Пэйринг: Гарри Поттер/Драко Малфой 17 страница

— Это... Ты ошибаешься, — тихо ответил Гарри. — У меня никогда не было таких сильных противников. Ни в игре, ни в жизни. Ты был единственным.

— После Волдеморта, — с невеселой улыбкой напомнил Малфой. — Видишь, Поттер, я всегда был после. И никогда первым.

Гарри почувствовал, как в нём зашевелилась злость. И что, чёрт возьми, в этом и была причина их дурацкой вражды?! “ВОТ ЭТО?! Ну не идиотизм?!”

— Так стань первым! Что тебе, чёрт возьми, мешает?

— Ты.

— Драко, меня даже к мётлам не подпускают! Я тебе больше не соперник!

— Я не только квиддич имел в виду, Поттер, — тихо ответил Малфой. — И... лучше тебе уйти прямо сейчас.

Гарри посмотрел на блондина. На ключ в своей руке. Да. Очень дельная мысль... На сегодня общества Драко Малфоя ему уже больше чем достаточно. Есть, правда, слабая надежда на то, что этой ночью не будет никаких безумных снов... Всё-таки он так устал... Отключиться. Вот что ему нужно. Сейчас он ляжет в собственную кровать и... И почему он вместо облегчения испытывает какое-то непонятное разочарование? Гриффиндорец повернулся к стене. Услышал шаги Малфоя. И в следующую секунду тёплые руки мягко обхватили его сзади. Гарри выронил ключ и застыл, боясь даже вздохнуть. Словно рядом с ним была ядовитая змея. “Да сдались мне эти змеи!!!”

Нежная ладонь Драко скользнула по его груди вниз.

— Ведь ты этого ждал, правда? — прошептал Малфой, прижимаясь к нему сзади.

От его близости у Гарри захватило дух. Знакомое ощущение... Опасное и манящее... Губы Драко прижались к его щеке нежным поцелуем. А потом этот поцелуй скользнул вниз, к шее. И там замер. “О Боже...” Гриффиндорец почувствовал, как по груди к животу ползёт предательское возбуждение, и немедленно вывернулся из объятий.

— Нет, — прошептал он, разворачиваясь к Малфою лицом.

— Что “нет?” — голос блондина прозвучал непривычно мягко. — Тебе не нравится, как я это делаю? Скажи мне. Тебе противно?

— Нет... Да... — Гарри отвёл глаза. — Прости, я не могу. Я просто не могу, и всё.

— Почему?

“Почему! Если бы я знал...”

— Это ненормально.

— Так тебе это всё-таки нравится?

— Прошу тебя...

Драко подался вперёд и обхватил лицо Гарри ладонями. Прикосновение забинтованной руки вызвало у гриффиндорца весьма странные ощущения и абсолютно безумное желание прижать Малфоя к себе. “Господи, вот оно, начинается. Почему я не ушёл? Ну почему я не ушёл?”

— Не надо, — успел прошептать Гарри, и его дрожащие губы накрыл нежный тёплый поцелуй.

— Это неприятно? — Малфой прижался к нему, и Гарри снова упёрся спиной в стену. Только на это раз камни не показались ему твёрдыми и холодными... — Разве тебе не нравится?

Ладонь блондина легла ему на грудь, и пальцы слегка сжали Гаррин сосок. Гриффиндорец вздрогнул и испуганно оттолкнул его руку.

— Что с тобой? Эй, — Малфой ласково погладил его по щеке, — не надо бояться.

— Я не... Пожалуйста, отпусти меня, — взмолился Гарри, хотя его тело отчаянно сопротивлялось бьющемуся в агонии разуму.

— Но ты же... — губы Малфоя тронула улыбка, и Гарри сообразил, что обнимает его за шею. — Знаешь, как говорили в старину? Единственный способ избавиться от искушения — отдаться ему.

— Нет, это неправильно. Это... Я не могу, — пальцы Малфоя вернулись к его соску. — О!..

— Вот видишь, тебе же нравится. Зачем себя мучить? Просто расслабься, — язык блондина скользнул по его дрожащим губам. — Я не сделаю ничего, что тебе не понравится. Обещаю, — прошептал Малфой и потянул его к кровати.

— Я не... — простонал Гарри, беспомощно двинувшись за ним. “Господи, что я делаю? ПОЧЕМУ я всё это делаю? Надо это остановить... И жалеть всю оставшуюся жизнь... Или сделать это... И тоже жалеть всю оставшуюся жизнь?”

— Иди ко мне, — Малфой мягко привлёк его к себе. — Давай только снимем это. Расстегни.

Гарри не мог сопротивляться, когда с ним говорили ласково. Никто даже не догадывался, чего ему стоило выдержать разговор с Волдемортом в тот последний раз... Волдеморт говорил с ним так... Так, что хотелось заплакать. Гарри в первый раз в жизни показалось, что его кто-то по-настоящему любит... Это было безумием, но Гарри плакал, когда Тёмного Лорда поглотило ревущее пламя. Только ведь словам Волдеморта нельзя было верить. А можно ли верить Малфою? Кажется, сейчас уже не время об этом думать... Гарри стащил с себя кроссовки и переступил через упавшие на пол джинсы. Руки Малфоя медленно скользнули ему в трусы. И Гарри позволил блондину снять с себя этот предмет гардероба, внезапно ставший лишним. Даже каким-то неуместным...

Пальцы Малфоя легко пробежали по его груди, едва касаясь шрамов, и остановились на бёдрах. Гарри понимал, что стоять просто так — верх идиотизма. Но он не знал, что делать. Да и хочет ли он что-нибудь делать? Может быть, надо остановиться, пока ещё возможно?

— Ложись, — прошептал Драко, укладывая его в постель. — Просто ляг и ничего не бойся.

С его плеч медленно скользнул чёрный шёлк, и на груди слизеринца блеснула серебряная подвеска в виде змеи. Сердце у Гарри забилось так часто, что стало тяжело и больно дышать. Всё, что осталось на Малфое — это бинт на руке. О!... Гарри скользнул взглядом по его узким бёдрам. О чёрт возьми... Вот это да... Надо же... Гарри с трудом оторвал взгляд от блондина. “Неприлично так пялиться... Хотя о каких приличиях сейчас может идти речь?!” Драко встал рядом с ним на колени, и его возбуждённый член коснулся Гарриного, но гриффиндорец не сделал ни одного движения в знак протеста. Это было странное чувство — когда они соприкоснулись друг с другом. А ещё всё стало как-то просто. И не было ничего такого в том, чтобы лежать голыми в одной кровати... К тому же Гарри никак не мог отвести глаз от Малфоя. Как вообще природа создала ТАКОЕ? Это же невозможно — чтобы человек был НАСТОЛЬКО совершенным! Кожа Драко в свете свечей была похожа на дорогой атлас. И под этой невероятной кожей, как Гарри с удивлением понял, оказались очень неплохо развитые мускулы. “Какой же он красивый!”

Драко снял с себя цепочку и наклонился, чтобы поцеловать оставленную змейкой царапину на груди гриффиндорца. Гарри, ожидавший чего угодно, но только не этого — кто бы мог подумать, что Драко проявит такое внимание! — оцепенел. Малфой медленно провёл языком по Гарриной груди, подобрался к подбородку и остановился. Они посмотрели друг на друга. И Драко снял с него очки. Гарри закрыл глаза и почувствовал, как мягкие губы Малфоя всё теснее прижимаются к его рту. Драко просто ласкал его губами и не настаивал на том, чтобы сделать поцелуй глубже, но Гарри сам приоткрыл рот. Гриффиндорец смирился с мыслью, что ему нравится это. В конце концов, это было просто вкусно. “Всё-таки взбитые сливки или ванильный пудинг?” Может быть, слизеринец использует для этого какую-то магию? Может быть. Не всё ли равно...

Комната расплылась в туманном мареве, и в неровном свете свечей волосы Драко превратились в жидкое золото. Эти потрясающие волосы скользнули по его обнажённому животу, когда Малфой наклонился к Гарриному члену и взял его в рот. Гарри обеими руками вцепился в простыню и зажмурился. Тело отреагировало сразу. Как тогда, на лестнице. Слишком уж быстро... Кажется, Драко это тоже почувствовал и отстранился.

— Раздвинь ноги, — прошептал слизеринец.

И Гарри подчинился. Он понимал, что делает что-то не то. И что у него ещё есть время для отступления... О... Чего он хочет?...

— Не бойся, — Драко наклонился к нему, и длинные светлые волосы закрыли от гриффиндорца свет. — Это не больно.

“Это?! Что — ЭТО? Ничего ЭТОГО не будет!” Гарри попытался приподняться, но наткнулся на влажные горячие губы. Язык слизеринца тут же проник ему в рот, и Гарри почему-то передумал сопротивляться чему бы то ни было. Не сейчас... У него ещё будет время для протестов...

Чужие пальцы мягко скользнули под него и внутрь. Гарри задохнулся от неожиданности.

— Нет!

— Я ничего не делаю, — нежно возразил Малфой, лаская языком его ухо. — Что страшного?

Да... Пришлось признать, что ничего... О Боже... Просто его потрогали. Там. Просто. Вот, значит, как это... О... Но всё же... Гарри почувствовал, что давление внутри него слегка усилилось, и немедленно схватил Малфоя за запястье. И тут же испугался — не слишком ли сильно сжал его руку. “Чёрт... “Расслабься!” Это, черт возьми, называется “расслабься”! Да Малфоя вообще можно трогать? Наверняка у него уже синяк...”

— Мне не больно, — прошептал Драко, наклоняясь к его лицу. — Но всё равно спасибо, что подумал обо мне, — он поцеловал Гарри в губы. И гриффиндорец вернул ему поцелуй. — Я не боюсь боли, Поттер. А вот ты чего боишься?

— Я не... Не боюсь, — Гарри ужаснулся, поняв, что этот севший и охрипший голос принадлежит ему.

— Ну, конечно. Ты же намного сильнее меня, — пальцы Драко пробежали через ряды шрамов, исчертивших живот гриффиндорца.

“Логично. А почему тогда я так дёргаюсь?”

— Не думай ни о чём, — рука Малфоя скользнула ниже, и тёплые пальцы осторожно, но довольно крепко обхватили его пенис. — Просто расслабься.

“Расслабиться?! РАССЛАБИТЬСЯ?! И это когда с твоим членом такое делают?”

Гарри закусил губу, чтобы не застонать. Боже, а так ведь можно сойти с ума... Но может быть, тут не обязательно вести себя тихо? Всё-таки они не на лестнице, где их может кто угодно застать... Малфой наклонился к нему совсем близко, не прекращая работать рукой. Гарри встретился с ним взглядом и невольно вжался в подушку. Дадли обычно так смотрел на жуков, которым отрывал лапки — ведь очень любопытно, умрёт жук или нет...

Нет, конечно, то, что делал Малфой, боли не вызывало. Если бы Драко хотел сделать ему больно, то уже давно бы сделал. А ЭТО не было больно. Это было НЕВЫНОСИМО. Кажется, Драко просто хотел выяснить, надолго ли Гарри хватит терпения лежать молча. Движения мягкой тёплой руки слизеринца становились всё настойчивей, и Гарри пришлось изо всех сил стиснуть челюсти, чтобы не закричать. Напряжение стало нестерпимым. В этот момент Драко прижался ртом к его соску, и Гарри понял, что долго так не протянет. Ещё немного, и он прокусит себе губу. А потом, если будет продолжать сдерживаться, умрёт от разрыва сердца. Гарри почти не знал, что значит — потерять над собой контроль, и это пугало его, как все неизведанное. Страх становился ещё острее от того, что гриффиндорец чувствовал — это вот-вот произойдет, и он больше не сможет отвечать за свои поступки.

— Отпусти себя, не бойся, — шепнул Драко ему на ухо и прильнул губами к его шее.

“Чёрт возьми, зачем я согласился? Это безумие... О нет”.. Язык Малфоя настойчиво заскользил по его шее вверх-вниз, и Гарри понял, что вот теперь точно ВСЁ.

— Ах!...

— Ну наконец-то.

Гарри почувствовал, что блондин улыбается, и снова закусил губу.

— Не будь дураком, — задыхаясь прошептал Малфой, не переставая его ласкать. — Это же нормально. Когда нравится. Или не нравится? Мне прекратить?

Гриффиндорец с трудом выжал из себя:

— О Боже... Н-н-нет...

— Что — “нет”? Перестать?

— О, не издевайся, — выдохнул Гарри ему в рот. — Сделай уже хоть что-нибудь и прекрати, наконец, меня мучить...

— Мерлин, Поттер, какой же ты идиот, — невнятно пробормотал Малфой.

Поцелуй, которым он наградил Гарри, был намного грубее и настойчивей, чем все поцелуи до этого, и гриффиндорец внезапно осознал, что Драко возбуждён не меньше него. Если не больше... Гарри, неловко гладивший разгорячённое тело Малфоя, коснулся его эрекции. “Ого! Нет, наверное, всё-таки больше...” Как ему до сих пор удаётся сдерживаться? От неумелого прикосновения гриффиндорца Драко застонал, и у Гарри чуть удар не случился, когда он услышал этот потрясающий низкий стон.

“...я ему нравлюсь?... И он действительно меня хочет? Хочет меня?! — безумным вихрем пронеслось в затуманенном мозгу гриффиндорца. — Это правда?! О Боже, но до чего же это прекрасно, когда кто-то хочет тебя так сильно... И не имеет значения, кто и почему...” А через мгновение рассудок наконец-то отключился, и Гарри потерял всякую способность соображать. Он не мог вспомнить, когда и как член Малфоя оказался в его дрожащих пальцах. Это получилось само собой и было так... естественно. И, о Господи, совершенно нормально... И не имело никакого значения то, что у Гарри абсолютно не было опыта. Это совсем не важно, когда у тебя опытный партнёр. (“Опытный? Да. А разве нет?”) Их тела задвигались в унисон, они, как безумные, тёрлись друг о друга всё быстрее и быстрее, пальцы внезапно стали скользкими и ещё более неловкими. “Только не останавливайся, о пожалуйста!” В какой-то момент Гарри оказался сверху. Он не помнил, как. А потом опять снизу. Под спиной снова скомкалась сбитая простыня, а спутанные волосы слизеринца нависали над ним, закрывая свет. “Драко, о Боже, Драко...” Сквозь горячую пелену, окутавшую рассудок, до Гарри доносились стоны и участившееся дыхание, и он уже не мог понять, чьи это стоны — его или Малфоя. И это было не важно. Боже, как всё это было теперь не важно...

— Драко!

Сладкая судорога. Стон. О Господи, вот уже... Поцелуй. Горячий выдох:

— Да...

Падение с немыслимой высоты. Тело, разбивающееся на тысячи осколков... Вскрик. (Его или Малфоя?) Длинные золотистые волосы, стиснутые в кулаке.

Прерывистое дыхание. Гул в ушах. Бешеный стук сердца. Покрытая испариной кожа. Приятная сладкая тяжесть чужого тела. Что-то тёплое и липкое, склеившее их разгорячённые тела. Боже. Оказывается, это может быть так... Потрясающе... Как во сне.

Малфой приподнялся и посмотрел на гриффиндорца. Дыхание Драко было неровным и частым. Гарри, всё ещё оглушённый оргазмом, притянул блондина к себе. Они поцеловались. Словно поставили точку в том, что случилось. А потом Малфой с трудом сполз с него (они и в самом деле друг к другу прилипли) и потянулся за сигаретами.

— Дай мне очки, — прошептал Гарри.

— Ты хочешь уйти? — голос Малфоя прозвучал неожиданно громко и как-то... потеряно?

— Я ничего без них не вижу... — Гарри сел. — И... мне надо в ванную.

Драко молча кивнул и протянул ему очки, а когда Гарри надел их, слизеринец дал ему полотенце.

Гарри тихо поблагодарил и машинально стёр размазанную по животу сперму. “Ну, наверное всё, да? А что ещё? Поцелуй на прощанье?” Гарри спустил ноги с кровати, соображая, что делать дальше. Голова слегка кружилась. И немного знобило. А так ничего. Вполне можно жить. Главное, не думать о том, что случилось... Не думать о том, что ему никогда не было так хорошо, как сегодня, с ДРАКО МАЛФОЕМ. “Ну, в общем, какая разница... Кажется, это всё. И слава Богу. Чёрт”.

— Останься.

Гарри вздрогнул.

— Что?

— Не уходи.

Гриффиндорец медленно обернулся к нему.

— А зачем я тебе?

И встретился с яростным взглядом Малфоя.

— Ты совсем придурок, Поттер, или только удачно притворяешься? Тебе надо ВСЁ объяснять? Сам ты не понимаешь, да? Хорошо, я скажу. Мне страшно! И я боюсь оставаться здесь один! И ещё я не такая бездушная тварь, как ты думаешь!

И Гарри увидел, как у Малфоя задрожали губы. Это длилось всего мгновение, но его было достаточно, чтобы гриффиндорец поверил.

— Хорошо. Но знаешь... Ну... — Гарри покосился на валяющуюся на полу одежду. — Я... Мне нужно в ванну... И лечь. Правда. У меня голова кружится. А здесь... Только одна кровать. И...

— Поттер, я не буду тебя трогать, если ты об этом. В конце концов, что тебе мешает ещё раз разбить мне нос, чтобы я отвязался, — Драко поднялся с кровати и подобрал с пола свой халат. — Ладно. Я всё устрою. Подожди.

Малфой скрылся в ванной, а Гарри с тихим стоном опустился на смятую постель. “В общем, кажется, случилось уже всё, что только можно. (Почти всё. Но не в том суть.) Мне было хорошо. Это был Малфой, если ты ещё чего-то недопонял. И что с того? Если я сейчас останусь ночевать в этой комнате... То, наверное, назад пути уже не будет. Меня это пугает? Да мне вообще плевать. Я хочу лечь. И пусть этот день уже кончится”.

Драко вышел через несколько минут. В халате, под которым Гарри увидел пижамные штаны. Тоже чёрный шёлк. Волосы слизеринца были расчёсаны и аккуратно лежали на плечах. Бинт на правой руке намок. В левой — волшебная палочка.

— Твоя очередь, — Малфой кивнул на дверь ванной. — Мне надо привести тут всё в порядок. Не вручную, разумеется. Так что можешь не торопиться. Если вода слишком горячая, налей холодной сам. В мою пижаму ты не влезешь, но могу предложить халат. В общем, там есть шкаф, сам всё найдёшь. Не маленький.

Гарри постарался сделать вид, что для него в происходящем нет ничего особенного, молча проскользнул мимо Малфоя в ванную и прикрыл за собой дверь. Всё было ОЧЕНЬ странно. “Такая забота... Неужели, Драко в самом деле не хочет, чтобы я уходил? Или он просто не хочет оставаться один? И ему всё равно, с кем? Ладно. Это его дело, да? И я, кажется, очень хорошо его понимаю. Потому что тоже не хочу оставаться сейчас один”.

Гарри заглянул в шкаф и достал полотенце. Халат... Видимо, этот. Шёлковый. Тёмно-зелёный. Ему никогда не приходилось надевать ничего подобного. Он взял халат в руки и невольно залюбовался красивой тканью. Как можно в таком ходить? Хотя, наверное, шёлковые вещи не предназначены для того, чтобы их носить. Их надевают, чтобы сразу снять. В памяти внезапно ожили воспоминания о чёрном бархате, к которому Гарри когда-то прижимался лицом. Бархат не такой легкомысленный, как шёлк. Он более плотный и уютный и не скользит по телу. “Что могут вещи рассказать о человеке? И почему я вдруг об этом вспомнил?” Гарри торопливо отложил халат и потрогал воду. В самый раз. Сняв очки, он забрался в ванну.

Хоть Драко, конечно, и сказал, чтобы он не торопился, Гарри не собирался затягивать с водными процедурами — ему очень хотелось лечь. “Лечь. Гарри Поттер, ты понимаешь, что это “лечь” — означает лечь в одну кровать с Малфоем? Или после того, что было, ты совсем потерял рассудок? Рассудок... Ох, давай подумаем о рассудке завтра...”

Гарри выбрался из ванной и как раз начал вытираться, как вдруг из комнаты донёсся возмущённый голос Малфоя:

— Не знаю я, сколько он там сидит! Может быть, полчаса! Да чёрт возьми, Северус, зайди и посмотри! Думаешь, он утонул там без присмотра?

Гарри чуть не заорал в ответ “Что значит — зайди и посмотри?!”, но дверь уже открылась, и на пороге возник Снэйп. Гарри, всё ещё раздражённый, обмотал полотенце вокруг пояса и поймал себя на мысли, что даже толком не испугался. Глупо бояться неизбежного.

— Вот уж не думал обнаружить вас в комнате Малфоя, Поттер. У вас что, ванная не исправна?

В голосе Снэйпа звучала холодная ярость. Наверняка им с Малфоем сейчас влетит за ВСЁ. Впрочем, Гарри был не в том состоянии, чтобы бояться.

— Я делаю что-то, что мне запрещено? — негромко спросил он.

— Отнюдь, — профессор сверлил его пронзительным взглядом. — Просто я должен был проверить, вернулись ли вы к себе после отработки. Вас в комнате не оказалось. Вы должны понять моё волнение, мистер Поттер.

Гарри уловил в голосе Снэйпа язвительные нотки и осторожно произнёс:

— Но вы же не просили сообщить вам, когда работа будет закончена.

— Неужели?! — правая бровь Снэйпа издевательски взлетела вверх. — То есть вы смеете утверждать, что закончили работу?

— А разве нет? — Гарри невинно захлопал глазами.

— Поттер, я отлично знаю, сколько времени требуется двум ученикам для того, чтобы без магии вымыть полы в Большом зале.

Было бы странно, если б Снэйп об этом не упомянул. И что теперь?

— Будем считать, на сей раз вам повезло, но надеюсь этот успех не вскружит вам голову, и мытьё полов не войдёт у вас в привычку, — Снэйп не сводил с гриффиндорца глаз, и Гарри почему-то показалось, что профессору уже всё известно. Не про полы, конечно, а про них с Драко. “А в самом деле, почему он так на меня смотрит?”

Гарри скосил глаза и проверил, на месте ли полотенце. На месте. Ну а что тогда?

— Вы не умеете ни врать, ни притворяться, Поттер. Поэтому лучше вам заниматься только тем, что у вас хорошо получается.

Гарри вскинул на учителя глаза.

— Что вы имеете в виду?!

— Только то, что сказал, — ответил Снэйп, и в уголках его тонких губ мелькнула нехорошая улыбка. — Предупреждаю, ещё одно взыскание — и получите должность школьного полотёра до конца семестра. Работать будете под моим личным надзором.

Гарри был готов поклясться, что почувствовал прикосновение к своей коже — там, где была царапина, оставленная змейкой Малфоя. Но это, разумеется, ему только показалось. Снэйп стоял в нескольких шагах от него и, конечно же, не мог до него дотронуться. Что, впрочем, не помешало телу как-то неадекватно откликнуться на это странное ощущение.

— Надеюсь, что впредь вы не будете опаздывать на мои занятия, — Снэйп развернулся и закрыл за собой дверь.

А Гарри бросился к зеркалу. И остолбенел.

— Теперь давай разберёмся с тобой, — донеслось из-за двери.

Гриффиндорец с усилием оторвал взгляд от своих искусанных губ и засосов на груди. О... О.

— Северус, не надо!

Гарри замер в нерешительности. И что делать? Пожалуй, есть смысл дать им разобраться без него. Он сбросил полотенце и надел на себя халат. Прикосновение шёлка к коже вызвало какое-то странное волнение. Словно от поцелуя. “Гарри, хватит уже с тебя на сегодня поцелуев”.

— Северус! — почти крик.

“Что он с ним делает?!” — слегка обеспокоенно подумал Гарри.

— Ты же мне шею сломаешь!

Гриффиндорец приоткрыл дверь. Вопреки ожиданиям, картина в комнате была очень мирной. Драко стоял в двух шагах от крёстного, прижимая к груди забинтованную руку. Профессор сделал шаг навстречу Гарри.

— Ну, мистер Поттер, теперь давайте послушаем вашу версию, — произнёс Снэйп ледяным тоном.

— К-какую версию? — Гарри растерянно перевёл взгляд с профессора на Малфоя.

Лицо у блондина было белым. Не бледным, а именно белым. А губы горели от засосов так, что не нужно было даже внимательно вглядываться. О да. О да...

— Я ведь уже рассказал, — безжизненным голосом проговорил Драко.

— Да, это было крайне занимательно. А теперь я хочу послушать мистера Поттера, — Снэйп повернулся к Гарри. — Итак?...

— Ну... — гриффиндорец посмотрел Снэйпу в глаза. — Это я во всём виноват. Я его спровоцировал.

— Как трогательно, — тихо проговорил профессор. — Ну что ж. Полагаю, правду я так и не услышал.

— Послушай, ты можешь сказать, чего от нас хочешь? — сквозь зубы процедил Драко.

“А в самом деле, чего он от нас хочет?” — подумал Гарри.

— Я не желаю, чтобы Слизерин терял баллы по вашей милости, мистер Малфой, — ледяным голосом произнёс Снэйп. — В Хогвартсе запрещены драки. И смею надеяться, что впредь, мистер Поттер, вы не станете провоцировать мистера Малфоя на подобные действия.

Гарри не ответил. Это “смею надеяться” звучало настолько двусмысленно, что гриффиндорец испытал непреодолимое желание дать Малфою в глаз прямо при профессоре. Чтобы тот ни на что не рассчитывал.

Но прежде чем Гарри успел что-либо предпринять, Снэйп открыл стену и молча вышел. После этого у гриффиндорца не осталось ни малейших сомнений в том, что профессору всё понятно. Ну, в общем, это было ясно ещё в ванной. Да достаточно было просто посмотреть на Малфоя. Чего тут неясного. Если бы Гарри был в состоянии нормально реагировать на происходящее, то непременно разрыдался бы. Ещё час назад. Но у гриффиндорца больше не было сил. Ни на что. Он только успел сообразить, что в комнате не осталось и следа от того беспорядка, который тут царил, когда Гарри уходил в ванную. Одежда была аккуратно развешена на спинках стульев. Кровать выглядела словно на картинке в мебельном каталоге — на покрывале ни морщинки, на подушках ни складочки. И постельное бельё было свежее. А ещё Гарри заметил, что кровать, кажется, стала как-то шире. Чертовски предусмотрительно со стороны Драко.

— У тебя здорово получилось. Может, зубную щётку мне наколдуешь? — Гарри заметил на бледном лице слизеринца лёгкое замешательство. — Что, заклинания не знаешь?

— Поттер, на полке перед зеркалом лежит новая щётка, — Драко присел на край постели.

— И её можно взять?

— Не задавай дурацких вопросов.

Внезапно Гарри понял, что у него нет сил даже на то, чтобы почистить зубы.

— Знаешь, если ты не против, то я лягу.

— Почему я должен быть против. Делай, что хочешь, — пробормотал Малфой.

Гарри обошёл кровать и откинул одеяло.

— Свет гасить? — спросил Драко, не глядя на него.

— Если можно, то нет.

— Темноты боишься?

Гарри был уверен, что Малфой говорит это только потому, что не может не сказать. Многолетняя привычка. Что ж, это понятно.

— Я боюсь просыпаться в темноте. Всё время кажется, что я снова ослеп, — Гарри снял очки. — Наверное, глупо. Если тебе мешает, то можешь...

— Спокойной ночи, — перебил Драко и отвернулся к стене.

Глава 7.

После обезболивающего заклинания, которое наложил Северус, рука потеряла всякую чувствительность. Время от времени Драко смотрел на неё — просто для того, чтобы убедиться — рука ещё на месте. Что будет, когда действие заклинания закончится — лучше не знать. Лучше вообще НИЧЕГО не знать заранее. Поэтому Драко так ненавидел прорицание. Собственные успехи в этом предмете его теперь угнетали. В прошлом семестре они изучали высшие арканы Таро. Разбивались на пары и гадали друг другу, пытаясь узнать прошлое и будущее. Через месяц все стали замечать, что Драко Малфой безошибочно угадывает прошлое. А к Рождеству уже ни у кого не было сомнений в том, что предсказывать будущее у него получается ничуть не хуже.

Вообще поначалу это было забавно хотя бы потому, что грязнокровка Грэнжер, вторая звезда Гриффиндора после Поттера, имела высокий балл по прорицанию лишь благодаря знанию теории. А у Малфоя, как не уставала повторять Трелани к большому неудовольствию учеников других факультетов, был врождённый талант. Правда, сам Драко сомневался: можно ли называть талантом то, чем пользуешься неосознанно? Отец говорил, что в таких случаях это называется магическим даром — у чистокровных магов много скрытых способностей, которыми они могут пользоваться, даже не отдавая себе отчёта в том, что делают.

Ему вообще многое было дано от природы. Жаль только, что это нельзя было использовать для учёбы. Например, завораживающая магия и гипноз. Правда, завораживанием Драко так и не научился управлять. Это всегда случалось внезапно. Словно какой-то магический выплеск. И судя по всему, сегодня Поттер нарвался как раз на этот выплеск. “Удачно. А может быть, не было никакого выплеска. И в любом случае — что удачного?”

Да, было довольно любопытно — покопаться в чужом прошлом и будущем. Но только до того момента, как Драко решил погадать сам себе. Узнать, что ждет его самого. Карты очень недвусмысленно показали, что он останется один. Расклад не предвещал никаких болезней и смертей. Просто абсолютное одиночество. С одной стороны, это было понятно — ведь даже в компании своих прихлебателей и обожателей Драко всегда держался особняком. Как учили отец и Сев. Это было удобно. Безопасно. И правильно. Но это было другое одиночество. Одно дело, когда ты никого не пускаешь в свою жизнь. Другое дело, когда не пускают тебя. И вот оно, сбывшееся предсказание. Он один. ОДИН. После этого Драко зарёкся гадать себе и кому бы то ни было. "Лучше ничего не знать заранее". К тому же теперь у него появились другие занятия, для которых было мало врождённых способностей. Тут требовались приобретённые навыки.

Дата добавления: 2015-09-29