– Все?
– Похоже на то, госпожа фон Оффенбах, – хмыкнул мужчина.
Обращение она пропустила мимо ушей.
– А… о каком беспамятстве он говорил? – Вопрос был идиотский – совершенно не к месту и не ко времени. И Эрменгильда это прекрасно понимала, но слова уже сорвались с губ, и уже нельзя ничего изменить.
Мужчина криво усмехнулся:
– О моем. Я заколдован и помню только последние лет десять. И то – с большими пробелами.
Диалог был совершенно дурацким. Здесь, в сожженном практически дотла Бруне, над телом умершего инквизитора, рассказывать про свои проблемы… Нужно было быть круглым идиотом.
Впрочем, Эрменгильда была не лучше.
– Я знаю! – Она была уверена, что должна его как-то отблагодарить за все-все-все, что он сделал, а тут, наконец, такой шанс! – Любое колдовство снимается поцелуем! – и, вытянувшись на цыпочках, девушка мягко коснулась губами небритой щеки Кеннига.
Колдун остолбенел.
Ведьма мгновенно поняла, что совершила бестактность:
– Ой! Я… Господин Кенниг, я не со зла! Я, честное слово, не со зла! Я так больше не буду! Не сердитесь на меня, пожалуйста! Я, честное слово, больше не буду! Я зря это сделала, я все понимаю, это очень неприлично, и…
Но дело было вовсе не в этом… Винтар вспомнил… Вспомнил то, о чем предпочел бы забыть…
Десять лет назад
Два кресла, стоящие сейчас друг напротив друга, были совершенно разными. Одно – глубокое, мягкое, было куплено совсем недавно. Мягкая обивка, гладкое дерево подлокотников, высокая спинка… Второе кресло было полной его противоположностью: подранная ткань, из подушки торчит конский волос, ножки покрыты облупленной краской… Это кресло уже несколько лет пылилось на чердаке, оставшись от предыдущих хозяев, но спустить его на первый этаж Аурунд решилась только вчера. Пришлось помучиться, пока зачарованный Винтар, наконец, понял, что от него требуется. Но сейчас два кресла были нужны как никогда. На одно можно было усадить того самого Винтара, чтоб не мельтешил перед глазами, а на второе… Через несколько дней после того, как женщина заставила мужа вытащить книгу из камина, в дом заглянул лекарь. Ведьма к тому моменту уже полностью разобралась в своих способностях. Один поцелуй – благо законный супруг смотрел перед собой остекленевшим взглядом и особо не возражал – и коллекция начинающей колдуньи пополнилась новым экземпляром. Надо ж было его куда-то усадить!
Была, впрочем, и еще одна проблема. Часа за два до огненного колдуна заглядывала молодая наузница: ей срочно понадобился господин Кенниг, мол, дождь нужен деревенским. Еле удалось от нее отделаться, рассказав, что господин Кенниг уехал по делам, вернется не скоро… Сам Винтар в это время сидел в кресле за дверью и совершенно не реагировал на упоминание своей фамилии. Где-то в глубине души что-то невнятно пыталось откликнуться, отозваться, но любая попытка натыкалась на ледяную стену, застывшую в груди.
Другой вопрос, что после разговора с нежданной гостьей в душе у Аурунд зародилась уверенность: у Селинт есть дар, ведьма чувствовала это, была уверена в этом, но… Вариантов, как привлечь девчонку, просто не было. Не целовать же ее, в самом деле!
Оглянувшись на молчаливо сидевших в креслах мужчин, брюнетка нервно прошлась по комнате. В конце концов, любое начатое дело надо доводить до конца. И если на твоей дороге появилась та, кого можно взять под свою руку, то нужно использовать шанс, а не проходить мимо, чтобы потом получить удар в спину.
Взгляд упал на стоящую на столике у входа ледяную статуэтку. Тонкие пальцы нежно пробежались по тонким крылышкам…
Нити, связывающие с прошлым, надо рвать сразу, иначе до конца будешь оглядываться, переживать, думать, правильно ли поступила…
Аурунд осторожно подняла подарок мужа и медленно прикоснулась губами к искусно вырезанной головке насекомого. Прошла секунда, вторая… Внутри голубого льда вспыхнул алый огонек, запульсировал в такт ударам сердца…
Женщина усмехнулась:
– Осталось найти того, кто вручит подарок этой деревенской дуре… Винтар!
Винтар замер, ошарашенно глядя перед собой. Эрменгильда встревоженно заглядывала ему в лицо, пытаясь убедить мужчину, что она больше никогда, никогда, никогда… Но Кеннигу сейчас было не до того.
Бабочка. Созданная изо льда бабочка. Она была зачарована Аурунд. Зачарована на то, чтобы Селинт верно служила ведьме. Так же, как и Кенниг. Так же, как и Гирш…
Бабочка была зачарована. Единый знает, как она оказалась в колодце, может, ее кто-то туда выкинул, но факт остается фактом – Винтар, как послений идиот, оставил эту бабочку в Лундере. Более того, передарил ее какой-то служанке, вместо того чтобы разбить.
Если он до сих пор не может до конца вспомнить своего прошлого, получается, и проклятье, лежащее на ледяной статуэтке, может до сих пор действовать!
Это ж надо быть таким идиотом…
Кенниг оглянулся на хлопочущих во дворе слуг инквизитора. Одильхох уже привел в чувство травника и его дочку и сейчас вовсю занимался глазами Рикмира. Взгляд зацепился за двух близняшек, осторожно поддерживающих сидящего на земле слепца. На миг проскользнуло воспоминание: это не они были двумя огненными ведьмочками, служившими у Аурунд?..
Впрочем, сейчас было не до того. Нужно было как можно скорее… Скорее – что? Он приехал в Бирикену только за одним. Только для того, чтобы найти свое прошлое. Нашел. Встретился, что называется. Заглянул прошлому в глаза. И что? Доволен?
По большому счету, Винтара совершенно не касалось, что сейчас будет твориться в Лундере. У Сьера есть Селинт, часть души, зачарованная Аурунд, полностью у нее выжжена, а значит, можно плюнуть на все и сделать вид, что оставленная бабочка не имеет к ледяному колдуну никакого отношения. Только почему в голове крутится настойчивое: «Это ж надо быть таким идиотом»?
Уголька больше нет. Значит, надо где-то раздобыть коня и срочно ехать в Лундер. Есть немного денег, одолженных у травника, стало быть, скакуна можно купить. Есть, правда, еще один вопрос…
– Госпожа фон Оффенбах…
Девушка, нервно заглядывающая ему в глаза, вздрогнула и озадаченно уставилась на него:
– Вы меня так раньше не называли… – Она наконец услышала, как к ней обращаются.
– Раньше я не знал, кто вы, – отрезал Кенниг. – Что вы собираетесь делать дальше?
Юная ведьма замерла:
– Я… Я надеялась, что вы поможете мне добраться домой…
– Куда?!
– В лорд-манорство Борн… – робко пробормотала Эрменгильда, боясь поднять на мужчину взгляд.
Ехать в приграничье ледяному колдуну совершенно не улыбалось. Тем более, что была и другая проблема.
– Мне срочно нужно в Лундер. Это здесь, в лорд-манорстве Ругее. И я был бы благодарен, если бы вы поехали со мной.
Ему известно только о трех людях, у которых есть дар: Селинт, мажордом и сам Сьер. А сколько их может быть в замке на самом деле? И если служанка где-то спрятала статуэтку, искать человека, на которого подействовала магия Аурунд, можно до бесконечности. Или до тех пор, пока не появится новая Аурунд.
– Зачем?
Врать Кенниг не собирался:
– Мне нужен ваш талант. А потом, когда все закончится, я либо сам отвезу вас, либо попрошу господина лорд-манора сделать вам такое одолжение.
– Вы знакомы с Его Светлостью? – округлила глаза ведьмочка.
– Можно так сказать, – хмыкнул ледяной маг.
– А… если я не поеду в Лундер?
Мужчина пожал плечами:
– Я не могу сейчас заниматься вами. Мне будет очень не хватать ваших способностей, но… Возможно, кто-то из слуг инквизитора согласится вас сопровождать.
Девушка оглянулась на занятых своими делами людей и скривила недовольную гримасу:
– Сомневаюсь… Когда отправляемся?
– Сейчас, госпожа фон Оффенбах. У меня совершенно нет времени, – грустно вздохнул колдун…
…А далеко-далеко, в замке лорд-манора дневная суета подходила к концу. Ратила Клее проскользнула в свою комнатку, расположенную неподалеку от кухни, и осторожно вытащила из-под кровати полупрозрачную бабочку. В глубине статуэтки перемигивались алые и золотые огоньки, а в голубых глазах девушки медленно застывал лед…
Эпилог
Домик деревенской ведьмы стоял на самом краю Бильхофштайна. Черная, как сама ночь, кошка проскользнула в окно и, усевшись на подоконник, замерла, подобно статуэтке, обвив длинным хвостом лапы. Хозяйка, неспешно вяжущая чулок, подняла голову от работы:
– Вернулась, мерзавка! И где ты пропадала целую неделю?
На вид госпоже Аотни Метцель было около пятидесяти. Впрочем, те, кто ее знал, утверждали, что так она выглядела и пять лет назад, и десять, и пятнадцать. А знали ее, пожалуй, все жители Бильхофштайна, затерянного в лесах лорд-манорства Утрехт. Говорили они, что госпожа Метцель вороной летать умеет, заговоры знает, травами лечит… Да много что говорили.
Кошка же разговаривать с хозяйкой не захотела. Даже взглядом не удостоила. Нервно дернула кончиком хвоста и спрыгнула на пол. Медленно, прижав уши, черная бестия, не обращая никакого внимания на деревенскую колдунью, начала красться к весело горящему камину, не закрытому металлическим щитом, как это обычно делалось во всей Фриссии, а весело пышущему жаром и плюющемуся искрами.
– А ну уйди оттуда! – шикнула на зверя хозяйка. – Вот нашла себе забаву!
Кошка замерла неподвижной статуэткой, притворяясь, что она тут ни при чем, никуда она не шла, а просто изучала скучающим взглядом висящие под потолком пучки сушеных трав, и вообще ее тут не было. Женщина насмешливо поджала губы и вернулась к вязанию.
Впрочем, заниматься своими делами ведьме не дали – в дверь отчаянно заколотил кулак, а срывающийся детский голос заголосил:
– Госпожа Метцель! Госпожа Метцель!
Пришлось вставать, открывать дверь.
На пороге стоял, зябко ежась под порывами студеного весеннего ветра, мальчик лет восьми на вид:
– Чего тебе, Ганс?
– Госпожа Метцель, помогите, маме плохо! Третий день жар у нее, криком кричит! А мы в долгу не останемся!
Ведьма ахнула:
– Третий день?! И ты только сейчас пришел?!
Ребенок опустил глаза:
– Отец говорил, само пройдет…
– Само… – зло буркнула ведьма. – Посмотрю я, как у господина Йенча тоже что-нибудь само пройдет! – И, наспех собрав сумку, женщина поспешила за ребенком, крикнув напоследок кошке: – И не смей лезть в камин!
Стоило двери закрыться за госпожой Метцель, оставшаяся на хозяйстве кошка тут же решила нарушить ее запрет. Черная бестия подобралась к камину и протянула черную лапку к самому пламени. Из глубины горячего жерла вглянула узкая мордочка крошечной огненной ящерки. Впрочем, пускать гостью кошка не собиралась. Черная негодяйка распушилась, отряхнулась, как после дождя, и с совершенно сухой шкурки полетели брызги воды…
Кошка удовлетворенно мурлыкнула, глядя на остывающие угли в камине, и вернулась к креслу-качалке, на котором до этого сидела ведьма. Запрыгнула на сиденье, подогнула под себя лапки и медленно закрыла глаза.
Хозяина пришлось искать очень долго. Для этого понадобилось бродить по замкам и городам, выискивать его во дворах и возле рек, общаться с ним в грязных тавернах и встречаться с водяными элементалями, притворяющимися конями… Хозяина пришлось искать почти десять лет. Но скоро он вернется домой. И уж точно не будет ругать за потухшее в камине пламя.
Сноски
Крейцер – денежная единица. 1 таллер = 2 гульдена. 1 гульден = 60 крейцеров. 1 крейцер = 4 пфеннига. 1 пфенниг = 2 геллера.
Золл – мера длины, равная примерно 3 см.
Элль – мера длины, равная примерно 80 см.
Трой-фунт – мера веса, равная 0,5 кг. Трой-марка – мера веса, равная 250 граммам. Трой-фунт делится на тысячу частей, тысячная же часть на 10 асов. Ас равен 1/20 грамма.
Кацбальгер – «кошкодер», короткий ландскнехтский меч для «кошачьих свалок» (ближнего боя) с широким клинком и сложной гардой в форме восьмерки.
Ратгауз – здание, где заседает орган городского управления, рат.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |