Ксения Николаевна Баштовая 14 страница

– Если я нарушу обещание, то уже никогда их и не получу. Пойдем, иначе у тебя не хватит времени на то, чтобы выбраться.

Несмотря на то что глаза Рикмира закрывала повязка, по коридорам он двигался уверенно: не натыкался на стены, обходил светлые участки, замирал и прижимался к стене, когда слышался какой-то шум… А потом внезапно остановился посреди коридора:

– Здесь.

Честно говоря, Винтар не видел никаких намеков на то, что здесь есть какой-нибудь подвал, но слепой шагнул к стене и ткнул пальцем в тяжелую тумбу:

– Сдвигаешь, за ней в полу – кольцо.

– Откуда ты знаешь? Ты же… – В коридоре было темно, лишь висевший на стене светильник с огоньком, прикрытым матовой мутной колбой, чуть рассеивал мрак, а потому Винтар сам бы ни за что не догадался, что тут можно что-то найти.

– Не вижу? – усмехнулся пленник. – Но я прекрасно все помню… Отодвигай, тут я тебе не помощник.

Кинжал Кенниг убрал еще на кухне. Глупо это, конечно, было, но особо выбирать не приходилось. А сейчас, для того чтобы сдвинуть тумбу, пришлось еще и отойти от пленника. Колдун налег на препятствие, и, к его удивлению, тумба легко сдвинулась с места, а за нею действительно обнаружилось вмурованное в пол кольцо.

Маг так и не понял, показалось ему или слепец действительно тихо пробормотал: «А место, где пролилась моя кровь, еще и чувствую, ибо она взывает к мести…» Впрочем, прислушиваться сейчас было особо некогда. Винтар потянул за кольцо.

Из глубины подвала пахнуло спертым воздухом. Колдун вгляделся в темноту…

– Кровь Единого!

Снизу на него смотрели испуганные глаза, а неверный мерцающий свет с трудом очерчивал едва заметные во мраке две тонкие женские фигурки.

Но Кенниг-то пришел за одной девушкой! И что теперь делать со второй?

– Выходите, – зло буркнул колдун: благо местные тюремщики предусмотрели нормальную каменную лестницу и не было необходимости думать, как вытащить девушек наружу.

Пленницы медленно начали подниматься по ступеням, щурясь от света, – даже такой, бледный, едва различимый, он был слишком силен для них.

В первый момент Винтар, обнаружив двух пленниц вместо одной, даже испугался, что это окажутся другие девушки, не имеющие никакого отношения к привезенной вчера ведьме. Вот из подвала показалась одна – незнакомая, хрупкая, большеглазая, в простеньком темном дирндле, – и Кенниг сжал зубы: если и вторая окажется не той, у колдуна уже не будет времени на то, чтоб найти в огромном доме пойманную ведьму.

Девушка выбралась из подвала, остановилась, прикрывая глаза от света, а над полом появилась голова второй пленницы, и водяной маг облегченно выдохнул – она! Впрочем, радоваться было особо нечему: на лице у ведьмы появились свежие синяки и кровоподтеки, девушку била крупная дрожь, а ожог на руке, казалось, только увеличился.

Кенниг осторожно помог выбраться пленнице наружу, оглянулся на слепца… А тот словно видел все – улыбнулся кончиками губ:

– Закрой подвал и уходите. Быстро, пока никто не хватился. Я замкну заднюю дверь.

…Когда беглецы выскользнули во двор, Рикмир некоторое время стоял молча, потом осторожно повернул ключ в замке и спрятал его на старое место, под коврик у входа. Теперь ему надо было подняться к Хассе, сказать, что она может не вставать перед рассветом. А еще надо было придумать, как сделать, чтобы их никто не заподозрил…

…Если первая незнакомка шла почти нормально, почти не спотыкалась в темноте, то ведьма запиналась на каждом шагу. Спотыкалась, останавливалась, Винтару даже пришлось один раз, чтоб не упала, подхватить за руку. Девушка вздрогнула всем телом, но не издала ни звука, слишком хорошо понимая, что может произойти, если она закричит, а колдун запоздало вспомнил об ожогах.

Следующая трудность возникла, когда троица, наконец, добралась до забора. Незнакомку, в принципе, никто с собой не звал, водяной маг собирался спасать только ведьму, но не бросать же, в самом деле, вторую, невесть откуда взявшуюся пленницу. Как бы то ни было, чтобы выбраться на улицу, пришлось вновь создавать импровизированную лестницу из сосулек – не идти же на главный выход, в самом деле.

Винтар изначально предполагал, что первой полезет та самая, неизвестная: ведьма была слишком слаба, и ей наверняка придется помогать забраться по лестнице. Но стоило лишней спасенной увидеть сосульки, вырастающие из стены по волшебству, как она задрожала всем телом и тихо испуганно выдохнула:

– Колдовство! – хорошо хоть в полный голос не закричала.

Винтар, честно говоря, устал за день: сперва бегать по всему городу, подбирая подходящие травы, потом вспоминать, как привязывать проклятье к предмету, потом тащиться через весь город к дому инквизитора… А после этого спасенная еще и не хочет спасаться! Тут бы любой озверел!

– Не нравится – разворачивайся и иди обратно в подвал! – прошипел водяной маг. Голубые глаза метали молнии. – Не забудь войти через главную дверь, чтобы все сразу узнали о твоем побеге!

Девушка нервно дернулась и беспрекословно полезла вверх по ледяной лестнице.

На этот раз Кенниг сразу создавал ступени по обе стороны забора – пусть было больше опасности, что кто-то заметит, но при этом можно не сидеть на верхотуре, ожидая, пока нарастут сосульки, – а потому, стоило только беглянке скрыться за стеной, мужчина повернулся к ведьме:

– Пошли.

Ей действительно пришлось помогать забраться наверх: ноги девушки скользили, она с трудом подтягивалась на руках и, казалось, не знала, куда ей ступить. Винтару приходилось бережно поддерживать ее, ведьма часто вздрагивала – похоже, мужчина вновь и вновь прикасался к незажившим ожогам. Но самое странное: что в доме, что на улице девушка не проронила ни слова…

И лишь когда все трое беглецов оказались на улице, водяной маг понял, почему вторая пленница так дрожит: колдун совершенно упустил из виду, что в отличие от незнакомки, на которой был хотя бы дирндль из плотной ткани, единственной одеждой ведьмы была рваная рубаха до пят.

Тихо ругнувшись сквозь зубы, Кенниг рванул завязки плаща и, стянув его, накинул на плечи беглянке – той, ради которой он, как идиот, и пришел в дом инквизитора. Пленница судорожно вцепилась руками в ткань, запахнулась, но по-прежнему не проронила ни звука.

Зато ожила вторая – или первая, как посмотреть. Честно говоря, Винтар рассчитывал, что к тому моменту, как он с ведьмой выберется из двора, незнакомка уже сбежит. Увы, не сбылось.

– Где мы? – девица нервно оглядывалась по сторонам, что, впрочем, было неудивительно: в царящей темноте было сложно рассмотреть что бы то ни было, и даже единственный фонарь почти не давал света.

– Бирикена, – мрачно буркнул колдун. Кажется, у него теперь к одной головной боли – зачем он вообще полез спасать ведьму? – добавилась еще и вторая – что делать с лишней девицей.

Но его собеседница внезапно ожила. Шагнула к мужчине, вцепилась ему в локоть – только что ведьму в сторону не оттолкнула:

– Отведите меня домой! Пожалуйста! Я… Я сейчас не пойму, где мы, сама не доберусь, пожалуйста, отведите меня домой!

Кажется, забрезжил лучик надежды…

– Куда?

– Улица Серой Мари.

Название Кеннигу ничего не говорило. Надежда умерла, так толком и не родившись.

– Это в южном квартале, рядом с центром.

Ну, по крайней мере, южный квартал от северного водяной маг отличить мог. В северном находился храм, где служил раньше отец Рабангер, через ворота южного Винтар въехал в город. Примерно сориентироваться можно. Главное, чтоб молчаливая ведьма, судорожно кутающаяся в плащ колдуна и натянувшая капюшон почти до самого носа, в обморок не свалилась. Она и так стоит шатается.

Ведьма в обморок не свалилась. Медленно брела рядом, вцепившись в локоть Кеннигу, запинаясь при каждом шаге, но по крайней мере на руках ее нести не приходилось, что уже плюс.

Незадачливая троица добрела практически до самой ратуши – пара улиц осталось, не больше, – когда незнакомка забеспокоилась:

– Мы почти пришли! – И, не обращая никакого внимания на едва движущихся спутников, рванулась вперед. Причем как она ориентировалась в непроглядной тьме, царящей в городе, осталось для водяного мага загадкой.

Остановившись под какой-то вывеской, девица, совершенно не беспокоясь, что может разбудить кого не надо, отчаянно затарабанила в дверь:

– Папа! Мама! Пустите меня!

По крайней мере, от одной девчонки Кенниг избавился. А проверять, не ошиблась ли его спутница адресом, колдун не собирался, он и так потерял уйму времени.

Кажется, к тому времени, как маг и ведьма повернули за угол, дверь наконец отворилась.

До таверны, где мужчина снимал комнату, пришлось идти еще дольше: девушка окончательно сдала, запиналась на каждом шагу, шаталась, как пьяная, часто останавливалась… Наконец путешественники перешагнули порог трактира. Винтар сразу поволок свою нежданную спутницу наверх – благо та была в плаще, и можно было не беспокоиться, что кто-то из завсегдатаев засмотрится на ее чересчур откровенный наряд или заинтересуеся ее синяками и ранами, но внезапно дорогу заступил давешний вышибала:

– Деньги вперед.

– Что? – не понял колдун.

– Ты девку привел. Будет здесь как минимум ночь. За нее отдельная плата.

Как под скрывающим полностью фигуру длинным плащом, да еще с капюшоном, можно было разглядеть половую принадлежность, осталось для Винтара тайной. Впрочем, было бы хуже, если б вышибала решил, что колдун притащил к себе в комнату парня.

Порывшись в тощем кошельке, мужчина нашел монету в пфенниг и кинул ее вымогателю. До комнаты после этого удалось дойти без происшествий. Учитывая, что и в коридоре, и в номере темно, хоть глаз выколи, было это достижением.

Переступив вслед за безмолвной ведьмой порог, мужчина аккуратно прикрыл дверь и не придумал ничего лучше, как начертить в воздухе короткий знак льда: в комнате и без того холодно – дует из разбитого окна, – так что хуже не будет, а освещение хоть какое-то он дает.

Девушка, осторожно ступая босыми ногами, прошла вперед – босыми! Кровь Единого! Босыми! Она же по холодным камням босиком шла! Поэтому и запиналась на каждом шагу! – медленно опустилась на мятую кровать, провела покрытыми сеткой царапин ладошками по голове, скидывая капюшон… и повалилась набок.

Перепуганный Кенниг рванулся к ведьме…

Та спала.

Пропажу первым обнаружил Одильхох. Именно в его обязанности входило следить, чтобы пленники не умерли раньше необходимого, а потому на рассвете парень, как обычно, отодвинул тумбу, закрывающую спуск в подвал, и, коротко кивнув напарнице – Лиубе, оставшейся наверху, медленно пошел по ступеням вниз. А уже через пару минут парень, выпучив глаза, выскочил в коридор:

– Их там нет!

Почему именно Лиубу поставили ему в напарники, оставалось для Одильхоха тайной. Молчаливая и рассудительная, девушка разговаривала крайне редко, да и вообще практически ни с кем не контактировала. Честно говоря, не участвуй Одильхох полгода назад в поимке двух близняшек с одинаковым даром, он бы вообще засомневался, что у нее есть какие-нибудь способности. Но раз хозяин так сказал…

Лиуба подняла на парня удивленный взгляд:

– Что?

– Там пусто! Понимаешь, пусто!

– И… что теперь?..

– Теперь я труп… – И, нервно передернув плечами, Одильхох осторожно потер шею, скрытую за высоким воротником-стойкой…

Инквизитор слушал сбивчивую речь слуги молча. Лишь тонкие пальцы, барабанившие по подлокотнику, выдавали те эмоции, что клубились под низко надвинутым капюшоном.

– …Я спустился, а там пусто, – выдохнул последнее слово Одильхох и замер, сжавшись в комок, ожидая вспышки гнева, после которой уже ничего не поможет. Даже собственный дар.

Но, к его удивлению, хозяин, казалось, не сердился. Капюшон задумчиво качнулся из стороны в сторону – а слугу вдруг посетила запоздалая мысль: «Он что, и спит в плаще?» – а потом высокий резкий голос коротко приказал:

– Приведи к подвалу Гвиллу.

Приказ был исполнен практически мгновенно: несмотря на то, что у служанки еще не до конца зажили ожоги, появившиеся после посещения рата, спорить с инквизитором не решился бы никто. Конечно, позволяя девушке сопровождать его во время посещения ратамана Таузига, инквизитор оказал ей великую честь, но, честно говоря, врачуя вчера свежие раны на шее, Одильхох про себя радовался, что сия чаша минула его.

Инквизитор шагнул к девушке, нервно приглаживающей коротко, по-мужски стриженные волосы, и ровно приказал:

– Вперед, ищейка.

Последним, кто решился спорить с хозяином, был Рикмир – да и то это было до того, как парень с сестрой «поступили на службу». И чем это закончилось, знал каждый из жителей дома. Повторять ошибки слепца не собирался никто – своя шкура дороже.

Девушка шагнула вперед и медленно опустилась на колени рядом с открытым подвалом. Провела ладонью рядом с отодвинутой тумбой…

По телу служанки прошла судорога, а когда Гвилла вскинула голову, Одильхох с ужасом увидел, что глаза ее залила неестественная белизна, словно бельма появились. Раньше парень ни разу не видел «ищейку» за работой… И честно говоря, сейчас он жалел, что ему довелось это узреть.

Гвилла медленно повела головой из стороны в сторону и тихо выдохнула:

– Их было двое. Один отсюда, второй – пришел извне.

– Лиуба, – сладко протянул инквизитор, – ты сегодня опросишь всех слуг. С пристрастием, – помолчал и ласково, почти нежно, добавил: – Как это было у госпожи Аурунд.

Бледные щеки девушки покрылись багровыми пятнами, но спорить она не стала:

– Да, господин, – а инквизитор благосклонно кивнул, обращаясь к Гвилле:

– Продолжай.

Ищейка медленно встала, шумно вдохнула воздух, словно принюхиваясь, и коротко выдохнула:

– Ушли туда, – и махнула рукой в сторону кухни.

– Ну что же… Пора заняться серьезными поисками, – ласково протянул хозяин дома. – Одильхох, ты следишь, чтоб никто не умер во время допроса, – не вздумайте только оба отлынивать, а Гвилла покажет дорогу мне и Фалько. – И, уже шагнув за «ищейкой», инквизитор внезапно вспомнил: – Закончишь допрос, пошли четверых на ворота – пусть моим именем запретят кому бы то ни было выезд из города, а остальные пусть продолжают заниматься переездом.

Лиуба медленно кивнула и осторожно уточнила:

– Сообщить о побеге?

– Не стоит. Нам сейчас не нужна паника. Сами поймаем.

Гвилла вела безошибочно. Ее редкий дар мог помочь найти любого. При этом ориентировалась девушка не на запах, как могло показаться: впадая в транс, она буквально видела всю дорогу тех, кого требовалось найти. И пусть она не всегда могла разглядеть лица, но уж сообщить, куда делись беглецы, могла точно. Единственным недостатком работы «ищейки» было, пожалуй, то, что она, будучи вынужденной пройти всю дорогу беглеца, вела по следам очень медленно, поскольку была вынуждена идти как раз с той скоростью, с которой шел уходящий. Другое дело, если Гвилла преследовала того, кто пытается убежать… О, тут ей уже не было равных…

Самому Винтару пришлось, затушив знак льда, дремать возле двери. Учитывая, что у него даже плаща не было, по полу тянуло, а саму дверь пришлось по привычке запечатывать льдом, – удовольствие оказалось ниже среднего. Люди, обладающие даром, конечно, в среднем живут дольше, чем обычные, но в сорок лет спать на полу – никакого здоровья не хватит!

На рассвете пришла кошка. Покрутилась на кровати, ткнулась носом в бок сладко спящей ведьме и, так и не добудившись ее, пошла к Кеннигу. Мужчина зябко передернул плечами и попытался отвернуться от надоедливого животного, перевернулся на другой бок, стукнулся головой об дверь и окончательно проснулся.

Усевшись, водяной колдун запустил пальцы в волосы и зажмурился. Сколько ему удалось поспать? Часа три, не больше? Такое чувство, будто глаза сомкнул всего несколько мгновений назад.

– Это не сон… – чуть слышно прошелестел незнакомый голос.

Мужчина буквально подскочил на месте, оглянулся: ведьма сидела на кровати. Плащ, которым она укрывалась ночью, ненужной тряпкой лежал рядом, и сейчас, при свете зарождающегося дня, стало отчетливо видно, как же туго пришлось девушке: на лице расплылись кровоподтеки и синяки, разбитые губы опухли, а под рубахой виднелись свежие ожоги, и кажется, их стало еще больше, чем вчера.

– Что? – не понял колдун. Неужели, промолчав вчера весь вечер, она наконец решила заговорить?

– Это не сон… – Ее голос был едва слышен. – Вы действительно меня спасли… Спасибо.

Кенниг понятия не имел, что ей ответить. «Да, это не сон, все в порядке»? А было ли все в порядке? Наверняка инквизитор уже узнал о побеге, даже если слепой ему ни о чем не разболтал, и сейчас по всему городу ищут пропавшую ведьму.

– Есть хочешь?

Девушка закивала столь поспешно, что Винтар даже испугался, что у нее сейчас голова оторвется.

На завтрак удалось добыть хлеба и молока. И то Ханна скорчила недовольную физиономию и заявила, что она так до вечера еды не напасется. Даже то, что Кенниг честно расплатился, не стерло с ее лица недовольную мину.

Ведьма накинулась на хлеб так, словно не ела несколько дней. Казалось, она даже не жует, просто проглатывает целиком. И лишь насытив первый голод, незнакомка внезапно вспомнила, что в комнате она не одна, – отщипнула корочку хлеба и подсунула ее замурлыкавшей кошке, а потом подняла глаза на Кеннига:

– Вы тоже хотите есть?

– Ничего, – хмыкнул колдун. – Перебьюсь.

Девушка покраснела, опустила глаза и тихо выдохнула:

– Спасибо… Если бы не вы…

Впрочем, сам Кенниг до конца не был уверен, что его есть за что благодарить. А потому ляпнул первое, что пришло в голову, благо этот вопрос терзал его еще со вчерашнего дня:

– Ты почему именно ко мне за помощью обратилась?

Тонкие пальцы, покрытые багровыми пятнами ожогов, немилосердно затеребили горбушку хлеба, отщипнули очередной кусочек, и кошка жадно подхватила протянутые крошки.

– Я… – Она запнулась, не зная, как правильно ответить, а потом выдохнула: коротко, решительно: – Я чувствую чужую магию!

У Кеннига и сердце оборвалось.

Это ведь с этого все начиналось у Аурунд? «У этого юноши есть дар»? А что потом? «Мне нужна власть над всей Ругеей»? Спас на свою голову, называется. И вообще… Что теперь ему с этой девчонкой делать? Притащил, на свою голову, к себе в комнату… Вот что теперь делать?! Выгнать ее, и пусть идет на все четыре стороны? И далеко ли она уйдет? До ближайшего перекрестка, а потом все заинтересуются, куда она бредет, вся такая красивая, с синяками, ранами и в одной рубахе.

Еще и дар ее… Была бы нормальная стихийная магия, можно было бы не волноваться! Так нет, она, как и Аурунд, способна чувствовать чужие таланты. Получается, вторая часть дара, подчинение, у нее тоже есть? Или нет?

– Это все, что ты умеешь?

– Да. – Ведьма опустила глаза и грустно рассмеялась. – Умела бы что-то другое, Ратгильда не погибла бы.

– Ратгильда?

– Моя компаньонка. Родители боялись меня одну отпускать и послали ее со мной, а тут…

– Стоп! – не выдержал Кенниг. – Давай по порядку. Звать тебя как?

– Эрменгильда.

Уже проще. Уже известно, как обращаться.

– Чувствуешь себя как?

Из-за разбитых в кровь губ улыбка больше походила на гримасу:

– Живая, это главное. Еще вчера я уже и не надеялась на это. А… Как ваше имя?

В разговоре с ней не было смысла приписывать себе чужие прозвища – судя по возрасту, она особо не могла запомнить правление Аурунд, да и выговор у девушки не ругейский:

– Винтар Кенниг. – Учитывая, что девушка не стала рассказывать, как ей плохо, стоило выяснить у нее как можно больше информации. И уже исходя из этого решать, что делать дальше: – Так как тебя нашел инквизитор?

Пальцы Эрменгильды медленно перебирали шерсть кошки.

– Он пообещал меня вылечить. И в какой-то мере сдержал свое обещание.

– Вылечить? От чего?

Ведьма опустила глаза:

– Наши лекари не знали, что со мной. Слабость, чернота перед глазами, дурно так, что встать с кровати не могла… – Что-то это Винтару напоминало… – Родители звали многих врачевателей, но никто не помогал. – Чувство, что это уже все когда-то было, становилось все сильнее. – А потом из Ругеи приехал господин инквизитор, сказал, что может помочь, но лечить здесь, в Борне, он не может, нужно ехать. Родители побоялись меня одну отпускать, поехала компаньонка, Ратгильда… Я помню, как меня поили марьиным корнем… Мне становилось чуть лучше, а потом на нас напали. И меня привезли сюда.

Марьин корень. Ведьмина болезнь.

Это простое совпадение и ничего больше! О том огненном колдуне, который лечил Аурунд, Винтар не слышал уже больше десяти лет!

– А инквизитор? – картина все еще отказывалась складываться в голове.

– Это ведь было по его поручению… Я помню, как меня везли по городу…

Но зачем ему это? Зачем ему обманывать родных Эрменгильды, похищать девушку? Зачем ему держать в подвале какую-то местную девчонку? Зачем ему брать на службу парня, у которого есть какой-то дар, и ослеплять его?! Может, это было наказание за какой-то проступок, а сам инквизитор и не знает, что один из его слуг – маг? Но тогда почему Рикмар не обратился в суд лорда? Множество вопросов, и все без ответов.

Колдун так был увлечен собственными мыслями, что даже не расслышал последнюю фразу, которую сказала Эрменгильда. Пришлось уточнять:

– Что ты сказала?

Девушка зябко передернул плечами:

– Я просто спросила, какой у вас дар.

Винтар удивленно покосился на нее:

– Ты же вчера все видела.

Грустная усмешка:

– Я помню все настолько смутно… Помню, как меня везли через город. Помню ваше лицо в толпе… Вот, пожалуй, и все.

Кошка лениво соскочила с кровати, медленно подошла к Кеннигу и ласково потерлась о сапог, не обращая никакого внимания на грязь, остающуюся на черной шерстке.

– Стихии. Вода и лед.

– Лед?

То ли она действительно ничего не понимала, то ли ей нравилось переспрашивать. А может, это просто были последствия тех страданий, что она перенесла. Разбираться колдун не собирался. Короткий взмах… И с потолка посыпались снежинки. Мелкие, изящно нарезанные, они сыпались сверху и исчезали, не долетев до пола. Кошка обиженно фыркнула и распушилась. Ей явно не нравилось это проявление водяной магии. А Эрменгильда набрала полную ладошку снега и смотрела, как он тает на коже. Потом подняла восторженный взгляд на Винтара:

– А вы? Разве вам не холодно?

В комнате, надо сказать, было довольно свежо. Но собственная магия мужчине никогда не мешала.

– Родная стихия никогда не причинит вреда.

Ведьма удивленно нахмурилась:

– В смысле?

Кенниг пожал плечами и взмахнул рукой, убирая ненужный уже снег:

– Огонь не обожжет огненного колдуна, водяной – не утонет в воде, воздушный – вероятней всего, не задохнется, а маг земли – не будет раздавлен.

– А стихиали?

Девочка была совсем не так проста. Вряд ли деревенщина могла знать такие слова.

– Все зависит от мага. Если саламандра будет долго находиться в человеческом теле, вероятней всего, она не обожжет огненного колдуна, вырвавшись наружу, – это в первый момент. Конечно, если она затем отправится бушевать, то, вероятней всего, достанется всем, в том числе и огненным магам.

– А если колдун будет водяным?

– Опять же все зависит от способностей. Слабая саламандра и сильный колдун – в выигрыше маг, который сможет удержать ее в пентакле. Наоборот – в выигрыше стихиаль.

– А если встретятся два колдуна? – разговор явно шел куда-то не туда, но помешать ему Кенниг уже не мог:

– Все зависит от их способностей. К чему ты это спрашиваешь?

Девушка поджала губы и тихо, словно нехотя, обронила:

– В свите инквизитора был огненный маг.

К этому, в принципе, все и шло.

Да и намеков было больше чем достаточно. Слепец, обладающий даром. Выжженные глаза. Ожоги на коже у Эрменгильды…

Кстати об ожогах.

– Покажи руку.

Заодно можно будет и проверить, правдивы ли ее слова об огненном маге.

Девушка бросила на колдуна удивленный взгляд, но подчинилась. Винтар осторожно провел ладонью над полопавшимися волдырями…

Трав у него на этот раз не было. Ни сушеницы, ни зверобоя, ни даже обычной бузины. Приходилось пользоваться тем, что есть. Из кончиков пальцев полилось синеватое сияние, которое начало медленно впитываться в кожу, и огромные волдыри начали присыхать, уменьшаться в размерах, а сияние постепенно обрело бирюзовые оттенки и погасло.

А у Винтара вдруг пол ушел из-под ног.

…Теплые ладошки уперлись в грудь:

– Господин Кенниг?! Что с вами, господин Кенниг?! – В голосе ведьмы зазвенел отчаянный страх.

И горячая волна вдруг прошила сердце, сбившееся с такта, заставила его вновь застучать мерно, спокойно… Колдун с трудом разомкнул глаза. Отчаянно хотелось спать. Но по крайней мере не было того противного привкуса во рту, как при лечении Адельмара, да и слабость куда-то прошла. А легкую сонливость можно списать на трудную ночь.

А если вспомнить, как отвратительно Кенниг чувствовал себя при прошлом исцелении и сколько это длилось, можно смело сказать, что только что он обнаружил еще одну способность Эрменгильды.

О том, что только идиот мог пытаться убрать последствия огненной магии, зная, как ему будет после этого плохо, задумываться не будем. Как и о том, почему об этом не подумал, прежде чем начать лечить.

– Как вы, господин Кенниг?!

Винтар помотал тяжелой головой, открыл глаза – он сидел на полу, у самой кровати. Над ним склонилась встревоженная Эрменгильда, а рядом крутилась, мяукая и испуганно заглядывая в глаза, кошка.

– Живой, – тихо выдохнул колдун, отталкивая от себя любопытную мяукающую морду. А та, как назло, становилась на задние лапки, упираясь в плечо, и норовила понюхать нос Кеннигу.

Кажется, он уже где-то слышал такой ответ.

Водяной маг перевел взгляд на девушку:

– Как рука?

– А что с ней… Ой… – Эрменгильда потрясенно уставилась на чистую кожу со следами подсохших волдырей. – А вы так со всеми ранами можете?!

Кенниг грустно усмехнулся:

– Только нанесенными огненной магией. – Мужчина попытался встать, но рука соскользнула по кровати, и ничего не получилось. Пришлось упереться ладонью в пол, собраться с силами и вновь повторить попытку.

Со второго или третьего раза колдуну наконец удалось встать. Кошка, насмешливо сощурив зеленые глаза, мерила его скептическим взглядом и только что вслух гадостей не говорила. Кажется, она искренне не понимала, как можно быть настолько неуклюжим.

– Ненавижу колдовство! Ненавижу Бирикену! Ненавижу… Что там еще можно ненавидеть?

Девушка невинно пожала плечами:

– Стихиалей?

– Они мне ничего плохого не сделали, – не согласился Винтар. – И с ними хотя бы договориться можно, в отличие от людей.

– Со стихиалями? – округлила глаза Эрменгильда. – Они же неразумны!

– Это смотря какой стихиаль, – фыркнул мужчина.

Как и следовало ожидать, язык порой говорил раньше, чем успевали сработать мозги. Впрочем, сейчас стоило Винтару ляпнуть очередную глупость, как в голову сами полезли воспоминания… И отделаться от них было не так уж легко.

Девять лет назад

Винтар сам не мог объяснить, что выгнало его за пределы Бруна. Казалось бы, в Бирикене делать нечего, по лесу прогуляться – так настроения нет, но факт остается фактом: на рассвете колдун осторожно выскользнул из ворот замка.

Над головой распевались ранние пташки, а до леса было рукой подать. Всего полчаса прогулочным шагом, и над головой водяного мага сомкнулись своды зеленой дубравы. Где-то зацокала белка. По веткам запрыгал красноголовый дятел. А еще где-то поблизости протекал ручей.

Казалось бы, какое до этого дело? В Бруне есть колодец, воды вдосталь… Однако колдун упрямо побрел туда, куда так рвалась его душа.

Крошечный ключ бил из-под земли и, собираясь в выложенную чьими-то усердными руками каменную чашу, вырывался на свободу и бежал дальше, впитываясь за несколько шагов от истока обратно под землю. Кенниг склонился над ручейком, зачерпнул ладонью ледяной воды, сделал глоток, чувствуя, как у него от холода заломило зубы… И шарахнулся в сторону, когда вода вдруг мощно ударила фонтаном.

Уйти из-под струй, не намочив камзола, удалось, пожалуй, только чудом. А вода и не думала спадать. Она мощно била снизу вверх, с каждой минутой все сильнее обретая чем-то знакомые очертания…

Еще несколько мгновений, и из каменной чаши ступила на землю созданная из воды дева…

Полупрозрачная, хрупкая, она казалась нереальной. Синие волосы морской волной спускались на плечи, диковинным плащом окутывая тело, а там, где босые ноги диковинной гостьи касались земли, оставались крошечные лужицы.

Ундина сделала шаг, другой. Остановилась, склонив голову набок, и рассмеялась, весело и задорно:

– Ну, здравствуй, Винтар, давно не виделись!

Сказать, что Кенниг был поражен, значит не сказать ничего. На памяти колдуна он никогда раньше не общался с водяными стихиалями. Да что там «не общался»! Он вообще понятия не имел, что они могут быть разумны!

– Доброе утро… – Мужчина понятия не имел, как обращаться к незнакомке, и честно пытался понять, откуда ей может быть известно его имя.

Ундина укоризненно заломила бровь:

– Винтар, ну что ты такой серьезный? Случилось что? Разве так нужно встречать старых друзей?

Дата добавления: 2015-09-29