- Если скажу, что считаю, твой отец убьет меня? – засмеялся Тим, перевернувшись на спину снова.
Урсула загоготала, у нее был своеобразный смех, похожий на смех Собербио.
- Все боятся моего отца, - похвасталась она. – Но он добрый на самом деле. В основном. А расскажи мне, как парни этим занимаются?
Тим смотрел на нее минуты две молча и даже не моргая. Потом улыбнулся, взял подушку незаметно, сжал в кулаке ее угол и навернул Урсуле по плечу.
- Дура, - беззлобно сообщил он, а девица так и застыла возмущенно, округлив глаза.
- А что такого?! – она взяла вторую подушку и хотела ударить его по улыбающейся морде, но Тим успел закрыться руками, скрестив запястья. А потом и вовсе сел, отстранившись, убрав миску с чипсами, чтобы не опрокинуть ее.
- Откуда я знаю, как они этим занимаются, - он закатил глаза, а потом Урсула заметила, что настроение у Тима как-то ухудшилось. Он посмотрел на часы, прикидывая, сколько осталось заниматься ерундой до полуночи.
* * *
На самом деле я знаю. Просто мне очень стремно говорить об этом с девчонкой, хоть она и пытается изо всех сил стать мне каким-то близким другом.
Вообще, я всегда думал, что девчонки умеют дружить между собой, а парни – нет. Вы когда-нибудь наблюдали за парами друзей или подруг продолжительное время?
Девчонки целуются в щеки (или даже в губы) при встрече и на прощание. У девчонок нормальным считается нежно обняться, если начинается голод по чужим прикосновениям и теплу. У девчонок и мысли подозрительной не возникнет, если они будут вдвоем, почти голые спать в одной постели. Они рассказывают друг другу все, начиная от подробностей секса со своими бойфрендами и заканчивая переживаниями о том, что наверное, стоит с этим бойфрендом расстаться. Или нет. Или замутить с другим, не бросая этого.
А парни?
Боже, да стоит только посмотреть на Далтона и Собербио. Они – закадычные друзья, они сутками вместе, все их чуть ли не братьями считают… Но если присмотреться…
Они приветствуют друг друга хлопком по плечу или тычком в бок, постоянно ржут, но не разговаривают друг о друге и о своих проблемах. Они ВООБЩЕ не разговаривают, у них есть несколько извечных тем: машины, мотоциклы, спорт, секс.
Я не знаю, что у них в голове, не могу влезть в их мысли, но я уверен, что они говорят вслух «телки», обсуждают, что надето на той или иной нашей однокласснице под одеждой, а мысленно влюблены в какую-то вообще левую девчонку, боятся к ней подойти и называют про себя «девушкой». Они никогда не расскажут друг другу о том, что чувствуют, думают и хотят. Если не считать фразы: «Я б ее трахнул, но тачка круче» откровением, конечно.
Парни не прикасаются друг к другу. Вообще никогда не прикасаются, они способны только толкаться, пихаться и драться в шутку, не придавая этому никакого левого значения. Даже представить страшно, что сделает Собербио с Далтоном, если тому придет в голову нежно его обнять со словами: «Что-то мне одиноко стало, дай потискаю».
Да Геза его разнесет на клочки же.
Вот такая вот разница между парнями и девчонками, а Урсула говорит, что женской дружбы не существует.
Значит, ее не существует ВООБЩЕ.
Тогда, может, любовь между парнями или девчонками может быть, а дружба – нет? А дружба парня и девушки? Если парень натурал – нет, конечно не может. Кто-то из них рано или поздно влюбится в другого. А если парень гей?
Существует только одна опасная ситуация – если Она в него влюбится. Но даже если так, я той же Урсуле явно не нравлюсь, поэтому переживать не стоит. Может, попробовать? Дружить с девчонкой, господи, какой бред… Но почему бы и нет?
* * *
- Кончай шмыгать носом, - в очередной раз психанула Урсула, устраиваясь на корточках поудобнее, ноги уже затекли в таком положении в кустах возле забора, а свет в комнате девчонки никак не загорался. Если она спит – просто нет смысла выделываться и драть глотку.
- Я не могу, мне холодно, - пожаловался Тим, не выдержав и встав на колени, забив, что светлые джинсы потом окажутся буро-зелеными от гнилой листвы и травы. На Шампуньке была только легкая куртка, которую он надел по глупости, и та кофточка, что была на нем в пятницу. Это была единственная кофточка, которая ему по-настоящему шла – с широким воротом, почти оголяющим плечи, с длинными рукавами, обтягивающая торс. Цвет морской волны хоть как-то оттенял светлую невзрачность внешности, и это было даже симпатично.
- Терпи, ты же мужчина, - хихикнула девица, собираясь присесть к нему на колено, но ее спихнули.
- Если она в ближайшие пять минут не включит свет и не приоткроет окно, я ухожу, - сообщил Тим уже немного раздраженно.
- Сегодня, кстати, такая луна еще, что похоже на полнолуние, - не слушая его, отозвалась Урсула, глядя на небо. Лунный диск в самом деле отлично освещал двор, но тень дома накрывала их, как черное покрывало, спалиться парочка приколистов не боялась. – Ты знаешь, что в полнолуние рождаются демоны? Ну, типа, как Омен, все такое. С родимым пятном в виде трех шестерок.
- Сказки, - буркнул Тим.
- Может и сказки. Но говорят, что такой демон может родиться либо у волчицы от мужчины, либо у мужчины от мужчины.
Урсула замолчала, Тим на нее уставился огромными глазами.
- Что?
- Да реально. Ну, сама не знаю, но так говорят.
«Она что, пытается меня соблазнить?.. Или перетащить на натуральную сторону, пугая этими байками?» - подумал Тим, но потом понял, что ему отморозило мозги.
- Ты призываешь меня не мутить с парнями? Не волнуйся, я и так не мучу.
- Нет, я предупреждаю, что не надо в полнолуние спать с мужиками. Тебе, особенно.
- Почему особенно?
- Сильно умный. Мало ли…
Тим побледнел даже, или это просто луна так отразилась на лице, но тут окно загорелось оранжевым, теплым светом, и парочка активизировалась.
- Господи, как ноги колет… - пожаловалась Урсула, становясь на четвереньки и уползая из их куста в другой, собираясь спрятаться на другой стороне двора. Если не на противоположной, то хоть на соседней, если доберется туда, не проткнув ладонь какой-нибудь гадостью в траве.
- А как я узнаю, что уже пора?! – зашипел Тим, схватив ее за джинсы двумя пальцами, так что оттянул назад, вернув на место.
- Ну, я первая, а ты за мной, - пожала плечами Урсула, обернувшись к нему, а потом снова поползла вперед, удаляясь от его куста.
Тим сидел и с ужасом, с замиранием сердца ждал, когда же Урсула завоет. Ему было страшно даже от того, что это может оказаться ненатурально, что девчонка не испугается, а посмеется и ляжет спать. Но еще страшнее было от того, что если Урсула все-таки завоет, ему тоже придется.
Парень тихо откашлялся, встал на колени, руки поставил на бедра, чтобы было удобнее, а сам сидел на пятках, приподнявшись. Он смотрел на окно в упор, хотя очень хотелось поискать взглядом Урсулу, шуршащую где-то уже довольно далеко.
И тут она наконец завыла, неувереннее некуда, но очень старательно, запрокинув голову и даже выгнувшись, так что подставила луне шею и декольте. Зажмурилась, чтобы сосредоточиться, а сама понадеялась, что Тим подхватит, иначе все провалится.
Эрин в спальне вздрогнула и метнулась к окну, выглянула – никого во дворе не было. Не бегали оборотни, жаждущие ее крови и плоти. Но все начиналось именно так, как говорила тетя Бьянка – сначала они просто воют, сладострастно, уже предвкушая добычу.
Эрин задернула шторы и отошла к кровати, села на нее, взяла ружье на всякий случай.
Вой раздался снова, но уже куда ближе, будто прямо перед окном, он был совсем другой тональности, не похожий на скулеж, как первый. Но тоже быстро сдувшийся, хоть и впечатливший Эрин, что надо.
Затем два разных голоса начали выть почти одновременно, но не тоскливо, как раньше думала Марвинг младшая, а очень даже весело, будто они и правда вот-вот заберутся в дом, чтобы поужинать.
Тим как раз заканчивал очередную руладу, чувствуя, что выдыхается, как услышал задушенное хихиканье из кустов справа. Урсула не выдержала, зажимая себе рот рукой, заржала позорно, когда увидела, что свет в окне погас.
- Она дошла, - послышалось адским шепотом из темноты.
- Думаешь?.. – Тим увлекся, ему стало куда жарче и веселее.
Он же не знал, что с минуты на минуту ему станет совсем жарко, но уже не весело.
- Ну или просто шторы задернула, чтобы прицелиться и начать палить по кустам, - снова захихикали гнусаво из кустов.
Тима тоже пробило на хихиканье.
Из леса с другой стороны дома послышался громкий, заливистый вой, полный какого-то кровожадного восторга, будто там сидел, обернув замерзшие лапы хвостом, огромный лохматый оборотень. У Тима перед глазами моментально встала эта огромная зверюга с красными глазами, пеной, капающей с огромных желтых клыков.
- Это ты?.. – без надежды на положительный ответ прошептал он кустам.
- Я думала – ты, - отозвалась Урсула, начиная движения в обратную сторону, ближе к Тиму, но тут же за ее спиной раздался вой еще громче, похожий на первый, но чуть выше. Он звучал дольше, так что давил на уши.
Тим думал, что поседел от страха, уставился на свою руку с закатанным рукавом и увидел, что тонкие светлые волоски на ней встали дыбом, а кожа покрылась мурашками.
- Это не смешно, - решил он обидеться на Урсулу, если вдруг это она записала где-нибудь на магнитофон жуткий волчий вой и сейчас решила напугать его.
- Это не я! – взвизгнула девица, вскочив на ноги и глядя на куст Тима, а потом оглядываясь на лес. – Может, это просто собаки какие-нибудь нас услышали и подумали, что… Что-нибудь подумали?
- Какие собаки в лесу?!
- Ну волки! Обычные волки! Мы же во дворе, чего ты паришься, - она бодрилась изо всех сил, но тут ее кто-то сшиб с ног, появившись из темноты, Тим услышал рычание, заорал и метнулся в другую сторону.
Нет, он не был героем, не был мужчиной мечты и заступником, поэтому не рискнул с воплем бросаться на оборотня и спасать подружку по глупостям.
- Тим!! А-а-а-а, помогите!! – Урсула верещала, колотя руками по воздуху, один раз попала кулаком по чему-то пушистому и подумала, что это шерсть. Вой у нее вырвался ничуть не хуже волчьего, а глаза девица так и не открыла, боясь увидеть огромную пасть у своего лица.
Парень застыл, обернувшись. Надо было помогать однокласснице, но и жить очень хотелось. Но ведь оборотень с двумя сразу не справится?..
Про Эрин оба уже забыли, а девчонка сдалась, перестала корчить из себя супер-женщину и полезла под кровать вместе с ружьем. Она дрожала, стучала зубами и выглядывала из-под покрывала, спускавшегося до самого пола, не рискуя вылезать снова. Во дворе творилось неизвестно, что, слышны были женские крики, знакомое имя Эрин не расслышала, зато слышала рычание и вой.
Пока Тим думал, прямо за его спиной, в кустах, где он недавно сидел, что-то промелькнуло. Что-то огромное, как показалось парню, что-то темное и очень злое. Вой раздался снова, но теперь он был куда азартнее, веселее, пробрал до самых костей, так что Тим округлил от ужаса глаза и метнулся к калитке, не разбирая дороги. В мыслях было только одно – выбежать со двора этого ужасного дома, а там, как получится. О том, что он, как идиот, согласился на детский розыгрыш несчастной девчонки, Шэннон в тот момент не думал.
За его спиной ничего больше не раздавалось, парень остановился, схватившись за бок, в котором сразу закололо, согнулся, поморщился. Оглянулся, но голос Урсулы уже затих, как и рычание жуткого зверя. Одного из двух, если не из трех. Или четырех.
Целой стаи?..
Тим сглотнул нервно, осматриваясь, уже привыкнув к темноте, да и луна светила замечательно.
- Урсула?.. – позвал он, чувствуя себя придурком из голливудского ужастика про тинейджеров. Ну неужели в жизни и правда все так глупо?.. Он столько раз думал, что на месте главного героя триллера давно бы уже бежал по шоссе и звал на помощь. А теперь сам, как последний придурок, зовет подружку, которая, должно быть, уже на том свете.
Справа раздалось рычание, Тим машинально повернулся на звук, и его тут же сшибли на землю, толкнув сильными лапами в плечи, прижав их к ковру из листьев. Парень даже не обратил сначала внимания, что ударился локтями, приложился затылком, он взвыл от ужаса, отбиваясь, что было сил, пинаясь, лягаясь и пытаясь врезать страшилищу по жуткой морде.
Как только Тим открыл глаза, он заголосил так, что даже Эрин забилась в самый темный угол под кроватью и запахнула махровый халат поплотнее, спрятала лицо в коленях, подтянутых к груди.
Перед лицом Шампуньки красовалась огромная морда с оскаленной пастью, острыми клыками, с которых, к счастью, не капала слюна. Глаза горели бешеным огнем, треугольные уши топорщились, а черная жесткая шерсть торчала во все стороны.
- А-а-а-а!!! – заверещал Тим, запрокинув голову и дергая ногами, но сидящий верхом на его бедрах оборотень как-то не казался сильно легким. Он понаблюдал за вырывающейся добычей, держа ее за руки чуть выше локтей и прижимая к холодной земле. А потом стащил карнавальную маску, оставшуюся с прошлого Хэллоуина.
Геза нашел ее в гараже, там же была и та, которую надевал в прошлом году Хэнк. Собербио сейчас как раз зажимал рот Урсуле, чтобы она не сдала обоих.
Тим и не думал больше открывать глаза, насмотревшись один раз и на всю жизнь, он с ней уже прощался, решив, что оставшиеся двадцать семь дней ему не грозят.
- А-а-а-а… Ах ты дебил!! – он подавился криком, когда открыл глаза и увидел мерзкого одноклассника, а у него подмышкой – огромную маску оборотня.
Хэнк не выдержал и свалился с него с хохотом, держась за живот, уронив маску и заходясь в припадке.
Геза услышал откровение в адрес друга, отпустил Урсулу, которая уже пыталась прокусить ему палец, и тут же получил отличную оплеуху, рука у девицы была тяжелой.
- Вы придурки! – закричала она, наклонившись вперед, стиснув от злости кулаки. – Больные, что ли?!
Лицо Урсулы покраснело, волосы растрепались, глаза горели, но слезы ужаса уже высохли.
- Ты даун! Дегенерат! – Тим вскочил и толкнул поднимающегося одноклассника в плечо, принялся отряхиваться от грязных листьев. – Охренели, что ли, так пугать?!
- Вы же тем же самым занимались, - ехидно напомнил ему Геза, поднимаясь, держась за щеку, обожженную пощечиной, но улыбаясь во все тридцать один.
Ни он, ни Хэнк, задумавший все это, не знали, что парочка будет изображать именно оборотней, ведь Далтон лишь услышал, что они отправятся пугать девчонку в доме Марвингов ровно в полночь.
Они собирались повыть по-волчьи, потом надеть маски и напугать парочку сумасшедших, а когда поняли, что Тим с Урсулой занимаются тем же самым, пришли в настоящий восторг. И не зря пришли, судя по получившемуся эффекту.
- Вас не касается! – рявкнула Урсула, отряхнувшись и помогая отряхнуться Тиму. Она взяла его за локоть и потянула к калитке. – Шизики… Пошли отсюда.
Шампунька и не думал сопротивляться, он просто хотел воспользоваться поводом уйти подальше от злосчастной парочки придурков. Хотя очень хотелось остаться и надавать Хэнку по роже, скрывая радость от того, что это оказался именно он.
Спустя минут пять, успокоившись, Далтон с закадычным дружком тоже отправились подальше от дома, на который обратили внимания меньше, чем на пыль на полках дома. Они обсуждали произведенное впечатление, нахваливали друг друга, балдели от весело проведенного вечера, если это можно еще было назвать вечером. И получали удовольствие от реакции двух истеричек.
Никто даже не подумал, какие выводы сделала Эрин, сидя под кроватью в темной комнате, в пустом доме, запуганная теткой, которая предупреждала об оборотнях перед отъездом. Эрин было страшно, на выходных нужно будет выбраться за покупками в магазин по другую сторону леса, а ни велосипеда, ни чего-либо получше у девчонки не было. Отец Урсулы Артурс хотя бы на своем жутком черном автомобиле ездил по шоссе, а Эрин придется топать по тропинке через темный лес, кишащий оборотнями и прочей пакостью.
Она решила, что этой ночью у нее во дворе подрались четыре оборотня, двое из которых пришли и испортили охоту другим двоим, заявившись на чужую территорию. А охотились они на нее, на Эрин.
Там было трое парней и одна девушка. Или двое парней и две девушки, она так и не поняла, кому принадлежал голос, звавший на помощь незадолго до того, как все стихло.
* * *
Я не знаю, что думать. Я не знаю даже, что мне ощущать и чувствовать, я явно схожу с ума, потому что не понимаю – обижаться или радоваться.
Наверное, стоит обидеться, но только внешне, официально. Даже по Урсуле видно было – она испугалась, чуть не рехнулась от ужаса, она же девчонка, все-таки, но увидев, что это приторный смазливый Собербио, она все же обрадовалась.
А обрадовался ли я, увидев, что передо мной был именно Дегенерат Далтон?.. Скорее да, чем нет, только не знаю, почему. Потому что это был ИМЕННО он из всевозможных вариантов? Потому что это был он, а не Собербио, хотя их было двое, и Хэнк мог выбрать Урсулу для запугивания? Или потому, что это просто был человек, а не оборотень?
Третий вариант отпадает, к простому человеку такого не испытывают. Ладно, официально я обижусь, мне же положено ходить и отнекиваться, как истеричке, капризной дуре. Но мысленно все же в восторге буду только от того, что они решили пойти и нас напугать.
Я мазохист, что ли? Или мне просто нравится, что он уделил мне внимание? Или не мне? Если не мне, то почему именно он на меня набросился? Хотя, здесь все логично, Собербио легче, чем он, он смог удержать Урсулу, а меня – вряд ли смог бы.
Но хочется думать, что это не из-за веса, ведь у Далтона логика и мозги страдают. А у Гезы мозга нет вообще, он по интеллекту похож на ленточного червя.
* * *
Хэнк был доволен собой, около двух часов ночи он еще не спал, он был бодр и весел, будто зарядился энергией и адреналином. Ходил по комнате босиком, сняв все, кроме джинсов, оставшись топлесс и рассматривая себя в зеркале. Поднял руку, согнул локоть, напряг мышцы, полюбовался ими, повернулся спиной, расправил плечи.
Если бы он мог, он бы сам в себя влюбился, в тело – точно. С лицом – беда, потому что сам Хэнк иногда думал, что он не похож на того же Собербио, на котором девчонки, с которыми блондин встречался, просто висли. С другой стороны, Геза был из породы смазливеньких, а Хэнк – из породы мерзких и ядовитых. Ему можно, наверное, быть таким?
Парень понял, что задумался на совершенно дебильную тему – правда ли обиделся Шампунька или просто сделал вид? Он такой спокойный, тихий, что мог обидеться по-настоящему. Урсула его еле уговорила, как понял Хэнк, на это ночное приключение, а тут еще такого страха на него нагнали.
Хэнк решил забить, какое ему дело до какого-то гомика? Напугал и ладно, будет знать, как фигней маяться по ночам. Пусть спит в люльке, соску сосет. Или со своим кобелем обнимается. Или с кем-нибудь еще.
На «ком-нибудь еще» Хэнк невольно снова присмотрелся к себе поближе, наклонился к зеркалу, стоявшему прямо на полу. На весь рост его не хватало, так что, подходя вплотную, приходилось наклоняться. Далтон рассматривал себя, лезущую в глаза темную челку (хотя так и задумано), пластиковый переливчатый клык в левом ухе. Узкие карие, почти черные глаза ему нравились, его устраивал собственный взгляд, вечно будто похотливый и оценивающий. Нос тоже ничего, вроде. Ну, там, челюсть, подбородок… Все, как надо!
Так утешал себя Хэнк, а потом взгляд падал на губы, и настроение укатывалось в минус. Да если он откроет рот, никакой маски не надо будет, натуральная пасть же.
Парень вдруг задумался, а с чего это он вдруг так волнуется за свою внешность. Понял, что его невероятно волнует мнение какого-то задрипанного и невзрачного Шампуньки, прыснул от смеха и снял джинсы, рухнул на кровать, выключив свет. Закинул руки за голову, закрыл глаза и блаженно улыбнулся.
А теперь можно и вспомнить, как весело было пугать этого тихушника, как он оживился резко, стоило его шугануть, как следует.
* * *
Урсула с утра ходила и бурчала, держа Тима под руку, чтобы он ни на шаг от нее не отходил и не делал тупой, бессмысленный вид, как обычно.
- Отпусти меня, - заныл парень, глядя на нее на перемене между первым и вторым уроком.
- Тогда ты пойдешь опять приседать перед этим дауном. А так нельзя. Сделай умное лицо, - она опять прижала его к себе за руку, Тим закатил глаза и сделал строгое лицо.
- О, смотри-смотри, пошли придурки… - Урсула фыркнула, провожая взглядом одноклассника и его белобрысого дружка, которые удалялись за забор, чтобы успеть покурить. У Гезы с этим вообще была проблема, он уже к сороковой минуте урока начинал ерзать и подпрыгивать на стуле, с ума сходя от нехватки никотина.
- Мне больно, - мрачно сообщил Тим, когда его прижали слишком уж тесно.
- Терпи, ты же мужчина. Потри грязью, - предложила Урсула злорадно, а потом округлила глаза. – Опаньки, их не выпустили, пошли обратно.
- Мы за этим за ними тащились? – уточнил Тим отрешенно.
- Ну, я же не знала, что они не выйдут за забор. Пошли-пошли, мы заняты, - она усадила его снова за парту рядом с собой и пихнула открытую тетрадь.
Хэнк вошел расслабленно, как всегда, будто ему ничего не стоило игнорировать обоих «оборотней», прожигавших его взглядами. Он наконец обернулся к невзрачному Шампуньке, который в этот раз красовался белым свитером, и на его фоне становился совершенно никаким.
- Чего уставился? – мрачно осведомилась Урсула, уставившись на него, вместо Тима. А Тим чуть ли с ума не сходил, глядя в тетрадь перед собой и не видя, что там написано, даже пытаясь различить вполне внятные буквы. Они просто отказывались складываться в слова, когда он чувствовал, что Хэнк смотрит именно на него.
Хотя Далтон смотрел на Урсулу.
- Спасибо за офигенную ночь, - поблагодарил он ехидно вроде бы обоих, но Тим не отозвался, что вдруг задело Хэнка. Едва-едва, как ветка в лесу, почти незаметно, но задело. Невзрачный Невыразительный Тим Шампунька сидел, подперев голову рукой и глядя в тетрадь, будто там было что-то невероятно интересное. У него было, как всегда, спокойное лицо, отрешенный взгляд, снова распущенные волосы. Будто это не он вчера голосил от ужаса ночью, звал на помощь. Еще чуть-чуть, казалось тогда Хэнку, и он позовет мамочку.
- Не за что, гордись до старости, - огрызнулась Урсула ехидно, а потом показала язык, так что Хэнк засмеялся мерзко, отвернулся и откинулся на спинку своего стула. Все же, эта девчонка была забавной. Она не забывала, что им еще нет даже девятнадцати, что еще можно повалять дурака, не пыталась строить из себя сильно взрослую.
Джексон смотрел на все это и не понимал, что произошло за конец вчерашнего дня, почему все так резко изменилось. Почему оживилась спокойная новенькая, почему Тим сидит теперь с ней, почему Хэнк удостоил обоих такого красноречивого взгляда и даже благодарности. Весьма сомнительной, кстати, благодарности.
Но эмо Челка не стал лезть в занозу, просто продолжая наблюдать за происходящим, все чаще косясь в сторону повеселевшей новенькой. Она активно сидела и что-то шептала Шампуньке, а он ей отвечал, стиснув в кулаках края рукавов своего белого свитера.
- Что ты нервничаешь? Расслабься. Подумаешь, два придурка… Они должны перед нами извиняться, - уговаривала Урсула.
- Не могу, - Тим вздохнул, закрыл лицо руками и откинулся на спинку стула.
- Все в порядке, Тим? – удивилась учительница, потому что теперь парень был отлично ей виден от учительского стола.
- Да, все нормально, - отозвался Тим сразу же, чтобы больше не привлекать к себе внимание, но Хэнк все равно оглянулся на секунду, посмотрел на Джексона, остановив себя вовремя и не обернувшись до конца.
Тима будто о стену швырнули, он уставился на эмо Челку в упор, не понимая, почему Хэнк посмотрел на него.
* * *
У меня поехала крыша, я даже смотреть на него уже не могу. Что это? Самовнушение? Или опять теория? Тогда какой вопрос? «Влюбиться или нет»?
Как-то я не заметил, когда ответил «да».
Любой нормальный человек спросит – почему бы мне не влюбиться в парня, который и так, сам по себе предпочитает парней? Ну, гея настоящего, от природы. А я отвечу, у меня ведь есть адекватный ответ. Потому что все геи, которые понимают свои предпочтения до того, как в кого-то влюбляются, хотят только одного и понятия не имеют о любви.
Я про тех, что более мужественные. Они же развлекаются то с одним, то с другим.
Я не хочу так, я хочу, чтобы все было, как у того блондина из интерната. Его звали Ромуальд, точно, вспомнил. Я знаю, что ему не нравились парни, да и тому хитромордому с фотографии, что его обнимал, тоже не нравились, мне кажется… Ни один из них не любил парней, но они любили друг друга. Это было как исключение из правил, вот это – настоящая любовь. Любить человека, а не его пол. Не любить за что-то, не любить вопреки, а просто так любить. Именно поэтому я хочу попробовать влюбить в себя хоть одного парня «нормальной» ориентации. У них ведь нормальные представления о свиданиях, об отношениях, они будут вести себя куда ласковее, чем циничные опытные геи, у которых на все один ответ: «А ты как думал? Это тебе не сказочки, между парнями не бывает романтики».
Я хочу стать тем блондином, хочу быть Ромуальдом, хочу вернуться на полвека назад, оказаться в пятьдесят первом и занять его место рядом с тем парнем. Они были на острове, их ничто не волновало, кругом было несколько сотен парней, но они любили только друг друга. Не знаю точно, но почему-то уверен.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 17 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |