ыл серый осенний денек. Джил Поул плакала на за­дворках школы. Плакала, потому что ее опять обидели. Опять они. 1 страница

Глава 1

На школьных задворках

Б

ыл серый осенний денек. Джил Поул плакала на за­дворках школы. Плакала, потому что ее опять обидели. Опять они.

Нет, речь у нас пойдет не о школьных делах, и я не стану слишком распространяться о заведении, в котором училась Джил, тем более что говорить об этом не слишком приятно. Скажу только: то была «Экспериментальная школа совмест­ного типа обучения» или, если проще, «смешанная школа», то есть такая, где мальчиков и девочек «перемешали», чтобы не сказать «перепутали»,— но больше всего намешано и напу­тано было в головах у тех, кто руководил этим экспериментом. Основной их принцип был вот каков: пусть дети делают все, что им угодно. К сожалению, дссяток-полтора старших учени­ков решили, что им угодно издеваться над прочими, и всевоз­можные пакостные дела и делишки, которые в обычной шко­ле обнаруживаются и искореняются в два счета, здесь процве­тали. Болес того, виновных не только не изгоняли из школы, но даже не наказывали, напротив, сама директриса со словами: «Ах, какой интересный психологический казус» — вызывала их в свой кабинет и беседовала с ними иногда по несколько часов кряду. А кто исхитрялся на таком собеседовании еще и подладиться к начальству, становился любимчиком.

Вот почему в тот серый осенний день Джил Поул плакала на мокрой тропинке между задним фасадом школы и зарослями

© В. Воседой, перевод, 2000

КЛАЙВ лыоис

лавра Она erne юяипыша, когда из-за угла вынырнул ка­кой-то мальчишка; on шел, засунув руки в карманы, и насви­стывал. И едва не налетел на нее.

— У тебя что. глаза на затылке? - закричала Джил.

— Да ладно тебе. — окрысился мальчишка, - не вопи...**

И вдруг заметил, какое у нее лицо. - Эй, Поул. ты чего это?

А лицо у нее было такое, знаете, какое бывает у человека, который только что плакал, потом захотел что*то сказать, но вместо этого вот-вот снова заплачет.

— Понятно.— мрачно протянул мальчишка, засовывая руки еще глубже в карманы. — Опять, значит, они7

Джил кивнула. Объяснений не требовалось. Оба прекрас­но знали, о ком идет речь.

— Так вот, Поул, — сказал мальчишка, - всем нам сле­дует...

На уме у него было что-то хорошее, но иа словах получи­лось как-то слишком по-учительски, и Джил вдруг разозли­лась (как тут не разозлиться, если тебя застали чуть не в слезах).

— Иди-ка ты отсюда,— замахала она руками.— Не лезь ко мне. Тебе что, больше всех надо, да? Ты что, лучше всех знаешь, что нам делать, да? Хочешь, чтобы все подлизывались, на коленках ползали и плясали под их дудку — вроде тебя?

Ничего себе! — от изумления мальчишка сел на се­мейку покрытую дерном и тут же вскочил, потому что трава была мокрая. Его звали Юстейс Скрабб, по прозвищу Бяка, впрочем, бякой он не был.

— Это несправедливо? — воскликнул он. — Что такого я сделал? Разве ты не знаешь? Это ведь я задал жару Ломови­ку, тогда, из-за кролика. И хоть меня пытали, Спивснса я не выдал. А потом...

— Ничего я не знаю и знать не хочу, — рыдала Джил.

Бяка понял, что слова тут бесполезны, и поступил весьма

благоразумно — предложил девочке мятный леденец. И себе взял тоже. Вскоре мир в глазах Джил стал чуточку светлее.

Не сердись, Бяка, — сказала она. — Я неправа. Все так и есть, как ты говоришь. В этой четверти. А раньше...

Мало ли что было раньше,— перебил Юстейс. — За каникулы я стал другим человеком, ясно? А раньше — черт меня знает, каким я был гаденышем!

— Это точно,— подтвердила Джил.

— Ага, тебе тоже кажется, что я уже не такой?

Джил кивнула:

— Не только мне. Все так считают. И они тоже. Вчера в нашей раздевалке Элинор Блэкистон слышала, как Адель Пен* нифсэср говорила: «Что-то этот Бякии сын совсем от рук от­бился. Что-то он стал слишком много высовываться. Придется с ним потолковать».

Юстейса дрожь пробрала. Кто в Эксперимента, п ■ ■ шко­ле не знал, что это значит, когда они хотят с кем-то ■ полно- вать?

Оба притихли. Стало слышно, как по листьям лавра стека ют капли.

Потом Джил спросила:

— А что это с тобой случилось за каникулы?

— Случилось? Много всякого случилось... необыкновен­ного,— отвечал Юстейс с таинственным видом.

— Необыкновенного? — переспросила Джил.

Юстейс молчал.

— Слушай, Поул, — наконец произнес он, — ты, наверное, вроде меня, ненавидишь эту школу, да? Хуже этого места и быть не может, да?

— Пожалуй, что так, — согласилась Джил.

— В таком случае, я думаю, тебе можно доверить тайну.

— Очень мило с твоей стороны, — улыбнулась Джил.

— Нет, это действительно потрясающая тайна! Слушай, Поул, можешь ли ты поверить, ну, во всякое, знаешь, такое? Я хочу сказать, в такое, над чем здесь все будут смеяться?

— Не пробовала,— призналась Джил,— но почему бы и нет?

К примеру, если я скажу, что на каникулах побывал в другом мире... в мире по ту сторону... — ты поверишь?

— Где это?

— Ладно, не будем про миры. Положим, я скажу, что побывал там, где животные умеют разговаривать и где... ну, чудеса разные и драконы, и всякое такое, которое толь­ко в сказках...— Произнеся это, Бяка совсем смутился и покраснел.

— А как ты туда попал? - спросила Джил. Ей тоже стало как-то неудобно.

— Попасть туда можно только с помощью волшебства, — Юстейс понизил голос. — Я был там с моими двоюродными

братом и сестрой Нас туда просто втянуло. А они уже там бывали.

Теперь, когда они заговорили шепотом, Джил как-то лег­че стало вериться. Но вдруг се пронзило ужасное подозрение и она прошипела (в этот момент девочка стала похожа на большую кошку):

Если ты врешь, Бяка, я больше никогда, никогда, никог­да не буду с тобой разговаривать! Понял?

— Да нет же,— шептал Юстейс.— Клянусь, я не вру! Клянусь чем хочешь.

(Когда я учился в школе, мы клялись Библией. Но в Экс­периментальной школе Библия не в чести.)

— Ладно,— сказала Джил,— верю.

— И никому не скажешь?

— За кого ты меня принимаешь?

Так они перешептывались, позабыв обо всем на свете. Но потом Джил огляделась, увидела унылое осеннее небо, услы­шала псрсстук капель, сбегающих с листа на лист, и безнадеж­ная школьная тоска вновь овладела сю (прошло всего лишь две недели с начала занятий, а до конца осталось — еще один­надцать). Она вздохнула:

— Ну и что? Мы же здесь, а не там. И никак не можем попасть туда... Или все-таки можем?

— Вот и я о том же, — кивнул Юстейс.— Понимаешь, когда мы трос возвращались оттуда, он сказал, что двое из нас — он имел в виду моих брата и сестру — никогда больше не вернутся туда. Они там побывали уже трижды, и я ду­маю, их время кончилось. Но обо мне-то он ничего такого не сказал. А вдруг он ничего не сказал потому, что я еще могу побывать там? Знаешь, мне кажется, мы могли бы... попробо­вать... как-нибудь...

— Как-нибудь попасть туда? — подхватила Джил. Юс* тейс опять кивнул, и она продолжила: — А если начертить на земле круг, вписать в него всякие там тайные знаки, стать внутрь и произнести заклинания?

— Понимаешь, — Юстейс наморщил лоб, соображая, — ког­да-то я тоже так думал, хотя ничего такого не пробовал. А теперь я уже кое-что знаю и понял: все эти круги и знаки - чушь собачья. Это ему ни к чему. А то получится, будто мы его заставляем. А на самом деле его можно только просить.

— Кого — его? О ком ты?

— Там его зовут Эслан,— сказал Юстсйс.

— Какое чудное имя!

- Не чудное, а чудное! Потому что сам он — чудо, — тор­жественно произнес Юстейс.— Давай все-таки попробуем. Хуже не будет, а вдруг получится. Стань рядом, вытяни руки вперед, ладонями вниз — так делают на острове Романду.

— На каком острове?

Потом расскажу... И наверное, лучше повернуться ли­цом к востоку. Где у нас восток?

— Не знаю, — пожала плечами Джил.

— Все вы, девчонки, такие, — никогда не знаете, — провор­чал Юстсйс.

— А ты будто знаешь? — возмутилась Джил.

— Да я сейчас, только не мешай. Вот! Восток там, за куста­ми. А теперь повторяй за мной.

— Что повторять? — спросила Джил.

- Что я буду говорить, то и повторяй, понятно? Ну, нача­ли...— И он произнес: — Эслан! Эслан! Эслан!

Эслан, Эслан, Эслан, — вторила ему Джил.

— Пожалуйста, позволь нам...

И в этот самый момент с другой стороны школьного двора послышался голос:

— Тебе Поул нужна? Ага, я знаю, где она. Распустила соп­ли, ревет за школой. Притащить ее? Щас!

Джил и Юстейс переглянулись, нырнули в кусты и быс- тро-быстро стали карабкаться по крутому склону среди за­рослей лавра. (Математика, французский язык, латынь и все такое прочес в Экспериментальной школе постигались с тру­дом, зато каждый очень скоро научался быстро и бесшумно спасаться бегством.)

Через ми нуту-другую беглецы остановились, прислушались и поняли, что охота за ними началась.

— Хоть бы дверь была открыта! — прошептал Бяка. Джпл кивнула, и они бросились дальше. Наверху, за кустами, терри­торию школы огораживала высокая каменная стена, а в той стене была калитка, которая могла оказаться открытой. На са- мом-то деле она всегда была заперта. Но кто-то когда-то видел се распахнутой — и очень может быть, что один-единствен- ный раз так оно и было, — это запомнилось, и с тех пор все беглецы устремлялись туда в надежде, что калитка окажется открытой; ведь то был самый короткий путь из школы на волю.

Л жил с Юстснсом вымокли и перемазались, пролезая пол ветками кустов, пока наконец, совсем запыхавшись, не добра­лись ло стены. Дверь, разумеется, была закрыта.

— Ясное дело. — воскликнул Юстейс,— вот так всегда! - Он подергал ручку и: — Ух ты!!! — Ручка повернулась, _и дверь отворилась.

Только что они желали одного — поскорее оказаться по ту сторону стены, лишь бы не было заперто. А теперь, когда дверь распахнулась, у них ноги будто к земле при­росли. Потому что за дверью было совсем не то, что должно было быть.

Они должны были увидеть серый вересковый склон, под­нимающийся к тоскливому осеннему небу. А увидели солн­це. Солнечный свет лился в дверной проем — будто ворота темного ангара распахнули в июньский день — самоцвета­ми сверкала роса; при таком освещении заплаканное лицо Джил казалось совсем чумазым. Они сразу поняли: там, за калиткой, сняло солнце другого мира. Трава там была зеле­ной и глянцевитой, небо — таким синим, какого Джил в жиз­ни не видывала, и какие-то неопознанные летающие объек­ты сновали по воздуху — то ли драгоценные камни, то ли огромные бабочки.

Хотя Джил и мечтала о чем-то подобном, она все-таки испугалась. Взглянув на Бяку, девочка убедилась, что он тоже сдрейфил.

— Пошли, Поул, — с трудом произнес Юстсйс, у которого перехватило дыхание.

— А мы сможем оттуда вернуться? А вдруг там опасно?

В этот момент позади раздались вопли.

— Эй, ты, Поул! — верещал злобный голосок. — Мы же знаем, где ты. Давай вали вниз, — это была Эдит Джакл, одна из их подпевал и шпионок.

- Быстрей! — заорал Бяка. — Ну! Давай руку. Держись за меня,— и прежде чем Джил поняла, что происходит, он сдернул ее с места и вытащил за пределы школьной террито­рии, за пределы Англии, за пределы нашего мира — туда\

Голосишко Эдит Джакл выключился словно радио. А вклю­чились совсем другие звуки. Издавали их те самые летающие объекты, сновавшие в воздухе,— оказалось, это птицы. Они громко пели, но совсем не так, как в нашем мире, — скорее то было музыкальное произведение, серьезная музыка, которую

578 ____ ^

нс так-то просто понять с первого раза. Однако за птичьим хоралом таилась глубочайшая, необъятная тишина; этой ти­шиной был пропитан чистый бодрящий воздух, и Джил поду­малось, что, скорее всего, они оказались на какой-то очень высокой горной вершине.

Бяка цепко держал се за руку. Озираясь, двинулись впе­ред. Джил разглядывала огромные деревья, подобные кедрам, но несравненно большие. Деревья стояли просторно, подлеска не было, и лес просматривался далеко во все стороны. Слева и справа, насколько хватало глаз, Джил видела только густую траву, голубые тени деревьев и стремительных птиц с желты­ми или синими, как у стрекоз, или радужными крыльями, и больше ничего. И ни дуновения в прохладном прозрачном воздухе. Только пустынный лес. А впереди не было даже де­ревьев, одно синее небо.

Они шли прямо туда и молчали, как вдруг Бяка закри­чал: «Стой!» — и дернул Джил назад. Они очутились на са­мом краю утеса!

Джил была из тех счастливцев, которые нс боятся высоты. Ей ничего нс стоило заглянуть в пропасть, и она рассердилась на Юстсйса за то, что он оттащил се от обрыва.

— Что я, маленькая, что ли, — Джил вырвала руку, а заме­тив, как он побледнел, и вовсе презрительно пожала плеча­ми: — Ты чего это, Бяка?

И чтобы похвастаться своей храбростью, она ступила на самый край — куда ближе к обрыву, чем ей, по правде говоря, хотелось. И заглянула вниз.

И только тут до нее дошло, отчего побледнел Юстсйс: ни один утес 13 нашем мире нс мог бы сравниться с этим.

Представьте себе, что вы стоите на вершине самой высокой из самых высоких гор. И представьте себе, что вы смотрите с той высоты на землю. А потом представьте расстояние до зем­ли в десять, а то и в двадцать раз большее. И вот вы видите далеко внизу какие-то белые комочки, которые на первый взгляд можно принять за овец, а на самом деле это — облака, не клочки тумана, но огромные белые набухшие облака, каж­дое из которых больше самой большой горы. А далеко-далеко внизу, между облаками, видна земля, так далеко, что невозмож­но различить, что там — лес или степь, суша или вода, потому что расстояние от облаков до земли еще большее, чем от вас до облаков.

Вот но vmupjm Джил. И ей ужасно да хотелось отступить ot обрыва хотя бы на таг — но что в таком случае о ней подумает Бяка? Оиа уже решила: пусть себе думает что угод­ил. а оиа arc равно отступит и никогда больше нс будет сме­яться над темн, кто боится высоты. II попыталась сделать этот шаг И нс смогла. Ногм у нее стали как ватные. Все поплыло перед глазами.

— Дура! Что ты делаешь? Назад!

Голос Юстейса долетел до нее, как будто из далекого дале­ка. Л ж ял почувствовала. как он ухватился за нее, и попыта­лась вырваться. А дальше - хотя она тогда потеряла голову от страха, но на всю жизнь си врезалось в память и часто снялось то. что произошло дальше: как оиа вывернулась из рук ЮстсЛса. как упала наземь, и как он в тот же миг, потеря! равновесно, со страшным криком сорвался в бездну.

На се счастья, она не успела понять, что натворила, потому что в тот же миг какое-то огромное сверкающее существо при­мчалось к обрыву. Оно легло, склонив голову, и — странное дело! — стало дышать. Нс реветь, не выть, но именно выды­хать воздух из широко раскрытой пасти — ровно и мощно, словно большущий пылесос. Джил лежала бок о бок с этим существом и чувствовала, как оно дышит. Она лежала без сил и не могла подняться, по сознания не потеряла,*- а как хорошо было бы сейчас ничего нс видеть, нс слышать, не чувствовать! Между тем она следила глазами за крошеч* иым черным пятнышком далеко внизу: оно нс падало, но, удаляясь от утеса, казалось, взлетало наискосок — вдаль и вверх. Уменьшаясь, оно поднялось до уровня горизонта и растворилось я небе. Как пушника, унссснная ветром. А Джил не могла отделаться от мысли, что этот ветер — дыхание существа, лежащего рядом.

Джил повернула голову и увидела... льва!

Глава 2 Задача для Джил

Лаже нс взглянув на нес, Лев поднялся, напоследок выдох* нул сшс разок и неспешно удалился в лес — он явно был доволен проделанной работой.

— Я сплю, да. да. я сплю, — твердила себе Джил. — Сейчас я проснусь.

Однако это был нс сон, и проснуться не удавалось.

«Зачем только я попала сюда, в это ужасное место? - го­ворила себе Джил.- Наверное, Бяка тоже ничего не знал о нем. А если знал, какое он имел право тащить меня, ничего не объяснив? А в том, что он свалился с утеса, я не виновата. Если бы он нс лез ко мне, всс обошлось бы».

И тут она вспомнила крик Юстсйса, падающего в бездну, и разрыдалась.

Хорошо плакать, пока есть слезы. Но слезы рано или поз­дно кончаются, и тогда приходится решать, что делать дальше. Выплакавшись, Джил поняла, что ей страшно хочется нить. Плакала она, уткнувшись лицом в землю, и теперь села. Пти­чья музыка смолкла, и было бы совсем тихо, если бы нс чуть слышный, но непрерывный звук. Она прислушалась — где-то журчала вода.

Джил встала, огляделась. Льва нс было, однако он мог спря­таться за любым деревом. Кроме того, в лесу могли быть и другие звери. Но пить-то хочется. Собравшись с духом, Джил пустилась на поиски. На цыпочках она перебегала от ствола к стволу, останавливалась п настороженно озиралась.

В лесу стояла такая тишина, что отыскать журчащую воду было нетрудно. Звук становился все отчетливее, и вдруг, как-то совсем неожиданно для себя, Джил оказалась посре­ди поляны и увидела хрустально прозрачный ручеек, бегу­щий в траве по камушкам. При виде воды пить захотелось во сто крат больше, по девочка нс бросилась к воде — она остолбенела, разинув рот. И было отчего — на берегу ручья лежал Лев.

Зверь лежал, вытянув передние лапы и приподняв голо­ву, — совсем как тс каменные львы на Трафальгарской пло­щади. И он, конечно же, сразу заметил се — посмотрел ей в глаза и отвернулся с таким видом, будто ничего нового нс увидел, и Джил его нс очень интересует.

«Если я побегу в лес, он меня всс равно догонит, - поду­мала Джил, — а если пойду вперед, попаду прямо в пасть», — и никак нс могла ни сдвинуться с места, ни отвести ото льва глаз. Долго ли так продолжалось, она нс знала — время для нее как будто застопорилось. А жажда становилась невыноси­мой, и — «Пусть меня сожрет Лев, лишь бы сначала позволил напиться».

Вдруг она услышала:

— Хочешь пить — пей!

Кто йм это мог быть, кроме Вякк, которого она в послед* иий рва слышала там. на краю утеса? Л жил озиралась, пытаясь понять, а между тем голос повторил:

— Если хочешь пить, подойди и пей.

И только тут она вспомнила фразу Бяки о говорящих животных и поняла, что слышит льва. Да, ла, на этот раз она заметила, как он шевелит губами. А голос у него был вполне человеческий, только глубже, естественнее, мощнее — такой, знаете, тижелый, будто золотой. Страх не нечез, но стал не­сколько иным.

— Ты хочешь пить? — поинтересовался Лев.

— Просто умираю. —> ответила Джил.

— Так пей же! - сказал Лев,

■ А не могли бы вы... нс могли бы вы отойти чуть по­дальше? — попросила Джил.

Лев только глянул на нее и тихонько заворчал. А Джил, посмотрев на это огромное, недвижно лежащее животное, по­няла. что с тем же успехом могла бы просить гору подвинуть­ся и не мешать.

Дивное журчание воды сводило с ума.

— В таком случае не могли бы вы дать... дать клятву, что ничего не сделаете со мной? - сказала Джил.

— Я нс даю клятв. — отвечал Лев.

Джил так хотелось пить. что. сама того нс замечая, она ша­жок за шажком приближалась к ручью.

— Но ведь вы нс кушаете девочек?

— Я пожрал великое множество девочек и мальчиков, жен­щин и мужчин, императоров и королев, городов и царств, - Лев проговорил эти слова без всякого хвастовства, раскаяния или гнева. Он просто произнес их, и все.

— Я боюсь подойти,— сказала Джил.

— Тогда ты умрешь от жажды,— сказал Лев.

Ах! — вздохнула Джил и сделала еще шажок. — По­жалуй. я пойду поищу другую воду.

— Другой воды здесь ист.

Джил ни на мгновение нс усомнилась в правдивости его слов — и никто, увидев строгий лик этого льва, нс усомнился бы. Тогда она решилась: подбежала к ручью, опустилась на колени и зачерпнула пригоршню воды, хотя страшно ей было как никогда в жизни. Но и воды столь холодной и животвор­ной она никогда в жизни нс пробовала. Глоток такой воды мог

бы утолить любую жажду. По правде говоря, она думала: «На­пьюсь и сразу удеру куда подальше», - однако, напившись, поняла, что спасаться бегством в данном случае — самое опас­ное. Джил встала, губы ее были влажны от воды.

— Подойди,— сказал Лев.

Она подчинилась и, встав между его передними лапами, попыталась смотреть льву прямо в глаза. Однако скоро не выдержала и потупилась.

— Ну, чадо чсловсчсскос, — сказал Лев, — а где же тот, кто был с тобой?

— Он упал в пропасть,— Джил подумала и добавила: - Сударь, — она нс знала, как положено обращаться ко львам, обойтись же вообще без этого было бы слишком невежливо.

— Как это случилось, чадо?

- Бяка пытался удержать меня, чтобы я не упала, сударь.

- Но зачем ты подошла так близко к краю, чадо чсловс­чсскос?

— Чтобы похвалиться своей храбростью.

— Хороший ответ, дитя. Никогда больше ис поступай так. А твой друг,— лик льва уже нс казался таким строгим, — он жив. Я перенес его в Нарнию. Однако по твоей вине задача усложнилась.

— Какая задача, сударь? — удивилась Джил.

— Задача, ради решения которой я вызвал вас двоих из вашего мира.

Ответ озадачил Джил. «Наверное, он принял меня за кого-то другого*, — думала она, однако сказать вслух нс осмелилась, хотя понимала: из-за этого может произойти ужасная пута­ница.

— О чем ты задумалась, дитя?

— Мне кажется... я хочу сказать, тут вышла какая-то ошиб­ка. Знаете, нас с Бякой никто нс вызывал. Наоборот, это мы просили, чтобы нас впустили. Бяка сказал, что мы должны при­звать какого-то... какого-то... — я забыла, как его зовут, — что­бы он позволил нам войти. Мы так и сделали, а потом оказа­лось, что калитка открыта.

— Вы нс взывали бы ко мне, если бы я не позвал вас,— ответил Лев.

— Ой, так вы и есть он, сударь? — воскликнула Джил.

— Вне всяких сомнений. А теперь перейдем к делу. Дале­ко-далеко отсюда, в Нарннн, живет старый печальный король.

ИЛЛЯВ /1ЫОИС

fHtDvtcfnto. что off остался без каг.1слн11ка. A to наследии- п <м остался потому, что много лет н«лд сто единственны! емн япг.1 нишргпю куда, я тпгто нс знает, жив он или нет. Таи вит, он жив Я призвал вас. чтобы вы отправились на поис- ви утраченного королевича либо вы найдете его и вернете ату. либо погибнете, либо вернетесь в ваш мир»

— Прошу прошения. — сказала Джил,— но как мы его найдем?

— Кое-чем я могу вам помочь. - сказал Лев. — Вот, за­помни знамении, которым вы должны следовать в ваших по­исках. Первое: как только твой друг ступит на землю Нарнии, он увидит своего лучшего старинного друга. Если Юстсйс узнает его. подойдет и немедленно заговорит с ним. решение задачи намного упростится Второе: вы должны отправиться нз Нарнии на север н отыскать разрушенный город древних великанов. Третье: в том разрушенном городе вы должны най­ти надпись и поступить так, как она вам подскажет. Четвер­тое: вы узнаете королевича (если найдете его) вот по какой примете — это будет первый человек, который обратится к вам за помощью во имя мое, во имя Зела на.

Лев замолчал. Лжил подумала, что ей. пожалуй, следует что-то ответить. Н сказала:

— Все понятно. Благодарю вас.

— Чадо, — голос Эслапа помягчел, — может быть, тебе и понятно, да нс так хорошо, как кажется. Для начала нужно все хорошенько запомнить. Повтори мне знамения.

Лжил попробовала и сразу сбилась. Лев поправлял се и заставлял повторять снова и снова, пока она нс выучила всс назубок. Он нс сердился и был с ней так терпелив, что Лжил, осмелев, спросила:

Простите, пожалуйста, а как же я доберусь до Нарнии? На моем дыхании,— отвечал Лев.— Я перенесу тебя на запад этого мира так же, как перенес Юстсйса.

Но ведь я нс успею нагнать его и вовремя сообщить первое знамение? Впрочем, это, наверное, и нс важно. Неуже­ли он сам нс полойлет к своему лучшему другу, как только увидит его?

— Не всс так просто. Но тебе надо спешить, — сказал Лев. - Я отправлю тебя сейчас же. Или вперед, к краю утеса.

Джил прекрасно понимала, что сама виновата в этой спсш~ кс. «Если бы я нс валяла дурочку,— думала она, — мы с Бя-

кой были бы вместо, и он знал 6м условия задачки нс хуже меня». И она пошла, как ей было сказано, обратно, к обрыву. Было очень страшно, тем более что Лев шел нс рядом. сбоку, а совершенно бесшумно ступал своими мягкими лапами где-то у нес за спиной.

Однако, прежде чем она подошла к самому краю, раздался его голос:

— Стой. Сейчас я начну. Главное: помни, помни, помни знамения. Повторяй их и по утрам, и на сои грядущий, и про­будившись среди ночи. Что бы с тобой ни случилось, нс забы­вай их. И еще: ты должна знать, что здесь, на вершине, я гово­рил с тобой внятно. Там же, внизу, в Нарнии всс будет иначе. В горах воздух прозрачен и мысли чисты. Чем ниже, тем воздух плотнее. Имей это в виду, чтобы не впасть в заблуждение. Зна­мения — теперь ты пх знаешь наизусть — там могут изме­ниться до неузнаваемости. Именно поэтому важно узнать их сердцем, а не по внешности. Помни их и верь им. Всс осталь­ное нс имеет значения. А теперь, дочь Евы, прошай...

С каждым словом голос льва становился все тише и вот уже совсем смолк. Джил оглянулась. И увидела утес - он был так далеко, что Лев на его краю казался крупинкой яркого золота. Стоя над обрывом, Джил стиснула зубы и сжала кула­ки, ожидая ужасного порыва вегра, но дуновение льва было настолько нежным, что она даже нс заметила, как оторвалась от земли. И теперь вокруг нее - сверху, снизу, со всех сто­рон — было только небо.

На мгновение девочка запаниковала. Но земля была так далеко внизу, что казалось, будто ее вовсс нет. А плыть по небу было так приятно. Джил обнаружила, что может лечь на спину или на живот и вообще поворачиваться как угодно, словно в воде на глубоком месте (если, конечно, умеешь плавать). Льви­ное дыхание несло се подобно течению, ветра не было, воздух был теплый. Вот это и есть настоящий полет - не то что в самолете! Нп шума, ни тряски. Сравнить это можно разве с полетом на воздушном шаре — на котором Джнл тоже никог­да нс летала, — но только этот полет был куда лучше.

Еще раз оглянувшись, она смогла оценить истинные разме­ры горы, которую только что покинула. Eii показалось стран­ным, что столь высокая вершина нс покрыта снегом. «Навер­ное, в этом мире вообще всс устроено по-другому», — подума­ла Джнл. Потом посмотрела вниз, чтобы определить, с какой

КЛАЙВ ЛЫОИС

скоростью и над сушей или нал морем она летит. Однако н чего не увидела — слишком уж высоко.

«Он-он? Как бы не забыть энамення! — испугалась Лжил. — Надо повторить». Однако испуг быстро прошел, она всс помнила. «Всс в порядке», — успокоен но вздохнув, сказа ла она и развалилась на воздухе, как на диване.

«Ничего себе. — воскликнула Джнл несколькими минута­ми (нлн часами) позже, — похоже, я выспалась. Наверное, я первая, кому удаюсь поспать в небе. Да нет, Бяка первое! Ведь он полетел прежде меня. Интересно, а что там, внизу?»

А внизу простиралась необозримая темно-синяя равнина. Она была совершенно гладкой, и только какие-то белые обра­зования медленно перемешались по ней. «Должно быть, это облака,— догадалась она.— Только они сильно выросли. На­верное потому, что стали ближе. А значит, я снижаюсь. Ох, какое солнце!»

Когда она начинала свой полет с горы, солнце стояло вы­соко, а теперь било в глаза. Оно садилось там, впереди. Да, Бяка был совершенно прав, говоря, что Джил (как насчет всех ос­тальных девочек, я не знаю) нс в ладах со сторонами света. Иначе она поняла бы, что летит прямо на запад.

Приглядевшись, она заметила, что по синей равнине ниже облаков разбросаны какие-то цветные пятнышки. «Да ведь это морс! — опять догадалась Джил. — А пятнышки — острова». Так оно и было. И может быть, в ней взыграла бы зависть, знай она, что Бяка побывал на некоторых из этих островов, а другие видел с палубы корабля; но она этого не знала. Чуть позже девочка начата различать на синей глади морщины и рябь, которые на самом деле, окажись она внизу, предстали бы огромными океанскими волнами. А на горизонте, на границе моря и неба, появилась темная полоска, которая росла и ши­рилась прямо на глазах. Только теперь Джил ощутила, с какой невероятной скоростью она сама перемещается. И еще поняла, что полоса эта — земля.

Вдруг слева (стало быть, ветер дул южный) появилось большущее белое облако; оно стремительно приближалось. Нс успела Джил оглянуться, как окунулась в его холодное, влаж­ное, туманное нутро. У нес перехватило дыхание, но мгновение спустя в глаза вновь ударил яркий солнечный свет. Только одежда успела напитаться влагой — и спортивная куртка, и свитер, и шорты, и чулки, и даже ботинки на толстой подо-

шве (ведь в Англии была осень). Вынырнув из тумана, Джил оказалась уже под облаками, и тут се испугало то, что, по-моему, не должно было стать для нее неожиданностью. Ее испугал шум. До сих пор она пребывала в полной тишине. А теперь ей в уши ударил гул катящихся волн и крик чаек. И сшс - повеяло соленым запахом моря. И ей почудилось, что летит она быстрее прежнего. Она едва успевала заметить, как с гро­хотом сталкиваются две волны, выбрасывая вверх пенный гре­бень, и тут же они исчезали далеко позади. Земля быстро приближалась. Джил различала на закате далекие горы, а дру­гие, близкие, громоздились по левую руку. Она видела заливы и полуострова, леса и поля, и песчаный морской берег. Шум прибоя становился всс громче, заглушая прочие звуки.

Дата добавления: 2015-08-29