Замок как замок, темный и мрачный, но на удивление теплый и сухой. Книги - удивительно, как не сыплются на голову, так их много. Сияющие корешки - их часто держали в руках. Бар. Пушистые темные ковры… И женщина. Чувствовалось что-то неуловимое здесь, что говорило о неоспоримом и длительном присутствии в замке женщины. Сиринга. Как же ей удалось взять эту неприступную крепость в летящей мантии? И сколько продолжалась осада? Я вспомнил о толпах вздыхающих по профессору слизеринцев - и не только - обоих полов… Черт, а ведь никто не мог сказать, что представляет собой Снейп на самом деле. Ну, строг, ну, циничен, мечтает о должности профессора по защите от темных искусств… Ненавидит Поттера. Думать об этом было неприятно, поэтому, чтобы как-то отвлечься, я схватил первую попавшуюся книгу. Но, не успел я ее открыть, как послышались шаги Себастьяна.
- Она спит. И слава Богу. Хватит с нее. Знаешь, если бы я и страдал, она одна перетянула…
- Я перепугался. Она слишком… - взгляд Себастьяна блуждал где-то над моей головой, - ты не любил его? - дошло до меня. - Но…- я замолк.
В казавшихся огромными на узком лице голубых глазах Себастьяна что-то мелькнуло, и на мгновение они стали черными (или мне показалось?), а потом остановились на мне.
- Нет, - медленно проговорил он. - Я не любил его. Я его практически не знал. Это у нас семейное - «Не проявляйте своих чувств, особенно по отношению к тем, кто вам дорог, а не то разверзнутся хляби небесные, снова взбунтуются гоблины, возродится Мерлин и т. д.». Но не думай, что я совсем уж бессердечный. Я благодарен ему за то, что он не вмешивался в мою жизнь и позволил быть тем, кем я хотел.
- А он…
- Ну да, он был моим опекуном. Мои родители - к слову, я помню только маму - умерли рано и… Знаешь, будь у меня дети, я бы, наверное, делал так же…
- То есть Снейп позаботился о твоем образовании, о том, чтобы ты был сыт, одет и все прочее?
- Что-то в этом роде. - Себастьян как-то невесело улыбнулся.
- А Сиринга? Давно ты ее знаешь?
- О, - Себастьян широко ухмыльнулся, - как тебе описать давность и тесноту наших отношений… Однажды я ее чуть не убил. Если бы не Северус, о нем сейчас не было кому поплакать.
- А что… - я был совершенно озадачен.
- Я дхампир, Драко. То есть я так считал всю свою жизнь.- Он отвел волосы назад. - Мне было невдомек, кто я, что во мне такого… странного, что ли. Непонятного. Неприемлемого, неясного… Я ненавидел все вампирское племя, и поверь, наслаждался его истреблением. Я был…
Себастьян замолчал, накручивая прядь на палец.
- Это так просто - быть убийцей. Приятно, сродни мастурбации. Чувствуешь себя всемогущим. Сиринга на многое открыла мне глаза.
- Разве…
- Нет, она не проводила со мной разъяснительных бесед. Когда мы впервые встретились, Северус буквально заслонил ее от меня своим телом. Жажда крови, - зрачки Себастьяна блеснули, - о, если бы ты знал…
- Если не хочешь, не рассказывай, - я чувствовал себя слегка обиженным.
- Не сердись. Просто… Я сам пока не переварил все это. Понимаешь, это так странно - если бы не она, я бы не понял, кто я. Если бы не Северус, она бы не смогла мне этого объяснить. Нет, все же он был безмерно дорог мне. И гоблин знает, сколько времени пройдет, пока я это осознаю… - взгляд Себастьяна подернулся словно некой дымкой. - Ну, а ты? - внезапно он словно озарился. - Где пляшут твои демоны?
Я разинул рот.
- Ну же, малыш, не держи меня за дурака. У тебя по щекам текут кровавые слезы желания, ты готов отдаться и дементору, лишь бы…
- Ты утрируешь, - я сказал это насколько мог сухо.
- Ну, не сердись. Просто ответь мне.
- А с чего ты взял, что я хочу отвечать на этот вопрос?
- А разве нет? - улыбка Себастьяна приобрела дразнящий оттенок.
- О, черт, ты что, читаешь мысли?! - казалось, у меня покраснели даже волосы.
- Нет. Не бойся. Ангел, ты провокатор от природы, ты об этом знаешь? - я сидел с открытым ртом, и он продолжил: - Ну же… неужели у тебя не было…
- Нет…
- Как прекрасно…
Себастьян протянул мне руки и рывком поднял из кресла. Потом легонько отстранил, неспешно рассматривая с ног до головы. Щеки у меня пылали, все тело, казалось, покрылось липким потом. Колени мелко дрожали. А этот бесстыжий улыбнулся еще слаще:
- Драко, ты что, считаешь меня монстром, похищающим невинность юных аристократов? Право же, я не настолько плох. - И потянул меня к бару, - пойдем, выпьем. Тебе это нужно, да и я не откажусь. - И он с видом заправского бармена начал разливать по граненым бокалам коньяк. Руки двигались так естественно и проворно, словно он всю жизнь ничем другим и не занимался. Он вручил мне стакан, а сам свободно развалился на диване, забросив ноги на спинку.
Мне никогда прежде не встречался человек, с которым можно было бы говорить обо всем на свете. А Себастьян был именно таким. Сложно сказать, о чем мы болтали тогда, потому что я слегка… нет, я не был пьян, но что-то в Себастьяне словно обволакивало меня и баюкало - слова я слышал, но смысла почти не понимал. Странно - такие разговоры, как правило, самые важные и драгоценные, и от них остается только чувство безмерного единения. Мы трепались, как старые школьные приятели, и Себастьян смеялся над каждой моей шуткой - то ли они и вправду казались ему смешными, то ли он хотел сделать мне приятное - я не знаю. Но когда он запрокидывал голову, смеясь, - мне казалось, что мир меняется. К лучшему. Он рассказывал мне о своей учебе в Шармбатоне, во Франции. Куда мне было тягаться с ним! Я даже пожалел, что не согласился с отцом, когда тот хотел отправить меня туда, а не в Хогвартс. Во всяком случае, я хотя бы пару курсов был бы рядом с ним… Хотя, с другой стороны, я бы не встретил…
- О ком ты думаешь? - внезапно спросил он, прерываясь на полуслове.
Я ошеломленно воззрился на него - с лица Себастьяна, словно кожа со змеи, сползла доброжелательность. Теперь в нем был только интерес, настороженный, как у хищника.
- Прости, не понял?..
- Ты все отлично понял.
Я обалдело таращился на него. Должен же быть какой-то предел человеческой проницательности? Я смотрел в эти чудесные голубые с поволокой глаза и надеялся, что Себастьян нарушит молчание первым. Забудет о своем вопросе. Потому что я не просто не хотел - я боялся ответить.
- Скажи мне, Драко. Скажи. Я хочу знать.
- Не могу, - я спрятал лицо в ладонях. - Это как прилюдно раздеться. Прости.
Внезапно Себастьян нежно улыбнулся.
- Значит, это он. Поправь меня, если я ошибся - это тот персидский красавчик на кладбище? Тот, который окликнул Сирингу?
- Какой красавчик?.. - я похолодел. Неужели Себастьян и это понял?
- Ну, я имел в виду, этот волоокий аврор. Он ведь аврор, верно? Такие густые черные волосы, с которыми ни за что не управиться самому. И эти дивные глаза, - как драгоценные камни… И такое тело, что…
- Перестань, прошу тебя.
- …что так и хочется сантиметр за сантиметром…
- Перестань!!!
Кажется, я внезапно перестал соображать, что делаю. Я бросился на Себастьяна, пытаясь встряхнуть его за плечи, зажать ему рот - все что угодно, лишь бы не слышать этого имени. Лишь бы не слышать…
Он перехватил мои руки и дернул на себя. Я попытался вырваться, и в результате мы скатились на пол. Я свалился на Себастьяна, но тот резко, с почти что бескостной грацией, перевернулся, прижав меня к полу. Я не заметил, как его колени раздвинулись, обхватив мои бедра.
Я знал это. Я знал, что так будет. Я понял это, когда Себастьян прикоснулся к моим губам. Я знал это.
- Прошу тебя…
- Не так быстро, - улыбкой Себастьяна можно было поднять и мертвого. - Не так быстро.
Клянусь, в тот момент мне больше всего хотелось, чтобы Себастьян просто сорвал с меня одежду и сделал своим - как можно скорее.
- Э, нет. Ты хочешь потом списать все на минутную слабость? Не выйдет.
Он снова наклонился, засосав мою верхнюю губу. Я не ответил - я вообще был слишком потрясен. Меня целовал мужчина! И, бог ты мой, как целовал! То первое прикосновение было словно пух, а это… Я не был девственником, я знал, чего можно ждать от женских губ, но это… Я не мог подобрать подходящее сравнение. Я просто лежал и прислушивался к своим ощущениям.
- Драко, сердце мое, - прошептал Себастьян в мой полуоткрытый рот, - тебе не нравится?
Я смотрел на него, не в силах вымолвить ни слова. Потому что это было бы как подписать себе смертный приговор и добровольно сунуть шею в петлю. Эта тропа вела только в одну сторону, и, пока что с нее можно было свернуть.
Себастьян тяжело вздохнул и отстранился.
- Прости. - Он поднялся на ноги. - Мне подумалось, что я вызываю в тебе отклик.
Он дразнил меня. Нет, он смеялся, - но так тонко, что эту насмешку можно было бы принять за признание в любви. Или нет?
Себастьян рассмеялся.
- Ты так с ума сойдешь. Если не прекратишь думать, я имею в виду, - пояснил он. - Драко, в первый раз всегда страшно. Страшно, что будет больно, страшно, что ты сделаешь что-то не так и страшно, что будет потом. - Он посерьезнел. - Но если не верить себе, все будет еще хуже. Прошу тебя, - он придвинулся вплотную, взял мое лицо в ладони, ласково поглаживая виски. - Позволь мне любить тебя. Позволь мне, и ты забудешь о том, что изгрызло твою душу.
Я медленно кивнул. Пусть. Я не могу больше один. Я больше не могу.
Никто и никогда не был со мной так нежен, как Себастьян в ту ночь. Только на секунду я задумался, какой же опыт у него должен быть, если он вкладывает столько терпения в каждую ласку - и мысли растаяли, исчезли, оставив после себя чудесную воздушную пустоту. Я не заметил, как Себастьян избавил нас обоих от одежды. Не заметил, как мы перебрались на диван. Я был слишком занят изучением его губ, трепетных и душистых. Он позволял мне все. Конечно, я мало что умел и надеялся, что Себастьян не ждет от меня многого...
- Тише, тише, - он покрывал мелкими поцелуями мое горло, - просто будь. Просто чувствуй. - Он распустил серебристый шейный платок и завязал мне глаза. - Доверься своему телу, Драко. Выслушай его, дай ему выговориться.
Оно заговорило не сразу. Себастьяну удалось сбить первую волну возбуждения, охватившую меня, и тогда он снова начал ласкать меня. Глаза были завязаны, и я не ощущал ничего, кроме его дыхания и узких, неожиданно сильных ладоней.
Не знаю, сколько это длилось, но вдруг... я почувствовал, что от ступней к сердцу словно поплыл сверкающий ручеек, сделал петлю где-то в области паха, коснулся ребер, заставив меня резко выдохнуть, и излился из губ тихим стоном. Себастьян ничего не сказал, но его рука на моем бедре напряглась и скользнула вниз, будто по снежному склону. А потом все словно смазала огромная ладонь, оставив радугу, и радуга эта была похожа на мост. А по сторону была жизнь.
Я коротко вскрикнул, когда почувствовал в себе чужое тело. Но боль была короткой, и уже в следующую секунду меня пронзил удар молнии, резкий, безжалостный и слепящий. А потом еще один. И еще.
- Все на свете имеет две стороны, мой маленький принц, - шептал Себастьян, - во всем есть привкус другой стороны. Кости питают землю, соль полощет небо, а надо всем этим бесстыдные цветы, которые никому не сорвать... Как тебя зовут, маленький принц?
- Не помню, - стонал я, извиваясь бедрами. Я не лгал, я действительно не помнил. Я цеплялся за голос Себастьяна, как потерпевший кораблекрушение за обломок кормы, то и дело уходя головой под воду.
Он не спешил, двигаясь убийственно медленно, но я понимал, что он делает это не затем, чтобы меня помучить. Он был озябший бродяга, который тянет руки к рыжему пламени. Он был измучен. Ему было больно. С его души кто-то очень жестокий в три слоя содрал кожу, и в целом мире некому было даже выслушать этого хрупкого черноволосого мальчика. И, когда мне на живот упала слеза, я притянул Себастьяна близко-близко, грудь к груди, щека к щеке, поглаживая тоненькое, как язычок свечи, тело:
- Я люблю тебя.
Я сказал правду. Просто так, как не говорил больше никому, и в этом было что-то неземное, ангельское, потому что - я знал - Себастьян мне поверил. Не потому, что хотел верить, а именно потому, что не верил больше никому.
- Маленький принц, - всхлипнул мне в ухо Себастьян.
Он вскинулся и замер на мгновение, пролив мне на лицо ручей шелковистых прядей. Шевельнулась, опадая, во мне его плоть, я дернулся куда-то в сторону - и сорвался в пропасть.
Себастьян осторожно выскользнул из меня, распуская платок.
- Прости.
- За что? - изумился я. Неприятно пощекотало под ложечкой. Боже, только не это. Если он скажет «прости, это была ошибка»...
- Я испортил твой первый раз...
- Ничего ты не испортил, - у меня как камень с души свалился. - Себастьян, - повторил я, - ты ничего не испортил, правда, честное слизеринское.
Он фыркнул. Явно много слышал о весьма условном понимании чести у слизеринцев. Впрочем, я как раз и надеялся рассмешить его. Дорожки слез на его щеках все еще были видны.
- Спасибо, - он провел подушечкой пальца по моей скуле, запустил пальцы в волосы.
Мы надолго замолчали. Себастьян устроился головой у меня на плече, а я вслушивался в прокатывающиеся по моему телу сладкие искорки послевкусия. Они понемногу затухали, но я принимал тягучий покой плоти, как только что принял ее безумие. И не чувствовал разочарования.
- Себастьян, а что ты любишь? - неожиданно для самого себя спросил я.
- Музыку, - немедленно отозвался он. - Я очень люблю музыку. У Снейпов от природы слух очень тонкий, почти как у животных, а в моем случае еще и супермузыкальный. У меня огромная коллекция дисков...
- А что такое диски? - поинтересовался я.
Себастьян улыбнулся:
- Маленький варвар. - И принялся объяснять, - это специальные носители, созданные магглами, для записи и прослушивания музыки. Есть обычные диски, есть мини-диски, размером с подставку под пивную кружку.
- А еще?
- Ну, существуют разные по вместимости и качеству, например...
- Да нет, что еще ты любишь?
- Люблю петь, хотя Мер... некоторые говорят, что у меня голос немного инфернальный и отливает металлом. Люблю ночь. Люблю слушать, как бьется человеческое сердце. Люблю летать. Люблю огонь и огненные заклятия - у меня были неплохие способности пирокинетика, но, кажется, я их благополучно похоронил... - он тихо рассмеялся. - Когда я приезжал к Северусу на каникулы, он всегда старался держать от меня подальше все, что выглядело достаточно соблазнительным, чтобы поупражняться в метании огней с пальцев. Ну и школа... Я попал на факультет Воды, поэтому пирокинеза в моем расписании не было.
- А в каком месяце ты родился?
Простой вопрос, кажется, смутил Себастьяна.
- В декабре, - ответил он после паузы. И, поспешно, - под знаком огня. Парадокс, да?
- Ты был разочарован?
- Не то слово, - сверкнул улыбкой Себастьян, но улыбкой какой-то странной, - и потом, знаешь ли, сражаться с нехристями гораздо проще при помощи огненной магии. А так, в целом - я люблю воду. Тебе доводилось плавать обнаженным в звездную ночь?
Я мотнул головой, чувствуя, как розовеют щеки. Строгий этикет дома Малфоев позволял какие угодно вольности в стенах Мэнора, но вне них... Ледяная маска, высокомерный прищур. Я даже мечтать не смел о том, чтобы полетать на метле нагишом или искупаться в таком виде. Трость отца легкостью никогда не отличалась. А после его смерти... Слишком занят я был после его смерти. Но неужели так занят, что не нашел времени на исполнение маленькой детской мечты?..
- Драко, нельзя так, - с ноткой назидательности произнес Себастьян. - Я знаю, о чем говорю. Я сам чистокровный. Мы рождаемся в железных пеленках. Но лазейка всегда есть. Правда, большинство понимает это, когда уже не может в эту лазейку протиснуться... - он помолчал. - Посмотри на Сирингу.
- А что с ней не так?
- Она только что лишилась своей дверцы в волшебный сад. Если честно, я не уверен, что она перенесет его смерть, а даже если и так, то сможет ли начать жить снова.
- Она так его любила?
Я помнил ее немного странной, колючей девушкой, всегда державшейся особняком. Едва ли не единственная слизеринка, которую за все время обучения ни я, ни Снейп ни разу не поймали обжимающейся с кем-нибудь в темном углу. Снейп... Признаюсь, сама мысль о том, что его может полюбить женщина, казалась мне едва ли не дикой.
- До самоотречения. Поэтому я и боюсь за нее. Нет ничего хуже, чем такая любовь. И ничего лучше тоже нет.
Мальчик мой, кто же так ранил тебя? У кого хватило низости на это? Как можно было обидеть это хрупкое, как ветка цветущей жимолости, существо? Словно бабочку смять в кулаке... У меня сердце заходилось от жалости к Себастьяну, но обнять его я не решался - знал, что он не позволит.
- Это как воткнуть нож в сердце, - продолжал Себастьян. - Пока он там, ты жив, хотя это и больно, но, стоит его вытащить... - он сжал губы в полоску. - А все потому... - он замолчал и не стал договаривать. Впрочем, я и сам знал, что он хотел сказать: все потому, что мы лжем. Себе и другим, постоянно убеждая себя, что на лжи стоит мир, что так нужно, и готовы убить любого, кто ткнет нас носом в правду. Как я Себастьяна сегодня. А ведь он всего лишь прочел мои чувства и сказал мне об этом, больше ничего.
- Оберни меня крыльями, ангел, - попросил он.
От неожиданно нахлынувшей нежности слезы навернулись на глаза. Я осторожно притянул его к себе, покачивая в объятиях так осторожно, словно он был фарфоровым.
Когда я проснулся наутро, Себастьяна рядом не было. Сирингу я тоже не нашел - эльф, на удивление смелый (должно быть, в поместье Снейпа их не третировали так, как у нас), сказал, что хозяйка (тут мои брови упорхнули куда-то на затылок. Они ведь не были женаты, почему же он назвал ее так почтительно?) уехала и просила его и его собратьев присматривать за домом, пока она не вернется. Что до Себастьяна, то тут эльф ничем не мог помочь: тот словно испарился. Даже чуткие домовики не услышали, как он уходил. Нет, господин Малфой, он не завтракал... Нет, вещей он не оставил.
Я потерянно опустился в кресло. Я знал, что Себастьян не вернется, что, скорее всего, мы больше никогда не увидимся, но где-то в уголке сердца теплилась безумная надежда - а вдруг? Вдруг...
Он не хотел лгать мне. Он ушел так, как ушел, потому что понимал, что я попытаюсь удержать его. Избавил нас обоих от горечи прощания, от необходимости давать обещания, которых все равно не сможешь сдержать. «Пиши мне». «Обязательно». Почему же я тогда еле сдерживался, чтобы не заплакать от чувства невосполнимой утраты? Я встал, встряхнулся. Что ж, так тому и быть.
Себастьян исчез бесследно, оставшись, как и был, тайной. Ни единой весточки, словно его и не было никогда в моей жизни. Но на мой двадцатый день рождения совы принесли увесистый ящик. Без карточки. В нем был музыкальный центр и дюжина музыкальных дисков. А на двадцать первый я получил целую россыпь записей - некоторые, как я понял (к тому моменту я уже немного разбирался в музыке), очень редкие, и, вполне вероятно, были продублированы с его коллекции. И ни слова, ни строчки. Разумеется, Себастьян имел в виду: не младенец, сам разберешься. В самом деле, а что ему было мне писать? Самое важное мы уже сказали. Вот только иногда я не мог удержаться, садился, брал перо и писал ему письма...
Гарри свернулся на кровати, вцепившись себе в волосы, раскачиваясь из стороны в сторону. Это было знакомо. Так уже случалось прежде. Но никогда не было так больно.
Вдвойне больно, потому что он все это время был слепым глупцом. Презирать Малфоя только потому, что так проще всего, презирать всю жизнь, не пытаясь понять его, не... Разве сам он любил кого-нибудь так? Драко едва не убил его из-за письма. Конечно, об убийстве речь не шла, где ему справиться с тренированным аврором, но чтобы прийти в такое бешенство из-за клочка пергамента? Из-за неотправленного письма, спрятанного в никем не прочитанную книгу, подальше от чужих глаз, письмо, в котором нежности было больше, чем Гарри испытал за всю свою жизнь! Тупой, тупой придурок...
«Ты - как рыбка, блеснувшая серебряной чешуей в темных водах глубокого ручья, как звезда, которую видит провалившийся в колодец...»
«Спаси меня, Мэри. Мне нужен кто-то, кто спасет меня, иначе я весь мир в крови утоплю.»
Что ж, до этого рукой подать. Золотой Мальчик, пустой, как погремушка, ничем от Волдеморта не отличающийся, кроме количества положенных на пути к цели трупов. Выхолощенный, бесстрастный и мертвый. Никогда и никому он не открывался с такой спокойной смелостью, как Драко в этом письме. Это как встать на край утеса и, раскинув руки, шагнуть вниз, не зная, что там - вода или камни. Как выйти на бой с голыми руками. Как...
Да, мало кто любил Гарри. Те, кто любил его, имели странное обыкновение умирать не совсем своей смертью. Но разве Драко был избалован любовью? Сексом да, но любовью? Кто просто любил его, не думая ни о его влиятельности, ни о деньгах, ни о титуле? Огромный жирный кусок, Драко знал это. Всегда знал, поэтому и не подпускал к своему сердцу никого ближе, чем на расстояние пушечного залпа. Родители? Глупости, Гарри их видел. Одержимый властью Люциус и замкнутая, молчаливая Нарцисса. Несомненно, они дорожили своим наследником, но, интересно, хоть раз поцеловали его на ночь?
Гарри было противно и гадко. Сноб, сволочь, безмозглый тупица... Двуличный ублюдок. Чего он собирался требовать от Драко? Он что, не знал, что может услышать в ответ? «Себастьян - мой возлюбленный».
Гарри уткнулся лицом в подушку и завыл.
Себастьян, нечаянное счастье, веточка цветущей японской жимолости... Прости меня, ты должен простить. Ты знал с самого начала. Ты именно поэтому и ушел - чтобы я не успел влюбиться в тебя по-настоящему и не загнал себя в ловушку.
Я хочу исцеления. Я устал жить так, как жил, надеясь, что завтра, в крайнем случае - через год придет кто-то, кто спасет мою душу. Кто-то любящий, могущественный и добрый. Женщина. Мужчина. Не важно.
Оплывшая свеча, вплавившиеся в воск мошки. Все ненаписанные письма, все невыплаканные слезы, все неприснившиеся сны. Нежность, которая просится выйти наружу. Гарри сидел, глядя на пламя свечи. Часы только что пробили три ночи, но он не обратил внимания. Не хотел обращать. Просто сидел, не отрывая взгляд от золотого язычка, до рези в глазах.
Я бы хотел сейчас подняться, пройти по коридорам и зайти к нему, не постучав. Коснуться его плеча, молча. И встретить молчание в ответ, потому что слова хуже наемных убийц. Тем хотя бы платят, а слова расточают свой яд всем желающим.
Скрип палубы под ногами, шуршание моря. Анна, где ты? Почему не научила меня этому? Как случилось, что я ослеп и принял пряничный домик за пустую жестянку? Как я мог всю жизнь прятаться от рук, благословлявших меня?
Мудрость жизни. Твоя мудрость, Себастьян, и твое тепло, все это время хранившее меня. Я не отправил то письмо, и это правильно. Так и должно быть. Ведь я писал его не для тебя.
Глава 5. Римские каникулы
И валит с ног меня деревьев аромат,
Измученный, ничком мечте могилу рою
И землю я грызу, где ландыши звенят,
Боясь, обрушенный, восстать опять тоскою...
А на плетне Лазурь смеется, и рассвет
Пестро расцветших птиц щебечет солнцу вслед.
Стефан Малларме, "Весеннее обновление"
Я проснулся с какой-то тянущей тоской под сердцем. Невыразимо странное чувство, - печаль и предчувствие назревающей грозы. Отчаянно хотелось даже не теплых объятий - я реалист - а хотя бы перекинуться с кем-нибудь словечком. С кем-то, кого я давным-давно знал, но словно бы забыл, с далеким и верным другом, которого у меня никогда не было... Словно кто-то звал меня, и этот кто-то не был ни Себастьяном, ни моим пленником. Это я знал так же точно, как собственное имя. Смутное, необъяснимое желание водило пилой по нервам, заставляя раздраженно фыркать в подушку, и единственное, что пришло мне в голову... Ну да, знаю, это глупо. Но я больше ничего не смог придумать. Это было то единственное, что всегда поднимало мне настроение.
Укладка волос.
Я решил позавтракать в городе. Нужно было кое-что уладить на работе, отчитаться перед начальством, то бишь, закинуть в их голодные пасти очередную кипу бумаг. Этого добра у меня было более чем достаточно, ведь в последнее время я работал внеурочно, спасаясь от придирок Каро. Ну, а потом... Было одно уютное местечко в Лондоне, предназначенное исключительно для VIP персон (читай, для чистокровных). Клиентов было немного, цены заоблачные, но это того стоило. Заведеньице держали братья Адлер, французы, оба стопроцентные геи. Безукоризненно вежливые, лощеные, бесстрастные, однако глаза обоих загорались каждый раз, когда я переступал порог. Наверняка они видели во мне не только щедрого клиента, но лишнего себе никогда не позволяли.
- О, месье Малфой! - лучезарно улыбнулся мне младший из братьев, Мишель. - Как я рад вас видеть!
Я позволил себе легкую улыбку.
- Добрый день, Мишель.
- Будьте добры, присаживайтесь, - засуетился француз. - Оливье освободится через минуту...
- Эээ... - раздался женский голос, - боюсь, вряд ли через минуту. Или даже через полчаса.
Я обернулся, сердито передернув плечами. Что еще за цыпочка?.. Чего я терпеть не могу, так это когда мне не дают постричься. Ну да, я пришел без предупреждения, но ведь я - VIP, разве не так?
Из зеркала мне приветливо улыбнулось подозрительно знакомое лицо. Высокие скулы, синие глаза, четко очерченные брови. Подрагивающие в веселой усмешке губы. И волосы, Господи, какие волосы! Никогда не видел такой роскоши. Густые, черные, прямые и очень длинные - распущенные, они должны были доходить ей до колен. Я бы даже посочувствовал бедняге Оливье, вынужденном прикладывать титанические усилия, чтобы хоть как-то уложить это великолепие, если бы мое сердце не провалилось куда-то в область желудка. Я не верил собственным глазам. Этого не могло быть. Кто-то наверху решил доконать меня окончательно, послав, кроме прикосновения Эроса, еще и призрак освобождения.
Это была Сиринга Кэр.
Я был оглушен, растерян. Обезоружен. Я оказался совершенно не готов к подобному. Как, во имя инкубов и суккубов, могло произойти нечто подобное? Ну да, любая уважающая себя ясновидящая скажет, что мне следовало ожидать продолжения в веренице совпадений. И будет совершенно права. Я не имел права расслабляться. Я мысленно пообещал себе, что, если когда-нибудь окажусь лицом к лицу с Тем, Который Наверху, у нас будет долгая беседа о пагубном влиянии подобных шуток на нервную систему чистокровных волшебников.
- Привет, Драко, - должно быть, потрясение на моем лице она истолковала по-своему, потому что ее улыбка превратилась из легкой в несколько... ехидную, - что, блохи замучили?
Моя ярость не поддается описанию. Ей понадобилась всего секунда, чтобы я, скрежеща зубами, начал нашаривать палочку. Сейчас я ей устрою!
- Тихо, тихо! - она подняла руки, продемонстрировав, что ладони пусты, - Ты меня напугал. Мы квиты. Драко, успокойся, я пошутила.
Я тяжело дышал, понемногу приходя в себя. Нет, самоконтроль у меня ни к черту. Вот так бы и зашиб ее, провалив всю миссию. Так, все. Хватит. Надо разговорить ее, а потом... Ну, я потом что-нибудь придумаю.
- Давно ты в Лондоне? - вот видите, какой я сообразительный и мирный. Даже «Круцио» не сказал.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |