– Ладно, – нехотя выдал старший альфа. – Сначала пообедаем, а потом поговорим.
Его собеседник просиял. Он широко улыбнулся и вновь протянул Бэкхёну руку, которая на этот раз была принята.
– Расскажи мне о себе, да поподробнее, – потребовал бизнесмен, барабаня длинными пальцами по столу.
Минсок приосанился и начал свой рассказ.
***
Чунмён заглушил двигатель автомобиля и не спеша вышел на улицу. Зима в этом году выдалась необычайно снежная; весь двор был укрыт белым покрывалом, поблескивающим в оранжеватом свете уличных фонарей.
Юноша медленно подошел к парадной двери в дом и взялся за ручку двери. Её не запирали до одиннадцати вечера, ибо это было ни к чему: замки на калитке небольшого приусадебного участка надежно держали всех нежелательных визитеров подальше.
Молодой альфа вздохнул и усмехнулся: как-то глупо было стоять на пороге собственного дома в нерешительности. Он нажал на ручку, толкнул дверь от себя и вошел в прихожую. Снимая с себя верхнюю одежду, студент прислушался. Из гостиной доносился звучный голос его отца-омеги, рассказывавшего о том, как прошла сегодняшняя репетиция. К сожалению, определить, кому именно были адресованы его слова, не представлялось возможным, так что Чунмёну пришлось после почти десятиминутной процедуры снятия обуви всё-таки пройти в гостиную.
Крис стоял посреди помещения и, посмеиваясь, рассказывал брату о забавном случае, произошедшем сегодня в театре. Второй омега, сидя на диване напротив старшего брата, внимательно слушал последнего, улыбаясь, отчего его очаровательная ямочка на щеке обозначалась ещё четче.
– Привет, – бросил Чунмён, пытавшийся, прикинувшись ветошью, проскользнуть через комнату.
Но юноша был остановлен резким окриком родителя:
– Стоять!
Голос великого актера мог поражать различными интонациями и оттенками; в возможностях этого баритона были и мягкая эротичность, и утонченная трагичность, и теплая нежность, и ледяная строгость, недаром этот человек был звездой сцены. Эта фраза сочетала в себе и пугающие командные интонации, и явную прохладу, от которой его сын вздрогнул, замерев на месте.
– Чунмён, мне кажется, вам с Исином нужно поговорить, и немедленно, – продолжил красавец-омега. – И никаких возражений.
С этими словами он вышел из помещения через дверь, ведущую в столовую, оставив дядю и племянника наедине.
На минуту в гостиной повисло тягостное молчание. Альфа смотрел на китайца, а последний, в свою очередь, подтянув ноги на диван, упер лоб в колени. Юноша прочистил горло и подошел к омеге поближе.
– Э-э-э.., – неуверенно протянул он. – Исин, я…
Внезапно драматург поднял голову и посмотрел молодому человеку прямо в глаза.
– Я люблю тебя больше жизни, – выпалил он. – Не могу существовать без тебя.
Чунмён сначала удивленно ахнул, а потом улыбнулся.
– Тогда нам придется сбежать вдвоем, не так ли? – тихо спросил он, садясь рядом с китайцем. – Как в одной из твоих пьес.
– Не придется, – помотал головой омега. – Крис одобрил наш союз.
– Что ж, в таком случае.., – альфа поднялся с дивана и, повернувшись лицом к Исину, встал на одно колено. – Кольца у меня пока нет, но мне важно получить твоё согласие как можно быстрее. Согласен ли ты прожить долгую и счастливую жизнь со мной, получив моё сердце в полное пользование, владение и распоряжение?
– Согласен.., – прошептал драматург, едва сдерживая подступившие слёзы.
Крис, стоявший у двери, разделявшей гостиную и столовую, удовлетворенно улыбнулся: это дело сделано. Вспомнив, что у него есть ещё одна миссия, омега посерьёзнел. Он быстро прошел на кухню, а оттуда – в общий коридор. Приоткрыв дверь кабинета мужа, но просунул голову внутрь и шутливым тоном спросил:
– Можно?
– Войдите, – откликнулся альфа, отрываясь от документов, которые он изучал, и поднимая глаза на любимого.
Актер прошел в кабинет и, затворив за собой дверь, опустился на кресло, стоявшее напротив стола.
– Милый, нам надо поговорить, – сказал Крис, теребя край своей белоснежной рубашки.
Чондэ сложил руки и, приподняв брови, выжидательно посмотрел на благоверного.
– Дело в том, – начал омега, – что, скорее всего, во время моей прошлой течки мы несколько увлеклись. Я пока не уверен до конца, но мне кажется, что я в положении.
Импресарио закусил губу.
– Дорогой, если бы ты сообщил мне эту новость лет десять назад, я был бы на седьмом небе, – ответил он. – Но, видишь ли, время не стоит на месте, и вынашивать ребенка, а потом идти на операцию тебе будет опасно.
– Я тоже так думаю, – кивнул Крис, в душе вздыхая с облегчением. – Сначала мне нужно удостовериться, а потом, если это окажется правдой, я возьму полторы недели отпуска и поеду в Китай.
– Я буду тебя сопровождать, – предложил Чондэ. – Тебе понадобится поддержка.
– Родной мой, я бы хотел побыть один в такое время, – не согласился омега. – Тем более, тебе нельзя оставлять театр.
– Как скажешь, любовь моя, – проговорил альфа, вставая со своего места и одергивая пиджак. – Я схожу в аптеку, куплю тест, а ты иди в спальню и ни о чем не беспокойся.
– Как же мне повезло, что у меня есть ты! – искренне прошептал Крис, обнимая мужа.
***
Исин вежливо постучал в дверь комнаты брата и, дождавшись разрешения, вошел внутрь.
Он застал Криса спокойно пакующим вещи в небольшой серый чемодан.
– Куда-то собираешься? – полюбопытствовал драматург, садясь на краешек кровати, на которой была разложена одежда.
– Да, мне нужно съездить в Китай, – пояснил актер.
– Что? Зачем? – изумился писатель.
Артист бросил взгляд на запертую дверь и, отложив в сторону клетчатые брюки, которые собирался сложить в чемодан, присел рядом с братом.
– Во время моей течки кое-что вышло из-под контроля, – проговорил Крис, осторожно касаясь ладони Исина. – Мне показалось, что я в положении. Чондэ недавно сходил в аптеку за тестом, и мои подозрения подтвердились. В моём возрасте уже опасно вынашивать, а потом ложиться под нож для кесарева сечения, поэтому я решился на прерывание, но в этой стране многие знают меня, поэтому я еду в Китай. Я решил взять отпуск на полторы недели с завтрашнего дня; Чондэ всё устроит.
– Я могу поехать с тобой в качестве моральной поддержки? – осведомился младший брат, прижимая руку старшего к своей груди.
– Не думаю, – мягко улыбнулся старший. – Я хотел бы пройти через это в одиночестве.
– Что ж, если ты так решил.., – драматург раскрыл объятия, и актер прижался к брату. – Я в любом случае поддержу тебя.
– Спасибо, – прошептал артист.
Младший омега отстранился и улыбнулся.
– Но, честно говоря, я пришел к тебе не за этим, – признался он. – Меня интересует, почему ты так круто поменял своё мнение насчет нас с Чунмёном?
– Потому, что я понял, что любовь – это главное в жизни, – проговорил старший брат, потрепав Исина по волосам. – Неважно, сколько лет между вами; наплевать, что всё это время ты был для него дядей; самое главное – это то, что вы искренне любите друг друга.
– Спасибо тебе, Крис, – улыбаясь, сказал драматург. – Ты не представляешь себе, насколько я люблю Чунмёна. И я обещаю тебе, что сделаю всё от меня зависящее, чтобы он был счастлив.
– Я верю тебе, братишка, – ответил актер. – А теперь иди к своему жениху. Вам нужно обсудить детали вашей скорейшей свадьбы!
Исин быстро чмокнул брата в щеку и вышел из комнаты, что-то напевая себе под нос. Актер проводил брата взглядом, нежно улыбаясь, однако, как только дверь хозяйской спальни закрылась за писателем, улыбка сошла с лица артиста: ему предстояло сделать ещё кое-что перед отъездом.
Крис вышел из спальни и стремительно сбежал вниз по лестнице. Пройдя в прихожую, актер быстро переобулся и, накинув полушубок, вышел из дома.
Он решил взять машину Чунмёна – более быстроходную. Заведя двигатель автомобиля, Крис поехал по знакомому адресу.
***
Кёнсу занимался домашней работой. Темой своего доклада он выбрал «Современное театральное искусство» – то, что было ему ближе всего.
Юноша преклонялся перед актерским талантом; его завораживал сам процесс перевоплощения и выражения эмоций на сцене. Это таинство он и пытался постичь: каким образом у одних это получается без видимых усилий, а у других – нет. И именно талант, а не внешность, и привлек молодого альфу в Крисе. Будущий театральный режиссер стремился понять, как, используя минимум грима, этот гениальный омега ухитрялся отыгрывать самые сложные и разнообразные образы, заставляя их оживать на сцене.
Разумеется, близость с ведущим артистом театра была для Кёнсу неожиданным и несказанным благом. Между ними вспыхнула страсть, яркая, как молния, а век таких эмоций, увы, недолог. Альфа этого пока не знал, строя на красавца-омегу долгосрочные планы, включавшие развод последнего.
Они не виделись уже три дня, – актер предпочитал соблюдать осторожность, – и студент испытывал настоящую тоску по своему прекрасному любовнику, пытаясь хоть как-то убить время.
Резкий звук дверного звонка стал для молодого человека неожиданным. Открыв дверь и с видимой радостью впустив в квартиру того, о ком он думал день и ночь, Кёнсу улыбнулся.
– Я скучал, – признался он, обнимая омегу. – Почему ты не воспользовался своим ключом?
– Я решил не заставать тебя врасплох, – ответил гость, чуть прикрывая глаза от удовольствия от пребывания в руках этого альфы.
– Мне так не хватало тебя.., – прошептал хозяин дома, отстраняясь и сжимая крупные ладони любовника в своих.
– Мне тоже, моя радость, но я ненадолго, – проговорил Крис, порывисто касаясь губ альфы своими.
– Почему? – насупился студент. – Мы не виделись уже...
– Знаю, Кёнсу, но я и правда не смогу у тебя остаться, – омега извинительно улыбнулся. – У меня рейс через несколько часов.
– Какой ещё рейс? – нахмурился молодой человек.
– В Китай, – ответил омега, расстегивая первую пуговицу полушубка. – Во время моей прошлой течки мы с тобой немного... потеряли контроль, и теперь я ощущаю результат. Мне нужно провести прерывание беременности, а в Корее этого не сделаешь, сам понимаешь, поэтому я еду туда, якобы для встречи с дальними родственниками. Меня не будет полторы недели, и я не мог улететь, не попрощавшись.
– Целых полторы недели.., – протянул альфа, привлекая артиста к себе. – Столько мучительных секунд без тебя...
– Можешь время от времени приходить в мою гримерку, но так, чтобы тебя не заметили, – проговорил Крис, наклоняясь и целуя любовника в губы, зарываясь крупной ладонью ему в волосы. – Я буду безумно скучать по тебе.
Через пару минут омега вышел из квартиры. Обернувшись, он лучезарно улыбнулся Кёнсу.
– Пиши мне, хорошо? – попросил студент, становясь в дверном проёме.
– Обязательно, – пообещал актер. Помахав юноше, он пошел к лифту.
Оказавшись в лифтовой кабине, Крис достал из кармана конверт с надписью «2» и, раскрыв его, положил туда волосок, который сжимал в ладони.
Глава 7.
Лухан менял костюм для персонажа молодого герцога Глостера. По правде говоря, он делал это уже в шестой раз, и вся ситуация начинала по-настоящему раздражать его. Ещё ни разу за все годы своей практики альфа не сталкивался с настолько капризным артистом, который, не проработав в театре и пары месяцев, уже считал себя звездой.
Да, конечно, этот Ким Чонин был хорошим актером; ему был свойственен природный талант. Он хорошо «чувствовал» своего персонажа, прекрасно передавал эмоции, но характер у него был просто ужасным. Этот юноша капризничал из-за всего: ему не нравился ни наряд, ни партнеры по сцене, ни слова роли, ни температура в зале…
Китаец вздохнул и, откусив нитку зубами, внимательно осмотрел получившийся костюм. На его взгляд, первоначальный вариант подходил роли герцога намного лучше, но, по какой-то странной причине, директор театра был всецело на стороне этого бессовестного омеги, и потому художнику по костюмам пришлось подчиниться.
Лухан надел наряд на манекен и начал разглаживать складки отпаривателем.
Да, этот Чонин не чета Крису. Его соотечественник всегда был безукоризненно вежлив и любезен, никогда не забывая похвалить работу костюмера. Альфа улыбнулся. Он был беззаветно влюблен в прекрасного актера уже много лет, и потому сам не женился, хотя возможности у него были. Но Лухан не смог заставить себя связать свою жизнь с нелюбимым омегой, продолжая издали восхищаться недоступным красавцем. Он и помыслить не мог о том, чтобы признаться в своих чувствах; он бы никогда не посмел разрушить семью Криса. Поэтому альфа и оставался верным поклонником и воздыхателем ведущего артиста, лишь мечтающим о совместной с ним жизни и знающим о том, что мечтаниям этим не суждено сбыться.
– Ну что там с костюмом? – раздалось от двери.
Лухан раздраженно цокнул языком и обернулся.
В проеме стоял Чонин, скрестив руки на груди и нетерпеливо притоптывая ногой. Взгляд его бархатных карих глаз сейчас был ледяным и резким, а четко очерченный рот недовольно кривился.
– И вам здравствуйте, – откликнулся китаец, возвращаясь к своему занятию. – Как видите, я над этим работаю.
Юноша подошел к манекену и улыбнулся.
– Вот теперь он мне нравится, – сказал он, проводя рукой по одной из боковых складок плаща.
– Какая несказанная удача, – иронично вставил Лухан.
Омега, не обратив внимания на эту шпильку, продолжал критично осматривать ткань.
– Крис взял отпуск и поехал в Китай, – проговорил он. – Родню какую-то навестить. Как будто это обязательно было делать сейчас, прямо перед премьерой!
Костюмер промычал что-то невнятное, опустившись на колени и пропаривая стрелки на брюках.
– Поэтому его роль отдали мне, – удовлетворенно закончил омега.
– Временно, – скорректировал его китаец.
– Да бросьте, – фыркнул Чонин. – Вы же сами понимаете, что этому Крису лет через десять будет пора на пенсию! Все главные роли станут моими, и меня произведут в ведущие актеры. Всё, что есть у этой дутой звезды, я заберу себе.
– Ага, удачи, – хмыкнул Лухан. – А теперь, будьте добры, покиньте костюмерную. Некоторые пытаются тут работать.
Презрительно махнув рукой, смуглый омега быстро вышел из комнаты, нарочно хлопнув дверью.
– Выскочка, – пробормотал вполголоса альфа, выключая отпариватель и вставая с колен.
Он поправил на манекене плащ и отошел на два шага назад. Результат был неплохим, но первоначальную идею Лухана зарубили на корню.
Крис бы никогда не поступил так. Великий актер всегда хвалил его, любезно улыбаясь и глядя прямо в душу своими неповторимыми кофейными глазами.
Китаец прикрыл глаза и улыбнулся, предавшись воспоминаниям. Крис пришел в театр через полгода после того, как там начал работать Лухан. Они познакомились в тот самый первый рабочий день молодого актера, когда последний зашел в подсобное помещение, чтобы познакомиться.
Крису тогда был двадцать один год, Лухану – двадцать лет.
С тех пор прошла четверть века, но чувство, зародившееся в груди молодого альфы в тот самый момент, когда он впервые увидел неповторимую улыбку высокого красавца, не потускнело со временем. Костюмер всё так же был готов, если потребуется, умереть за своего любимого, пусть даже последний и не догадывался о его чувствах.
Разумеется, Лухан знал о романе актера с Кёнсу, обучавшимся на театрального режиссера вместе с Чунмёном и часто наведывавшимся в гримерную к его соотечественнику. Китаец ненавидел юношу-альфу, посмевшего покуситься на нечто священное; костюмер был целиком и полностью уверен, что этот молодой человек являлся коварнейшим соблазнителем. И недомогание Криса Лухан заметил даже раньше самого омеги, обратив внимание на необычную бледность его прекрасного лица. Причина «болезни» также недолго оставалась загадкой для художника по костюмам, но он ревностно берег тайну своего божества, молясь в душе о его здоровье.
Китаец ещё раз придирчиво осмотрел наряд. Вроде, с технической точки зрения всё было безупречно, но к персонажу этот костюм не подходил ни капли. Лухан махнул рукой и, сев за верстак, расположенный в глубине помещения, принялся за новый проект.
***
Гримерная №3, предназначенная для актеров второго плана, больше всего напоминала беспокойный улей. Художники по макияжу, стилисты, помощники, актеры – все носились по довольно тесному помещению, каким-то образом ухитряясь не поубивать друг друга.
Сехун и Тао, устроившиеся в уголке, что-то вполголоса обсуждали, не боясь быть услышанными: никто всё равно не обращал на них никакого внимания.
– Это буду я, у меня со здоровьем лучше, – тихо проговорил китаец, нежно поглаживая ладонь собеседника.
– Но разговаривать с ним пойдем вместе, – настойчиво ответил второй омега, перехватывая руку любимого и поднося её к губам. – Ты уверен?
– Абсолютно, – кивнул Тао. – Это нужно сделать, не откладывая.
– Первый состав! – раздался резкий голос помощника режиссера. – Выход – через пятнадцать минут!
– После спектакля, – сказал Сехун, вставая с места.
– Хорошо, – согласился китаец, следуя за ним.
Чонин, шедший во главе труппы актёров, внезапно резко остановился, отчего Тао чуть не впечатался ему в спину.
– Эй, в чем дело? – недовольно проговорил китаец.
– Я кое-что забыл, – бросил омега в костюме герцога Глостера. – Идите, я скоро подойду.
– Тоже мне, – фыркнул Сехун. – Пошли.
И первый состав артистов продолжил свой путь в закулисное помещение.
Дождавшись, пока последний из группы не скроется из виду, Чонин быстро прошмыгнул в гримерную №1 – комнату, закрепленную за Крисом. Дверь оказалась незапертой, а внутри, перед зеркалом, сидел невысокий юноша-альфа, поглаживая двумя пальцами стоявшую на трельяже фотографию актера в образе Ганимеда.
Омега хищно улыбнулся, сделал шаг вперед и громко откашлялся.
***
Исин, поставив последнюю точку, торжествующе рассмеялся.
– Могу я узнать причину твоего восторга? – раздалось от двери.
Драматург обернулся ко входу в комнату, и лицо его озарилось лучезарной улыбкой.
– Я закончил пьесу, – ответил он, подходя к любимому. – Наконец-то.
– А я-то думал, что это ты с ней так долго возился, – Чунмён нежно обнял китайца, прижав его к себе.
– Вдохновения не было, – ответил писатель, кладя подбородок на плечо альфе. – А пару дней назад оно вдруг резко нахлынуло на меня, и я принялся творить. Скоро понесу её Чондэ, он ждет уже месяц.
– Успеется, – убежденно проговорил юноша, увлекая омегу за собой вглубь комнаты. – Давай сначала обсудим детали нашей предстоящей свадьбы.
– А не рановато ли тебе жениться, Мённи? – хитровато прищурился Исин.
– Ты хочешь ещё раз это услышать, так? – альфа сел на кровать; китаец последовал его примеру. – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стал моим как можно скорее.
– Ты прав, – промурлыкал омега, ластясь к любимому. – Нам лучше поспешить, ведь кто знает, сколько времени я буду оставаться в репродуктивном возрасте.
– Перестань! – Чунмён легонько прикусил ухо Исина. – Скорее бы уже жениться на тебе... Если я так чувствую себя сейчас, кто знает, что произойдет во время твоей течки...
Драматург вздрогнул и, покраснев, слегка отстранился.
– Мённи.., – начал он, не глядя на жениха. – Мне немного стыдно тебе об этом говорить... Боже, ты, наверное, подумаешь, что я с ума сошел, или что-то в этом роде...
– Что случилось? – студент придвинулся ближе и накрыл ладонь омеги своей. – Ты можешь поделиться со мной всем, чем угодно.
– Видишь ли, – покусывая губу, неуверенно выдал писатель. – Дело в том, что у меня никогда раньше не было альфы.
Юноша сначала в изумлении приоткрыл рот, а потом, запрокинув голову, расхохотался.
– Исин, у меня тоже есть одна страшная тайна, – проговорил он, вытирая выступившие на глазах слёзы. – У меня ещё никогда не было омеги. Но, уверяю тебя, я хорошо изучил матчасть, и, когда мы с тобой сольёмся в безумном экстазе в нашу первую брачную ночь, проколов не будет. Клянусь своей коллекцией порно.
– Ты издеваешься надо мной, – чуть укоризненно заметил Исин, всё же улыбнувшись словам студента.
– И в мыслях не было, – молодой человек погладил омегу по щеке, обводя пальцем контур ямочки. – Это чистая правда, так что будь со мной нежен.
После этих слов драматург, не выдержав, прыснул. К нему присоединился и его жених, и они оба хохотали от души, сидя рядом.
И никто во всем мире не был счастливее их.
***
Молодой альфа вздрогнул и обернулся.
– Прошу прощения? – проговорил он, приподнимая брови. – Что вы здесь делаете?
– Я хотел бы спросить у вас то же самое, – Чонин подошел к незнакомцу почти вплотную. – Насколько мне известно, вы не работаете в театре.
– Я учусь на театрального режиссера, – признался юноша, вставая со стула. – Крис позволил мне прийти сюда, чтобы набраться опыта.
– Вот как, – прищелкнул языком омега. – И какого же опыта вы набираетесь, сидя в его гримерной?
– Я просто.., – альфа замолчал и прикусил губу, не в силах сообразить, что ответить. Этот юноша с острым язычком явно умудрился поставить его в тупик.
– Мне нравятся талантливые актеры, – выдавил, наконец, Кёнсу.
– Значит, ты по адресу, – уверенно проговорил артист, без разрешения переходя на «ты». Он схватил студента за руку и повлек за собой. Тот пошел за омегой, от шока будучи не в силах сопротивляться.
Чонин привел его в закулисное помещение, заполненное актерами. Альфа в шоке огляделся. Омега, как ни в чем не бывало, продолжил:
– Сейчас на сцене будет представлена пьеса, где я играю одну из главных ролей. Смотри внимательно, любитель актеров. Сейчас ты увидишь настоящий талант.
С этими словами он подошел к правой кулисе вместе с небольшой группкой актеров, и, помахав на прощание Кёнсу, вышел на сцену под команду помощника режиссера.
Альфа, помявшись с минуту, а потом поняв, что на него никто не обращает внимания, ибо оставшиеся в этом помещении актеры вовсю репетировали свои роли или совершали последние приготовления к выходу, подошел к кулисе и встал у левой части занавеса так, чтобы его не было видно из зрительного зала. Однако всё, происходящее на сцене, представало перед ним во всей красе с самого близкого расстояния. Смуглый омега играл на надрыве, на эмоциях, не вживаясь в роль, а проживая её. Он наполнял сцену жаром, который был почти физически ощутим.
Кёнсу неосознанно втянул в себя воздух. Этот омега обладал довольно экзотическим ароматом розового дерева, который показался студенту весьма приятным.
А Чонин продолжал играть на сцене, разражаясь слезами, которые показались бы абсолютно искренними любому знатоку человеческих душ. Он прочитал монолог настолько эмоционально, что многие из сидевших в зале промокнули глаза носовыми платками.
Студент судорожно сглотнул. Криса не было уже четыре дня, и не проходило и минуты, чтобы он не думал о роскошном китайце, но этот актер-новичок напрочь отвлек его от мыслей о любовнике. Ведь плоть слаба, а Чонин был довольно привлекательным омегой.
Когда первый акт закончился, актер, смахнув слезы, непосредственно кинулся Кёнсу на шею.
– Ну, как я тебе? – спросил он, обнимая альфу.
– Э-э-э.., – промычал обескураженный юноша. – Ты очень талантлив.
– Отлично, – улыбнулся омега. – Подробнее о своих впечатлениях расскажешь мне за ужином, хорошо?
– За каким ужином? – не понял студент.
– За тем, на который ты меня пригласишь, – ответил Чонин, упархивая прочь.
Альфа посмотрел омеге вслед, а потом улыбнулся. Интересный тип этот парень, будет нелишним пообщаться с ним, узнать получше его взгляд на современное искусство...
***
Чондэ быстро заполнял документы, тихо бормоча себе под нос. Крис уехал три дня назад, и альфа безумно волновался за мужа. Раньше они никогда не расставались дольше, чем на несколько часов, потому отсутствие супруга беспокоило его. Но его благоверный настоял на том, что он хочет пройти через аборт один, и импресарио не посмел настаивать на обратном.
Но без Криса дом будто опустел. Казалось, что из всех, кто здесь жил, вынули частичку души...
От грустных мыслей Чондэ отвлек довольно громкий стук в дверь.
– Войдите! – разрешил театральный агент.
Дверь приоткрылась, и в кабинет прошел Исин, держа под мышкой пачку листов, исписанных от руки с обеих сторон.
– Я закончил пьесу, – объявил альфе шурин, кладя рукопись на стол. – Это – недостающие два акта.
– Спасибо большое, – улыбнулся импресарио. – Я немедленно приступлю к прочтению и подбору актеров, хотя насчет одной роли я уже уверен. Ведущего персонажа сыграет Чонин.
– Что?! – удивился драматург. – Но... Разве не Крис всегда получает главные роли?
– Исин, – Чондэ устало потер виски. – Я безумно люблю своего мужа, как и ты, но, пойми, время ведь не стоит на месте. Главному герою девятнадцать лет. Скажи, сможет ли Крис сыграть его?
– Я думаю, да, – уверенно ответил писатель. – С легкостью.
– И всё же, я считаю, что нужно дать шанс начинающему актеру, – возразил театральный агент. – Как дали когда-то самому Крису.
– Я пока не видел этого Чонина в деле, – проговорил китаец, рассеянно глядя на пейзаж, висевший между двумя сосновыми стеллажами, – но очень сомневаюсь, что он когда-нибудь сможет переиграть моего брата в чем бы то ни было.
Писатель развернулся и вышел из кабинета, оставив альфу в одиночестве. Чондэ глубоко вздохнул и, вытащив из верхнего ящика своего стола первый акт, положил листки на рукопись, только что принесенную Исином. Открыв второй лист, где был указан список персонажей, он уверенной рукой написал рядом с именем главного героя: «Чонин».
***
Приемная доктора Цуаня, которого в больнице деликатно именовали «врачом для омег», была, казалось, создана для того, чтобы успокаивать пациентов, находившихся в состоянии стресса: стены нежно-салатового оттенка, мягкая мебель, столики с журналами на любой вкус, репродукции с морскими пейзажами, но один из посетителей, сидевший там, никак не мог прийти в себя, постоянно потирая руки и закусывая губы. Омега переводил беспокойный взгляд с одного предмета мебели на другой и поверхностно дышал.
Когда из кабинета вышел очередной посетитель, на световое табло вывели номер следующего пациента, и медбрат-бета с профессионально-холодной улыбкой на лице громко объявил его на весь зал, беспокойный омега вскочил на ноги и, передав медицинскому работнику картонный талончик со своим номерком, быстро прошел через дверь, на которой гордо сияла табличка: «Доктор Цуань».
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |