мне

права не даром достались и еще могут пригодиться), прошлись по окрестностям (очень быстро, подгоняемые мной) и засобирались обратно.

Дорога домой показалась мне какой-то длинной, но, наконец, доехали. Развез я всех по домам, зашел в квартиру. Отец на работе, мать в больнице, я думал – дома никого и нет, но там был мой младший брат – бездельник и лоботряс (если у него дел нет, из дома не выгонишь). Что делать, мне свидетели ни к чему, надо выпроваживать.

- Ромка, ты чего дома? – спросил я его. – Друзья что ли все заняты?

- Что, братец, - не потерялся он, - хата нужна? Родной брат уже

лишний? Не уйду. Чего тогда с дачи приезжал, оставался бы там.

- Не твое дело, надо было, вот и приехал, дела у меня.

- А раз дела, так иди их и делай. Или у тебя дома дела? Может, хочешь

уборку сделать, пока никто не видит? Ничего, делай, я тебя не выдам, буду глух и нем.

Хороший у меня брат, ничего не скажешь, то его дома неделями не увидишь, а когда не надо, будет назло сидеть. Придется раскошеливаться.

- Ладно, сколько хочешь, чтобы я тебя часа два не видел?

- Видать очень надо, раз так, будет дороже.

- Ромка, не наглей, когда тебе что-то будет нужно, я ведь тоже не

даром сделаю, - парировал я.

- Ну, хорошо, уговорил, выгоняешь брата на мороз за десять баксов.

- Спекулянт ты, Ромка, на родном брате наживаешься, хорошо, пусть

будет по-твоему, получи, расписку брать не буду.

Так, брат ушел, два часа у меня есть, надеюсь, успею разобраться, что к чему, не олух чай, учусь почти сам на пятом курсе.

Открываем дневник профессора, вот координаты его дома, их оставляем без изменения, время выставим свое: 02.12.2005. Теперь это все нужно попытаться перенести на экран коробочки (проще говоря, на пульт управления) при помощи кнопок, причем очень точно, как писал профессор, а то занесет меня к черту на рога, кукуй там потом, ведь назад ехать не на чем. Так, вроде все поставил, все завел, осталось залезть в мешок, застегнуться и нажать на синюю кнопку. Елки-палки, а ведь я боюсь. Что я буду делать, если этот аппарат барахлит, а если он вообще не работает? Ну, не работает – это еще полбеды, а вот подпорчен – это беда, я себе еще нужен в этой жизни, в этом времени. А если меня отфутболит в эпоху расцвета инквизиции и оставит там? Ведь меня в этой одежде тут же за еретика какого-нибудь сочтут – и в костер. А если вообще в первобытный строй? Что я там делать буду? Детям высшее образование на основе своих знаний давать?

Но ведь профессор проверил хроноход и написал – работает! А если профессор – шизик? Если он в психбольнице лежал? Ну, это я загнул, отец бы знал. А если скрытый? Клепал по ночам свою машину времени и верил в нее, небылицы всякие писал. Тогда чего я боюсь? Не попаду никуда, и дело с концом. Вот, руки дрожат, прям как у того гения из тетрадки. Спокойствие, только спокойствие, как говаривал герой известной сказки. Профессор бы сейчас побежал за сигаретами, но я не курю, потому буду решительнее. Нажимаю!

Я нажал и закрыл глаза. Было ощущение легкого ветерка, потом стало тихо и прохладно. Я стоял с закрытыми глазами, зажав в руках пульт, по мне градом катился пот. Я открыл глаза в мешке – темно, расстегнул мешок и высунул из него голову – темно. Я пригляделся: вроде бы я тут был. Господи, так ведь это дом профессора! Почему темно? Я посмотрел на часы: пять часов, только чего, утра или вечера? Я стоял и не знал, что делать, куда идти. Я позвонил по мобильнику (работал, перемещение во времени на него не повлияло) в службу времени: пять утра. Да, время то еще, гений, видать, спит, надо разведать. Я стоял на первом этаже, темнота кругом была непрогладная, свет включить я не мог, вдруг профессор где-то здесь спит, проснется, испугается, все на свете забудет. Придется идти почти наощупь. Медленно я начал передвигаться, стараясь не задеть мебель. Глаза потихоньку привыкали к темноте, я стал различать предметы, пошел увереннее. Я обошел первый этаж, профессора не было. Тихо поднялся на второй, обошел и его – профессора не было. Как так? Неужели я ошибся? А вдруг он и не здесь вовсе все изобретал, а в другом месте? Не похоже, дневник здесь, аппарат здесь, книги опять же на чердаке были раскрыты. Чердак, а если он там? Может, он любит по чердакам скитаться? Я тихонько стал подниматься на третий этаж. Что это? Дверь приоткрыта, оттуда виден свет. Я подошел к проему и заглянул внутрь: профессор сидел за столом и теребил в руках ручку. Я присмотрелся к нему, он как раз сидел ко мне в профиль: длинные волосы, бородка, лицо уставшее, так вот как, оказывается выглядит гений-фанатик. И надо же, работает! Он что, всегда по ночам работает? Или вообще без сна? Вот, встал, стал ходить туда-сюда. Он усиленно думает. Ах да, сегодня же 2 декабря, самое утро, сегодня он, наконец, изобретет энергетическое топливо. Ладно, пусть изобретает, не буду мешать, посижу внизу.

А ведь ученый-то наш и впрямь – гений! Тихо-мирно, а изобрел машину времени, которую все считают несбыточной мечтой. Сила воли у человека, двадцать лет с хвостиком посвятил этому делу. Мне бы хоть этот хвостик чему-нибудь посвятить, наверное, тоже умнее бы стал. Нет, никогда мне не стать таким ученым. Таким, размечтался, даже четверть-таким не стать. Я вот, на халяву хочу чужое заграбастать. Стоп, что-то я расчувствовался, о другом надо думать, а то совесть проснется, не смогу использовать чужой труд. Мне этого нельзя, я теперь вообще вернуться не смогу, если чужой труд не использую. Поэтому мне он жизненно необходим, а совесть заставим молчать. Вообще, посплю-ка я, пока другие работают. Я спустился на первый этаж, было прохладно. Я нашел на диване старое покрывало, накрылся им и уснул.

Проснулся я, когда уже было светло. Ого, два часа дня, вот я разоспался от пережитых волнений. Что-то там делает наш профессор? Я поднялся на чердак и заглянул через приоткрытую дверь: все-таки спят и большие ученые, дрых гений прямо за столом, положив голову на дневник. Я тихонько зашел и посмотрел, что там (в дневнике) написано. Точно, изобрел уже топливо. Ай-да профессор, спать не лег, пока не доконал его, похвально, Теперь надо дождаться, когда он проснется, будить не будем, чтобы не шокировать. Я не знал, сколько будет спать ученый, а в животе уже начинало завывать от голода. Пойду посмотрю, чем я могу разжиться в этом доме. Спустившись на первый этаж, я нашел холодильник, похожий на однорукого бандита: дерни, деточка, за ручечку и ни шиша не получишь. Там лежал засохший кусок сыра, он что его грызет или в кипятке размачивает. Больше в холодильнике ничего не было. Что же ест наш гений? Работает до изнеможения, валится спать, просыпается и снова работает? Не может быть, должен же его мозг получать свое «энергетическое топливо», если говорить словами профессора. Кстати, когда мы тут блуждали по окрестностям нашей компанией, недалеко видели какое-то кафе, все-таки дачи известных людей, может, и сервис неплохой. Пойду посмотрю, кстати, ключ был в дверях, предусмотрительные люди эти ученые.

Я вышел на улицу, дошел до кафе, ничего странного – жизнь, как жизнь, хоть и в прошлом. А чего я ждал, что тут роботы будут ходить? И всего-то месяц какой-то назад. Все равно интересно, я в прошлом, кто бы знал. Нет, никто узнать не должен. Так, в размышлениях, я дошел до кафе. Действительно, здесь было неплохо, чисто, можно посидеть поесть с комфортом, правда, цены не как в студенческой столовой, а в остальном – очень даже. Я перекусил и собрался уходить, но потом почему-то подумал про гения, что он есть-то будет? А может у него припрятано где-нибудь? Ага, в другом сундуке под замком. Ерунда, видно, профессор и сам сюда поесть ходит. Не будем тратить драгоценное время, а позаботимся об этом заранее. Я купил ученому обед на свой вкус и попросил завернуть, чтобы не слишком остыл, еще купил того-сего на будущее, будет хоть чем позавтракать. Деньги у меня были на исходе, и почему я об этом дома не подумал, олух, что тут без денег делать? Давать лекции в местном доме культуры? Ладно, подумаю об этом потом, хотя надо было раньше.

Дата добавления: 2015-09-30