- Александр Стефанцов, - протянул широкую ладонь обаятельный мужчина в очках, и Лена по привычке крепко её пожала.
- Лена, - чуть улыбнулась она.
Брови Стефанцова тут же взметнулись вверх. Он, видимо, не ожидал такого сильного рукопожатия от такой юной девушки.
- Лена, Вы спортсменка? – добродушно усмехнулся он, задорно глядя на спокойную и, на первый взгляд, рассудительную Третьякову, которая сидела на мягком кожаном сидении дивана, положив кисти рук на край столика.
- Бывшая, - немного грустно улыбнулась Лена, приподнимая уголок губ, - и давайте на «ты», хорошо?
- Как скажешь, - тут же усмехнулся Стефанцов, наслаждаясь приятным обществом такой позитивной и открытой девушки.
Третьяковой, к слову сказать, тоже было вполне уютно в обществе этого улыбчивого и позитивного человека – ей казалось, что с ним она вполне может сдружиться.
Абдулов, наблюдая за сценой знакомства, едва заметно хмыкнул, незаметно закатив глаза. «Лена». Ну надо же. Значит, как для него – так «Елена Николаевна». А как для Стефанцова, так «Лена». А ещё как на неё смотрит – прямо с каким-то восхищением. И, чёрт побери, какого хрена он на неё так смотрит? В конце концов, он ведь с этой Третьяковой знаком ГОРАЗДО ближе, нежели Стефанцов. И привычное собственническое чувство взяло верх над благоразумием.
- Лена, ты что будешь? Кофейку или мартини, как тогда? – чуть ухмыльнулся он, когда Третьякова перевела на него обалдевший взгляд, в котором читалось недоумение. Впрочем, у Стефанцова взгляд не особо отличался от третьяковского – он не совсем понял, что значит «тогда».
- Когда «тогда»? - удивлённо поинтересовался Александр, попутно замечая, что выражение лица Лены постепенно становится угрожающе-предупреждающим.
Абдулов же, нахально упираясь взглядом в каменное Ленино лицо, ответил:
- Ну, тогда… в тот вечер, когда мы, в машине це… - лицо Абдулова тут же поменяло выражение – из нахально-вызывающего оно на секунду исказилось гримасой боли – он почувствовал, как чья-то пятка в тяжёлом кроссовке изо всех сил давит на носок его дорогой кожаной левой туфли.
Впрочем, он догадывался, кто именно сейчас так усиленно старается подкорректировать его «память» о том вечере. Лицо Третьяковой говорило само за себя. А её сложенные «домиком» руки, опирающиеся локтями о крышку стола, медленно опускались, угрожающе сжимаясь в кулаки. Стефанцов этого жеста не заметил, изумленно переводя взгляд с Абдулова на Лену, и обратно.
- …лую бутылку мартини разбили. – На ходу сочинил Виталий, пытаясь удержать в себе душивший его смех от этой нелепой лжи. Третьякова облегченно вздохнула, разжимая кулаки и напоследок порывисто прижав ногу Абдулова к полу пяткой, убрала ногу с его многострадальной туфли. Тот чуть поджал губы, но виду не подал. Однако чертики, плясавшие в его глазах, не оставляли у Лены сомнений, что это – только начало. Как она дальше будет работать с этим человеком, Лена не представляла.
- А вы что, уже давно знакомы? – искренне удивился Стефанцов, не понимая, почему Абдулов ему ничего не рассказывал об этой девушке – обычно все его пассии хоть раз, но бывали предметом их обсуждения за кружечкой пива.
- Да нет, - теперь пришла очередь Третьяковой сочинять, откинувшись на спинку дивана и вытянув ноги под столом, - один раз виделись всего. Виталий…эмм…Зиновьевич…
- Зинурович, - машинально, но как-то вызывающе поправил Абдулов, которому неприятно резануло слух сознательно неверно произнесенное отчество. Он прекрасно знал этот провокационный приём – курс ораторского мастерства в школе-студии МХАТ он в своё время усвоил довольно хорошо. Знает ли об этом приёме Третьякова – ему было абсолютно всё равно, но он был уверен, что она прекрасно понимает, что это невежливо и нарочно делает именно так, чтобы насолить ему.
- Ну да, - однако, не поправила себя Третьякова, бросив мимолётный взгляд в испепеляющие её глаза и поняла, что её провокация возымела нужное действие. – Ну, в общем, он меня подвозил до клуба, и я случайно разбила лежащую возле сидения бутылку мартини. – Понимая, что несет абсолютный бред, сделала невинное лицо Лена и поспешила перевести тему разговора: - Я буду чёрный кофе без сахара. А вы что будете? Похлопав слегка накрашенными ресницами, наивно поинтересовалась она, переводя взгляд с чему-то улыбающегося Стефанцова на хмурого Абдулова.
Первая чашка кофе была благополучно допита, настроение Третьяковой медленно, но верно пошло в гору, да и Абдулов, кажется, тоже был настроен уже не так враждебно. Может быть, именно поэтому он предложил Лене и Александру выпить ещё по чашечке.
Однако Стефанцов поспешил отказаться:
- Нет, Виталик, я не успею уже. Мне на съёмку пора. Я побегу, а вы тут с Леночкой выпейте ещё кофейку, - и, положив деньги за свой кофе, аккуратно выбравшись с дивана, надел куртку, сопровождаемый почему-то немного нервным взглядом Третьяковой и почему-то оживившимся взглядом Виталия. – Только смотрите, ничего не разбейте, - и, добродушно подмигнув, направился к выходу.
Лена резко почувствовала неприятное покалывание чуть выше желудка – пронзающий взгляд Абдулова стал ещё настойчивее. И то, что он молчал и просто испытующе глядел на неё, только усугубило это чувство.
- Ну-с, ещё по кофейку? – как-то обыденно поинтересовался Абдулов, откинувшись на спинку дивана и выжидающе сложив руки на груди. Полосатый джемпер в чёрно-серую тонкую полоску ещё больше подчёркивал яркую голубизну его глаз, и Третьякова, перестав вертеть ладонью пустую чашку от кофе, подняла глаза на мужчину:
- Что это было? – недовольство в её голосе выдавало её волнение, и Абдулов, наслаждаясь тем, что сумел вывести её из равновесия, невинно поинтересовался:
- А разве что-то было?
- Блин, не пудри мне мозг, ты прекрасно понимаешь, о чём я, - процедила Третьякова, чувствуя, что терпения не хватает и нога уже сама просится заехать этому петуху промеж… неважно.
- Ну, пудрить – это не по моей части, этим Оля займётся, кстати, нам на грим скоро, - обыденным тоном отозвался Абдулов, взглянув на циферблат классических часов на кожаном ремешке. Уж что-то, а вкус у этого пижона определенно есть – это Третьякова уже успела отметить.
- Слушай, Абдулов, - Лена и сама не заметила, как изменился тембр её голоса – он стал более низким. Так происходило всегда, когда она хотела подчеркнуть важность того, что собирается сказать и одновременно показать, что с ней шутки плохи. – Ты совсем с головой не дружишь? – оторвала спину от дивана она и, опираясь локтями о крышку стола, придвинулась ближе к его центру, не забывая при этом сурово глядеть на чему-то улыбающегося Абдулова. – Язык распускай меньше, идиот. Тот вечер у меня уже и из памяти стёрся, - не моргнув глазом, соврала Лена, - а ты прям запомнил. – Абдулов кивнул, сделав старательно-серьёзное лицо, чем ещё сильнее уверил Третьякову в том, что ему плевать на её слова, и он всё равно сделает по-своему. – Значит, придётся забыть. И, давай договоримся: того вечера не было, и машины тоже не было. И «Калины» не было, - загибала пальцы на правой руке Третьякова, наглядно показывая Абдулову, какие именно моменты ему следует стереть с жёсткого диска в своей непутёвой башке.
- И поцелуя не было, - чуть приподняв брови, продолжил за неё Виталий, отлепляя спину от дивана и придвигаясь ближе к Лене, которая сейчас, наклонившись, доставала практически до центра столика.
- Ну вот, можешь же, когда захочешь, - удовлетворённо усмехнулась Третьякова, обрадовавшись, что он её понял.
Однако его лицо, приблизившееся к ней настолько близко, что она чувствовала запах кофейного дыхания, и его слова, которые он произнёс с чуть возмущенно-нагловатой ухмылкой, заставили её резко убрать руки со стола и резко отодвинуться от взгляда вызывающих синих глаз:
- Нет. Так не пойдёт.
- Чего? Ты обалдел, да? – возмутилась Лена, тряхнув головой, чтобы убрать мешающую чёлку с глаз. – Давай не будем портить друг другу жизнь и сделаем вид, что ничего не было, так будет лучше всего!
- Кому лучше? – удивлённо усмехнулся Виталий, тоже убирая руки со стола, - Да и что такого в том, что мы целовались? Или тебе не понравилось? – снова ухмыльнулся он, прислоняясь спиной к тёмно-коричневой спинке дивана.
- Иди к чёрту, - не выдержав этой откровенной наглости, бросила Лена, и, уже схватив сумку, собиралась встать и уйти.
- Да подожди ты, - отлепился от дивана Абдулов и уже серьёзней посмотрел на плотно сжатые губы девушки.
- Что? – встав с диванчика, задержалась возле столика она, выжидательно глядя на него сверху вниз.
Абдулов тоже, в свою очередь, поднялся с дивана и встал напротив Третьяковой, чтобы не давать ей почувствовать своё превосходство.
- Я готов сделать вид, что ничего не было, но только при одном условии.
Третьякова уже хотела было возмутиться по тому поводу, что он ей тут ещё условия ставить позволяет, но природное любопытство в который раз одержало верх, и, подняв на него серо-зелёный стальной взгляд, спросила:
- При каком ещё условии?
- Я предлагаю тебе пари. – Спокойный, но какой-то испытующий взгляд синих глаз в серо-зелёные.
Лена искренне заитересовалась:
- Какое ещё пари?
Абдулов, заметив интерес в её взгляде, с лёгкой усмешкой в голосе ответил:
- Гонка. Ты ведь у нас круче Шумахера, не так ли? – чуть прищурил глаза он, наблюдая за реакцией Третьяковой, брови которой тут же взметнулись вверх.
- Гонка? А ты у нас любишь погонять? – удивилась она, складывая руки на груди и чуть наклоняя голову вбок, оценивающим взглядом глядя на Виталия, тоже прищуривая глаза.
Абдулов усмехнулся.
- Проверь.
- Хорошо, - без особых раздумий согласилась Лена, уж где-где, а за рулем она чувствовала себя более чем уверенно. И эмоции, нахлынувшие на неё при мысли о том, как нога изо всех сил вдавливает педаль газа в пол, пальцы сжимают гладкую поверхность руля, а по телу разливается приятное тепло, заставили её с готовностью принять вызов. – Гонка так гонка. Только вот у меня есть три вопроса. – Деловито прищурилась она, изучая взглядом ногти на правой руке. – Первый вопрос: когда гонка? Второй вопрос: На чём я буду ехать, у меня ведь сейчас нет автомобиля? И третий: каковы условия пари? – Произнеся последний вопрос, Третьякова подняла голову и требовательно посмотрела на внимательно изучающего её взглядом Абдулова.
- Ответ первый: гонка хоть сегодня. После съёмок. Идёт? – и, получив утвердительный ответ в виде кивка головы Лены, продолжил: - Ответ второй: тачку найти - не проблема. И ответ третий: если выигрываешь ты, то я, как и обещал, делаю вид, что ничего не было и больше не вспоминаю о…
- Я поняла, - поспешила прервать его Третьякова, и, заметив, как он ухмыляется, добавила: - А если предположим, что ты по какой-то нелепой случайности выиграешь, - самоуверенно протянула она, - то, что тогда?
- А тогда... – Абдулов «задумчиво» почесал подбородок, делая вид, что пытается что-нибудь придумать, - …тогда ты моешь мне машину…
- Ха, - хмыкнула Третьякова, поразившись такой наглости, - а больше тебе ничего не помыть?!
- Подожди, я ещё не договорил, - с усмешкой в голосе отозвался Абдулов. Лена сложила руки на груди и направила протестующий взгляд в сторону соседнего столика. – Если я побеждаю в гонке, то ты моешь мне машину в одном купальнике. – И устремил насмешливый взгляд на Лену, которая медленно, как будто постепенно осмысливая только что сделанное ей предложение, повернула к нему лицо.
- Ты офигел?! Какой ещё купальник?! – сейчас её взгляд, казалось, мог бы запросто подогреть все чашки кофе в этой кофейне, стоило только Третьяковой посмотреть на них.
- На завязочках, - мечтательно протянул Абдулов, будто издеваясь над Леной и её нежной детской психикой.
- Слушай, я тебе сейчас все твои «завязочки» оторву, понял? – процедила Третьякова, сетуя на то, что они сейчас в общественном месте. Если бы они сейчас находились где-нибудь вдали от огромного количества глаз, она бы уже давно заехала бы ему коленом по его «завязочке». – Иди в задницу со своим пари! – засунула руки от греха подальше в карманы штанов Лена.
- Ладно, ладно, не кипятись, - Виталий, казалось, уже вдоволь насладился бурной реакцией своей спутницы и чуть улыбнулся, уже мягче глядя на неё, такую возмущённую и пышущую гневом. И от этого мысли о завязочках её абстрактного купальника снова посетили его голову. Прогнав навязчивую картинку подальше от воспалённого мозга, Виталий продолжил: - Просто помоешь мне машину. В шортиках. – И по-прежнему чуть насмешливо проследил за тем, как её лицо из возмущенного превращается в какое-то мстительно-довольное:
- В шортиках? Ладно. Но только с одним условием. – Прищурила серые с зелёнцой глаза Третьякова, качнувшись на месте с пятки на носок. Взглянув в ожидающие этого самого условия глаза Абдулова, она продолжила: - Иначе как-то несправедливо получится – у тебя риска меньше. А так будет вполне справедливо.
- Ну, говори уже своё условие, - нетерпеливо прервал её Виталий, складывая руки на груди.
- Если ты проигрываешь – ты не просто забываешь о… ну, в-общем, забываешь, но и пройдёшься по школе прямо посреди съёмочного дня в одних шортиках. В тех, в которых я буду мыть тебе машину в случае моего проигрыша. По рукам? – предложила Третьякова, ухмыльнувшись, и протянула ладонь самоуверенно ухмыляющемуся Абдулову.
- По рукам, - пожал протянутую прохладную ладонь Третьяковой Виталий, и, почувствовав резкий прилив чего-то колюче-обжигающего к горлу, довольно улыбнулся. А что, возможно, он не прогадал, когда согласился сниматься в этом подростковом сериальчике. Возможно, это того стоит.
Третьякова же, напротив, думала, что Абдулову вскоре придётся раз десять пожалеть о том, что он дал согласие на съёмки в паре с ней. И красочная картинка Абдулова в одних узеньких белых шортиках, разгуливающего по школьным коридорам, стоящая у неё перед глазами была лишним тому подтверждением.
Добравшись до школы и заранее договорившись о том, что в семь вечера они встречаются на выходе из школы, разошлись в разные стороны – Абдулов – на съёмку, а Лена – на грим. Сегодня им предстояло ещё две совместных сцены, но ни Лене, ни Виталию было сейчас не до этого – каждый из них лелеял в голове мысль о скором возмездии.
Лёгкий тональный крем, пудра и совсем чуть-чуть туши – вот и весь грим. Честно сказать, Лена представляла процесс нанесения грима несколько иначе. Свои четыре сцены она знала наизусть, так как вчера упорно зазубривала текст. Тем более, что другого занятия у нее не было – машины не было и развлечения на вечер, соответственно, тоже. При мысли о машине в голове у Третьяковой тут же прозвучал сигнал о том, что сегодня вечерок удастся на славу – погонять по ночной трассе – это всё, что ей сейчас нужно. Именно поэтому Лена особо не пыталась вжиться в роль, а спокойно играла саму себя в первых двух сценах, так как мысли её целиком были заняты совершенно другим.
Арланов смотрел и не мог налюбоваться – особенно ему приглянулись две ранетки – импульсивная? безумно обаятельная Лера Козлова и острая на язык и, к тому же, явно талантливая Лена Третьякова. И в кадре обе смотрятся так, будто всю жизнь играли. Но Третьякова, покорившая его ещё тогда, в Твери, всё равно для Арланова стала особенной целью – он всё твёрже убеждался в том, что эту девочку нужно задействовать в сериале по максимуму. Жаль, что сценарий на первые серии уже не перекроить – весь сезон уже расписан. Можно было бы придумать что-нибудь поэмоциональнее для её героини. Впрочем, новые оттенки в сценарий внести можно. И даже нужно. Вот пусть, например, она боксом займётся? Ну, или каким-нибудь ещё таким эмоциональным видом спорта… Хотя, нет. Вряд ли получится настолько сценарий перекроить. Режиссёр оценивающе взглянул на самоуверенно сложившую руки на груди Третьякову, стоящую неподалёку после съёмки сцены в классе, и отметил для себя, что если ему представится возможность, он обязательно придумает для «Кулёминой» какие-нибудь остренькие приключения.
Лена, отснявшись уже в двух сценах, сидела вместе с Леркой в комнате отдыха на мягком, но, к сожалению, очень маленьком диванчике и с наслаждением попивала из пластмассового стаканчика пусть и растворимый, но всё-таки кофе.
- У меня сегодня всё, - устало сообщила Лерка, разглядывая ногти на правой руке, - Четыре сцены! Надо сегодня съездить куда-нибудь отметить первый съёмочный день. Ты как? – повернула она лицо к Лене, которая чуть не поперхнулась своим кофе, но постаралась это скрыть.
- Я не смогу, Лер, - быстро ответила Третьякова, отпивая ещё глоток, так, чтобы Лера не могла заметить, что она что-то скрывает. И, по-видимому, ей удалось скрыть своё не совсем честное выражение лица.
- Почему? – удивленно протянула Лерка, приподнимая идеальные брови.
- Я… у меня сегодня по плану езда на автомобиле. – Уклончиво отозвалась Лена, послав в глаза Лере честный пречестный взгляд из-за стаканчика.
- А, в автошколе занятия уже? – догадалась Козлова, с каким-то уважением посмотрев на Лену – ведь Ленка первая, кто из их группы получит права.
- Ага, - не моргнув глазом, соврала Третьякова, ставя пустой стаканчик на тумбочку рядом с диванчиком.
- А, ну, это дело святое. Особенно для тебя, - хмыкнула Лерка и поднялась с дивана, - Ну, тогда я пойду. Может, сегодня с девчонками в клуб сгоняем, - мечтательно протянула она, приподнимая волосы с плеч и скручивая их в пучок, который тут же распустился. Лена улыбнулась: в этом вся Лерка – когда она о чём-то мечтает, она всегда поправляет волосы, крутит их на пальце, пытается скрутить в пучок, отчего они потом становятся ещё более лохматыми.
- Везёт вам, - усмехнулась Третьякова, развалившись на диване, пользуясь тем, что на нём стало гораздо просторнее.
- Ну, судя по тому, как ты любишь машины, у тебя тоже вечерок нескучный будет. – Подмигнула Лера и, бросив легкомысленное: «Покеда», вышла из комнаты отдыха.
Третьякова, лёжа на диване и спустив ноги впереди, сетовала на то, какой же им попался скряга - продюсер, даже диван им нормальный предоставить не смог. Ноги свисают, сама она помещается на этом диванчике лишь по колено. Сложив руки на животе, Лена уставилась взглядом в потолок – нужно было немного отдохнуть – ей предстояло ещё целых две сцены. И, что ещё лучше, обе – с Абдуловым. Безумно хотелось вытворить что-нибудь «эдакое», чтобы можно было услышать звук гулкого удара его челюсти о паркет спортзала. Хотелось удивить. Снова. Эх, чего бы такого натворить?.. Лена не раз и не два ругала себя за то, что вечно старается найти приключения на свою пятую точку, но, однако же, эти приключения нередко стоили того, чтобы потом за них расплачиваться. При этой мысли у Третьяковой в голове тут же всплыло уже вроде бы давнишнее, но оттого не менее яркое воспоминание – кровь, стучащая в висках, и напуганный Абдулов на соседнем сидении, громко сигналящая Лада «Калина» в каком-то десятке метров впереди на встречной полосе, резкий поворот руля. Сердце, выскакивающее из груди и безумное облегчение, вкупе с всплеском адреналина, сбивающем весь здравый смысл со своего пути, и мягкие, тёплые, даже горячие, губы, сильные и крепкие руки, обнимающие её за талию, доказывающие, что она жива, и может видеть, слышать, чувствовать.
- Отдыхаем? – вопрос, произнесённый будничным и одновременно каким-то чуть насмешливым, тоном, вернул Третьякову в настоящее. Чуть дёрнувшись от неожиданности, она, однако, с дивана не встала, а просто придала лицо более самонадеянное выражение.
- Так точно.
Абдулов, пройдя мимо дивана, уселся в коричневое кресло, стоящее напротив, и поучительным тоном ответил:
- Правильно-правильно. Перед тяжёлым физическим трудом нужно как следует отдохнуть, - положив руки на подлокотники кресла, откинулся на спинку он.
Третьякова повернула к нему лицо, всё так же лёжа на диване, окинула его полным иронии взглядом:
- Это съёмки-то – тяжёлый физический труд?
- А причём тут съёмки? – усмехнулся он, закидывая ногу на ногу.
- А что же ещё? – удивлённо спросила Лена, чуть приподнявшись на локтях.
- А кто мне машину сегодня мыть будет? – ухмыльнулся он, приподняв брови в наглой усмешке.
- Хах, - хмыкнула Лена, опускаясь обратно на диван и бросив взгляд в белый потолок. – Тогда лучше тебе отдохнуть.
- А мне-то зачем? – продолжал улыбаться Виталий, всё так же глядя на невозмутимую Третьякову.
- Ну, тебе нужно не только физически, но и морально подготовиться. Перед завтрашним стриптизом-то, - ухмыльнулась Лена, продолжая смотреть в потолок, тарабаня ладонями по животу, накрытому тканью сине-бирюзовой тонкой кофточки.
Абдулов усмехнулся – так по-детски сейчас выглядела эта пытающаяся острить взлохмаченная и явно чему-то радующаяся Третьякова, раз за разом поднимая и опуская каждую ладонь по очереди на плоский подтянутый живот.
- Да, кстати, ты бы это, поотжимался бы сегодня вечером, ну, перед сном, прессик покачал, ну, чтоб завтра стыдно не было, - продолжала невозмутимо глядя в потолок выдавать всё новые подколы Лена чуть насмешливым по-мальчишески хрипловатым голосом.
- Ой, тебя забыл спросить. - Едко отозвался Абдулов, состроив пренебрежительную гримасу, - А ты бы, это, пирожков поела бы, что ли. А то кожа да кости – толку-то от твоих шортиков – всё равно посмотреть, небось, не на что. – Пытаясь хоть как-то выбить из Третьяковой хоть какую-то эмоцию, кроме ироничного взгляда, заявил Виталий. Но даже эта провокация не достигла цели – ни один мускул на лице Третьяковой не дрогнул. Однако теперь он различил явно проскальзывающие металлические нотки в её голосе:
- Кто ищет, тот всегда найдёт, - бросила она и встала с дивана.
- Ты куда? – удивлённый взгляд ей в спину.
- За пирожками, - не поворачиваясь, коротко ответила Третьякова и вышла из комнаты.
Абдулову подумалось, что он немного перегнул палку. В конце концов, почему он повёлся на её провокацию и ответил грубостью? Обиделась. Вы посмотрите, какая цаца. Но внутренний голос всё ещё настойчиво твердил Абдулову о том, что неплохо было бы вести себя чуточку скромнее, даже несмотря на постоянные третьяковские провокации.
Лена уже переоделась в гримёрке в синюю спортивную форму – сегодня ей предстояло сыграть баскетболистку. Интересно, получится ли? Уже больше трёх лет мяча в руках не держала. Подтянув длинные спортивные шорты, она вышла из гримёрки – предстояло снять две сцены подряд – и по домам. Хотя, какой там по домам… ещё ведь с этим придурком гоняться. Но за возможность выжать сотню с лишним «кэмэче» она была готова даже на такую перспективу, как вечер с Абдуловым.
- Так, Лена, иди-ка сюда…- по-хозяйски приказал «Степнов», держа в руках тяжёлую бас-гитару, - иди-ка, иди, - Кулёмина повиновалась. – На-ка. – Вот, он надевает ей на шею ремень гитары. – Пробуй.
Третьякова-Кулёмина послушно подергала струны и подняла на учителя наивный взгляд.
Лена была готова рассмеяться – так непривычно было сейчас изображать практически не умеющую играть на бас-гитаре спортсменку – так давно это было! Но она героически сдержалась и, вспоминая свою реплику, ответила:
- Видите? – и задержала взгляд на превосходно изображающем немного истеричного физрука Абдулове.
- А что, по-моему, неплохо! А, пацаны? – искренне воскликнул «Степнов», не обращая внимания на полное отсутствие энтузиазма со стороны «пацанов». – Всё, Кулёмина, считай, ты - номер первый, - безапелляционно заявил физрук, кладя руку на плечо своей лучшей спортсменке.
Третьякова, подняв лицо, спокойно заявила:
- А я всегда номер один.
Абдулов уже начал произносить ответную фразу:
- Лена, ты помнишь, ка… - как вдруг до него дошло, что что-то не так. Арланов тут же остановил съёмку.
- Лен, ты чего? Там про «номер один» ничего нету, там про баскетбол, Лена. Ты свои реплики не доучила? – удивлённо поинтересовался режиссёр со своего места.
- Извините, - ничуть не смутилась Третьякова, заметив, что Абдулов всё-таки понял, на что она намекает. – Я просто не о том подумала. А реплики я выучила.
- Ну, Леночка, ты уж, пожалуйста, думай во время съёмок о съёмках, хорошо? – старался как можно мягче разговаривать с новоиспеченной актрисой Арланов.
- Хорошо, - улыбнулась в ответ Третьякова и снова заняла своё место, продолжая так же невозмутимо смотреть на щурившегося Абдулова. Хотелось показать язык, но Лена сдержалась, решив, что возможность победно показать ему язык ей ещё представится.
Во второй сцене с Абдуловым Третьякова решила не выпендриваться – она надеялась утереть ему нос на трассе, а здесь она злить Арланова не хотела.
Часы показывали без двадцати семь, и Лена уже переодевалась в гримёрке, когда ручку двери кто-то дёрнул, и, не сумев войти, постучал.
Наспех натянув майку, Лена, похвалив себя за предусмотрительность, отодвинула щеколду на двери.
- О, какие люди. – Чуть насмешливый тон Абдулова ничуть не удивил Лену. Она, в принципе, догадывалась, кто может ломиться в закрытую дверь, предварительно не постучав. – И что это мы тут делаем взаперти, а? – Зайдя в комнату, прошёл к креслу он, следя за будто бы не обращающей на него внимания Третьяковой, которая уже надевала шелестящую чёрную олимпийку и застегивала замок.
- Труп прячем, - в тон ему отозвалась Лена, бросив в его сторону быстрый взгляд, и достала тонкую расчёску из сумки.
Абдулов усмехнулся – Третьякова не переставала удивлять его всё новыми и новыми оригинальными ответами на его, казалось бы, совершенно простые вопросы.
- И чей же?
- Если не отвалишь, то твой. – Не глядя на него, спокойным и рассудительным голосом отозвалась Лена, расчёсывая волосы расчёской, чтобы они приняли хоть какую-то форму после тяжелого съёмочного дня. Обилие спрея для укладки утюжком давало о себе знать – волосы к вечеру растрепались, и казалось, что Лена несколько часов провела на сильном ветру.
- Слушай, ну чего тебе неймется, а? Ты нормально умеешь отвечать или нет? – уже с некоторым возмущением спросил Абдулов, кладя руки на подлокотники кресла и продолжая внимательно водить взглядом по стоящей возле дивана Лене, которая тщетно пыталась подчинить непослушные пряди.
- Слушай, чего тебе неймется, а? Ты можешь оставить меня в покое и дать нормально собраться? – в тон ему отозвалась Третьякова, которую всё ещё неприятно кололо где-то внутри то заявление Абдулова, сделанное перед их первой сценой – видите ли, посмотреть у неё не на что! Ха. Знал бы он… А что именно «знал бы он», Лена и сама не знала, просто была уверена, что чего-то стоит. И она стОит, чёрт возьми!
- Ладно. – Абдулов поднялся с кресла, не понимая, что нашло на Третьякову. Он, конечно, догадывался, что стало причиной её резкой смены настроения после того их разговора, но не думал, что такой человек, как Третьякова, способен долго держать зло за такую вроде бы невинную шутку. – Жду тебя на выходе. – Торопливо бросил он и покинул комнату, напоследок проведя взглядом по спине отвернутой от него Лены.
Третьякова была не то что зла, просто недовольна. И от этого желание победить в сегодняшней гонке впилось в её мозг с удвоенной силой.
- Ну и на чьей же тачке я сегодня тебя сделаю? – будничным тоном поинтересовалась Лена, сверкнув в сгущающейся темноте стальным блеском серых глаз, подходя к стоявшему возле чёрной «Тойоты» Абдулову.
Тот посмотрел на неё с лёгкой иронией, но подкол решил пропустить мимо ушей – он лелеял надежду отыграться в сегодняшнем ралли.
- Саша по моей просьбе одолжил тебе свою «Митсубиши», только ты смотри, не угрохай её, а то я тебя знаю, - усмехнулся он, протягивая ей ключи.
Однако Третьякова явно не спешила взять в руки ключи от «серебристого счастья» и, слегка склонив голову вбок, поинтересовалась:
- Значит, ты заранее всё продумал, да?
- Ты о чём? – удивлённо приподнял брови Виталий, явно не понимая, к чему клонит Третьякова, глядящая на него хитрющими глазами в свете уличного фонаря.
- Я о том, что ты прекрасно понимаешь, что на чужой машине я не смогу выжать из неё всё, что нужно для победы. Просто побоюсь «угрохать», как ты выразился. – Сложила руки на груди она, всем своим видом показывая, что раскусила его коварный замысел.
- Лен, честно, я об этом даже и не думал, - сказал абсолютную правду Виталий, понимая, что сейчас упал в глазах Третьяковой ещё ниже. Хотя, куда уж ещё ниже-то?
- Ладно. Предположим. – Сделала вид, что поверила, Лена. – Давай сделаем так. Чтобы быть в равных условиях – я еду на твоей машине, а ты – на Сашиной. Идёт? Я боюсь угрохать твою, - Третьякова усмехнулась про себя («я-то? Боюсь угрохать ТВОЮ машину? Ха»), - а ты боишься угрохать машину Стефанцова. И шансы равные. Ну? – испытующим взглядом продолжала изучат лицо Абдулова Третьякова, и, когда он, не задумываясь, ответил: «Идёт!», даже немного удивилась, - видимо, он действительно не думал ничего такого, в чём она его заподозрила. Стало немного досадно, но виду она не подала.
- Ну, значит, по коням? – приподняла брови в лёгкой усмешке Третьякова, всё ещё держа руки сложенными на груди.
Абдулов чуть нагловато улыбнулся:
- Пусть победит сильнейший. – И протянул широкую ладонь.
- Скорее, глупейший, - хмыкнула Лена, пожимая большую мужскую руку, она прекрасно понимала, что они совершают явно не совсем адекватный поступок, гоняя на чужих автомобилях ради странного выигрыша.
Дороги Москвы были переполнены – уставшие автолюбители и профессиональные водители спешили с работы домой, в тепло и уют, к женам и детям, к мужьям и любовникам, к тёщам и свекровям, к Муркам и Барбосам. Но пара человек всё же не торопились по домам, а, неспешно езжая друг за другом, искали свободную дорогу, чтобы осуществить свой безумный замысел.
Лена сумела-таки выехать вперед, и перенять инициативу в свои руки – теперь она выступала в роли Ивана Сусанина, и Абдулову ничего не оставалось, кроме как следовать за пролагающей путь Третьяковой, ехавшей на такой родной и милой сердцу чёрной «Тойоте». Заметив, что она сворачивает, Абдулов повернул вслед за ней. Снова поворот. Куда она едет? Но он всё же повиновался и повернул снова. Пропетляв ещё минут десять, Абдулов услышал впереди торжествующий гудок автомобиля – это Третьякова сигнализировала ему о том, что место «Х» найдено. И, поравнявшись с «Тойотой», Абдулов увидел, что трасса действительно практически пустая. Почти как в тот вечер…
Заметив в окне вызывающий третьяковский взгляд, и заметив, что Лена сбавляет скорость, Виталий последовал её примеру. Взяла телефонную трубку.
Почувствовав вибрацию мобильника в кармане куртки, Абдулов достал трубку и нажал «зелёную трубку».
- Сейчас проезжаем указатель «60 км», и останавливаемся. Здесь в такое время обычно движение очень редкое. Остальное, когда остановимся, - услышал он в трубке, и, коротко махнув головой в окно, положил трубку.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |