Пэйринг: Гарри Поттер/Драко Малфой 10 страница

Гарри почувствовал, что с ним сейчас будет истерика.

— Я тебя убью, если ты это не прекратишь!

— Убей, — отрешённо прошептал Драко, вдруг соскользнув перед ним на колени. — А, ведь тебе надо дать волшебную палочку... Ну конечно...

Драко вытащил из-за пояса свою и вложил её в руку Гарри.

— Не Бог весть что для убийцы Волдеморта, но тоже оружие, — лицо у Малфоя было таким, словно он и впрямь приготовился к смерти.

Гарри так обалдел от происходящего, что не мог вымолвить ни слова. И сил у него больше не было. “Кто из нас сошёл с ума?” В эту секунду Драко легко раздвинул Гаррины колени и положил ему руки на бёдра.

— Ну же, Гарри, это ведь так просто. Один взмах палочкой... — Малфой устало улыбнулся и совсем перестал быть похожим на себя. — Чего ты ждёшь? Не помнишь заклинание?

Ладони Драко медленно скользнули по внутренней стороне Гарриных бёдер, и тут Гарри прорвало. Внезапно он вспомнил, что физически всегда был сильнее Малфоя, а если Драко и смог его сегодня... застать врасплох... то это лишь потому, что Гарри сам это ему позволил. "Позволил? Ну да..."

— Ты что, совсем больной?!

Нет, Гарри не хотел его ударить. Совсем не хотел, просто Драко надо было сразу убрать руки и не... Не делать ЭТО. ТАМ. ТАК, что судорогой свело бёдра. Гарри отвесил ему пощёчину. Почему-то пощёчину, а не нормальный, хороший удар. Да потому что, чёрт возьми, он просто не знал, что делать! И очень смутно понимал, что с ним творится. Этот ужас никак не кончался, а в штанах происходило нечто вообще из ряда вон.

Драко поднял на гриффиндорца потемневшие глаза.

— Жа-аль, — чуть слышно протянул Малфой. На щеке у него ярко отпечатался след удара. — В другой раз я могу быть не таким податливым. Но... Если ты хорошо попросишь...

— Забери это! — Гарри бросил палочку на пол. — И НИКОГДА БОЛЬШЕ КО МНЕ НЕ ПРИКАСАЙСЯ! ВООБЩЕ КО МНЕ НЕ ПОДХОДИ!

Малфой подобрал палочку и медленно поднялся. У него было лицо человека, узнавшего, что он неизлечимо болен, и смерть его будет долгой и мучительной.

— Ты зря этого не сделал, Поттер, — прошептал слизеринец.

Гарри решительно не знал, как на всё это реагировать. Что происходит? Что? Почему они демонстративно не расселись по разным углам, испепеляя друг друга ненавидящими взглядами? Почему Малфой — Боже, МАЛФОЙ!!! — не дал ему сдачи?! Как в старые добрые времена, когда всё было так просто и понятно? Но сейчас почему-то всё было не то... Совсем не то, к чему Гарри привык за столько лет вынужденного общения с Драко. Всё началось с той странной сцены в подземелье. Может быть, Гарри и принял бы это за горячку после болевого шока, но у Драко остался шрам от удара Люциуса. Нет, всё это было на самом деле. ПО-НАСТОЯЩЕМУ. Гарри ничего не понимал, но совершенно не желал знать, что всё это означает. “Пусть это прекратится! Что он говорит? Что со мной? Почему я... я чувствую, что... Что? Мне его... жаль. Жаль? Просто ты хочешь, чтобы он продолжил делать ЭТО! Не хочу. Не хочу, правда. Но я... Я... не должен был, я просто не имел права его ударить. Теперь. После всего. После всего — чего? Я... Я уже ничего не знаю”.

— Не расстраивайся, Поттер. Всё правильно, — проговорил Малфой тихо. — Ты всё сделал, как надо. Было бы странно, если бы ты захотел.

Гарри непонимающе посмотрел на него. В чём Малфой был так уверен? “Что я его не убью? Или что я не стану...”

Слизеринец медленно, как во сне, опустился на противоположное сиденье. А потом вдруг закрыл лицо руками, но уже в следующее мгновение выпрямился и убрал ладони. Гарри, потрясённый, замороченный и растерянный, увидел, что блондин холодно улыбается ему. Вежливой светской улыбкой Люциуса Малфоя.

— Прости, Поттер. Ты прав. Я слегка не в себе. Больше ничего подобного не повторится. Обещаю. Можешь расслабиться. Я ухожу.

Он изящно поднялся и вышел.

Глава 2.

Кто-то потряс его за плечо. Гарри открыл глаза, пытаясь понять, где находится. Он лежал на чём-то... Одетый... А, ну да, я же в поезде... Но судя по всему, поезд сейчас стоял на месте. Кто-то склонился над ним. “Драко...”

— Мы приехали, — произнёс ровный холодный голос.

Гарри сел, смутно припоминая, что случилось до того, как его сморило. Легкомысленный поступок, после всего, что произошло, но бороться со сном сил не было. Всё-таки двух часов отдыха в сутки недостаточно, особенно учитывая все Гаррины стрессы.

Гарри посмотрел на Малфоя. Тот связал волосы в хвост и в строгой чёрной мантии стал ещё больше похож на Люциуса. А может быть, у Гарри это была уже навязчивая идея. Он убрал с лица растрёпанные волосы и поднялся. Драко молча отступил в сторону.

— Мы давно... — Гарри прокашлялся. — Давно приехали?

— Первоклассников уже увезли, — коротко ответил Малфой.

— За мной должны прийти. За тобой тоже? — Гарри не хотел возвращаться к тому, что сегодня произошло, поэтому постарался говорить как можно равнодушнее, как будто ничего не случилось. В голове очень некстати всплыл горячий ласковый шёпот: “Всё хорошо, любимый, всё хорошо...”

“Чёрт. Этого не могло быть на самом деле. Гарри Поттер, не кажется ли тебе, что с тобой в последнее время происходит слишком много того, чего происходить не должно?”

— Да, мне сказали дожидаться в купе, — отрешённо отозвался Драко. Голос у него был такой, словно он отвечал вызубренное домашнее задание.

Гарри хотел было спросить, кто должен прийти за Малфоем, но дверь купе распахнулась, и на пороге возник человек, которого задёрганный гриффиндорец никак не ожидал увидеть. Ремус Люпин лучисто улыбнулся обоим юношам и шагнул к Гарри, чтобы его обнять.

— Очень рад тебя видеть, — голос Ремуса прозвучал искренне и ласково. Гарри изо всех сил прижался к груди Люпина и с удовольствием вдохнул в себя знакомый запах нагретых солнцем пыльных книг и сухого дерева.

Ремус мало изменился с тех пор, как Гарри видел его в последний раз. Может быть, чуть-чуть поправился. И волосы стали совсем белыми. Да, и ещё новая мантия. Без прорех и заплат. Морщин на лице почти не прибавилось, как прежде всепрощающе и мягко сияли кроткие глаза, и улыбка была такой тёплой, что не хотелось отводить глаз от этого лица.

— Здравствуй, Драко, — Люпин ласково посмотрел на блондина, но тот лишь безучастно ответил:

— Утром виделись.

Ого. Вот, значит, кто провожал Малфоя на вокзал...

За спиной у Рема как из-под земли выросла внушительная фигура преподавателя по зельям, и сердце у Гарри вдруг забилось рывками. Он и не подозревал даже, что мог соскучиться по Снэйпу. Они расстались только утром, а ему, оказывается, уже было странно не видеть учителя так долго... Но к несчастью Снэйп мог одним лишь мимолётным взглядом уничтожить в Гаррином сердце все попытки ему посимпатизировать. Именно это сейчас и произошло. (В который уже раз за лето?)

— Всё в порядке, Северус? — Люпин дал ему войти в купе и одарил профессора необычно тёплой улыбкой. К огромному Гарриному удивлению, Снэйп ответил Ремусу довольно почтительно, без тени презрения или издевки:

— Да, уже всё нормально, Рем, не беспокойся, — и, напрочь игнорируя Гарри, обратился к Малфою: — Ну, здравствуй. Как твои дела?

Драко молча кивнул, давая понять, что с ним всё в порядке, но учитель притянул его к себе, и блондин без единого протестующего жеста крепко обнял Снэйпа, спрятав лицо у него на груди.

— Ну, ну, всё в порядке, — негромко проговорил Снэйп. Лицо у него как обычно ничего не выражало, но вот голос...

Драко с видимым усилием заставил себя оторваться от крёстного, и торопливо вытер щёки.

Снэйп посмотрел на Малфоя так... тепло, что Гарри вдруг стало до боли обидно, что на него ВООБЩЕ не обратили внимания. Словно его тут вовсе нет.

— Вы можете отправляться, ваш экипаж готов, — Снэйп посмотрел на Люпина.

— Тогда увидимся в зале. Идём со мной, Драко, — Ремус мягко взял Малфоя за плечо, и слизеринец с очевидной неохотой пошёл за Люпином.

А Гарри остался наедине со Снэйпом. Хорошо это или плохо — пока было не понятно. Преподаватель резко взял его за плечи и развернул к свету.

— А с вами что такое, Поттер?

— Я в порядке, — чуть слышно ответил Гарри. И вздрогнул, когда палец Снэйпа скользнул по его припухшей губе.

— Вы уверены? — холодно спросил Снэйп.

— Уверен, — сильно покраснев, ответил Гарри.

— Прекрасно, — сказал Снэйп безразличным тоном и не особенно церемонно подтолкнул Гарри к дверям. — Смотрите под ноги, будьте любезны.

Гарри покорно опустил голову и начал глядеть в указанном направлении, что было совсем не лишним: вся платформа была завалена камнями и ветками, словно тут недавно пролетел ураган.

— Профессор Снэйп... А профессор Люпин...

— Мистер Люпин, Поттер, — холодно поправил Снэйп.

— А разве его не восстановили в должности? — немного разочарованно спросил Гарри.

— Нет, — холодно ответил Снэйп. — Люпин приглашён сюда в качестве блюстителя порядка. Из-за вас и Малфоя. Вынужденная предосторожность. Дом, в котором мы с вами столь мило проводили время, был сожжён сегодня почти сразу после того, как мы его покинули. Видели, что творится на станции? Поезд пришлось задержать, пока мы разгоняли демонстрацию с платформы.

— Какую... — спросил было Гарри, но Снэйп полным презрения голосом проговорил:

— “Нет Тёмному Лорду!”, “Смерть сыну убийцы!”... Я не особенно вслушивался в то, что они орали, суть сводилась к чему-то такому. Знаете, мне никогда не приходилось принимать участия в разгоне массовых беспорядков. Лишь благодаря вам, Поттер, я получил такую редкую возможность. Моя жизнь вообще стала сплошным сюрпризом с тех пор, как Дамблдор назначил меня вашим опекуном. Даже не дерзну предположить, что будет в следующий раз...

Гарри ничего не сказал на эту тему. “Ничто не кончено, пока смерть не забрала нас...” Немного помолчав, он спросил:

— А как же мистер Люпин... Ну, он же...

— Не думаю, что найдётся много желающих контактировать с оборотнем. Министерство дало согласие на то, чтобы Рем находился тут. Луна уже почти полная, так что присутствие среди нас вервольфа произвело нужное впечатление на толпу этих суеверных кретинов.

Они подошли к стоящему недалеко от станции безлошадному дилижансу.

— У вас ещё есть возможность попасть на пир, как раз успеете переодеться, пока мы будем ехать к замку.

При слабом свете волшебной палочки Снэйпа Гарри увидел на сиденье аккуратно сложенную мантию и свою школьную форму со значком Гриффиндора.

— О-о-о... — Гарри представил себе, как он войдёт в Большой зал, освещённый сотнями и сотнями свечей, и как все на него будут пялиться... Ой, нет! — Пожалуй, я не...

— Поттер, вы должны быть на пиру. Это приказ директора, — отрезал Снэйп. — Переодевайтесь. Через пятнадцать минут мы будем на месте.

Учитель пихнул стенку дилижанса локтем, и Гарри почувствовал, что они немедленно снялись с места. Засвистел ветер. Дилижанс начал набирать скорость.

Гарри сел на скамью и посмотрел на кучку одежды. Приказ директора, будьте вы все не ладны. Я НЕ МОГУ ТУДА ИДТИ!!!

— Вы точно уверены, что с вами всё в порядке?

Гарри с подозрением поглядел на Снэйпа и очень осторожно ответил:

— Да, сэр. Почему вы спрашиваете?

— Поттер, у вас вид, как после пыточного проклятья, губа прокушена, и свитер надет наизнанку. Я конечно, не смею вмешиваться в вашу интимную жизнь, но только не в том случае, когда это серьезно грозит вашему здоровью.

Гарри залился таким румянцем, что от его щёк можно было прикуривать. К тому же он вспомнил, что так и не надел под свитер футболку... И неизвестно, что у него теперь на груди после этой проклятой малфоевской змейки... “Проклятье. Чёрт тебя побери, Драко!”

Гарри начал раздеваться, стараясь не поднимать на учителя глаза.

— Даже не знаю, что делать, Поттер, — медленно произнёс Снэйп, качая головой. — Придётся за вами серьёзно последить. Надо будет предупредить Ремуса.

— Пусть лучше за Малфоем последят! — вырвалось у Гарри, и он покраснел ещё сильнее.

Лицо Снэйпа приобрело нехорошее насмешливо-удивлённо-обеспокоенное выражение:

— Объяснитесь, Поттер. Драко мой крестник, и всё, что касается его, касается и меня. Что он сделал?

Гарри метнул в преподавателя колючий взгляд:

— Что бы ни сделал ваш обожаемый Драко, вы всегда найдёте ему оправдание. Так что не имеет значения...

— Нет уж, давайте разберёмся, — насмешливо сказал Снэйп. — Что же, скажите на милость, такое ужасное сделал с вами Малфой на этот раз? Он в самом деле должен быть наказан? Тогда разъясните мне, за что. Мы это разберём... На преподавательском совете.

Гарри от ужаса выронил мантию, но Снэйп услужливо поднял её и протянул ему.

— Ну так что, Поттер, будете говорить?

— Нет, — сквозь зубы выдохнул Гарри, принимая из рук учителя мантию. “Господи, когда же мы приедем наконец?”

— Жаль... Вас, видимо, что-то смущает? Мне самому поговорить с Малфоем?

— Нет! — непроизвольно вырвалось у Гарри.

Снэйп криво улыбнулся.

— Ох, Поттер, всегда вас что-то не устраивает... Даже когда искренне пытаешься вам помочь.

Гарри бросило из жара в холод:

— Вы... Почему вы так со мной обращаетесь?

— Поттер, я обращаюсь с вами в пределах уставных отношений Хогвартса, учеником которого вы являетесь, — бесстрастно ответил Снэйп. — Или вы ожидаете от меня чего-то большего?

— Я хочу, чтобы вы... — Гарри вдруг понял, что не знает, как объяснить то, что он хочет и что чувствует. Да и ЧТО на самом деле он чувствует? — Чтобы вы... Перестали относиться ко мне, как... Я не могу так больше!

— Неужели? — Снэйп без особого интереса посмотрел на него. — И что конкретно вас не устраивает в моём отношении к вам?

— Как вы не понимаете... — Гарри с отчаяньем посмотрел на безразличное лицо учителя и понял, что сам ничего не понимает. — Я... Мне больно это слышать!

— Вот как, — задумчиво произнёс Снэйп, склонив голову. — И почему же вам так больно?

Голос у него был настолько издевательски сочувствующий, что у Гарри от чего-то вдруг перехватило горло.

— Так я вас слушаю, — вкрадчиво сказал Снэйп. — Вам больно. Что дальше?

Гарри опустил голову, не зная, куда деваться от пронизывающего взгляда, и проклиная себя за то, что начал разговор. В это время свист ветра за окнами стих. Похоже, они прибыли.

— Вам больно... А что вы знаете о настоящей боли, Поттер? — в голосе Снэйпа внезапно что-то надломилось, и Гарри удивлённо поднял на него глаза, но профессор уже продолжал своим обычным презрительно-издевательским тоном:

— Вы ведь даже не имеете понятия, что это такое! Разумеется, вы попадали в какие-то ситуации, которые могли вас расстроить, но стоило вам выплакаться, как всё тут же переставало казаться таким ужасным... Не возражайте, Поттер, я прекрасно знаю, что вы собой представляете. Вы никогда не испытывали НАСТОЯЩЕЙ боли, потому что настоящая боль не проходит от слёз. Вам больно! Мой Бог! — Снэйп издевательски рассмеялся. — ВАМ ещё слишком мало лет, чтобы рассказывать МНЕ, что такое больно! Вы понятия не имеете, каково это... Что же касается ваших детских обид, которые вы именуете болью...

Больше это слушать было не возможно. “Да в самом-то деле, я не вчера родился!!! Я что, все семнадцать лет просидел в стеклянной коробке?! В конце концов, я убил Волдеморта!!!” Гарри в бешенстве вскочил. Он хотел сказать, что тоже повидал немало смертей, и что у него теперь вообще вся жизнь сломана, но вместо этого с губ сорвалось:

— У вас нет ни капли сострадания! Ни к кому!

Гарри решительно толкнул дверь, но успел сделать лишь два шага — учитель схватил его за локоть и резко развернул к себе.

— Да, Поттер, вы абсолютно правы, — холодно произнёс Снэйп. — Да, я чудовище, и у меня ни к кому нет сострадания. А вы никогда не задавались вопросом, почему у меня его нет?

Гарри понимал, что надо взять себя в руки и промолчать, но от испуга, обиды и злости не сдержался и яростно выпалил:

— Вы до смерти собираетесь помнить, как вас когда-то обманули?

— Упрекаете меня в злопамятности, Поттер? — вкрадчиво спросил Снэйп, и по его тону Гарри понял, что сейчас случится что-то непоправимое. — Вполне справедливое обвинение. Да, я прекрасно всё помню и собираюсь помнить об этом до смерти. Знаете, когда ваша невеста убегает с другим за день до свадьбы, а на вас спустя восемнадцать лет вешают опекунство над их драгоценным отпрыском, уж вовсе грех жаловаться на память!

Снэйп с отвращением отпихнул от себя обомлевшего Гарри, и тот беззвучно сполз на землю. Боже. Вот что имел в виду Хагрид. “Но почему он мне никогда не рассказывал? Только юлил и отмалчивался... И переводил разговор на другую тему. Вот в чём дело. Вот причина. И все вокруг знали. Знали все взрослые. И даже Дамблдор мне не сказал. Все знали. Один я, как идиот, не имел ни о чём ни малейшего понятия. Хотя можно было так легко догадаться...”

— Профессор, — чуть слышно прошептал Гарри.

— Поднимайтесь, Поттер, — ледяным тоном ответил Снэйп.

— Сэр, но я же ничего не знал! — умоляюще проговорил Гарри. Он стоял перед Снэйпом на коленях, но это сейчас не имело никакого значения. Пусть хоть целая школа увидела бы их вот так.

— Вы просто не хотели знать, — холодно сказал Снэйп. — Узнали бы, если б вас это интересовало. Ведь гораздо проще принимать на веру то, что больше нравится. Вставайте, Поттер. Довольно драм.

Гарри медленно поднялся и умоляюще посмотрел на учителя.

— Пожалуйста, простите меня.

— За что? — равнодушно спросил Снэйп.

— Я... — Гарри беспомощно глядел на него, опять не зная, что сказать. Не было слов. Только очень чёткая мысль: “Я полный идиот!” — Простите меня за то, что я вам наговорил. Я не имел на это права.

В темноте Гарри не видел лица учителя, а его голос, когда он заговорил, прозвучал абсолютно бесстрастно.

— Поттер, в вашем возрасте уже пора бы знать цену сказанным словам. Хотя для вас это нормально: сначала говорить, не думая, а потом просить прощения.

— Но я в самом деле не...

Гарри внезапно почувствовал на себе тяжёлый взгляд учителя. “Почему я не вижу в темноте? Он злится или нет?”

— Хватит об этом, — холодно ответил Снэйп.

Гарри несмело протянул руку и коснулся его рукава.

— Но я же...

— Поттер, об этой истории даже писали в газетах. Я не открыл вам никакого секрета. Честно говоря, я был уверен, что вы уже знаете о ней и занесли её в список подвигов вашего великого отца.

— Да прекратите вы! — Гаррин голос прозвенел в темноте умоляюще и гневно. — Это ужасно — то, что он сделал! Но я же в этом не виноват, за что вы...

Повисла долгая пауза. Гарри показалось, что в его жизни не было ничего ужасней и томительней этого молчания. Снэйп нависал над ним, как могильный монумент. Чёрный зловещий силуэт в темноте ветренной осенней ночи.

— Ну, конечно, вы не виноваты, — наконец произнёс профессор каким-то странным тоном.

Гарри показалось, что его погладили лезвием бритвы.

— Сэр...

Пальцы Снэйпа крепко взяли Гарри за плечо и потянули за собой:

— Идёмте.

— Подождите. Пожалуйста.

— Поттер, вас ждёт вся школа, — холодно проговорил Снэйп.

Но Гарри остановился и несмело уцепился в рукав учителя.

— Почему вы не взяли меня с собой в Министерство? Почему не дали мне выступить? Я бы заставил их слушать! Почему вы мне не позволили сделать хоть что-нибудь для вас? Ведь я перед вами в неоплатном долгу. Я не могу так! Я не привык только брать!

— Поттер, я не нуждаюсь в ваших жертвах. Меня вполне устроит должное внимание к моему предмету, — холодно отозвался Снэйп, освобождая свой рукав. — Всё, довольно разговоров. Идёмте.

Гарри молча подчинился. Невозможно. Это какой-то кошмар. Сколько ещё ему предстоит вытерпеть? Они все сговорились его доконать? Мама. В день свадьбы со Снэйпом. Убежала с папой. Но это же... Гарри подумал о Гермионе. “Это была сущая ерунда по сравнению с сорванной свадьбой”. Снэйп и моя мама. В голову как всегда не к месту полезла всякая дичь. Значит они делали ЭТО? Гарри украдкой посмотрел на учителя и попробовал представить его рядом со своей мамой — яркой, рыжеволосой, молодой... Нет-нет-нет, этого я уже не выдержу... Не сегодня и не всё сразу! Но постойте... Это значит, что мама его лю... Любила?! В памяти всплыл момент, который Гарри видел сегодня утром (примерно лет сто назад) на платформе: Панси Паркинсон возвращает Малфою кольцо. После разговора со Снэйпом Гарри даже забыл о том, что Драко отколол сегодня в поезде. Может быть у слизеринца поэтому крыша и поехала? Из-за Панси?

Они миновали парадный вход, и Гарри ступил под своды родной школы, но почему-то ничего не почувствовал. Ни радости от возвращения, ни чувства, что он дома. Порез на груди припекало, губа болела, на душе было погано-препогано. Не хотелось ни есть, ни видеть кого-либо... Кроме, разве что Люпина, потому что Гарри горел желанием выяснить, почему сорвалась свадьба. Люпин должен был это знать. Он был одним из самых близких друзей Джеймса... Но какой бы ни оказалась причина, это было ужасно. Никто не заслуживает подобного. Даже Снэйп... Тем более он...

Гарри остановился перед дверями, ведущими в Большой зал и понял, что не может себя пересилить. “После всего, что случилось сегодня... Я не выдержу. Я умру. Они будут смотреть. Все. Я не смогу войти один”.

— Поттер, возьмите себя в руки, я вас провожу, — резко бросил Снэйп побелевшему гриффиндорцу.

Гарри почувствовал себя, как жертва, которую ведут на заклание, но выбора у него не было. И он, увлекаемый Снэйпом, вошёл в зал.

Кажется, можно было услышать, как за окнами падают листья. Пока Снэйп вёл его к гриффиндорскому столу, никто не проронил ни звука. Но конца света не произошло. Гарри сел на свободное место среди учеников своего класса, рядом с Почти Безголовым Ником, и всё закончилось. На него перестали пялиться, потому что сейчас его стало почти не видно, и не все посчитали приличным вертеться. Слава Богу...

— Привет, Гарри, — бодро сказал Ник. Он был единственным, кто с ним поздоровался. Да уж, привидению опасаться нечего... “Неплохая у меня в этом году намечается компания: оборотень, опекун-вампир в лице Снэйпа, призраки и слетевший с катушек Драко Малфой...”

— Привет, Ник, — тихо сказал Гарри в ответ.

Снэйп отправился к учительскому столу, и теперь все, включая привидений, безмолвно пялились на преподавателя зельеделия. И не мудрено, потому что Снэйп никогда ещё не выглядел так хорошо в ярком парадном освещении Большого зала. Можно было даже засмотреться... Конечно, если знаешь, как он выглядит обычно. “Нет, мама всё-таки сделала правильно. Я бы не вынес, если бы моим отцом стал вампир... А с другой стороны, стал бы он таким, если бы мама в своё время так не поступила?”

Снэйп занял своё место за учительским столом. Рядом с Люпином. Гарри заметил, что одно кресло — между профессором Дамблдором и профессором Флитвиком пустует. Интересно, чьё. Ну, конечно, очередной учитель по защите от сил зла. Интересно, кто.

Гарри получил ответ на свой вопрос почти сразу же. Дверь отворилась, и в зал вошла женщина в серебристо-голубом одеянии. Гарри в очередной раз мстительно порадовался, что все взгляды прикованы не к нему. Но на эту женщину смотрели, затаив дыхание от восторга. Она была не просто хороша собой. Она была прекрасна. Как весна. Как восход. Как любовь. Как всё самое лучшее сразу. Гарри сам себе стал противен от таких сопливых мыслей, но это была правда. Глядя на неё, он даже на мгновение забыл про всё, что на него навалилось. Странно было видеть у взрослого человека такое сияющее, брызжущее светом и энергией приветливое лицо. Словно война её не коснулась. Где они её взяли?!

Женщина поднялась к столу, и Дамблдор встал ей навстречу.

— Наконец-то все мы в сборе, и можно приступить к пиру, — торжественно сказал он, и Гарри машинально отметил, что распоряжения относительно него самого были сделаны раньше. — Но прежде чем мы начнём, хочу представить вам новую преподавательницу по защите от сил зла, миссис Анастасию Маршалл. Прошу любить и жаловать.

Все зааплодировали, а миссис Маршалл поклонилась и мило зарделась. Гарри невольно посмотрел на Снэйпа. На лице у него появилась тень вымученной улыбки. Какого чёрта Снэйпу не дают преподавать защиту?! Может быть он прекратил бы свои выходки, если бы наконец получил это заколдованное место... Гарри был готов поспорить, что и эта учительница тут только на год, не больше. “Ну и ладно. Это меня не касается. Надо ещё пережить этот год”.

Тарелки наполнились разносолами, и Гарри внезапно замутило от вида еды. Как они могут есть?! Это же ужасно. Он почувствовал на себе чей-то взгляд. Гермиона. Она не успела отвести глаза, и ей пришлось улыбнуться. Прямо как только что улыбался Снэйп... Гарри улыбнулся ей в ответ, полностью уверенный, что его улыбка — отражение Гермиониной. “Ну извини, Герми, придётся смириться с тем, что я всё время буду у тебя перед глазами”.

Гарри посмотрел на Люпина. Он что-то оживлённо рассказывал Снэйпу, а тот очень внимательно слушал, слегка наклонившись к нему. С ума сойти. Что же это должно было произойти, чтобы Снэйп снизошёл до бедного скромного оборотня?

Гарри отвернулся и внезапно заметил в дальнем конце стола Драко. Он сидел один, очень бледный и прямой, и смотрел куда-то мимо всех. А слизеринцы не решались поднять на него глаза, хотя Гарри был уверен, большинство из них было бы совсем не против того, чтобы Драко Малфой занял место отца. “Всё хорошо, любимый, всё хорошо...” Гарри вздрогнул и нервно потянулся за графином с простой водой. Одно лишь воспоминание об этом нежном задыхающемся голосе заставило сладко замереть всё внутри. “Да что же это со мной такое, а? Я не хочу! НЕ ХОЧУ! “Любимый”... Что за бред? Но как он это говорил... Как!” Гарри, положа руку на сердце, хотелось бы ещё раз услышать это. Он никогда не слышал ничего подобного. Да и кто мог сказать ему такое? Гермиона, которая цепенела от страха, стоило лишь Гарри начать расстегивать штаны? “Но всё же это мальчик... Пусть даже такой. Красивый и... У него такие... Всё, стоп, Гарри Поттер. Тебя куда-то не туда заносит”.

Нет, еда — это всё-таки не самое глупое занятие. По крайней мере все прекратили на него пялиться. Гаррино место было с самого края стола, слева никто не сидел, а с правой стороны проявляла чудеса гибкости Лаванда Браун. Она увлечённо жевала, не очень замечая, что жуёт, и разговаривала с Парватти Патил, при этом ни единого раза не обернувшись, хотя Гарри чувствовал, что ей безумно хочется посмотреть на новую учительницу. Напротив сидели Невилл и Дин Томас. Оба упёрлись лбами в тарелки и старались не поднимать глаз, что им в принципе удавалось. Похвальное усердие. Гарри вдруг ощутил почти болезненное желание пойти и сесть рядом с Драко. Чтобы все перестали напрягаться. Надо же так всем испортить вечер. “И сколько можно есть, в конце концов?!”

Гарри поднял глаза и напоролся на взгляд Невилла, который перестал жевать и спросил, как ни в чём не бывало:

— Ты почему не ешь?

— Не хочется, — машинально ответил Гарри, посматривая на часы, висящие в другом конце зала. Как же сегодня всё тянется...

Дата добавления: 2015-09-29