Король метнул в него гневный взгляд, и Этьен увидел, как раздулись крылья его носа – самый верный признак ярости. С легким волнением и какой-то странной злобой он ждал взрыва, однако Винсент, не сказав ни слова, подошёл к окну, за которым стремительно сгущались сумерки, и напряжённо уставился в темноту. Помолчав ещё несколько мгновений, король медленно заговорил:
– Граф де Фийе, прежде чем вы уйдете, велите зажечь свечи, – король не повернулся, и его голос звучал так холодно и бесстрастно, что у Этьена по спине пробежали мурашки. Он вперил недоумённый взгляд в друга. Никогда прежде Винсент не говорил с ним подобным тоном. Конечно, за двадцать пять лет их дружбы у них были разногласия и размолвки, иногда они ссорились, порою Винсент позволял себе говорить с другом весьма резко, однажды даже ударил его, однако всё это были вспышки гнева, скрашиваемые присутствием глубокого и искреннего чувства. Но это обращение короля к титулу и на «вы» ошеломило Этьена. Слова короля были столь холодны и бесстрастны, что резали слух. И кромсали на кусочки сердце.
– Винсент, – потерянно произнёс Этьен, – если мои слова обидели тебя, я очень сожалею. У меня и в мыслях не было…
– Как ты не понимаешь?! – прервал его король страстно, резко разворачиваясь к другу. – Я впервые в своей жизни встретил человека, который воплощает в себе всё, о чём я мечтал и даже больше. Он удивительный… божественный… И я не думаю, что смогу хоть когда-нибудь расстаться с ним.
– Хорошо, Винсент, – отозвался Этьен примирительным тоном. – Я не стану убеждать тебя сейчас в чём бы то ни было. Пусть нас рассудит время.
Винсент усмехнулся и вновь отвернулся к окну.
– Боюсь, время не сможет рассудить нас, если Эрик не согласится стать моим любовником, – глухо сказал он. – Без него мне ничего не нужно.
– Винсент…
– Этьен, я просто не хочу жить без него, – необычайно спокойно промолвил король. – Я уже всё решил для себя. Думаю, Кристиан справится с Эльмайрой, он уже достаточно большой для этого мальчик. А ты ему поможешь.
– Ты сошёл с ума! – вскричал Этьен страстно. Он не мог поверить своим ушам. Винсент… что?.. Прощается с ним?! Из-за какого-то лживого порочного мальчишки? Да он просто издевается! Или шутит… Он не может говорить всерьёз подобные вещи. Но сосредоточенный и абсолютно спокойный тон короля убеждал гораздо сильнее всех слов.
– Поверь, так будет лучше для всех, – тем же тоном произнёс Винсент.
– Ради всего святого, не говори так! – взволнованно попросил Этьен. Слышать подобные слова от друга было невыносимо.
Король жестом остановил его.
– Он обещал мне дать ответ сегодня, – тихо сказал он, – но ты видишь, уже стемнело, а его до сих пор нет… – Винсент закрыл лицо руками, помедлил несколько мгновений, потом глухо попросил: – Пожалуйста, Этьен, распорядись, чтобы зажгли свечи. Может быть, тогда мне не будет так тоскливо и страшно…
– Конечно, – поспешно отозвался граф де Фийе и вышел из комнаты, а когда вернулся, увидел, что Винсент сидит в кресле, обхватив голову руками. Этьен с сочувствием посмотрел на него. Он совсем не ожидал, что король влюбится в мальчишку с такой страстью, с такой поистине дьявольской одержимостью. Ему было по-настоящему жаль друга. В конце концов, никто не может выбрать для себя, кого любить, а кого нет. Но вот Эрик… Он играл с его другом, как кошка с мышкой, и это вызывало у графа де Фийе дикую ярость. Он ненавидел этого мерзкого лживого мальчишку!
– Там приехал мсье Д’Эркье, – едва слышно произнёс слуга, зажигавший свечи, приблизившись к графу де Фийе. – Он просит аудиенции его величества. Мы сказали, что государь плохо чувствует себя и никого не принимает, но молодой человек продолжает настаивать. Быть может, ваша светлость, если ему скажете вы…
Этьен усмехнулся и покачал головой.
– Нет, Брёзе, я не буду ничего говорить мсье Д’Эркье, ибо именно его государь с нетерпением ждёт с самого утра.
Слуга бросил изумлённый взгляд на замершего в кресле короля, потом вновь посмотрел на Этьена. В глазах слуги застыло сомнение. Иногда король был слишком суров с прислугой, и слуги трепетали перед ним, стараясь не гневить его лишний раз.
– И вы думаете… ээээ… что я могу… доложить его величеству…
– Да, и как можно скорее, – ободряюще заверил его Этьен.
– Сир, – неуверенно произнёс Брёзе, по-прежнему с сомнением поглядывая на графа де Фийе, – приехал мсье Д’Эркье и просит вас…
Король не позволил ему договорить.
– Пусть войдёт! – вскричал он, вскочив с кресла и будучи не в силах скрыть своё волнение. – Немедленно!
Слуга вылетел за дверь со скоростью молнии, а Этьен со снисходительной усмешкой обратился к другу:
– Вот видишь, а ты боялся, что он не явится.
Винсент облизал пересохшие от волнения губы и бросил дрогнувшим голосом:
– Я пока не знаю, скажет ли он мне «да».
– Уверен, что скажет. Он – чертовски умный мальчик, – пробормотал Этьен себе под нос, но король не расслышал, поскольку именно в этот момент дверь отворилась, и в комнату вошёл Эрик. Он почтительно приветствовал короля, но тому было совсем не до придворного этикета. Винсент бросился к юноше и нетерпеливо схватил его за руки.
– Вы приехали, Эрик… Вы приехали… – с горячностью выдохнул он, пытаясь прочитать в серебристых глазах юноши свой приговор. – Мне не передать словами, как я ждал этой встречи. Я уже не надеялся увидеть вас сегодня… думал, вы не приедете…
Этьен осуждающе поджал губы. Эрик и до этого не вызывал у него никаких добрых чувств, а теперь, когда король открыто выразил своё сожаление относительно того, что было для Этьена свято, и всё из-за этого смазливого мальчишки, граф де Фийе возненавидел его всей душой.
Эрик сумел прочесть в глазах Этьена это чувство без особого труда. Ненависть графа неприятно поразила его. Конечно, Эрик и до этого чувствовал, что граф де Фийе относится к нему с неприязнью. Однако теперь в глазах лучшего друга короля светилась ничем не прикрытая ненависть. Юноша понимал, что Этьен не мог возненавидеть его только за то, что король решил сделать его своим фаворитом. Во всяком случае, такого прежде не было, поэтому Эрик никак не мог понять, что такого могло произойти, из-за чего граф де Фийе возненавидел мальчишку, отмеченного вниманием короля. Однако врождённое хладнокровие позволило юноше сохранить спокойствие и не подать вида, что он заметил новое к себе отношение со стороны первого советника короля. Юноша выдавил улыбку.
– Я обещал ответить вам сегодня, ваше величество, и день ещё не закончился, так отчего вы решили, что я не приеду? – осведомился он мягко.
– Вы не появились в назначенное время, и я… я испугался, что не увижу вас больше, – кусая губы, ответил Винсент.
– Мне пришлось хорошенько обдумать всё, прежде чем принять решение. Я должен был взвесить все «за» и «против». И как только я решил всё для себя, я сразу же приехал к вам, – Эрик вновь улыбнулся, но заметив скептический взгляд Этьена, слегка помрачнел. Винсент, не сводивший глаз с лица своего возлюбленного, заметил это и сердито посмотрел на друга.
– Граф де Фийе, вы свободны, – произнёс он холодно, и вновь его слова резанули слух Этьена. Он явственно ощущал, как отдаляется от него Винсент, и мог винить в этом только Эрика, вставшего между ним и королём. Этьен молча поклонился и вышел, насылая на голову этого мерзкого юнца самые страшные проклятия. Он не понимал, да и не хотел понимать, что юноша был абсолютно ни при чём, и причиной его размолвки с королём был сам Этьен. Но ведь гораздо проще было обвинить во всем этого смазливого мальчишку, порочного и лживого. Граф де Фийе так и сделал.
ГЛАВА 10
читать дальше
Едва дверь за Этьеном закрылась, король с лёгкой неуверенностью и смятением заглянул юноше в глаза.
– Так что вы решили? – нетерпеливо спросил он, страшась услышать из уст этого ангела отрицательный ответ.
– Я решил принять ваше предложение, – с улыбкой отозвался Эрик. Король несколько мгновений смотрел на него широко раскрытыми глазами и, кажется, не верил своим ушам, а потом вдруг со стоном облегчения опустился к ногам юноши и прижался лицом к его коленям.
Эрик, побледнев и широко распахнув серебристые глаза, ошеломлённо смотрел на него. Даже в самых смелых своих мечтах и планах он не смог бы представить себе подобное. Король стоял перед ним на коленях, и это… это было невероятно… неправильно… невозможно…
– Ч-что вы д-делаете, ваше величество? – выдавил он растерянно, пожалуй, впервые в жизни теряя самообладание. – Н-не надо, прошу вас…
Винсент обнял колени юноши и произнёс прерывающимся от волнения голосом:
– Надо. Надо, Эрик… надо, любовь моя… Как иначе я могу показать вам свою любовь?.. Свою преданность? Свою готовность умереть по первому движению вашего мизинчика?.. Вы никогда… никогда не пожалеете о том, что согласились… согласились сделать меня счастливым, Эрик… и вы никогда не найдёте никого, кто любил бы вас больше, чем я. Я сделаю всё для вас… всё, что вы только пожелаете.
– Я желаю только одного, сир, – искренне ответил Эрик, – чтобы вы встали и обняли меня.
Эрик и в самом деле хотел сейчас только этого. Все эти дни юноша чувствовал, что с ним происходит нечто странное. Какое-то чувство, возникшее в его душе в первый же миг встречи с королём, постепенно заполняло всё его существо. Его неудержимо влекло к этому мужчине, который казался ему прекраснее всех на этой земле. Порою юноше приходилось прикладывать невероятные усилия, чтобы подавить чудовищное желание, возникавшее в нём всё чаще и чаще. И Эрик не мог противостоять этому чувству, растущему и крепнувшему в его душе, хотя он и пытался, повторяя себе, что он здесь только для того, чтобы спасти Шарля, что он не имеет права влюбляться в человека, которого обманывает, и что это опасно не столько для его тела, сколько для его души. Всё это мало помогало ему. Он хотел Винсента, и это было выше его.
А король поднял на него глаза, полные трепетного восторга, и прошептал:
– Боже, пусть это будет не сон…
Он поднялся с колен и, дрожа от волнения, привлёк юношу к себе. Ощутив его неуверенность, Эрик улыбнулся:
– Это не сон, ваше величество. Я хочу вас.
Никогда прежде эти слова не значили для Винсента так много. Кровь, и без того огненной лавой растекавшаяся по его жилам, вскипела, голова закружилась в бешеном вихре желания, поглотившем его разум. А юноша, обвив его шею руками, прильнул к губам Винсента и овладел ими, лаская, будоража и дразня. Король с громким стоном прижал Эрика к себе. Как можно теснее. Вдавливая его в себя. Его сознание туманилось страстью, каждая клеточка его тела возбужденно пульсировала. Он тоже хотел Эрика. Хотел так, как никого и никогда в своей жизни. Они целовались до изнеможения, вминая тела друг в друга, словно хотели раствориться в них, слиться в единое целое, срастись костями.
Неожиданно юноша отстранился и заглянул в затуманенные, потемневшие от страсти янтарные глаза короля. Винсент замер, чувствуя, как сердце проваливается в какую-то чёрную бездну.
– Что-то не так?.. – спросил он охрипшим внезапно голосом.
Страх, прозвучавший в голосе короля, слегка позабавил Эрика, и он, улыбнувшись, тихо сказал:
– Конечно, не так. Я представлял себе несколько иначе нашу первую ночь…
– Как же?.. – спросил Винсент потерянно.
Эрик медленно провёл рукой по щеке короля. Он вполне осознавал свою власть над мужчиной. Это чувство уже давно было знакомо ему. И Морис, и Шарль, и Рене – все они так же принадлежали ему, и он так же мог делать с ними всё, что хотел, и мог вести их за собой по пути чувственного наслаждения. Но… дело было в том, что с Винсентом всё было по-другому. Ему впервые не хотелось вести, ему хотелось отдаться во власть этого невероятного мужчины и идти за ним хоть на край земли, хоть на небеса, хоть в ад. С ним Эрик не просто дарил наслаждение, но и сам наслаждался той бурей, что пробуждал в этом сильном и прекрасном мужском теле. Он улыбнулся уголками губ и, приблизив своё лицо к лицу короля, прошептал:
– По меньшей мере, я рассчитывал на постель.
Винсент судорожно вздохнул и, подхватив юношу на руки, отнёс его в свою спальню, бережно опустил на огромную кровать и только тогда, кажется, осмелился сделать следующий вздох. Он навис над юношей, и его потемневшие от вожделения глаза вглядывались в каждую черточку любимого лица, лаская его взглядом и пытаясь… пытаясь поверить в происходящее.
– Скажи, что это не сон, – хрипло попросил он, с невыразимой мольбой заглядывая в серебристые глаза.
Эрик тихо рассмеялся и вместо ответа обвил руками шею короля, потом потянул его на себя.
Винсент почти не помнил, как раздел Эрика и, впервые увидев его обнажённым, не удержался от восторженного рыка. Покрывая Эрика жаркими поцелуями, Винсент старался не оставить нетронутой ни одной клеточки его совершенного тела.
Винсент скользил губами по стройной шее, лаская языком вожделенную голубую жилку, трепетавшую под золотистой кожей. Целовал хрупкие плечи, исследуя каждую выемку на них, каждую ложбинку и впадинку, гладил языком тонкие ключицы, покусывал и облизывал маленькие розовые соски, послушно твердеющие под его требовательными ласками. Зацеловывал плоский чувствительный живот, подрагивающий и втягивающийся от его нежных прикосновений, и долго вылизывал лунку пупка, с настойчивой нежностью ввинчиваясь языком в его таинственную глубину.
Эрик таял от наслаждения, выгибаясь всем телом и тихо постанывая, из последних стремясь контролировать себя и своё тело. Но всё это были тщетные попытки, ибо тело уже жило своей жизнью и каждой клеточкой отзывалось на ласки мужчины. Такого с ним ещё никогда не было. Он впервые не отдавал, а отдавался – целиком и полностью, страстно и неистово. Это было совершенно невероятное чувство, ошеломляющее, потрясающее, опасное сопутствующим ему искушением повторять и повторять всё это вновь, не испытывая ни усталости, ни насыщения.
– Разденьтесь, – попросил Эрик тихим срывающимся голосом. Ему нравилось то, что делал король с его телом, но и самому Эрику хотелось ласкать тело Винсента, ощутить его своей кожей, почувствовать непередаваемый аромат мужского тела, однако это было невозможно, пока на короле оставалась одежда.
Винсент разделся, не отрывая глаз от серебристых мерцающих озёр, в которых он тонул, не пытаясь даже выплыть, потому что знал – только в этой прозрачной глубине он будет счастлив, только сгинув навеки в соблазнительной мерцающей бездне, он обретёт самого себя.
Эрик приподнялся в постели, и его глаза с восторгом скользнули по фигуре короля, неспешно и оценивающе оглядывая его с головы до ног. Красивое лицо. Красивое настолько, что у юноши замирал дух при виде подобного совершенства. И этот человек ещё твердил всё время о том, как прекрасен Эрик! Как будто мог быть на земле кто-то, прекраснее его самого. Длинные чёрные волосы, густой тяжёлой волной падали на широкие плечи, поразительно напоминая гриву дикого скакуна. Винсент и сам был чем-то схож с этим великолепным и гордым животным. Его сильная шея, крепкие плечи, развитая грудная клетка поражали своей силой, и смотреть на играющие под смуглой кожей мышцы можно было бесконечно долго. Плавный изгиб талии и узкие бёдра образовывали столь грациозное и невероятное сочетание изящности и мощи, что Эрик несколько мгновений просто не мог оторвать глаз от этих безупречных форм. А длинные стройные и сильные ноги заставили дыхание Эрика прерваться, и он замер, практически не дыша, лишь глаза его скользили по ним, не в силах насладиться столь великолепным зрелищем.
От созерцания подобной красоты мог потерять голову кто угодно, и Эрик особенно остро понимал теперь, почему, даже зная о ветрености и непостоянстве короля, прекраснейшие юноши Эльмайры бросали свои сердца к ногам этого восхитительного мужчины. «Пусть ненадолго, но теперь всё это принадлежит мне, – подумал юноша, стараясь прогнать грусть, внезапно нахлынувшую на него, – и я буду наслаждаться каждым мгновением, мне отпущенным…»
– Вы прекрасны, сир… – произнёс он тихо.
Винсент застонал и, в одно мгновение оказавшись в постели рядом с Эриком, стиснул его в своих объятиях.
– На этой земле нет никого прекраснее тебя, – выдохнул он в густые белокурые волосы, – никого…
И он осыпал лицо и шею Эрика жадными поцелуями, и юноша потерял всяческую охоту говорить о чём-либо, полностью растворившись в сладкой неге наслаждения.
Винсент путешествовал языком и губами по всему телу Эрика, а тот скользил по телу мужчины руками, впиваясь в его спину пальцами и даже ногтями и с силой проводя ими по позвоночнику, вызывая у короля хриплые вскрики, чередующимися с тихими вздохами. Когда Винсент достиг возбуждённой плоти юноши и, с жадностью вдыхая его запах, потёрся щекой о пульсирующий упругий ствол, Эрик выгнулся всем телом, пытаясь дать мужчине понять, как он нужен ему там… сейчас… просто…
Винсент поцеловал нежно-розовую головку, подрагивающую от возбуждения, и услышал тихий полувыдох-полустон. Дыхание юноши стало прерывистым, его тело задрожало мелкой дрожью, и он ещё больше подался навстречу такому заманчивому… такому умелому… такому горячему рту. Король лизнул головку, легонько щёлкнув языком по уздечке, что вызвало у Эрика новый стон и новый приступ дрожи.
– Винсент… – выдавил он через силу. – Возьми меня…
Король замер, наслаждаясь звуками любимого голоса и пытаясь сдержать возбуждение, которое от этих звуков готово было взорваться фейерверком сладкого, невыносимо сладкого удовольствия. Эрик, словно почувствовав это, приподнялся и встретился взглядом с практически чёрными от желания глазами короля. Он тихонько засмеялся и откинулся на подушки, забираясь руками в густую шевелюру мужчины и направляя его голову туда, где она сейчас была нужнее всего. Винсент с готовностью накрыл ртом упругую пульсирующую плоть и заскользил по ней, плотно обхватывая напряжённый ствол губами. Его пальцы сами собой скользнули в соблазнительную ложбинку между ягодицами юноши, чтобы нащупать там колечко мышц, горячее, тугое, готовое в любой момент принять его в свой плен.
Эрик вскрикнул, когда Винсент проник пальцами особенно глубоко и коснулся чувствительного местечка, и приподнялся, ещё крепче вцепившись пальцами в волосы любовника. Король замер на мгновение, потом выпустил плоть юноши изо рта и поднял голову, чтобы встретиться взглядом с сияющими восторгом глазами Эрика.
– Т-тебе… больно?.. – неуверенно спросил он враз охрипшим голосом.
– Глупый, – с улыбкой возразил Эрик, притягивая к себе мужчину и впиваясь губами в его губы. Его умелый язычок ловко ввинтился в рот короля и заскользил в нём, изучая, дразня и бросая вызов. Винсент зарычал и позволил своему языку вступить в схватку с юным наглецом. Эрик тихонько хмыкнул, но отступил и несколько мгновений просто наслаждался ощущением чужого языка в своём рту, позволяя тому творить всё, что душе угодно. Но вдруг он решительно отстранился и, услышав разочарованный полувсхлип Винсента, снова хмыкнул.
– Хочу тебя, – проговорил он, глядя в абсолютно чёрные от возбуждения глаза короля. Он выскользнул из-под мужчины и, не отводя глаз от ошеломлённого и слегка огорчённого лица, упёрся руками в его мощную грудь. Винсент хотел что-то сказать, но юноша молниеносным движением подался к нему и запечатал его рот поцелуем, потом слегка толкнул мужчину назад, вынуждая того лечь на спину. На мгновение в глазах короля отразилось недоумение, которое тут же сменилось пониманием. Он с готовностью откинулся назад, раскинув руки в стороны, словно открывая всего себя навстречу юному любовнику, отдаваясь во власть его фантазий и желаний, а где-то в глубине замутнённого желанием сознания мелькнула мысль, что все самые невинные мальчики на свете, вместе взятые, уступают этому провинциальному мальчишке, у которого он был далеко не первым.
Эрик с хищной улыбкой оглядел раскинувшееся перед ним роскошное мужское тело, совершенством форм затмевающее великолепнейшие произведения искусства, и медленно облизнул губы, сосредоточив взгляд на багровом орудии короля, возвышавшемся над жёсткими курчавыми завитками волос, словно полководец над полем брани. Эрик передвинулся ближе и сел на живот короля, мгновенно напрягшийся под весом его тела. Юноша улыбнулся и, наклонившись, вновь поцеловал короля в губы – почти жёстко, почти властно, почти грубо, предупреждая и доказывая, что он не будет безвольной игрушкой в руках властителя Эльмайры, что он и сам не прочь стать властителем над мужчиной. Винсент понял. Понял и подчинился напору юноши, подтверждая его право собственности и его беспредельную власть над собой.
Эрик с лукавой усмешкой заёрзал на нём, возбуждая Винсента ещё больше, хотя плоть короля и так разрывалась от желания проникнуть, наконец, в столь желанное тело и разрядиться там, и передвинулся немного назад, так, что напряжённое орудие мужчины коснулось ложбинки между двумя золотистыми половинками округлой попки Эрика.
С нежностью проведя влажными дрожащими ладонями по ягодицам любовника, король слегка приподнял юношу и ещё немного подвинул – так, чтобы головка его члена нацелилась на розовое колечко, обещавшее Винсенту рай на земле. Пришедшая на одно короткое мгновение паническая мысль об отсутствии масла для смазки, заставила Винсента взглянуть на Эрика почти с ужасом. Но юноша не думал о подобных пустяках, лишь обильно смочил собственной слюной палец и, изогнувшись, смазал своё ждущее наслаждения отверстие, несколько раз протолкнув палец внутрь, а потом медленно опустился на пульсирующее орудие короля, принимая его в себя полностью. Всего. Целиком. Винсент вскрикнул – столь острым было удовольствие от тесного и жаркого плена, такого желанного, такого сладкого, в который он внезапно угодил.
Слегка откинув голову назад и закусив нижнюю губу, Эрик замер на несколько мгновений, давая себе привыкнуть к новому ощущению, потом начал неспешно двигаться, то раскачиваясь, то перемещаясь вверх-вниз, то ускоряя, то замедляя темп. Винсент стонал, почти кричал, не отрывая глаз от раскрасневшегося любимого лица, от мокрых от пота волос, от чувственных губ, из которых вырывались хриплые стоны, и понимал, что искал этого мальчика всю свою жизнь и теперь никогда никуда не отпустит. Всё его существо вопило: «Мой! Мой! Мой!» и это было так правильно… так естественно… так… идеально…
Эрик плыл над облаками, отдаваясь Винсенту и одновременно беря его с такой страстью, какой прежде вообще не знал. Эта их близость превосходила всё, что он испытывал в своей жизни. Кажется, он даже чувствовал, как пульсирует кровь в венах этого чудесного орудия, дарившего ему такое неземное блаженство. Казалось, орган короля подходил ему самым идеальным образом. Он был крупнее, чем у прежних его любовников, и боль, в первые мгновения медленно потёкшая по позвоночнику наверх, дала понять, что ему ещё придётся привыкнуть к размеру этого мужчины. Но он был готов к этому. Он хотел этого. Хотел больше всего на свете. И хотел этого навсегда.
Оргазм настиг их одновременно и был столь ошеломляющей силы, что Эрик практически лишился чувств, рухнув на задыхающегося короля. Тяжело дыша, Винсент подтянул его к себе повыше и ткнулся лицом в мокрые от пота волосы.
– Как же я счастлив, любовь моя, – пробормотал он, целуя спутанные пряди. – Как же я счастлив…
Эрик устало улыбнулся и, прикрыв глаза, отозвался тихо:
– Я тоже, сир… я тоже.
ГЛАВА 11
читать дальше
Глубокой ночью Эрик проснулся от напряженного взгляда, устремленного на него. Он открыл глаза и в полумраке спальни, освещенной одинокой свечой, увидел, что король, оперевшись на локоть, пристально, не отрывая глаз, смотрит на него. Отблески дрожащего огня мерцали в темных глазах короля, делая его взор еще более глубоким и острым. Заметив, что Эрик проснулся, король слегка смутился, но взгляда не отвел, продолжая изучать лицо своего юного любовника сосредоточенно и взволнованно.
– Почему вы не спите, сир? – чуть охрипшим со сна голосом поинтересовался Эрик, проведя кончиками пальцев по щеке короля.
Тот поймал руку юноши и, прижав ее к губам, ответил:
– Не могу налюбоваться тобой. Я не верю, что ты лежишь рядом со мной. Мне кажется сном все, что произошло. Я мечтал о тебе с первого мгновения нашей встречи. Мечтал и почти не смел надеяться, что моя мечта исполнится. Я… я боюсь потерять тебя… Умоляю, мой ангел, не покидай меня. Я так сильно люблю тебя, что не могу даже найти слов, чтобы выразить свои чувства. Но разве дело только в словах?.. Я знаю точно – ты никогда не найдешь человека, который любил бы тебя больше, чем я. Я все для тебя сделаю… все, что ты только захочешь, моя любовь. Только не покидай меня, Эрик… только не покидай…
Слова короля, полные мольбы и страха, звучали так искренне, так трепетно-нежно, что Эрик немедленно ощутил себя мерзавцем, и его сердце сжалось от стыда и боли. С каждым мгновением юноша все больше убеждался, что король действительно любит его, что им движет не увлечение, не похоть, не каприз, но чувство сильное, глубокое, страстное. Эрик приходил в отчаяние при мысли, что король узнает о нем правду, и это причинит ему боль. «Видит бог, – сказал себе юноша, – я не хочу причинить ему боль. Никогда. Ни за что. Просто у меня нет другого выхода… А если мне хоть немножко повезет, он никогда не узнает правду…»
Вслух же юноша медленно произнес:
– Я не покину вас, ваше величество, никогда, если только вы сами не прогоните меня.
Глаза короля расширились от изумления.
– Прогоню тебя?.. – выдавил он потрясенно. – Прогоню?! Да я даже мгновение не смогу прожить без тебя, Эрик. Я никого не любил так, как люблю тебя. И я не знаю, что мне сделать, чтобы ты понял… Но… ты просто должен знать, мой ангел, без тебя моя жизнь не имеет смысла…
Эрик покраснел, радуясь, что в полумраке королевской спальни краска, заливавшая его лицо, была не столь заметна. Он понимал, что попался в собственную ловушку. Ему было невыносимо стыдно обманывать короля, влюбившегося в него так искренне и пылко. Но и сказать ему правду было немыслимо. Одна только мысль о том, что он стоял на коленях перед сыном простого садовника, убьет любовь короля. Одного этого будет достаточно, чтобы отправить Эрика на виселицу. Юноша не хотел даже думать об этом. Но отступать было уже поздно. Слишком поздно. Еще только несколько часов назад Эрик мог сказать «нет» и тем самым избежать многих неприятностей, но теперь изменить что-либо было уже невозможно.
К тому же все существо Эрика требовало продолжать начатую им игру, и даже не ради Шарля, а ради того неземного наслаждения, которое Эрик испытал с королем. Миг ошеломляющей наполненности был восхитительным, но невыносимо кратким, и Эрик был готов на все, чтобы вновь пережить эти сладкие мгновения восторга. Ни с одним из своих прежних любовников Эрик не испытывал подобных чувств, и они были сильнее всех страхов и всех опасений.
Воспоминания о пережитом удовольствии заставили Эрика вновь почувствовать возбуждение. Он отбросил тревожащие его мысли, лукаво усмехнулся и, прижавшись к королю, потерся своим пахом о пах Винсента, чувствуя, что тот тоже жаждет продолжения любовных игр, и давая понять любовнику, что совсем не против присоединиться к нему и разделить удовольствие на двоих. Винсент застонал и стиснул Эрика в своих объятиях. Их губы встретились в опаляющем разум и лишающем воли поцелуе, руки двинулись в увлекательное путешествие по изгибам обнаженных тел, лаская разгоряченную кожу и разжигая внутри пламя страсти… огонь, мгновенно заструившийся по жилам, заменяя кровь.
Эрик с трудом оторвался от губ короля и уверенно скользнул вниз – туда, где в полутьме багровело напряженное орудие короля. Винсент застонал, когда юноша нежно и властно захватил его плоть в плен своего жаркого рта. Ловкий язычок с шаловливой лаской коснулся головки, вызывая у мужчины новый хриплый стон, и Эрик, не выпуская «пленника», издал тихий удовлетворенный смешок. Ощущения, испытываемые им сейчас, были просто волшебными. Ему всегда нравилось чувствовать свою власть над мужчинами, дарить им наслаждение, а его власть над этим мужчиной была абсолютно беспредельной, и наслаждение, которое тот получал, вырывалось наружу хриплыми стонами и судорожными вскриками.
Плотнее сомкнув губы вокруг пульсирующей плоти короля, Эрик неспешно заскользил вверх-вниз, заставляя короля кричать и плавиться от восторга. Изящные пальчики юноши тем временем ласкали тяжелую мошонку, то поглаживая, то легко массируя ее, от чего по спине Винсента прокатывали волны самого невероятного удовольствия в его жизни. Да, у него было много любовников до Эрика, но никто прежде не вызывал в нем таких чувств.
Это было божественно. Винсент, казалось, потерял всякую связь с реальностью. Умелый рот Эрика дарил ему такое наслаждение, такое блаженство, что ему казалось, будто он плывет над землей, парит в прозрачном голубом небе над белоснежной периной облаков. Винсент не знал, сколько времени длилось это сказочное действо, но разрядка его была ошеломляющей и бурной. Он выплеснулся в рот Эрика с громким криком, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в смятые простыни, и, закрыв глаза, выдохнул:
– Люблю тебя…
Эрик, проглотив солоноватую с легкой горчинкой жидкость, удовлетворенно улыбнулся и несколькими движениями довел себя до высшей точки наслаждения, излившись на живот медленно возвращающегося с небес короля.
Винсент потянул юношу на себя и впился в его слегка припухшие горячие губы жадным поцелуем. Ощущение собственного вкуса на любимых губах привело его в неописуемое восхищение, и он никак не мог оторваться от них, никак не мог насладиться ими, никак не мог отпустить Эрика…
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |