способы совершения мошенничества, настолько тесно между собой
связаны, что в большинстве случаев провести между ними более или
менее четкую грань достаточно сложно. Некоторые криминалисты
вообще полагают, что злоупотребление доверием — это разновид-
ность обмана (обмана доверия). И все же в каждом из указанных
способах мошенничества присутствует своя специфика.
С объективной стороны хищение чужого имущества или приоб-
ретение права на чужое имущество характеризуется наличием спе-
цифической социальной связи между потерпевшим и лицом, совер-
шающим преступление, которая выражается в отношениях доверия.
В основе же отношений доверия могут лежать как фактические, так
и юридические обстоятельства.
Фактические обстоятельства — это личные отношения, знаком-
ство виновного и потерпевшего, чрезмерная доверчивость последне-
го, проистекающая из черт его характера, воспитания, понимания
отношений между людьми. Взятие за основу такого рода обстоя-
тельств и отношений приводит к подмене понятия «злоупотребление
доверием», сходным по звучанию, но содержательно другим поня-
тием «злоупотребление доверчивостью». «Злоупотребление довери-
ем, — пишет, например, М. И. Якубович, — это использование до-
573 См. подробнее: Бойцов А. И. Действие уголовного закона во времени и простран-
стве. СПб., 1995. С. 122-159.
Формы хищения 407
верчивости людей, благодаря чему виновному удается завладеть...
имуществом».574
Следуя изложенному, использование излишней доверчивости
потерпевших можно было бы усмотреть и в случаях оставления по-
терпевшими своих вещей на попечение незнакомых лиц, найма
«домработницы» без рекомендаций, оставления на время отъезда в
отпуск ключей от своей квартиры для ухода за животными, установ-
ления контактов с мало или совершенно незнакомыми лицами, поль-
зующимися подвернувшейся ситуацией для завладения их имущест-
вом. Однако несмотря на то, что неоправданная беспечность
потерпевших в подобных случаях и облегчает доступ к имуществу,
она все же не служит непосредственной причиной его перехода к
преступнику. Чаще всего подобные хищения остаются в рамках
кражи (совершаемой, например, способом «подсидки» на вокзалах и
пристанях), при которой виновный тайно, в отсутствие собственника
завладевает его имуществом.
Против отождествления доверия и доверчивости решительно вы-
ступил Б. С. Никифоров, справедливо заметивший, что отожествление
двух «злоупотреблений» — доверием и доверчивостью — не только
не основано на законе, но и неправильно по существу. «Доверие, по
общему правилу, предполагает существование отношений между
людьми, доверие — это всегда доверие к кому-либо или к чему-
либо. Доверчивость — одно из свойств человеческого характера».575
Например, М., получив от своего знакомого Ч. долг в сумме
2 тыс. долл. США, не вернул ему долговой расписки, а Ч. постеснял-
ся напомнить о ней, посчитав это неудобным в отношениях между
близкими знакомыми. Через месяц М. вторично потребовал от Ч.
возврата денег, ссылаясь на расписку. Несмотря на то, что грань ме-
жду «злоупотреблением доверием» и «злоупотреблением доверчиво-
стью» в данном случае трудно различима, она все же существует: ес-
ли здесь и присутствуют элементы злоупотребления, ю
злоупотребления именно доверчивостью.
Действительно, доверие и доверчивость — совсем не одно и то
же. Хотя попытки заложить в основу доверительных отношений
Советское уголовное право. Общая и Особенная часть. М., 1962. С. 259. •— См.
также: Пионтковский А. А., Меныиааин В. Д. Курс советского уголовного права. Осо-
бенная часть. М., 1955. С. 753.
Никифоров Б. С. Борьба с мошенническими посягательствами на социалистиче-
скую и личную собственность по советскому уголовному праву. М., 1952. С. 155-156.
408 ГлаваЩ
между потерпевшим и мошенником родственные или дружеские
отношения, длительное знакомство или сотрудничество, рекомен-
дации или положительные характеристики, встречаются и в совре-
менной литературе. Разделяя эти взгляды, Б. В. Волженкин заклю-
чает: «Важно лишь, чтобы виновный уже при получении
имущества, в результате доверительного к нему отношения, имел
намерение совершить хищение этого имущества, пользуясь оказы-
ваемым доверием».576
Безусловно, семейные, родственные и другие близкие отноше-
ниями между людьми сами по себе не исключают злоупотребления
доверием, но лишь в той мере, в какой они не исключают принятие
тем или их участником обязанности по распоряжению имуществом
другого, равно как и превратное пользование вытекающей из такой
обязанности правами, причиняющее вред имущественному интересу,
охрана которого лежала на виновном. Ибо при мошенническом зло-
употреблении доверием преступник использует обычно особые до-
верительные отношения, сложившиеся между ним и владельцем или
собственником имущества не на почве личных взаимоотношений, а
имеющих то или иное юридическое основание, т. е. вытекающих не
из субъективной убежденности в чьей-то порядочности, а из закона,
гражданско-правового договора, трудового соглашения, инструкций,
приказов, положений, служебного или должностного положения ви-
новного и т. п. При этом отношения доверия выражаются в предос-
тавлении доверителем определенных полномочий поверенному и
возложении на него обязанности по совершению в его (доверителя)
интересах определенных действий.577 Вопрос лишь в том, каковы
эти полномочия.
УК ФРГ, который выделяет преступное злоупотребление дове-
рием в качестве самостоятельного уголовно наказуемого деяния
(§ 266), предусматривает, что данным составом охватываются дей-
ствия тех лиц, кто злоупотребляя предоставленными им по закону,
властному предписанию или по сделке правами по распоряжению
576 Волженкин Б. В. Мошенничество: Серия «Современные стандарты в уголовном
праве и уголовном процессе». С. 31.
Все своеобразие подобного рода доверительных отношений, существующих между
родственниками, состоит, таким образом, только в том, что они больше, нежели ка-
кие-либо другие отношения, претендуют на диспозитивные способы разрешения. Так,
по УК Швейцарии 1937 г. подобное злоупотребление доверием, совершенное в ущерб
близким или членам семьи, преследуется только по жалобе потерпевшего.
формы хищения 409
чужим имуществом или нарушает обязанности по соблюдению чу-
жих имущественных интересов, возложенных на него по тем же ос-
нованиям либо в силу доверительных отношений, причиняет тем
самым ущерб лицу, чьи интересы виновный должен был защищать.
Согласно ст. 140 УК Швейцарии 1937 г. злоупотребление дове-
рием также предполагает, что присвоенные вещи (деньги) были до-
верены (вверены) виновному, ответственность которого становится
квалифицированной, если таковым являются представители власти
или должностные лица, опекуны, попечители, профессиональные
управляющие имуществом или лица, совершившее злоупотребление
доверием при выполнении профессиональной работы, на которую
они получили разрешение органов власти.
Французский УК также выделяет помимо мошенничества соста-
вы злоупотребления доверием, в основном из которых оно характе-
ризуется тем, что лицо присваивает денежные средства, ценности
или любое другое имущество, которые были ему вручены и которые
оно приняло при условии, что вернет, предоставит или использует
по назначению (ст. 314-1). Таким образом, и французское понятие
злоупотребление доверием сходно с присвоением вверенного иму-
сто
щества в нашем понимании.
Сходным образом решался этот вопрос и в дореволюционном
российском уголовном праве, в котором к злоупотреблению довери-
578 Следуя, видимо, этому сходству, Б. В. Волженкин, анализируя Примерный УК США,
где злоупотребление доверием не выделяется в качестве отдельного способа иму-
щественного преступления, относит к преступлениям против собственности, совер-
шаемым указанным способом, хищение путем уклонения от надлежащего распоря-
жения приобретенными средствами (ст. 223.8), при котором должностное лицо или
служащий государства или финансового учреждения, получившие имущество по со-
глашению, для производства обусловленного платежа или осуществления иного рас-
поряжения этим имуществом намеренно обращаются с этим имуществом как со сво-
им собственным, уклоняясь от производства требуемого платежа или осуществления
требуемого распоряжения этим имуществом либо от предоставления отчета по за-
конному требованию, и злоупотребление вверенным имуществом и имуществом,
принадлежащим государственному или финансовому учреждению (ст. 224.13), за-
ключающееся в том, что виновный использует или распоряжается имуществом, вве-
ренным ему как доверенному лицу (в качестве доверительного собственника, опеку-
на, душеприказчика, администратора наследства, управляющего конкурсной массой и
Др.), или имуществом, принадлежащим государству или финансовому учреждению,
способом, который заведомо для него является противоправным и влечет за собой
значительный риск утраты имущества или причинения ущерба (Волженкин Б. В. Мо-
шенничество: Серия «Современные стандарты в уголовном праве и уголовном про-
цессе». С. 16-17).
410 Глава Hi
ем, прежде всего, относилось злоупотребление полномочием, полу-
ченным по договору доверенности, ставшее своего рода прототипом
данного преступления, куда постепенно вошли злоупотребления по
службе и опеке, а вслед за тем (вместе с возложением публичных
функций и на других частных лиц, кроме опекунов) также злоупот-
ребления администраторов и кураторов вверенного имущества, аук-
ционистов, биржевых маклеров, ценовщиков, браковщиков и прочих
лиц, которым поручалось ограждение чужих имущественных инте-
ресов, и, наконец, злоупотребления служащих в благотворительных,
а также в акционерных или кредитных установлениях.579 Так, в соот-
ветствии с Уголовным уложением 1903 г., сосредоточившим нормы,
предусматривающие ответственность за эти преступления, в главе
31 «О необъявлении о находке, присвоении чужого имущества и
злоупотреблении доверием» (ст. 577-580) злоупотребление довери-
ем, как измена доверителю, сводилось к злоупотреблению полномо-
чием или властью по имуществу, властью, предоставленной для со-
блюдения чужих имущественных интересов, независимо от того,
лежало ли в основании такой власти частное соглашение, или закон,
или поручение правительства, или служба в благотворительных и
кредитных установлениях, обществах взаимного страхования, това-
риществах на паях и акционерных обществах. В соответствии с ука-
занными нормами субъектами данного преступления могли быть
председатели, члены правления, совета, учетных комитетов, наблю-
дательных и ревизионных комиссий, ликвидаторы, казначеи, секре-
тари правлений и советов и иные лица, состоящие на правительст-
венной или общественной службе в указанных учреждениях и
принявшие на себя особую обязанность ограждать имущественные
интересы общества и «действиями своими нарушившие доверие,
которым они были облечены».
Очевидно, что наличность особых отношений между потерпев-
шим и виновным, для того, чтобы последний мог стать субъектом
злоупотребления доверием, как лицо, которому по закону или по до-
говору принадлежали право и обязанность распоряжаться чужим
579 Уголовное Уложение. Проект редакционной комиссии и объяснения к нему. Т. VII.
Гл. 28-34. СПб., 1897. С. 251; Уголовное Уложение 22 марта 1903 г. С мотивами, извле-
ченными из объяснительной записки редакционной комиссии, представления Мин. Юс-
тиции в Гос. Совет и журналов — особого совещания, особого присутствия департамен-
тов и общего собрания Гос. Совета / Изд. Н. С. Таганцева. СПб., 1904. С. 833-844.
формы хищения 411
имуществом, наблюдая за ним и охраняя в интересах собственника,
существенным образом сближает данное преступление с присвоени-
ем или растратой в нынешней их интерпретации. Если же отделить
присвоение и растрату от предусмотренных ст. 578 Уголовного уло-
жения 1903 г. посягательств против чужого имущества со стороны
должностных лиц, призванных по службе к его хранению, наблюде-
нию или попечению за ним, то в остатке окажется злоупотребление
полномочиями, предоставленными виновному по службе, которое
ныне подпадает под ст. 201 УК. Таким образом, необходимое для
судебной практики точное отграничение злоупотребления доверием,
предусмотренного ст. 159 действующего УК, но толкуемого в его
исторически прежней интерпретации, от других смежных с ним пре-
ступлений, предусмотренных, в частности, ст. 160 и 201 нынешнего
УК, представляется весьма затруднительным.
Быть может, поэтому современная российская доктрина практи-
чески отказалась от отождествления хищения путем злоупотребле-
ния доверием с описанными выше действиями (а заодно и от реше-
ния возникающей при таком отождествлении проблемы перевода
соотношения между злоупотреблением доверием, с одной стороны,
и растратой или присвоением — с другой, с почвы их пересечения
на почву взаимного исключения), перенеся злоупотребление довери-
ем, главным образом, в сферу экономического оборота. В частности,
наиболее распространенными разновидностями мошеннического
злоупотребления доверием в юридической литературе называются:
а) оказание посреднических услуг по приобретению каких-либо то-
варов без намерения выполнить свои обязательства; б) заключение
договора займа без намерения отдать долг; в) получение денежных
авансов без фактического намерения исполнить обязательства, взя-
тые на себя по договору подряда или трудовому соглашению;
г) получение предоплаты по договорам купли-продажи или поставки
без намерения исполнить договор; обращение в собственность
имущества, взятого по договору бытового проката без намерения
вернуть имущество; д) получение кредитов в банках или иных фи-
нансовых учреждениях без намерения их возврата; е) страховое мо-
шенничество, при котором оформляется договор накопительного
страхования без намерения выплачивать страховую сумму; ж) фи-
нансовое мошенничество, при котором заключаются договоры так
Называемого «имущественного найма» денег без намерения их воз-
4 1 2
врата (пирамидальные структуры типа «МММ»); з) мошенничество
на рынке ценных бумаг, когда выпускаются заведомо не обеспечен-
ные акции, облигации и иные ценные бумаги; и) мошенничество с
использованием трастовых операций (доверительного управления
имуществом), когда преступник заведомо не намерен вернуть иму-
щество собственнику.580
При желании к перечисленным видам хищения чужого имуще-
ства путем злоупотребления доверием можно добавить и многие
другие формы получения имущества под условием выполнения ка-
ких-либо обязательств (предоставления товаров, производства работ
или оказания услуг), если виновный еще в момент завладения им не
намеревался выполнять принятое обязательство, а имел лишь цель
присвоения полученного под него имущества, включая и получение
имущества под предлогом принятия на себя каких-либо противоза-
конных обязательств, к числу которых можно отнести и фиктивное
(мнимое) посредничество во взяточничестве, которое состоит в том,
что лицо, располагающее сведениями об обстоятельствах какого-
либо дела и зная о наметившейся тенденции в его разрешении, пред-
лагает заинтересованным лицам передать через него взятку должно-
стному лицу для решения вопроса в пользу взяткодателя с намере-
нием обратить в свою пользу полученные таким образом деньги.
Возможно, перевод хищения имущества путем злоупотребления
доверием в сферу обязательственных отношений и оправдан. На-
помним в связи с этим, что обязательство — это относительное пра-
воотношение, опосредующее товарное перемещение материальных
благ, в котором одно лицо (должник) по требованию другого лица
(кредитора) обязано совершить действия по предоставлению ему
определенных материальных благ.581 Кредитные же отношения в
целом характеризуются доверием (credo) управомоченного лица к
должнику, проявляющемся в передаче ценностей при отсутствии
немедленного встречного предоставления. Именно здесь и возника-
ет почва для злоупотребления доверием, обеспечивающего завладе-
нием чужим имуществом.
При такой постановке вопроса проблема отграничения мошен-
нического хищения от преступлений в сфере обязательственных
580 Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов / Отв. ред. И. Я. Козаченко,
3. А. Незнамова, Г. П. Новоселов. С. 215-216.
581 Гражданское право: Учебник. Ч. I / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. С. 461-
фпрмьгхищения 413^
имущественных отношений, действительно, решается довольно про-
сто. При всех перечисленных выше обстоятельствах содеянное мо-
жет быть квалифицировано как мошенничество лишь в том случае,
когда будет доказано, что умысел на завладение чужим имуществом
и обращение его в свою пользу или в пользу третьих лиц возник еще
до заключения договора, выступавшего в данном случае лишь в ка-
честве средства придания завладению чужим имуществом видимо-
сти законности. Злоупотребление доверием в данном случае заклю-
чается в обещании исполнить свои обязательства при отсутствии
намерения, а иногда и реальной возможности для этого. В том же
случае, если лицо в момент заключения договора намеревалось вы-
полнять свои обязательства, но сложившиеся обстоятельства поме-
шали этому, его действия образуют либо гражданско-правовой де-
ликт, либо преступление в сфере экономической деятельности,
например, незаконное получение кредита, суть которого состоит в
получении индивидуальным предпринимателем или руководителем
организации кредита либо льготных условий кредитования путем
предоставления банку или иному кредитору заведомо ложных све-
дений о своем хозяйственном положении либо финансовом состоя-
нии, если это деяние причинило крупный ущерб (ст. 176 УК).
В отличие от мошенничества, являющегося хищением чужого
имущества путем обмана или злоупотребления доверием, при со-
вершении такого преступления, как получение кредита путем обма-
на (ст. 176 УК), виновный не преследует цели безвозмездного завла-
дения имуществом кредитора. Бесспорно, мошенническое
завладение чужим имуществом может быть осуществлено под ви-
дом получения кредита. Но столь же бесспорно и другое: получение
кредита может быть квалифицировано как мошенничество лишь в
том случае, если будет доказано, что кредитополучатель уже на мо-
мент введения кредитора в заблуждение не имел намерения возвра-
Щать заемные средства, а руководствовался желанием противоправ-
ного безвозмездного изъятия этих средств и целью обращения их в
свою пользу или пользу других лиц. Только в этом случае содеянное
отвечает признакам хищения, изложенным в примечании к ст. 158
уК, разновидностью которого является мошенничество. Введение
е в заблуждение относительно реального финансового и хозяйст-
*енного положения коммерческой организации при заключении
Редитного договора, т. е. обман относительно обеспеченности вы-
414 [лава in
полнения должником принятых обязательств, при том, что он все же
предполагает рассчитаться с кредиторами, хотя и идет при этом на
определенный риск, не может рассматриваться как мошеннический
обман. Следовательно, при всем том, что способом совершения как
мошенничества, так и незаконного получения кредита служат обман
(предоставление банку или иному кредитору заведомо ложных све-
дений) или злоупотреблением доверием, функциональное назначе-
ние и содержательное наполнение этих приемов разное: если при
незаконном получении кредита кредитор вводится в заблуждение
заемщиком относительно гарантий обеспеченности своевременно-
сти и полноты возврата кредита посредством предоставления заве-
домо ложных сведений о своем хозяйственном положении или фи-
нансовом состоянии, то при мошенничестве он вводится в
заблуждение относительно наличия самого намерения возвратить
кредит.
Так, Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда
РФ было констатировано, что владелец частных предприятий обос-
нованно оправдан судом ввиду отсутствия у него умысла на хище-
ние полученных кредитов.
Органами следствия Щукину предъявлено обвинение в том, что
он, являясь руководителем и владельцем частных предприятий, рас-
положенных в г. Кургане, и одновременно акционером Московского
банка «Агропромстройбанк», с целью завладения чужим имущест-
вом путем обмана и злоупотребления доверием систематически по-
лучал в Курганском филиале Агропромстройбанка кредиты, заранее
зная о невозможности возвратить и погасить начисленные по ним
проценты. Однако Курганским городским судом Щукин был оправ-
дан за отсутствием в деянии состава преступления.
Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил
вопрос об отмене оправдательного приговора и направлении дела для
производства дополнительного расследования. Как указано в протес-
те, суд оправдал Щукина, мотивируя это тем, что в судебном заседа-
нии не установлен его умысел на заведомое невозвращение получен-
ных кредитов, а образовавшийся долг перед Агропромстройбанком
возник из-за политики самого банка, связанной с риском. По мнению
прокурора, этот вывод суда ошибочен, так как органы предваритель-
ного следствия не сделали полного объективного исследования фи-
нансовой деятельности предприятий Щукина, что служит основани-
ем для направления дела на дополнительное расследование.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ
протест оставила без удовлетворения, указав следующее. Как видно
из материалов дела, Щукин получал кредиты в банке на законных
формы хищения 415
основаниях, при этом нет никаких доказательств, свидетельствую-
щих о том, что он не собирался их возвращать. Напротив, согласно
материалам дела и обвинительному заключению Щукин из получен-
ных им кредитов и долга по процентам возвратил банку более поло-
вины всей суммы. Кроме того, как усматривается из показаний Щу-
кина в судебном заседании, он вернул бы и оставшуюся сумму
кредитов, если бы банк в одностороннем порядке не прекратил фи-
нансирование его предприятий.
При таких данных Курганский городской суд правильно при-
шел к выводу об отсутствии у Щукина умысла на заведомое невоз-
вращение полученных кредитов, которые ему предоставлялись с раз-
решения управляющего Курганского филиала Агропромстройбанка
Найманова и его заместителя Есьмана. Предварительного сговора на
хищение денежных средств между Наймановым, Есьманом и Щуки-
ным органами следствия не установлено. В отношении Найманова и
Есьмана уголовные дела прекращены за отсутствием в их действиях
состава преступления. Судя по документам ревизии в банке, кредиты
выдавались без проверки обоснований возвратности не только Щу-
кину, но и многим другим руководителям предприятий.
Довод же протеста о том, что органами предварительного след-
ствия не сделано полного объективного исследования финансовой
деятельности предприятий Щукина, нельзя признать убедительным.
Как установлено, при проведении ревизии исследовалось 50 догово-
ров, хотя в акте ревизии отражены только те из них, по которым по-
лучены деньги, истраченные Щукиным на приобретение товарно-
материальных ценностей. К материалам дела приобщены также
оформленные в соответствии с требованиями закона договоры зало-
га, согласно которым право проверять залоговое имущество предос-
тавлено банку. При этом Есьман показал, что он лично проводил
проверку залогового имущества предприятий Щукина, где количест-
во товарно-материальных ценностей всегда превышало сумму креди-
та. С учетом изложенного оправдание Щукина за отсутствием в его
действиях состава преступления было признано правильным.582
Так же решается вопрос в тех случаях, если намерение обратить
в свою пользу полученное по договору имущество возникло в про-
цессе исполнения обязательства. Если будет установлено желание
лица не исполнять договорные обязательства и не возвращать полу-
ченные средства, причем желание, предшествующее получению
средств, то его действия могут расцениваться как изъятие чужого
имущества. Однако если достоверных данных об этом нет, а извест-
но лишь, что после получения от банка денег лицо решило их не
возвращать, то не может быть и речи о наличии признаков мошен-
Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1997. № 10.
416 Глава III
нического завладения средствами банка, ибо в последнем случае
правомерное получение денежных средств по договору займа не
может считаться «изъятием» в том смысле, который вкладывается
в этот термин примечанием к ст. 158 УК. Следовательно, необ-
ходимо отличать получение имущества как действие гражданско-
правовое от его изъятия как действия уголовно-правового харак-
тера.
Завершая эту тему, трудно удержаться от того, чтобы не вы-
сказать сомнение в «привязке» мошеннического хищения путем
злоупотребления доверием к обязательственным отношениям, воз-
никающим в экономическом обороте, ибо, как показал проведен-
ный анализ, изъятие чужого имущества под видом его правомерно-
го получения по договору все же чаще всего осуществляется
посредством обмана, а именно — обмана в намерениях, но не зло-
употребления доверием. Быть может поэтому в литературе встре-
чаются утверждения, что злоупотребление доверием тесно примы-
кает к обману, значительно реже выступая в роли самостоя-
тельного способа мошенничества.584 Возможно, имеет смысл поис-
кать собственное содержание мошеннического злоупотребления
доверием в отношениях, складывающихся между доверителем и
поверенным в тех областях социальной жизни, которые некогда ох-
ранялись дореволюционным русским уголовным правом и продол-
жают охраняться уголовным законодательством ряда указанных
выше зарубежных стран, и попытаться все же отделить эти составы
от присвоения и растраты.
§ 3. Присвоение и растрата
Присвоение — это противоправное обособление и удержание
виновным вверенного ему чужого имущества и установление над
ним незаконного владения (ст. 160 УК).
Специфику объективной стороны хищения путем присвоения
определяет то, что в этом случае совершается изъятие и незаконное
удержание у себя имущества, находившегося в правомерном владе-
563 Яни П. С. Экономические и служебные преступления. М., 1977. С. 54.
584 См., напр.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. реД-
А. В. Наумов. М., 1996. С. 409; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Феде-
рации / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой. М., 1998. С. 375 и др.
формы хищения 417
нии виновного, который в силу служебного положения, договорных
отношений либо специального поручения осуществлял в отношении
этого имущества определенные правомочия и использовал имею-
щиеся у него правомочия в отношении похищаемого имущества.
Таким образом, вверение имущества, ставшего предметом пося-
гательства, субъекту преступления на законных основаниях является
определяющим признаком данного преступления, предполагающим,
что специальный субъект такого хищения может завладеть лишь
таким имуществом, которое ему вверено.
Имущество считается вверенным, если лицо является: а) его
фактическим обладателем, б) на определенном правовом основа-
нии и в) осуществляет в отношении него правомочия по распоря-
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |