Утром Максим поинтересовался, когда тот переедет.
– Ну пойми, Макс, мы же с тобой совершенно разные, – стараясь быть убедительным, ответил Ян. – Вдруг мы не сможем сразу найти общий язык?.. Ты будешь сердиться на меня, а я не хочу этого. Я хочу, чтобы ты был мной доволен и не перестал любить из-за какой-нибудь житейской чепухи.
Макс был растроган словами Яна.
– Детка моя, да я тоже не хочу ссориться с тобой. Ты такая лапочка, когда слушаешься своего хозяина, – он с хитрым видом похлопал Яна по попке. Юноша постарался не дернуться, хотя утихшая было жгучая боль вновь заявила о себе.
– Макс, пожалуйста, – Ян быстро опустился на колени, подавляя в зародыше поднявшую голову гордость. Он был совсем не готов переехать к Максу. Пока они жили отдельно, у юноши была хотя бы видимость свободы, и ради ее сохранения Ян был готов поступиться гордыней. – Пожалуйста… – он уткнулся горящим лицом в колени Макса.
Макс разомлел от удовольствия.
– О, детка моя сладенькая. А ты можешь быть убедительным, когда захочешь, – он улыбнулся. – Я это учту на будущее. Ладно, так и быть, я дам тебе неделю на размышления, тебе хватит?
Ян поднял голову и посмотрел на Макса снизу вверх.
– Я… не знаю… но…
– Детка, за неделю можно обдумать все, что угодно, даже вечный двигатель. А я даже не представляю, о чем ты будешь думать так долго. Давай-ка, поднимайся.
Ян встал и замер перед любовником, опустив голову. Макс почти нежно задрал его голову за подбородок наверх и властно поцеловал, причиняя боль.
– Думай, детка, у тебя неделя, надеюсь, ты надумаешь перебраться ко мне раньше, – голос Макс стал жестким и строгим. – Но смотри, маленький, не вздумай играть со мной.
За эту неделю Ян передумал столько, сколько, наверное, не думал за всю жизнь. Он вынужден был признать, что Макс был довольно терпелив всю эту неделю и спрашивал, что Ян решил не чаще одного раза в день. Все отговорки Яна он принимал со снисходительной усмешкой и сразу же переводил разговор на другую тему, давая тем самым понять, что все доводы юноши глупы и не стоят даже ломаного гроша. Он даже не настаивал, чтобы трахнуть Яна в эту «неделю размышлений», как назвал ее сам Максим, только все больше и больше мрачнел и злился. Однако в этот вечер неделя заканчивалась, и Макс был настроен весьма решительно. Выезжая из дома, Ян чувствовал, как все в его душе переворачивается в предчувствии обещанного наказания. Уже давно Максим не выходил из себя настолько сильно, и Ян понимал, что сам виноват. Ему давно уже нужно было определиться и либо порвать с Максом, либо переехать к нему, как тот и хотел. Теперь он довел любовника до белого каления и… «Ну что – И?!! Он тебя сейчас выпорет с особой жестокостью и все. А ты до сих пор мямлишь… – сердито сказал себе Ян. – Сразу же было понятно, что ты так ни на что и не решишься, переедешь к нему и будешь пресмыкаться всю оставшуюся жизнь, точнее, пока ему интересно будет тебя трахать. И тот взгляд тебе только приснился. Настало время проснуться».
В преломлении времени и размышлений Яну стало казаться, что он понял смысл, заключенный во взгляде незнакомца, и это была похоть. Примитивная и неромантичная, как ботинок. Почему в голове юноши возник именно такой эталон неромантичности, Ян не знал, но все равно было обидно. Он уже успел нафантазировать себе черт знает что, а мужик просто хотел его трахнуть. Он был ничем не лучше Макса. А может быть, и гораздо хуже. Во всяком случае, Ян знал, чего от Макса ждать, и привык к его грубости и жестокости. «В конце концов, многие пары играют в подобные игры, и им нравится. Пары?!.. Ну да, я так подумал. И в общем-то так оно и есть. Мы с Максом – пара, и пора уже с этим смириться. Макс прав, я должен признать его своим мужчиной и «хозяином», раз уж так ему хочется доминировать, и переехать к нему, – заметив, что они подъехали к дому Максима, Ян вздохнул и рассчитался с таксистом. – Да уж, получу я сейчас за упрямство и дерзость хорошую трепку… и, наверное, правильно, да?.. А как бы я на месте Макса поступил?.. Ну, может, и не стал бы пороть своего любовника, но уж точно обиделся бы на него. А у Макса просто такой способ выражать обиду… не умеет он по-другому. Ну и ладно. Пусть. Выдержу, не первый раз, пусть потешит душу. Я на самом деле вел себя с ним в последнее время по-свински. И из-за чего, спрашивается? Из-за одного взгляда мужика, который и хотел-то всего лишь трахнуть симпатичного мальчика. Макс хотя бы не с первой же встречи меня в койку потащил, сначала все мои проблемы решил, а уж потом… да и потом ждал долго, пока я соизволю зад ему подставить… А если не злить его, он может и ласковым быть… иногда… – Ян вновь вздохнул, обнаружив, что уже минут пять стоит перед дверью Макса и не решается позвонить. – Так тому и быть, – подумал он. – Если предложит мне сейчас переехать к себе, соглашусь. Пусть будет, как он хочет. Все равно мне не найти никого лучше – будет или такой же, или еще хуже. Так уж пусть тогда будет Макс. Все-таки он был очень добр ко мне…» – придя к такому решению, Ян вновь тяжело вздохнул и уверенно ткнул кнопку звонка.
ГЛАВА 9
Максим встретил его мрачной усмешкой.
– Явился?
– Да, – Ян пожал плечами. – Как видишь.
– Ну, видеть-то я вижу, – глядя на юношу исподлобья, сказал Максим. – Но чувствую, что ты нисколько не соскучился по мне.
– Макс, мы виделись в магазине, – напомнил Ян. – Я просто не успел соскучиться.
– Я так и подумал, знаешь ли, детка, – Максим криво усмехнулся. – Ты морочишь мне голову, заставляя бегать за собой, как влюбленного юнца.
Ян понял, что Макс старается накрутить себя еще сильнее, но этого ни в коем случае нельзя было допустить. У него и так будет очень трудный вечер, и усложнять его еще больше было бы глупо. Он шагнул вперед.
– Прости меня, Макс, – проговорил он с самым смиренным видом. – Что мне сделать, чтобы ты меня простил?
– Что, чувствуешь себя виноватым, дрянь? – неопределенно хмыкнул Максим, размахнулся и ударил Яна наотмашь, так что его голова дернулась в сторону. – На колени! – прорычал Макс, чувствуя, как горячей волной поднимается в нем желание. Он схватил Яна за волосы и рывком толкнул на пол, тот упал на колени у ног любовника, и Макс оттолкнул его ногой.
– Прости меня, пожалуйста, – проговорил Ян тихо. – Прости. Покорно склонившийся перед ним Ян был в этот миг таким сладким и соблазнительным, что Макс потянулся к нему и свободной рукой ударил Яна по лицу. Ян вздрогнул, но не отвернулся, глаза его горели лихорадочным огнем, и в них стояли слезы. Макс ударил еще раз. И еще. Кровь из разбитой губы слегка отрезвила его. Портить лицо своему сокровищу Макс не любил. Он схватил Яна за волосы и сильно потянул вверх, Ян послушно вскинул голову, повинуясь властной руке. Макс жестко и властно поцеловал его, чувствуя на губах вкус крови, Ян ответил покорно и робко. Не ответить было нельзя.
– Ты же понимаешь, что вел себя нехорошо, играя мне на нервах всю неделю, да? – прошипел Макс в разбитые губы. – За это, я думаю, следует хорошенько тебя выпороть. Ремнем. По голой заднице. Сегодня я накажу тебя особенно жестоко, детка. Живо в постель!
Ян содрогнулся, металлические нотки в голосе любовника не способствовали проволочке, и юноша в мгновение ока оказался в кровати. Не успел он лечь, Макс оказался рядом и начал сдирать с него джинсы, кажется, порвав ткань.
– Подожди, я сам, я сам… – прошептал Ян отчаянно и потянулся к застежке, но Макс тут же отшвырнул его руки.
– Молчать! – рявкнул он и практически вытряхнул Яна из джинсов, стянув заодно и трусы. Вид парня в майке, свитере и без штанов крайне возбудил Максима. Ян лежал перед ним такой беспомощный и покорный, и, казалось, молил не делать ему больно, отчего Максим тут же почувствовал жгучее желание поступить наоборот и причинить Яну боль за всю эту неделю бессмысленного ожидания. Макс запустил руки под майку Яна, буквально впился пальцами в гладкую и нежную кожу живота и стал подниматься выше, осознанно делая юноше больно. Максу хотелось разодрать его в кровь, заставить плакать и молить о пощаде. Он нащупал набухшие уже шишечки сосков и ухватился за них, будто хотел вырвать. Ян вскрикнул, но не посмел протестовать. Руки Макса подняли его майку и свитер и потянули вверх. Макс натянул ткань на лицо Яна и заставил перевернуться. Ян все понял и, перевернувшись, сразу же подогнул колени, чтобы Максу было удобнее брать его. Макс шлепнул его ладонью по ягодицам, затем несильно по мошонке. Ян снова вскрикнул и изогнулся, а любовник засунул ему в анус смоченные слюной пальцы, сразу два, покрутил ими и на время отпустил свою жертву, чтобы полюбоваться открывшимся ему видом. Вдоволь насладившись зрелищем влажной розовой дырочки, окруженной венчиком маленьких складочек, Макс вновь шлепнул Яна по ягодицам, вырвав еще один вскрик, и, навалившись на него, яростно ворвался в анус любовника, будучи уже не в силах уже сдерживаться. От острой боли, пронизавшей его тело, Ян вновь закричал и бессильно рухнул лицом в покрывало. Макс начал двигаться, проникая глубоко и мощно, осознанно, с намеренной жестокостью причиняя дикую боль, разрывающую Яна изнутри.
– Макс!.. – не сдержавшись, взвыл Ян, невольно сжимая своим тугим колечком член Макса с такой силой, что тот не удержался и кончил очень бурно, от переизбытка эмоций расцарапав юноше спину.
Несколько минут Макс лежал, практически распластавшись на любовнике, и почти лениво покусывал шею юноши, оставляя багровые метки своей власти над этим совершенным телом, потом привстал и, наклонившись, уставился на растраханную дырочку своего мальчика. Заметив это, Ян покраснел и попытался свести колени.
– Раздвинь ноги, – приказал Максим почти ласково. Ян покорно развел колени, позволяя Максу рассмотреть его «во всей красе». Почему-то это действо казалось ему гораздо более унизительным и постыдным, чем все то, что Макс делал с ним всего несколько минут назад. А Макс завороженно наблюдал, как медленно закрывается влажное розовое, чуть вывернутое колечко любовника, и ничего более эротичного в своей жизни он, казалось, не видел.
– Завтра после работы мы вместе едем к тебе, собираем твои шмотки и перевозим их сюда, – оторвавшись от зрелища и посмотрев на Яна, сказал Макс. Ян все еще стоял, уткнувшись лбом в покрывало и бесстыдно выставив попку, и только изредка посматривал на любовника. Услышав слова Макса, он слегка вздрогнул.
– Макс, я…
– Хватит, – сочный шлепок Максима пришелся прямо по центру правой ягодицы, Ян дернулся, но замолчал. – Мне до чертиков надоело твое вые***ние, – второй шлепок, по левой ягодице, был чуть сильнее, и Ян едва слышно зашипел сквозь плотно стиснутые зубы. Позу сменить он не смел. Макс погладил заалевшие половинки и, облизав палец, грубо втолкнул его в Яна. Тот слегка дернулся, но не проронил ни слова. Макс вытащил палец и сунул руку Яну.
– Оближи мне пальцы.
Ян выполнил приказ и невольно сжался, ожидая следующего шага любовника. Макс тут же оправдал его ожидания и всунул в саднящую дырочку три пальца, сразу же вынул их, всунул еще раз так грубо и глубоко, что сам удивился. Ян выгнулся от боли, инстинктивно сокращая мышцы ануса и причиняя тем самым себе боль, усиленную вдвойне. Макс удовлетворенно хмыкнул, вынул пальцы и снова всадил, еще глубже и грубее. Ян вскрикнул, за что тут же получил от Макса еще несколько сочных шлепков свободной рукой. Наконец Макс остановился, вынул пальцы из пылавшего огнем отверстия и засмеялся.
– И все равно ты такой тесный и горячий, сколько тебя не трахай. Ты – вечный девственник, детка. И мне, черт побери, это нравится. Я тебя каждый раз вскрываю, как сейф в швейцарском банке, по нескольку раз за вечер. Ты на меня как афродизиак действуешь, заводишь по-черному. Даже не надейся от меня отделаться, маленький. У тебя судьба такая – ублажать меня, – он погладил горевшие ягодицы Яна и в приливе нежности прикусил покрасневшую попку.
Ян застонал.
– Иди-ка сюда, я свою сладенькую детку поцеловать хочу, – Макс потянул юношу к себе и усадил к себе на колени. Ян не мог посмотреть ему в глаза, такое удовлетворение выражалось на лице Макса, когда его кожи коснулась пылающая плоть любовника. Все еще улыбаясь, Макс приподнял колено Яна, развернув так, что юноша сидел теперь на нем верхом – лицом к лицу. Твердый член, упирающийся во впадинку между ягодицами, заставил Яна задрожать. Макс крепко стиснул его руки, оставляя синяки. В поцелуе, которым он впился в рот любовника, не было даже намека на нежность. Терзая его губы и язык, он кусал и, казалось, хотел высосать из Яна душу. Внезапно Максим вновь швырнул Яна на кровать, пружинисто поднялся и вышел из комнаты, но не успел Ян сделать несколько судорожных вздохов, вернулся, неся в руке ремень и веревки. Ян похолодел.
– Ложись на живот, – скомандовал Макс, поигрывая ремнем.
Ян подчинился и тут же внутренне сжался, чувствуя, как сильные руки затягивают петли, прихватывая кожу на лодыжках и запястьях. Вскоре юноша лежал на животе, обнаженный, и его тело было максимально растянуто, а ноги и руки намертво схвачены веревками. Попытка Яна хотя бы немного ослабить путы не привели ни к каким результатам. Максим поднял голову юноши за волосы и заглянул в серебристые озера.
– Не трепыхайся, детка, ничего не получится, – наигранно ласковым голосом проворковал он и облизал ухо любовника. – Я умею вязать узлы, так что ни черта у тебя не выйдет. Так вот, о твоем переезде… – Макс, продолжая держать одной рукой голову Яна за волосы, другой ласково погладил его по щеке. – Не стоило тебе злить меня, маленький. Ты же знаешь, наказания можно было избежать, если бы ты вел себя, как хороший послушный мальчик, если бы ты не сердил своего хозяина. У тебя ведь добрый хозяин, детка, очень добрый, только его нельзя доводить до белого каления, понимаешь?.. Ты ведь понимаешь, что сам виноват, да?
– Да, – выдавил Ян, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать от обиды и унижения. Макс разговаривал с ним, как с домашним питомцем, словно Ян был не человеком, а бестолковым щенком.
– И ты понимаешь, что заслужил наказание, да?
– Да, – Ян старался держать себя в руках, но это совсем нелегко сделать, когда твои волосы надежно зажаты в сильном кулаке, и даже нет возможности спрятать увлажнившиеся глаза в подушку.
– И ты знаешь, что моя строгость необходима для тебя, да?
– Да.
– И ты знаешь, что я обязан тебя выпороть за твое непослушание, да?
– Да.
– И ты ничего не хочешь мне сказать? – с деланным изумлением протянул Макс. – Совсем-совсем ничего?
– Макс, я…
– Хозяин, – поправил Макс, легонько шлепнув ладошкой по губам юноши. – Только «хозяин» и никак больше.
– Хозяин, прости меня… – выдавил Ян через силу. – Пожалуйста накажи меня… – голос его сорвался, и он замолчал.
– Хороший мальчик, – довольно проговорил Максим. Он отпустил волосы Яна и приказал: – Смотри на меня, – когда Ян вскинул голову, Макс кивнул: – Умничка моя. Завтра после работы ты переезжаешь ко мне, правда?
– Да, хозяин, – отчаянно проговорил Ян, и по его щекам побежали слезы.
– Ну вот, глупенький, стоило ли так ломаться, – Макс ткнул ему под нос руку с холеными пальцами. – Можешь поцеловать.
Ян коснулся губами тыльной стороны кисти.
– Полижи мне руку, детка, – когда Ян выполнил и этот приказ, Макс издал удовлетворенный смешок. – Сладкий мой, да ты сам себя запутал. Ты такой беспомощный в этой жизни, тобой надо управлять, а кто сделает это лучше, чем твой хозяин?.. Ну, чего ты так боялся ко мне перебираться? Я не собираюсь ущемлять твою свободу. Хочешь работать в магазине, пожалуйста, работай. В ресторане – ладно, так и быть, позволю еще поработать немножко, если ты так хочешь. Учишься – учись, не жалко. Ну что у тебя изменится, а?
– Н-ничего, – отозвался Ян, отлично понимавший, что в его жизни теперь все изменится, и Макс тоже это понимает, иначе не стал бы так настаивать на переезде.
– Ну вот, – Макс улыбнулся. – Конечно, я предпочел бы, чтобы ты не работал, а сидел дома и ждал своего хозяина, готовил бы мне еду, прибирался, в общем, заботился бы обо мне так, как я забочусь о тебе все это время. Мне было бы приятно, детка, но я не буду тебя вынуждать к чему либо.
– Я не могу сидеть дома… я буду работать… – в панике проговорил Ян.
– Конечно, – слегка удивленно протянул Макс, – я же обещал.
Он навис над Яном, грубо впился в его припухшие истерзанные губы своими губами, его язык на несколько мгновений властно проник вглубь горячего рта, явно желая установить свое господство, и выскользнул, когда Ян стал задыхаться.
– Так что должен сейчас сделать хозяин со своим непослушным мальчиком? – поинтересовался он со смешком, беря в руки ремень.
– Хозяин должен наказать меня… – Ян прошептал эти слова, изо всех сил старясь, чтобы Макс поверил в его искренность.
– Ну, ладно, детка, ты прав, мне придется наказать тебя за все твои выкрутасы, – предвкушая удовольствие, пробормотал Макс и слегка развел любовнику бедра, – раз уж ты сам все осознал и так убедительно просишь.
Уткнувшись лицом в подушку, юноша глухо застонал и отчаянно сжал зубами шелковую ткань наволочки. Он знал, что его ждет, ему уже приходилось подставлять задницу для порки, и это было весьма болезненное испытание, поэтому Ян пытался хотя бы таким способом облегчить свое положение.
Максим обошел Яна, но тот даже не пытался следить за ним, только спиной ощущая присутствие мужчины. Макс остановился и затих, и внезапно что-то резкое и болезненное стегануло по ягодицам Яна, он вскрикнул от неожиданности и боли и осознал, что «хозяин» начал экзекуцию. Юноше тут же стало жарко и стыдно, он сразу же представил всю картину со стороны. Ян, обнаженный и беспомощный, лежит на кровати, а любовник порет его ремнем, как нашкодившего мальчишку. Яна в детстве никогда не пороли, он был обожаемым ребенком, настоящим наследным принцем, и когда юноша впервые получил от Макса такое наказание, он чуть не умер от позора, унижения и отчаяния. И боли, которую вызывала кожаная полоска и которая не походила ни на одну из тех болей, какие юноше доводилось испытывать в жизни. Пережить такое унижение было невыносимо тяжело. К тому же после экзекуции Макс два раза подряд, практически без перерыва, трахнул его, жестко и грубо, разрывая все внутри, и Ян два дня после этого оправлялся с кровью. Но Макс, получивший несказанное наслаждение, был с ним так нежен и заботлив, что Ян простил ему все изуверства. До следующего раза. К счастью, Максим не часто устраивал любовнику порку, обычно обходясь своими тяжелыми ладонями, что тоже, в общем-то, было не слишком приятно и достаточно болезненно, но все же значительно легче, чем порка ремнем.
Тем временем ремень опускался на ягодицы Яна с завидной регулярностью, и юноше начало казалось, что от кожи на ягодицах остались уже одни лохмотья, Ян стал умолять Макса простить его, но Максим все порол и порол любовника, не обращая внимания на крики и мольбы.
Ян задыхался от боли, умоляя все жалобнее. Инстинктивно юноша пытался ускользнуть от удара, но любовник так растянул его на кровати, что пошевелиться было трудно. В какой-то момент Ян смог немного отодвинуться от ремня, и тогда Максим ударил промеж его ног. Ян взвыл от боли, которая от мошонки устремилась куда-то в живот и пронзила все тело. Яну испугался, что Макс оторвал ему этим ударом мошонку, и он задергался в связующих его путах. Однако этими бесполезными попытками Ян добился только еще пары ударов по промежности, которые заставили юношу замереть неподвижно и не елозить по кровати. Ян вновь принялся униженно молить Макса о прощении и милости. Он вскрикивал и вздрагивал всем телом при каждом ударе, обещал ему быть послушным, только бы Макс прекратил наказание. Наконец Ян не выдержал и разрыдался в голос. Наверное, Макс добивался именно этого – когда выдержка оставит Яна. Он тут же прекратил порку, обошел кровать, приблизился к голове любовника, вновь поднял ее за волосы и заглянул в зареванное лицо Яна.
– Ну, что, детка, понял теперь, как следует себя вести?
Ян судорожно сглотнул, с ужасом глядя на своего мучителя и не в силах выдавить ни слова из страха, что Макс его никогда не отпустит. Но тот с крайне довольным видом развязал Яну ноги и руки. Он усмирил свое сокровище, заставил его рыдать и молить пощады, практически сломал его. Макс снисходительно похлопал Яна по лицу и отправил в ванную умываться.
ГЛАВА 10
В ванной Ян попытался рассмотреть свои ягодицы. Все оказалось не таким страшным, как представлялось во время порки, – конечно, ягодицы были страшного фиолетового цвета, но кровь сочилась только из нескольких ранок. И все равно, Ян понял это сразу, ему теперь не скоро удастся сесть без боли. Неделей тут явно не обойдется.
– Долго тебя ждать?! – требовательно позвал Макс. Ян понял, что экзекуция еще не закончилась, и, наскоро умывшись, выскочил из ванной. Он устал, голова его отчаянно кружилась, задница саднила после порки, и юноша с ужасом думал, что будет, если «хозяин», как обычно, потребует от него анального секса. Даже в мыслях это было кромешным адом, и юноша сомневался, что сможет сегодня это перенести, и в то же время ничуть не сомневался, что Максим все-таки его трахнет. И счастье, если один раз.
Макс сидел в кресле и, потягивая из банки пиво, смотрел на Яна, застывшего в дверях:
– Чего встал, марш на место, – он ткнул пальцем на кровать, и Ян сделал неуверенный шаг в комнату, чувствуя себя совсем маленьким и беззащитным, потом подошел к кровати и обреченно улегся на живот, приготовившись к получению новой порции боли. Однако вопреки его опасениям, Макс принес из кухни аптечку и начал обрабатывать раны на ягодицах любовника.
– Так зачем ты мне мотал нервы всю неделю, детка? – спросил он, смазав синяки и раны йодом.
Юноше было больно говорить из-за сорванного голоса, но он старался произносить слова громче, чтобы Макс услышал его.
– Я вел себя глупо, хозяин. Пожалуйста, прости меня…
Макс обнял его и начал укачивать, как ребенка.
– Глупый мой малыш, – самодовольно ухмыльнувшись, проговорил он. – Ну, как ты не поймешь, что твоя судьба – быть моим маленьким послушным мальчиком, смирись уже с этим. Ты мой и всегда будешь моим, и только от тебя зависит, как я буду к тебе относиться. Чтобы не получать больше наказание, ты должен всего-навсего слушаться меня, понял?
– Как прикажешь, хозяин, но…
Макс сдвинул брови.
– Что-что?
– Я сделаю все, хозяин, – поспешно заверил Ян, вновь целуя руку Максима. – Только разреши мне работать в магазине.
– А в ресторане? – Макс был на седьмом небе. Он чувствовал себя подлинным собственником. Избитый, измученный Ян был не способен ему сопротивляться, и эта власть над любимым существом пьянила и возбуждала его бесконечно.
– Нет, я не могу там работать, – прошептал Ян, кусая губы. Он не мог вернуться в ресторан, боясь встречи с тем незнакомцем, боясь самого себя, особенно теперь, когда он все так хорошо понял и все для себя решил. Однако Максу знать об этом было совсем необязательно, и он усмотрел в этом только то, что хотел увидеть, а именно – желание юноши угодить ему, ведь Ян знал, как не нравилась Максиму эта его новая работа.
– Детка моя глупенькая, – ухмыльнулся он. – Наконец-то ты понял, что я прав. Я ведь тебе сразу сказал, что это плохая идея. Работать сразу в двух местах тяжело даже для здоровых мужиков, а ты такой хрупкий… Я знал, что рано или поздно ты устанешь от такой напряженной жизни.
Ян ничего не ответил, и Максим посчитал, что тот урок усвоил. Слегка шлепнув юношу по израненным ягодицам, отчего новый взрыв боли прокатился по всему телу Яна, Макс ласково поцеловал его.
– Детка моя, я ведь просто хочу, чтобы у нас с тобой была настоящая семья. Чтобы ты жил со мной, готовил мне еду, ну как маленькая послушная женушка, – Яна едва заметно передернуло, но Макс, к счастью, не обратил на это внимание. – Я хочу, чтобы ты спал в моей постели, и я мог бы трахнуть тебя, когда хочу и как хочу. Чтобы твоя попка всегда была под рукой, если я захочу тебя отшлепать по-хозяйски. Чтобы ты ждал меня после работы, голенький, свеженький и послушный, чтобы в прихожей меня раздел, разул, тапочки подал, потом полотенце дал руки осушить, ужином накормил, потом массажик мне сделал расслабляющий и на сладкое – попку свою сладенькую подставил. Ну, разве много я хочу, детка?
– Нет, – выдавил Ян, помертвев. Хуже нарисованной Максимом картины семейной жизни Ян и представить не мог. «Я – тряпка, – подумал он с гневом, – продажная шлюха, подстилка. Я стал тем, кем меня сделали не семь самых трудных лет моей жизни, а один год легкой и сытой жизни. Я просто трус, мне надо было уйти от Максима, ну не убил бы он меня в самом-то деле», – однако разум возражал, что и жизнь Яна в последний год была не такой уж легкой и сытой, и Максим вполне мог его убить…
– Если из-за мамаши своей трясешься, – грубовато успокоил Макс, – то успокойся, в ее жизни мало что изменится. Будешь навещать ее, как примерный сынуля, деньжат на еду подкидывать, ты не думай, я не буду против, я же понимаю, ты ее любишь, мать все-таки, какая-никакая…
Ян, пересилив себя, поцеловал Макса.
– Вот и умничка, – довольно сказал Максим, чувствуя нарастающее возбуждение, и снова легонько шлепая юношу по ягодицам, и новый взрыв боли заставил Яна застонать, кусая губы, и этот сдавленный стон возбудил Максима еще сильнее. – Ну-ка, маленький, встань-ка, как положено хорошему послушному мальчику, – улыбнулся он. Ян, распахнул глаза, посмотрел на Макса. – Ну, раком, конечно, раком, – захохотал Максим, видя недоумение любовника. – Что, разве ты не знаешь, как должен стоять шелковый мальчик, чтобы удовольствие хозяину доставить?
Ян покраснел, безнадежно вздохнул, встал на кровати на колени и локти и с самым покорным видом шире развел ноги. Максим, навалившись сзади всем телом, стал терзать жесткими пальцами израненные ягодицы, умышленно причиняя боль, потом одной рукой подобрал Яна под пах, а другую, в которой держал свой налитый сталью член, направил внутрь любовника и вошел рывком, без приготовлений, без каких-либо попыток облегчить своей жертве этот процесс. Боль взорвалась в мозгу Яна тысячей разноцветных искр. На глаза юноши навернулись слезы. «Порвет, – подумал он обреченно. – Маньяк сексуальный, порвет до крови…»
– Расслабься, – приказал Макс.
Ян взмолился:
– Хватит, перестань!
Макс неожиданно послушал и замер, позволяя узкому отверстию свыкнуться с крупным горячим гостем. Ян тяжело дышал, его ноздри раздувались, зубы были стиснуты в отчаянной попытке не разрыдаться.
– Готов? – спросил Макс нетерпеливо, и, не дождавшись ответа, начал двигаться внутри тугого и жаркого отверстия.
Ни о каком расслаблении и речи быть не могло, анус юноши горел и чувство заполненности причиняло жуткую боль. Ян вздрагивал и стонал, когда Макс, вколачиваясь в него, особенно сильно надавливал на израненные ремнем ягодицы. Ян уже не мог точно сказать, сколько еще сможет вытерпеть. Он пробовал сосредоточиться на чем-нибудь еще – смотрел в сторону или рассматривал измятую, в кровавых пятнах простынь под ладонями, но ничего не могло его отвлечь от жара и натяжения, что приносил Макс с каждым толчком. Это было больно, чертовски больно, но Ян только крепче сжимал зубы, игнорируя паническую мысль о том, что любовник разрывал его задницу с каждым движением вперед. Вместо этого он сосредоточился на каплях жидкости, капавших с его носа и с маленьким всплеском приземлявшихся на его руке, и уговаривал себя, что это пот со лба. Он игнорировал жжение в глазах, отрицая, что давно уже плачет от боли и унижения. Макс был слишком груб, но кричать Ян не мог – сорванное в криках и мольбах во время порки горло саднило и болело.
Макс разошелся и вгонял свой член в любовника все быстрее. Трахая, он вдруг навалился на юношу всем телом, тот не удержался и повалился вместе с Максом на кровать, распластавшись на ней. Тот замер на мгновение, а затем, не выйдя из Яна, поднялся почти перпендикулярно ему и начал трахать любовника с удвоенной силой, так что кровать начала ходить вместе с ними ходуном. Ян едва слышно стонал хриплым от боли голосом, Максим кричал от удовольствия:
– Да, детка! Да, да, да!
Макс чувствовал, что он уже на грани, он ускорил темп, весь напрягся, еще сильнее руками схватил Яна за плечи, затрясся, и юноша почувствовал, как внутри его полыхающего огнем ануса, начала извергаться не менее жгучая сперма. Максим повалился на любовника, и, совершая уже скорее рефлекторные движение своим членом, принялся целовать и кусать спину, плечи и шею юноши. Он лежал на Яне и дышал, как паровоз. Для него это был миг наивысшего блаженства и упоительной усталости, чувства Яна беспокоили его в этот момент меньше всего. Впрочем, как и всегда. Юноша лежал под ним, чувствуя себя совершенно измотанным и опустошенным. Тяжелое тело любовника вдавливало его в постель, не давая нормально дышать, но он боялся сказать хоть что-то. Член Макса все еще был в нем, и от этого унижение было еще более ощутимым. «Я ненавижу секс, – билась в голове Яна отчаянная мысль. – И ненавижу эту скотину. Я уйду от него. Уйду, как только наберусь решимости, уйду и не позволю больше никому трахать меня. Монахом стану, но больше никто не засунет в меня эту мерзкую штуку. Никто и никогда. Никогда, никогда».
Наконец Максим выскользнул из Яна, повалился рядом и, бесцеремонно повернув юношу к себе лицом, обрушился на него безумным поцелуем, кусая и захватывая его рот, делая все возможное, чтобы оставить метку на губах любовника, словно даже мысль о том, что никто не узнает, кто именно вытрахал все жизненные силы из этого сокровища, не имела права на существование.
– Хорошо, – простонал Максим, оторвавшись, наконец, от юноши. – Какой же ты сладкий, детка… как конфетка просто. Карамелька моя… – Ян, изнемогая от боли и усталости, не решился даже рот раскрыть. А Макс, довольный донельзя, заливался соловьем: – Вот так тебя и буду звать, карамелька моя. А ты меня – хозяином, да, сладенький?.. Утром будить меня будешь поцелуем, приветствовать: «Вставай, мой хозяин, завтрак готов», – Максим мерзко расхохотался, прижимая к себе Яна. – Знаешь, как я хочу, чтобы ты мне завтрак в постель приносил, детка? Весь год об этом только и мечтаю. Ты ведь будешь хорошим мальчиком, правда? Будешь готовить, стирать, убираться, в магазин ходить. Настоящее семейное счастье.
– А ты что делать будешь? – едва слышно поинтересовался Ян и тут же испуганно себя одернул: «Совсем ты с ума спятил, «детка», на почве перетраха. Он же тебя сейчас по новой разложит, выпорет и оттрахает. И чего ты вечно нарываешься?» Это был риторический вопрос, ответ на него Ян и так знал – ему было тошно, он чувствовал себя дешевой шлюхой, которую выдрали как сидорову козу и отымели по полной, и эта практически бессознательная дерзость была слабой попыткой реанимировать его издыхающую гордость. Однако Макс был слишком доволен, чтобы реагировать на эту шпильку, хотя и ответил крайне грубо, так что Ян невольно вздрогнул:
– Трахать тебя буду. Трахать и пороть. Этого вполне достаточно, разве нет?
Ян облизнул пересохшие мгновенно истерзанные губы и судорожно вздохнул. Смятение с новой силой овладело им. Как никогда он был близок к тому, чтобы выплеснуть Максу в лицо все, что он о нем думает, и уйти. Но он успел только подумать об этом, как Макс закрыл его рот ладонью и сказал:
– Ну, детка, я же люблю тебя. Я о тебе заботиться буду всегда, как и до этого заботился. От тебя не так много и требуется – только послушание. Ну, тебе ведь и самому это нравится, правда?
Макс с какой-то почти звериной чуткостью ощущал в своем любовнике эти нечастые приступы свободолюбия. И тут же обезоруживал его напоминанием о том, как добр он и заботлив по отношению к Яну. Ян вновь вздохнул, чувство вины затопило его, побеждая смятение, он прижался к Максу и выдохнул покорное «да».
Максим стиснул его в совершенно медвежьих объятиях, впился в его шею. Ян охнул, но боль, пронзившая его сердце, была гораздо сильнее. Ян понимал, что своей трусостью и нерешительностью сам перечеркнул все те призрачные надежды, которые до сих пор жили в его душе. Надежды на то, что он сможет однажды хоть как-то изменить свою жизнь, разорвать цепи благодарности, ввергшие его в это унизительное рабство, но теперь все его надежды рухнули. Макс не отпустит его, их отношения устраивали его как нельзя лучше. Красивый сладкий мальчик, нежный и хрупкий, был в полной его власти, готовый ублажать своего «хозяина», как тому только будет угодно. Ян едва сдержал слезы, зная, что Макс никогда не поймет их истинной причины. «Прощай, мой прекрасный незнакомец! – сказал Ян себе. – Мне не дано встретить тебя вновь».
На следующий день, после работы, он перебрался к Максиму.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 425 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |