Я вспыхнул до корней волос, мучительно и жарко. Как он смеет!
- Ты же ничего не… - залепетал я, - ты…
В этот момент вернулась вся та ненависть, которую я испытывал к нему, все нанесенные оскорбления. Он ничего не знал обо мне. Ничего. И не понимал меня, считая глупым аристократишкой, слишком увлеченным собственным могуществом, чтобы думать о чем-либо еще. Обида, ярость - как же ты не видишь, Поттер? Если бы я мог тогда, много лет назад, выменять на рынке у Всемогущего свою красоту на твою благосклонность, я бы сделал это. Я бы это сделал! Не колеблясь ни секунды. Ненависть к тебе сожрала меня, уничтожила. Видит Бог, я не хотел этого и не хочу, но, поверь, если бы ненависть могла убивать, ты бы уже лежал у моих ног дымящейся кучкой пепла.
Аврор покачнулся.
Я бросился вперед, не думая, не понимая, что делаю. Ярость, как картинка в диапроекторе, сменилась отчаянной тревогой, я протянул руки, ловя его, не давая разбить лицо о мраморный пол. Я должен был поймать его, мне надо было это сделать. Я не мог позволить, чтобы это… это лицо окрасилось кровью.
О Господи, каким же хрупким он был. Не горой мышц, как большинство авроров, а скорее припавшей к земле гончей, стрелой в полете, ножом под ребрами. И бессовестно низким для своей профессии - пять с половиной футов, может, чуть больше... Гарри Поттер, всеми любимый и почитаемый, надежда насквозь прогнившего мира магии, алчного и трухлявого, требовавшего новой, молодой крови, словно мерзкий идол. Рано или поздно этот странный, гибкий юноша, лежавший без сознания в моих объятиях, должен был пожертвовать жизнью, утолив жажду уродливого мира, созданного теми, кто никогда не должен был допускать подобного.
У меня заболело горло и защипало глаза от сдерживаемых слез. Мне было жаль его. И себя тоже. И всех тех, кто стал жертвой борьбы Добра и Зла, а на самом деле - борьбы за власть. И всех тех, кто еще должен был умереть.
Цоканье женских каблучков вырвал меня из слезливого состояния. Дурак! Расселся, как барышня! Это, наверное, Донна, моя секретарша, или, что еще хуже, неизвестно как прорвавшаяся в Министерство Каро. Тысяча чертей! Я завозился, пытаясь переместить вес аврора на левую руку, правой нашаривая в кармане палочку.
Да, я знаю, вы скажете, что я поступил глупо. Позвольте вам возразить - это был самый идиотский поступок в моей жизни. Драко Малфой прошептал Заклинание Затемнения, чтобы скрыть световую вспышку. А затем аппарировал с обморочным Поттером подмышкой - куда бы вы думали? В Мэнор.
Да, да, это было непростительной ошибкой. Меня не смог бы оправдать даже самый благосклонный суд присяжных. Я бы непременно загремел в Азкабан за похищение аврора, или заработал бы прощальный Поцелуй Дементора - за похищение Гарри Поттера. С подозрительными, добавлю, намерениями. То есть с откровенно нехорошими намерениями.
Но это был мой единственный шанс вырваться наконец из той ловушки, в которую я попал. Попробовать начать все сначала, загадать желание и надеяться, что оно сбудется. Бывают же чудеса на свете, разве не так?
Единственное, что мне, пожалуй, нравилось в Мэноре - так это его надежность, незыблемость. Я знал его наизусть, и это вселяло уверенность, которой мне обычно так не хватало во внешнем мире. Я с детства помнил каждую трещинку в полу, каждую ступеньку. И сейчас, когда я ступил на белый ковер в центре гостиной, удерживая на весу потерявшего сознание аврора, эта почти что клеточная память волшебным образом меня успокоила. Все шло безупречно. Уже через пару секунд переминавшиеся с ноги на ногу эльфы были к моим услугам. Шторы задернуты, маленьких слуг как ветром сдуло - на всякий случай готовят одну из комнат, а я... сижу, уткнувшись лбом в колени, пытаясь привести мысли в порядок. Драко, Драко, ты сумасшедший, по тебе плачет клиника святого Мунго. Так, все. Надо взять себя в руки.
Я склонился над драгоценной, столько лет выслеживаемой добычей. Плохо. Добыча была в глубоком обмороке и в себя приходить явно не собиралась. Вопрос - это из-за аппарации или же дело в чем-то другом? Я потрогал его лоб. Горячий и влажный. Значит, аппарация тут ни при чем. У Поттера начиналась лихорадка.
Какие злобные гримасы иногда корчит судьба! Будь он здоров, я бы отыскал способ, заклинание, которое могло бы мне помочь. Зелье Счастливых Сновидений, марихуана, в конце концов... Час, максимум два - и я, взяв то, что мне нужно и стерев ему память, отпустил бы на все четыре стороны. Теперь же я не только не мог этого сделать, я даже обратно отправить его не мог в таком состоянии. Еще одна аппарация просто угробила бы аврора. Я выругался, причем так громко и витиевато, что появившиеся в дверях эльфы шарахнулись. Отец был гораздо сдержаннее...
- Разберите постель, - отрывисто приказал я. - Быстро! Я сам его перенесу.
Не доверять же маленьким неряхам нести Поттера, в самом-то деле! Еще уронят...
Я стоял возле кровати и тупо смотрел на него. Что-то я забыл. Что в первую очередь делают с больными лихорадкой? Ах да, раздевают. Мне не хотелось этого делать. Не хотелось лишний раз касаться его. Впервые я отчаянно пожалел, что Малфои никогда не держали слуг-людей. Да ладно, - наконец разозлился я, - что я, никогда тощих воробьев никогда не видел? Под сердцем словно что-то кольнуло. Видел, конечно. Один такой воробей чуть не склевал мне душу. Сжав зубы, я начал торопливо срывать с Поттера аврорское облачение.
Для того чтобы распознать лихорадку, не надо быть колдомедиком. Важнее причина. Что могло свалить такого молодого тренированного парня? Ведь всего полчаса назад он не подавал признаков плохого самочувствия. Да, говорил он устало, но ведь не может же человек просто так взять и свалиться? То есть может, конечно, если он беременный, но, согласитесь, в данном случае... Я проверил его пульс: тот был частым и каким-то странным - то проваливался, то выныривал на поверхность. Я перевел взгляд на лицо аврора и ужаснулся: щеки Поттера пошли нездоровыми алыми пятнами, на лбу выступила испарина, он прерывисто дышал, но не приходил в сознание. Болезнь, если, конечно, это была обычная болезнь, прогрессировала неестественно быстро. Но что-то подсказывало мне, что эта болезнь не была обычной.
Я набрал побольше воздуха в легкие и медленно выпустил. Положение ухудшалось, врача я позвать не мог, - и не имел не малейшего понятия, что делать. Все это было очень схоже с проклятием замедленного действия, но кто мог его проклясть? Зачем? Он ведь так защищен магически, - я был уверен, что вокруг Поттера возведено не менее десятка невидимых щитов, - так кому же это по силам? Темный Лорд? Вряд ли, я знал его любимые проклятия, кроме того, череда неудач научила его терпению. Он знал, что мне осталось два шага до завершения работы, всего два, неужели он позволил бы себе все испортить? Ни один волшебник Британии не смог бы незаметно проклясть Гарри Поттера. В том, что он не заметил этого, я не сомневался. Ведь замедленное проклятие все равно, что яд в трюфеле. Итак, это не британец и, скорее всего, вообще не европеец. Кто же?
Я быстрыми шагами мерил комнату, время от времени поглядывая на Поттера. Всего полчаса прошло - а он уже метался в бреду.
- Не смотри на меня... Не смотри... Я отдам тебе все, что хочешь, только отпусти меня...
Я схватился за голову. Если бы в этом горячечном лепете была хоть одна зацепка! Если бы я мог как ни в чем ни бывало вернуться в Министерство, зайти в офис авроров и небрежно поинтересоваться, из какой части света они только что вернулись и что там делали! Но я был на подозрении, и это злило меня как никогда. Ничто так не бесит, как собственное бессилие.
- Я прошу тебя, я знаю... не надо!!!
И тут меня осенило. Я же некромант! Да, я не могу откупорить его сознание, для этого у меня слишком мало сил, да и опасность слишком велика, но я ведь могу попробовать проверить! Если проклятие было наложено не человеком, а черным магом, да еще и не-мертвым, у меня есть шанс! Я метнулся в свой кабинет, начал вытряхивать тяжелые ящики стола. Где же это... Куда я положил...
Я говорил, что фамильный дар Малфоев - это дар общения с теми, кто уже не принадлежит миру живых? Веками мы беседовали с покойниками и нежитью. Тот, кто был попроворнее, подчинял их своей воле и выведывал тайны спрятанных сокровищ, - для этого лишь требовалось поднять усопшего из могилы. Те, кто брезговал подобным занятием, как правило, водили дружбу с высшими вампирами, изредка - с демонами, причем почти что на равных. Я сильно подозревал, что в моих жилах течет толика крови суккуба - согласно семейному преданию, один из моих предков сгорел от любви к женщине-демону, успев, однако, сделать ей ребенка. Имя этого полудемона тщательно скрывалось. Какое-то время я с большим рвением переворачивал семейные архивы, однако так и не разгадал эту тайну.
Я, как ни забавно прозвучит, не любил эту свою сторону и даже немного ее побаивался. Только один раз мне довелось разговаривать с безвременно ушедшим из жизни человеком, и это была моя мать. Ночью, через несколько часов после своей смерти, она вошла в мою комнату и присела на кровать. Она не была прозрачной или еще что-то в этом роде, нет. Фарфорово-бледная женщина с распущенными золотистыми локонами, в любимом домашнем платье голубого цвета. Помню, я просто сидел и долго-долго смотрел на нее. А она смотрела на меня, не разжимая губ и не моргая.
- Я хотела еще немного побыть с тобой, сынок, - наконец произнесла она. - Люциус сказал, что на этой стороне все быстро забывается, а я хочу помнить твое лицо.
Это было не совсем так. Мама, урожденная Нарцисса Блэк, не была некромантом и не могла знать, что быстро забывают земную жизнь лишь те, кого ничего в мире плоти и крови не держит. А ее не держало ничто, даже я. Я смотрел на умиротворенные черты ее тонкого лица и понимал, что она, как ни ужасно звучит, счастлива была умереть. Ее убило горе. Но кто поверит мне, если я скажу, что мои родители любили друг друга, и что Нарциссу Малфой свела в могилу тоска по мужу?
Еще долго после маминого ухода мне мерещился шорох ее платья. По ночам я часто не мог заснуть, напряженно вслушиваясь в могильную тишину Мэнора. Да и как еще назвать звенящее молчание родового гнезда некромантов, которое и построено-то было на склепе? Да-да, вы не ослышались. Малфой Мэнор был единственным из известных мне особняков, где не было ни часовни, ни кладбища. Мы хоронили своих умерших под замком. Временами он представлялся мне живым воплощением смерти, прилегшим отдохнуть хороводом скелетов. Боялся ли я? Нет, ведь это были мои родичи. Они не трогали меня, не мешали мне. Они ждали. Знали, что я рано или поздно присоединюсь к ним.
Малфои всегда были откровенными фетишистами. Веками накопленную силу они заключали в кристаллы черных алмазов. Со временем, когда кристалл заполнялся и при одном неосторожном прикосновении к нему друзей дома швыряло о стену или даже выбивало из бренной оболочки, выбирался новый. Придирчиво и тщательно. Именно такой кристалл я искал.
Я был девятым владельцем черного алмаза. В один из моих кратких визитов в Азкабан (иные не разрешались) отец рассказал мне, где он хранится и как с ним обращаться. Сам он всего трижды использовал камень, но это, успокоил он меня, не умаляло его силы...
Да где же он???
Алмаз обнаружился в тайнике стола. Я любил этот стол. Ему было не меньше четырех сотен лет, и сработал его настоящий мастер. Даже самый искусный сыщик не смог бы разгадать все его головоломки. Не нашли их и министерские ищейки - во время многочисленных обысков ничего особо крамольного обнаружено не было, да и их магические детекторы не предназначены для поиска семейных реликвий. Надо ведь знать, что ищешь...
Стол как стол, тяжелый, черное дерево, инкрустированное серебром и лазуритом. В те времена этот камень был большой диковинкой - его привозили из Латинской Америки... Сжимая в кулаке драгоценность, я помчался обратно. Поттеру становилось все хуже и хуже, лицо приобрело какой-то нехороший желтоватый оттенок. Надо поговорить с ним, расспросить, это, конечно, почти безнадежно, но вдруг?..
- Поттер, ты меня слышишь? - негромко спросил я. Орать бессмысленно - он либо услышит меня, либо нет.
- Не смотри на меня так, не плачь, пожалуйста! - вскрикнул он.
Он вскрикнул! Значит, какая-то часть его сознания все же ощущала мое присутствие. Проклятие еще не поразило кровь.
- Кто сделал это с тобой?
Тихое хныканье в ответ. Хорошо, попробуем иначе. Я разлепил пальцами припухшие веки его левого глаза, мельком отметив, что ярко-зеленая радужка поблекла, а белок налился кровью, что было очень странно, - и поднес к зрачку алмаз. «Лед и пламя, - произнес я про себя, это было ритуальное приветствие живого, - не преступи грань и да не пробудится лихо». Глубоко вздохнув, не зная, что увижу, я склонился над ним, приникнув к кристаллу правым глазом. Левая сторона притягивает проклятия. Правая к ним менее чувствительна.
Поначалу я не видел ничего, кроме слабого мерцания. Потом начала проступать картинка: неровная, задымленная, колеблющаяся. Клубы дыма, летящие прямо в лицо обломки щебня, вихри песка... Рушащийся город, судя по строениям - где-то на Ближнем Востоке. Бегут люди, рвутся бомбы... Странно, почему так? - места, куда они падают, словно притягивают к себе людей. Их много, мужчины, женщины с маленькими детьми на руках, они мечутся, обезумев от страха, дико озираются и кричат от страха. До меня не доносилось ни звука, но происходящее не становилось от этого менее ужасным. Но вот в поле зрения словно мелькнула летучая мышь. Я моргнул. Не может быть, они же не летают днем! Изображение пошло рябью, но через мгновение выровнялась, и теперь я четко различал скользящих вдоль стен одетых в серое авроров. Это были они - только они могли сохранять в этом кромешном аду такое хладнокровие.
Их было не больше десяти, но этот десяток так разительно выделялся на фоне всеобщего сумасшествия, что я невольно перестал замечать остальных. Что они делают? Какой безумец отправил их в это пекло? С какой целью? Они бежали легко, уворачиваясь от смертоносных фонтанов из камня и стекла, ныряя в открывшиеся провалы в стенах домов и снова появляясь снаружи. Они что-то искали. Вот я заметил Поттера. Он держался левой стороны улицы (дурак!), петляя, как заяц, словно запутывал следы. Авроры добежали почти что до самого перекрестка, когда, словно повинуясь неслышному приказу, бросились врассыпную. Один за другим они исчезали в руинах домов, и лишь одна серая тень замешкалась. Я вгляделся пристальнее. За легкий серый плащ Поттера цеплялся плачущий ребенок.
Стоп, минутку. Я напряг зрение. Ребенок, мальчик лет пяти, отчаянно рыдал от страха. Поттер, кажется, совершенно растерялся, не понимая, как ему поступить. В этот момент я ему не завидовал. Но... Ребенок повернул зареванное личико в мою сторону и взглянул мне прямо в глаза. О Господи, да это же не...
Ударивший с той стороны и прошедший через алмаз луч отшвырнул меня с невиданной силой. Пролетев несколько метров, я ударился головой о стену и потерял сознание.
Голову словно начинили взрывчаткой. Я осторожно ощупал лоб, виски, темя. Крови вроде бы не было. Но это еще не значило, что удалось избежать сотрясения. Я осторожно открыл глаза (в макушку словно кто-то воткнул нож), моргнул. Потом еще раз и еще. Я ничего не видел!
Я всерьез перепугался. Трясти головой, а тем более колотить себя по ней было опасно, и я попытался обдумать создавшееся положение спокойно. Итак, Поттера проклял не-мертвый. Причем не-мертвый, обладающий поразительной силой. Он вышвырнул меня из того момента, как теннисный мячик. Так вот как чувствуют себя теннисные мячи, - мрачно подумал я. Ладно, возвращаемся обратно. Зачем ему было это делать? Я мешал ему? Но я не специалист по проклятиям нервных неупокоенных. Речь, скорее всего, шла о каких-то тончайших манипуляциях с вероятностями, то есть путями реальности, множественными ниточками, которые ответвляются от каждого мгновения времени. Это значит, что не-мертвый проник в то место не совсем естественным путем. В пользу этой версии говорило и то, что он использовал чужое тело. Готов прозакладывать родовое имение, что пятилетний карапуз не может заключать в себе столько потусторонней мощи. Так не бывает. Кроме того, проклявший Поттера не-мертвый (тут я не удержался и похвалил себя за догадливость) так спокойно разгуливал средь бела дня, да еще под палящим солнцем!.. Ни один вампир, ни один зомби не может такого, даже если речь идет всего лишь о сущности, а не об оболочке. Даже мало кто из демонов может. Кроме принцев, конечно, да и те не особо любят солнечный свет.
Н-да. Все, вроде бы, логично, но к разгадке я не приблизился ни на йоту. Скорее всего, Поттер сам не распознал в нем не-мертвого, в противном случае он не стоял бы посреди улицы, теряя драгоценные мгновения и беспомощно взирая на «невинное дитя», вместо того, чтобы припечатать его соответствующим заклинанием.
Но со всем этим что-то надо было делать. Слепота начала меня всерьез тревожить. Я осторожно поднялся, стараясь не делать резких движений, и на ощупь двинулся по комнате. Я искал черный алмаз. В конце концов, в нем должны были сохраниться следы той силы, которая меня ослепила. Сила не-мертвых для некроманта - и яд, и противоядие: в больших дозах опасна, в малых может помочь. Так говорил мне отец, так я читал в книгах по некромантии. Возблагодари Силы Тьмы, о слизеринец, ибо они наделили тебя умом и хладнокровием. Если я и не любил свой магический дар, это вовсе не означало, что я ничего не знал о нем. В теории, по крайней мере.
Я двигался не спеша, осторожно, стараясь ни во что не врезаться. Так, вот стол... На всякий случай я обшарил тяжелую столешницу. Ничего, как я и думал. Кресло с высокой спинкой... Кровать. Начинать надо было, конечно же, с нее, но, откровенно говоря, я надеялся на то, что мне не придется лишний раз касаться Поттера. Я был зол на него: ведь именно из-за этого безголового я влип в...
Камень обнаружился возле его шеи. Спасибо, хоть под одеяло не закатился. Я с опаской коснулся им своего лба, переносицы. Огладил лицо, впитывая, втягивая еле заметные искорки, которые то тут, то там мелькали перед моим слепым взглядом. Они были какими-то странными, само ощущение силы разительно отличалось от всего, с чем мне доводилось сталкиваться. На ум отчего-то пришли жалящие песчинки.
Зрение не вернулось сразу, с моих глаз будто кто-то снимал слои ваты. Я видел все четче и яснее, краски приобретали яркость, пока я, наконец, не сообразил, что они уж слишком ярки для позднего вечера. Я обрел новое зрение, и оно не было зрением обычного человека. Что ж, вполне вероятно, что это побочный эффект и скоро все вернется в норму. Потом об этом подумаю.
Я неохотно взглянул на Поттера. Почему этот идиот всегда притягивает к себе неприятности? Мое новое зрение подметило голубую жилку у него на шее. Пульс был спокойным, это я тоже видел. Мерно поднималась и опускалась грудь. Чуть сползшее одеяло обнажило темный сосок. У него был безволосый торс, широкие плечи, на правом плече что-то вроде вмятины - похоже, много тяжестей таскал. Усилием воли я заставил себя оторваться от созерцания его золотисто-смуглого тела, успокоив себя тем, что, должно быть, зрение не-мертвого сделает привлекательной даже мумию. Нет, но все равно, почему к нему так липнут несчастья? Ладно, пускай спит. Еще успею позлиться. Нет, но все же?.. У меня было какое-то смутное и очень нехорошее предчувствие, а своим предчувствиям я привык доверять. Все складывалось уж слишком гладко, по крайней мере, для меня. Этот подарок судьбы был настолько шикарен, что я сомневался, смогу ли когда-нибудь выбраться из долговой ямы. Кто-то словно подстроил все это. Привел Поттера в нужное время и место, навел на меня чары невероятной мощи... Я не знал ни одного волшебника, кроме, пожалуй, Темного Лорда, который был бы на такое способен, но за ним подобные тонкие манипуляции с сознанием своих подчиненных никогда не водились. И этот не-мертвый ребенок... Ощущение исходившей от него силы было почти идентичным той, что влезла в мою голову. Но зачем этому неизвестному не-мертвому наша с Поттером встреча?
Я вышел, хлопнув дверью громче, чем следовало. Кажется, меня ожидали нелегкие деньки.
Глава 2. Лицом к лицу
Face to face in a dry and waterless place
Walk on by, walk on through
So sad to besiege your love or… hang on
Stay this time, stay tonight in a lie
I'm only asking, but I, I think you know.
U2, "The Unforgettable Fire"
Поттер проспал двое суток. С одной стороны, это радовало, - его организм восстанавливался. С другой же, я пребывал в постоянном напряжении, ведь все это время я вынужден был провести рядом с ним. А вдруг проснется и сбежит? Конечно, защита Мэнора была не хуже хогвартской, но мало ли что может натворить невменяемый Поттер? Он, кажется, родился исключением из всех мыслимых правил. Я нервно ерзал в кресле, пытаясь читать, но то и дело отвлекался: а вдруг героический гриффиндорец не спит и замышляет что-то? Настойчивое шебуршание эльфов за дверью раздражало не меньше. Всем хотелось посмотреть на Гарри Поттера! После нескольких безуспешных попыток отогнать их, я пригрозил, что отправлю особо любопытных приводить в порядок фамильную усыпальницу. Это их отрезвило. Не каждый член семьи отваживался зайти туда, эльфы и вовсе обходили зловещий склеп стороной. Так что, когда Поттер наконец открыл глаза, я испытал огромное облегчение.
- Малф... - он откашлялся и попробовал еще раз, - Малфой?
- Десять баллов Гриффиндору, Поттер, - захлопывая книгу.
- Где я?
Резонный вопрос.
- В Малфой Мэноре.
Он на мгновение задумался.
- А как я сюда попал?
- Мы аппарировали. То есть аппарировал я, потому что ты был в желейном состоянии, - ну вот, а ведь я собирался говорить с ним спокойно и презрительно. Ну почему каждый раз, как он оказывается рядом, я ничего не могу с собой поделать?
- А почему сюда? - он не обратил внимания на «желейном», - ты мог бы позвать на помощь. Зачем было тащить меня сюда?
Я открыл было рот, чтобы съязвить, и снова закрыл. В конце концов, так или иначе, а правду мне придется рассказать. Да и какой смысл придумывать фальшивые объяснения?
- Мне кое-что от тебя нужно, Поттер.
- Вот как? И что же?
Он воспринял это так невозмутимо, что я даже обиделся. Слишком давно мы не виделись, и так много времени прошло, что я успел забыть: я для него - ноль. Быть может, чуть раздражающий, но все равно ноль.
А ведь он даже не заметил, что я изменился. Что мои волосы отросли, и теперь я стягивал их на затылке в хвост. Я вытянулся и похорошел, - мое лицо утратило острые птичьи черты, кожа из мертвенно-бледной превратилась в алебастровую, раздался в плечах. Каро говорила, что я очень похож на отца, но это было не так: в моих движениях не скользила тяжелая хищность Люциуса, я был стройнее и гибче его.
- Малфой?.. - он смотрел на меня вопросительно.
- Я пришлю эльфов, - медленно произнес я, откладывая в сторону книгу, и вышел.
Я не был готов к этой встрече, я только сейчас это понял. С остальными было проще, с кем угодно, но только не с ним. Ну почему я не мог просто дождаться, когда он придет в себя, применить заклятие и вышвырнуть, получив то, что мне нужно? Я действительно хочу узнать, кто проклял аврора и в буквальном смысле слова столкнул нас лбами, и готов потратить несколько дней на то, чтобы это выяснить, или лгу себе и дело совсем не в этом?.. Может, я просто не хочу отпускать его? Но во имя всех демонов ада, почему?!
Еще во время учебы в Хогвартсе я часто думал - как все могло бы повернуться, отправь его Шляпа в Слизерин? Мы бы спали в одной спальне, ели за одним столом, сидели за одной партой. Когда живешь с человеком бок о бок несколько лет, нельзя не притереться, не понять его. Слизеринцев я знал как облупленных, почти всех. Природная наблюдательность? Быть может. О Поттере я не знал почти ничего, кроме общедоступных фактов да невероятных слухов. Он был загадкой, вызовом, который сам бросил, а впоследствии отказался сражаться, просто забыв обо мне, как о не заслуживающем внимания противнике. И это бесило. Так долго, что пора было наконец разобраться с этой незаживающей гнойной язвой. Я должен понять, осмыслить и что-нибудь по этому поводу предпринять.
И еще - себе я бы в этом никогда не признался - на самом краю сознания, в глубине моих зрачков все еще вспыхивала картина: голубая жилка на шее, сползшее одеяло... Красиво.
Я решительно затолкал назойливое видение поглубже, и, как ни парадоксально, немного успокоился. Хватит, Драко, у тебя есть несколько серьезных причин, чтобы держать Поттера здесь.
Я вернулся к нему через несколько часов, с готовым планом в голове.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил я сухо. Ответ был мне известен, ведь я оставил эльфам целую дюжину разнообразных лекарств, велев поить его каждые полчаса. Но ведь надо было как-то начинать разговор?..
- Я жив, судя по всему, - он, не отрываясь, рассматривал лепнину на потолке. - Опять.
- Не понял?
- А тебе и не надо ничего понимать, Малфой. Так что ты хотел от меня?
Я помолчал секунду.
- Мне нужно несколько капель твоей крови, Поттер. Взятой в тот момент, когда ты счастлив.
- Нет.
- Ты даже не спросишь, зачем?
- Не имеет смысла спрашивать. Я не могу дать тебе свою кровь, даже если бы хотел. Во-первых, кровь любого аврора, как воина света, защищена мощными заклятиями, это раз. Во-вторых, моя кровь вообще неприступна, об этом позаботился Дамблдор. Кроме того, я не был счастлив последние, - он посчитал, - лет эдак двадцать.
Вот так сюрприз... Он что, шутит?
- Но ты же видишь сны? Хорошие сны?
- Я вообще снов не вижу.
Меня потряс его спокойный, почти безразличный тон. В двадцать один год ты должен быть счастлив и полон надежд, а его голос напоминал затянувшийся рубец от ожога. Когда-то там был волдырь, постоянно напоминавший о себе адской болью, потом опаленное огнем место заросло, но след остался. И не исчезнет никогда.
- Тогда, - медленно проговорил я, - ты останешься здесь, пока я не придумаю какой-нибудь выход.
- Как угодно, - пожал плечами он.
Непробиваемый.
- Тогда одевайся. Эльфы проводят тебя в столовую.
Разумеется, нечто подобное я и предполагал. Я пару раз сталкивался с защитой крови, которую было почти невозможно взломать. Но защита, наложенная Дамблдором? Увольте, я пока не собирался обзаводиться ангельскими крыльями. Вторая трудность - это отсутствие снов. Это значит, что я не мог напоить его Зельем Счастливых Сновидений или применить заклятие. Я вообще ничего не знал о существовании заклятий, которые могут вернуть человеку способность видеть сны.
Оставался еще один вариант, самый трудоемкий и наименее мною любимый. Предстояло поработать психоаналитиком, вытащить на поверхность хотя бы один счастливый миг из его воспоминаний. Человек, как правило, более четко запоминает плохое, нежели хорошее. Счастье - как скользкая рыба: все его ловят, всем оно нужно, и погоня так поглощает, что само счастье часто проходит незамеченным. Подаренный на Рождество, когда тебе было всего шесть, велосипед. Первый снежок, который ты слепил. Первое полученное с совой письмо. Первое удавшееся заклинание. Первый полет на метле. Первая самостоятельная вылазка в большой мир, тот первый раз, когда ты заметил, какие красивые косы у твоей соседки по парте. Теплые объятия любимого человека, встречающего тебя с зонтом в ливень. Пробуждение ранним утром, - ты опираешься на локоть и долго-долго рассматриваешь спящее рядом с тобой существо, такое доверчивое и такое беззащитное во сне. Нет на свете людей, в чьей жизни не было хотя бы мгновения счастья. Я в это не верил.
Но мне было страшно. Я не хотел лезть в воспоминания Поттера и боялся того, что могу там найти. Если хотя бы половина слухов правдива...
- Малфой, я здесь.
Я вздрогнул. Он же всегда топал, как бегемот, - где он научился ступать так бесшумно? Я обернулся, окинул его взглядом. Поттер был чуть выше меня, совсем чуть-чуть, поэтому на нем, как я и предполагал, неплохо смотрелись вещи отца. Он заметил мой оценивающий взгляд:
- А где моя одежда?
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |