браконьерничают, только вот погодку выбрали неподходящую. Однако суденышко
медленно дрейфовало, качаясь на волнах или шло малой скоростью к Соленой
Бухте, без огней и опознавательных знаков и через полчаса исчезло - то ли
повернуло вдоль берега, то ли причалило и пропало в тени от гор. В доме
было так тихо, что сквозь шум прибоя из-за двери доносилось похрапывание
бойца-охранника. И вроде бы даже слышно, как падают яблоки и сонливо гудят
осы на гниющем винограднике.
Неожиданно у времянки, на которой сидел часовой, послышался стук
ботинок по железу, затем легкий шлепок, будто ударили мокрой тряпкой -
похоже на выстрел, но приглушенный шумом моря. В тот же миг от ворот
побежал другой боец, миновал беседку, упал на свежую кучу земли и вроде бы
изготовился стрелять, но больше не шевелился. Спустя минуту, по саду
побежали призрачные тени, и бесплотные, рассыпались повсюду, растворились
в сумраке деревьев, но вот со скрипом и почти одновременно раскрылись
двери времянок и сразу же зашлепало густо, раздался сдавленный крик, хрип
- Мавр обвис на решетке, стараясь что-либо разглядеть, однако от
напряжения начало казаться, что шевелится и мельтешит весь сад.
Он отвернулся, проморгался и, когда снова выглянул, отчетливо увидел
вооруженного человека, перебегающего от виноградника к крыльцу дома, за
ним сквозанул другой, и через несколько секунд дверь затрещала. И только
сейчас Мавру пришла мысль, что Курбатов все-таки дозвонился, и это
налетели "руховцы" мстить проклятым москалям...
В следующее мгновение мысль об украинских националистах отлетела -
слишком круто было для них.
С чердачной лестницы ударила длинная и оглушительная очередь -
наконец-то проснулся охранник. Один из нападавших кубарем слетел с
высокого крыльца и остался лежать комком у шурфа, а второй отскочил, и по
двери будто застучали молотком - выстрелов не слыхать! Со всех углов сада
к дому устремились люди, пожалуй, до десятка, побарабанили по двери и
ворвались внутрь. Еще несколько раз шлепнуло, и все стихло.
Мавр толкнул дверь - лом был на месте. Внизу послышался
требовательный приглушенный голос:
- Ищите. Обыскать весь дом! Он здесь. Шорох шагов разлетелся по всем
углам и скоро оказался на лестнице.
- Дверь приперта ломом! - сообщил кто-то.
- Открывай!
В тот же момент в дверной проем пахнуло порохом, Мавр включил свет.
На пороге стоял человек в камуфляже и черной маске, в руке наготове
пистолет-пулемет с набалдашником глушителя. Яркий свет ослепил его, вояка
заслонился рукой, сделал шаг назад, выискивая стволом цель, и дал бы
очередь наугад, в пустоту, но из-за его спины в комнату заскочил еще один,
с открытым лицом и в форме капитана морской пехоты.
- Пронский? - спросил и одновременно удостоверился он. - Мы
опасались, вас ликвидируют, - и тут же поднес рацию к рту:
- Объект найден, цел и невредим.
Мавр сел на истерзанную кровать, покачался на оставшихся пружинах.
- Ну и что скажешь, капитан?
- Все в порядке, товарищ генерал, вы в безопасности, - отрапортовал
он и заметил наручники. - Сейчас снимем!
- А вы-то чьи, хлопцы? Кто подрядил?
- Не волнуйтесь, свои, - он взял Мавра под руку. - Нам нужно на
катер, Александр Романович.
Во дворе бойцы в масках стаскивали трупы к калитке в сторону моря, а
оттуда другая группа грузила их на катер, который волнами все ближе и
ближе прибивало к берегу, вытаскивая на отмель. Потому эти морячки в
камуфляже спешили, однако воевать у них получалось куда лучше, чем
заниматься погрузочными работами. Привязанный к борту трап мотало по
сторонам и с него падали то эти неумелые работяги, то несомые ими тела.
Ключ от наручников найти не удалось, хотя у покойных спецназовцев
вывернули все карманы, пришлось идти в кузницу, пробираться вдоль стенки -
посередине огромная яма - и разрубать зубилом. И во время этой авральной
работы, когда втащили на борт почти все трупы и зачем-то железо от кузни,
во двор заскочили те двое, посланные искать Курбатова. Ситуацию оценили
мгновенно, и вроде бы сразу подняли руки, чем на секунду сбили с толку, и
вдруг открыли беспорядочный огонь, пятясь назад.
Капитан хотел столкнуть Мавра на землю, но не осилил и, мужественно
заслонив собой, закричал: огонь! Его бойцы в масках вроде бы и не
стреляли, лишь посуетились в темноте, но оба спецназовца повалились у
ворот друг на друга, а сквозь пулевые пробоины в железе засветились окна
проснувшихся соседей напротив.
В сопровождении капитана Мавр поднялся на борт по трапу, осклизлому
от крови. Катер тотчас начал давать задний ход, сползая с мели, мотался,
как бык на веревке, отчего бросало на стены, и ладно, сухопутный генерал
едва успевал хвататься за поручни, но бравый моряк отчего-то потерял
устойчивость и чуть не выпал за борт. И его команда кое-как держалась на
ногах, одни свежие, не окостеневшие трупы, выложенные на корме в ряд,
лежали спокойно и лишь помахивали руками.
Когда спустились в каюту под рубкой, старый, похожий на пограничный,
катер наконец отодрался от дна и, болтаясь на волнах, затрясся и
заскрипел, но в его недрах обстановка была вполне приличная. Навстречу
Мавру из мягкого кресла поднялся Козенец в мокром морском плаще, раскинул
руки, но не обнял, а лишь похлопал по плечам.
- Рад видеть вас! Теперь все обошлось! Прошу, Александр Романович,
располагайтесь, вы в полной безопасности. Да вас ведь боевыми операциями и
передрягами не удивишь!
Капитан козырнул и тотчас ушел.
Не снимая пальто, Мавр сел на мягкую ручку кресла и расставил мокрые
выше колен ноги: к катеру шли вброд.
- Ничего, сейчас принесут сухую одежду, - успокоил Козенец. - Ужин и
что-нибудь крепкое. Вы как выносите качку?
- Ты же вроде писал мемуары? - спросил Мавр.
Тот развел руками.
- По личному распоряжению премьера!.. Он был взбешен, когда вы
позвонили и сообщили о нападении. О, вы никогда не видели, что это значит!
- И хорошо, что не видел... Куда мы идем?
- В трех часах хода отсюда стоит десантный корабль. Ссадим морскую
пехоту и уйдем в Ялту, там ждет вертолет.
Мавр сильно сомневался, что эта команда бойцов каким-то образом
принадлежит к силам ВМФ, но промолчал. Какой-то гражданский с красным,
обветренным лицом постового милиционера принес одежду, сообщил, что ужин
подадут через пять минут, и скрылся. Катер прыгал по волнам и иногда с
грохотом стучался днищем о воду, отчего в каюте все подпрыгивало, а пустые
кресла на колесиках разъезжали по полу. Едва Мавр успел переодеться, как в
дверь постучали и вошел капитан, но уже в гражданском костюме, что-то
прошептал Козенцу и удалился.
- Есть еще один неприятный момент, - с сожалением сказал Козенец. -
Нужно опознать труп Коперника.
- Иди сам и опознавай, - отмахнулся Мавр. - Я хочу спать.
- Но я никогда не видел его, - признался тот. - Не знаю в лицо.
- Это ты не видел? - Мавр ухмыльнулся. - Не знаешь помощника
президента?
- Дело в том, что Коперник был иностранцем и никогда не приезжал в
Россию.
- Как же он помогал?
- Консультациями при личных встречах, ну и по телефону...
Мавр давно ничему не удивлялся. Он натянул мокрое пальто и пошел на
палубу.
Около двух десятков трупов, освещенных прожектором с рубки, лежали на
корме, предусмотрительно разложенные в ряд, спецназ в рабочей форме и
отдельно - специалисты в гражданском. К каждому было прикручено проволокой
железо, уворованное от кузницы, - согнутые пополам полосы драгоценного
металла, добытого Мавром из развалин старых домов.
Он осмотрел гражданских - Коперника среди них не было. Козенец ходил
следом за Мавром, упрашивал:
- Пожалуйста, еще раз и внимательнее. Сбежать он не мог, Соленую
Бухту и ваш дом оцепили с наступлением сумерек. А очки, возможно,
потерялись.
Мавр узнал бы Коперника в любом виде.
- Его здесь нет.
- А среди этих? - вступил переодетый капитан, указав на мертвый
спецназ. - Не исключено, успел переодеться...
Помощника президента не оказалось и среди вояк. Но зато проходя мимо
их тел, Мавр вдруг увидел майора с разбитым лицом и его живые глаза.
Вусмерть пьяный опер, кажется, проснулся и теперь не понимал, где
находится, железяка килограммов на двадцать была привязана к ногам.
Склонившись к нему, Мавр тронул пальцами сосуд на горле - кровь еще
билась в его теле.
- Он? - заметив его интерес, подскочил Козенец.
- Этот человек жив. - Мавр выпрямился. - Он просто пьян.
- Здесь нет живых, - с сожалением сказал капитан. - Они оказали
вооруженное сопротивление.
Повернул ногой голову майора и сделал контрольный выстрел за ухо.
Его вели по пути, заранее вычерченному твердой и знающей рукой, но
только не в интересах Хортова, а совершенно с другими и понятными целями.
В этом он окончательно убедился в доме доктора Крафта. Получило
подтверждение и то обстоятельство, что законная жена не только причастна к
операции, не только приманка, но играет в ней заметную роль. Когда Андрей
вернулся домой и семейный врач предъявил ему результаты анализов, он
встретил это спокойно: оказывается, русский муж фрау Хортоф страдает
запущенной формой грибкового заболевания половых органов, в России
называемой молочницей, для лечения которой, если идти по консервативному
пути, потребуется не менее месяца. Но если использовать современные
средства, очень дорогие, - но иногда они могут иметь побочные
отрицательные эффекты, в частности, на предстательную железу, - то два-три
дня.
Он все понял и ничего не сказал, пообещав доктору Гагенбеку исправно
выполнять все его предписания и лечиться по старинке.
Дом, купленный для него, оказался настоящим серпентарием, где от
благодетельницы-жены и до дворецкого - все были повязаны ядом заговора. У
Барбары вдруг зажглась юношеская любовь, пока был в Москве, телефон
обрывала, а тут - врачебный осмотр, угрожающий диагноз и ее странное
исчезновение. Вернувшись ночью из Зальцгиттера, он обнаружил, что Барбары
нет, она с тех пор так больше и не появлялась, уже приезжали из офиса, не
веря, что ее нет.
Этот "историк" и послал Хортова дальше, не исключено, что в последнюю
инстанцию, к человеку, который управляет всем заговором, - к Альберту
Кругу. И тут же, не дожидаясь просьбы, весьма услужливо позвонил этому
Кругу и договорился о встрече на воскресенье. Мало того, будто бы
малознакомый ему Круг сразу же согласился встретиться с русским
журналистом и пригласил его провести выходной у него на вилле, у самого
берега Балтийского моря.
То есть Хортова уже не вели - толкали вперед!
Получив заключение врача, Хортов выслушал рекомендации и совершенно
спонтанно заявил ему, что уезжает в Россию, поскольку буквально оглушен
своим заболеванием.
Вечером Барбара не появилась...
На следующий день утром, когда озабоченные Шнайдеры и врач явились на
работу, он попросил Гагенбека написать письменное медицинское заключение.
Этот добродушный, спокойный и вальяжный немец слегка напрягся.
- Зачем это вам, господин Хортов?
- Предъявлю своим докторам в России! Буквально перед отъездом был в
платной клинике и получил отрицательный результат в отношении венерических
заболеваний. Дерут большие деньги, но результат - нуль!
- О да, в России очень слабая медицина, - почему-то залепетал
Гагенбек. - Я вылечу вас, господин Хортов! Болезнь исчезнет бесследно!
- Благодарю, Адольф. Но я хотел бы иметь ваше заключение.
- Но нет фрау Барбары!
- Причем здесь моя жена? Это вы или она поставила диагноз?
- Я весьма озабочен ее отсутствием...
- Возможно, Барбара уехала в Грецию, - предположил Андрей. - Разве в
ее отсутствие вы не можете написать заключение? Мне нужно вернуть свои
деньги в России!
- Вы хотите отвезти мое заключение в Россию? - обнадежился он.
- Разумеется!
Должно быть, семейный врач был не посвящен в дела и выполнял личное
поручение своей хозяйки.
- Пожалуйста, я напишу, - не сразу согласился он. - Но вынужден буду
сказать фрау Хортов.
- Ради бога!
Получив официальную врачебную бумагу, Андрей демонстративно отнес ее
и спрятал в чемодан, но едва Гагенбек отбыл (он прописал процедуры три
раза в день), достал заключение и поехал в город. Там он довольно скоро
разыскал частную клинику и попросил сделать те же самые экспресс-анализы.
Побродив два часа по Берлину, он получил ответ, что совершенно здоров и,
предъявив паспорт, попросил выписать официальное заключение.
Домой он вернулся к обеду, дождался Гагенбека и в процедурной комнате
положил перед ним две копии полученных бумаг.
- Да, я поступил вероломно, - признался Хортов. - Но речь идет о
преступлении.
Семейный врач пучил глаза, глядя на бумажки, и молчал.
- По вашим законам за такие вещи вы лишитесь не только работы, но и
лицензии на частную практику до скончания своих дней, плюс к этому -
огромный денежный штраф или даже срок. Вы понимаете, о чем я говорю?
Мясистое, добродушное лицо доктора налилось кровью, но не от злобы,
должно быть, в нем возобладало чувство стыда. В следующую секунду Хортов
понял - он испугался.
- Да, понимаю... И прошу прощения, господин Хортов.
- Прощения мало, не так ли? Если хотите, чтобы я не подал в суд, вам
следует рассказать, кто, когда и зачем склонил вас совершить это
преступление.
- Поверьте, я не хотел этого делать! Я понимал... Но ваша жена, фрау
Барбара...
- Заплатила хорошие деньги?
- И не только... Она сделала очень много для моей семьи. Не мог
отказать...
- С какой целью?
- Я не могу знать, господин Хортов.
- Это не разговор! Выбор у вас небольшой, Гагенбек. Я вас не пожалею.
- Могу лишь догадываться... Она не хотела... иметь с вами сексуальных
отношений, - доктор покраснел еще пуще. - Федеральные законы стоят на
защите чести женщины... Но это мои догадки, господин Хортов!
- Ничего, вы очень догадливый, Адольф. То есть если бы я, зная о
заболевании, изнасиловал собственную жену, то угодил бы за решетку?
- Вероятно, да...
- Почему фрау Барбара решила упечь меня в немецкую тюрьму?
- Я этого не знаю! Возможно, вы сами предполагаете что-то... Я
подумал... Невероятная мысль. Но другого ответа не нашел. Должно быть,
таким образом фрау Барбара решила оставить вас в Германии. Вы бы
образумились в тюрьме и стали жить в ее доме.
- Действительно, мысль невероятная, - усмехнулся Хортов. - На что вы
рассчитывали, Гагенбек? Приедет глупый русский муж фрау и все примет за
чистую монету? Она предупредила вас, что я работал в спецслужбе наших
войск в Восточной Германии?
- Нет, - встрепенулся доктор. - Я не знал... Фрау Барбара сказала, мы
управимся в три дня и вы не успеете нам воспрепятствовать.
- Кто может знать подробности? Ну? Кто чаще всего приезжал в этот
дом? Или наоборот, к кому ездила моя жена? С кем вела разговоры обо мне?
Как и кто вас уговорил пойти на это преступление? Ну не сама же Барбара?
Доктор устал от допроса и от страха и, кажется, скисал. Или выбрал
такую защиту.
- Я бываю здесь два-три раза в неделю... И не могу знать... Фрау
Шнайдер знает много больше, она наблюдательная и имеет хороший слух. Я
проверял...
- К сожалению, фрау Шнайдер еще не пыталась меня отравить и не
находится в моих руках. Я не могу спросить у нее, как у вас... Итак,
Гагенбек, свою судьбу предлагаю решить вам. С кем моя жена говорила обо
мне? Кто конкретно склонил вас найти у меня заболевание?
- Все получилось спонтанно... Поверьте, я не имел ничего против вас!
- семейного доктора мучила жажда. - В конце прошлого месяца приезжал
господин Альберт Круг, ваш коллега. Он редактор газеты, я часто вижу его
по третьему каналу... Что-то требовал от фрау Барбары и называл ваше
имя... Разговор был проблемный... Он открывал бутылку вина и повредил
руку, прислуги в доме не было.
- В честь чего она поила редактора вином? Он что, такой желанный и
важный гость?
- Я не знаю, до того случая не видел господина Круга в доме...
- Продолжайте!
- Пока я делал перевязку, слышал... Ваша жена сказала, что у
господина редактора неверное представление о России и русских, и что она
не поедет туда делать глупости.
- И все?
- Нет... Потом господин Круг предложил мне хорошую сумму. За то,
чтобы я сделал ложное заключение.
- Сколько? Назовите цифру.
- Двенадцать тысяч марок... Это стоимость хорошего нового автомобиля.
Я не мог не согласиться...
- Деньги успели получить?
- Пока лишь половину...
- А вы что, не понимали, как легко можно поймать вас на лжи?
- Фрау Барбара сказала, все пройдет в три дня, вы не успеете...
Хортов резко и жестко схватил семейного врача за халат, встряхнул,
так, что у того хрустнула шея.
- Адольф! Нужно спасать свою шкуру! Зачем моей жене надо было
спрятать меня за решетку?
- Это не она!.. - он стал ватным и мешковатым. - Я полагаю...
Господин Круг и его газета... Должны были начать кампанию по освобождению
русского журналиста...
- Что еще? Нужно вспоминать очень быстро!
- Если не получится у фрау Барбары, то господин Круг устроит
автомобильное столкновение на дороге, с большим ущербом, а значит, и
арестом...
- А еще какие варианты были?
- Да, я сделал ему перевязку указательного пальца правой руки и ушел.
- Почему они обсуждали такие вопросы в вашем присутствии? Может, вы
оговариваете мою жену и господина редактора?
- Когда я дал согласие... Перестал им мешать...
- А теперь скажите: откуда в доме появились Шнайдеры?
- Их привез доктор Крафт всего полтора месяца назад. Фрау Хортов
искала кухарку и дворника, но по объявлениям брать не хотела, а только по
рекомендациям...
- На сегодня хватит, - оборвал Андрей и положил перед ним несколько
медицинских бланков. - Теперь вам предстоит написать все, что рассказали.
Подробно и в деталях. Если что вспомните, можно добавить.
- Господин Хортов! Но это будет письменное свидетельство!
- Разумеется, Гагенбек. А как вы хотели? Я полагаю, избавление от
судебного разбирательства, работа и лицензия стоят гораздо больше.
После того как выжатый и сморщенный от разочарования Гагенбек покинул
усадьбу, Хортов пошел в гараж за машиной. Тут же в бокс заглянул дворецкий
и спросил, не нужна ли помощь.
- Послушайте, Шнайдер. - Андрей с помощью пульта открыл двери. - Вы
хорошо изучили психологию русских, пока воевали и были в плену?
- О да! - весело воскликнул старик. - И вижу, что вы сейчас чем-то
весьма недовольны!
- Нет, я просто зол! Очень зол! Я страдаю от сексуальной
неудовлетворенности. А жена куда-то уехала!
- Это очень плохое состояние! Я помню... Но вы позавчера были в
публичных домах!
- Нет, Готфрид, вы плохо изучили Россию. Послужите моим шофером.
Садитесь в машину! По дороге я вам кое-что объясню.
- У меня очень много работы на усадьбе, господин Хортов, - вдруг
начал изворачиваться садовник. - Осень, и нужно собирать фрукты...
Схватив корзину, тотчас удалился под яблони.
Это значило, что Гагенбек ничего не придумывал: сегодня ему устроят
аварию на дороге с большим ущербом или даже ранением, чтобы уж наверняка
лишить свободы.
Хортов не стал настаивать и, выбирая машину, думал только о
безопасности. Представительский "форд" вызывал сомнения своей
напыщенностью и блеском, поэтому выбрал самый надежный автомобиль -
"вольво", повернул ключ зажигания, но стартер не заработал.
- Шнайдер! - крикнул он с раздражением. - Почему вы не следите за
техническим состоянием машин? Я не могу запустить двигатель!
- Извините, господин Хортов, - старик заспешил к гаражу. - Если вы
говорите о "вольво", то там неисправна электрическая проводка. Требуется
квалифицированный ремонт в мастерской. Почему бы вам не поехать на "форде"?
Похоже, исполнителю автокатастрофы уже сообщили номер и марку
автомобиля, на котором поедет "клиент". И сделал это Шнайдер. И если
сейчас взять другую машину, то он побежит звонить и предупреждать...
- Я вас уволю, - пробурчал Хортов, усаживаясь в "пежо". - Если
подобное повторится...
- Сегодня же отгоню машину в ремонт! - заверил дворецкий, торопясь
поспеть к воротам.
Андрей вырулил на улицу: подмывало рискнуть и отправиться в редакцию
на этой машине, чтобы проверить свои выводы, но, пересилив себя, он
отъехал километр от дома, загнал машину на стоянку и, не искушая судьбу,
отправился на такси.
Альберт Круг проводил совещание, и пришлось подождать в приемной, где
сидела женщина, очень похожая на Аду Михайловну. Узнав, что он русский
журналист, мгновенно сделалась любезной, предложила чашечку кофе с
орешками и свежий номер газеты. Но зато ее шеф был обескуражен, когда
Хортов вошел в кабинет и представился. Редактор сразу Андрею не
понравился: толстая задница, узкие плечи - эдакий поплавок. Даже лицо
пробкового цвета.
К встрече он не готовился, Андрей это понял сразу.
Грех, было не воспользоваться таким моментом.
- Господин редактор вам известно, что я в свое время служил в особом
отделе Западной группы войск. То есть в Комитете государственной
безопасности.
- Наслышан...
- Так вот, должен заметить, вы поступили весьма легкомысленно, когда
вступили в сговор с моей женой и господином Гагенбеком. Не нужно ничего
отрицать! - Хортов положил перед ним копии медзаключений и чистосердечное
признание семейного врача. - Читайте! Вам это будет интересно.
Круг влип в бумажки, и его лицо закаменело - живо и судорожно
двигались только глаза. Но когда Круг дочитывал последние строчки
покаянного письма Гагенбека, остановились и глаза.
- Автодорожное происшествие планировалось сегодня, но не состоялось,
- сказал Хортов. - Мне осталось совсем немного: обратиться в суд и к вашим
конкурентам. Надеюсь, они с великим удовольствием возьмутся публиковать
мои материалы. Вместе с факсимиле этих документов. Это же вы склонили мою
жену войти в преступное сообщество? Вы подвигли ее и Гагенбека к
совершению преступления.
- Вы шантажист, господин Хортов, - редактор начал приходить в себя.
- Извините, Круг, я вынужден собирать компромат. Я оказался здесь
один, вас же - целая организация. Защищать себя - мое право. Мне известно,
что вас интересует, но у вас была возможность, не мудрствуя лукаво,
обратиться ко мне напрямую. Или вы считаете, лишенный свободы иностранец
всегда бывает сговорчивее? Если еще обещать ему похлопотать или внести
залог, защитить его через вашу газету.
- Я не мог обратиться к вам напрямую, - проговорил Круг. - Вся эта...
история - не моя инициатива.
- Мне и хотелось бы узнать, чья.
- Вы знаете, совсем свободной прессы не бывает, - он не поднимал
глаз, - Приходится добывать деньги, искать спонсоров... И выполнять их
волю.
- Но вы весьма активно действовали! Не похоже, чтобы из-под палки...
Вам обещали долю, если вы приложите определенные усилия по поиску
Веймарских ценных бумаг. Не правда ли?
- Газета должна жить... А Веймарские акции принадлежат Германии.
- Это мы еще разберемся, кому они принадлежат. - Хортов сел к Кругу
на стол и резким движением сбросил ровную стопку папок - веер бумаги
застелил паркетный пол. - Кто он, этот ваш спонсор? Придется отвечать,
господин редактор.
- Наш коллега, из бывшей Восточной Германии.
- Журналист?
- Да, он много пишет... И одновременно является совладельцем
нескольких газет и телеканала.
- Откуда у него такие деньги?
- Возможно, наследство... Он аристократ, барон.
- Ваша газета содержится на его средства? Круг повертел глазами,
будто искал поддержки.
- Сорок процентов он выкупил. Мы были на грани краха... А тут деньги
и заманчивое предложение.
- Надеюсь, имя его известно?
Редактор тупо и молча шевельнул узкими плечиками, отчего крупная
волна все-таки докатилась до толстого зада. Едва оперившись, "новые
русские" не зря кинулись "бомбить" Запад. Ослабленный, выхолощенный дух
Германии после Третьего рейха, что в восточной, что в западной ее части,
был один и тот же, и послевоенное, затурканное всем миром, но выросшее в
лоне закона, тишины и благодати поколение было настолько внушаемым и
бесхребетным, с таким чувством вины, что чуть ли не голыми руками бери.
Этот начал заикаться.
- Его... Его имя Томас фон Вальдберг. Барон фон Вальдберг.
***
После встречи с Кругом, на обратном пути Хортов вспоминал Сыромятнова
- старца Гедеона, который когда-то не выполнил приказа и отпустил Томаса
фон Вальдберга. Этот бывший гитлерюгенд был единственным из немцев, кто
знал о судьбе пакета Третьего рейха, и скорее, именно он или через него
начался его розыск в России, и через него произошла утечка информации о
местонахождении Веймарских акций, притянувшая к себе внимание и аппетиты
самых разных спецслужб, политиков и правительств.
Будь у него в ту минуту адрес барона, поехал бы к нему тотчас же,
однако место его обитания Альберт Круг или не выдал, или в самом деле не
знал, что было вероятнее всего, поскольку редактор выполнял задачу
довольно узкую: после хлопот его газеты по вызволению русского журналиста
из немецкой каталажки войти к нему в доверие и подружиться. Примерно
столько же знала Барбара - все знал только один барон.
Чтобы привести в порядок мысли и чувства, Андрей пошел пешком, и
вроде бы не забывал об ориентации в незнакомой части города, поглядывал по
сторонам, когда поворачивал, однако внезапно обнаружил, что заблудился, и
почему-то заволновался. А еще через минуту поймал себя на том, что
начинает метаться и едва удерживается от желания бежать. Стараясь
вырваться из этого неприятного состояния, он напустил на себя вальяжность,
купил бутылку пива и, выпятив несуществующий живот, влился в цепочку
прохожих, но взгляд все еще бегал по сторонам, выискивая путь.
И тут шедший за спиной человек догнал его, заглянул в лицо
- Вам нужна помощь, господин Хортов?
Эта услужливость сразу же привела в чувство: по крайней мере, еще
трое молодых людей держали его под наблюдением и двигались по бокам и
впереди, а вдоль тротуара со скоростью пешеходов катила синяя "ауди".
- Благодарю, - бросил Андрей, не повернув головы. - Справлюсь сам.
- Прошу в машину!
Шедший впереди хлопец заслонил дорогу, но в тот же он получил под дых
и стал сгибаться, а добавить ему Хортов не успел - двое повисли на руках,
третий перехватил голову сгибом руки и через несколько секунд его чуть ли
не внесли в "ауди". И здесь, в невероятной тесноте, его еще продолжали
блокировать с двух сторон, а один все пытался провести ментовский болевой
прием - делал "ласточкин хвост", разрывая пальцы. Почти лежа на заднем
сиденье, Андрей изловчился и дал ему ботинком под санки - тот отпустил
руку и завернул матом по-русски, причем, с окающим нижнегородским
диалектом.
- А, свои! - обрадовался Хортов. - Ну, хватит шею-то ломать! Отпусти!
Голову отпустили, но продолжали держать за руки. Машина уже неслась
по улице, отчего-то навстречу общему движению, против шерсти, а человек на
переднем сидении, вероятно, главарь этих захватчиков, озирался на Хортова
и тихо матерился. Второпях он зажал дверцей полу плаща и теперь бесполезно
пытался на ходу открыть ее и освободиться, но замок заклинило намертво.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |