– Надеюсь, ты хотя бы помнишь об истинной причине твоего появления здесь? – язвительно поинтересовался Рене.
Эрик засмеялся.
– Да, я помню, – проговорил он.
– Почему ты смеешься? – удивился Рене.
– Забавно, что ты вдруг вспомнил о Шарле, – ответил Эрик с улыбкой. – Тем более что некоторое время назад именно ты предлагал мне забыть о нем и оставить все, как есть… Не оправдывайся! – остановил он попытавшегося что-то сказать Рене. – Я понимаю, что ты испытываешь сейчас.
Рене глубоко вздохнул, словно собираясь с силами, и, неожиданно шагнув вперед, попытался обнять Эрика. Этьен, все это время наблюдавший за парочкой со злорадной усмешкой, с каждым мгновением все более убеждался, что мальчишка просто морочит королю голову, а уж когда Рене кинулся обнимать мальчишку… Однако, к его удивлению, именно в этот момент Эрик резко отстранился и сказал Рене что-то, что заставило того отступить, повесив голову, после чего юноша развернулся и стремительно, почти бегом, направился к дворцу.
Этьен отдал бы все, чтобы услышать последние слова мальчишки. А Рене с тоской смотрел Эрику вслед, и последние слова юноши, произнесенные ледяным голосом, продолжали звучать в его ушах:
– Барон де Пуссен, если вам не дорога ваша жизнь, пожалейте хотя бы мою. Я не так долго жил на этой земле, чтобы не ценить ее, и потому буду вынужден пожаловаться его величеству, если вы хотя бы еще раз попытаетесь обнять меня или проявить какие-то еще, подобные этому, знаки внимания. Полагаю, вы догадываетесь, что ждет вас в этом случае. И знаете, барон де Пуссен, найдите-ка себе симпатичного мальчика и отправляйтесь с ним куда-нибудь подальше от меня. Так вам будет легче забыть меня, и когда вы вернетесь, вы будете удивляться, чего такого вы могли найти во мне вообще. Прощайте, барон!
* * *
Эрика переполняла холодная ярость, и причиной этому послужил разговор с Рене. Юношу разозлило упорное нежелание барона де Пуссен понять, что между ними все кончено и что, продолжая преследовать его, Рене ставит под угрозу жизнь Эрика. Конечно, юноша понимал, что Рене искренне влюбленный в него, не желает терять надежду, однако сам Эрик не испытывал ничего подобного.
Занимаясь любовью со своими прежними партнерами, Эрик не испытывал особо яркого удовольствия, хотя нельзя было сказать, что ему не нравилось то, чем они занимались. И лишь теперь, проведя с королем всего только одну ночь, Эрик понял, чего он был лишен все это время. Ощущение счастья. Оно не покидало юношу все это утро, и он отлично знал, кто дарил ему это ощущение и чем оно питается. А питалось оно любовью короля – нежной, трепетной и страстной.
Вспомнив о короле, Эрик вновь почувствовал нестерпимое желание увидеть его. И юноша решительно направился в приемную, надеясь, что король уже освободился и, возможно, тоже захочет увидеть его.
Действительно, едва Эрик переступил порог, секретарь короля вскочил и, приветливо улыбнувшись, произнес:
– Мсье Д’Эркье, его величество уже несколько раз спрашивал о вас, но мы никак не могли найти вас.
– Я был в парке, – отозвался Эрик, приветствуя молодого человека вежливым поклоном. – Решил погулять немного… А что, я могу войти?
Тристан все с той же приветливой улыбкой кивнул.
– Да, мсье, его величество ждет вас.
Эрик улыбнулся ему и вошел в кабинет короля.
Тот стоял у окна, скрестив на груди руки, и резко обернулся на звук открываемой двери.
– Эрик! – вскричал он, бросаясь к юноше. – Эрик… – простонал он, стискивая юношу в объятиях. Эрик обвил шею Винсента руками и прильнул к нему всем телом. – Боже мой, Эрик… Я ужасно соскучился по тебе. Я не видел тебя немногим более часа, но мне кажется, прошла целая жизнь с того мгновения, как мы расстались, – бормотал король, осыпая лицо, шею и волосы Эрика нежными поцелуями. – Мой ангел… как же я соскучился…
– Я тоже, – признался Эрик, обвивая шею короля руками еще крепче, словно пытаясь врасти в него, а ногами обхватывая его талию. Винсент застонал, подхватывая юношу под ягодицы и в свою очередь вжимаясь в него всем телом.
– Что ты делаешь со мной? – спросил он хриплым от желания голосом.
– Ничего, что вам не понравилось бы, – отозвался Эрик, целуя короля. – Я просто хочу, чтобы вы любили меня. Прямо сейчас и прямо здесь… Я хочу вас, сир…
Разум Винсента мутился желанием, но призвав на помощь остатки здравого смысла, он все же выдавил:
– Сюда могут войти… Тристан или кто-нибудь из слуг… или Этьен…
Эрик, слегка отстранился, по-прежнему повиснув на своем любовнике, обхватив его руками и ногами, и заглянул в потемневшие от страсти глаза короля.
– Вы стыдитесь меня? – ровным голосом поинтересовался он.
– Я?! – вскричал Винсент возмущенно, прижимая юношу к себе так крепко, что у того даже косточки хрустнули. – Я стыжусь тебя?! Что ты говоришь?.. Как я могу стыдиться тебя, если ты – все в моей жизни? Если ты – вся моя жизнь?.. Если я никого и никогда не любил и не хотел так, как тебя…
– Тогда в чем же дело? – улыбнулся Эрик.
– Я ни за что на свете не хочу поставить тебя в неудобное положение, – сдавленным голосом произнес Винсент.
Эрик засмеялся.
– Тогда положите меня, сир, и поудобнее…
* * *
К счастью, им никто не помешал насладиться друг другом. Тристан де Камбли никому не позволил сделать это, сообразив, что королю сейчас нет никакого дела ни до чего, что не связано с его новым фаворитом. Только спустя час король звонком вызвал его в свой кабинет, и Тристан поспешил на зов своего господина.
Тот сидел за столом, а мсье Д’Эркье стоял у окна и со скучающим видом изучал облака, плывущие по небу. Тристан никогда не догадался бы, чем они занимались, если бы не легкий, почти неуловимый беспорядок в их одежде да счастливое выражение лиц любовников, особенно заметное у короля. Оно было совершенно иным, когда проводив маркиза Д’Эгийон, получившего подробнейшие инструкции, король вышел в приемную и обратился к своему секретарю:
– Тристан, я хотел бы увидеть мсье Д’Эркье, и если он еще не покинул… мои покои, – короткая пауза в речи короля не укрылась от внимания Тристана, и он не смог удержаться от легкого завистливого вздоха, ибо отлично понял причину сей заминки. Король не хотел скомпрометировать своего нового фаворита, не зная наверняка, как тот отнесется к тому, что все узнают о его романе с королем. Королю даже в голову не пришло, что весь Монкье уже знал об этом самом романе. Однако само по себе это было весьма трогательно, тем более что Винсента никогда прежде особенно не заботила репутация его любовников. Тристан постарался не выдать этой своей зависти, а король продолжал, стараясь говорить сдержанно: – …то попросите его придти сюда.
– Боюсь, ваше величество, – с почтительным поклоном отозвался Тристан, – что мсье Д’Эркье уже покинул ваши покои, более того недавно он заглядывал сюда…
– Он был здесь? – рявкнул король, сверкнув глазами. – И вы не впустили его?..
– Ваше величество, – проговорил Тристан кротко, чувствуя грозовые нотки грядущей бури в голосе своего господина, – я не осмелился бы не впустить человека… – Тристан запнулся на мгновение, но тут же нашелся: – отмеченного вашим вниманием столь явно. Однако мсье Д’Эркье вышел из приемной прежде, чем я успел произнести хоть слово.
– Хорошо, – заметно смягчившись, проговорил король, – но все же я хотел бы увидеть его, – тоска, прозвучавшая в его голосе, заставила Тристана вновь испытать постыдное чувство зависти к новому фавориту.
– Я пошлю слуг, чтобы они разыскали мсье Д’Эркье, – сказал Тристан ровным голосом.
– Да, – рассеянно отозвался король, погрузившись в мрачные раздумья, и вернулся в свой кабинет. Однако он выходил еще несколько раз, чтобы осведомиться о результатах поисков, и с каждым разом его лицо становилось все мрачнее. Теперь же оно сияло восторгом, и королю не удалось бы скрыть это, даже если бы он этого захотел.
– Тристан, – произнес король, – мы с мсье Д’Эркье решили пообедать и немного отдохнуть. Думаю, что граф де Фийе тоже будет некоторое время занят, – Тристан кивнул, пряча усмешку. Разумеется, учитывая возвращение барона де Нуайе, можно было легко догадаться, чем будет занят первый советник короля. – Но если граф все же освободится, передайте ему, что я просил не беспокоить меня больше сегодня, да и завтра тоже, – взгляд, брошенный королем на своего фаворита, был столь красноречив, что Тристан едва сдержал улыбку и только молча поклонился.
* * *
При всей своей ненависти к Эрику граф де Фийе все же позволил любовникам насладиться друг другом без помех в течение этого и даже двух следующих дней, взвалив на себя все заботы и проблемы Эльмайры. К счастью, то были повседневные дела, не требовавшие немедленного личного присутствия короля, и Этьен с легким сердцем откладывал их решение на потом.
Конечно, при этом сам Этьен жертвовал многим, в том числе и возможностью побыть с Готье. Однако он понимал, что Винсент сейчас может думать только об одном своем новом фаворите и ни о чем другом, и было бы весьма жестоко отрывать его от юноши по пустякам. Зато Винсент не мог упрекнуть друга ни в чем. Граф де Фийе сделал все возможное, чтобы любовники успели насытиться друг другом, прежде чем жизнь в Монкье войдет в свое привычное русло.
Однако вечером третьего дня Этьен вынужден был признать, что медовый месяц короля стремительно близится к концу, ибо на следующий день должна была состояться намеченная заранее аудиенция посла Герлиции. Король должен был выйти из своих покоев и приступить к делам, и Этьен даже послал к другу слугу, чтобы тот напомнил государю об аудиенции. Сам Этьен не решился сообщить Винсенту о такой неприятности.
А для любовников эти три дня пролетели как один упоительно счастливый и сказочно прекрасный день. Конечно, они не сумели вдоволь насытиться друг другом. Они упивались своим счастьем, наслаждаясь каждым отпущенным им мгновением, и занимались любовью, забыв обо всем на свете, в течение долгих часов, сливающихся в дни. Это было настоящим безумием, но порою они даже не замечали слуг, приносивших им еду, поскольку совершенно не испытывали голода, одну только жажду – жажду обладания друг другом. Для них обоих это было новое чувство, рождавшееся из каких-то тайных, неведомых им прежде глубин души.
Однако даже невероятное ощущение счастья не могло заставить Эрика забыть о том, что в действительности привело его в Монкье, да и в постель короля. До казни Шарля оставалось меньше недели, и мысль об этом покидала Эрика только в моменты наивысшего блаженства, когда он вообще не мог думать ни о чем и попросту воспарял в небеса, едва не теряя сознания. В другое же время, даже лежа в теплых объятиях короля, Эрик ловил себя на мысли, что ему следует спешить, и грусть невольно овладевала им. Но он все же не спешил. Он видел, что король влюблен в него, однако ему все еще казалось, что любовь короля сильна не настолько, чтобы поступиться ради нее одним из основных принципов: не изменять ни при каких условиях однажды принятое решение. С другой стороны, юношу просто переполняло счастье, и он боялся лишиться этого, если король не захочет выполнить его просьбу или вдруг рассердится на юношу за то, что тот посмел просить его о чем-либо.
И все же на четвертое утро, внезапно, как от толчка, проснувшись, Эрик понял, что более медлить нельзя. До казни Шарля оставалось четыре дня.
Было раннее-раннее утро. Легкая сизая дымка окутывала комнату. Король спал, уткнувшись в его плечо и нежно обняв юношу, а выражение его лица было безмятежно-счастливым.
«Он не сможет мне отказать, – решил юноша, любуясь уже ставшими родными чертами, – я сегодня же поговорю с ним».
Это решение принесло успокоение его душе, и Эрик вновь уснул крепким сном счастливого ребенка, не услышав даже, как за Винсентом явился его лучший друг, и как король осторожно выскользнул из-под покрывала, стараясь не потревожить сон своего юного любовника. Но все же не удержался и нежно коснулся губами обнаженного плеча Эрика.
Поймав скептический взгляд лучшего друга, Винсент улыбнулся.
– Я люблю его, – тихо сказал он, и Этьен только пожал плечами. Как будто он еще этого не понял…
ГЛАВА14
читать дальше
Когда король вернулся, Эрик уже не спал. Он сидел в дубовом кресле с книгой в руках, однако взгляд его был направлен вовсе не в книгу, а устремлен на угли, тлеющие в камине. В глазах юноши застыла такая грусть, что у Винсента защемило сердце.
– Что случилось, моя радость? – с тревогой спросил король, подходя поближе и присаживаясь на корточки перед креслом.
– Ничего не случилось, – тихо отозвался Эрик, отводя глаза.
– Эрик, – король бережно сжал руку юноши в своей, – скажи мне… Твоя грусть разбивает мое сердце.
Эрик закусил на мгновение губу и смело взглянул прямо в глаза короля.
– Почему вы решили, что я грущу, ваше величество?
– Потому что я чувствую это, – сказал Винсент, – как чувствую малейшие изменения твоего настроения.
Юноша усмехнулся и опустил голову, но король успел заметить влажный блеск в серебристых глазах любимого.
– Скажи мне, любовь моя, – произнес Винсент, скользнув щекой по коленям юноши, – что случилось? Я не могу видеть тебя таким печальным. А ты о чем-то грустишь со дня нашей встречи, и я схожу с ума от собственного бессилия.
Эрик, не поднимая головы, пожал плечами. Было невыносимо трудно заговорить о том, что терзало его все эти дни. Даже несмотря на принятое на рассвете решение, он не переставал колебаться. Мысль о том, что смерть Шарля ляжет тяжелым грузом на его сердце только потому, что он не осмелился спросить, терзала его все утро. Но как же он страшился произнести эту просьбу и услышать отказ!.. Или… еще больше Эрика страшило разочарование короля в нем. Он был не готов потерять Винсента. Да, кажется, его сердце было задето гораздо сильнее, чем он думал…
– Вам показалось, сир, – отозвался он нерешительно. – Я не грущу.
– Грустишь, – король поднялся и почти неуловимым движением поднял юношу на руки и прижал к себе. Легкий, почти невесомый, этот мальчик был самой желанной, самой драгоценной ношей, самым дорогим подарком судьбы, самым любимым… Ради него Винсент готов был на все. Не было ничего, что он не сделал бы для этого мальчика. И он действительно сходил с ума от бессилия, потому что и в самом деле чувствовал, как что-то терзает его любимого. Однако Эрик скрывал смятение и тревогу за маской ледяного спокойствия, и всю эту неделю Винсент места себе не находил, не зная, чем помочь мальчику и как выразить всю свою любовь к этому ангелу, сделавшему его совершенно счастливым. Король судорожно вздохнул. – Я бы солнце с неба достал и бросил к твоим ногам, чтобы только исчезла из твоих глаз эта грусть, – проговорил он, покрывая лицо юноши быстрыми ласковыми поцелуями.
– Не надо солнца, – тихо отозвался Эрик, нежась в объятиях мужчины. – Все гораздо проще… и в то же время сложнее…
Винсент опустил юношу на стоявший чуть поодаль резной диван и присел рядом с ним, сжимая узкие ладони в своих руках.
– Клянусь тебе, любовь моя, если это зависит от меня… – заговорил он, но Эрик помотал головой.
– Не надо клятв, сир, – сказал он тихо. – Может случиться так, что вы не сможете сдержать ее, и тогда…
– Эрик, я сделаю все для тебя, – произнес король, – ты даже представить себе не можешь, что я испытываю к тебе…
– Ну почему же, сир? – слабая улыбка скользнула по губам Эрика. – Я знаю, вы увлечены мной…
– Увлечен?! – ошеломленно вскричал король. – Увлечен?!.. О нет! Я не увлечен тобой, Эрик. Я люблю тебя, – он впился губами в губы юноши, стараясь передать через поцелуй всю силу своей любви к этому изумительному мальчику, владеющему им столь безраздельно, что Винсент и представить себе не мог, как он мог жить без него раньше. – Я увлекался многими, – тяжело дыша, проговорил король, когда сумел оторваться от любимых губ. – Но люблю только тебя одного.
– Меня одного? – прерывистым голосом повторил юноша, недоверчиво глядя на короля. – Ваше величество, я знаю, что в вашей жизни была и есть другая любовь.
– Ты имеешь в виду Этьена и Александра, – проговорил король, опуская глаза. – Но ты… ты не должен ревновать меня к ним. Мое чувство к Этьену неизменно двадцать пять лет, однако оно не имеет ничего общего с тем, что я испытываю к тебе. А Александр… Что ж, я любил его, но он умер задолго до нашей встречи с тобой. А если бы не умер… боюсь, ты вытеснил бы его из моего сердца без малейшего усилия. Мою любовь к Александру нельзя даже сравнивать с моей любовью к тебе. Он был частью моей жизни, а ты… ты – вся моя жизнь, – он вновь приник к губам Эрика, и несколько мгновений юноша просто наслаждался близостью Винсента, его теплом и нежностью.
– Я люблю тебя, Эрик, – произнес король, когда юноша отстранился и испытующе взглянул в его глаза, все еще терзаясь сомнениями. Однако мысль о Шарле назойливо билась в висках, давая понять, что отступать Эрику некуда.
– Все произошло так нелепо, – заговорил он тихо, низко опустив голову. – Барон де Пуссен привез меня в тот день в Монкье, чтобы я мог пасть к вашим стопам и молить о пощаде для моего брата… Конечно, я знал, что вы никогда не изменяете свое решение, и Шарль уже был приговорен к смерти, но я… я все же хотел попытаться. Однако все сложилось не так, как я думал…
Винсент вновь взял руку юноши в свою и осторожно сжал в ладони тонкие пальцы.
– Твой брат – виконт Шарль де Гийнн? – уточнил он мягко. Эрик кивнул, не поднимая головы. – И ты никак не решался заговорить со мной об этом?
– Я видел, что вы увлеклись мной, государь, – отозвался Эрик тихо, – и не хотел, чтобы вы расценили мою просьбу о помиловании Шарля как жалкую торговлю… как условие моей уступчивости…
– Глупый… – Винсент притянул Эрика к себе на колени и уткнулся лицом в шелковистые локоны, – какой же ты глупый… Ты мучил себя все это время… Но в этом есть и моя вина, Эрик. Я должен был догадаться о причине твоей грусти, ведь Этьен упоминал о твоем брате в тот день, еще до того, как… до того, как я увидел тебя. Но стоило мне увидеть тебя, и я забыл обо всем на свете, – он крепче прижал Эрика к себе и втянул носом ставший родным аромат его белокурых волос. Он наслаждался каждым мгновением рядом с этим мальчиком, его сердце переполняла нежность. Никто на свете не вызывал в нем таких чувств. Никогда. Слово «любовь», которое он готов был твердить юноше непрестанно, не выражало и сотой доли того, что он испытывал.
Эрик наслаждался близостью Винсента ничуть не меньше. Чувствуя, как в его душе разгорается жаркое пламя, юноша понимал, что не может более обманывать себя. То, что он испытывал к королю, могло быть только любовью и ничем иным. Это чувство, пугающе-новое, страстное и трепетное, ничем не напоминало его любовь к Морису – чистую и немного наивную привязанность мальчишки к человеку много старше себя. Внезапно, именно в это мгновение, Эрик вдруг с необычайной ясностью осознал, что всегда любил Мориса только как отца, даже тогда, когда им еще не было известно, что они действительно отец и сын. И хотя они занимались любовью, Эрик никогда сам не испытывал желания, но всегда подчинялся желанию Мориса. А любовь к королю огненной лавой растекалась по его жилам, заполняя каждую клеточку его существа. И он желал Винсента, впервые в жизни испытывая это всемогущее чувство. Он хотел Винсента постоянно, и это было странное, невероятное ощущение, подобное ненасытности обжоры, когда прием пищи дарит лишь кратковременное насыщение, а потом голод с новой силой обрушивается на него. Так было и с Эриком. Занятия любовью лишь ненадолго приглушали желание. Ни с кем из прежних его любовников юноша такого не испытывал. Осознав все это, Эрик пришел в ужас. Любовь к королю совершенно не входила в его планы.
А король тем временем отстранился и взглянул в растерянное лицо своего фаворита.
– Не волнуйся, мой ангел, – сказал он мягко. – Разумеется, твой брат будет помилован. И торговля здесь абсолютно ни при чем, потому что я приму все твои условия и изменю ради тебя любое свое решение. Я не способен сказать тебе «нет», Эрик, и ты должен знать это. Я готов выполнять любые твои капризы, любимый. Прости, что я не дал тебе понять это с самого начала, и ты столько времени грустил по моей вине. Простишь ли ты меня, мой ангел?
Эрик неуверенно улыбнулся, старясь скрыть свое смятение.
– О чем вы говорите, сир? Мне ли прощать вас, тем более теперь, когда вы возвращаете мне и моему отцу радость?.. Я клянусь вам, ваше величество, Шарль не мог замыслить против вас ничего недоброго. Он искренне предан вашему величеству, и то, что с ним произошло, – ужасная ошибка.
– Это не имеет значения, – отозвался король, вновь зарываясь лицом в волосы юноши. – Будь он даже главой заговора, я помиловал бы его. Ради тебя, Эрик.
– Нет, сир, – возразил юноша. – Я не хочу, чтобы вы сомневались в Шарле. Его наверняка оклеветали.
– Я так тебя люблю, – тихо сказал король, – что все остальное просто не имеет значения… Эрик, – Винсент покрепче прижал юношу к себе, – ну почему ты не сказал мне о Шарле раньше? Я помиловал бы его в первый же вечер, и ты не переживал бы о своем брате столько времени.
– В первый же вечер? – Эрик закусил губу, плавясь от наслаждения в объятиях короля.
– Я с самого первого мгновения принадлежу тебе, – проговорил король глухо, – и нет на свете ничего, что я не сделал бы для тебя. В тот день, когда мы с тобой встретились, бог был ко мне так милосерден, что я не смог бы отказать любому просителю, а уж тем более – тебе.
– И в чем же проявилось милосердие бога? – с легкой улыбкой осведомился Эрик, обвивая шею короля руками.
– Он подарил мне встречу с тобой, – в голосе короля столь явственно сквозило счастье, что у Эрика сладко замерло сердце. – Это самый лучший, самый драгоценный подарок за всю мою жизнь. Я не перестану благодарить бога за него до конца моих дней.
Эрик не нашелся, что ответить, лишь теснее прижался к Винсенту, желая только одного – не расставаться с ним никогда.
* * *
Через несколько часов во дворец из тюрьмы Блуа был доставлен виконт де Гийнн. За это время король успел просмотреть все бумаги по делу заговорщиков и пришел к выводу, что его любовник, скорее всего, прав.
– Ну и что ты выкопал из этих бумаг? – поинтересовался Этьен, входя в кабинет короля. Винсент еще не сказал ему о том, что решил помиловать одного из заговорщиков, и Этьен был в недоумении по поводу того, зачем понадобились королю бумаги по уже закрытому делу, хотя кое о чем он догадывался.
Винсент отодвинул в сторону ворох бумаг и улыбнулся другу.
– Можешь считать, что я выкопал доказательства невиновности одного из заговорщиков.
– Уж не виконта ли де Гийнн? – саркастически усмехнулся Этьен.
– Именно, – спокойно отвечал Винсент. – Согласись, он слишком юн, чтобы закончить свою жизнь на эшафоте.
Этьен осуждающе поджал губы.
– Странно, что ты вспомнил о его возрасте только тогда, когда в Монкье появился этот красавчик, который свел тебя с ума.
– Я люблю его, – сказал Винсент просто. – И я сделаю все, что он захочет.
– А он для тебя? – усмехнулся Этьен.
Король вспыхнул, но ответить не успел, поскольку в этот момент в кабинет вошел слуга.
– Мсье Д’Эркье просит принять его, – доложил он.
– Проси, – отозвался Винсент, и Этьен с горечью увидел, как осветилось радостью лицо короля, как засияли восторгом его глаза.
Эрик вошел стремительно. Хрупкий, изящный, ослепительно красивый, он радостно улыбался королю, но заметив Этьена, несколько сник. Эрик всегда немного терялся в присутствии этого человека, чувствуя неприязнь, которую Этьен к нему испытывал, хотя юноша был всегда безупречно вежлив с лучшим другом короля.
– Ваше величество, – Эрик почтительно поклонился королю, и тот слегка нахмурился.
– Ты не должен кланяться мне, – произнес он решительно.
– Отчего же? – искренне удивился юноша. – Разве вы не король, а я – не один из ваших подданных?
– Нет! – Винсент покачал головой и, пружинисто поднявшись, приблизился к юноше. – Ты не подданный, ты – мой властитель, – произнес он и впился в губы Эрика, не обращая внимания на побелевшего от ярости Этьена. – Пообещай, что ты не будешь больше кланяться мне, Эрик, и простить слугу доложить о тебе. После того, что было у нас с тобой, ты имеешь право входить ко мне без доклада.
– Хорошо, – улыбнулся Эрик, мягко отстраняясь, – обещаю.
– И потом… – неуверенно добавил король, – я был рад, если бы ты называл меня на «ты» и по имени. И Этьен, и Александр пользовались подобным правом весьма охотно и с удовольствием. Этьен и сейчас… Правда, Этьен?..
Граф де Фийе кивнул с самым мрачным видом, и Эрик виновато улыбнулся ему.
– Простите, граф, я не поздоровался с вами, но это от волнения. Мне только что сообщили, что мой брат уже подъезжает к Монкье, – Эрик нежно взглянул на короля, который не отрывал глаз от светившегося радостью лица любовника, терпеливо ожидая ответа на свое щедрое предложение. – Ваше величество, – сказал Эрик серьезно, – я обещаю вам входить без доклада, обещаю не кланяться, приветствуя вас, если это доставит вам удовольствие, но только не в присутствии посторонних, разумеется. И называть вас на «ты» я пока не смогу… не дерзну.
Этьен испытующе смотрел на юношу. Ни тени притворства или игры. Спокойный серьезный взгляд, в котором светилась нежность. «Может быть, он и впрямь влюбился в Винсента? – подумал Этьен с надеждой, но тут же отбросил эту мысль. – Не может быть! Просто он слишком хороший актер…»
Меж тем король хотел что-то возразить, но Эрик запечатал его рот поцелуем. Потом отстранился и проговорил:
– Быть может, со временем я и осмелюсь сделать это, но не сейчас… Хорошо?
– Хорошо, – отозвался Винсент, вздыхая.
– Но я хотел просить вас, сир, чтобы вы позволили мне первым встретить моего брата и первым сообщить ему радостную новость, – произнес Эрик.
– Ты же знаешь, Эрик, что твое желание – закон для меня, – отвечал Винсент нежно. – Ты можешь делать все, что хочешь…
Эрик улыбнулся и, стараясь не обращать внимания на осуждающий взгляд графа де Фийе, бросился Винсенту на шею. Король тут же подхватил юношу за талию и закружил по комнате, осыпая лицо и шею юноши поцелуями.
– Я ужасно соскучился по тебе, Эрик, – прошептал он едва слышно. – Мне кажется, прошла целая вечность, как мы с тобой расстались.
– Мне тоже так показалось, – признался Эрик.
Этьен, бросив на любовников недовольный взгляд, отошел к окну.
– Похоже, вашего брата уже доставили, – произнес он холодно, глядя во двор.
Эрик мягко высвободился из объятий короля и тоже подошел к окну. Действительно, тюремная карета стояла у входа во дворец, а Шарль в сопровождении двух гвардейцев медленно поднимался по высокой мраморной лестнице.
Король вздохнул, пытаясь побороть досаду. Выпускать Эрика из рук не хотелось, расставаться с ним даже на несколько минут было невыносимо трудно, хотя он понимал, что это необходимо.
Этьен окинул Эрика неприязненным взглядом, в который раз уже задавая себе вопрос, что такого было в этом мальчишке, от чего король совершенно потерял голову. Потом вздохнул и предложил проводить юношу в комнату, где он сможет спокойно побеседовать с братом. Эрик с искренней признательностью поблагодарил графа де Фийе и последовал за ним.
Король проводил Эрика тоскливым взглядом и подошел к своему столу. Время без Эрика останавливало свой бег, и ему нужно было найти хоть какой-то способ, чтобы скоротать его. Изучение документов по делу заговорщиков вполне годилось на эту роль.
ГЛАВА 15
Вернувшийся через несколько мгновений Этьен застал короля сосредоточенно читавшим бумаги. Усмехнувшись про себя, граф де Фийе безразличным тоном поинтересовался:
– Не хочешь взглянуть на встречу двух братьев?
Король поднял глаза на друга.
– Что ты имеешь в виду? – слегка удивленно осведомился он.
– Я проводил твоего мальчика в зеленую комнату, – с коварной усмешкой отозвался Этьен. – Подумал, что ты не откажешься от возможности полюбоваться своим идеалом лишний раз… да еще и в непринужденной обстановке.
Зеленая комната соединялась с кабинетом короля тайным переходом, о существовании которого было известно очень ограниченному числу лиц, и была предназначена для наблюдения и прослушивания. Винсент поморщился.
– Это омерзительно, – сказал он.
Однако Этьен уловил в его голосе нотки сомнения и решительно возразил:
– Нет в этом ничего омерзительного. Ты просто увидишь его со стороны, побольше узнаешь о нем. Разве знать все о любимом – не самое естественное желание для любовника? – Этьен подозревал, что Эрик обманывает короля, но в чем именно, не знал. Однако он предполагал, что во время беседы с Шарлем юноша может так или иначе выдать себя, тем более что просьба Эрика первому встретить брата сразу же показалась графу де Фийе подозрительной. По его мнению, могла быть только одна причина, которая объясняла подобную просьбу – мальчишка хотел предупредить Шарля де Гийнн о чем-то, чтобы тот не выдал Эрика невольно. И Этьен хотел знать, в чем же тут дело, а если повезет, и юноша скомпрометирует себя чем-то, то возможно, король выставит его вон. С недавних пор выдворение лживого мальчишки из Монкье стало заветной мечтой графа де Фийе.
Однако король нашел его предложение возмутительным.
– Я считаю, что любимый должен сам рассказать все своему любовнику, – отвечал Винсент тихо.
– А если он не захочет этого сделать?
– Значит, на то у него есть причины.
– У меня такое ощущение, – проговорил Этьен медленно, и язвительные нотки явственно прозвучали в его голосе, – что ты боишься узнать о нем что-то такое, что отвратит тебя от него навсегда.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 28 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |