мнт, что былъ очевидцемъ, какъ инд1йск1я вороны кормили двухъ.
или трехъ слйпыхъ подругъ; я самъ слышалъ о подобномъ случаъ съ
домашнимъ ПБТухомъ. Мы можемъ, если угодно, назвать и эти дъйств1я
инстиктивными, но подобные случаи слишкомъ ръдки для развипя какого бы
то ни было спещальнаго инстинкта 3). Я самъ вид'влъ собаку, которая
никогда не проходила мимо своего друга, больной кошки, лежавшей въ
корзинт, безъ того, чтобы слегка не лизнуть ее-върнъйпяй признакъ
добраго чувства со стороны собаки.
Слъдуетъ назвать симпат1ей и то чувство, которое побуждаетъ храбрую
собаку бросаться на всякаго, кто бьетъ ея господина. Я видтлъ, какъ одна
особа дълала видъ, будто бьетъ одну даму, которая держала на колъняхъ
свою очень трусливую маленькую собачку; до тъхъ поръ опытъ никогда
не производился. Маленькое существо тотчасъ соскочило, но когда вообра-
жаемые удары прекратились, то было, право, трогательно видъть, какъ
настойчиво старалась она лизнуть лицо своей госпожи и утишить ее. Брэмъ
разсказываетъ 4), что когда какого-либо пав1ана, бывшаго въ невол'Ь, довили,
чтобы подвергнуть наказашю, друпе старались его защитить. Симпа'пя по-
будила въ вышеописанныхъ случаяхъ пав1ановъ и геноновъ защищать своихъ
молодыхъ товарищей отъ собакъ и орла. Я приведу здъсь лишь одинъ еще
примерь симпатш и героизма, относяпцйся къ маленькой американской
обезьян^. Несколько лйтъ тому назадъ, одинъ изъ сторожей Зоологическаго
сада показалъ мн4 нисколько глубокихъ и трудно излъчимыхъ ранъ н:1
затылк1>, нанесенныхъ ему, когда онъ стоялъ на колъняхъ на полу, однимъ
свиръпымъ пав1аномъ. Маленькая американская обезьяна, бывшая въ большой
дружб'Ь съ этимъ сторожемъ, жила въ томъ же отд-вленш и страшно боя-
лась большого пав1ана. Тъмъ не менйе, какъ только она увидела своего
друга въ опасности, то поспешила на выручку, и своими криками и уку-
сами, до того отвлекла внимаше пав1ана, что человеку удалось спастись,
тогда какъ, по словамъ врача, жизнь его подвергалась большой опасности.
Помимо любви и симнатш, животныя выказываютъ и друпя качества, со-
единенныя съ сощальными инстинктами, который у людей были бы названы
нравственными; я согласенъ съ Агассизомъ 1), что собаки обладаютъ чъмъ-то,
очень похожимъ на СОВБСТЬ.
Собаки обладаютъ некоторою способностью самообладашя: это едвалп
является исключительнымъ слъдств1емъ страха. По словамъ Браубаха2), он'в
воздерживаются отъ кражи пищи въ отсутствш господина. Съ давнихъ поръ
собака признается образцомъ верности и иосдушан1я. Но и слонъ также
очень въренъ своему вожаку или сторожу, и, быть можетъ, считаетъ его
водакомъ стада. Д-ръ Гукеръ сообщаетъ мнъ, что слонъ, на которомъ
онъ однажды ъхалъ въ Индш, увязъ такъ глубоко, что торчалъ въ болотв
до слтдующаго дня, когда его вытащили канатами. При такихъ обстоя-
тельствахъ, слоны хватаютъ хоботами любой предметъ, мертвый или живой
кладутъ себъ подъ кольни и преду преждаютъ этимъ дальнейшее погружен1е
въ грязь. Вожакъ страшно испугался за д-ра Гукера, боясь, что животное
схватить путешественника и раздавить. Но самъ вожакъ, какъ уверяли
д-ра Гукера, не подвергался никакой опасности. Такое самоотвержеше, при
обстоятельствахъ, настолько опасныхъ для тяжелаго животнаго, предстаи-
ляетъ изумительное доказательство благородной преданности 3).
Всъ общежительныя животныя, звщищаюпцяся или нападаюпця ну
враговъ сообща, должны, конечно, до изнъстной степени быть другъ-другу
върными, а животныя, сл'вдующ1я за вожакомъ, должны быть до извъстноп
степени покорными. Когда патны въ Абиссинш 4) грабятъ сады, они мол-
чалико глъдуготъ за вожакомъ; и если неосторожное молодое животное про-
изводить шумъ, оно получаетъ отъ другихъ удары, научаюпце его мол-
чанш и повиновешю. Гальтонъ, имъвш1й превосходный случай наблюдать
полудиюй рогаплй скотъ въ Южной Африкв, говорить5), что животныя
эти не могутъ вытерпеть даже минутнаго отдтлешя отъ стада. Они отли-
чаются крайне рабскими инстинктами, повинуются общей участи и не ищут!,
лучшей доли, ЧБМЪ быть подъ руководствомъ любого быка, достаточни
самонадвяннаго, чтобы принять постъ вожака. Люди, дресссируюай этихъ
животныхъ подъ упряжь, внимательно наблюдаютъ за 'ими, иоторые па-
сутся отдельно и выказываютъ болйе самостоятельный характеръ: этихъ
быковъ и выбираютъ, ставя ихъ передовыми. Гальтонъ добавляетъ, что
ташя животныя ръдки и высоко ценятся; есдибы ихъ много родилось, они
вскор'6 были бы истреблены львами, постоянно высматривающими ТБХЪ бы-
ковъ, которые бродятъ отдельно отъ стада.
Что касается импульса, побуждагощаго нъкоторыхъ животныхъ соби-
раться вмести и помогать друга другу разными способами, мы можемъ
сказать, что во многихъ случаяхъ ихъ побуждаетъ къ этому то же чувство
удовдетворешя или удовольств^я, какое они испытываютъ при выполиенш
другихъ инстинктивныхъ д'вйств1й, или наоборотъ, здъсь дъйствуетъ то же
чувство неудовольств1я, которымъ задерживаются друпя инстинктивныя
д'вйств1я. Мы видимъ это на безчисленныхъ прим'врахъ; особенно порази-
тельный случай представляютъ прюбрътенные инстинкты нашихъ домашнихъ
животныхъ. Такъ, молодая овчарка испытываетъ удовольств1е, загоняя стадо
онецъ и обтгая его кругомъ; но ей не доставило бы удовольств1я растерзать
овцу; молодая гончая (изъ такъ называемыхъ, лисогоновъ, Гох ЬоппД) на-
слаждается, охотясь за лисицей, тогда какъ мнопя друпя породы собакъ,
чему я былъ свид^телемъ, совершенно пренебрегаготъ лисицами. Сильнымъ
должно быть чувство внутренняго удовдетвореюя, возбуждающее?' птицу,
всегда такую дъятельную, день за днемъ насиживать яйца. Перелетныя
птицы чувствуютъ себя чрезвычайно несчастными, если помЫпать ихъ пере-
селен1ю; можетъ быть, он^Ь радуются, отправляясь въ свой долпй путь; но
едва-ли можно повврить, чтобы несчастный ощипанный гусь, описанный
Одюбономъ, отправивпийся, въ надлежащую пору, пъшкомъ въ путь, ко-
торый составляетъ, быть можетъ, болтЬе тысячи миль, могъ испытывать
особое удовольств1е, поступая такимъ образомъ. Юкоторые инстинкты опре-
деляются единственно мучительными чувствами, напр., страхомъ, приводя-
щимъ къ самосохранен]'ю, а въ нъкоторыхъ случаяхъ относящимся къ спе-
щальнямъ врагамъ. Никто, я полагаю, не можетъ анализировать чувство-
вашй удоводьств1я или страдашя. Во многихъ случаяхъ, однако, возможно,
что животное упорно слъдуетъ инстинктамъ просто въ силу наследственности,
безъ стимуловъ удовольств1я или страдашя. Молодой пойнтеръ, впервые почуявш1й
дичь, невидимому, не можетъ удержаться отъ того, чтобы не сделать стойку.
Г)'в.ика въ клъткъ, катающая оръхи, которыхъ не можетъ съесть,-какъ
бы для того, чтобы зарыть ихъ въ землю, едва ли д^лаетъ это ради удо-
вольств1я или страдашя. Ошибочно, поэтому, общее мн'вше, что люди по-
буждаются къ каждому д'вйств1ю испытывашемъ нСкотораго удовольс^тоя
или страдан1я. Хотя можно следовать привычк^" сдъпо и по внутреннему
побужден!", независимо отъ какого-либо удовольств1я или страдашя, испыты-
наемаго въ данный моментъ, однако, если она встрътитъ насильственную
и внезапную задержку, то обыкновеннымъ результатомъ будетъ испытываше
смутнаго чувства неудовольств1я.
Часто предполагали, что животныя сначала, становятся общественными,
а въ вид!" слъдств1я чувствуютъ себя нехорошо, если ихъ разлучить отъ
имъ подобныхъ и, иаоборотъ, хорошо, пока они въ общества; но болъе
вероятно, что сперва развились ташя чувствовашя, такъ что т'Ь животныя,
которымъ выгодно жить въ общества, испытывали побуждеше къ совмт-
стной жизни-такимъ же образомъ, какъ чувство голода и удовольстме.
доставляемое 'БДОЙ, безъ сомнъшя, были сначала прюбрътены для побу-
ждеюя животныхъ къ!>д'в. Чувство удовольств1я, доставляемое обществомъ,
вероятно, представляетъ распространеше родительскихъ или сыновнихъ при-
вязанностей, такъ какъ общественный инстинкта, невидимому, развился
вслъдстше того, что детеныши долго оставались при родителяхъ. Это рас-
пространеше можетъ быть отчасти приписано привычкъ, но главнымъ обра-
зомъ зависитъ отъ естественнаго подбора. У ТБХЪ животныхъ,. которыя
пользовались выгодами, живя въ тъсномъ сообществ!;, особи, испытывавши!
наибольшее удовольств1е отъ общественной жизни, лучше прочихъ избегали
разныхъ опасностей; тогда какъ т'в, которыя менъе всего заботились о то-
варищахъ и жили одиночно, погибали въ большемъ числт. Что касается
происхождешя родительскихъ и сыновнихъ привязанностей, невидимому, дежа-
щихъ въ основ!) общественныхъ инстинктокъ, то мы не знаемъ, какими
последовательными ступенями он!; были достигнуты; но можемъ допустить,
что и здъсь значительную роль игралъ естественный подборъ.
Это почти наверное справедливо для
необычайнаго противоположнаго
чувства, именно ненависти между ближайшими родственниками: такъ, на-
прим!>ръ, рабоч1я пчелы убиваютъ своихъ братьевъ-трутней, а пчединыя
матки-своихъ дочерей-парицъ; желаше убить своихъ ближнйшихъ родствен-
никовъ въ этомъ случай приносить пользу обществу. Родительская любовь,
или некоторое заменяющее ее чувство, развилась у нткоторыхъ животныхъ,
стоящихъ на очень низкой ступени, каковы, наприм'връ, морск1я звъзды и
пауки. Она порою является также у немногихъ членовъ ггвлой группы
животныхъ, какъ напримйръ, у уховертокъ ('Рог^си^а).
Чрезвычайно важное чувство симпатш отличается отъ чувства любви.
Мать можетъ страстно любить своего спящаго и неподвижнаго м:'ад 'нца,
но едва ли можно сказать, что въ такихъ случаяхъ она питаетъ къ нему
симпатию. Любовь человека къ своей собак!) отличается отъ симпатш, точно
такъ же, какъ и любовь собаки къ хозяину. Ад. Смитъ давно доказывала
какъ недавно Бэнъ, что основа симпатш заключается въ нашей сильной
отзывчивости къ прежнимъ состояншмъ страдашя и удовельств1я. П<'этому
"видъ другой личности, терпящей голодъ, холодъ, утомлеше, оживляетъ
въ наеъ некоторое воспоминаше объ этихъ состояшяхъ, мучительныхъ даже
въ воспоминан1и". Мы такимъ образомъ вынуждены облегчать страдашя
другого, чтобы въ то же время облегчить наши собственныя страднмя.
Иодобнымъ же образомъ мы невольно раздъляемъ чуж1я удовольств1я ').
Но я не вижу, какимъ образомъ этотъ взглядъ можетъ объяснить тотъ
факта, что симнаия возбуждается въ неизмеримо сильнейшей степени лю-
бимой, нежели безразличной для насъ особой. Между тъмъ одинъ видъ
страдашй, независимо отъ любви, долженъ былъ бы быть достаточнымъ для
того, чтобы вызвать въ насъ живыя воспоминашя и ассоц]'ацш. Объяснеше
указаннаго факта, вероятно, состоитъ въ томъ, что у вс'вхъ животныхъ,
симпа'ш направлена исключительно на членовъ той же общины,, а, стало
<шть, на знакомыхъ и болте или менъе дюбимыхъ членовъ. а не на всвхъ
особей того же вида. Этотъ фактъ не болъе удивителенъ. нежели тотъ.
что страхъ, испытываемый многими животными, направленъ преимущественно
лротивъ спещальныхъ враговъ. Необщественные виды, каковы львы и тигры.
безъ СОМНБШЯ сочувствуютъ страдашямъ своихъ детенышей, но не каждаго
иного животного. У человъка себялюб1е, опытность и подражаме, быть
можетъ, какъ показалъ Бэнъ, содъ.йетвуготъ силъ симпайи; надежда на,
получеше добра, въ обмънъ за наши благодйяшя, можетъ привести насъ
къ выполнен!" добрыхъ поступковъ: симпаяя также значительно укреп-
ляется привычкой, но какъ бы ни было сложно проиехождеше этого чувства
въ силу его высокаго значешя для всъхъ ттхъ животныхъ, которыя
помогаютъ другъ другу и защищаютъ другъ друга, оно усилится путемъ
гстествениаго подбора; потому что тъ общины, которыя включают^ наи-
болыиее число наиболее симпатизиругощихъ членовъ, будутъ всего бод'Ье
цроцвътать и восиитаютъ наибольшее количество потомковъ.
Во многихъ сдучаяхъ, однако, невозможно ръшить, были ли известные
общественные инстинкты прюбрътены путемъ естественнаго подбора, или же
гоставляютъ косвенное поел4дств1е другихъ инстинктовъ и способностей врод'д
'
импагчи, разсудка, опыта и стремлешя къ подражашю, или же, наконецъ,
'ни просто представляютъ результатъ продолжительной привычки. Такой
жтчательный инстннктъ, какъ нанримБръ тотъ, который побуждает! ста-
вить часовыхъ, предупреждающихъ общину объ опасности, едва-ли могъ
''ыгь косвеннымъ результатомъ любой пзъ названныхъ способностей, и по-
тому былъ вероятно пр{обр'втенъ непосредственно. Съ другой стороны,
привычка, которой слвдуютъ самцы нйкоторыхъ общественныхъ животныхъ.
защищая общину и нападая сообща на враговъ или на добычу, быть мо-
жетъ возникла изъ взаимной симпатш; но мужество, а во многихъ слу-
чаяхъ и сила, были прюбрвтены предварительно - вероятно путемъ есте-
ггиеннаго подбора.
Изъ различныхъ инстинктовъ и привычекъ, никоторые-гораздо силь-
нее другихъ, т. е. доставляютъ бол'ве удовольств1я при удовлетвореши, ч*мъ
друпе; или что вероятно такъ же важно, имъ слъдуютъ болъе упорно, въ
силу наследственности, при чемъ не является никакого особаго чувства удо-
вольств1я или страдашя. Мы сами сознаемъ, что нъкоторыя привычки го-
раздо труднее исправляются или изменяются, чъмъ друпя. Поэтому часто
можно замътить у животныхъ борьбу между различными инстинктами, или
же между инстинктомъ и некоторой привычкой: такъ собака бросается;!;!.
зайпемъ, но слыша, что ее бранятъ, останавливается, медлитъ, вновь прс-
сл'вдуетъ или возвращается, пристыженная, къ хозяину, собака-самка ко-
леблется между любовью ЕЪ своимъ щенкамъ и къ хозяину; она напр.
украдкой убъгаетъ къ нимъ, какъ бы полу-стыдясь, что не сопровождает'!,
хозяина. Но наиболее любопытный извъстный мнъ примъръ господства.
одного инстинкта надъ другимъ, это победа, одерживаемая инстинктомъ пе-
реселешя надъ материнскимъ. Первый изумительно силенъ. Запертая птица
въ надлежащее время года будетъ биться о рЫнетку клетки до того, что
у нея полетятъ перья и грудь окровавится. Инстпнктъ этотъ побуждаетъ
молодого лосося выскакивать изъ пръсной воды, гд'в онъ могъ бы продол-
жать существовате, при чемъ онъ невольно совершаетъ самоуб1йство.
Каждый знает, как силен материнский инстинкт. Даже робких
птиц он побуждает подвергаться сильнейшей опасности, хотя и с
колебанием, и в (юрьбъ съ инстинктомъ самосохранешя. Тъмъ не мен!;'
инстинктъ перелета такъ могущественъ, что поздней осенью, ласточки, к:
сатки и стрижи часто покидаготъ своихъ нъжныхъ птенцовъ, предоставлю
ихъ жалкой гибели въ гавздахъ 1). Мы видимъ, что инстинктивное ш.-
бужден1е, если оно почему либо болъе полезно виду, чъмъ некоторый иной
или противоположный инстинктъ, станетъ, при содъйствш естественнаго под-
бора, болъе могу]цественнымъ, чъмъ друпя побуждешя; потому что особ!;
обладаюшдя имъ въ сильнейшей степени, переживаютъ въ большемъ числг
Происходить ли тоже при столкновенш переселенческаго инстинкта съ ма-
теринскимъ, это еще сомнительно. Большее упорство или сила перваго изг
нихъ, вызывая въ извъетныя времена года возбуждеше, длящееся цълы"
дни, можетъ привести къ его временному преобладание.
Человккъ-общественное животное. Каждый допустить, чт"
человъкъ есть сощальное существо. Мы видимъ это изъ его нелюбви к;
одиночеству и изъ стремлешя къ обществу, помимо своего семейства. Оди-
ночное заключеше есть одно изъ ужасн^йшихъ наказами, каюя только мо-
гутъ быть придуманы. Некоторые авторы предполагаютъ, что чедовъкь
первоначально жилъ одиночными семьями; но въ настоящее время, хотя въ
разныхъ дикихъ странахъ и стран ствуютъ по пустынямъ отдъльныя семей-
стна, или двъ-три семьи они всегда, сколько мнъ известно, находятся въ
дружественны.хъ отношешяхъ съ другими семьями, живущими въ той же
местности. Тгчая семейства порою собираются для общаго совъта и соеди-
няются для общей защиты. Въ вид* довода противъ того, что дикарь есть
общественное животное, нельзя приводить фактъ безпрестанной междоусоб-
ной войны между племенами, заселяющими смежныя местности. Обществен-
ные инстинкты никогда не распространяются на вс'вхъ особей одного и того
жг вида. Судя по аналопи съ болыпинствомъ четырерукихъ, возможно, что
древн1е обезьяноподобные предки человека жили также обществами; но это
не очень важно для насъ. Хотя человъкъ, какимъ онъ сталъ теперь, обла-
даетъ лишь немногими специальными инстинктами, и утратилъ тй, которыми,
нъроятно, обладали его предки, но отсюда вовсе не слтдуетъ, чтобы онъ
не могъ удержать съ незапамятныхъ временъ никоторой инстинктивной любви
п симпа(tm) къ ближнишъ. Действительно, мы вей сознаемъ, что обладаемъ
такимъ чувствомъ симпатш 1); но наше сознаше не говорить намъ, инстинк-
тивны ли эти чувства, произошли ли они давно, такимъ же образомъ, какъ
у низшихъ животныхъ, или же были прюбрътены каждымъ изъ насъ въ
наши юные годы. '1'ак'ь какъ человъкъ--общественное животное, то почти
очевидно, что онъ унаслждуетъ стремлеше быть преданнымъ своимъ това-
рищамъ и повиноваться вождю своего племени, потому что эти качества
общи большинству сощальныхъ животныхъ. Ему, стало быть, будетъ свой-
ственна некоторая способность къ самообладашю. Въ силу унаследованной
склонности, онъ будетъ готовь защищать, въ союзъ съ другими, свонхъ
ближнихъ п охотно будетъ помогать имъ всякимъ способомъ, не слишкомъ
служащимъ помехою его собственному благосостояшю или его собственнымъ
сильнымъ желан1ямъ. Общественныя животныя, стоящ1я на самой низкой
ступени развит, оказывая помощь членамъ той же общины, почти исклю-
чительно руководствуются специальными инстинктами; стоящ1я несколько
выше, все еще сильно подвергаются вл1яшю такихъ инстинктовъ, но отчасти
также побуждаются взаимною любовью и симпа'пей, невидимому, при нт-
которомъ содъйств}и разума. Хотя человъкъ, какъ было только что заме-
чено. не обладаетъ спещальными инстинктами, могущими подсказать ему,
какъ помогать своимъ ближнимъ, онъ все-таки испытываетъ инстинктивное
побуждеше къ такимъ поступкамъ; но при своихъ усовершенствованныхъ
умственныхъ способностяхъ, онъ естественно руководствуется ьъ значитель-
ной степени разумомъ и опытомъ.
Инстинктивная симпайя причиняетъ также то. что человСкъ высоко
цт>нитъ одобреп1е ссб1-| подобныхъ. Какъ ясно иоказалъ Бэнъ 2), любовь къ
похн;1.|1 и си.и.цсе чгстолюб1е и еще сидьнтйипй страхъ къ презрънгю и
пе:'слав1ю, зависятъ отъ "дъйств1я симпат1и". Слъдовательно, человйкъ под-
вергается въ высшей степени вл1яшю желашй, одобрешя и порипашя своихт
ближнихъ, насколько они выражагогъ все это жестами и словами.
Такимъ образомъ, сощальные инстинкты, которые несомненно были
.пр1обр'Ьтены человъкомъ въ очень грубомъ состояши, а быть можетъ, даже
были прюбрътены его древними обезьяноподобными предками, все еще даютъ
импульсъ нвкоторымъ изъ его лучшихъ дъйствй; но его поступки въ по-
лъе сильной степени определяются выраженными, такъ или иначе, жела-
шями и суждешями его собратьевъ, а также - и къ несчастью, очень
часто-его собственными себялюбивыми желашямн. Но по мдръ того, какъ
любовь, симпаия и самообладаые укрепляются привычкой, а способность
разсуждешя становится более заметною, человвкъ можетъ правильно ценить
суждешя своихъ ближнихъ; ВМЕСТЕ съ тъмъ, овъ начнетъ чувствовать по-
буждешя къ извъстнаго рода поведение, независимо отъ всякаго скоропре-
ходящаго удовольств1я или наслаждешя. Тогда онъ можетъ заявить, - о
чемъ полудики и некультурный человъкъ не могъ бы и подумать: я вер-
ховный судья моего собственнаго поведешя п, по словамъ Канта, "я не
хочу въ своей собственной личности нарушить достоинство человечества".
Болгье устойчивые общественные инстинкты берутъ
верхъ надъ менгье прочными. Мы, однако, не разсмотръли еще глав-
наго вопроса, около котораго, съ достигнутой нами точки зръшя, вращается весь
вопросъ о нравственномъ чувствъ. Почему человъкъ чувствуетъ, что онъ
доженъ ловияоваться одному ивстинктивному желанно, яреимущестаеяяо не-
редъ другимъ? Почему онъ горько раскаивается, если уступилъ сильному
чувству самосохранешя и не рискнудъ жизнью для спасешя бдижняго? Или
почему онъ раскаивается, если укралъ пищу съ голоду.
Прежде всего, очевидно, что у человека т4 или иныя инстинктивный
побуждешя обладаютъ разной степенью силы; дикарь рискнетъ собствен-
ной жизнью для спасешя члена той же общины, но отнесется совсймъ рав-
иодушно къ чужому; молодая, робкая мать, побуждаемая материнскимъ ин-
стинктомъ, не колеблясь ни минуты, подвергнется величайшей опасности
ради своего ребенка, но не ради любого человвка. Мнопе цивилизованные
мужчины и даже мальчики, иногда раньше не риековавппе жизнью за дру-
гого, изъ мужества и симпатш пренебрегали инстинвтомъ самосохранешя и
прямо бросались въ потокъ спасать утопающаго, хотя бы и чужого. Въ
этомъ случа'в человъка побуждаетъ тотъ же самый инстинктивный мотивъ,
который заставилъ геройскую маленькую американскую обезьяну, описанную
выше, спасти сторожа, напавъ на большого,страшнаго пав1ана. Подобные
поступки представляются простымъ слъдств1емъ могущества общественныхъ
или материнскихъ инстинктовъ, по сравнешю со всякимъ другимъ инстинк-
томъ или побуждемемъ; они выполняются слишкомъ внезапно для того,
чтобы дать время для размышлешя, или для удовольств1я или же страда-
шя; хотя, въ случай какой-либо помъхи, будетъ испытано огорчеше или
даже чувство глубокаго несчаспя. Съ другой стороны, у робкаго человвка
инстинктъ самосохранешя можетъ быть такъ силенъ, что такой человъкъ
ие будетъ въ состоянш заставить себя подвергнуться риску, быть можетъ
даже ради собственного ребенка.
Я знаю, что мноие утверждаюгъ, будто поступки, выполненные по
инстинктивному побуждешю, какъ въ указанныхъ случаяхъ, не входятъ
въ область нравственнаго чувства и не могутъ быть названы нравдтвен-
ными. Разсуждаюпце такимь образомъ ограничиваюгъ эготь термиаъ дйй-
ств1ями, совершенными обдуманно, посл'в победы надъ противоположными
желашями или подъ вл1яшемъ ндкотораго возвышеннаго мотива. Но едва ли
возможно провести сколько-нибудь ясную разграничительную черту этого
рода 1). Что касается возвышенныхъ побуждешй, то не мало известно
случаевъ, когда дикари, лишенные всякаго чувства общей любви къ че-
ловечеству и не руководимые какимъ-либо релипознымъ мопвомъ, по-
павъ въ шгЬнъ, умышленно предпочитали пожертвовать жизнью, нежели
выдать товарищей 2). Конечно, ихъ поведеше должно считаться нрав-
ственнымъ. Насколько дъло касается обдумывашя и побъды надъ противо-
положными мотивами, мы видимъ, что и животныя колеблются между
противоположными инстинктами, когда они, напримтЬръ, выручаютъ своих/в
двтенышей или товарищей отъ опасности; однако, ихъ д'Ьйств1я, хотя и
совершенныя на пользу себ'в подобнымъ, не принято называть нравствен-
ными. Сверхъ того, все выполняемое нами очень часто, подъ пбнецъ
будетъ выполняться безъ обдумывашя и безь колебашя; тогда подобный
д'1;йств1я едва ли можно будетъ отличить отъ инстинкта; однако, навър-
ное никто не скажетъ, что такое дъйств1е перестаетъ быть нравствсннымъ.
Наоборотъ, вс4 мы чувс.гвуемъ, что никакое дъйств1е не можетъ считаться
совершеннымъ или выполняемымъ наиболее благороднымъ образомъ, пока
оно не выполняется по внутреннему порыву, безъ обдумывашя или усил1я,
такимъ же образомъ, какъ это д^лаетъ человъкъ, у когораго требуеяыя
качества врождены. Однако, тотъ, кто вынужденъ преодолеть свой страхъ
или недостатокъ симпат1и, прежде чъмъ онъ совершить известный посту-
покъ, заслуживаетъ въ одномъ отношеши высшаго довър1я, нежели тотъ,
который совершаетъ доброе двло, безъ усил1я побуждаемый къ этому лишь
врожденнымъ предрасположешемъ. Такъ какъ мы не имвемъ возможности
.различать мотивы, то признаемъ вс4 поступки извЪстнаго рода нравствен-
ными, если ихъ выполняетъ нравственное существо. Нравственное же су-
щество-это тотъ, кто способенъ производить сравнеяе между своими
прошедшими и будущими поступками, одобряя ихъ или не одобряя. У
яасъ нътъ никакого основакя предполагать, что какое-либо изъ низшахъ
животныхъ обладаетъ этою способностью: поэтому, когда ньюфаундленд-
ская собака вытаскиваете ребенка изъ воды, а обезьяна идетъ навстречу
опасности, спасая товарища, или заботится о сиротк'в-обезьян'Ь, мы не на-
зываемъ ея поведешя нравственнымъ. Но когда рвчь идетъ о человъкъ,
единственном^ существа, которое наверное можно признать моральнымъ,
.то поступки извъстнаго рода называютъ нравственными,-все равно, вы-
полняются ли они обдуманно, послт. борьбы "ъ противополжными побу-
ждешяни, или порывисто, подъ кияшемъ инстинкта, или какъ результатъ
медленно пр1обр'втенной привычки.
Но возвратимся ЕЪ болПе непосредственному предмету нашего обсу-
ждешя. Хотя некоторые инстинкты болъе могущественны, чъмъ друпе. и
такимъ образомъ приводятъ къ соотвътственнымъ поступкамъ, однако, не-
возможно утверждать, чтобы у человека общественные инстинкты (включая
любовь къ похвала и стрихъ порицашя) обладали большею силою или,
вслт,дств1е долгой привычки, прюбрвли большее значеше, нежели инстинкты
самосохранешя, голода, похоти, мстительности и т. д.
Почему человт.къ сожал^етъ, даже стараясь изгнчть чувство рас-
каяшя, о томъ, что онъ послъдовалъ одному естественному импульсу пред-
почтительно лередъ другимъ? Почему онъ. далве, чувствуетъ, что долженъ
раскаиваться въ своемъ поведеши? Человткъ въ этомъ отношеши глубоко
отличается отъ низшихъ животныхъ. Т'БМЪ не менъе, мы можемъ, я ду-
маю, довольно ясно увидеть причину этого различ1я.
Челов'Ькъ, по причини деятельности его душеввыхъ способностей, не
можстъ изб'Ьжать размышлешя: точныя вдечатл4н1я
я ясные обрязы безпре-
станно и отчетливо проходятъ въ его ум'в. Но у ТБХЪ животныхъ, который
постоянно живутъ обществами, общественные инстинкты всегда существуютъ
и бываютъ прочными. Ташя животныя всегда готовы подать сигналь тре-
воги, или защищать общину и помогать себъ подобнымъ, такъ или иначе,
смотря по их-ь образу жизни. Животныя эти постоянно чувствуготъ, безъ
побужденгя, доставляемаго какой-либо страстью или желашемъ, некоторую
любовь или симпаию къ себв подобнымъ. Они несчастны, если надолго
разлучены со своими и всегда рады, когда попадутъ снова въ ихъ об-
щество. То же и у насъ; даже когда мы СОВСБМЪ наединт), мы часто
испытываемъ удовольств1е или страдаше при мысли о томъ, что друпе о
насъ думаютъ-одобряютъ ли они насъ или порицаютъ; а все это выте-
каетъ пзъ симпат1и, основного элемента общественныхъ инстинктовъ. Че-
ЛОВБКЪ. не обладающй и сдъдами подобныхъ инстинктовъ, былъ бы не-
естественнымъ чудовищемъ. Съ -другой стороны, желаше удовлетворить
чувству голода или любой страсти, въ род'в мщешя, по своей природъ скоро-
проходящее п можетъ быть въ данное время вполнъ удовлетвореннымъ.
Не легко также, а, быть можетъ, едва ли возможно, вызвать въ себъ съ
полной живостью такое ощущеше, какъ напримъръ; голодъ; это спра-
ведливо, какъ не разъ уже было замечено, и относительно всякаго дру-
гого ощущешя. Инстинкта самосохранешя дт,йствуетъ исключительно в-ь
виду опасности; иной труеъ воображалъ себя храбрецомъ, пока не встрт-
1лъ враги лицомъ къ лицу. Желате чужой собственности, быть можетъ,
;,но изъ самыхъ упорныхъ, но и въ этомъ случай, удовлетвореше, доста-
ваемое обладашемъ, обыкновенно представляетъ чувство гораздо болъе
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |