- И, что более нам подходит, заставить можно незаметно. То есть человек не будет помнить, что его гипнотизировали, просто потому, что не будет об этом догадываться. Методик - уйма, вплоть до того, что можно рассказывать историю, потом прервать ее на самом интересном месте (но не резко, а плавно, тут нужен недюжинный дар рассказчика), начать другую историю, прервать и ее, начать третью... все истории должны быть длинными и требующими внимания. Тут разум слушателя и начинает буксовать - переполняется таким избытком информации, которую надо удерживать в голове, ибо подсознательно человек рассчитывает на окончание всех трех историй. Он впадает в своего рода транс, когда и можно внушить все, что угодно. Потом рассказчик, скажем так, закрывает "матрешки" - сначала завершает третью историю, потом вторую, а затем - и первую. Человек помнит лишь эти три (или более) сюжета, и не помнит ни о состоянии внушаемости, в которое они его ввергли, ни, тем более, о том, что ему было приказано в этом состоянии. Вот так. Или, введение в транс посредством дыхания. Когда встраиваешься в такт дыхания пациенту, некоторое время дышишь с ним с одинаковым ритмом и глубиной, а затем гипнотизер меняет свой ритм дыхания, а гипнотизируемый под него подстраивается, незаметно для себя самого. Как только начинаешь "вести" собеседника - а всё это обычно делается в процессе разговора о чем-то - он твой. То же самое делается посредством изменения позы, но... с помощью такого гипноза исподтишка можно разве что вынудить клиента купить ненужную вещь, к примеру. Или начальство - изменить отношение к какому-то человеку или идее. Но заставить студента броситься под первую попавшуюся тачку - это, знаешь ли, перебор! Это ж надо превозмочь все барьеры самосохранения, которые у нас, поверь мне, Эд, очень сильны. Ты не спишь еще?
- Ты меня загипнотизи-и-ировал... - малышка широко и сладко зевнула. Да, с зубами определённо придется что-то решать - не надо быть специалистом по внеземным расам, чтобы понять, откуда такие зубки. Разве что, решат, что она - вампир. Час от часу не легче.
- Настолько, что до постельки сама не добредёшь? - ехидно вопросил я.
- Ну, если кто-нибудь всё равно меня донесёт... - зачем напрягаться самой?
Несгибаемая логика. Ох, и огребет же кто-то от этой детки по полной программе, лет эдак через десять. А то и раньше.
Я вздохнул, перекинул через плечо немедленно ожившую егозу, и, сопровождаемый хохотом и пинками босых пяток в спину, покинул бывший отцовский кабинет.
Универ, 2 мая
Как бы я хотел быть детективом из дурацких земных боевиков, которые так любят крутить по Cosmo-TV! Иметь ограниченный ряд подозреваемых, ограниченные мотивы - и не столь ограниченные способности. Ибо в последнее время мои способности только и делают, что демонстрируют свою ограниченность.
С другой стороны - что мы имеем? Три солидарных вуза - то есть, имеющих, по сути дела, единый преподавательский состав. Возьмем, к примеру, доктора технических наук Рут Бэллмэн. Официально приписана к университетской кафедре элементарной механики политехнического факультета, где я имею честь находиться, но читает "выездные" лекции не только на других факультетах, но еще как минимум в одном из вузов. И так - почти все. Народ курсирует с факультета на факультет, с кафедры на кафедру, из вуза в вуз. Почти всех студентов, преподавателей и прочий персонал можно считать так или иначе причастными не к одному самоубийству, так к другому. Единственный плюс во всем этом - то, что народа так много и он столь часто меняется, что хорошо знают только своих. Так что прикрытие у нас - не подкопаешься. Но тут же поджидает и минус. Никто никого не знает - никто ничего не замечает.
Теперь жертвы.
ДТП, четыре трупа. Но не возле танка, а возле банка, потому что все - учащиеся единого планетарного института бизнеса и права, три парня и одна девушка. Ничего общего между собой у несчастных не было - двое слегка знали друг друга, но не более того. Все - в разное время.
Шесть трупов. Три - ДТП, два - отравления газом, один "фен в ванной". Все - парни, кроме последнего случая. Наиболее подозрительно лично для меня то, что "газовики" покончили с собой в один день, одинаковым способом. С разницей примерно в час. Учились на одном курсе в разных потоках, друзьями не были, врагами тоже - почти не общались. Ни общей компании, ни общих увлечений - два одиночки. В злосчастный день посетили три лекции, потом разошлись на семинары и физподготовку. Вернулись домой по окончанию занятий, примерно одновременно, дальше ясно. Эти все - из высшего колледжа при институте военных сил Федерации. Там половина наших университетских преподает, преимущественно, экономику, социологию и право.
И, наконец, альма-матер. Всего два трупа и одно неудачное самоубийство, предотвращённое Морганом. Что позволяет "надеяться" на продолжение. А поскольку один из студентов, паренек с юридического факультета, сделал вторую попытку после того, как первая сорвалась, неудивительно, что за Иржи Томеком мы наблюдаем непрерывно. Благо, такая оказия! Жертва второго суицида - девушка с экономического факультета. Что слегка сужает круг подозреваемых - как видите, затронуты социальные специальности, никаких биологов, химиков и физиков, а также никаких филологов с искусствоведами. Это позволяет надейться, что тенденция все-таки есть, просто мы ее не видим за множеством связанных с делом лиц.
А лиц, повторяю, до чёрта. Если, скажем, подозревать лекторов - то общими для этих вузов и кафедр является добрый десяток курсов и спецкурсов, которые мы все, разумеется, отслеживаем. Пока без толку. А если это не лектор, а какой-нибудь уборщик? Аналитики в отделе с ума сходят, пытаясь проследить за всеми перемещениями персонала с одного рабочего места на другое. Или студент? А если виновника нет, и причина самоубийств - какое-нибудь излучение, например? Тогда мы носим воду решетом. И упорно ведь носим - то и дело связываемся с Управлением да друг с другом, вываливая груду бесполезной информации. В теорию гипноза верю, похоже, только я. Паркер разрабатывает как раз таки гипотезу излучения, вынуждая меня на всех практикумах к тщательным замерам всевозможных биоритмических показателей студентов - что, впрочем, вполне согласуется с программой курса. Ну, почти. Что думает Рэнди - не знаю. А Моргану, похоже, вообще не до теорий. Слушает мои откровения по комму и только мычит в ответ. А размышлять кому прикажете?
Давайте хоть, поставим все точки над j...
- Ама-а-но-сэнсе-ей!
Ну вот, стоить вспомнить - он и нарисовался!
- Чего тебе, Джей без точки? - я оглянулся по сторонам, убедившись, что в университетском коридоре мы одни. Вторая пара только началась, у Рэнди как раз спецкурс, а мы свободны - потому и топчемся на месте встречи, которое изменить нельзя.
- Почему без точки? - Джей заинтересованно уставился во всеобщее расписание занятий.
- Потому что именно до нее мы пока не дожили... - туманно пояснил я. - Каковы успехи?
- Это я у тебя хотел спросить.
- Да нормальные у них показатели, обычные, сколько можно твердить! Томек - тот вообще, здоров, как слон - только образ жизни ведет чересчур бурный. Кстати, он сейчас - там.
Я ткнул в направлении 304 аудитории, где шла лекция по социологии. Одна из множества "подозрительных", ибо входила в программу обучения всех несчастных самоубийц, и, похоже, была всеми ими прослушана. Кроме самого Томека, разумеется. Что сильно выбивает мои рассуждения из колеи.
- А что там у него? - полюбопытствовал Паркер, несмотря на приверженность враждебной теории. Мы в свое время сошлись с коллегами на том, что будем делать то, что можем - то есть, искать тенденцию, которую сможем увидеть с нашего шестка. А именно - наблюдать за студенческим и преподавательским составом, поелику это в наших силах.
- Социология чего-то там. Врубай. - последнее я пробормотал шепотом.
Судя по застывшему сосредоточенному выражению на лице Джея, не отводившего взгляда от расписания, парень последовал моему совету. Навесить не без помощи Моргана на Томека жучок проблем не представляло. Как я понял, основной трудностью было заставить парня посещать все занятия. Вот что значит - неистребимый студенческий инстинкт самосохранения: чует, что от лекций может исходить угроза, и отлынивает при всякой возможности. Хотя, думаю, он и без угрозы отлынивает. Я таким разгильдяем не был, честное слово!
Отстранённость довольно долго не сходила с физиономии Паркера, я даже забеспокоился. Подождав, пока в аудиторию зайдет кто-то безнадежно опоздавший, я спросил:
- Что там?
Вопрос остался проигнорированным. Я пихнул Джея под ребра, довольно чувствительно.
- Больно же!
- Мне - тоже, от любопытства. Рассказывай давай, что там вещают.
- А, воду льют, преимущественно. Еще и слышно с пятого на десятое, куча шума - этот мальчик, наверно, на галёрку приткнулся. Надо чувствительность прибора понизить, а уровень звука уси...
- Но хоть что-нибудь ты расслышал?
- Да куча бреда, по-моему. Про важность диалогов с общественностью, правильное построение соцопросов - зачем это техникам, не могу понять?
- Так университетское образование. - я вздохнул. Такими темпами мы все самое интересное пропустим. Напроситься, что ли, на следующую "подозрительную" лекцию? Хотя, в свою очередь, это будет подозрительно уже с нашей стороны.
Наши тягостные сетования прервала внезапно распахнувшаяся дверь 304 аудитории и фигура Иржи Томека, возникшая на пороге. Мы замерли. Джей лениво обернулся к расписанию. Томек мягко закрыл за собой дверь и направился прочь из трясины социологии.
- Сбегаете с лекции, молодой человек? - я слегка посторонился, тем не менее, ожидая, что наш подопечный остановится - как-никак, я преподаватель.
- На свежий воздух... - раздался довольно приглушенный ответ. Ну, все может быть. После той пьянки, которая, по словам моего напарника, вчера происходила в доме этого юноши, свежий воздух куда как предпочтительнее скучной лекции.
Проводив взглядом Томека, я направил Джея с жучком проследить за оным, а сам занял позицию у ближайшего окна, выходящего как раз на университетский дворик, с рядами машин, припаркованных на прилегающей к нему небольшой автостоянке. Держа в пределах видимости и аудиторию 304. Мало ли, кто еще и нее выскочит. И, как оказалось, не напрасно.
Но пока события развивались вдалеке от моей персоны.
Глава 6
Репортаж с места военных действий
(Морган Кейн)
30 апреля
- Осторожнее, мисс, молю всеми святыми! Это настоящий богемский хрусталь, и его стоимость вычтут из моего жалованья!
- Ты такой мелочный, Дэниел... Это всего лишь стекляшка...
Ай. Ой. Не успел...
Дзыннь. Бокал, выскользнувший из шаловливо разжавшихся пальчиков, грянулся о мраморные плитки, устилающие пол. Разумеется, разбился вдребезги. Белокурая Аннабель Брайтон, сокурсница Иржи Томека, девица восемнадцати лет (и слава богу, что восемнадцати, а то у меня были бы все шансы получить срок за совращение малолетних), спелая и сочная, как клубника, которая давно уже покинула вазочку и разбрелась по полу... В общем, Аннабель икнула, глупо улыбнулась и повисла на моей шее, окончательно утратив один из основных признаков человека, т.е., способность находиться в вертикальном положении.
Хорошо, что бокал был предварительно осушен, иначе мы рисковали поскользнуться на луже сладкого и, соответственно, липкого ликера и рухнуть прямо в хрустальные осколки. Не знаю, кто как, а я, мельком просматривая произведения массового искусства эротического содержания, не вижу ничего заманчивого в отношениях полов на... полу.
Придерживая развеселившуюся донельзя студентку, усаживаю ее на ступеньки парадной лестницы особняка Иржи. Вечеринка идет полным ходом, но несколько выше над уровнем земли - на втором этаже, что с моей скромной точки зрения не просто глупо, а несказанно опасно. Впрочем, что возьмешь с молодежи? Они еще недостаточное количество раз возвращались домой в подпитии, чтобы точно знать свои пределы. Я свои знаю, почему и не пью ликеры. Как бы в меня не пытались их влить.
Считается, что форма вообще и военная в частности существенно повышает в женских глазах притягательность субъекта, ее носящего. Как выяснилось, униформа обладает точно таким же действием. Притягивает. Юных студенток, конечно, но на безрыбье...
Когда я первый раз завел монструозный "ротшильд" семьи Томеков на стоянку у университета, рейтинг Иржи, и так весьма интересного и обеспеченного молодого человека, прямо-таки зашкалил. Что делает с мужчинами красивая и дорогая машина? Сводит с ума. А что она же делает с женщинами? Нет, вы не правы: женщины в уме как раз не повреждаются. Напротив, они начинают строить коварные планы по овладению движимым имуществом хотя бы на короткое время и на правах аренды. Так что, Иржи наличие личного шофера и машины принесло еще большую популярность. Мне тоже кое-что перепало. По крайней мере, вечером первого же дня моей "службы" выяснилось, что обжиматься и целоваться юные дамы предпочитают не только на заднем сиденье и не только с хозяином... Неопытность студентки возмещали энтузиазмом, и одна из сокурсниц Иржи, кудрявая хохотушка Франческа, едва не довела до греха, причем и в прямом, и в переносном смысле: когда решила провести тактильное исследование моего... м-м-м, скажем, моего бедра, потому что дальше продвинуться не успела. Сама при этом сохраняла ангельски-невинное выражение лица, особенно, когда полицейский, остановивший машину за "неритмичное движение, способное внести существенный риск в процесс дорожного движения", интересовался причинами резких остановок и троганий. Как мы отболтались? Уже не помню, потому что в тот самый момент у меня в мозгу трепыхалась всего одна мысль, зато счастливая: "Как хорошо, что Эд ЭТОГО не видит!"
Да, повезло, что дочурку взял к себе на время расследования дядя Амано, приведя неопровержимые доказательства благости своего деяния. Я не протестовал, хотя и немного обиделся, видя, с какой радостью Эд уцепилась за предложение пожить у моего напарника. Честно говоря, собирался заняться строительством нормальной семейной жизни, но... Очень скоро понял: не здесь и не сейчас, потому что мой моральный облик бодро катился по наклонной. Нет, не так: падал, причем помогал себе стремиться вниз, энергично маша крыльями.
Сказать, что мне было неприятно, значит, соврать. Но удовольствие тела (до которого я старался все же никого не допускать) без удовольствия духа... Я же не мальчишка, который приходит в восторг от любого одобрительного женского взгляда! Странно, раньше не чувствовал свой возраст, а теперь вдруг понял: старый я и скучный. Излишне правильный, наверное. Нет, чтобы веселиться, пользуясь представившейся возможностью... Амано, кстати, веселится. Вовсю. Уверен, что и Джей с Рэнди от него не отстают. Но им проще, они все-таки назначены на временные должности аспирантов или кого-то там еще, близкого к студенческому возрасту и мироощущению, а я нахожусь, мягко говоря, совсем с другой стороны.
Хотя, Барбара была в восторге. От истории о встрече в туалете. По крайней мере, когда я быстренько по комму рассказал тетушке о происшедшем и открывающихся перспективах, она мигом переиграла план следствия и велела мне, не медля ни минуты, брать приступом особняк Томека. Я и взял. А когда вечером еще и явился пред взыскательные очи мисс Каммингс - местной домоправительницы, постриженный почти в полном соответствии с уставом, то есть, коротко и строго, выписанный мне кредит доверия со стороны бывшей воительницы пополнился значительно. Правда, пришлось выдержать такой утомительный процесс, как подгонка униформы, но по завершении, глядя в зеркало на результат стараний парикмахера и портного, я думал: а на кой черт служу в Управлении? Мне бы в кадровые офицеры податься, раз уж форменная одежда так украшает...
- Мр-р-р-р... - Зазывно (как ей казалось) зашуршала мне на ухо Аннабель.
И почему молодые девушки так стараются повиснуть на мужчине, почти вдвое старше себя? Если бы знал, во что выльется моя авантюра, боюсь, отказался бы, даже не ввязываясь. Дружеские попойки - это одно. Но попойки с участием девушек... А, ч-ч-черт!
Укусила, стерва. А пальчиками уже шарит где-то у меня за пазухой. Пальчиками, измазанными в клубнике... Домоправительница меня убьет!
- Мисс, вам нужно пойти освежиться. Немедленно и основательно.
Дотащить девицу до гостевой спальни. Уложить, пресекая попытки устроить из постели "гнездышко для двоих". Ослабить застежки, завязки, шнурки и прочие снасти, удерживающие на упругом девичьем теле вечернее... хм, наверное, все же, платье, хотя больше походит на набор купальников, надетых на разные части тела. Погасить свет и на цыпочках убраться подальше от комнаты, из которой еще четверть часа будет раздаваться невнятное бормотание типа: "Где ты прячешься, шалунишка?". Ввалиться в кухню, плотно прикрыть за собой дверь, убедиться, что преследование отсутствует и, наконец-то, передохнуть.
Мисс Каммингс, попыхивая сигарой, смерила меня оценивающим взглядом:
- Сколько смен одежды вам требуется на день, сержант?
- В полевых условиях довольно и одной, мэм, но в казарменных...
Мой унылый вздох заставил Мартину улыбнуться и приглашающе махнуть рукой в сторону стенного шкафа, в котором, помимо всего прочего, была разложена еще и униформа. Я благодарно кивнул, стащил перепачканную розовыми пятнами рубашку и спешно облачился в новую, хрусткую и свеженькую. Китель все это время дожидался меня на стуле, так что не успел пострадать в боях за честь и достоинство Дэниела Уоллеса.
- Кофе?
- Да, благодарю вас. Было бы совсем неплохо.
Домоправительница зазвенела туркой, а пока ароматный напиток варился, невзначай заметила:
- С вашим появлением, сержант, этот дом прямо-таки ожил.
- Не слишком ли? - Усомнился я. - По-моему, прежняя спячка была... безопаснее.
- Безопаснее - да. А вот что касается счастья...
- У мистера Томека есть проблемы?
- Угу. Одна большая проблема. Большие деньги.
- Разве это проблема?
Она хохотнула, разливая кофе по чашкам:
- Так думает только тот, у кого денег нет. Вот, как вы, сержант.
- И все же, почему вы так говорите? Перед Иржи открыты любые возможности, только шагай вперед и ни о чем не беспокойся... Что же не так?
Мисс Каммингс уселась за стол и, прежде чем ответить, окутала себя облаком сигарного дыма.
- Да беда в том, что он не знает, куда шагать. С родителями видится только под Рождество да на день рождения, по комму - и того реже... Ни сестренок, ни братишек, с детства живет, как в оранжерее. Вроде и хочет выйти наружу, а как? Не научен. И в универе хоть все и знали, что парень богатый, а никто не торопился познакомиться поближе. До того самого дня, как появились вы, сержант.
В самом деле? Мое нелепое присутствие в чужой жизни изменило последнюю до неузнаваемости? Что же выходит, именно я притянул к Иржи всех этих молодых людей и девчонок? Но как? Чем? Не понимаю. Правда, в любой толпе любого народа я неизменно оказываюсь центром... По большей части неприятностей, конечно, но в данном конкретном случае... Хм. Неужели на что-то сгодился?
Пытаюсь одновременно глотнуть кофе и улыбнуться. Получается плохо, еще и потому, что визжит мой личный комм. Оглашенный... Кому я понадобился, на ночь глядя? Если Амано - убью, пусть так и знает!
- Да?
- Привет, па! Что делаешь?
Адвента. Редька хрена не слаще.
- Готовлюсь отойти ко сну.
Домоправительница фыркнула и сделала затяжку. Глубокую.
- Не, погоди, пожалуйста!
- Что случилось?
- Ничего страшного, не волнуйся!
- Когда мне говорят "не волнуйся", я начинаю именно волноваться. Выкладывай!
Наушник ответил неуверенным сопением.
- Эд, я жду.
- Тут к тебе сегодня... То есть, к нам... Но поговорить с тобой...
- Не мямли! Я ни слова не разбираю.
- Учительница придет, вот.
- Какая учительница?!
- Ну... моя. То есть, знакомая Тамико...сан. Она вроде как ведет уроки по этому... изобразительному искусству. Ей понравилось, как я рисую, и она хочет поговорить с тобой.
- На предмет?
- Чтобы ты согласился.
- На что?
- Чтобы я училась... рисованию и всякому такому.
Уф-ф-ф-ф... Еще одна проблема на мою голову.
- А ты сама что скажешь?
- М-м-м?
- Тебе нравится рисовать? Ты хочешь этим заниматься?
Молчание.
- Эд, мне нужно знать твой ответ.
- Ну... Вообще, нравится. И учительница хорошая.
- Если я правильно тебя понял, то должен дать согласие?
- Как хочешь.
- Эд, выбери сама, пожалуйста, или одно или...
- Спокойно ночи, па!
Конец связи. Ну и что прикажете делать?
Домоправительница ободряюще улыбнулась:
- Дети все такие. Все оставляют на откуп родителям, а сами потом обижаются.
Динь-дон. Входной звонок. Что Эд говорила? Учительница рисования? О боже... На ходу застегивая китель, я выскочил в холл, в котором уже толпились вяло держащиеся на ногах участники вечеринки. Раскрасневшиеся и довольные времяпрепровождением студенты приветствовали меня нестройным хором невнятных возгласов и с интересом уставились на входную дверь, которая моими усилиями распахнулась, впуская на порог...
Только не это. Только не. Только...
***
За прошедшие месяцы она ничуть не изменилась. По крайней мере, я помнил ее именно такой, с легкой растерянностью в золотисто-карих глазах, с блестящими гладко уложенными черными волосами и с тенью печали на загорелом лице. Алессандра Манчини собственной персоной. Учительница моей дочери? Бред. Но реальный, как вижу собственными глазами.
Униформа и короткая стрижка если и изменили мой облик, то не настолько, чтобы доктор изящных искусств не смогла опознать в открывшем ей дверь человеке своего обидчика, почти кровного врага: карие глаза расширились, брови сдвинулись и...
- Что вы здесь делаете, де...
Она собиралась произнести слово, способное испортить все на свете. Но не успела, потому что я рванул ее за талию к себе и утопил "-тектив" в поцелуе. Горячем, уж точно.
Сзади зааплодировали, а кто-то даже начал подбадривать меня в том смысле, что "продолжай". Алессандра попыталась вырваться из моих объятий, и пришлось сжимать ее сильнее, чем полагается в любовной игре, сжимать до тех пор, пока сопротивление не прекратилось вовсе. Уловив удобный момент, я оторвался от пахнущих карамелью губ, сообщил присутствующим в холле, что "это пришли ко мне", и, не отпуская далеко талию донны Манчини, захлопнул дверь, оставив студентов в доме, а себя и неожиданную визитершу на улице.
- Вы... что вы себе позволяете? Вы пьяны?
- Нет, донна. По крайней мере, не настолько, чтобы не отвечать за свои действия.
- Если вы понимаете, как себе ведете, вы... Вам должно быть стыдно!
Смотрю в карие глаза и думаю о шоколаде. С жареными орешками. Горьком, тягучем, бодрящем. Строгая прическа опять растрепалась, а моя рука так и продолжает лежать на гибкой талии, хотя по всем законам жанра я должен получить уже с десяток гневных пощечин.
- Простите, донна. Я должен был так поступить. Вы, совершенно ненамеренно, вмешались в следственный процесс и могли создать определенные трудности, объявив во всеуслышание мою настоящую должность. Прошу прощения, но единственным способом избежать...
Хрясь! Без пощечины все же не обошлось. Но дочь страстной Италии удовольствовалась одной, вместо продолжения избиения холодно и, как мне показалось, обиженно, заявив:
- Вы еще тогда говорили, что не имеете привычки лгать, детектив. Я верно помню? Так вот, лучше бы вы лгали! Лучше бы вы сказали, что поцеловали меня потому, что вам этого захотелось, а не рассказывали о "следственном процессе" и прочей ерунде!
Я отвел взгляд.
Да, лучше бы солгал, лучше бы притворился пьяным и... Но кто сказал, что я не хотел ее поцеловать?
Алессандра поправила слегка помятый жакет, посмотрела на мою униформу и, поджав губу, спросила:
- Вы исполняете в этом доме роль дворецкого?
- Вроде того.
- Тогда извольте проводить меня к отцу Адвенты Фредерики Кейн.
- Это моя дочь.
- Я не...
Она осеклась, вдумалась в совпадение фамилий и растерянно провела пальцами по высокому лбу.
- Адвента - ваша дочь?
- Именно.
- Но как это...
- Возможно? Вполне. Что вас удивляет?
- Вы не похожи на женатого человека.
- А кто утверждал, что я женат?
- Но не вдовец же!
- Нет. Адвента мне не родная дочь. И она об этом знает, не волнуйтесь.
Карие глаза непонимающе смотрели то на меня, то на покрытый тугими почками розовый куст.
- Я бы никогда не подумала...
- Что я способен кого-то усыновить или удочерить?
Алессандра тряхнула головой:
- Нет, детектив, я вовсе не это хотела сказать. Вы не похожи на семейного человека. Да и, насколько я знаю, для полицейских и полная семья очень часто является обузой, а ребенок без матери...
- Так сложились обстоятельства. Но вы ведь пришли говорить не об этом? Эд сказала, что вам понравились ее рисовальные работы. Они настолько хороши?
- У девочки несомненный талант к изобразительному искусству, - донна Манчини с заметным облегчением перешла на уверенный "учительский" тон. - Пока рано говорить о гениальности, но если приложить усилия к развитию имеющихся способностей, Адвента может добиться значительных высот, особенно в дизайне.
- Значит, ей стоит заняться рисованием?
- Да, было бы желательно.
- Хорошо. Я подпишу все необходимые бумаги. Завтра. Или послезавтра. Простите, но пока следствие не закончено, мне трудно выкроить свободное время.
- Понимаю.
Она замолчала.
Дверь дома распахнулась под натиском нескольких молодых тел. Не знаю, что ожидали увидеть гости Иржи, но скорее всего, не спокойный разговор: раздались разочарованные возгласы, и шумная компания снова вернулась в дом. Алессандра проводила студентов странным взглядом, в котором мне почудилась легкая зависть.
- Еще раз простите, донна. Мне пора возвращаться к своим обязанностям.
- Да, конечно.
- Вас проводить?
- Не нужно, я на машине.
- Тогда позвольте пожелать вам спокойной ночи.
Я коротко поклонился и повернулся, берясь за дверную ручку.
- Мы еще увидимся, детектив.
Ее голос не спрашивал, а утверждал.
- Разумеется, донна. Но несколько позже.
- Я буду ждать.
Шорох шагов по песку. Мой взгляд, провожающий фигурку в элегантном костюме от одного пятна света, разлитого фонарем, до другого. И непонятное чувство, то ли сдавливающее грудь, то ли раскрывающее ее настежь. Она будет ждать? Она. Будет. Ждать.
***
2 мая
Иржи прислонился лбом к прохладному стеклу машины, и не думая вылезать.
- Сэр, вам пора на занятия.
- Мне плохо...
Если учесть, сколько было выпито вчера в честь праздника, могу только посочувствовать. Но как незнание законов не освобождает от ответственности, так и отсутствие привычки пить не служит оправданием плачевного состояния, в народе называемого "бодун".
- Мне очень жаль, но занятия на время похмелья никто откладывать не станет. Тем более, что первой пары у вас и так не было.
- Слушай, а может, ну их? - Иржи воззрился на меня, как на ангела-спасителя. - Лучше поедем куда-нибудь, посидим на солнышке, а?
- В вашем состоянии солнышко как раз противопоказано, а вот тихая тень аудитории - самое то.
- Ты зануда, Дэниел.
Гордо киваю:
- Да, сэр.
- Мне не встать... - продолжил нытье Иржи.
- Я помогу вам добраться до корпуса. Если пожелаете. Но боюсь, моя помощь будет воспринята окружающими, как свидетельство вашей слабости, что, в свою очередь, приведет к...
- Можно попроще? - Умоляюще взглянули на меня.
Соглашаюсь:
- Можно. Если ты хочешь выглядеть крутым, то должен делать вид, что все не просто замечательно, а лучше не бывает. Это всегда вызывает уважение. Ну и зависть, конечно, тоже, но с завистниками мы справимся.
- Обещаешь?
- Обещаю.
Иржи заметно повеселел.
- Хорошо, уговорил. Пойду на лекцию о чем-то там. Хотя я ее уже слушал...
- Как это? В твоем расписании она не повторяется.
- Да я не успел сдать зачет и поехал в политех искать препода, а тот был занят... В общем, пока его ждал, решил, чтобы не терять время, послушать что-нибудь занимательное. Так что, сейчас мог бы спокойненько расслабляться, а не...
- Марш в аудиторию!
- Мало мне было одного командира дома, - пробурчал Иржи, вываливаясь из машины. - Теперь целых двое завелось...
Ворча и стараясь шагать твердо, он поплелся по аллее к корпусу универа, а я, закрыв за Томеком дверцу машины, прислонился к капоту, подставляя лицо весеннему солнышку.
Прошло уже больше недели с того дня, как Отдел начал операцию под кодовым названием "Малохольные самоубийцы". Впрочем, это название фигурировало исключительно среди своих, а официальное, как водится, оставалось неведомым до тех пор, пока не настанет пора писать отчет. Вот тогда и узнаю все подробности, а особенно - как проводили время мои коллеги. Свои "приключения" придется излагать предельно сжато, иначе у Барбары появится новая любимая рассказка на ночь. Хотя, чего мне стыдиться? На девичью честь не покушался (не буду никого обвинять, но создалось стойкое впечатление, что объект покушения давно отсутствовал), морды подвыпившим молодым людям не бил (а иногда следовало, но было признано нецелесообразным ввиду большого количества выпитого, что, как известно, сводит эффект воспитательной работы к неудовлетворительному минимуму). В общем, вел себя образцово-показательно, но не упускал возможности расслабиться. Пока свободен от семейных обязанностей и от присутствия в непосредственной близости друга, уверенного в собственной правоте двадцать четыре часа в сутки. Нет, это замечательное качество, не спорю! Но такое утомительное... Для меня.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |