- То есть, ты не встречаешься каждый день с мистером Марвингом на улице, когда он идет на работу, твоя мать не рассказывает, как столкнулась с миссис Марвинг в салоне красоты, а сам ты не учишься в одном классе с их сыном или дочерью, - подсказала Урсула ехидно.
- Ну, допустим, нет.
- Тогда с чего ты вообще взял, что они существуют? – Урсула так высоко подняла брови, что они скрылись под челкой, взгляд стал открытым и совсем не готичным.
Тим помрачнел, ощущая себя дебилом, каких мало. И правда. Ему когда-то сказали, что в том старом доме живут какие-то Марвинги. И с тех пор он как-то не сильно интересовался, правда ли это, живут ли они там вообще, существуют ли эти Марвинги в природе.
- Ну, в любом случае, там кто-то живет, - он пожал плечами, не замечая, что отвлекся от главной темы своей жизни – самоубийства от неинтересности самой судьбы. И про Далтона думать забыл, и про Челку Кэллоуби, который пялился на них через весь зал одним глазом, не закрытым челкой. И о чем это так оживленно беседует новенькая с Невзрачным Шампунькой?
Это был факт, новенькая оживленно беседовала, а Шампунька уныло кивал и что-то спокойно отвечал своим размеренным и тихим голосом.
- С чего ты взял? – Тим уже понял, что это был ее любимый вопрос, а интонация в нем содержала скрытый вызов. Или не очень скрытый.
- Ну не знаю я, - взбесился он немного, отклонился назад, но вовремя вспомнил, что на скамье сидит, а не на стуле. Сделал два глотка из банки с газировкой, облизнулся и задумчиво выдал. – Не само же по себе там окно горит.
- А может и само, - прищурилась Урсула, тыкая огрызком яблока в стол, глядя на влажные следы, которые оставляет сок.
- Тебе-то какая разница? – парень улыбнулся немного язвительно.
- Ой, я живу рядом просто. Возле моего дома всего лишь кладбище, лес, странная речка со странным названием и мега-странный дом с неизвестными владельцами, которых я так и не увидела ни разу. Какая же мне разница, кто они? – фыркнула девица, а потом вздохнула так, что ее челка взметнулась и снова опустилась. – Честное слово, страшно жить на свете. Там – конкретно страшно.
- Мне казалось, ты из тех, кто любит гулять ночами по кладбищам, слушать песни про мертвых влюбленных и смотреть на луну из окна. А еще читать стихи, книги по оккультизму, поклоняться Сатане, танцевать голая в полночь пятницы тринадцатого дня, желательно в полнолуние, когда будет парад планет… - Тима несло, он вспоминал все, что знал про готов и странных девочек.
- А мне казалось, ты не любишь разговаривать, - коротко заметила Урсула, поджав губы, но одновременно улыбнувшись и подняв брови. Мордашка получилась забавная, так что Тим вздохнул.
- Я вообще не такой, каким кажусь на первый взгляд.
- Да я тоже, - заверила девушка, а в ответ на его взгляд «Да ладно?» кивнула и улыбнулась голливудской улыбкой. Поставила локоть на стол, подперла ладонью щеку и расползлась по столешнице довольная, как сытая кошка.
- Почему ты начала в меня швыряться своими произведениями искусства? – Тим начал язвить, сам того не замечая.
- Не знаю. Может потому, что эмо я не очень интересуюсь, а дебилы с громким голосом меня уже достали?
- Обратись в параллельный класс, там есть симпатичные парни, - посоветовал Тим, наклонившись к ней и скопировав позу, оказавшуюся очень удобной.
- Где там симпатичные?
- Вон, сидит. Рядом с дебилом с громким голосом. Его, кстати, Хэнк зовут, запомни на всякий случай. А эмо – Джексон. Но его все зовут «Челка». А тот блондин с тупой рожей – это друг Хэнка, его зовут Геза. Он по девчонкам спец. Обработает любую, любит ту же музыку, что ты, те же фильмы, что ты. В общем, твоя мечта, - вздохнул Шэннон, закатив глаза, будто сам мечтал о Собербио.
- Ты же не знаешь, что я люблю, откуда тебе знать, что он любит то же самое?
- Он имеет потрясающее свойство подстраиваться под людей, - пояснил Тим. – Даже я хотел бы с ним дружить. В том смысле, что сейчас он тусуется с Хэнком и выглядит, как полный укурок. Но если начнет тусоваться с Челкой, то покрасится в черный и будет ходить с руками в карманах, грызть «Кит-Кат» и сутулиться.
- У него что, нет собственной личности? – Урсула таких людей не любила.
- У него она гуттаперчевая. Думаю, классно иметь такого друга. В том плане, что он всегда поддержит, всегда поддакнет, когда надо, всегда разделит твои интересы, увлечения и взгляды, всегда поговорит по телефону ночью, расскажет какую-нибудь фигню, если не можешь заснуть.
Тим увлекся, и Урсула растянула губы в улыбке, наконец обнажив белые зубы.
- Ты такой интересный, - сообщила она честно. – Не похож на обычных парней.
- Меня здесь зовут Невыразительной Шампунькой. Так что подумай еще раз, не пересесть ли тебе вон за тот стол.
- Не пересяду, - фыркнула Урсула. – Не собираюсь смотреть, как они занимаются ерундой. Ты реально забавный. Тебе трудно засыпать ночью? Хочешь, я тебе оставлю телефон? Домашний и мобильный, будешь звонить мне по ночам, я тебе буду рассказывать что-нибудь, а ты будешь засыпать?
Тим моргнул пару раз. Понял, что новенькая восприняла его пространственные и довольно абстрактные размышления за рассуждения о его собственной жизни, и усмехнулся. Нет, он никогда не говорил о себе прямо, он всегда брал некую личность по имени «допустим» или «стандартный человек» и рассуждал о ней, как о посторонней персоне.
- Ты тоже странная.
- Я сказала, что ты интересный, а ты говоришь, что я странная.
- А я не люблю врать, - пожал плечами Тим. – Ты реально странная. Тебе что, заняться нечем, только рассказывать сказки по ночам всяким незнакомым парням, чтобы они заснули?
- Я здесь всего неделю, у меня нет друзей, депрессия, скучаю по подругам, все такое. Постарайся понять, - вздохнула она. – Приходи ко мне сегодня?
- Что? – он опять застрял в своих мыслях и решил, что ослышался.
- Приходи сегодня ко мне, говорю, - повторили ему с незабываемой улыбкой. – И не забудь фонарик.
- Зачем? – тупо переспросил Тим, находясь еще в глубоком ступоре от приглашения.
- Пойдем в дом Марвингов, - пожала плечами новенькая и принялась сгребать свои тетради, не влезшие в сумку, чтобы обнять их и встать из-за стола.
И тут до парня наконец дошло.
- Подожди, я никуда не пойду, - он тоже встал и усмехнулся. – С чего ты взяла, что я вообще к тебе пойду? И с тобой куда-то там? Я тебя даже не знаю.
- Мы же познакомились, - напомнили ему вежливо.
- Это ничего не значит, - Тим вдруг поймал себя на том, что ломается, как девчонка. Но это все был голос разума. А потом Шампунька задумался о своей теории насчет «Да» и «Нет».
- Тебе же нечем заняться, - подняла брови Урсула. – Или есть? Извини, не спросила сразу. Просто ты не выглядишь, как сильно занятой человек. И потом, чего дома-то сидеть? - она хихикнула чуть издевательски, а парень вздохнул и закатил глаза.
- Зачем мы туда пойдем?
- Просто посмотреть, кто там живет. Мне же интересно.
- Это частная собственность. А если нас поймают…
Урсула его сразу перебила.
- Нас не поймают. Я быстро бегаю, надеюсь, что и ты тоже. И ты какой-то пессимист, все сразу в негатив сливаешь. «Нас поймают…» Нас же еще не поймали. Мы еще даже не там, - она фыркнула. – Сначала надо туда попасть, а уже потом думать, как не спалиться. Окей?
Тим кивнул, решив, что это тот самый шанс, который дает ему скучная судьба, чтобы развлечься и как-то разнообразить жизнь.
- Ты пессимист. Мне это нравится, - сообщила новенькая, рассматривая его снизу вверх.
- А ты живешь по принципу «Упремся – разберемся». Не то чтобы мне это нравилось, но забавно, - заверил ее Тим, посмотрев по сторонам и обнаружив, что все уже стекаются к выходу из кафетерия.
- У тебя сейчас что?
- Физкультура, - спокойным, очень унылым голосом ответил Тим. Он, как и все парни, наивно выбрал спорт из списка дополнительных часов. А теперь думал, что надо было идти на философию.
- Удачи. Может, тебя подвезти после уроков? У моего папы машина – шик вообще… - девчонка зажмурилась и улыбнулась от удовольствия, вспоминая, как быстро ехала утром, используя собственного отца, как шофера.
- Нет, спасибо, - отрешенно отозвался Шампунька, глядя уже в коридор. – Меня и так подвезут, - вспомнил про Хэнка и понадеялся, что тот его не прокатит. Ну, прокатит, но на мотоцикле, а не мимо обещания.
- Значит, увидимся сегодня в семь у меня дома. Ты его узнаешь, ты же всю жизнь здесь живешь, не заблудишься, - Урсула подмигнула ему и ушла первой, оставив парня размышлять над жизнью и ее разогнавшимся ритмом.
* * *
У меня такое странное ощущение, что это не к добру.
Это экстаз, это кайф, это просто лучше всякого наркотика. Не пробовал, но думаю, что точно так же бодрит и сводит с ума – непередаваемое ощущение, что нас ждет огромная метафорическая задница.
И это просто зашибись, ведь уже чем-то отличается от обычной скуки дома. Эта девка – ненормальная, у нее не все винтики в голове хорошо прикручены, но она явно знает, как можно развлечься в такой дыре, как Дарквуд-Холл. Но меня сейчас волнует совсем не это, меня волнует, где придурок Далтон, где хотя бы Челка, потому что надо через кого-то передать, что у меня «болит нога», и я не в состоянии играть в футбол сегодня.
Радует, что меня хотя бы что-то волнует.
* * *
Одним из немногочисленных достоинств Хэнка Далтона было его чистоплюйство. Да и очень сомнительным было это достоинство, потому что он вечно ходил, благоухая одеколоном, едва уловимым запахом мыла после душа. Даже после тренировок на физкультуре, которые не вынуждали особо напрягаться, он лез под струю горячей воды, а потом ходил и наслаждался вздохами девиц, какой он приятненький, не то, что остальные парни.
Вообще-то, пока Хэнк молчал и просто стоял, красуясь своей фигурой, не накачанной в зале, не нарощенной стероидами, а подаренной природой, можно было принять его за красивого парня. Когда он поворачивался лицом и продолжал молчать, едва улыбаясь, то тоже можно было впасть в заблуждение, приняв его за обаятельного парня с хитрыми темными глазами, в которые лезет такая же темная челка. И с чересчур большим ртом. Но когда он этот рот раскрывал…
- Эй, Шампунька, - радостно окликнул он, выйдя из душа в чистой белой майке, в своих рваных джинсах и белоснежных носках. Даже без своих патрулей он был выше Невыразительного Тима Шампуньки.
- Отстань, - сразу отмахнулся Тим, выразительно закашлявшись, тщательно симулируя простуду на случай, если в раздевалку зайдет учитель. Он сообщил, что серьезно болен, а в колледже находится только ради экзамена по биологии.
- Душ не хочешь принять? – Хэнк осклабился, обнажив ровные, крупные зубы. Не чересчур крупные, но очень белые.
- Я не был на уроке, - постарался ответить вежливо и дружелюбно Тим. Но у Далтона на лбу было написано, что ему охота поиздеваться.
- Тебе положено. Ты же Шампунька, - напомнил он.
- Да ты что, - Тим встал, хотя до этого спокойно сидел на скамейке и ждал конца урока, сдвинув колени и сунув между них руки, стиснув коленями запястья. Он всегда сидел зажато, неуверенно, глядя по сторонам только боковым зрением или просто искоса.
- Тебя же учили, что чистота – залог здоровья, все такое? – примотался Дегенерат Обыкновенный, выставив руку и уперев ее в шкафчик над плечом вставшего одноклассника.
* * *
Это не то, что вы думаете, хотя очень хотелось бы, честное слово.
Очень, просто до ненормальной трясучки хотелось бы, чтобы эти издевки были скрытым домогательством, но Далтон просто не знает, что такое «домогательство». Про «скрытое» я вообще молчу, он обычно просто приходит, предлагает, получает, уходит.
А поржать надо мной – это святое, даже если темы нет. Точнее, тему-то он всегда найдет, достал уже. И все же… Можно пофантазировать, что где-то в глубине души…
- У грязного Шампуньки грязные мысли, по глазам вижу.
Где-то ОЧЕНЬ глубоко в душе… Он ко мне неравнодушен.
* * *
- Отвали, ради бога, - Тим попросил даже не уныло и не жалобно, а просто отвернувшись и виском прижавшись к холодной железной дверце чьего-то шкафчика. Посмотрел на дверь, дожидаясь, пока Далтон отвянет.
Отталкивать его бесполезно, потому что подобные приколы и начинаются только в душе. Если его оттолкнуть, Хэнк засмеется и потащит Тима в душ насильно, сунет под струю ледяной воды и отпустит.
А ему потом ходить мокрому, а на дворе уже ноябрь.
Полуголые и совсем голые парни одобрительно смотрели на издевательства над безответным Шампунькой, одеваясь, стягивая полотенца и не обращая внимания (или просто не зная), что Шампунька-то гей.
Хэнк, как парень честный и искренний до кристальной чистоты, решил их просветить.
- А может, ты мне наконец расскажешь, что это у тебя там такого интересного было в понедельник вечером? Расскажи, всем же интересно послушать.
Тим сделал вид, что мысленно не вытаращил глаза и не заледенел. Внешне он оставался совершенно спокойным, привыкший к нападкам Далтона, но сейчас мозги срочно искали подходящую отговорку. Ничего интереснее, чем «Отвали» он придумать не мог, а из душа уже вышел Собербио, который как раз занимался в соседнем спортзале, будучи в параллельном классе. И его класс тоже завалился в раздевалку, все начали коситься на «сладкую» парочку возле шкафчиков если не с интересом, то с ленивым любопытством. Вроде «Всем интересно, и мне тоже».
- Что молчим, кого ждем? - Хэнк переврал вопрос, но получилось очень кстати.
У Тима все слова застряли в горле, все казалось глупым, любая отговорка – жалким лепетом.
- А знаете ли вы, - театрально начал Далтон, оглянувшись на парней и ухмыльнувшись так, что Тим увидел его зубы мудрости. – Что Шампунька – педик?..
- А кто этого не знает? – фыркнул Геза, стянул обмотанное вокруг бедер полотенце и вдруг перехватил взгляд Тима, который чисто случайно опустился ниже его пояса. Тим быстро поднял этот самый взгляд, но отвести его смог не сразу, потом покраснев, следом вообще побелев.
- Нет, я серьезно. Наш Шампунька любит мужиков. Прикиньте только, я столько слышал о гомиках, по телеку их постоянно показывают. Гей-парады в Штатах, все такое. А у нас ни одного. Ну, думаю, должен же хоть кто-то быть. И тут я нахожу такую интересную книжечку… Может, тебе ее в издательство отослать? – Хэнк отклонился назад и сунул руку в свой рюкзак, вытащил коричневый ежедневник с кожаной обложкой, застегнутый на ремешок с кнопкой.
- Может и отошлю, - ухватился Тим за подсказанный выход, но руку за дневником тянуть не стал, уверен был, что ему его не отдадут просто так.
- Может, мне зачитать оттуда пару строк? Честное слово, парни, это захватывающе. Тебе надо потренироваться описывать постельные сцены, Шэннон, а то очень неубедительно. Читаешь-читаешь, а потом – бац! И конец главы, никаких подробностей. Сам себе фантазируй, дорисовывай.
Геза засмеялся первым, его квакающий смех подхватили одноклассники, а затем и те парни, что учились вместе с Хэнком и Тимом.
- Интересно, почему ты читал все до конца. Так понравилось? Увлекаешься этим? – предположил Тим ядовито и неожиданно выхватил свой дневник из чужой руки.
Геза заикнулся, а потом заржал вообще в голос, одеваясь одновременно. Теперь он ржал уже над другом, который немного спалился. Может, Тим и правда попал в яблочко? Не зря же Далтон Дегенерат читал весь дневник, а не отбросил его в сторону, едва заметив намек на голубизну?
Хэнк разозлился, что над ним тоже начали потешаться, и тут у него снесло крышу. Еще одним качеством Далтона, которое уж никак нельзя отнести к положительным, была его эмоциональность. Он был легкий на подъем, резкий, вспыхивающий резко, как спичка, полыхающий ярко и гаснущий так же быстро. То есть, если и выбьет зубы, то потом искренне сам же пожалеет.
Вот об этом Тим забыл совсем некстати, а когда у Хэнка сорвало стоп-кран, он спохватился.
- Просто было интересно, до чего же дошел мой одноклассник. Теперь-то я знаю, почему ты такой придурочный. Только придурочные могут трахаться со своими собаками, - громко и выразительно выдал парень, прищурившись, отойдя на пару шагов и отвернувшись, принявшись собирать рюкзак. Хэнк запихивал вывалившиеся из него тетради, потом зашнуровывал напяленные патрули, надевал свою кожаную куртку – копию той, что была на Собербио, только спину и плечи Хэнка она обтягивала.
Парни на Тима покосились странно. Не брезгливо, конечно, но с подозрением, что в этот раз Далтон не пошутил. Когда у него было такое злое лицо, он становился патологически честным, так что были основания верить в зоофилию Шампуньки. А он стоял, глядя в потолок, водя взглядом по углам и рассматривая трещины.
Всем казалось, что ему наплевать. А он подумал, что сильно ошибся утром, когда решил, что все обойдется тихо, без сенсации.
- Ва-а-а-ау, Тимми… - Геза хлопнул его по плечу, пройдя мимо шкафчика, к которому Тим привалился. – Я всегда знал, что с тобой что-то не так, - дружески заверил он, осклабившись противно.
* * *
У вас когда-нибудь было такое ощущение, что на вас все пялятся? Вам казалось, что вы всего лишь видите кошмарный сон, а когда открывали глаза или щипали себя за руку, все оказывалось реальностью?
Вам когда-нибудь приходилось стоять среди толпы людей, перед которыми только что открылась ваша страшная тайна, которую вы предпочли бы сохранить под матрасом собственной кровати?
Мне только что пришлось. Странно, психоза нет, истерики тоже, вроде. Может, потому что я еще не осознал, что теперь вся школа будет потешаться, когда нечего станет обсуждать? В том смысле, что я – далеко не первая новость общественности, не номер один на повестке дня сплетен, но рано или поздно и до меня доберутся слухи, все такое. И тогда начнется совсем кошмар.
Может, истерики нет, потому что это все – ложь с самого начала? Это же неправда, я наврал собственному дневнику, чтобы об этом узнал кто-нибудь. Ну Далтон и узнал, надо было быть готовым и к этому.
Вам когда-нибудь было так стыдно за то, чего вы не совершали, что хотелось швырнуть что-то на пол и выбежать с криком или просто молча? Хлопнуть дверью так, чтобы посыпалась штукатурка, а желательно упал бы кому-то на голову светильник с потолка?
Мне хочется. Но интуиция подсказывает, что я либо споткнусь и упаду, либо уроню дневник или сумку… Хотя, именно дневник и хочется швырнуть на пол, он все равно уже бесполезен.
Теория «Да» и «Нет» и не работает. Почему она не работает?! Ситуация есть – вот она, я в полной заднице. А где вопрос?!
Вопроса нет. Или я просто не вижу его?
* * *
- Сделай одолжение, когда в следующий раз узнаешь животрепещущие подробности моей личной жизни, расскажи сначала мне, чтобы я тоже был в курсе, ладно? – попросил чей-то голос очень выразительно.
Тим сначала сам не понял, что это он сказал, только потом осознал, что это действительно он стоит, чуть наклонившись вперед, к Далтону, сделав из указательного и большого пальцев кольцо, а остальные растопырив, что делало жест ехиднее, будто он тупому пояснял.
Он понял, что ответа не дождется, опять почувствовал себя не в своей тарелке и пошел на выход. И его никто не остановил.
* * *
Я ненавижу жизнь, в который раз об этом вспоминаю. А знаете, за что я ее ненавижу? Так много причин, что невозможно за один раз вспомнить все. Я ненавижу жизнь за то, что она отличается от кино и сказок.
Ненавижу жизнь за то, что когда ты уходишь, тебя никто не останавливает.
Ненавижу за то, что ты кричишь: «Оставь меня в покое!!!» и тебя оставляют, отпуская на все стороны. Бесконечную бесконечность сторон, будто человеку и было все равно с самого начала.
Я ненавижу жизнь за то, что в нем существуют такие, как Челка Кэллоуби, он – самый яркий представитель пофигистов, которым важны только их собственные чувства. Так сказали обе его бывшие девушки. Ты ему говоришь: «Да пошел ты! Ты мне не нужен, ты меня не ценишь!»
А у него и в мыслях не возникает броситься с извинениями на колени и просить прощения, чего так хотелось обеим его бывшим девушкам. Нет, он просто сказал бы: «Раз ты так считаешь, значит так и есть. Уж извини, я такой, какой я есть, не нравится – не встречайся». Развернулся и ушел бы.
Далтон Дегенерат Дебил Даун Доморощенный точно такой же, судя по всему. И я совершенно точно ему не нравлюсь даже в глубине души.
Его маленькой подлой душонки, засунутой так глубоко, что она мешает ему сидеть на уроках ровно, вот он и ползает… Если бы нравился, он бы не выставил меня таким идиотом перед всеми, он бы вообще никому ничего не сказал!!! Нормальный ПЕДИК пристал бы ко мне где-нибудь в тихом, темном уголке, зажал у стеночки и полапал тихо. Или не очень тихо…
А этот…
Короче, надо мне забить на парней. Надо потерять наконец девственность с девчонкой, пока не сдох, осталось меньше месяца уже.
«Грязные мысли». Вот с этим он не промахнулся, кстати. Когда я смотрю на него на уроке, когда он откидывается назад, отставляет локти на пустую парту за собой и смотрит на учительницу так снисходительно, да еще и ноги раздвигает вальяжно…
У меня едет крыша. Я вижу буквально все сквозь розовые очки, хотя вернее сказать – голубые. Как джинсы обтягивают его ноги, как слегка выпирают мышцы на бедрах, какие у него сильные руки, широкие плечи, какой он…
Мерзкий придурок, урод, долбанный гетеросексуальный мудак с ужасно страшной харей и пастью, как у жабы. Который мне не светит.
У вас никогда не было такого, что с ума сходишь, буквально крышу теряешь при виде человека и понимаешь, что готов буквально на все, хоть облизать его, как голодная зверюга? И в то же время понимаешь, что если что-то и могло быть, то никогда не решишься признаться ему или ей в этом…
Вот она, теория. Просто не хватает смелости сказать себе «да»!!
Но я-то не просто трус и нерешительный мямля, я отдаю себе отчет в том, что мне ничего не светит. Ни с Далтоном, ни с кем-либо еще.
Вот именно поэтому я лучше сдохну.
А еще я ненавижу жизнь за то, что как только, казалось бы, все становится интереснее и вроде налаживается, тут же кто-то доказывает обратное, сталкивая с вершины, за пару шагов до счастья вниз, обратно в депрессию. И ты в очередной раз понимаешь, что заколебался строить эту долбанную лестницу в рай.
* * *
Хэнк пожалел о том, что сделал, буквально через пять минут. Может, через семь, когда они с Собербио шли по коридору.
- Это было круто. Теперь все ржать будут, - фыркнул блондин, покосившись на друга. – Ты его опустил вообще, прям ниже некуда. Круче было бы только поржать и заставить его отсосать тебе прямо там, в раздевалке. Тогда все точно поверили бы, что он гомик, - Геза запрокинул голову и заржал.
Хэнк подумал, что потерял шанс отлично поржать над Шампунькой в какой-то мелочной перепалке в раздевалке, вместо того, чтобы медленно ловить кайф, шантажируя его. Можно было угрожать тем, что он всем расскажет, а самому сделать что-нибудь мерзкое.
На крайний случай – то, что предложил Собербио. Тоже неплохо.
Хэнк не мог понять, какого черта происходит, хотелось просто взять и поставить штамп на лоб себе из трех букв. КАКОГО ХРЕНА? Нет, он и раньше издевался над Тимом Невзрачным Шампунькой. Он издевался и над Челкой, но тот реагировал не так забавно, как Тим, поэтому Челка Хэнку быстро надоел. Зато вот над Шампунькой прикалываться было весело, он либо молчал, терпеливо дожидаясь, пока Далтон проржется и уйдет, либо пытался ответить что-нибудь остроумное, получал морального пинка и опять затихал.
Но никогда раньше Хэнку не хотелось смотреть на его реакцию. Хотелось, чтобы все над Шампунькой ржали и стебались, хотелось его обидеть, но это Хэнку казалось нормальным занятием для первокурсника, типа него. Старшая школа позади, а привычки еще те же – поржать над теми, кто меньше ростом и весом. И вообще не такой внушительный, как он сам.
В этот же раз, в раздевалке было невыносимо приятно смотреть, как неловко становится Шампуньке, когда он все это говорит. Прикол про душ, начинавшийся, как отвратительная, мерзкая шутка, перешел в какую-то порнуху. В общем, Далтон был серьезно озадачен собственным поведением. Это все из-за дневника? Может, потому что после его прочтения перед глазами невольно всплывает картинка не совсем приличного содержания? Хэнк уже который раз ловил себя на том, что мысленно скрещивает Шампуньку с любым из одноклассников.
Самое отвратительное – сама картинка не казалась ему ужасной. Она очень даже… Аппетитно выглядела. Ужасно. Ужаснее просто некуда, Хэнк сам себе поставил диагноз – полная деградация.
Но он просто не мог больше воспринимать Тима, как обыкновенного одноклассника со странностями и заторможенной реакцией. Для Хэнка было дикостью то, что ПАРЕНЬ может быть девчонкой для другого парня. Открывались какие-то странные резервы его неадекватного и не особо большого мозга, заставляющие появиться логичный вопрос: «Если он такой странный и может делать такие отвратительные вещи с парнями… То почему с кем-то он это делает, а с кем-то нет?»
После этого включалась обычная программа собственничества, борьбы за место под солнцем, а точнее, место на странном однокласснике. Может за ним. Может под ним.
Зависит от позы.
Хэнк прекрасно понимал, что это ненормально, что это уже все, полная клиника, но в самом деле было обидно. Какого черта такие, как Тим, педики, выбирают кого-то, а кого-то динамят, прямо, как девчонки? Да они, кажется, даже избирательнее, чем девчонки!
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 17 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |