|
Различны и точки зрения специалистов на объем изучаемых политико-психологических феноменов, включаемых в предмет. Так, Г. Г. Дилигенский вслед за рядом американских политических психологов (С. Barner-Barry, R. Rosenwein) полагает, что политическая психология не должна заниматься макрополитическими процессами. Ее предмет должен трактоваться как психология ПОЛИТИКОВ. Такая позиция сужает не только предметную область, но и предполагает пользование исключительно инструментарием индивидуальной психологии. Другой подход, которого придерживаются М. Херманн, Дж. Кнутсон, X. Эйлау и другие не менее авторитетные политические психологи и который разделяет и автор, напротив, видит задачу политической психологии более широко. В предмет исследования включаются не только поведенческие и когнитивные аспекты психологии личности политиков-профессионалов, но и все многообразие групповых процессов, происходящих в политике. Интересы сообщества политических психологов включают в себя все многообразие явлений. Изучение проблемы личности в политике является лишь одной из них.
Основные категории анализа. Как и любая наука, политическая психология использует свой научный язык, свой категориальный аппарат. В силу междисциплинарного характера исследований в них соседствуют категории, используемые и философами, и антропологами, и социологами, и политологами.
Так, политическая философия внесла свой вклад в становление политической психологии, снабдив ее наиболее общими теоретическими понятиями о соотношении личности и государства, о подчине
нии гражданина политике (Т. Гоббс) и интересе, который лучше любого насилия управляет политическим поведением личности (А. Смит). Такие философы, как А. Тойнби и П. Сорокин, Дж. Оруэлл, обогатили политическую психологию представлениями о психологических компонентах масштабных политических процессов. Общетеоретические идеи Т. Парсонса и Р. Мертона принесли новое понимание политики как системы, в которой индивид является одним из элементов. Нередко эти метатеоретические представления специально не обсуждаются, оставаясь имплицитными. Однако именно эти концепты подчиняют себе исследовательские процедуры.
Социология и социальная психология дали политической психологии основные методические приемы, методологию исследования. Эти дисциплины, как и политическая психология, не претендуют на широкомасштабные обобщения, оставаясь в рамках теорий среднего уровня. Такие категории, как роли, нормы, ценности, интересы, лидерство, конформизм, социализация и многие другие, описывающие внутри- и межгрупповое поведение человека, его становление в социальной среде как гражданина политические психологи заимствовали из названных дисциплин.
Психология личности, представленная самыми разными ориентациями (см. гл. 2), обогатила политическую психологию такими категориями, как поведение, мотивация, когнитивные структуры, стиль мышления, стиль принятия решений, стиль межличностных отношений и др. Те направления, которые базируются на психоаналитических подходах (например, психобиографическое), используют такие категории, как защитные механизмы, авторитарное подчинение, операциональный код. Исследователи, стоящие на позициях когнитивной парадигмы, предпочитают говорить о менталитете, о когнитивных картах личности политиков и их стиле политического мышления, о семантическом пространстве. Последователи А. Маслоу и К. Роджерса в политической психологии оперируют понятиями мотивов, потребностей, ценностей. Приверженцы бихевиоризма рассматривают поведение человека в политике сквозь призму наказания, поощрения, цены, обмена, стимула и пр.
Политическая наука снабдила политическую психологию категориями политической системы, политического участия, конфликта и консенсуса, плюрализма, гегемонии, демократии и иными понятиями, описывающими политические феномены. В политической пси
хологии они работают в том же значении, что и в политологии, наполняясь при этом собственно психологическим содержанием.
Какой бы вариант ни осуществлялся, политическая психология остается междисциплинарной областью, в развитие которой вносят вклад и политическая наука, и психология, и другие дисциплины (социология, география, лингвистика, этнология и др.), которые тесно соприкасаются с политической психологией в том, что касается исследования политических аспектов их предметов. В данной главе мы более подробно остановимся на связи политической психологии с материнскими дисциплинами, более бегло отметив вклад других наук в развитие политико-психологического знания.
§ 4. ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПСИХОЛОГИЯ В РЯДУ ДРУГИХ НАУК
Политическая психология и другие политические науки
Исторический контекст. В последние годы профессиональное сообщество политологов все чаще обращается к размышлениям о состоянии своей науки, степени ее зрелости и вызовах, которые ей бросает реальная политика1. Одним из наиболее серьезных из них стал распад бывшего СССР и трансформация политических систем в России и Восточной Европе. Попытки использовать уже имеющиеся трактовки процессов становления и функционирования демократических систем наталкиваются на серьезные трудности, что весьма остро поставило проблему соотношения универсальности и национальной специфики в развитии политической науки[12].
Если эта проблема касается любой страны, то в современной России она приобрела особую остроту. Что касается профессиональных политологов, то в России они оказались в чрезвычайно сложной ситуации. Им пришлось на ходу перестраивать свои методологические и теоретические схемы, чтобы дать адекватную трактовку начавшихся изме
нении реальной политики. Многие трудности развития политологии в СССР, а затем и в России имеют свою национальную специфику, незнакомую другим национальным школам. Главное препятствие, безусловно. исходило от догматизированного марксистского учения, не дававшего политической науке выйти за рамки «единственно верного учения» столетней давности.
Однако наследство советского периода не было однозначным. С одной стороны, политология уже проделала немалый путь развития. проложенный патриархами отечественной политологии с начала 1960-х годов. Тот факт, что в Советском Союзе в этот период уже была основана Ассоциация политических наук, ставшая одной из первых крупных ассоциаций, участвовавшей в становлении мирового политологического сообщества в лице Международной ассоциации политических наук (IPSA), говорит о том, что накопление знаний в этой области началось достаточно давно. С другой стороны, даже само название дисциплины в перечне предметов, преподаваемых в высшей школе, отсутствовало. Политология развивалась в рамках истории, теории государства и права, философии и «научного коммунизма».
Серьезным толчком к утверждению политологии как самостоятельной науки стал Всемирный конгресс IPSA, проведенный в Москве в 1979 г. Этим событием отечественные политологи во многом обязаны Г. X. Шахназарову, бывшему в тот момент президентом САПН и вице-президентом IPS А и добившемуся решения о проведения конгресса в Москве на высшем политическом уровне.
Однако на пути развития политологии стояли и другие барьеры. Так, в советский период не только политология, но и социология и другие «новые» науки с трудом преодолевали сопротивление со стороны более старых дисциплин (прежде всего философии, права, истории), традиции которых отдавали приоритет теоретическим исследованиям, что тормозило изучение реальных процессов на эмпирическом материале.
Невозможность проводить исследование политических процессов и институтов в собственной стране обратила советских исследователей к изучению зарубежного опыта. Уже в 1960-е годы были созданы крупные исследовательские центры в рамках Академии наук и кафедры в университетах, задачей которых стало исследование международных, региональных и национальных моделей политического и социального развития. Большую роль в становлении политической науки сыграли Институт США и Канады, Институт Латинской Америки, Институт востоковедения, Институт Африки, Институт
международного рабочего движения, ИМЭМО, Институт общественных наук при ЦК КПСС и др.[13] В 1960-1990-е годы были изданы сотни серьезных монографий, десятки тысяч журнальных статей, заложивших фундамент российской политической науки. В эти годы сформировался корпус исследователей и преподавателей, многие из которых активно работают в политической науке и по сей день.
Серьезный вклад в развитие российской политологии внесли исследователи, изучавшие (в пределах возможного) отечественные политические реалии в рамках философии, социологии, права, психологии, географии, экономики и других гуманитарных наук, избегая называть себя при этом политологами. Политическая наука, получившая формальное признание после проведения Всемирного конгресса в Москве, была в то же время лишена официального научного статуса вплоть до 1989 г., когда были созданы первые ученые советы, принимавшие к защите диссертации на соискание ученой степени кандидата и доктора по политическим наукам[14].
Распад СССР и процессы трансформации политической системы в новой России застали политологов и в России, и в мире врасплох и привели к резко возросшему спросу на политические исследования. Политическая наука вошла в число обязательных предметов в высшей школе. Во весь рост встали проблемы переобучения старых преподавательских кадров, воспитанных в духе марксизма-ленинизма, и оснащения их современным научным и педагогическим инструментарием. Сразу заметим, что до сих пор эта задача полностью не решена. Преподавательский корпус в высших учебных заведениях составляют весьма немолодые (средний возраст около 60 лет) люди. Младшее поколение до последнего времени неохотно шло на эту работу в силу ее низкого статуса и мизерной оплаты труда.
Не менее сложные проблемы решают политологи, работающие в рамках исследовательских институтов Академии наук. Сегодня практически нет исследовательских учреждений, способных проводить крупномасштабные, а значит, и дорогостоящие исследования. Очень мала государственная поддержка издания научной литературы.
Одновременно в конце 1980-х — начале 1990-х годов политология пережила невероятный бум и стала одной из самых модных гуманитарных профессий[15]. Это связано и с переосмыслением собственной политической истории, которую к настоящему моменту переписали не один раз и будут переписывать еще, и с бурным развитием эмпирической политической науки, прежде всего исследованиями электорального поведения и политических элит, и с развитием в этот период политической публицистики, когда каждый второй журналист гордо подписывал свои статьи, добавляя к фамилии титул политолога. Приход в политическую науку большого числа неофитов, не получивших никакого серьезного образования и подменяющих серьезные исследования банальными рассуждениями и фантастическими прогнозами. привели к быстрой дискредитации политологии в глазах общества. Среди политологов имеет хождение и такая точка зрения, что это неизбежные болезни роста и, переболев ими, политическая наука обретет свое нормальное место среди других наук. Институциализа- ции политологии в России, несомненно поспособствует и создание в 2008 г. отдельного факультета в МГУ имени М. В. Ломоносова.
Что и как изучают российские политологи? Предмет исследования. Начнем с проблем, которые стоят в центре внимания исследователей и преподавателей политологии, — с предмета политической науки. Дискуссии на эту тему идут в российской политологии очень активно. Так, один из ведущих политологов, в прошлом главный редактор журнала «Полис» И. Пантин выделяет четыре области политологического знания, наиболее активно осваивавшихся в постсоветский период, в частности, в публикациях этого ведущего профессионального издания: 1) исследования демократии и переходного периода, 2) динамика политических установок в современной России, 3) компаративные исследования и 4) философия политики[16].
Наряду с давней традицией российского обществоведения, где всегда доминировав философско-теоретический тип исследований, в современной политологии прокладывает себе дорогу и другой подход, направленный на изучение массовых политических настроений, по
литических ценностей и электоральных ожиданий. Мобилизация населения в начале 1990-х годов, проведение выборов на всех уровнях власти привела к росту числа работ, выполненных в рамках политической социологии и психологии, чаще не в академических институтах и университетах, а в частных исследовательских центрах политического консультирования и в различных центрах принятия решений.
Сегодня в российской политической науке ощущается большой (и пока неудовлетворенный) спрос на разработку policy problems, которые в отечественной терминологии относят к разряду прикладных областей политической науки[17]. Это связано с запросами различных государственных и партийных органов и особенно с разработкой избирательных технологий, показавших свою эффективность в условиях российской политической практики. То же относится и к развитию таких прикладных субдисциплин, как политическое консультирование и политические коммуникации. Хотя имеются примеры привлечения зарубежных консультантов для проведения выборов[18], большая часть технологий была разработана на основе российского опыта, нередко методом проб и ошибок, а не путем применения заимствованного опыта и в отсутствие сколько-нибудь приемлемых теоретических моделей.
Если сравнивать понимание предмета политической науки российскими и западными политологами (при всем разнообразии подходов), то можно заметить отличия по некоторым существенным направлениям. Так, например, авторы «Новых направлений политической науки»[19] среди наиболее важных для политологии проблем выделяют:
— институционализм, как старый, так и новый;
— поведенческую революцию;
— сравнительную политологию;
— международные отношения;
— политическое управление;
— политическую экономию;
— методологию исследований.
Конечно, список крупных политологических проблем значительно шире и меняется в зависимости от видения того или иного автора.
Однако бросается в глаза то, что эти темы укрупнены, предлагаются не только для исследования, но и для преподавания как квинтэссенция политологической премудрости.
Мне довелось в середине 1990-х годов опрашивать участников общероссийской конференции по преподаванию политологии. Наши респонденты — преподаватели политологии из самых разных вузов России предложили более дробный список проблем, входящих в предмет их научного интереса[20]. Среди них были названы:
1. История политических учений
2. История международных отношений
3. Методология
4. Психология политики
5. Социология политики
6. Сравнительная политология
7. Теория политики
8. Философия политики
Как видим, проблематика, интересующая российских политологов, обусловливается большей привязкой к субдисциплинарным рамкам. более стандартизирована, особенно в учебных курсах. Название ряда разделов звучит похоже на приведенный выше список, но их содержимое весьма отличается от зарубежных аналогов.
Этот краткий обзор дает некоторое представление о том, на каком фоне и в каких условиях развивается одна из политологических субдисциплин — политическая психология.
На фоне довольно сложной картины развития политологии как науки особенно примечательно, что в последние десятилетия в ней быстро развиваются новые разделы, в том числе и политическая психология, которая почти сразу была признана как перспективная область исследования в мировой политической науке[21]. Да и в отечественной литературе, несмотря на идеологические табу, первые разработки появились еще в годы хрущевской «оттепели», хотя лишь с перестройкой связано ее официальное признание как составной части политической науки.
Примечательно, что и в настоящее время разработки в области политической психологии идут в двух вариантах — в рамках политологии
и в рамках психологии, что нашло отражение в ее институционализации — в создании соответствующих кафедр и курсов, в рамках отделений и факультетов политологии и психологии. Можно привести немало примеров интересных исследований в области политической психологии, которые шли от политической науки. Скажем, изучение политической культуры Э. Я. Баталовым, анализ политического сознания Н. И. Бирюковым и В. М. Сергеевым, анализ политического лидерства и элит Н. К. Ашиным и О. В. Гаман-Голутвиной и многие другие можно считать серьезным вкладом именно в политическую психологию, хотя эти исследования проводились в рамках общей политологии.
Политическая наука проявила всемерную заинтересованность прежде всего в разработке таких проблем, которые связаны с субъективной стороной политического процесса: ценности политических культур, настроения, ожидания и установки избирателей, психологические особенности политического лидерства и элит, особенности национального характера разных народов и этнических групп, психология возникновения и разрешения политических конфликтов, психология принятия политических решений, политическое восприятие, психологические особенности политической коммуникации, формирование имиджа политических деятелей и многие другие темы, имеющие прямое отношение к области политической психологии.
У политолога, занявшегося изучением психологических компонентов политического процесса, возникает немало проблем, связанных прежде всего с необходимостью адаптировать психологические инструменты для анализа политической сферы. Освоение психологических методик требует профессионального владения ими, что непросто для представителя иной специальности. Однако, как нам представляется, решение этой задачи вполне возможно в условиях специализации по соответствующей кафедре в рамках отделения политологии. Плюсом такой специализации для политолога является знание им своей предметной области и понимание специфики политического поля.
Как у всякой междисциплинарной области, у политической психологии есть серьезная методологическая проблема соединения методов и подходов двух материнских дисциплин и выбора теоретических приоритетов. Для меня и моих коллег, с которыми я сотрудничаю последние годы, эта проблема решается в пользу политической на- ук!и. Мы рассматриваем политическую психологию как неотъемлемую часть политической науки. При этом в отличие от других разделов политических наук для политической психологии более
органичны не столько институциональный, сколько поведенческий подход к изучению политики с характерными для него качественными методами, связанными со спецификой изучаемого спектра проблем: личностей политиков и рядовых граждан, мотивов электорального выбора, принятия политических решений и других объектов, для анализа которых и требуются тонкие психологические методы.
Политическая психология и психология
В отличие от политологии в психологической науке отношение к политической психологии складывалось несколько иначе. На одном «круглом столе», проходившем в середине 1990-х годов и посвященном проблемам политической психологии, наши ведущие психологи сравнивали этут науку с ребенком. Может быть, такая ассоциация возникла благодаря месту действия — «круглый стол» проходил в Российской академии образования. Не исключено, что причиной тому послужил действительно юный возраст самой науки. Любопытно, что одни ученые называли этого ребенка законнорожденным, но трудным, другие — поздним и переношенным. Третьи утверждали, что и на свет-то он появился не сам, а в результате кесарева сечения и от неизвестного отца[22].
Такой насмешливо-покровительственный тон представителей второй материнской науки — психологии в отношении области, о появлении которой они узнали не столь давно, понятен: слишком много ожиданий, которые могут и не оправдаться. Добавим, что и социальная психология, и социология, и политология уже пережили эйфорию больших надежд со стороны общества, а затем заняли достаточно скромную нишу среди своих собратьев по цеху.
Тот факт, что один из родителей «не заметил» появления своего отпрыска, не вызывает удивления. Психологи и социологи в нашей стране традиционно не очень-то интересовались в советские времена политикой как объектом изучения. Точно так же отечественные историки не слышали до последнего времени о таком разделе политической психологии, как психоистория[23]. Причиной такого дистанцирования от политики в нашей стране была... сама политика, а точнее страх перед официальной политической машиной, вполне понятный в недавнем историческом контексте.
При этом в недрах психологической науки также зрел интерес к политико-психологической проблематике. В нашей стране есть примеры развития политической психологии в лоне психологии. Так, например, есть старейшая кафедра политической психологии на психологическом факультете Санкт-Петербургского университета, есть группа специалистов под руководством А. Я. Гозмана на факультете психологии МГУ, кафедра политической психологии и акмеоло- гии в Академии госслужбы при Президенте РФ. Психологическое «происхождение» наложило отпечаток и на тематику, и на методы исследования ученых этого направления, которые нередко весьма далеки от собственно политологической проблематики.
При этом психологи много сделали для развития данной дисциплины. Так, психологи, особенно социальные, не могли не заметить, что процесс социализации в современном обществе происходит под серьезным влиянием политических факторов. Это относится и к социальному взрослению в целом, и особенно к его политической разновидности — процессу политической социализации[24].
Исследователи структуры сознания (В. Ф. Петренко, О. В. Митина) показали специфику семантического пространства именно политического сознания[25].
Наиболее близкими социальной психологии оказались такие политико-психологические проблемы, как проблемы массового политического поведения и сознания. Так, среди знаковых работ отечественной политической психологии оказались труды ряда выходцев из психологической науки, посвященные методологии политической психологии (А. И. Юрьев), массовым политическим настроениям и чувствам (Д. В. Ольшанский), групповым и социетальным феноменам политического поведения (Г. Г. Дилигенский), психологии разрешения конфликтов и ведения переговоров (М. М. Лебедева).
Наряду с массовидными формами политического сознания внимание психологов, естественно, привлекли и индивидуальные поли- тико-псхологические феномены. Так, появились работы в области психологии политического лидерства (работы Е. В. Егоровой-Гант- ман). Психоанализ, приобретший чрезвычайную популярность в Рос-
сии в 1990-х годах был представлен не только переводными публикациями вроде классического труда 3. Фрейда и У. Буллита о Вудро Вильсоне[26], работой Т. Адорно[27] и соавторов об авторитарной личности. работами Г. Лассвелла, но и отечественными исследованиями личностей политиков от Ленина и Сталина до Путина и Жириновского[28]. Эти ученые привнесли в политическую психологию тонкий психологический инструментарий и внимание к человеческому компоненту сложных политических феноменов.
Следует особо отметить трудности, с которыми столкнулись профессиональные психолога, соприкоснувшиеся с политической реальностью в постсоветский период. Эти трудности, связанные прежде всего с прикладными проблемами, описаны Л. Я. Гозманом[29]: характер работы психолога с политиками, отличающийся от консультативной работы с обычными гражданами, и невозможность использования им привычных психотерапевтических приемов, цейтнот и связанная с ним невозможность применения стандартных диагностических методов, трудности установления доверительных отношений с клиентом-поли- тиком и его командой и многие другие. Добавим к этому и урон, нанесенный профессиональной политической психологии малограмотными имиджмейкерами и политтехнологами, которые «приватизировали» эту[30] сферу деятельности и придали ей манипуляторский характер.
Что же касается других смежных дисциплин — политической социологии, политической географии, психолингвистики, то в них политическая психология также находит опору и в отношении методологии исследований, и в отношении открытых ими закономерностей в сходных объектах изучения.
Так, политические географы в последние годы много сделали для анализа пространственных измерений образа политических процессов[31]. В действительности пространственное измерение наряду с временным и. цветовым являются фундаментальными характеристиками любых образов человеческого сознания. В полной мере это относится и к образам политики, власти, лидеров[32].
Психолингвистика, раскрывающая связь личностных особенностей говорящего (пишущего) и собственно текста, дает политическим психологам возможность применять различные психосемантические методы для психологического анализа политических текстов. Так, анализ текстов политиков позволяет выявить не только осознаваемые автором интенции, но и бессознательные мотивы, потребности, взгляды. При этом объектом анализа становятся психологические закономерности функционирования политического дискурса как отдельного политика, так и больших групп граждан[33].
Граница между политической психологией и политической социологией в настоящее время становится все более размытой. В отличие от прежних десятилетий, когда в политической социологии доминировала тенденция опоры на «жесткие» количественные методы, в настоящее время все большей популярностью пользуются «мягкие» методы фокус-групп, фокусированных интервью, которые были разработаны и чаще применяются в психологических исследованиях. Таким образом, и по проблематике (объекту): изучение массовых представлений, установок и ценностей в политике, и по методам (интервью, фокус-группы) политическая социология и политическая психология пересекаются. Отличия можно увидеть прежде всего в ориентации политической психологии на психологические составляющие политических образов, их связь с личностными конструктами, хотя и массовые формы ее тоже интересуют.
ГЛАВА 2
ИСТОРИЯ СТАНОВЛЕНИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
§ 1. ИСТОКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ЗАРУБЕЖНОЙ И ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ Становление зарубежной политической психологии. Пока еще не написана подробная история политической психологии: она довольно коротка. Но очевидно, что предыстория этой науки богата выдающимися именами политических мыслителей. Наиболее значительные идеи — о личности и власти, о природе человека и политике, о воспитании хорошего гражданина, о том, каким надлежит быть правителю, — Аристотеля, Сенеки, Макиавелли, Руссо, Гоббса, Смита, Гегеля и множества других великих легли в основание новой политологической субдисциплины.
Однако все эти мыслители работали в иных теоретических рамках, не нуждавшихся в специальном психологическом подходе к политике. Впрочем, психологии как науки в современном смысле во времена Руссо или Гоббса тоже не было. Только во второй половине XIX в. стали появляться концепции, которые можно было бы назвать непосредственными предшественницами современных политико-психологических работ.
Массовая психология в политике. Историки и философы, социологи и политологи давно обратили внимание на то, что на определенном этапе (где-то в середине XIX века) в политике появилось совершенно новое явление. Наряду с вождями, королями, президентами и прочими представителями политической элиты в политике заметную роль стали играть массы. Одним из первых уделил внимание этой теме француз Г. Лебон, написавший «Психологию народов и масс», «Психологию толпы» и «Психологию социализма». В этот же период
появились «Преступная толпа» итальянца С. Сигеле, «Социальная логика» француза Г.Тарда и ряд других работ. В России в то же время эта тема была представлена книгой русского социолога Н.К. Михайловского «Герои и толпа»[34].
Появление на политической авансцене массы как нового субъекта было связано с развитием промышленности, ростом городов и сопровождалось серьезными социальными и политическими потрясениями, забастовками и революциями. Судя по резко негативной оценке первых проявлений массовой политической активности, можно представить себе, как напуганы были его современники. И Лебон, и Михайловский увидели в массе угрозу индивидуальности, силу, нивелирующую личность. Среди различных видов массы они в первую очередь исследовали толпу как наиболее спонтанное проявление неорганизованной политической активности. И сегодня вполне справедливы те психологические характеристики, которые они обнаружили у толпы: агрессивность, истеричность, безответственность, анархичность.
Однако если в работах конца XIX — начала XX века была отмечена лишь негативная сторона массового поведения, те опасности, которые оно несет с собой, исследователи XX века, напротив, уделили внимание и позитивным аспектам массовых форм политического участия в развитии демократии. Так, в современной политической психологии выполнено множество исследований массовых движений.
Другой темой, вызывавшей интерес у ранних политических психологов, была психология народов и рас, национальный характер. Опираясь на идеи антропологической школы Ф. Боаса и Б. Малиновского, психологи искали подходы к соединению знаний о личности с анализом более широких социальных и культурных феноменов, в частности политики. При этом сама культура трактовалась как «спроецированная крупным планом на экран психология индивида, имеющая гигантское измерение и длительно существующая»[35]. Таким экраном, на который отбрасывается слепок с психологии индивида, является прежде всего национальный характер.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |