Название: «Мир к его ногам» Фандом: ориджинал Бета: нет Рейтинг: NC-21 Жанр: слэш, насилие, сомнительное согласие, ангст, romance, флафф Размер: макси Статус:закончен 1 страница

Название: «Мир к его ногам»
Фандом: ориджинал
Бета: нет
Рейтинг: NC-21
Жанр: слэш, насилие, сомнительное согласие, ангст, romance, флафф
Размер: макси
Статус: закончен

Саммари: Он и сам не знал, что происходит с ним в последнее время. Что-то изменилось в нем, и он чувствовал это. Неожиданно для него самого его глаза словно открылись, и Ян по-новому взглянул на их с Максом отношения. Не то чтобы раньше его в этих отношениях все устраивало, не то чтобы ему нравился жесткий секс и садистские наклонности Макса, не то что-бы властность любовника и его откровенное пренебрежение интересами Яна было ему по вкусу. Просто никогда прежде Ян не думал о том, что все могло быть иначе в его жизни, если бы…
Предупреждение: Это сказка. Романтичная, местами грустная и жестокая, но все же сказка. В начале истории присутствуют: насилие, жестокость, ненормативная лексика, секс с несовершеннолетним. ВСЕ упомянутые герои и учреждения выдуманы автором. Все совпадения, если таковые возникнут, СОВЕРШЕННО СЛУЧАЙНЫ.

ГЛАВА 1

– Макс, – мягко сказал Ян в прижатую к уху трубку, – мне все же не хотелось бы переезжать к тебе.
– А мне хотелось бы понять, почему, – мужской голос в телефонной трубке звучал сердито и раздраженно.
– Макс, я…
– Только не говори, что ты не можешь оставить свою мать одну! – рявкнул Макс.
– Ты же знаешь, что это и в самом деле так, – отозвался Ян.
– Ну вот только не надо! Ты нужен своей матери не больше, чем прошлогодний снег. Ей гораздо нужнее другое, и ты знаешь, что именно…
– Не трогай мою мать, пожалуйста, – перебил его Ян.
– Но тогда и ты не пытайся прикрыться ею, убеждая, что переехать ко мне тебе мешает сыновний долг, – сказал Макс ядовито.
– Макс, пожалуйста… – тихо проговорил Ян, – дай мне еще немного времени… попытайся понять меня.
– А ты-то хоть сам себя понимаешь? – саркастически поинтересовался Макс. – Ты утверждаешь, что любишь меня, спишь со мной, когда тебе этого хочется, когда тебе это удобно, а переехать не можешь, мотивируя свой отказ черт знает чем, точнее, абсолютно ничем не мотивируя. Знаешь, детка, у меня такое ощущение, что ты меня просто-напросто используешь.
– Макс, прекрати, – ответил Ян устало. – Никто тебя не использует. У тебя просто мания какая-то обвинять меня в корыстном к тебе отношении. Я знаю, – услышав недовольное фырканье в трубке, вздохнул Ян, – я очень многим тебе обязан. Но ты не должен так давить на меня. Да, я… люблю тебя, – заминка перед словом «люблю» была практически незаметной, однако Ян выругался про себя, надеясь, что Макс все же не обратил на нее внимания, – но я не готов пока к совместной жизни. Ну, в самом деле, Макс, что хорошего из этого выйдет, а? Я буду мельтешить у тебя перед глазами двадцать четыре часа в сутки и быстро надоем тебе…
– Зато я смогу трахать тебя, когда мне захочется, а не снимать парней на ночь, чтобы снять напряжение, поскольку некоторые, видите ли, не могут оставить маменьку из-за ее плохого самочувствия именно в эту секунду, – злобно проговорил Макс. – Можно подумать, ты на самом деле боишься мне надоесть… Да ты просто не чаешь от меня избавиться.
– Макс, это неправда, – Ян сжал трубку телефона так, что побели пальцы рук. «Как он?.. Как ему удается всегда так чувствовать?.. Волей-неволей поверишь, что он, правда, меня любит…» – с паникой подумал он. – Я…
– Слушай, детка, – хмыкнул Макс, – не надо мне вешать на уши твою любимую китайскую лапшу. Хочу тебя уверить, что ты мне никогда не надоешь, слишком уж задница у тебя сладкая, да и явные мазохистские наклонности у тебя имеются, так что, маленький, смирись лучше.
– Станешь тут мазохистом, – буркнул Ян тихо, но Макс услышал.
– Ну, конечно, я у тебя садист и монстр, а ты – белый и пушистый зайка. Ну, тогда и говорить не о чем, приезжай ко мне.
– Макс, я… – Ян закусил губу и замолчал.
– Да что с тобой происходит, черт возьми?! – вновь повысил голос Макс. – В последнее время ты сам не свой! Ты выискиваешь самые невероятные причины, чтобы только не трахаться со мной. Хорошо еще, что ты не баба, а то у тебя месячные длились бы тридцать три дня в месяц, – он хохотнул, найдя эту идиотскую шутку уморительной. – Ну и что на этот раз?
– Ничего, – после небольшой паузы отозвался Ян. – Ничего, – повторил он с тоской.
– Ну, раз «ничего», то слушай внимательно, детка, – жестко проговорил Максим. – Мне до чертиков надоели твои бессмысленные капризы. Все хорошо в меру, и ты не можешь не согласиться, что я был очень терпелив с тобой. Тем не менее, всему приходит конец, и моему терпению, как ни странно, тоже. Я не понимаю, чего ты от меня добиваешься, но у меня ощущение, что ты просто морочишь мне голову, набивая себе цену. Только со мной у тебя этот номер не пройдет, поверь, детка, я слишком хорошо знаю тебя и твою стоимость, – внутри у Яна все сжалось, беседа принимала неприятный оборот. Макс был в ярости, и ехать к нему сейчас было чистым безумием, но не ехать – безумием еще большим. – Я мог бы напомнить тебе, чем ты мне обязан, но не хочу делать этого. Поэтому ты сейчас оторвешь свою сладенькую задницу от дивана, оденешься и приедешь, потому что я хочу тебя трахнуть. Именно тебя и именно сейчас! А заодно мы обсудим твой переезд ко мне.
– Макс, но уже очень поздно, – попытался возразить Ян.
– Вызови такси, – отрезал Максим, – но если через полчаса тебя не будет, я очень рассержусь на тебя, а ты знаешь, чем это обычно кончается.
– Знаю, – тоскливо вздохнул Ян, машинально коснувшись щеки.
– Детка, ты и так уже заработал хорошую порку, – почти ласково пропел Макс, – поэтому лучше не усугубляй свое положение… Ты приедешь?
Ян молчал, ехать к разъяренному любовнику за порцией садомазохистских развлечений нисколько не хотелось, но и «усугублять», пожалуй, смысла не было, так хоть был шанс, что он отделается малой кровью. Ну, выпорет его Макс, оттрахает так, что Ян неделю сидеть не сможет, так в первый раз, что ли? А вот если Ян не поедет, Максим может явиться сюда, поднять на уши всех соседей и… Ян не успел додумать, потому что в трубке раздался разъяренный голос взбешенного его молчанием Максима:
– Ты приедешь, черт тебя возьми, или лучше мне к тебе завалиться, чтобы твою задницу из дома выдернуть?! Что, блядь, происходит, в конце концов?!.. Ты совсем охуел или как?!!
– Я сейчас приеду, Макс, – выдавил Ян, вешая трубку.
Он и сам не знал, что происходит с ним в последнее время. Что-то изменилось в нем, он чувствовал это. Неожиданно для него самого его глаза словно открылись, и Ян по-новому взглянул на их с Максом связь. Не то чтобы раньше его в этих отношениях все устраивало, не то чтобы ему нравился жесткий секс и садистские наклонности Макса, не то чтобы властность любовника и его откровенное пренебрежение интересами Яна было ему по вкусу. Просто никогда прежде Ян не думал о том, что все могло быть иначе в его жизни, если бы… А что – если бы?.. Если бы Макс был добрее? Если бы Макс не был Максом? Смешно, просто смешно!
Теперь Ян уже не мог понять, что их связывает и куда делось то нежное чувство – не любовь, нет! – которое толкнуло их друг к другу, куда исчез тот веселый, добрый, все понимающий и заботливый молодой мужчина, в объятиях которого Ян, казалось, нашел все то, что мечтал найти в своем избраннике, и откуда взялся этот грубый самодовольный эгоист, абсолютно уверенный в том, что Ян был создан лишь для того, чтобы ублажать его тело и поощрять его тягу к садистским развлечениям. Нет, Макс и в самом деле по-своему любил его и был искренне к нему привязан, Ян знал это почти наверняка. Но сам он, однако, не испытывал к Максу ничего подобного и оставался с ним только из чувства благодарности и, пожалуй, из страха потерять все, что у него сейчас было, разрушить то призрачное равновесие, которое установилось в его жизни в последний год.
Благодаря Максиму у Яна была приличная работа, неплохое жилье и возможность получать заочно образование. Разрыв с Максимом автоматически лишал Яна работы и квартиры, и если бы он все же решился расстаться с любовником, у него сразу же бы возникла острая потребность в новой работе, чтобы продолжать учиться. Ян уже проходил все это неоднократно и был не готов к повторению ни физически, ни морально. И, тем более, было бы глупо рвать с Максом из-за одного взгляда незнакомца, которого он никогда в жизни больше не увидит. Наверняка не увидит.
Ян вздохнул, вызвал по телефону такси и отправился в ванную. Наскоро почистив зубы и ополоснув пылающее лицо, он встретился глазами со своим двойником. «Нет, детка, – усмехнулся отражению Ян, – ты должен срочно выкинуть эту блажь из головы. Пусть никто и никогда в твоей гребаной жизни не смотрел на тебя так, но ведь он наверняка восхищался музыкой, а не тобой. В самом деле, – Ян окинул себя критическим взглядом, – ну чем тут восхищаться?..» – отражение пожало плечами. Ян мотнул головой, и белокурые пряди волос упали на лицо, отгородив его от скептически усмехающегося двойника.
Ну да, да, он знал, что кривит душой, но от этого почему-то становилось только горше. Его красота не принесла ему пока ничего, кроме неприятностей. А, ну да, конечно, она же подарила ему эту болезненную привязанность Макса, которую тот смело окрестил любовью. Ян был не просто красив, он был прекрасен. Порой Яну, честно старавшемуся найти в себе хоть какой-то изъян, хотя бы прыщик или уродливую родинку, самому казалось, будто Бог создал его в момент своего наивысшего вдохновения, не сделав ни одного неверного мазка. Возможно, в мире не было другого лица – ни женского, ни мужского, – способного затмить своей красотой это тонкое одухотворенное лицо с идеально правильными чертами и серыми глазами, казавшимися серебристыми из-за мерцающего в их прозрачной глубине огня. Будучи не слишком высоким от природы, Ян обладал идеальной юношеской фигурой, изящной, гибкой и грациозной, однако никто при всем желании не смог бы обвинить ее в женственности – достаточно широкий перевернутый треугольник плеч и грудной клетки плавно переходил в тонкую талию и узкие бедра с длинными стройными ногами. Но все же внешняя оболочка не была бы и вполовину столь привлекательной, если бы не была одухотворена красотой внутренней, душевной. Внутренняя красота Яна изливалась наружу сквозь нежную медовую кожу, белокурые волосы, серебристые глаза, словно окутывая юношу сиянием, отчего он казался хрупким и беззащитным, но как раз в этом он и не отдавал себе отчета, и быть может именно потому, что Ян вовсе не был ни беззащитным, ни хрупким. Юноша обладал довольно сильной волей и твердым характером, помогавшим ему преодолевать все житейские неурядицы, столь щедро выпавшие на его долю, но в отношениях с людьми Ян и в самом деле терялся. Было слишком мало людей, к которым он был по-настоящему привязан, пусть и в силу каких-то причин, и Максу посчастливилось быть одним из этих людей. И одно это для Яна было основанием для продолжения их… романа?.. связи?..
«И все равно, – Ян плеснул в изображение водой, и тяжелые капли поползли по стеклу, искажая образ двойника, – он из другого мира, изящного и утонченного, где тебе нет места. Забудь о нем! Он не для тебя, с тебя хватит и Макса с его заморочками и успокойся на этом».
Ян вздохнул, закрыл воду и вышел в коридор. И сразу же вздрогнул от неожиданности. В дверях комнаты, скрестив на груди руки, стояла мать. Ее некогда красивое лицо было обрюзгшим и одутловатым. Она еще не протрезвела, а потому вынуждена была прислониться плечом к дверному косяку, чтобы не упасть. Ян поморщился, когда она заговорила, дыхнув ему в лицо перегаром.
– И куда это ты собрался? – поинтересовалась она осипшим от курения и алкоголя голосом, в котором невозможно было узнать то нежное и мелодичное сопрано, которое приводило в восторг сотни людей в концертных залах.
– Ты знаешь, – ответил Ян, натягивая свитер.
– Нет, – мотнула нечесаной головой мать.
Ян вздохнул.
– Мама, я еду к Максиму.
Мать грязно и витиевато выругалась. Ян вновь тяжело вздохнул. Настроение и так было никудышным, и эвфемизмы матери его нисколько не улучшали.
– Я с тобой абсолютно согласен, мама, – отозвался он тихо. – Но сейчас иди спать.
– Какое дерьмо я вырастила?! – воскликнула женщина, театрально всплеснув руками, и сыну пришлось поддержать ее, чтобы она не упала. – Не трогай меня, убожество! – мать попыталась оттолкнуть сына, правда, безуспешно. Закусив губу, Ян проводил ее в комнату. Она практически не сопротивлялась, только недовольно бурчала:
– И этому ублюдку я посвятила свою жизнь, отказалась ради него от личной жизни, пахала, как прóклятая, не доедала, недосыпала…
– Угу, и не довыпивала тоже, – не выдержал Ян, аккуратно укладывая ее в постель. – Горе ты мое.
Женщина взмахнула рукой, пытаясь, видимо, ударить сына, но не с ее координацией было это делать, и она просто завалилась на бок, чуть не утянув сына за собой. Ян едва удержался на ногах, отцепил впившиеся в его свитер пальцы и с жалостью взглянул на мать, которая сразу же захрапела, как только ее голова коснулась подушки.
Ян провел рукой по лицу и, тяжело вздохнув уже который раз за вечер, вышел из дома.

ГЛАВА 2

Яну было восемнадцать. Они вдвоем с матерью жили в небольшой однокомнатной квартире. Он работал продавцом в ювелирном магазине «Две жемчужины». Это место юноша получил благодаря Максиму, который работал там же старшим менеджером. Собственно, это и была одна из тех многочисленных услуг Максима, о которых он якобы не хотел напоминать Яну лишний раз, а на самом деле тыкал этим юношу в нос постоянно. Другой его заслугой была та самая квартира, в которой жил Ян с матерью. Именно Максим нашел для них эту квартирку через своих родственников и знакомых, и она принадлежала какому-то его троюродному дяде, который сейчас жил за границей. И пусть плата за съем квартиры, не слишком большая по меркам рынка жилья, съедала практически половину зарплаты Яна, юношу все устраивало. Хоть и небольшая, эта квартира имела целый ряд преимуществ. Во-первых, просторная кухня, на которой разместился, кроме обычной кухонной мебели раскладной диванчик, на котором спал Ян, когда ночевал дома, разумеется, тогда как мать оккупировала единственную комнату. Таким образом, создавалась видимость раздельного обитания, что устраивало обоих. Кроме того, поскольку квартира была небольшой, времени на уборку нужно было совсем немного. Удобный и недорогой супермаркет на первом этаже дома и близость от места работы – что еще нужно для жизни?..
Зарплата в магазине, конечно, не была высокой, но ее вполне хватало бы и на оплату жилья, и на продукты, и, если подкопить, на одежду, если бы не одно «но» – мать Яна была законченной алкоголичкой. Она пропивала все деньги, которые Ян по какой-либо причине не успевал от нее спрятать.
Сейчас Яну с трудом верилось, что эта опустившаяся женщина и была его матерью, которой он так восхищался и гордился когда-то, когда они жили обычной дружной семьей в огромной и уютной квартире в центре города. Отец Яна был дирижером, а мать – оперной певицей, причем имя Маргариты Левановской было достаточно известным, хотя обеспеченность их семьи была основана все же на нажитом за прежние годы немалым состоянием семьи Левановских и доходах отца. Супруги очень любили друг друга и своего сына. Их единственный мальчик был очень одаренным и начал заниматься в консерватории раньше, чем в обычной школе. Теперь все это казалось Яну таким далеким и почти невозможным, как будто происходило в другой жизни и не с ним.
Беда пришла в дом Левановских, когда ее никто не ждал. Отец Яна погиб в автомобильной катастрофе. У матери началась депрессия, в результате которой у нее пропал голос. Врачи уверяли, что это временное явление, вызванное стрессом, но Маргарита не поверила в это. Яну было шесть лет, он плохо понимал, что происходит, только знал, что его папочка умер, а мамочка заболела. Он видел, как она металась по квартире, словно раненая львица, и крушила все подряд. А потом начала пить.
Приступы бешеной ярости сменялись истерическими припадками, и мальчик вынужден был либо запираться в своей комнате, либо скрываться у соседей. Но в комнате было одиноко и страшно, и он чаще проводил время у соседей, которые с неизменной теплотой встречали перепуганного ребенка. Соседями были родители Максима, а сам Максим был на семь лет старше, но все же они подружились, и Макс частенько защищал своего маленького друга от нападок других детей. Ян быстро привык во всем полагаться на старшего друга и доверял ему, как никому в этом мире.
А потом его мир в очередной раз рухнул. Года через четыре после гибели отца денежный запас, предусмотрительно сделанный им и его предками, иссяк. Постоянные пьянки с компанией и без оной при абсолютном нежелании взяться за ум и начать жить и работать если не ради себя, то хотя бы ради единственного сына, привели к печальному итогу – пить стало не на что. О том, что ее сына кормили практически чужие люди, Маргарита даже не задумывалась. Кто-то из новых знакомых подсказал ей гениальное решение – огромную и дорогую квартиру с хорошей доплатой поменять на маленькую и дешевую, что Маргарита и сделала, причем весьма быстро, вовремя вспомнив о своих старых друзьях. Ссылаясь на свое плохое здоровье, неспособность из-за этого найти работу, бедственное положение и необходимость растить сына, Маргарита вынудила своих бывших друзей помочь ей и вполне удачно свою квартиру обменяла. Яну было к тому времени десять лет, и он не смог сдержать слез при расставании с Максимом и его родителями. Лишь намного позже Ян понял, что их с матерью отъезд со старой квартиры, из семейного гнезда Левановских, где выросло не одно поколение известной музыкальной фамилии, означал конец всей его прошлой жизни. Мальчику пришлось проститься с престижной школой, с консерваторией и своим стареньким пианино, которое приобрел еще его прапрадед, и с мечтами о карьере музыканта. Жизнь ткнула его носом в кучу дерьма, вылезти из которого до сих пор было практически невозможно.
Постепенно мать распродала все вещи, каждая из которых напоминала мальчику о тех счастливых днях, когда они были веселой и дружной семьей, но с течением времени эти воспоминания стирались из памяти, и Яну начало казаться, что все это ему только приснилось. Мать продолжала пить, и деньги уходили гораздо быстрее, чем могли бы, будь она более благоразумной. Ян рано почувствовал себя взрослым. Уже в одиннадцать лет мальчик был вынужден был совмещать учебу в школе с различными способами зарабатывания денег. Он подрабатывал, где только мог: мыл машины, продавал газеты, убирался в подъездах, выгуливал собак. Он брался за любую работу, чтобы хоть как-то существовать. После девятого класса Ян нашел свою первую постоянную работу. Он устроился мойщиком машин на станцию техобслуживания недалеко от своего дома. Рабочее время было удобным – с трех до одиннадцати вечера, Ян успевал до часа ночи сделать кое-какие домашние задания, в основном – письменные, устными он не заморачивался. У него была хорошая память, во многом благодаря своему музыкальному слуху, на уроках Ян с лету запоминал все, что другим приходилось зубрить долгими часами. В результате Ян учился практически на отлично и уверенно шел на золотую медаль.
Однако именно на новой работе Ян, в свои пятнадцать лет, впервые столкнулся с еще одной стороной жизни. Красивый белокурый мальчик оказался желанной добычей не только для лиц определенной ориентации. От мысли трахнуть его не отказывались даже убежденные натуралы, слишком уж соблазнительной была его красота. Яну удавалось все же избегать домогательств и неприятных знакомств, хотя за его благосклонность мальчику сулили щедрое вознаграждение. Однако он не считал подобный способ зарабатывания денег приемлемым для себя. Даже мыть туалеты представлялось ему менее унизительным.
Парадокс состоял в том, что Ян довольно рано осознал природу своей сексуальности и обнаружил в себе пристрастие к лицам своего пола. Но в душе Ян был все же романтиком, несмотря на жестокость окружавшей его жизни. Ему банально хотелось лечь в постель с любимым человеком. Те люди, что предлагали ему секс за деньги, были ему омерзительны, и он верил, что однажды в его жизни появится человек, которому он с радостью отдаст и тело, и душу.
Почти год Ян проработал в автосервисе, но однажды один из клиентов запал на него слишком сильно и, получив отказ, оскорбился до такой степени, что пожаловался хозяину автосервиса, обвинив мальчишку в краже бумажника и потребовав его увольнения. И хотя хозяин догадывался, что мужчина лжет, он не мог лишиться выгодного клиента из-за какого-то мальчишки.
Оказавшись на улице, Ян не стал рвать на себе волосы и тратить время на бесполезные переживания, напротив, Ян порадовался тому, что это увольнение случилось в самом начале летних каникул, и мальчик мог посвятить поискам работы все свободное время. Ему повезло, и он очень быстро устроился мыть посуду в маленьком кафе. Здесь ему было спокойнее и проще – в зале Ян не показывался, а хозяин заведения не питал абсолютно никакой склонности к мальчикам, предпочитая длинноногих пышногрудых брюнеток. Ян работал в кафе до самого его закрытия конце ноября, когда хозяин прогорел, и кафе перекупили какие-то крутые парни в черных кожанках, которым прежний персонал был не нужен.
Примерно в это же время мать, продолжавшая пить, вновь совершила обмен квартир, и они вдвоем оказались в крохотной комнатке в коммунальной квартире практически на окраине. Яну было шестнадцать с небольшим и выглядел он просто обалденно – безупречно красивый мальчик, натуральный блондин с серебристыми глазами. Врожденная грация и изящество скрывали подростковую угловатость и делали его совершенно неотразимым. Именно поэтому, когда в поисках работы Ян зашел в один ресторан, у хозяина просто слюнки потекли от такой прелести, и он тут же предложил мальчику место официанта и даже согласился на его условия – работа исключительно во второй половине дня. Борис, так ему представился хозяин ресторана, с энтузиазмом, показавшимся Яну подозрительным, установил для него время работы с пяти вечера до часу ночи, то есть до самого закрытия ресторана. Чуть позже Ян узнал, что его подозрения были вполне оправданы – с его помощью Борис решил собственную проблему, среди обслуживающего персонала нашелся студент-вечерник, который никак не мог работать дольше пяти вечера.
И хотя с учебой стало значительно сложнее, а одиннадцатый класс и так был нелегким в свете предстоящих ЕГЭ и будущего поступления в институт хотя бы на заочное, но только бесплатно, Ян все же устроился в этот ресторан без особых раздумий. Сам Борис ему активно не нравился, чему немало способствовала весьма отталкивающая внешность – крупное грузное тело, широкое скуластое лицо и толстые обрубки, должные по сути быть пальцами, но все же мало их напоминающие, зато щедро украшенные дорогими перстнями и кольцами. При этом выражение лица хозяина было довольно странным, если не сказать – опасным, а в маленьких глазках затаилась злоба. Но Ян рассудил, что внешность часто бывает обманчивой, и приступил к своим обязанностям. Ему очень быстро пришлось научиться выскальзывать из рук тех клиентов, которым непременно хотелось облапать обворожительного официанта с безукоризненными манерами и идеальной фигуркой.
Ян проработал в ресторане почти до начала лета, и именно в нем он вновь встретился с Максимом Бурцевым. Прошло почти семь лет с их последней встречи, и Ян не сразу узнал своего старшего друга. Высокий худощавый подросток превратился в крупного молодого человека, выглядевшего довольно солидно из-за нескольких лишних килограммов. Однако Максим узнал его сразу же и вскричал с нескрываемым восторгом:
– Черт меня дери! Это же Ян Левановский!
Было самое начало мая, день выдался теплым, клиентов в ресторане было предостаточно, и Ян сбивался с ног, обслуживая их. Услышав свое имя, юноша, спешивший на зов очередного клиента и пробегавший как раз мимо столика Макса, приостановился, обернулся и вгляделся в лицо посетителя в дорогой и элегантной одежде.
– Макс?.. – неуверенно проговорил он.
– Кто же еще, детка? – засмеялся Максим.
– Не может быть, – прошептал Ян, и робкая улыбка скользнула по его губам. – Этого просто не может быть…
– Может, может, – весело сказал Максим, цепким взглядом окидывая Яна с ног до головы. Почему-то этот заинтересованный взгляд заставил Яна покраснеть. – Ты очень изменился, малыш. Но я сразу же узнал тебя. Ты стал таким красавчиком, – в голосе Макса проскользнуло какое-то странное напряжение, но Ян списал это на неожиданность встречи.
– Брось, Макс, – смущенно отозвался Ян.
– Ты можешь посидеть со мной? – поинтересовался Макс осторожно.
Ян испуганно оглянулся в сторону подсобки и отчаянно помотал головой.
– Очень жаль, – сказал Максим. – Но тогда я заеду за тобой в конце рабочего дня. Хочешь?.. Во сколько ты заканчиваешь?
– В час, – отозвался Ян и вздохнул: – Извини, мне пора, а то хозяин голову оторвет.
– Пусть попробует, – ухмыльнулся Макс. – Я сам ему оторву и голову, и кое-что еще. Ты же помнишь, детка, я – твой защитник…
Ян засмеялся и, кивнув Максу, помчался дальше.
Он был очень рад этой встрече, ведь Максим был единственным человеком на земле, который всегда защищал его, никогда и ничего не требуя взамен. В тот день Ян даже не догадывался, что время меняет не только внешность человека, но и его характер, устанавливая новые приоритеты. То, что было важным в шесть или десять лет, становится неважным в восемнадцать, и наоборот. Ян почему-то даже не подумал, что не только он сам, но и Макс мог измениться за шесть с лишним лет.
С того вечера, вернее, ночи, когда Макс и в самом деле встретил его после работы, и они еще часа два болтали в его машине около дома Яна, и мальчик рассказал о себе практически все, они виделись практически ежедневно. Ян даже не задумывался над причиной столь частых встреч, он просто был очень рад видеть Максима, поскольку по-прежнему видел в нем только друга, готового защищать его от всех сложностей мира. Друга, в котором он всегда нуждался и которого у него не было, друга, рядом с которым ему было так легко и просто, и который пробуждал в его душе забытое уже Яном чувство защищенности и покоя. Ян совсем не замечал пристального изучающего и оценивающего взгляда Максима.
А Максим смотрел на Яна совсем другими глазами. Этот необыкновенно красивый изящный юноша был совершенно не похож на того худенького заплаканного мальчишку, приходившего когда-то в их дом в поисках защиты и утешения. Максим внезапно ощутил в себе мощное сексуальное желание, которого давно не испытывал. Он хотел Яна, и это было сильнее его. И он хотел не просто трахнуть мальчика и забыть о его существовании, как делал всегда. Нет, впервые в жизни Макс готов был на долгосрочные отношения, ему хотелось, чтобы Ян и душой и телом принадлежал ему и только ему. «Это сокровище должно быть моим», – решил Макс практически с первой встречи. Однако он был достаточно умен, чтобы понимать, что своей настойчивостью он лишь напугает юношу и разрушит ту нежную привязанность, что вновь возникла между ними, и достаточно терпелив, чтобы ждать подходящего момента, когда он сможет открыть Яну свои чувства и намерения относительно его.
И такой момент настал для них совершенно неожиданным образом спустя две недели после их неожиданной встречи. В тот жаркий майский вечер Максим сидел за столиком, ожидая, когда ему принесут заказ, и лениво просматривал мужской журнал.
– Извините, – сказал вдруг, наклонившись к его уху молоденький официант. – Вы ведь друг Яна?..
– И? – отозвался Максим.
– Он в кабинете у хозяина, – быстро проговорил парнишка, – но я не думаю, что ему хотелось туда идти.
Максим несколько секунд молча пялился на парнишку, потом до него дошло. Ярость ледяными пальцами сжала сердце, что-то темное и дикое поднялось из глубины души: «Кто смеет посягать на МОЕ?!!» Он вскочил и, отшвырнув журнал, бросился в служебные помещения. Какой-то официант при виде его открыл рот для возмущенного вопля, но заметив выражение лица Максима, ткнул пальцем куда-то в сторону: «там они».

ГЛАВА 3

Борис даже не позаботился о том, чтобы запереть дверь изнутри, понимая, что никто из его служащих, большая часть которых уже прошла через этот диванчик, не посмеет вмешаться. Не очень часто, но все же иногда в нем пробуждалось даже не желание трахнуть мальчишку, а прямо-таки жажда обладания мальчишеским телом. Он затаскивал к себе в кабинет первого попавшегося под руку мальчишку-официанта и практически насиловал, наслаждаясь криками боли и слезами своей жертвы. И как же сладко ему было внутри обжигающего юного тела, как приятно ощущать свою власть над ним. Конечно, потом Борис утирал мальчишке слезы, выдавал довольно крупную сумму денег в качестве компенсации и отправлял домой на своей машине, предоставляя мальчику недельный отпуск. «Для отдыха», – говорил он почти ласково. Конечно, Борис не злоупотреблял этим, понимая, насколько опасны подобные игры, и редко один и тот же мальчишка оказывался под ним дважды, а потому никто из них особенно не возмущался сложившимся положением вещей.
На этот раз Борису под руку попался Ян. Единственное, о чем он позже сожалел, – о том, что он не знал не только о присутствии Максима в ресторане, но и о его существовании в жизни Яна вообще. Трахнуть Яна ему хотелось давно и с невероятной силой, мальчишка был просто обалденно хорош. Он втащил Яна к себе, невзирая на отчаянное сопротивление мальчишки, и, швырнув его на диван, буквально содрал с юноши штаны вместе с трусами и притиснул его своим телом к потертой коже дивана. Накрыв дрожащие губы Яна своими, Борис жадно и нетерпеливо терзал их, пытаясь языком проникнуть в рот юноши. Ян плотно сомкнул зубы, не пропуская внутрь скользкий горячий язык, и отчаянно мотал головой, пытаясь избежать поцелуя, однако жадный рот мужчины прижимался все сильнее, пытаясь заставить Яна приоткрыть рот. Борис грубо мял внутреннюю сторону бедер Яна, потом резко развел Яну ноги и безжалостно навалился сверху. Ян был в ужасе, но все-таки пытался сбросить хозяина с себя, однако силы их были слишком неравны. Крупный и зрелый мужчина без особого труда подмял под себя хрупкого подростка. Почувствовав, как что-то горячее и твердое пытается проникнуть в него, до смерти перепуганный мальчишка яростно попытался выскользнуть из-под мужчины.
– Нет! Не надо! – закричал он в отчаянии.
Однако насильник вовсе не собирался отпускать свою жертву. Нежное гибкое тело мальчика возбуждало Бориса невероятно. Он впился жадным поцелуем в шею Яна, оставляя багровый след, и уже хотел проникнуть в мальчишку одним резким движением, когда в кабинет с видом Немезиды ворвался Максим. Ярость придала ему силы, и он, отшвырнув Бориса одной рукой, прошипел:
– Грязный ублюдок! Мразь!!..
Борис в ужасе отполз подальше, не проронив ни слова, а Максим подхватил рыдающего мальчишку на руки и крепко прижал к себе. Ян обвил его шею руками и уткнулся зареванным лицом в надежное и сильное плечо.
– Успокойся, детка, – проговорил Максим, бросив яростный взгляд на хозяина ресторана. – Хочешь, я убью эту тварь?..
– Нет, – дрожа всем телом, отозвался Ян, – давай уйдем отсюда. Пожалуйста.
– Конечно, детка, – Максим ласково погладил Яна по голове. – Конечно. Идем, маленький.
В тот вечер он впервые привез Яна к себе и, как заботливая мать, ухаживал за дрожащим мальчишкой до самого утра. А тот метался, словно в бреду, всю ночь, и только под утро забылся коротким тревожным сном.
– Я никогда не забуду этого, Макс, – сказал Ян утром. – Ты столько сделал для меня. Если бы не ты…
– Но я же люблю тебя, детка, – сказал Максим мягко, поняв, что настал тот самый, «заветный», час. Что-то странное послышалось Яну в его голосе, и юноша, почувствовав это, удивленно посмотрел на него.
– Да, Ян, ты все правильно понял, – ласково подтвердил Максим. – Я люблю тебя совсем не как друга или брата.
– Но разве ты… – растерялся Ян. – Но я…
– Я не буду тебя торопить, детка, – заверил Максим спокойно. – Мне сейчас пора на работу, а ты можешь пока побыть у меня. Сегодня воскресение, в школу тебе не надо, так что чувствуй себя как дома, детка, а вечером я вернусь, и мы с тобой все обсудим. Хорошо?
– Хорошо, – медленно ответил Ян, внимательно глядя на Максима. Тот, стараясь казаться беспечным, улыбнулся мальчику, подмигнул и ушел на работу.

Дата добавления: 2015-09-29