Тарантас для длинных туч 6 страница

В автобусе на работу еду, чего такое, думаю? То ли колется, то ли свербит как-то? В кабинете заперлась на ключ, не совсем разделась, вижу на левой половине зада прыщик такой, сильно красный. Думаю, потом полечу, работать пока надо. Дома вечером сильнее свербит и свербит, прыщик наполовину увеличился. В справочнике медицинском посмотрела, от прыщика избавляться надо. Пока иду ничего, сидеть начинаю – свербит и колется.

- И сейчас? – смешным лицом посмотрев на мужа, спросила жена.

- Слушайте, расскажу дальше, продолжение нужно обязательно. Решила, дома надо искать прыщик на левой половине зада. Вечером джинсы сняла – прыщика нету. Колготки сняла – прыщика нету. Да не смейся, Елизавета, мне от прыщика днём больно было. Трусы сняла – прыщика тоже нету. Вижу, есть настоящий шишак, чирей, у врачей фурункул называется. Так я не поняла, чирей или фурункул, чем они отличаются? Отрезала лист от цветка столетника, называется он и так, алоэ, помыла лист, разрезала вдоль, на бывший прыщик наложила, приклеила пластырем, заранее прочитав способ лечения в Интернете, и народный и медицинский. Ночью старалась не ложиться на больную сторону зада. Утром проверила, да, надо же, точно, вытянуло весь фурункул, осталось смазать вокруг зелёнкой и в автобусе присаживаться осторожно, вот как болеть плохо. В магазине кто-то сумкой мне по заду задел, больно. Больно, а вы смеётесь. Лучше снова кофе пойдёмте варить, у меня целый час впереди свободный, не хочу на работе торчать. Вы – хорошие. Я так долго рассказывала, вы слушали и слушали, на работе один знакомый слушать не захотел. Сказал, насчёт солёных рыжиков ему слушать больше нравится.

- Возможно, возможно, - согласилась Елизавета, понимая, любая глупость тоже заканчивается.

Вечером, поздно, пришёл Валерий. Похудевший лицом.

- К вам можно? Мне очень нужно.

- Давно тебя не было, месяца два. Снимай полушубок. А почему ты стал военным, майором?

- Работы нет на гражданке. Маялся, маялся, пошёл к ребятам в военкомат – заберите опять в армию. Они посмотрели документы, да, специалист редкий. Я и просидел два месяца в лесу, в армейской ракетной дивизии. На боевых дежурствах. Елизавета, вы не удивляйтесь, напрямую спрошу: у вас дома водка есть?

- Присутствует.

- Выпить надо обязательно. Выпить и поговорить, как с друзьями.

Перешли на кухню.

- А соль есть?

- Зачем?

- Живот болит. Меня отец когда-то учил, если живот болит - посоли водку и выпей. Соли можно?

- Берите, - пододвинула хозяйски Елизавета. – Сейчас вам жареную картошку подогрею, капуста есть, квашеная, и солёное сало.

- Самая закуска. Живот болит от нервов, я понимаю, от нервов. Вторые сутки заснуть не могу. А можно попроситься у вас переночевать, мне идти некуда, только в дивизию ехать, там снова на дежурство запрягут, офицеров по всем пунктам не хватает, бежит народ из армии. У нас в дивизии и солдат не хватает, лейтенанты в котельной топят.

- Оставайся, переночуешь, - согласился хозяин, с Валерием дружащий давно. И не понявший услышанное, - у Валерия в городе была и квартира, и семья.

- Я бы ещё граммов сто добавил, можно?

- Да хватит спрашивать, чего-то ты слишком вежливым стал. Раньше сам наливал, сколько хотел.

- То раньше, а теперь ты женат, и перед вами, Елизавета, неудобно.

- Удобно, - настояла Елизавета, показывая и глазами: я – своя. И повторила, - удобно.

Валерий поел подогретую картошку, взял, осторожно, квашеную капусту на вилку. Задумался.

- Честное слово не знаю, как разговор начать. А надо. Надо посоветоваться, другого друга у меня нет.

- Что-то с семьёй?

- Да, ты всегда меня понимал, я и пришёл посоветоваться. Один думаю – придумать не получается. Ну, хорошо, без работы я был несколько месяцев, в семью денег не приносил. Откуда их принесёшь, без работы? Жена начала баламутиться, сколько я тебя кормить буду, ты лоботряс ленивый… Чего рассказывать, сами понимаете. Чёрт с ним, пошёл на крайнее, снова в армию. У неё отец сильно заболел, умер, она мне и не сообщила, на похороны не вызвала. Чего, задумался, как узнал насчёт смерти тестя, на похороны срочно не вызвала? Из дивизии сразу бы отпустили. Нет, не вызвала. Приехал – она квартиру отца, как радостно рассказала, на себя оформить успела. И машину, новую иномарку. Пускай, говорю ей, мне чужого нажитого не надо, у нас трёхкомнатная квартира есть. Трёхкомнатную на четверых достаточно. Я ведь, Елизавета, на ней женился – сын у неё был, не мой. Оформил на себя, и наш попозже, совместный, родился, муж ваш знает. Она рассказывает – старшему сыну квартиру своего отца передаст, как подрастёт. Передавай, говорю, вместе с иномаркой. На иномарке решила сама ездить. А прошлый раз приехал когда на побывку всего на день – разговор начала, уходи из дома, пускай тебе в военном городке жильё дадут, мы тут сами будем. С чего бы мне уходить от двух сыновей? А один не твой, отвечает, прокормлю и двоих. Как не мой? Я его усыновил, я его с годика растил и растил, ты головой-то подумай?

- Пушкинская сказка про ту самую старуху, Валерий? Не хочу быть барынькой, хочу стать столбовой дворянкой? Выпьем, расскажешь дальше. Елизавета, ты будешь?

- Водку не умею. Налейте мне немного красного вина. Я предупредить должна… может, мне уйти? Может, разговор только на двоих?

- А вы сидите с нами, - попросил Валерий, - от вас, и скрывать?

- Она работает? Есть на что жить?

- Работает, в диспетчерской на железной дороге. Называет себя успешной женщиной. Я – успешная, у вас в дивизии по три месяца зарплату не выплачивают, я – успешная. Вот и слушайте, какая успешная. Стыдно мне, да расскажу по правде, как есть. Приехал – опять уходи из дома. Но сначала, предупреждает, будет суд насчёт воровства. Какого воровства? Такого, и подаёт мне список. Длинный. Начитается – тарелки глубокие обеденный, пять штук. Тарелки мелкие – восемь штук. Сапоги осенние новые – одна пара. Дальше подписные издания книг, Пушкин, Достоевский, Салтыков-Щедрин, Толстой, Бунин, я их годами доставал. Золотая цепочка, золотая брошь. И дальше, дальше. Какая цепочка? У неё никогда не было. Да, насчёт воровства. Ты украл из дома, поясняет мне, увёз с собой в дивизию и там продал. Муть, муть, да чего же у себя воровать буду? Да чего же из своей семьи воровать буду? А тебе, поясняет, в суде докажут – ты украл, и лишат тебя права на квартиру в счёт расчета за ворованное, иди отсюда и скандал, скандал. Совсем с ума сошла.

- Ничего себе… В кошмарные времена жена и муж плотнее должны держаться, помогать взаимно, выдерживать временные нехватки и денег, и…

- Елизавета, понятно, она сделала специально. Расчёт здесь – ты сорвёшься, ударишь в ответ на унизительное, лживое оскорбление, и до суда полтора шага.

- Застрелить её не потянуло, всё-таки она мать моего сына, и тот мальчишка не чужой, не от меня который. И избить. Опротивело – дальше всех пределов. И что мне делать, пришёл к тебе спросить, как к давнему другу?

- Для начала успокоиться. Расчёт простой, выдавить тебя из семьи. Но и в такой семье жить – я бы с таким оболганием – сам себя обворовал, свою семью обворовал - вон отсюда за порог и забыл, как звали. Пушкинская сказка, совсем с ума сошла.

- Да, говорит, здесь всё продам – две квартиры, машину, уеду жить в европейскую страну, в Голландию хочет.

- Подавай на развод. И одновременно, через суд, на полный раздел имущества. Ей нужно имущество – в эту точку и долби.

- Понимаю как психолог, психически она настроилась на уничтожение семьи, на продажу имущества, варианты – варианта два: или одумается, или так и сделает, - утвердила Елизавета.

- Сам подай на развод, на раздел имущества. Поможет, быстро одумается.

- Не стану отказываться от сыновей, на что мне суд с отказом от них? Отберут у меня, по суду. Она подаст – пусть и доказывает в отношении выдуманного воровства. А так-то сыновьям и отец нужен, и мать, не стану семью разваливать.

Сидели, говорили. C переживаниями.

Муж мой, я хочу тебе рассказать о настоящем содержании людей, по желанию передать настоящее, каким оно проявляется в проведении людей.

Я пришла в поликлинику и встала у окошка регистратуры, ожидая, пока дежурная за стеклом перестанет говорить по телефону. Тут же подскочила и оттеснила меня своей толщиной пожилая тётка, выкрикнув, она здесь давно стояла. Тётка начала переговариваться с дежурной. От другого окошка отошёл посетитель, я перешла туда. Тётка подскочила и сюда, потому что там дежурная снова говорила по телефону, и попробовала меня оттолкнуть с тем же «я тут стояла». Вы уверенны, вся поликлиника работает только для вас? – спросила я у тётки. Она оглянулась и побежала к прежнему окошку. Откуда она появилась ископаемым, я не знаю. Взяла талончик и пошла на второй этаж ждать приёма у врача.

Как только я присела на скамейку, с противоположной стороны в меня ткнула вытянутым пальцем другая тётка и объявила своим соседкам, «она боится идти к врачу». И на эту глупость, и на остальные высказываемые ею, слишком беспокойной и точно боящейся врача, я не потратила времени для ответа, услышав о себе «понятно, она глухая». Мне ненужно её перебрасывание личного страха на других. Не зря я занимаюсь психологией, мой муж, психология всегда показывает ключик, главный, в поведении людей.

Три ожидающих напротив меня, разговаривающих о засолке огурцов, называли себя дамами, а оставались, при любых названиях, тётками разных возрастов, давно потерявших очертания привлекательных фигур и напоминающих прямоугольники холодильников. Две из них и одеты в свитера и штаны, напоминающие одежду мужчин, работающих на стройке, только в конкретности к этим «дамам» одежда делала их ни мужчинами, ни женщинами.

С огурцов восклицанием «дайте я вам расскажу» перевела тему торопливым изложением воспоминаний о личном детстве, со вставкой грубых слов, как дамы настоящие не делают.

- Меня мать не хотела рожать, да, не хотела. Она бабке рассказывала, я маленькая была, копошилась рядом, запомнила. Бабке говорит, видишь, малая по избе крутится? Мы жили в деревне, в доме одна большая комната, из обстановки стол и две скамьи, широкие, на них спали. Бабке соседской говорит, я рожать не хотела, на что мне лишний рот в семье? Я на чердак залезу, вниз по лестнице на заднице съезжаю раз, второй и заново, пусть бы, думаю, выскочит она из меня раньше родов, тогда не выживет. Не выскакивает. Я животом ложилась на забор, думаю, задавится во мне, выкидыш получится, зато лишнего рта не будет, на что мне она? Не задавливается. Корову доила, она и родилась, рядом с коровой. Принесла её в избу, на скамью бросила соломки, положила на соломку, пускай полежит не прикрытой, может, к утру умрёт. Не умирает. Я и не умерла, не умерла.

- Да это чего вы такое страшное нам рассказываете? Нам к врачу идти, не знаем, какую болезнь назовёт, самим страшно и вы страшное говорите?

- Слушайте дальше. Не умерла я, на той скамье, на голой соломе простыла сильно. Мать виновата, ничем не укрыла меня. У меня простудные болезни начались, во взрослости воспаление лёгких получилось, после астмой заболела и вдобавок давление не правильное, называется гипертония. Живу да живу, чего мне поделается?

- Женщина, мы вас дамой называем, как по телевизору показывают в кино разных, вы чего нам страшное говорите? Давайте снова про дачные участки, у кого чего вырастает без удобрений.

Мой муж, меня поразил откровенный, хотя с какой-то стороны то ли глупый, то ли совсем ненужный для нормальной жизни. Многие люди подобное, если плохое с ними было, не вспоминают, не рассказывают в случайной болтовне, а тут я увидела – с настойчивостью рассказывала такое о матери, ужас, ужас… Вот и нравы деревенские, в открытую преступные, направленные против жизни рождённого человека, не становящегося родным…

Прочитал, мой муж? И забудь, и прости меня за передачу тебе узнанного о жизни подлинной, о чём нигде не прочитать, ни в каких учебниках о психическом поведении людей…

Я теперь понимаю твоё постоянное желание ходить мимо людей, как ты образно выражаешься, - ходить мимо людей и не портить своё душевное состояние. Ты прав.

Пёс достал из своей кладовки банку с солидолом, подставил дугу под ось с правой стороны тарантаса, выдвинул колесо почти на самый край, намазал солидолом внутри втулки, саму ось, надвинул колесо обратно и зашпилил. Понёс дугу к задней оси.

- Пёскин, ты чем занялся? – посмотрела на тарантас Елизавета, туманно оторвавшись от бумаг рукописи своей научной работы.

- За хозяйство переживаю, оси надо смазать, у нашего тарантаса колёса скрипеть перестанут. И ездить мы начнём ладнее, сами закрутятся. Надо краску купить, спицы покраской обновить.

- Хозяйственный- прехозяйственный… Когда мы поедем?

- Дождёмся лучшего моего друга, вашего мужа, и отправимся. Давно мы на длинных тучах не накатывали с одной на новую, выше и выше. Сегодня пасмурно, тучи по северной стороне встали, не уплывают, нас ждут.

Дождались, и выехали в пасмурность перед близким началом сгущения света, перед вечером. Пёскин с вожжами уместился среди них, Елизавета завернулась в поднятый широкий воротник осеннего пальто. Немного капало, и падение сырости с тучки верхней – не дождя, а мелкой сырости какой-то, пропало позади.

- Муж мой, а как мы будем жить?

- Хорошо.

- Так-то я знаю, хорошо будем жить, а если посмотреть по разным сторонам? Чем заниматься, основным, как зарабатывать второстепенное, деньги? Какими смыслами сама жизнь для нас может показаться, нужными и толковыми? Ты главнее меня, ты и объясни?

- Ну, вот, смотри подробности. Я продолжу зарабатывать в филармонии, могу перейти в большой ресторан, сидеть там по вечерам за роялем, как когда-то Раймонд Паулс, пока не стал очень известным. И свои мелодии так и буду сочинять, новые. Прежние поместил в Интернет – счётчик посещения считает, он электронный, его не накрутишь. Интернет заработка не даёт, зато моя известность становится выше, люди скачивают мелодии и скачивают. Кто не понял, тот дурак, но сегодня Интернет очень помогает известности композитора. Конечно, если ты пишешь не тарабайки безмозглые, бесчувственные, тили-мили, тили-мили. В творчестве не обманешь, вторая часть творчества – слушатели мелодий, и кнопка у них, выключения. Так – правильно, иначе бы композиторы позадирали носы, хвалили бы сами себя. Деньги я заработаю, не переживай.

- А мне чем заниматься?

- Ты же нашла, чем? Заканчивай последний курс университета, психология, похоже, на самое нужное для тебя. Ты как-то изнутри понимаешь психологию, ты от рождения её чувствуешь, что ли? Университет не закончила, а две твои научные работы переведены и опубликованы в иностранных университетах. На работу пока устраиваться не надо, тем более, по этим воровским фирмочкам часто зарплату не платят, одни обманы. Ты заработаешь попозже, и много заработаешь, когда большую рукопись опубликуешь в какой-либо европейской стране.

- Она там понадобится?

- Обязательно. Не во всех странах живут идиоты, помешанные на воровстве и накоплении денег. Умных людей во всём мире немного, но они всегда рады найти своего собрата.

- Перенести на меня, женщину, получится – сосестру?

- Смысл тот же, да, помнишь, какой умной жила на свете дочь учёного Бехтерева? Сама стала крупнейшей по проблемам жизни и деятельности мозга, и заменить её некем. Вот в чём настоящее, для умных, творческих людей.

- А почему, когда я хочу чувствовать тебя, твою заботу, твою любовь, меня тянет стать глупенькой, ничего не соображающей?

- А почему Пушкин написал, что поэзия должна быть глуповатой? С одной стороны, поэзия возносит души человеческие, поэзия красива, и – глуповатой? Мне долго думать пришлось.

- Чего ж ты понял? – приподняла воротник и его пальто.

- Пушкин прав. Может, и женщина местами чувствует себя удобнее, при желании на время стать глуповатой? А понимающая психику человека изнутри?

- Не знаю, не скажу для просто так, для изображения – ох-aх, я столько понимаю… А что там за туманы? Что за туманы, один за другим? Мы едем над своей страной, или где?

- Своя страна давно закончилась, я пограничникам лапой помахал, - значительным голос утвердил Пёскин.

Муж пригляделся.

- Они такие тревожные, - обернулась к нему Елизавета.

- Пёскин, ты вожжами правь внимательнее? Может, объедем туманы? Не свалимся в них?

- Пугаетесь, будто я править не умею…

- Пёскин, ну чего ты сдвинул брови? Ты наш надёжнейший…

Смотрели, почему-то перестав разговаривать. Далеко, где темнели какие-то горы, садилось оранжеватое солнце. Ближе виднелась верхом бетонная опора моста, удерживающая на себе канаты и на них, наверно, сам мост, утонувший под туманом. Правее виднелись шпили какого-то собора, что ли, расплывчатые золотистые огни самых высоких домов, а ближе к неизвестным горам город обозначился точками огней. Длиннейший туман почему-то отзывался тревогой, ехали в стороне и выше его. Вытягивай клочьями, туман как будто подталкивался исподнизу, наползая на неизвестный город.

- Похоже, внизу Америка, - сказал муж, - по архитектуре видно. Там небоскрёбы.

- Так быстро мы доехали на другую сторону всей Земли?

- Елизавета, - внимательно напомнил Пёскин, - в русских народных сказках и побыстрее доезжают, на коврах самолетающих.

- Сколько же миллионов людей, за туманом…

- Да, и им на земле хорошо, будем думать, - сказал муж. - Пожелаем им хорошего, побольше?

- Пожелаем, - улыбнулась Елизавета.

Конец второй части

19.10.2011 год.

Часть третья

Муж Тарнов писал не только музыку. Елизавета взяла начало рукописи, читала, с утра.

ТРАМБУРСОННАЯ РЕСПУБЛИКА. Я – ВАШ ПРЕЗИДЕНТ.

пьеса

Действующие лица:

Президент – маленького роста, тело узкое, короткое, голова большая, как раздутая, подбородок всегда задран. Вероятно, так изображает то ли свою значительность, то ли личную глупость. Одет в мятые джинсы, синюю майку с надписью на английском и кожаную куртку с заклёпками поверх, в руках крутит карманные телефончики, на боку висит ноутбук, причёска – петушиный хвост красного, жёлтого, зелёного цвета, щёки и подбородок заросшие щетиной.

Губернатор – с животом пошире большого холодильника, лысый, лицо внизу синее, в щетине.

Чиновники, пять штук, разные.

Генералы и буржуи местные – сидят в первом ряду зала.

Охранники.

Представители народа – охранники в зале, на разных местах.

Местный народ.

Пролог

На авансцене встречаются двое горожан, в виде случайной встречи на улице, и начинается диалог.

- Не добрый день, не добрый. У нас на дверях подъезда приклеили объявление милиции, такое. «Виду приезда в наш город президента жителям города сдать огнестрельное охотничье и иное оружие, на пикеты и демонстрации не выходить, на улицах проезда кортежа машин президента к окнам и форточкам не подходить, на балконы выходить запрещается. На крышах будут находиться снайперы, поэтому в окнах квартир не блестеть зеркалами и прочими предметами из-за возможности быть застреленным.К президенту подходить строго запрещено».

- У нас в подъезде такое же, а четверых в семнадцатой квартире арестовали, они в какой-то политической партии активисты. Что-то я не пойму, вроде народ президента избирал, а почему он народа ну обалдеть как боится?

Четыре дня из города народ вывозили в бывшие летние детские лагеря, там поселяли под охраной, пусть бы назад не возвращались, никого из людей не пускают. Самолётам над городом запретили летать, и близко, машины междугородние за двести километров в объезды направляют, через город ехать не разрешают. Обыски в разных домах делают, оружие ищут. На пути из аэропорта по обе стороны дороги у всех охотников в деревнях патроны и ружья отобрали, по кустам вдоль дороги солдат разложили заранее, охрану. Он сумасшедший, что ли, так народа боится?

- Ты слышал, в самом городе все люки канализации заварили, ни одну крышку не открыть? И на въезде в город, где железная дорога, асфальтом закатали рельсы на железнодорожном переезде? А те рельсы идут на областную торговую базу, где продукты для горожан, так если этот подросток вовремя не появится, мы и голодать начнём, ведь в магазины подвоз продуктов прекратили?

- Да, не смешно, как подумаешь, какие страной правят. Пошли, сейчас встреча горожан с ним будет, в театре.

- Ну, пошли, если нас туда пустят…

Действие первое

Свет в зрительном зале не выключают, зрители расселись. В зал входят охранники в чёрных одинаковых костюмах, с пистолетами в руках, автоматами и гранатомётами наизготовку. Располагаются во всех проходах. Встают, чтобы показать себя на местах, ещё охранники, сидящие среди зрителей. Во всех проходах зала возникают снайперы с винтовками, направленными на людей в разные стороны.

Занавес открывается. На пустой сцене – трибуна, она же постамент памятника. К ней для увеличение роста приехавшего приставлена подставка высотой с полметра с тремя ступеньками. По сторонам трибуны два железобетонных ДЗОТа с выставленными из амбразур стволами орудий. На заднике – портреты Ленина, Сталина, Хрущёва, Брежнева, Андропова, Черненко, Горбачёва, Ельцина, Путина. Появляется бочкообразный губернатор, его пузо не даёт возможности выпрямить руки, они держатся полукруглыми.

- Уважаемый соотечественники, как известно, бесконечно много месяцев ходили радостные, счастливые слухи, что в наш областной провинциальный город приедет президент. Позвольте сообщить вам, президент приехал с рабочим визитом. Таким образом, мы имеем на сегодня замечательное историческое событие, оно будет отмечено воздвижением памятного монумента и памятника с изображением самого президента.

Как известно, аэропорт у нас двадцать лет назад закрылся на плановый ремонт, так что президент прибыл в бронированном личном поезде высокой комфортабельности. Все окна спецпоезда одной кнопкой закрываются бронированными плитами одновременно, из башен начинается пальба автоматический орудий и ракетами. Говорю вам, дабы подчеркнуть высочайшую значительность прибывшей персоны.

Сразу с вокзала он отбыл на наше известное в стране, я бы подчеркнул, предприятие, с целью увидеть механизмы и инструменты успешной работы. Где мною ему были подарены лыжи и набор разукрашенных ложек. А сейчас, как водится, он изъявил желание встретиться с общественностью, представляющей часть нашего народа, с руководящими органами, то есть присутствующими здесь гражданскими и военными чиновниками, а так же – непосредственно с самим народом.

Уходит со сцены.

По радио: Внимание! Президент! Всем встать и руки по швам!

Охранники проверяют, все ли встали.

- Ты почему не встал?

- У меня одной ноги нет. И требую мне не тыкать, я ветеран войны сорок пятого года.

- Костыли есть? Постоишь на костылях! Встать!

По радио нечто, похожее на гимн трамбурсонной республики. Раскачиваясь, как сытая утка, выходит президент, поддерживаемый губернатором, влезает на постамент памятника-трибуны. Слуга выносит за ним разноцветное знамя, ставит позади, вешает какой-то герб с травой и голубями.

В зале на первом ряду вскакивают генералы, звенят медалями, берут под козырёк.

- Здра… жела… дорогущий главнокомандующий! Всегда желаем служить вам! Защитим от внутреннего и внешнего врага! За миллион рублей зарплаты в год!

- Будьте готовы!

- Всегда готовы!

Садятся.

- Приветствую мой электорат, а значит, руководимый мною мой народ! Договоримся сразу, как мне вас называть? Судари? Господа? Мистеры?

- Товарищи!

- Граждане!

- Ну, что за товарищи? Мы не на прокоммунистическом митинге, сами понимаете. Вижу, вы все глубоко взволнованы нашей встречей. Ещё бы, не каждый год вы видите своего президента, и тут…

- Впервые видим!

- А вы тот самый президент, из телевизора?

- И тут, где мы можем посмотреть близко, вы на меня и я на вас, я ожидаю ваши вопросы, на которые дам прямые, глубокие, прозрачные и глубоко креативные, надо понимать творческие, умные, содержательные ответы. Прошу задавать вопросы.

- Я учительница средней школы, три года назад закончила институт. Почему зарплаты маленькие, всего четыре тысячи? На них жить страшно, три заплатишь за квартиру и на тысячу питаешься, хлеб да чай только и купишь! Небось, у вас зарплата два миллиона?

Губернатор. - Я вам отвечаю. Жалуетесь на зарплату. Но ведь живые, с голоду не умерли? Ответ достаточно креативный? Прозрачный?

- Да говорите с народом на русском языке!

- Погоди, губернатор, могу сам ответить, не надо меня прикрывать собой. Я могу отвечать прямо, прозрачно. Брендово, подчёркиваю. Народ жаждет общения, прямого разговора со мной. Я вам расскажу, как нужно правильно варить гороховый суп. Иногда думают, нужно гороховый суп начинать варить с картофеля. Разумеется, очищенного. Подчёркиваю, очищенного и промытого.

Нет! Они глубоко ошибаются! Начинать варить гороховый суп надо с самого гороха, перед варкой его лучше часа два промочить в чистой, родниковой, подчёркиваю, слегка подсоленной воде. Не забудьте перед началом приготовления горохового супа сесть на кухне и перебрать горох, убрав из него засохшие и повреждённые горошины, и оставив только крупные, качественные. Вижу в зале улыбки, уверен, вы уже почувствовали, насколько вкусным окажется суп из гороха, до варки вымоченного в родниковой воде. Сейчас задам острый вопрос вашему губернатору. Скажите, а вот есть у вас в городе родниковая вода? Прямо отвечайте, прямо и прозрачно, брендово.

- Есть! В ларьках на улицах продаётся, сколько стоит - не помню. Прямо говорю, сам не покупал, мне домой холопы привозят.

- Надо искоренять дурные привычки, хотя бы в сводки цен заглядывать.

-Врёт губернатор! В ларьках на улицах продают воду из нашей реки, нечистая она, животом заболеть можно! Самогон из неё невозможный получается, не пьётся, честное слово!

- Товарищ президент! Прошу заслушать меня! Я женщина старая, на улицах когда дождь прольётся и подморозит, мне трудно ходить, дайте мне палочку? У меня денег нет на палочку, в аптеке купить не могу. Вы такой милый президентушко, как игрушечка, как лимончик игрушечный, - дайте мне палочку для ходьбы с нею? За хлебом в магазин сходить, с капусточкой пожевать.

- Да, господа и госпожи собравшиеся, правильно вы верите – власть способна решить многие проблемы! Где губернатор? Доставить сюда трость, вручить от моего имени. Кстати, могу на трости расписаться, надо?

- Едва расслышав начало вопроса из зала, в аптеку чиновника по поручениям отправил! Уверен, сейчас же привезут трость!

- Начальник, как вас называть… Начальник и президент, что ли? У нас в подъезде лампочки выворачивают, на почту ходила, письмо губернатору отправила, пущай лампочки взад вкрутят, на ступеньках лестницы спотыкаемся. Губернатор ничего не ответил, так пускай при вас вопрос решает.

- Адрес назовите? Лампочки будут на месте. Думаю, губернатор меня не подведёт? А сейчас, уважаемые сударыни и господа, а так же мистеры и…

- Товарищи мы, Товарищ-щиии… Не хотим господамиииии…

- Затихли все! – поднял руку губернатор.

- Свободу! Демократию! Власть народу! Долой захватчиков власти! Свободу!

В потолок стреляют автоматчики.

По залу бегают омоновцы, в глухих шлёмах похожие на космонавтов. Людям заламывают руки назад, затыкают рты. Хватают за волосы, пригибают лицами с полу, тащат, избивая резиновыми дубинками. Журналисту дубинкой разбивают фотоаппарат а затем голову.

-..мистеры и господа моего электората, я вам объясню разницу между сенокосом ранним и сенокосом вторичным. Прозрачно говоря, разница небольшая, но сначала вы можете услышать, что клубнику – вы сейчас все поразитесь и удивитесь, потому что привыкли из неё варить варенье, - клубнику можно обжаривать. Да, господа и мистерши, да, обжаривать! На самой настоящей сковороде, разогретой до нужной кондиции. Но не думайте и не пробуйте обжаривать на масле, ни в коем разе, ни-ни! На хорошо разогретую сковороду наливаете настоящий коньяк, французский, само собой, он настоящий, коньяк доводите до вспучивания в виде пузырьков, выкладываете на коньяк хорошо перебранную, промытую клубнику, обжариваете пять-семь минут. Записали? Вон там, вижу, в седьмом ряду госпожа записывает. Успеваете? Видите, насколько я внимателен к каждому в зале? Поджарив клубнику, выкладываете на отдельное чистое блюдо и каждую ягоду сверху закрываете ложкой сливой. Объеденье, попробуйте, рекомендую вам. Так, какой вопрос задавали из зала? Чего? Семь вопросов собралось? Решим, ответим. Подчёркиваю, клубника должна быть перебранной, без листочков и стебельков.

- Вот вы – большой человек, большой начальник. Скажите, почему нам ЖКХ не заменяет унитаз? Семнадцать лет нам унитаз прослужил верой и правдой, и треснул. В ЖКХ с мужем обращались, семь ответов письменных получили, в мэрию обращались…

- Большому человеку нужно большие вопросы задавать, касательно внутренней политики, - генерал из зала.

- Я и задаю. Сесть в туалете не на что, куда главней вопросы бывают?

- Отвечаю. У меня в детстве была кошечка. Знаете, чего она любила? Вы не поверите, дамы и господа. Моя кошечка любила свежую рыбку. Добавлю, очищенную от чешуи и внутренностей. Соберусь с друзьями на рыбалку, мальчиком ещё, наловлю рыбку, сижу дома, чешую ножичком очищаю. И рыбьи кишочки, тонкие такие. Кошечка рядом ожидает. И до того терпеливая, до того умница кошечка, ну до сих пор снится! Не очищенную рыбку не берёт, нет, ни за что! Надеюсь, я ответил на ваш вопрос?

Дата добавления: 2015-09-29