Пэйринг: Гарри Поттер/Драко Малфой 5 страница

Гарри прижался к учительскому боку, не без удовольствия ощутив, как его обнимает сильная рука, и переступил порог номера.

Если номер напоминал притон для наркоманов, то коридор вообще выглядел как общественный туалет. Всё было в ржавых подтёках, штукатурка сыпалась прямо им на головы, краска на дверях номеров облезла. Пыльный неровный пол кое-как залит бетоном. В воздухе, забивая все остальные запахи, висел сигаретный дым. Дым... “Позвольте... А почему мне не хочется курить? Странно. Четыре дня совсем без сигарет, и ничего. Ладно, какая разница. Не хочется, и славно. Что бы ты делал, если бы вдруг захотел курить? Не важно, как это выходит, но очень удобно при сложившихся обстоятельствах”.

Снэйп, одной рукой поддерживая Гарри, остановился в холле, чтобы расплатиться за номер. Пока они рассчитывались в клерком, Гарри не знал, куда деваться от взгляда владельца мотеля, худого старика с пронзительными, как у Дамблдора, голубыми глазами. Да, наверное, было на что посмотреть, и что при этом подумать. Мужчина и юноша снимают номер в притоне на целых четыре дня. Снэйп после этого выглядит так, словно только что встал из могилы, а Гарри не может стоять без посторонней помощи. Можно представить, что могли бы про них подумать люди в Хогвартсе, если бы увидели сейчас. Например, Невилл которому в последний год от сексуальной неудовлетворённости мерещились самые невероятные вещи даже в тех местах, где ничего подобного не было и близко. Или профессор МакГонаголл, которая, безумно опасаясь беременностей и венерических болезней среди гриффиндорцев, бдила денно и нощно, дабы предотвратить неотвратимое. Или Пивз. О, зловредная тварь! Сколько студентов заложил преподавателям — просто ужас. Ходил слух, что Снэйп скармливает своим не в меру озабоченным слизеринцам притупляющее средство, чтобы снять с них сексуальное напряжение. В этом сомневаться не приходилось. Снэйп кого угодно мог лишить последней радости в жизни. Тем не менее, сейчас Гарри, обхваченный учительской рукой поперёк спины, чувствовал себя очень уютно.

Владелец мотеля, однозначно заподозривший в них парочку садо-мазохистов (о подобном явлении Гарри имел отдаленное представление), проводил гостей взглядом, в котором явно читалось огромное облегчение. В своё время Гарри сам всегда чувствовал небывалую лёгкость, когда оказывался где-то очень далеко от Снэйпа. Но не сейчас. И в голову внезапно пришла мысль: каково это — быть с ним по-настоящему. Хотя как именно этим могут заниматься двое мужчин, Гарри представлял смутно. Даже теоретически. И слава Богу. “О чем я думаю?!”

На улице их ожидало такси. Насколько можно было понять в сумерках, серый неприметный “Плимут”. Снэйп усадил Гарри на заднее сидение и сел рядом, оказавшись точно за спиной у водителя — веснушчатого деревенского парня.

— Куда едем? — бодро спросил он.

— Стэнтон Гивз, — негромко сказал Снэйп.

— Стэнтон... Мистер, вы ничего не путаете? Там же лес, — водитель обернулся к нему и окаменел, увидев его лицо.

— Я знаю, — любезно ответил Снэйп и улыбнулся. Даже Гарри передёрнуло. Водитель сильно побледнел, отвернулся и больше не оборачивался.

Они ехали довольно долго, и Гарри успел заснуть. В себя он пришёл, когда сумерки стали непроглядной темнотой. Но машина всё ещё катилась где-то во мраке. Гаррина голова лежала на коленях Снэйпа. Одной рукой учитель придерживал его за плечо, чтобы Гарри не свалился на пол где-нибудь на ухабе. Трясло сильно. Видимо, они ехали по просёлочной дороге. Лежать было удобно, и Гарри не торопился открывать глаза. Ему никогда не приходилось просыпаться вот так — чтобы кто-то держал его голову на своих коленях, охраняя его сон. К тому же от Снэйпа хорошо пахло. Годы занятий алхимией не прошли для Гарри даром, (как бы Снэйп на эту тему не язвил!) и он смог узнать запахи полыни, мяты и сандалового масла. Был ещё какой-то запах. Тонкий, горький, горше полыни, но тоже приятный. Интересно, что это? Одеколон? Гарри не удержался и втянул носом воздух.

— Выспались, Поттер? — холодно спросил Снэйп.

— Да, спасибо, — с сожалением отозвался Гарри, вынужденный слезть со своего удобного ложа.

— Мистер. Кажется, приехали, — неуверенно сказал водитель, боясь обернуться.

— Чудесно. Остановите у поваленного дерева, — откликнулся Снэйп.

Водитель скользнул взглядом по Гарриному лицу, и Гарри понял, что таксист боится его не меньше, чем Снэйпа. Вероятно, то, что Гарри так безмятежно спал на коленях у своего жуткого спутника, водителю показалось нехорошим знаком.

За окнами было темно, хоть глаз коли. Куда они приехали? Это на самом деле лес?

Снэйп достал и открыл бумажник.

— Сколько с нас?

Водитель назвал сумму, и Гарри, не сдержавшись, указал на нужную купюру, зная, как трудно колдунам разбираться с маггловскими деньгами.

— Благодарю, Поттер, но по маггловедению у меня всегда был самый высокий балл в классе, — Снэйп протянул таксисту бумажку и холодно сказал: — Сдачу оставьте себе.

Таксист, заикаясь, пробормотал “Спасибо”, нажал на газ, и машина скрылась за деревьями со скоростью, больше подобающей кораблю космических авантюристов.

— А куда теперь? — спросил Гарри робко. Снэйп держал его за локоть, но даже несмотря на то, что они стояли совсем близко, Гарри не видел преподавателя.

— Прямо, — отозвался Снэйп и потащил спотыкающегося юношу за собой. В самые заросли.

Деревья и кусты росли чем дальше, тем гуще. Было темно, но Снэйп каким-то непостижимым образом знал, куда идти. Гарри очень надеялся, что идти не долго, потому что сил у него уже почти не осталось. Наверное, надо было сказать об этом Снэйпу, но проклятая гриффиндорская гордость не позволяла. Откуда вообще каждый раз вылезает эта самая гордость? Стоило лишь надеть брюки и начать видеть, как она тут как тут...

— Ой!

Отпущенная Снэйпом ветка чувствительно хлестнула Гарри по лицу, и юноша резко остановился, прижимая ладонь к горящей щеке.

— В чём дело?

Гарри чувствовал, что колени подгибаются и что если он сделает хоть шаг, то упадёт замертво, но не смог сказать об этом. Почему Снэйп не спросит сам? Неужели непонятно?

— Давайте передохнём, — пробормотал Гарри.

— Мы уже почти пришли.

Скажи ему. Просто скажи это!

— Я-больше-не-могу-идти, — выдохнул Гарри. Он был почти уверен, что Снэйп сейчас скажет, чтобы он тут и ночевал. Но учитель не сказал ничего. Гарри с каким-то странным замиранием сердца ощутил, как Снэйп подошёл к нему вплотную. И не успел Гарри понять, что сейчас случится, как его легко подхватили на руки и понесли вперёд в кромешной темноте.

Это было потрясающе. Почему Гарри всегда казалось, что беспомощность отвратительна? Почему он считал, что это страшно — когда ты полностью в чьей-то власти? Почему всегда думал, что это стыдно, когда ты не можешь идти, и тебя несут на руках? Боже. Это было как во сне. Или как в бреду. Безумие. Кто бы это не был. Но это был мужчина. “Гарри, МУЖЧИНА! И плевать. Мне наплевать”. И он обхватил Снэйпа за шею.

— Расслабьтесь, Поттер, я вас не уроню, — ядовито отреагировал Снэйп на это движение.

Гарри перевёл дыхание. Слава Богу. Не очень злится.

— Мы на месте.

Гарри с сожалением почувствовал, как его ставят на ноги. Ну, ладно. Пришли — так пришли. Что же делать. И тут у него так резко закружилась голова, что Гарри застонал, как от боли.

— Всё нормально, Поттер. Действие капель прекратилось.

— А как же я теперь? — чуть слышно прошептал Гарри. Состояние было такое, будто в голове всё съехало со своих мест и теперь болталось само по себе — не при деле.

— Мы пришли, вам это больше не нужно. Как вы?

— Ещё кружится, — простонал Гарри, понимая, что сейчас сверзится в обморок.

— Ну, обопритесь на меня, — раздражённо буркнул Снэйп. — Это сейчас пройдёт.

Обопритесь — это значит обнимите. Гарри обхватил преподавателя за шею и закрыл глаза. Дурнота постепенно отступала. Но как же не хотелось его отпускать... “Гарри, ты обезумел...”

— Всё? — грозно спросил Снэйп.

— Да, — с сожалением ответил Гарри. Может быть, это, конечно и дико, но никого приятнее Снэйпа он в своей жизни не обнимал.

— Тогда идёмте. Вам срочно надо лечь. И одна небольшая просьба: молчите. Даже если к вам будут обращаться. Поняли меня?

— Да, сэр.

Темноту внезапно прорезал яркий свет, и звонкий женский голос взволнованно воскликнул:

— Северус! Ну наконец-то! Я уже собиралась идти вас встречать.

— Всё нормально, Эмили. Мы прибыли. И оба почти в порядке.

В этот момент они как раз вошли в ярко освещённый холл или коридор. А может быть, это была кухня, потому что Гарри увидел живой огонь.

— В порядке?! Северус! Ты себя видел в зеркале?! Вы оба выглядите ужасно! Что случилось?

— Долго рассказывать, — Снэйп поудобнее перехватил Гарри второй рукой. — Вот ему надо поскорее лечь. А мне принять что-нибудь сильное. Я несколько...

— Ну, разумеется! — та, которую называли Эмили, была пышноволосой стройной женщиной в чём-то ярко-голубом. Детали Гарри не смог бы разглядеть при всём своём желании. А жаль.

— Если можно, я хотел бы устроиться в одной с ним комнате, молодому человеку нужен присмотр.

Женщина протянула руку и отвела с Гарриного лба волосы. Ну, сейчас начнётся...

— Господи!

Ну, разумеется...

— Это же... Но почему ты меня не предупредил?...

— Эмили, какая, к дьяволу, разница, кто это! — заорал Снэйп. — Ты уже устроишь нас где-нибудь, или мне его прямо здесь бросить?

— О, прости меня! — чуть не плача откликнулась Эмили. — Я такая глупая...

— Вот очень точно подмечено, — зло сказал Снэйп.

— Надо подняться на второй этаж. Вы сможете?...

— Сможем.

Снэйп дёрнул Гарри за собой, и победитель Волдеморта, стиснув зубы, потащился вслед за учителем на второй этаж.

— Сев, а нельзя сотворить носилки?

— Неужели ты думаешь, что если бы можно было, я таскал бы его на себе? — грубо отозвался Снэйп.

— Боже мой, совсем никакой магии?

— Только зелья. Мне и так пришлось применить два заклинания. Слава небесам, всё обошлось.

— Ой, бедный мальчик. Вот сюда.

Гарри уложили на что-то мягкое и довольно удобное. Гораздо более удобное, чем та кровать в мотеле. Комната была небольшая. Покрашенная светлой краской. На стенах несколько картин. На окнах светлые занавески. Стол, пара стульев и что-то вроде комода. Похоже на больничную палату, но всё же куда лучше, чем в том притоне...

— Эмили, если в доме есть плотные шторы, принеси их сюда. У него проблемы со зрением, ему вреден солнечный свет.

— Господи. Да, я поищу. Сев, а ты не думал насчёт... Ты же знаешь, что я могу...

— Об этом не может быть речи, — отрезал Снэйп.

— Но ты ведь не сможешь ухаживать за Гарри в таком состоянии! Дамблдор должен это понимать.

— Эмили, мне понадобилось пятнадцать лет, чтобы убедить его в чистой случайности того, что между нами произошло. Давай не будем заводить этот разговор. Я в порядке.

— Ты очень сильно не в порядке!

— Справлюсь как-нибудь.

— Нет, не справишься! Ты опять это принял, я же вижу! Это очень опасно! Сердце может не выдержать!

— Эмили, если не возражаешь, мы потом с тобой это обсудим. Мне нужно устроить молодого человека.

Женщина нерешительно двинулась в сторону двери.

— Позови меня, если что-нибудь понадобится, — тихо сказала Эмили, и Гарри очень ясно услышал в её голосе слёзы. Снэйп. Оказывается, со взрослыми он ведёт себя так же, как и со студентами. А мы ещё на него обижались!

Когда за Эмили закрылась дверь, Снэйп начал его раздевать. Гарри старался не мешать, молча дожидаясь, когда учитель закончит. Наконец Снэйп стащил с него джинсы и накрыл одеялом.

— Как себя чувствуете?

— Так себе, — прошептал Гарри.

— Вы точно можете сказать?

— Слабость. И тяжесть в груди, — с трудом проговорил Гарри.

Снэйп взял его руку и начал считать пульс. Пальцы у него были холодными и твёрдыми. Но Гарри ничуть не был против этой руки. Пульс медленно бился под его пальцами. А потом Снэйп вдруг очень низко наклонился к нему и приложил ухо к Гарриной груди. Гарри с ужасом почувствовал, как бешено застучала сжатая вена под пальцами Снэйпа. Чужие волосы, рассыпавшись по голой коже, обожгли, как крапива. Грудную клетку почему-то сильно сдавило. Снэйп чуть подвинулся и снова приник к его груди. Там, где под его щекой, как обезумевшее, колотилось сердце. Странное чувство. Очень странное. Гаррина рука сама взлетела вверх и скользнула по рассыпавшимся волосам. Коснулась его щеки. Снэйп выпрямился, не говоря ни слова, и хотел было встать, но Гарри его остановил.

— Сэр.

— С вами всё нормально, Поттер. Вы просто устали после переезда.

Снэйп потрогал его лоб рукой. А потом наклонился и коснулся его губами. Гарри замер. Так мама Рона всегда проверяла, нет ли у детей температуры. “Боже, я сейчас сойду с ума!”

— Небольшой жар. Но это не страшно, — медленно произнёс Снэйп. — Выспитесь, и всё пройдёт.

Возможно, дело было как раз в температуре, но Гарри внезапно прорвало:

— Простите меня. Мне очень жаль. Я не хотел, правда. Я думал, что всё закончится. Я больше не мог так. Один. Я не думал, что они... Но получается, что всё это было бесполезно. Бессмысленно. Я вас так подвёл...

— Поттер, я думаю, сейчас не время говорить об этом, — произнёс Снэйп устало. Но без раздражения или злости.

— Но они вас заставили, — слабо возразил Гарри. — Вы бы не стали меня спасать. Это слишком много — десять лет. Никто бы не стал. Вы не согласились бы сами.

— Откуда вы можете это знать, мистер Поттер, — вздохом откликнулся Снэйп.

— Но вы так много делаете для меня. Для меня никто так не старался. Никогда.

— Ладно, Поттер, хватит, лежите спокойно.

— Простите. От меня одни проблемы, — Гарри почувствовал, как защипало в глазах. — Я подставил вас. Вы пострадали из-за моей глупости

— О, только не говорите, что вас это сильно расстраивает. Я бы на вашем месте радовался.

Гарри умоляюще посмотрел на него.

— Может быть, я бы радовался. Раньше. Но не теперь.

— Так хочу вас огорчить, ничего не изменилось. Не терзайте мои уши. Завтра вам станет легче, и вы будете мучиться от того, что мне наговорили.

— Не буду, — тихо сказал Гарри.

— О, поверьте мне, будете, — сказал Снэйп почти мягко. — Вам надо заснуть. Вы очень измотаны.

— Вы не уйдёте? — быстро спросил Гарри.

— Не уйду, — Снэйп положил свою руку поверх Гарриной. — Теперь я никуда от вас не уйду.

— Спасибо, — пробормотал Гарри и покорно закрыл глаза.

Глава 6.

Проснувшись, Гарри обнаружил, что в комнате горит ночник. Окна были плотно зашторены. Какое сейчас время суток, не понять, но это не имело значения. С тех пор, как к нему вернулось зрение, при солнечном свете Гарри мог появляться только в тёмных очках. Он не очень-то скучал по свету. Какой от него прок, если всё равно нельзя играть в квиддич? Это, мол, вредно для зрения. Ни фига подобного — “вредно!”. Просто никто не знает наверняка, когда и от чего может проявить себя сила. Не было никаких гарантий. Все это знали и чертовски его боялись. Кстати, Снэйп тоже знал. Неужели ему не страшно? Где-то в глубине души Гарри был несколько разочарован этим, хотя его ужасно угнетало, что все волшебники шарахаются от него, как от чумы. Все. Но только не Северус Снэйп. Очередная жестокая насмешка судьбы.

Интересно, а Снэйпу вообще бывает страшно? Что-то не верится. Вряд ли можно напугать чем-то непроверенным, негарантированным и сомнительно вероятным человека, у которого хватило смелости лазить в чужой грудной клетке, отказавшись при этом от десяти лет собственной жизни. Несмотря на свою излишнюю подозрительность и неистребимую страсть к перестраховкам, Снэйп был убеждённым материалистом, напрочь лишённым предрассудков. Его жизнью правили здравомыслие, порядок и дисциплина. Поэтому Снэйпа ничто не меняло. Даже то, что мальчик, за которым он ухаживал, мог оказаться самым страшным колдуном на свете. Это совершенно ничего не значило. Снэйп не собирался изменять своим правилам и устоям из-за непроверенных фактов о возможной ненормальности своего подопечного. Гарри достаточно давно знал этого человека, поэтому очень хорошо понимал, почему Дамблдор доверил Снэйпу такую миссию.

Гарри с огромным трудом сел и попробовал сориентироваться в помещении. Комната была пуста. Стоящая рядом кровать убрана. Так. И что теперь делать? Хотелось бы узнать, где тут туалет и ванная. Если эта дверь ведёт в коридор, то вот эта дверь... Гарри осторожно сполз с кровати. Голова немного кружилась, но в целом было терпимо. Как же паршиво без очков! Но тем не менее Гарри удалось рассмотреть стопку белья на тумбочке около своей кровати. Пижама, трусы и майка. А ещё полотенце, зубная щётка, паста и расчёска. Отлично. Гарри по стенке добрался до второй двери и с облегчением выдохнул. Это был санузел. Ура.

Справив дела первой необходимости, Гарри упёрся носом в зеркало и на некоторое время лишился дара речи. Если бы он точно не знал, что он Гарри Поттер, то непременно решил бы, что он Северус Снэйп или кто-то из его близких родственников. Из зеркала на Гарри взирало абсолютно белое лицо с белыми губами. На фоне этого великолепия мрачно темнели тени вокруг ввалившихся глаз. Завершали картину фиолетовые следы полопавшихся сосудов на скулах. И зелёные глаза в подобном оформлении выглядели ничуть не менее кошмарно, чем чёрные... Волосы висели мёртвыми прядями в лучших традициях учителя зельеделия. Ого. Неудивительно, что Эмили пришла в такой ужас от их со Снэйпом вида. Гарри вспомнил, как на них смотрели таксист и хозяин мотеля, и вымученно улыбнулся. Это могло бы быть забавно. Если опустить события последних трёх месяцев.

Следующие полчаса Гарри потратил на то, чтобы привести себя в порядок. Сущей проблемой стала чистка зубов — пальцы категорически отказывались держать щётку. Но в конечном счете ему удалось умыться и даже надеть пижаму. Сил хватило, чтобы добраться до кровати и натянуть на себя одеяло. Гарри обессиленно откинулся на подушку. Сердце колотилось в груди так, словно он пробежал не меньше мили. Сколько же ещё придётся отлеживаться, чтобы прийти в себя после всего этого? Гарри был спортсменом, и находиться в таком состоянии ему было странно и непривычно. Хорошо уже то, что он мог хотя бы умыться и добраться до туалета без посторонней помощи. По сравнению с первыми днями после лечения это существенный прогресс. Лечения... Ага. Пыточное проклятье по сравнению с этой магией — любовное заигрывание... И он терпел это целый час! Терпел. “Ни фига ты не терпел, Поттер! Не изображай из себя героя. Ты орал, как резаный, и пытался вырваться. Чёрт, а кто бы не пытался?!”

Где-то в доме вдруг раздались голоса. Мужской и женский. Снэйп и Эмили. Похоже на скандал. Женщина опять предлагала свою помощь. А Снэйп решительно отвергал её предложения. И всё это на весьма повышенных тонах. До Гарри доносились обрывки фраз. Потом слышно стало ещё лучше — они, видимо, подошли к двери.

— Ты ведёшь себя, как ребёнок!

— Эмили, выбирай выражения! Не забывай, с кем говоришь!

— Но ты же прекрасно понимаешь, что не протянешь так долго!

— Когда мне понадобится твоя помощь, я тебя обязательно попрошу. Моё терпение тоже имеет границы!

— Чёрт тебя побери, Северус Снэйп! А я, по-твоему, должна оставаться безмятежно радостной, видя, во что ты превратился! Ты умрёшь, если будешь продолжать пить этот стимулятор!

— Это моё личное дело!

— Ну, конечно! Твоё дело! А моё дело — стоять и смотреть, как ты медленно сходишь в могилу, так получается, да?

— Я тебя в последний раз прошу, не начинай это снова!

— Иначе что? Что ты можешь сейчас сделать? Ты еле ходишь! Дамблдор ведь должен понимать, что тебе это необходимо! Ты чуть не погиб, ты уже за всё с ними расплатился! Пора бы оставить тебя в покое! Неужели им было мало всего, что ты сделал для них? Им понадобилось ещё десять лет твоей жизни, да?

— Эмили, прекрати!

— Да, отличная идея. Давай просто сделаем это и прекратим друг друга мучить! Я не видела тебя полгода, я пытаюсь тебе помочь, а ты ведёшь себя так, будто я тебе до смерти надоела!

Гарри услышал, что женщина плачет, и как-то равнодушно подумал: “А ты что думала — быть любовницей Снэйпа!” А всё-таки странно, почему он не хочет принять от неё помощь?

— Ну ладно, всё, — раздался холодный голос Снэйпа. — Я не хотел тебя обидеть, но ты ведёшь себя просто невыносимо.

— Тебе всё равно, — сквозь слёзы ответила Эмили. — Я люблю тебя и хочу тебе это доказать!

— Я и без доказательств знаю, что ты меня любишь. И мне это не всё равно. Но как ещё тебе объяснить, что я не могу...

— Северус, позволь мне...

— НЕТ!

— Но почему?

— Мы начинаем всё сначала. Давай сделаем перерыв, хорошо?

— Но сколько ты ещё будешь упрямится? Ты же лучше меня знаешь, что не справишься сам! Господи, ну что такого?

— Что такого?! Что такого?! Меня вышвырнут из школы, вот что такого! — взорвался Снэйп. — Ты что, не понимаешь — никто не захочет, чтобы в Хогвартсе преподавал вампир?

У Гарри открылся рот. Ничего себе... Вампир? Ну да, в общем, ни для кого не секрет, что Снэйп из наполовину вампирского рода, но ведь он вампиром не был... Его бы не стали держать в школе столько лет. Люпина выгнали сразу, едва только узнали, что он вервольф...

— Северус, и к чёрту эту школу! Пусть делают, что хотят! Если ты нужен Дамблдору, он всё поймёт!

— Возможно, — холодно ответил Снэйп. — Но поймёт ли это Временное правление — другой вопрос. Я должен доказать им, что мне можно доверять!

— Ты считаешь, что до сих пор не доказал?! Что им ещё нужно для доказательства? Твой труп?

— Эмили, я не хочу говорить об этом. Довольно, хватит.

— Северус, да как ты не понимаешь?...

— Я подумаю... Надо ещё немного подождать. Чтобы у правления не было возможности придраться.

— Чего ещё ждать? Когда ты не сможешь вставать? Этого будет достаточно для того, чтобы начать тебя лечить?

— Я сказал, что подумаю. Всё, — отрезал Снэйп, и дверь в комнату отворилась. Гарри думал, что женщина тоже войдёт, но учитель был один. — Не спите, Поттер?

Гарри несмело приподнял голову.

— Не удивительно, — хмуро буркнул Снэйп. На нём были светлые джинсы и синяя рубашка с короткими рукавами. — Эти женщины кого угодно могут вывести из равновесия. Они решительно отказываются понимать нормальное обращение. До них доходит только после того, как начнешь орать. Как, впрочем, и до большинства людей, к сожалению. Я вижу, вы вставали?

Гарри кивнул.

— Я был бы вам весьма признателен, если бы вы оставили свою дурацкую привычку трясти головой и отвечали чётко и внятно. Надеюсь, вы в силах удовлетворить мою просьбу?

— Да, сэр. Простите, — негромко отозвался Гарри. — А сколько сейчас времени?

— Времени? Вы куда-нибудь опаздываете?

Гарри почувствовал, что начинает ненавидеть эту Эмили. Снэйп был раздражён, и это отражалось на его отношении к Гарри. Контакта не получалось. Никак.

— Вы проспали двое суток, Поттер. Сейчас три часа пополудни.

— Двое суток?! — потрясённо переспросил Гарри. — А это нормально?

— Более чем, — буркнул Снэйп. — Вас сильно утомил переезд. Организм не выдержал такого напряжения.

— А... А это со мной ещё долго будет? — несмело спросил Гарри.

— Недели две, если всё пойдёт нормально. Главное, как можно меньше двигаться, — Снэйп говорил таким тоном, что у Гарри появилось непреодолимое желание говорить “извините” после каждого слова учителя. — Чем меньше двигаетесь, тем лучше себя чувствуете. На данном этапе любая активность без крайней необходимости для вас смертельна.

Активность. Гарри прикинул, что для него означает это слово. Квиддич. Секс. Сражение. Ничего этого сейчас не было. Всё остальное не существенно. Значит, будем спать дальше... Пока не начнутся пролежни.

— Я принесу вам поесть. Хотите что-нибудь помимо? Вам нужны какие-нибудь вещи?

Гарри попытался сохранить невозмутимый вид.

— А можно мне очки?

— Нельзя, — ответил Снэйп и вышел из комнаты.

— Понятно, — пробормотал Гарри. Собственно, ни на что другое он и не рассчитывал.

Пока очки ему и в самом деле не нужны. Ему всё время хочется спать. Вот, совсем немного подвигался, и уже тянет в сон. Что ж. Может быть, это и неплохо...

Снэйп вошёл в комнату с подносом и пристроил его на Гарриной кровати.

— Спасибо, — чуть слышно ответил Гарри.

Снэйп проигнорировал его благодарность, и Гарри не обиделся. Учитель сел на соседнюю кровать, положил руки на деревянную спинку и уткнулся в них подбородком.

На подносе стояли только чашки. Бульон, шоколад и сырые яичные желтки с сахаром. Ничего твёрдого, одна жидкость. Не слишком аппетитно, но Гарри подумал, что вряд ли ему хватило бы сил справиться с куском мяса. К тому же есть не хотелось, поэтому он без особенного желания взял чашку с бульоном и сделал осторожный глоток. Без соли, как и следовало ожидать. Гарри тяжело вздохнул и посмотрел на Снэйпа.

Достаточно было лишь взглянуть на учителя, чтобы понять — тот неважно себя чувствует. Снэйп даже в кресле обычно сидел очень прямо, не касаясь спинки. И Гарри не удержался.

— Профессор, почему вы не хотите принять ее помощь?

Снэйп так резко встал, что у Гарри бульон чуть не выпрыгнул из желудка.

— ПОТТЕР, ЕСЛИ Я УСЛЫШУ ОТ ВАС...

— Я понял! — испуганно пискнул Гарри, вжавшись в подушку. Дальше отступать было некуда.

—...ХОТЬ ОДНО СЛОВО НА ЭТУ ТЕМУ...

— Я прошу прощения! — Гарри непроизвольно зажмурился, потому что Снэйп опасно низко наклонился над ним.

—...ТО ВЫ ОБ ЭТОМ...

— Я же извинился!

—... СИЛЬНО ПОЖАЛЕЕТЕ!!! ЯСНО ВАМ?

— Ясно, — чуть слышно прошептал Гарри.

— Это обнадёживает, — ядовито сказал Снэйп, выпрямляясь и усаживаясь на свою кровать.

У Гарри отлегло от сердца. “Чёрт дёрнул ляпнуть это вслух. Мой проклятый язык. Никак не могу остановиться вовремя...” Гарри, морщась, глотал сырые желтки, размышляя, почему Снэйп так злится на него и на Эмили. Ведь не идиот же он отказываться от... Господи. Гарри подавился последним глотком. Наверняка это что-нибудь ужасное. Какой-нибудь очередной кошмарный ритуал вроде этого сан-жуна или ещё что покруче... Гарри вспомнил как его сердце билось в пальцах Снэйпа. Посмотрел на учителя, устало прислонившегося к спинке кровати. “Ему по-настоящему плохо. Плохо из-за меня”. И внезапно у Гарри вырвалось:

— Как вы себя чувствуете?

— Это не должно вас волновать, Поттер. Думайте лучше о себе.

Снэйп встал, забрал у него поднос и бесшумно вышел из комнаты.

“Блин, Гарри. Молчи, молчи, чёрт бы тебя побрал! Не трогай его! Не усугубляй положение! Но я не могу думать только о себе. Я никогда так не делал. Меня учили по-другому”.

Дата добавления: 2015-09-29