Билли целился в меня из пистолета.
Я рассмеялась.
– Что это вы…
И тут я увидела выражение его лица.
– Поставь чашку на стол.
Я не шевельнулась.
– Что происходит, Билли?
– Ты никогда не можешь остановиться, верно?
– Я не понимаю…
– Расследование завершено, Сара. Никто бы ничего не узнал. – Он покачал головой.
Я отпрянула назад, и край кухонного стола врезался мне в спину. Что, черт побери, происходит?
– Билли, вы меня пугаете. – Я вглядывалась в его лицо, пытаясь доказать себе, что все это лишь неудачная шутка, но Рейнолдс оставался серьезен. – Что я…
– Опусти чашку.
Повернувшись, я осторожно поставила чашку на стол. «Это действительно происходит? Мне нужно оружие? Может, бросить в него чашкой? Или схватить нож?» Я обвела стол взглядом.
– Даже не думай об этом. Я в три раза тяжелее тебя и двигаюсь в три раза быстрее.
Встав, он подошел ко мне.
– Зачем вы это делаете? Сэнди…
– Сэнди тут ни при чем.
Он остановился передо мной.
– Тогда почему вы…
– Потому что ты права. Я действительно остановился на заправке в Альберни. Но я не собираюсь выяснять, есть ли там видеонаблюдение.
– Так это были вы?! Это вы стреляли в Эвана?
– «Воин, научившийся провоцировать врага, покажет ему приманку, и враг придет». – Билли прищурился. – Эван мешал нам, а тебе нужна была встряска. К тому же я знал, что это спровоцирует Джона, потому что он попытается защитить тебя.
Я ушам своим не верила.
– Вы пытались убить Эвана, чтобы Джон подумал, будто мне угрожает опасность?
– «Нападай на того, кого твой враг поклялся защищать». Теперь все становилось на свои места.
– Джон понимал, что что-то не так, – протянула я. – Поэтому он был так напуган, когда звонил в больницу. Поэтому он угрожал мне. Поэтому он не позвонил мне на мобильный. Он пытался спасти Элли… – Я осеклась. – На Надин тоже напали вы?
– Да я ее и пальцем не тронул. И если бы я пытался убить Эвана, он был бы уже мертв. Чтобы мой план сработал, достаточно было его ранить. И я оказался прав. И ты, и Джон отреагировали так, как я и ожидал. И теперь он больше не навредит ни одной женщине. – Билли сделал шаг вперед. – Вот только у нас с тобой возникла небольшая проблема…
– Я ничего не скажу, Билли! – От страха у меня подкашивались ноги. – Клянусь, я сохраню эту тайну!
– К сожалению, я не могу пойти на такой риск.
– Нет никакого риска. Я никому не скажу. Да, вы допустили ошибку, но вы же пытались поймать Джона. Даже если кто-то узнает об этом, у вас не будет особых неприятностей.
– Я не допустил ошибку, – спокойно парировал Рейнолдс. – Я выстрелил в человека, Сара. Это попытка убийства. Меня посадили бы, и надолго. Но этому не бывать.
От этих слов у меня мурашки побежали по коже. В голосе Билли не было ни страха, ни паники, ни сомнений. Он был уверен в собственной правоте.
– Что… – Я задрожала. – Что вы собираетесь делать, Билли? Вы не можете застрелить меня. Элли наверху, и…
– Мне нужно подумать. – Он поднес палец к губам.
Я замолчала. Рейнолдс смотрел на меня. В его глазах плескалась тьма. В углу тикали часы.
Я начала плакать.
– Билли, прошу вас. Вы же мой друг. Как вы можете…
– Ты мне нравишься, Сара, но «мудрый лидер всегда обдумывает, что принесет большую пользу или вред». Нет никакой пользы в том, что я оставлю тебя в живых. Но вред может быть нанесен значительный.
– Нет, клянусь вам. Нет никакой…
Он поднял руку.
– Я все понял. Я ничего не буду делать.
По моему телу прошла волна облегчения, но тут я увидела выражение его глаз.
– Ты сама все сделаешь.
У меня потемнело в глазах. Комната закружилась, и я схватилась за стол. В голове пульсировала боль, я ни на чем не могла сосредоточиться, не могла думать…
– Мы поднимемся наверх, и ты возьмешь свои таблетки, – сказал Рейнолдс. – Те самые, которые выписала психотерапевт. Ты примешь их все и напишешь предсмертную записку.
– Билли, это безумие! Как вы можете?! А как же Элли?
– С ней все будет в порядке, если ты будешь делать то, что я говорю.
– Вы не можете заставить меня написать…
– Ты любишь свою дочь, Сара? – На его лице была написана решимость.
Я не знала, действительно ли он способен причинить вред Элли, но не хотела выяснять это.
– Я все сделаю, просто…
– Пойдем. – Он махнул пистолетом.
– Может быть, мы все обсудим и…
Рейнолдс схватил меня за руку, оттащил от стола и, вдавив дуло пистолета мне в бок, повел на второй этаж. По дороге я судорожно пыталась придумать план спасения, но в голове навязчиво вертелась одна мысль: «Хоть бы Элли не проснулась».
На втором этаже мы прошли по коридору мимо ее комнаты. У меня так сильно билось сердце, что в груди заболело. Слезы ручьями струились по щекам.
Мы вошли в спальню.
– Где таблетки, Сара?
– В ванной…
«Все это происходит на самом деле. Я умру».
– Открой шкафчик и возьми успокаивающее. Больше ничего не делай.
Подойдя к шкафчику в ванной, я посмотрела на себя в зеркало. Кожа бледная, глаза широко распахнуты… Открыв шкафчик, я достала баночку с таблетками.
– Налей в стакан воды. – Билли указал на оставленный мной на столе стакан. – Скорее.
Я открутила кран.
– Билли, прошу вас, вам не обязательно это делать!
– Прими таблетки, – с нажимом произнес он.
Я высыпала содержимое баночки на ладонь и уставилась на крошечные белые таблетки. Стакан холодил руку.
– Если ты не примешь их, мне придется застрелить тебя. Элли проснется, войдет сюда и…
Сунув таблетки в рот, я чуть не подавилась. Язык обволокло горечью. Поднеся стакан к губам, я сделала глоток. Таблетки смыло в горло, горечь заполонила рот и нос.
– И те тоже.
Рейнолдс указал на пластинки перкосета – лекарства, которое я принимаю от мигреней.
Билли удовлетворенно кивнул.
– Теперь устроим беспорядок на кровати.
– Но я не…
– Ты пыталась уснуть, но тебя мучила депрессия, так что ты решила покончить со всем этим раз и навсегда.
Я скомкала простыни, думая о наставленном на меня пистолете.
– Раздевайся.
– Билли, вы ведь не хотите этого делать…
– Верно, не хочу. Но черта с два я сяду в тюрьму.
В книгах писали, что в таких ситуациях нужно сопротивляться. Но там не говорилось, что делать, если напавший на тебя человек – коп. И что делать, если в соседней комнате спит твоя дочь. Я представила, как утром Элли заходит в спальню, чтобы разбудить меня, забирается на кровать и обнаруживает мое холодное тело.
Я стянула свитер, и Рейнолдс указал пистолетом на мои джинсы. Я сняла и их, оставшись в лифчике и трусиках. Билли обвел взглядом комнату, кровать, дверь, словно пытался убедиться в том, что сцена преступления выглядит правильно. Затем подошел поближе.
– Снимай бюстгальтер.
Бросив лифчик на пол, я инстинктивно прикрыла грудь руками. Меня трясло.
– Опусти руки.
– Билли, пожалуйста, не надо!
– Если не будешь делать то, что я говорю, я все сделаю сам. Я опустила руки.
– Снимай трусы.
Я разделась догола. Рыдания сотрясали мое тело.
– Вы изнасилуете меня?
Я подумала об Элли в соседней комнате. Мне нельзя кричать. Что бы ни произошло, мне нельзя кричать…
– Не нужно так. Я сама пересплю с вами и…
– Я не собираюсь тебя насиловать. – Рейнолдс, казалось, обиделся. – Я не такой, как твой отец. Я не насилую женщин.
Во мне вскипела ярость, но я сдержалась. «Молчи. Ради Элли. Сделай это ради Элли».
– Надень пижаму. – Он указал на шкаф.
Я взяла футболку Эвана – он знает, что я ее терпеть не могу, – и его семейные трусы, которые никогда не надеваю. Я надеялась, что Эван заметит эти детали после моей смерти.
– Теперь нам нужна бумага для предсмертной записки.
Взяв бумагу и ручку в кабинете, мы спустились на первый этаж. В кухне Билли ткнул пистолетом в полупустую бутылку шираза на столе.
– Возьми это и сядь за стол.
Я повиновалась.
– Сделай глоток из горла.
Я отхлебнула вина.
– Еще.
Я чуть не подавилась. Вино пролилось мне на футболку. Я подумала о смертоносной смеси, отравляющей мое тело. Интересно, скоро ли мое сердце остановится? Рейнолдс осмотрел кухню, оценивая качество постановки.
– Хорошо. Теперь начинай писать. Когда таблетки подействуют, ты приляжешь на диван.
– Элли… Она найдет меня утром и…
– Я заеду к тебе рано утром и обнаружу твое тело до того, как она проснется. И позабочусь о том, чтобы Элли не было дома, когда сюда явится полиция.
– Пообещайте мне, что сделаете все, чтобы она меня не увидела.
– Конечно.
Я взяла ручку. Пальцы сильно дрожали. Нужно придумать что-то, чтобы отвлечь его. Мне нужен план. Но даже если я доберусь до сигнализации… Что тогда?
– Пиши предсмертную записку, Сара.
Написать печальное прощальное письмо оказалось нетрудно. Я сказала близким, что люблю их и сожалею о том, что мне предстоит совершить. Сожалею, но не могу иначе. Я проплакала все это время. Мне хотелось ударить Билли ручкой в глаз, но невозможно ударить человека, который наставил на тебя пистолет. С Элли все будет в порядке. Эван о ней позаботится. Она будет ненавидеть меня всю жизнь, думая, что я ее бросила. Но она хотя бы будет жить.
– А теперь будем ждать, – сказал Билли, когда я закончила письмо.
– Тебе не сойдет это с рук, – прошипела я, чувствуя, как страх сжимает мне горло.
– Меня никто не заподозрит. И ты это знаешь.
Зазвонил телефон. Мы оба подпрыгнули от неожиданности. Я посмотрела на лестницу, надеясь, что Элли не проснется.
– Лучше бы ей крепко спать, – заметил Рейнолдс, когда телефон зазвонил во второй раз.
Элли обычно крепко спит, но ведь она легла совсем недавно… Я задержала дыхание, ожидая, что Элли позовет меня. Но, к счастью, она молчала, и телефон больше не звонил. Наверное, включился автоответчик. Я вспомнила, что на экране телефона высветился номер Мелани, когда я вернулась домой. Тогда я подумала, что она звонила, чтобы наговорить мне гадостей, и не стала перезванивать. Теперь же я сожалела об этом. Я хотела бы помириться с сестрой перед смертью. Я едва сдерживалась, чтобы не забиться в истерике.
С того момента, как я приняла таблетки, прошло уже пятнадцать минут. Я непрерывно плакала.
Я умру, так и не поцеловав дочь. Я не обняла Эвана на прощание. Я так и не вышла замуж. «Прекрати, Сара. Тебе нужно успокоиться, чтобы придумать какой-то план». Если я буду говорить с ним, то смогу оставаться в сознании и выиграю немного времени…
– Может быть, сразу они тебя и не заподозрят, но никто не поверит в то, что я покончила с собой. Моя семья, Эван, моя психотерапевт, все знают, что я не поступила бы так с Элли. Я собиралась выходить замуж! Я сегодня говорила со своей сестрой о девичнике. Зачем мне…
– Но есть твоя предсмертная записка. В это поверят. – В его глазах что-то промелькнуло.
– Мой телефон еще прослушивается. Все узнают, что ты был последним человеком, видевшим меня живой. Твои отпечатки на посуде…
– Я зашел сюда поговорить с тобой, потому что ты была расстроена. – Билли пожал плечами. – Я не понял, что ты готова совершить самоубийство.
– Но ты ведь полицейский. Ты профессионал. Ты должен был заметить это. Будет расследование, Билли.
– Я разберусь с этим. Все сработает.
Он был слишком уж спокоен. Ничто не могло сбить его с толку. Меня охватила паника. Я могла думать только о том, что мое время истекает. Я умру.
Я посмотрела на Рейнолдса. Перед глазами все плыло, мир вокруг двигался, словно в замедленной съемке. Казалось, будто я нахожусь под водой. В ушах зашумело. Я вот-вот потеряю сознание.
А потом Билли пошевельнулся, и я увидела его татуировки. «В приготовлении к битве – слабость. Сила в том, чтобы заставить противника готовиться к битве». Вот оно! Я нашла свою стратегию. Нужно вызвать его на бой.
– Сработает? Так же, как сработал твой план по поимке Джона?
Рейнолдс прищурился.
– Он сработал.
– Вы так и не поймали его. Это я убила Джона. Мне пришлось выполнить за вас вашу работу.
Его рука сжала пистолет. Я вспомнила, как Билли рассказывал мне, что у него раньше случались приступы ярости. Рейнолдс научился контролировать свой гнев, но это не значит, что он полностью освободился от эмоций. Что он там говорил о кикбоксинге? Тот, кто теряет контроль, проигрывает. Возможно, если я спровоцирую его, мне удастся отвлечь его и я активирую сигнализацию или доберусь до телефона.
– «Искусство войны» не помогло. Эта книга – полное дерьмо.
– Наше расследование доказало, что стратегии «Искусства войны» работают.
Билли произнес эти слова убежденно, но я заметила, как покраснела его шея. Я подняла болезненную для него тему.
– Никто не воспринимает всерьез дурацкую книжонку, которую ты пишешь. По крайней мере, уж точно не полиция. Тебя даже Сэнди не слушает.
Кровь прилила к его лицу.
– Она послушает. Когда прочитает книгу и поймет, как все эти стратегии помогли расследованию.
– Но ты же не собираешься писать о том, как подстрелил Эвана, верно? Именно поэтому ты и пытаешься меня убить. Если правда всплывет, все поймут, что ты лжец, а все твои стратегии и планы – дерьмо собачье. Ты нарушил закон!
– Все работает. Мне лишь нужно было одно серьезное дело, чтобы доказать это. И я доказал.
– Нет, Билли, ты облажался. Ты сказал мне, чтобы я была терпелива, а сам взял дело в свои руки. А потом полицейского – твою напарницу! – ранили. Ты поторопил события, и все вышло из-под контроля. Ты спровоцировал Джона.
– Джона нужно было остановить. Благодаря моим действиям он больше не убьет ни одну женщину.
– Но если ты убьешь меня, то и сам станешь таким.
– Я уже сказал тебе. Я не сяду в тюрьму за то, что спасаю человеческие жизни.
– Да тебе наплевать было, остановишь ли ты убийцу, спасешь ли людей! Ты сделал все это только ради себя.
Рейнолдсу пока что удавалось держать себя в руках, а у меня все сильнее кружилась голова. Нужно было действовать быстрее.
– Тебе наплевать на всех тех людей, которых убил Джон.
– Ты обо мне ничего не знаешь.
– Зато я знаю, что вся полиция будет смеяться над тобой, когда копы узнают, что ты сделал. Ты уже не в первый раз лажаешь. Помнишь, как ты подстрелил старушку, когда вломился в дом к насильнику?
– Ах ты, тупая сучка! – Билли поднялся на ноги. – Ты не…
– Ты не смог взять под контроль расследование и не можешь контролировать меня. Ты нарушил закон, чтобы расследование согласовалось с твоими стратегиями, а не наоборот.
– На твоем месте я бы немедленно заткнулся!
На лбу у Билли пульсировала жилка.
Он сделал шаг вперед, и тут мы услышали хруст гравия под колесами.
– Не двигайся. Черт, это твоя сестра! Скажешь хоть слово, и я ей башку снесу!
О господи, Лорен… Я хотела закричать, предупредить ее, но в доме Элли… И было уже слишком поздно. Рейнолдс открыл дверь.
– Привет, Мелани. Твоя сестра в кухне.
Мелани? Зачем она здесь?
Мелани, войдя в комнату, повернулась ко мне.
– Слушай, я забыла у тебя мобильный. Я пыталась позвонить, но…
Увидев выражение моего лица, она посмотрела на Билли.
Он наставил на нее пистолет. Охнув, Мелли отшатнулась. Я всхлипнула.
Рейнолдс подошел ближе, по-прежнему направляя на Мелани пистолет.
– Садись за стол рядом с сестрой.
Мелани покосилась на дверь во двор.
– Даже не думай об этом. Сара уже поняла, что случится с Элли, если кто-то совершит глупость.
Мелани заглянула мне в глаза. Я кивнула.
– Садись, Мелани.
Придвинув стул, сестра села рядом со мной.
– Положи руки на стол, чтобы я мог их видеть.
Мелани медленно опустила ладони на столешницу.
– Сара как раз совершает самоубийство. Она уже приняла таблетки.
Сестра в ужасе уставилась на меня. По моему лицу она поняла, что это правда.
– Но ты же не можешь заставить нас обеих наложить на себя…
– Заткнись. Мне нужно изменить план.
Билли принялся ходить по комнате.
Мелани попыталась встать, и Рейнолдс залепил ей пощечину. Вскрикнув, она упала на стул.
– Ты что, хочешь разбудить Элли?
– Она права, Билли. Как ты собираешься объяснить две смерти?
– Я же приказал вам обеим заткнуться! – Он наставил на меня пистолет, продолжая нервно расхаживать по комнате. – У Джона было много поклонников, все эти фанаты серийных убийц. Они злятся на тебя за то, что ты его убила. Один из них решил отомстить. – Рейнолдс кивнул. – Это может сработать.
Подойдя к шкафчику, Билли выбрал самый большой нож и взвесил его на ладони. Проверяя его качество, он пару раз провел ножом в воздухе.
– Или я могу тебе помочь, – предложила Мелани.
Я охнула, но сестра даже не посмотрела в мою сторону.
– В самоубийство поверят скорее. В крови Сары уже распространяется яд. И нам не нужно причинять вред ребенку. Для тебя же лучше, если я найду тело Сары. Я скажу, что пыталась привести ее в чувство, но… – Мелли пожала плечами.
– Думаешь, я куплюсь на это?
В голосе Билли звучало напряжение. Он знал, что Мелани права.
– Я ненавижу Сару, – прошипела Мелли. – И всегда ненавидела. Она мне даже не сестра. Если она умрет, я тебе по гроб жизни буду благодарна. – Она опустилась на колени и поползла к нему. Рейнолдс ошарашенно смотрел на нее. – Я даже могу сказать копам, что видела ее сегодня и она действительно была очень подавлена.
Сбоку я видела, как блестят глаза Мелани. Мне хотелось что-то сказать, хоть что-нибудь, но язык заплетался. В глазах потемнело. Таблетки действовали.
Мелани была уже перед Билли. Он не двигался.
– Я твой лучший шанс выпутаться из этого, – сказала она.
Лоб Билли покрылся бисеринками пота. Мелани приподнялась на коленях, так что теперь ее рот был напротив его пояса. Рейнолдс завороженно смотрел вниз.
– Я сделаю все, что ты захочешь, Билли.
– Неважно, что она говорит, – наконец выдавила я из себя. – Тебе это не сойдет с рук. А когда твой отец узнает об этом, он…
– Ах ты, сучка… – Билли поднял голову.
И Мелани изо всех сил ударила его головой в пах. Охнув, Рейнолдс отпрянул. Нож выпал из его руки и откатился влево, ко мне. Я потянулась за оружием, но тело отказывалось повиноваться, и я упала на пол.
Мелани и Билли сражались, стараясь завладеть пистолетом. Схватив мою сестру за волосы, он ударил ее головой о холодильник. Я все пыталась нащупать нож, но никак не могла его найти. Рейнолдс метнулся за пистолетом – Мелли удалось отбросить его в сторону. Он ударил ее кулаком в живот, и сестра осела на пол. Теперь он направлялся ко мне. Перед глазами мерцали темные круги, но я видела пистолет в его руке. Я отчаянно зашарила руками по полу, но его рука сомкнулась на моей голени, и Билли подтащил меня к себе. Я попыталась ухватиться за ножку стола, но Рейнолдс был сильнее.
А потом я услышала тоненький голосок:
– Мамочка?
Отпустив мою ногу, Билли выпрямился. И тогда я всадила нож ему в бедро. Завопив, он схватился за ногу. Я не отпускала рукоятку, но Рейнолдс извернулся и отпрянул назад. Я осталась с окровавленным ножом в руках.
– Мама!
Из бедра Билли хлестала кровь, окрашивая его джинсы алым. Он упал на колени.
Мне становилось все хуже.
Элли вопила.
Рейнолдс пополз к пистолету, упавшему у двери во двор. За стеклом сходил с ума Олешка.
Сжимая нож в руках, я последовала за Билли, преодолевая слабость. С трудом сфокусировав взгляд, я уставилась на спину Билли и замахнулась. Он увидел меня в отражении на дверном стекле и ударил ногой назад, попав мне по подбородку. Отлетев в сторону, я ударилась о шкаф. По-прежнему вопя, Элли побежала ко мне.
– Оставайся на месте! – закричала я.
Рейнолдс повернулся. Его лицо исказила гримаса гнева. Он наставил на меня пистолет.
Из последних сил я поднялась на локтях и пнула Билли ногой в рану на бедре.
Он завопил, и я ударила вновь. Мне удалось выбить пистолет у него из рук, и оружие отлетело прямо к ногам Элли. Девочка зажала руками уши и истошно завизжала. Мы с Билли бросились к пистолету. Я прыгнула ему на спину и попыталась обхватить руками его шею. Рейнолдс поднялся на ноги – я повисла на нем – и взревел, отступая назад. Мы ударились о стекло двери. От боли у меня перехватило дыхание. Билли сделал шаг вперед, и я упала на пол. Отчаянно не хватало воздуха, во рту чувствовался металлический привкус крови. Повернувшись, Рейнолдс начал бить меня ногами в грудь, в живот, в голову. Я лежала у двери, и у меня даже не было возможности увернуться. За стеклом исходил лаем Олешка.
– Оставь мою сестру в покое, ублюдок! – завопила Мелани.
Послышался выстрел.
Мое зрение затуманилось, но я видела выражение изумления на лице Билли и кровь, проступившую на его рубашке. Еще один выстрел – и его массивное тело обрушилось на меня.
Вокруг все потемнело. Меня схватили за руку, куда-то потащили…
Чей-то палец в моем горле…
– Сара, тебе нужно вырвать!
Я помотала головой, пытаясь отделаться от этого пальца, но он все глубже проникал мне в горло.
– Элли, звони 9-1-1! – крикнула Мелани.
Очень надеюсь, что вам никогда не придется проходить процедуру очистки желудка, Надин. Приятного тут мало. Да и валяться в больнице два дня тоже было не очень-то здорово. Вы не поверите, как там шумно, особенно ночью. Я не могла уснуть все это время. Меня до сих пор преследует мысль о том, что Джон взял на себя вину за то, что напал на вас и стрелял в Эвана. Должно быть, он подозревал, что его пытается подставить кто-то из полиции. С другой стороны, мне трудно понять, что происходило у него в голове. Иногда я думаю: почему он не сказал мне, что это не он совершал эти нападения? Впрочем, наверное, я бы ему не поверила. И он, вероятно, об этом знал.
Джон, несомненно, все это время понимал, что я сотрудничаю с полицией, и назначал наши встречи, только чтобы проверить меня. Но вот что остается для меня загадкой: почему он продолжал звонить мне? Он же понимал, что всякий раз рискует! Он что, был настолько уверен в том, что его не поймают? Или ему так хотелось пообщаться со мной, что он был готов пойти на этот риск? Я предавала его вновь и вновь, а он все равно старался защитить меня… Если меня и раньше мучили угрызения совести за то, что я убила его, то теперь это чувство стало совершенно невыносимым.
Да, я понимаю, что вы, возможно, правы, и я действительно фиксируюсь на том, что мой отец пытался спасти меня, и это моя попытка примириться с тем, что он был серийным убийцей. Но в том-то и дело. Для меня понимание того, что он был не таким уж плохим человеком, намного болезненнее, чем вера в то, что он был воплощением зла. Я все время думаю о том дне, проведенном с Джоном, о нашем единственном дне вместе. Как он старался задобрить меня… Как я напала на него в реке… Интересно, что он пытался сказать мне? Теперь я этого никогда не узнаю. Мы многое уже не узнаем об этом деле, и меня это очень смущает. Мне всегда было сложно примириться с событиями прошлого, но сейчас придется это сделать, ведь я хочу обрести покой. Копы не верили нам, когда записывали наши показания, но когда они нашли в квартире Билли ремингтон.223 и обнаружили, что из архива вещдоков были украдены гильзы от ружья Джона, они переменили свое отношение.
В больнице меня проведала Макбрайд. Оказалось, это Рейнолдс уговорил Джулию поговорить со мной о встрече с Джоном. Он все время держал ее в курсе расследования. Это было частью его стратегии. Билли хотел как можно сильнее напугать Джулию, чтобы она надавила на меня. Сэнди говорила с ней всего пару раз. Значит, Джулия все-таки не солгала мне. Макбрайд извинилась за то, что была так одержима расследованием. Она признала, что излишне наседала на меня. Это тоже было частью плана. Когда стало понятно, что мы с Сэнди не очень-то поладили, Рейнолдс предложил ей вести себя агрессивно, в то время как он должен был стать для меня «своим парнем». Макбрайд все еще беспокоится по поводу того, что Джон похитил Элли. И она в ужасе оттого, что не знала, чем занимается ее напарник.
Я сказала ей, что она сделала все возможное, чтобы помочь, и, клянусь, в этот момент на ее глазах выступили слезы.
– Ну да, – с облегчением сказал Джон, словно был рад тому, что я наконец-то все поняла. – Только с твоей матерью я не довел дело до конца! – Теперь в его голосе зазвучала злость. – Пришлось сделать это с другой женщиной, чтобы шум унялся. После этого я понял наверняка, что это помогает. – Он немного помолчал. – Но я рад, что у меня не получилось убить ее, ведь тогда у меня не было бы тебя.
Я быстро сменила тему.
– Этот шум, Джон. Ты слышишь голоса?
– Я же сказал тебе: я не сумасшедший, – ответил он, будто я ляпнула глупость. – У меня болит голова и шумит в ушах.
И тут до меня дошло.
– Так у тебя мигрени?
– Постоянно.
– И тебе хуже, когда жарко, да? – теперь уже в моем голосе слышался восторг.
– Точно.
Как же я упустила это из виду? Я знала все симптомы. Его стоны, срывающийся голос, упоминания шума. Это из-за мигрени, вызванной жарой.
– У меня они тоже бывают, Джон.
– Правда?
– Да, просто ужасно. И у меня летом тоже обострение.
– Яблочко от яблони, да?
Его слова вернули меня к реальности. Это не был разговор по душам с новообретенным отцом.
– Это началось, когда я была подростком, – сказала я. – А у тебя?
– Еще в детстве.
– Ты что-нибудь принимаешь от мигреней?
Если у него был рецепт, то полиция могла бы выследить его.
– Нет. Мама готовила мне травяные настойки, когда я был ребенком. Она говорила, что боль нагоняют демоны.
– И ты думаешь, что если будешь убивать, то это отпугнет демонов?
– Я уверен в этом. Но мне пора. Приходится следить за длительностью разговора. Еще поговорим.
Ему нужно было следить за длительностью разговора? Вот почему он постоянно бросает трубку! Я чуть не рассмеялась.
– Ладно, береги себя.
Окончив разговор, я поняла, что только что сказала. «Береги себя». Конечно, это просто привычка, я постоянно говорю эту фразу друзьям и родным, когда прощаюсь с ними. Но Джон не был для меня близким человеком. Неужели я так привыкла говорить с ним, что мое бессознательное уже воспринимает его как родственника?
Позвонил Рейнолдс, сказал, что Джон звонил с острова, из селения к северу от Принс-Джорджа, а потом скрылся в горах. Билли был в восторге оттого, сколько мне удалось выяснить. Я тоже была рада. Теперь многое становилось понятным. Во всех книгах написано, что маньяки испытывают эйфорию после того, как убьют кого-то. У Джона это ощущение вызвало уверенность в том, что после убийства у него проходит мигрень. Еще Рейнолдс сказал, что Джон, наверное, убил свою первую жертву в подростковом возрасте. Скорее всего, это был его первый сексуальный опыт, поэтому ощущения были еще сильнее. Мать, оставившая его в детстве, наверняка рассказывала ему разные мифы, и поэтому его убийства были настолько ритуализованы. Серийные убийцы часто создают вымышленные миры в пространстве своего воображения, чтобы защититься от одиночества. Можно только представить себе, о чем мечтал маленький мальчик, брошенный в горах. Мальчик, которому приходилось охотиться, чтобы выжить.
Вечером позвонил Эван, и я хотела поделиться с ним новостями, но он отвечал отрывисто и все время пытался расходиться во взглядах на определенные ситуации и при этом по-прежнему подходим друг другу. Если уж мы пережили нападение двух убийц, то ничто не помешает нам справиться с проблемами, которые могут возникнуть в нашем браке.
Эван привозил Элли в больницу, чтобы дочка проведывала меня. В первый раз малышка очень расстроилась, увидев все эти капельницы и трубки, но один из врачей все ей объяснил, и Элли успокоилась. Ей нравилось навещать меня в больнице – я разрешала ей доедать мои пудинги.
Те Две ночи, что я провела в больнице, Элли спала в моей кровати, и Эван говорит, что она постоянно вскидывалась от кошмаров. Мы повели ее к психологу, и теперь Элли уже лучше, но она все равно часто плачет. А еще ее приступы ярости стали острее, так что нам придется поработать над этим. Но, знаете, за последний месяц Элли успели похитить, она видела, как ее маму и тетю избивает какой-то мужчина, у нее на глазах застрелили человека. Я понимаю, что Элли нужно как-то справиться с этим.
В первый же день, как я пришла в себя, меня навестила Мелани. Я спала, а когда открыла глаза, она сидела у моей кровати, листая журнал «Пипл». Эван говорил мне, что у Мелани сотрясение мозга, поэтому я не удивилась, увидев повязку у нее на лбу, но вот огромный синяк под глазом меня шокировал.
Я откашлялась – горло по-прежнему болело от интубации.
– Ну и фингал!
– Да уж покраше твоего, – ухмыльнулась Мелли.
– Мне нравится пурпурный цвет, он подчеркивает болотную зелень моих глаз, – рассмеялась я и тут же застонала от боли. – Не смеши меня, а то больно.
Мы посмотрели друг на друга, вспоминая сцену с Билли. Мелани смущенно поерзала на стуле.
– To, что я сказала… – Она откашлялась. – Это была ложь.
– Да, я знаю. И все-таки у нас с тобой довольно сложные отношения.
В ее глазах вспыхнул гнев, но я подняла руку, прежде чем она успела что-то ответить.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |