Структура социального действия *. (Главы из книги) 4 страница

50 Следовательно, «элемент» — это общее понятие, соответствующее какому-то отдельному факту или фактам, которые выводятся из явления путем операционального наблюдения.

Вероятно, никто не станет оспаривать, что для простоты и точности результатов желательно, чтобы элементы теоретической системы, подобно массе и расстоянию, могли быть точно измерены по единой шкале. Здесь возникает вопрос, почему некоторые науки, подобно социальным, должны мириться с элементами, подобными остаточным категориям Парето. Ответ заключается в характере фактов, которые, как было указано, с одной стороны, являются материей конкретных явлений, а с другой — стоят в определенном отношении к концептуальной схеме. Данная работа имеет дело с определенной теоретической системой в определенной фазе своего развития. Здесь не задается вопрос, возможны ли другие радикально отличные теоретические системы в качестве средств для понимания человеческого поведения в обществе. Но принимая эту теоретическую систему как данную, в той ее форме, в какой она существовала, можно считать, что определенные проблемы, относящиеся к фактам, заложены в самой струк­туре этой системы. Сюда относятся такие проблемы, как рациональность или, по выражению Парето, «логичность» действия. Эта схема эмпирически значима лишь постольку, поскольку возможно разработать операции наблюдения, с помощью которых может быть дан ответ на эти проблемы. Является фактом, что большинство операций, которыми пользовались рассматриваемые здесь ученые, дают результаты, качественная гетерогенность которых может быть сведена к простой количественной шкале переменных, с сохранением соответствия данной концептуальной схеме. Это ни в коем случае не означает, что в ходе дальнейшего развития этой системы гораздо большая степень квантификации и даже измерения будут невозможны51.

51 Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что почти все настоящие измерения в социальной области находятся на статистическом уровне, который до сих пор представлял чрезвычайную трудность в смысле непосредственной интеграции с аналитической теорией, подобной интеграции измерений в физике. Статистикой измеряются равнодействующие значительного числа элементов, отобранные в рамках наличных теорий. Наибольшим приближением к ситуации, имеющей место в физической науке, являются, пожалуй, попытки экономистов сформулировать статистические функции спроса—предложения. Но даже здесь на пути увязывания полученных статистических фактов с теоретически определенными элементами возникают серьезные трудности.

Но тот факт, что наши возможности еще невелики, не означает, что вообще не было получено сколько-нибудь важных научных результатов. Научная истина не сводится к суждению типа «все или ничего», а является предметом последовательного приближения. То, что мы имеем, обладает очень существенной достоверностью и важно­стью, несмотря на значительное научное несовершенство. Примем, что «теоретическая система» для целей данного исследования будет включать в себя все три типа понятий, обсужденные выше. Они так тесно переплетаются, что система аналитических элементов никогда не существует без соответствующей системы координат и без концептуальной структуры конкретных систем, к которым она применяется. Но исследования теоретических систем могут отличаться разной степенью внимания, которое они уделяют этим трем видам понятий. Данное исследование, подобно любому другому, должно включать все три типа, но основной интерес будет сосредоточен на одном из них — на понятии «части», или единицы. Нас прежде всего будут интересовать единицы и их структурные взаимосвязи, из которых складываются конкретные системы действия. Эти конкретные системы суть все явления, которые могут быть описаны в терминах системы координат действия. Аналитические элементы будут рассматриваться в различной связи, но здесь не будет предпринята попытка систематически разработать определения и взаимосвязи аналитических элементов, включенных в такие конкретные системы действия.

Рассмотрение частей или единиц действия распадается, естественно, на два раздела — определение и классификация элементарных единиц и определение соответствующих отношений единиц в системах. Последние для данных целей могут быть обозначены как структурные отношения. Тогда основным каркасом настоящей работы может считаться анализ структурного аспекта систем действия, в некотором смысле их «анатомия». Необходимо привлечь внимание к тому факту, что относительно тех же конкретных явлений возможно проводить функциональный анализ на различных уровнях. Взаимоотношения четырех схем, рассмотренных выше, в первую очередь являются отношениями различных уровней, на которых можно описывать «социальную структуру». Один из этих четырех — «действие», наиболее интересный для нас, может считаться самым элементарным. Последующее является не анализом социальной структуры во всех возможных терминах, а лишь анализом в терминах схемы действия. Отсюда и название нашей работы — «Структура социального действия».

Хотя все структуры должны быть рассматриваемы как то, что может быть проанализировано при помощи множества аналитических элементов, и, следовательно, эти два типа анализа тесно взаимосвязаны, отсюда не следует, что только один набор элементов годен при анализе данной конкретной структуры, коль скоро она адекватно описана. Напротив, тот факт, что возможны различные наборы, достаточно хорошо установлен. Если более чем один из них работает, они, разумеется, окажутся взаимосвязанными. Но сама эта возможность анализа при помощи различных элементов объясняет, почему нежелательна попытка перескочить прямо от наброска структур систем действия к системе элементов. Именно на первом, а не на последнем уровне авторы, рассматриваемые здесь, обнаруживают почти явное единство в рамках общей для них системы. Но в различных их работах способ описания этой системы так широко варьируется, что оказывается невозможным без длительного и трудоемкого анализа свести их аналитические элементы к терминам единой системы. Действительно, это чрезвычайно трудно, поскольку эксплицитная система элементов присутствует только у Парето.

Необходимо остановиться еще на одном пункте введения. Эта работа не может считаться чем-то окончательным даже в рамках тех ограничений, которые здесь при­няты. Одним из самых важных следствий из принятого нами взгляда на природу науки является то, что наука не может (без давления извне) быть статичной. Она включена в динамический процесс развития по самой своей сути. Следовательно, любая публикация результатов, если она выходит за пределы констатации фактов, не влияющих на структуру теории, является в некотором смысле произвольной фиксацией данной точки в этом процессе.

Работа, целью которой является выяснение того, был или не был убит Цезарь 15 марта 44 года до н.э., может привести к окончательному результату, потому что этот факт, когда он будет установлен, так или иначе будет соответствовать почти любой концептуальной схеме. В исследованиях, подобных нашему, дело обстоит по-другому. Как и любое научное исследование, если оно действительно научно, наша работа может рассчитывать оставить безусловно достоверный «осадок», но она не может претендовать на создание окончательной концептуальной схемы, в терминах которой этот осадок может быть наилучшим образом сформулирован и связан с другими фактами.

Против таких преждевременных претензий на законченность выдвигается самое серьезное предупреждение. Обсуждаемые здесь работы автор изучал более или менее интенсивно в течение 6—10 лет. После продолжительных занятий в других областях он возвращался к интенсивному пересмотру этих работ. Каждый пересмотр проливал свет на весьма важные в них вещи, не замеченные ранее. Самые важные с точки зрения настоящего исследования пункты были поняты только после повторного пересмотра.

Объяснение этого факта, по-видимому, состоит в том, что осмысление с течением времени само претерпевало процесс развития. Хотя важные места были прочитаны и в некотором смысле «поняты», но в первом чтении они не казались такими «важными», какими стали после, поскольку тогда не было возможности связать их с теоретической системой и проблемами, которые из нее вырастали. Так как нет оснований верить в то, что процесс развития мысли внезапно остановится52, единственным оправданием для опубликования результатов такого исследования теперь или в другое время является убеждение, что этот процесс достиг той точки, когда результаты, не будучи окончательными, все же достаточно хорошо интегрированы, чтобы быть значимыми.

Богом науки действительно является эволюция. Но для тех, кто по-настоящему исполняет свой долг, эволюция науки за пределы, которые были достигнуты ими самими, должна рассматриваться не как предательство по отношению к ним, а как исполнение их собственных высочайших надежд.

52 Действительно, результат критического пересмотра различных частей данной работы под влиянием доброжелательной критики коллег хорошо подтверждает это утверждение.

Замечание о понятии «факт»

Для устранения очень распространенного источника недоразумений полезно в самом начале оговорить тот смысл, в котором употребляется термин «факт». Приспособив к целям данного исследования определение профессора Гендерсона53, мы понимаем факт как «эмпирически проверяемое утверждение о явлениях в терминах концептуальной схемы».

53 Henderson L.J., op. cit.

Вопросы об источниках доказательства для таких утверждений или о законности такого выражения Гендерсона, как «рецепторные опыты», здесь не будут подниматься. В различной связи эти вопросы возникнут в данной работе позже. Однако сейчас необходимо указать только на одно разграничение, которое имеет серьезное отношение к вопросу о научной абстракции. В определении, приведенном выше, факт рассматривался как «эмпирически проверяемое утверждение о явлениях». Дело в том, что факт сам по себе вовсе не есть явление, но есть высказывание об одном или нескольких явлениях. В этом смысле все научные теории состоят из фактов и утверждений об отношениях между фактами в указанном смысле. Но это ни в малейшей степени не предполагает, что факты, включенные в какую-либо теорию, являются единственными проверяемыми высказываниями, которые могут быть сделаны относительно соответствующих явлений. Система научной теории вообще является абстракцией именно потому, что факты, из которых она состоит, не составляют полного описания всех относящихся к ней явлений, а формируются «в терминах концептуальной схемы», т.е. воплощают в себе только факты о явлениях, которые важны для теоретической системы, используемой в данное время. Это различие между фактом как высказыванием о явлениях и самими явлениями, которые являются конкретными, реальными сущностями, поможет, если об этом постоянно помнить, избежать в дальнейшем крупных недоразумений. Эти термины будут употребляться в таком смысле на протяжении всего исследования.

Из этого рассуждения следует, что ни одно явление никогда не является «фактом», если только это не говорится в эмпирическом смысле. Вообще, конкретное явление может быть адекватно описано для целей даже одной теоретической системы только с помощью провозглашения некоторого числа логически независимых фактов. Каков порядок высказываний и сколько их должно быть — вопрос, который относится и к эмпирическому характеру явлений, и к теоретической системе, в понятиях которой они анализируются. Для целей любой концептуальной схемы существует «адекватное» описание, определение достаточного числа важных фактов. Это количество гораздо меньше фактов, которые возможно знать о данном явлении. Даже когда мы говорим, что «не знаем достаточно фактов», чтобы подтвердить данный вывод, мы подразумеваем здесь не количественную недостаточность проверяемых утверждений о данном явлении, а скорее то, что мы не в состоянии сделать определенные важные утверждения, логически необходимые для получения вывода. Важность фактов определяется структурой теоретической системы.

Глава II. Теория действия

Выше уже указывалось, что цель данного исследования — подробно проследить процесс фундаментального изменения структуры единой теоретической системы социальных наук. В последующих разделах первой части будет дано описание основных характеристик этой системы, в терминах которых можно будет говорить, что в процессе изменения мы имеем одну и ту же систему, описание логической структуры ее первоначального варианта или группы связанных между собой вариантов, которые стоят в начале этого процесса развития, и наконец, краткую историю этой системы в западноевропейских социальных науках, вплоть до момента, с которого можно приступить к углубленному анализу. Этот анализ будет уже содержанием второй части.

В целях удобства мы назовем рассматриваемую нами концептуальную схему теорией действия. Сохранение единства, на которое мы только что указали, заключается в сохранении в этой схеме в течение всего периода ее развития основного концептуального рисунка, который, сколь сильно ни менялось бы его использование и сопутствующий ему фон процесса, сохраняет тем не менее на всем своем протяжении некоторые существенные черты.

Единица систем действия

В первой главе мы обратили внимание читателя на тот факт, что в процессе научной концептуализации конкретное явление с необходимостью расчленяется на единицы или составные части. Первой бросающейся в глаза особенностью концептуальной схемы, к разбору которой мы переходим, является специфический характер единиц, используемых ею для такого расчленения. Основную единицу можно назвать «единичным актом». Подобно тому как единицы механической системы в ее классическом понимании — частицы — могут быть определены только в терминах их свойств, таких,как масса, скорость, место в пространстве, направление движения и т.д., единицы систем действия также обладают некоторыми основными свойствами, без которых невозможно представить себе такую единицу «существующей». Если продолжить аналогию, то такая неопределенная и потому «несуществующая» единица действия подобна единице материи, которая имеет массу, но не может быть локализована в пространстве, что бессмысленно с точки зрения классической механики. Следует подчеркнуть, что, говоря о единице действия как о чем-то существующем, мы не имеем в виду при этом какое-то конкретное пространственное или иным образом определенное существование. Мы говорим о возможности представить себе акт действия как единицу с точки зрения определенной системы координат. При этом должно существовать некое минимальное число терминов, необходимых для ее описания, а также минимальное число фактов, которое нужно констатировать относительно нее, прежде чем о ней вообще можно будет говорить как о единице системы.

В этом смысле «акт действия» или просто «акт» логически включает в себя следующее:

1) предполагает агента, «деятеля» или «актора» (actor);

2) акт по определению должен иметь «цель» (end), т.е. будущее положение вещей, на которое ориентировано выполняемое действие1;

3) акт предпринимается в «ситуации», направление развития которой в одном или нескольких отношениях кардинально отличается от того положения вещей, на которое ориентировано действие, т.е. от цели. Эта ситуация в свою очередь может анализироваться с помощью двух типов элементов: тех, которые актор не может проконтролировать, т.е. тех, которые он не может изменить или тех, изменения которых, противоречащие его целям,

он не может предотвратить, — с одной стороны, и тех, которые он может контролировать, — с другой2. Для первых можно использовать термин «условия» действия, для вторых же — «средства»;

4) в аналитическом понимании единицы действия изначально содержится определенный способ взаимоотношений всех элементов друг с другом. То есть в выборе альтернативных средств достижения цели, в той мере, в какой ситуация представляет такие альтернативы, существует «нормативная3 ориентация» действия.

1 В этом и только в этом смысле схема действия по своему характеру телеологична.

2 Следует отметить, что здесь речь идет не о конкретных предметах, находящихся в «поле» ситуации действия. Ситуация представляет собой условия действия в той мере, в какой актор не может ее контролировать. Условия противоположны средствам, т.е. тем аспектам, на которые актор может воздействовать. Практически все конкретные аспекты ситуации действия — это либо условия, либо средства. Так, в общепринятом смысле слова автомобиль это средство передвижения от одного места к другому. Обыкновенный человек не может сделать автомобиль сам. Однако, обладая той степенью и тем видом контроля над ним, который допускается особенностями его устройства и нашей системой собственности, человек может воспользоваться автомобилем для того, чтобы переместиться из Кембриджа в Нью-Йорк. Имея автомобиль и при наличии дорог, бензина и пр., он обладает определенной степенью контроля над тем, куда и когда будет двигаться автомобиль, а следовательно, и он сам. Именно в этом смысле авто­мобиль есть средство, с точки зрения аналитических целей теории действия.

3Определение и краткое рассмотрение термина «нормативный» в том смысле, в котором он используется в данной работе, см. в Примечании А, помещенном в конце этой главы.

Было бы неверно предполагать, что средства, используемые актором в пределах подконтрольной ему среды, выбираются произвольно или же зависят исключительно от условий действия; они, в некотором смысле, находятся под влиянием независимо действующего и решающего селективного фактора, знание которого необходимо для понимания конкретных действий. Для понятия действия весьма существенно предположение, что должна существовать какая-то нормативная ориентация (вовсе не обязательно конкретная, того или иного определенного вида). Как мы увидим в дальнейшем, различение возможных видов нормативной ориентации — это один из наиболее важных вопросов, с которым нам придется иметь дело в данной работе. Но прежде чем начать разбирать какой бы то ни было из них, нужно коснуться некоторых основных посылок из общей концептуальной схемы.

Первая важная посылка — это то, что действие есть всегда процесс, совершающийся во времени. Временная категория — это основная категория для данной схемы. Понятие «цель» всегда предполагает соотнесенность с будущим состоянием, которое либо в настоящий момент не существует и не будет существовать, если актором что-то не будет для этого сделано, либо, наоборот, желаемое состояние существует, но оно не остается неизменным4, если актор не предпримет для этого каких-то действий.

4 В то время как феномены действия являются временными по своей природе, т.е. включают в себя процессы, протекающие во времени, они не являются в том же смысле пространственными. Другими словами, связи в пространстве как таковые не релевантны системам действия, рассматриваемым аналитически. Для аналитических целей этой теории расположение действий в пространстве имеет не первостепенное, а вспомогательное значение. Или можно сказать так: пространственные отношения образуют только условия и — в той мере, в которой они доступны контролю, — средства действия.

Процесс действия рассматривается преимущественно в терминах его связи с целями и называется по-разному: «осуществление», «реализация» или «достижение». Вторая, столь же существенная посылка предполагает наличие некоторой сферы выбора, доступной актору, в отношении как целей, так и средств, в сочетании с понятием нормативной ориентации, а также предполагает возможность «ошибки» (error), неудачи в достижении цели или «неправильного» выбора средств. Различные виды ошибок и различные факторы, которыми они могут быть вызваны, — один из главных вопросов, которым мы будем здесь заниматься.

Третья посылка состоит в том, что система координат данной схемы в определенном смысле субъективна. А именно: она имеет дело с явлениями, с предметами и событиями, как они представляются тому актору, действие которого анализируется и подвергается рассмотрению. Конечно, явления «внешнего мира» играют главную роль, когда речь идет об их влиянии на действие. Но чтобы быть использованными именно в данной теоретической схеме, они должны быть сведены к терминам, которые в этом особом смысле являются субъективными. Этот факт имеет решающее значение для понимания некоторых особенностей рассматриваемых здесь теоретических структур. Он влечет за собой одно дальнейшее осложнение, которое надо постоянно иметь в виду. Можно сказать, что вся эмпирическая наука имеет дело с осознанием явлений внешнего мира. Следовательно, факты действия для ученого, который их изучает, — это факты внешнего мира и в этом смысле они — объективные факты. То есть, когда ученый выдвигает утверждения, которые он называет фактами, эти утверждения есть символическое выражение «внешних»5 по отношению к ученому явлений, а не содержимого его собственного сознания.

5 «Внешние» не пространственно, а эпистемологически. Внешний мир расположен «вне» познающего субъекта не в пространственном смысле. Отношение субъект—объект не есть отношение, разворачивающееся в пространстве.

Однако в этом случае в противоположность тому, что имеет место в естественных науках, изучаемые явления имеют научно релевантный субъективный аспект. Это означает, что ученый-обществовед, хотя он имеет дело с изучением содержания своего собственного сознания, постоянно занимается изучением содержания сознания тех лиц, действия которых он исследует. Это приводит к необходимости различать объективную и субъективную точки зрения. Это различение, а также отношение этих двух элементов друг к другу имеют большое значение. В данном контексте под «объективным» мы всегда понимаем — «с точки зрения наблюдающего действие ученого», а под «субъективным» — «с точки зрения актора».

Существует еще одно следствие, которое вытекает из «субъективности» категорий теории действия. Когда биолог или психолог-бихевиорист изучает человеческое существо, он изучает его как организм, как единицу, которую можно пространственно ограничить. Единица отсчета, которую мы рассматриваем в качестве актора, — это не организм, а «эго», или «я». Принципиальное отличие такого рассмотрения заключается в том, что тело актора как раз представляет для него такую же часть ситуации действия, как и «внешнее окружение». Среди условий, которыми обусловлено его действие, есть и условия, связанные с его собственным телом, так же как среди наиболее важных средств, которыми он располагает, есть «сила» его тела и, разумеется, его «ум». Ясно, что аналитическое различение актора и ситуации не совпадает с различением орга­низма и среды, которое характерно для естественных наук. Вообще речь идет здесь не о различении конкретных «вещей», ибо организм является реальной целостностью6. Речь идет скорее об анализе, необходимость которого вызвана категориями эмпирически полезных теоретических систем.

6 Актор тоже является реальной целостностью в неменьшей степени, чем организм. Последний включает в себя только те аспекты человеческой сущности, которые релевантны «биологической» системе координат.

А теперь рассмотрим четвертое следствие, вытекающее из теории действия. Разумеется, ситуация действия включает в себя элементы того, что на общепринятом языке называется физическим окружением и биологическим организмом — если упоминать хотя бы только два этих аспекта. С одинаковой уверенностью эти элементы ситуации действия можно анализировать как в терминах физических, так и в терминах биологических наук, и явления, которые мы рассматриваем, бывают предметом анализа в терминах тех единиц, которые используются вышеупомянутыми науками. Скажем, о мосте можно сказать, что он состоит из атомов железа, некоторого количества углерода и т.д. и из составляющих их электронов, протонов, нейтронов и т.д. Нужно ли тому, кто изучает действие, становиться физиком, химиком, биологом для того, чтобы разобраться в своем предмете? В некотором смысле — да, но для целей теории действия нет необходимости или желательности проводить такой анализ настолько глубоко, насколько это вообще возможно сделать. Границы анализа устанавливаются системой координат, с которой работает исследователь действия. Это означает, что явления, не сводимые к терминам действия, интересуют его постольку, поскольку они определенным образом вторгаются в схему действия, т.е. играют роль условий или средств. Покуда их свойства, важные в таком контексте, могут быть точно определены, их можно понимать в качестве данных без дальнейшего анализа. Главное, что электроны, атомы или клетки не могут служить единицами для построения теории действия. Членение любого явления на единицы, выходящие за пределы контекста, где это явление рассматривается как средство или условие действия, автоматически выводит нас в иные, нерелевантные теоретические схемы. Для теории действия наименьшей из всех возможных конкретной единицей является единичный акт (unit act). И хотя его в свою очередь тоже можно анализировать с помощью элементов, о которых здесь уже говорилось, таких как средства, условия и регулирующие нормы, дальнейший анализ явлений, аспектом ко­торых эти элементы в свою очередь являются, релевантен теории действия только в той мере, в которой единицы, получаемые при этом, могут быть рассматриваемы как эти элементы единичного акта или системы таких актов.

Следует указать на еще одно общее положение, относящееся к статусу данной концептуальной схемы, прежде чем приступать к рассмотрению отдельных случаев ее использования, которые будут нас здесь интересовать. Ее можно использовать на двух уровнях, которые можно назвать «конкретным» и «аналитическим». На конкретном уровне под единичным актом понимается конкретный действительный акт, а под его «элементами» — конкретные целостности, из которых он состоит. Так, под конкретной целью подразумевается предполагаемое будущее положение вещей в целом в той мере, в которой оно релевантно системе координат теории действия. Например, студент может иметь непосредственной целью написание статьи на данную тему. Хотя в самом начале развития действия он будет не в состоянии наглядно представить себе ее содержание со всеми подробностями (то же самое можно сказать и о многих других конкретных целях), у него все же будет общая идея, представление о статье в самых общих чертах. Детализированное содержание может появиться только в процессе действия. Но это предвидимый продукт, и, возможно, его реализация — это и есть конкретная цель. Точно так же конкретные средства — это те предметы и ситуации, над которыми актор имеет достаточную степень контроля, например, книги, которыми он обладает или которыми располагает библиотека, бумага, карандаш, пишущая машинка и пр. Конкретные условия — это такие аспекты ситуации, которые он как актор не может контролировать в связи с непосредственными ближайшими целями, например, тот факт, что ему приходится ограничиваться книгами, которые есть в библиотеке его колледжа и т.д. Функция такого конкретного приложения схемы действия по преимуществу описательная. Факты могут иметь значение для ученого, использующего эту схему, в той мере, в которой они увязываются с сущностями, имеющимися в схеме, с «целями» или другими нормативными элементами, со «средствами» или «условиями» актов или с системами действия. Но в таком контексте они служат только для того, чтобы упорядочивать данные по определенной схеме, а не для того, чтобы подвергать их анализу с целью объяснить их.

Для объяснения необходим дальнейший шаг в направлении абстрагирования. Он заключается в генерализации концептуальной схемы таким образом, чтобы можно было выявить функциональные связи, заключенные в фактах, уже упорядоченных в описании. Этот переход, по-видимому, наиболее наглядно можно увидеть в том, что одна из наиболее важных функций аналитической схемы как схемы, которая противопоставляется конкретной описательной, — разграничивать различные роли нормативных7 и ненормативных элементов действия. Эта проблема хорошо просматривается в трудностях, возникающих в связи с понятием "цель". Как мы уже определили, цель — это конкретно предвидимое будущее положений вещей.

7 Под нормативным здесь понимается телеологический элемент только с точки зрения актора. Для наблюдателя в нем нет ничего этически обязательного (см. Примечание А).

Но совершенно очевидно, что не все это положение вещей в целом, а только некото­рые аспекты или черты его можно приписать нормативным элементам, и следовательно, действиям актора, а не особенностям ситуации, в которой он действует. Так, если воспользоваться уже приведенным примером, можно сказать, что в процессе действия, в итоге которого должна появиться статья, многие аспекты конкретной цели не зависят от действий данного студента, например, наличие в библиотеке только данных книг, а также другие условия, имеющие отношение к данному акту. Тогда цель в аналитическом смысле следует определить как различие между предвидимым будущим положением вещей в результате действий актора и тем положением вещей, которое можно было бы предсказать, исходя из начальной ситуации, если бы в нее не вмешалось действие актора. Соответственно, в теоретическом смысле, средствами будут не сами конкретные предметы, которые используются в ходе действия, а только те элементы и аспекты их, которые актор может проконтролировать, и только в той мере, в которой он их может проконтролировать8 при достижении своей цели 9.

Дата добавления: 2015-09-29