не был заворочен внутрь, но заострен, так что он по очертаниям
близко походил на заостренное ухо обыкновенного четвероногого. В одном
из этих случаев, а именно у ребенка, отец сравнил ухо с данным
мною рисунком уха обезьяны Cynopithecus niger, и говорит, что очертания
их близко сходны. Если бы, в этих двух случаях, край был
заворочен внутрь нормально, то должен был бы образоваться внутренний
выступ. Могу прибавить, что в обоих случаях очертания все же остаются
несколько заостренными, хотя край верхней части уха нормально заворочен
внутрь - у одного из них, однако, очень мало. Следующий рисунок
представляет точный снимок с фотографии утробного плода оранга,
любезно присланный мне д-ром Нитше: здесь можно видеть, как отличается
остроконечное очертание уха в этом периоде
от уха взрослого, как оно имеет близкое общее сходство с ухом
человека. Очевидно, что заворачивание кончика такого уха, если только
оно не изменится значительно во время дальнейшего развития, дает начало
выступу, вдающемуся внутрь. В общем, мне все еще кажется вероятным,
что выступы, о которых идет речь, в некоторых случаях,
как у человека, так и у обезьян, представляют следы прежнего состояния.
Мигательная перепонка-третье веко, с дополнительными мускулами и
др. строениями, особенно хорошо развита у птиц, и представляет для них
большое функциональное значение, так как может быть быстро надвинута
поперек целого глазного яблока. Ее находят у некоторых пресмыкающихся
и амфибий и у некоторых рыб, как напр., у акул. Она прекрасна
развита у двух низших отрядов млекопитающих, а именно у однопроходных
(Monotremata) и у сумчатых (Marsupialia), и у немногих высших
млекопитающих, как напр., у моржа. Но у человека, обезьян
и большинства млекопитающих, перепонка эта существует, по
общему допущению анатомов, как простой рудимент, называемый
полулунной складкой.
Чувство обоняния чрезвычайно важно для большинства млекопитающих:
для некоторых, каковы жвачные, оно служить средством
предупреждения об опасности: для других, каковы хищные -
средством отыскания добычи; для третьих, каков дикий кабан;
оно служить общим целям. Но обоняние чрезвычайно мало полезно
даже темнокожим человеческим
расам, у которых оно гораздо лучше развито, чем у белых и цивилизованных
рас; тем не мене, оно не предупреждает их об опасности
и не руководствует в выборе пищи: оно не мешает эскимосам спать в
самой смрадной атмосфере, а многим дикарям - есть полусгнившую пищу. У
европейцев способность обоняния значительно различается у разных особей, и
чем меня уверяет один знаменитый натуралист, обладающий чрезвычайно
развитым обонянием и обративший внимание на этот вопрос. Тот, кто
убежден в верности принципа постепенной эволюции, неохотно допустит,
что чувство обоняния, в его современном состоянии, было первоначально
приобретено человеком таким, каково оно теперь. Человек унаследовал эту
способность, в ослабленном и в этом смысле недоразвитом состоянии, от
некоторого отдаленного предка, которому обоняние было чрезвычайно полезно
и который пользовался им беспрестанно. У тех животных, которые обладают
этим чувством в высоко развитой степени, как напр., у собак и
лошадей, воспоминание о людях и местах тесно связано с их запахом:
таким образом нам, быть может станет ясным, почему, как справедливо
заметил д-р Маудсли, чувство обоняния у человека оказывается
"особенно действительным средством для живого напоминания представлений
и образов забытых событий и местностей".
Человек резко отличается от всех других приматов тем, что
он почти не покрыт волосами. Но немногие рассеянные волосы находятся
на большей части тела мужчины, и тонкий пушок на теле женщины. Те
или иные расы значительно различаются между собою по волосатости, и у
особей одной и той же расы волосы чрезвычайно изменчивы, не только по
обилию, но также по положению; так у некоторых европейцев плечи совсем
голы, тогда как у других на них находятся густые пучки волос. Не
может быть ни малейшего сомнения на счет того, что волосы, рассеянные
таким образом по телу, представляют остатки сплошного волосяного
покрова низших животных. Этот взгляд становится тем боле вероятным,
что, как известно, тонкие, короткие и бледно окрашенные волосы на
конечностях и других частях тела иногда развиваются в "густые, длинные
и грубоватые темные волосы", при ненормальном питании, подле застарелых
воспаленных поверхностей. Джемс Пэджет сообщает мне, что
часто у некоторых членов одной семьи несколько волос в бровях гораздо
длиннее других, так что даже эта ничтожная особенность, кажется,
наследуется. Эти волосы также, кажется, имеют своих представителей (у
четыреруких); потому что у шимпанзе и у некоторых видов макак
есть торчащие волосы значительной длины, начинающиеся от обнаженной кожи
над глазами, и соответствующие нашим бровям; подобные длинные волосы
выдаются из волосистых покровов и надбровных дуг у некоторых павианов.
Тонкие шерстистые волосы или так называемый зародышевой пушок
(lanugo), которым покрыт человеческий зародыш на шестом месяце утробной
жизни, представляет боле любопытный случай. Пушок этот впервые
развивается, на пятом месяце, на месте бровей и на лице и особенно кругом
рта, где он гораздо длиннее, чем на голове. Усы этого рода наблюдались
Эшрихтом на женском зародыше; но это не такое удивительное
обстоятельство, как могло бы показаться на первый взгляд, потому что в
раннем периоде развития, оба пола вообще походят друг на друга во всех
внешних признаках. Направление и расположение волос на всех частях
тела зародыша те же, как и у взрослого, но подвержены большей
изменяемости. Целая поверхность, включая даже лоб и уши, таким образом
густо покрыта пушком; но замечателен тот факт; что ладони и подошвы
совсем голы, подобно нижним поверхностям всех четырех конечностей
у большинства низших животных. Так как это едва ли может
быть случайным совпадением, то шерстистый пушок зародыша, вероятно,
изображает древний постоянный волосяной покров тех млекопитающих,
которые рождаются с шерстяным покровом. Было указано три-четыре
случая, когда люди рождались с телом и лицом, сплошь покрытым
густыми, тонкими и длинными волосами; это странное состояние сильно
передается по наследству и находится в соотношении с ненормальным состоянием
зубов. Проф. Александр Брандт сообщает мне; что он сравнивал
волосы с лица такого человека, 35 лет от роду, сопоставив их
с пушком зародыша; оказывается полное сходство в строении: поэтому,
как он замечает, случай этот может быть приписан остановке в развитии
волоса, тогда как рост его продолжается. У многих детей нежного
сложения, как мне сообщил один врач, служащий в детском
госпитале, спины покрыты длинноватыми шелковистыми волосами, и такие
случаи, вероятно, принадлежат к той же категории.
Кажется, что задние коренные зубы, т. е. зубы мудрости, стремятся у
наиболее цивилизованных человеческих рас стать рудиментарными. Эти
зубы несколько меньше других коренных, что справедливо и для соответственных
зубов шимпанзе и оранга, и обладают лишь двумя отдельными
корнями. Они не прорезываются сквозь десны раньше 7-летнего возраста,
и меня уверяли, что они гораздо более подвержены порче и выпадают
раньше других зубов; но это отрицается выдающимися дантистами. За то
они подвержены изменяемости, как в строении, так и в периоде развития
нежели другие зубы. С другой стороны, у чернокожих племен, зубы
мудрости обыкновенно снабжены тремя отдельными корнями и обыкновенно
сохраняются; они отличаются от других коренных по величине также в
меньшей степени, нежели у кавказских племен. Проф. Шаафгаузен
объясняет это различие между расами тем, что задний зубной отросток
челюсти постоянно укорачивается у цивилизованных людей и это укорачивание
может, я думаю, быть приписано тому, что цивилизованные люди
обыкновенно питаются мягкой, вареной пищей и таким образом меньше
употребляют свои челюсти. Мне сообщает Брэс (Brace), что в Соединенных
Штатах вошло в обычай удалять некоторые из коренных зубов
у детей, так как челюсть не растет достаточно для полного развития
нормального числа.
По отношению к пищеварительному каналу, я встречал факты лишь
относительно одного рудимента, а именно червеобразного отростка слепой
кишки. Слепая кишка представляет ответвление кишечника, оканчивающееся
слепым концом; она необычайно длинна у многих низших, питающихся
растительною пищею, млекопитающих. У сумчатого животного коалы слепая
кишка, действительно, болтеее чем втрое превышает длиною целое туловище.
Иногда кишка эта продолжается в длинное, постепенно становящееся
все более тонким, остроконечие; иногда же она местами сужена. Кажется,
вследствие изменения пищи или образа жизни, слепая кишка значительно
укоротилась у разных животных, при чем червеобразный отросток остался,
как рудимент укороченной части. Что этот отросток есть, действительно,
рудимент, об этом мы можем судить и по его малым размерам, и
по собранным проф. Канестрини фактам относительно его изменяемости у
человека. Порою он совсем отсутствует, или, наоборот, значительно
развит. Просвет иногда вполне закрыть на 1/2 или 2/3 длины отростка,
причем оконечность представляет сплющенное плотное расширение. У
оранга этот отросток длинен и извилист; у человека он начинается на
конце короткой слепой кишки и обыкновенно бывает 1-5 дюймов длины,
и лишь около 1/3 дюйма в поперечнике. Отросток этот не только бесполезен,
но нередко служит причиною смерти: я еще недавно слышал
о двух таких случаях. Это зависит от проникновения в просвет
маленьких тел, каковы твердые плодовые косточки, причиняющие
воспаление.
У некоторых из низших четыреруких, также у лемуров и у плотоядных,
и у многих сумчатых, существует канал подле нижнего конца
плечевой кости, называемый над-мыщелковою дырою (foramen supracondy-
loidale), сквозь который проходить большой (срединный) нерв передней
конечности, а часто и большая артерия. Но в плечевой кости человека
обыкновенно есть след этого прохода, часто отлично развитый и образуемый
крючковидным, опущенным вниз отростком кости, дополненным связкою.
Д-р Струтерс, тщательно изучивши этот вопрос, показал, чти это
особенность иногда наследуется, так как она встретилась у отца и
четырех из его семи детей. Если только она является, то большой нерв
неизменно проходит через этот проход, ясное указание на то, что строение
это представляет гомолог и рудимент над-мыщелковой дыры низших животных.
Профессор Тернер определил, как он сообщает мне, что эта
особенность встречается приблизительно на 1% скелетов новейших поколений.
Но если редкое развитие этого строения у человека, вероятно, зависит
от возврата, то это возврат к очень древнему состоянию, потому что у
высших четыреруких такое строение отсутствует.
Существует другая дыра или прободение к плечевой кости, порок,
встречающийся у человека, которое можно назвать между-мыщелковым. Оно
встречается; но не постоянно, у разных человекообразных и иных
обезьян, а также у многих из низших животных. Замечательно, что
это прободение, кажется, гораздо чаще встречалось в древие времена, чем
теперь. Беск собрал следующие факты по этому вопросу: проф. Брока
заметил прободение в 41% плечевых костей, собранных на южном
кладбище (Cimetire du Sud) в Париже; а в Орхонском гроте, содер-
жащем остатки, относящиеся к бронзовому периоду, восемь плечевых ко-
стей из 32 были с прободением; но эта необычайная пропорция, по его
мнению, зависит от того, что пещера могла служить родом "семейного
склепа". Далее, Дюпон нашел 30% прободенных костей в пещерах
Лесской долины, с остатками, относящимися к периоду северного оленя:
тогда как Легэ (Leguay) наблюдал в Аржантейле, в одном дольмене,
25% прободенных, а Прунер Бей нашел 26% таких костей в Версале.
Нельзя не сделать замечания, что по Прунер Бею эта особенность обыкно-
венна у скелетов гуанчей. Любопытен тот факт, что древние расы, в
этом и многих других случаях, боле часто представляют строения,
сближающие их с низшими животными, чем новейшие расы. Одною из
главных причин мне кажется та, что древние расы несколько более
близки по родословной линии к своим отдаленным звероподобным,
предкам.
У человека, хвостцовая копчиковая кость, а также некоторые иные по-
звонки, описанные ниже, хотя не играют роли хвоста, ясно соответствуют
этой части у других позвоночных. В раннем эмбриональном периоде
кость эта свободна и выдается далеко за нижние конечности, что можно ви-
деть на рисунке человеческого зародыша. Известны примеры, что
даже после рождения, в некоторых редких и ненормальных случаях,
кость эта образует малый внешний рудимент хвоста. Хвостцовая кость ко-
ротка, обыкновенно включает лишь четыре позвонка, при чем все спаяны
вместе: они находятся в рудиментарном состоянии, потому что, за исклю-
чением основного, состоят лишь из тела, т. е. центральной части. Они
снабжены несколькими малыми мускулами, один из которых, как мне
сообщает проф. Тернер, был описан Тейле, как рудиментарное воспро-
изведете разгибающего хвост мускула, так сильно развитого у многих
млекопитающих.
Спинной мозг у человека достигает лишь последнего спинного или
первого поясничнаго позвонка. Но нитевидное образовало (filum terminale)
опускается по оси крестцовой части канала позвоночника и даже вдоль зад-
ней стороны хвостцовых костей. Верхняя часть этой нити, как мне сооб-
щает проф. Тернер, несомненно гомологична позвоночному мозгу, но ниж-
няя, очевидно, состоит только из pia mater, т. е. мягкой сосудистой обо-
лочки. Даже и в этом случае можно сказать, что хвостцовая кость обла-
дает следом такого важного строения, каков позвоночный мозг; хотя уже
и не включенным внутрь костного канала. Следующий факт, которым я
также обязан прфессору Тернеру, показывает, как близко соотвтствует хвост-
цовая кость настоящему хвосту низших животных. Лушка недавно открыл
на оконечности хвостцовых костей весьма своеобразное клубковидное тело,
которое непрерывно соединено с среднею крестцовою артерией; это открытие
привело Краузе и Мейера к исследованию хвоста обезьяны (Macacus) и
кошки; у обих оказалось подобное же свернутое тело, хотя не на око-
нечности.
Воспроизводительная система предетавляет разнообразные рудиментар-
ные строения; но они отличаются в одном важном отношонии от преды-
дущих случаев. Речь идет не о следах какой либо части, несвойствен-
ной данному виду в его развитом состоянии, но о части, дятельной у
одного пола, и представленной у другого в виде простого рудимента. Тем
не менее, присутствие такнх руднментов так же трудно обяснимо с
точки зрения отдельного сотворения каждого вида, как и в предыдущих
случаях. Позднее я укажу на эти рудименты и смогу показать, что их
присутствие, вообще, зависит только от наследственности, т. е. от того,
что части, приобртенные одним полом, были отчасти переданы другому
полу. Я сообщу здеь несколько примеров таких рудиментов. Хорошо
известно, что у самцов всех млекопитающих, включая человка, сущест-
вуют рудиментарныя млечные железы. В некоторых случаях они бывали
хорошо развиты и давали обильный запас молока. Их существенное тождество
у обоих полов также доказывается тем, что порою они сильно увеличи-
ваются у обоих полов во время кори. Предстательный пузырек (vesicula
prostatica), наблюдающийся у многих сямцов млекопитагощих, с соотвт-
ствеиным канплом, теперь всемн признается за гомолога матки. Прочитав
искусное описание этого органа, сделанное Лейкартом и его рассуждения по
этому предмету, нельзя не согласиться со справедливостью его вывода. Это
особенно ясно на примере тех млекопитающих, у которых настоящая
матка раздваивается на две втви: у их самцов предстательный пузы-
рек также раздваивается. Можно было бы привести и некоторые другие
рудиментарные строения, принадлежащие к воспроизводительной системе.
Значение трех крупных разрядов фактов, приведенных выше, оче-
видно. Но было бы излишне повторять целиком доводы, данные подробно
в моем "Происхождении видов". Гомологичное строение целого организма,
у членов того же класса, вполнв понятно, если мы допустим их проис-
хождете от общего предка, вместе с послдующим приспособлением к
разнообразным условиям. Со всякой иной точки зрения, сходство строения
руки человека или обезьяны, ноги лошади, ласта тюленя, крыла летучей
мыши и т. п. совершенно необяснимо. Нельзя назвать научным обясне-
нием утверждение, что все они образовались по одинаковому идеальному
плану. Что касается развития, мы ясно можем понять, исходя из прин-
ципа, что измнения наступают в сравнительно позднем возрасте зароды-
шевой жизни и наследуются в соотвтственном пероде, почему зародыши
поразительно различных существ должны были удержать еще и теперь, в
боле или мене совершенном виде, строение общего предка. Никакого дру-
гого обяснсния еще никогда не было дано для того изумительного факта,
что зародыши человека, собаки, тюленя, летучей мыши; пресмыкающегося и
т. д. на первых порах едва могут быть отличены друга от друга.
Чтобы понять существование рудиментарных органов, нам стоит только
предположить, что прежний предок обладал этими частями в совершенно
развитом состоянии, и что при изменившемся образе жизни, органы эти зна-
чительно уменьшились, вследстше простого неупотребления, или же вследствие
естественного подбора тех особей, которые были мене обременены при-
сутетвием излишней части; сюда присоединились и другие причины, указанные
раньше.
Таким образом становится понятным, как произошло, что человк
и все другие позвоночные были построены по одинаковому общему образцу,
что все они проходят чрез одинаковые ранние стадии развитая и удержи-
вают сообща известные рудименты. Мы должны откровенно допустить общность
их происхождения; принять какой либо иной взгляд, значит допустить,
что наше собственное строение, а также всех животных, окружиющих
нас, есть простая западня, поставленная кем-то с целью запутать наше
суждение. Вывод значительно усиливается, если мы присмотримся к членам
всего животного царства и рассмотрим факты, вытекающие из их сродства
или классафикации, из географического распределения и геологической преем-
ственности. Только наш естественный предрассудок и та дерзость, которая
дозволила нашим предкам обявить, что они потомки полубогов - лишь
это заставляет нас роптать на подобный вывод. Но вскоре настанет
время, когда покажется удивительным, почему натуралисты, так хорошо
знакомые со сравнительным строением и развитием человка и др. млеко-
питающих, могли допустить, что каждое из них было продуктом спе-
циальнаго акта сотворения.
ГЛАВА II. О способе развития человека из некоторой низшей формы.
Изменяемость тела и души человека. Очевидно, что человек
подвержен теперь значительной изменяемости. Нет двух особей, той же
расы, совершенно сходных. Мы можем сравнить миллионы лиц, и каж-
дое будет различно. Так же велико разнообразие в пропорциях и изме-
рениях разных частей тела, причем длина ног представляет одну из
самых изменчивых черт строешя. Хотя в некоторых местах пре-
обладает удлиненный череп, а в других - короткий, однако, существует
большое разнообразие формы даже в черепах одной и той же расы, напр.,
у туземцев Америки и Ю. Австралии - причем последше представляют
расу "быть может, настолько чистую и однородную по крови, обычаям и
языку, как никакая другая" - и то же мы видим даже у жителей такой
ограниченной области, каковы Сандвичевы о-ва. Один знаменитый дан-
тист уверяет меня, что зубы настолько же разнообразны, как и черты
лица. Главные артерии так часто принимают ненормальное направлеше, что оказалось полезным, для хирургических целей, вычислить, на основании
исслдовашя 1040 трупов, как часто преобладает то или иное направле-
ние. Мускулы необычайно изменчивы: так мускулы ног, как найдено
проф. Тернером, не строго одинаковы в любых двух из пятидесяти
тел; и у нткоторых уклонения значительны. Он прибавляет, что спо-
собность выполнять надлежащие движения должна была видоизменяться со-
образно с разными уклонениями. Дж. Ууд сообщил о 295 мускульных
особенностях у 36 субектов, а в другом ряду для стольких же тел -
558 особенностей, при чем те, которые встречались на обеих сторонах
тела считались лишь по одному разу. В послднем ряду, ни одно тело
из 36 не оказалось вполне свободным от уклонений по сравнению с
описаниями среднего состояния мускульной системы, вошедшими в учебники
анатомии. Одно тело представило необычайное число, а именно 25 ясных
ненормальностей. Один и тот же мускул иногда изменяется многими
путями; так проф. Макалистер описывает не менее чем 20 различ-
ных измненй для добавочной ладонной мышцы, palmsris accesorius.
Знаменитый старинный анатом Вольф настаивает на том, что
внутренности более изменчивы, чем внешние части: " Нет ни одной частицы,
которая не была бы различною у разных людей". Он даже написал
трактат о выборе типичных образчиков внутренностей для изображений.
Рассуждение об идеальной красоте печени, легких, почек и т. д., как
бы о божественном человеческом лице, звучит для нас странно.
Изменяемость или разнообразие душевных способностей и людей той
же расы, не говоря уже о более крупных различиях между людьми раз-
ных рас, настолько общеизвестны, что здесь не стоит говорить об этом,
Тоже у низших животных. Все смотрители зверинцев допускают этот
факт и мы ясно видим это на наших собаках и др. домашних живот-
ных. Брэм особенно настаивает на том, что всякая отдельная обезьяна,
из тех, которых он держал ручными в Африке, обладает своим
особым настроением духа и темпераментом. Брэм упоминает об одном
павиане, замечательном по высокому уму; сторожа Зоологического сада
также указали мне обезьяну Нового Света, весьма замечательную по уму.
Ренгер настаивает на разнообразии душевных особенностей у обезьян того
же вида, которых он держал в Парагвае; и разнообразие, как он при-
бавляет, частью врождено, частью же составляет результат способа обра-
щения и воспитания.
В другом месте я так подробно рассмотрел вопрос о наслед-
ственности, что здесь едва ли следует прибавить что-либо. Особенно значи-
тельное число фактов собрано относительно передачи как пустячных, так
и важнейших признаков для человека, - более, нежели для каких-либо
низших животных; хотя факты достаточно обильны и для последних.
Так, относительно душевных качеств, наследственная передача их оче-
видна у наших собак, лошадей и др. домашних животных. Помимо спе-
циальных вкусов и привычек, несомненно передается понятливость, му-
жество, дурной или хороший нрав и т. д. Для человека мы видим подоб-
ные факты почти в каждом семействе, и мы знаем теперь, благодаря пре-
восходным работам Гальтона, что гений, требующий изумительно слож-
ного сочетания высших способностей, стремится быть переданным по наслед-
ству: с другой стороны, слишком достоверно, что сумасшествие и расслаблен-
ные душевные способности также являются фамильной особенностью.
Относительно причин изменяемости, мы во всех случаях очень мало
знаем; но мы видим, что у человека, как и у низших животных, при-
чины эти находятся в некотором соотношеши с условиями, которым вид
был подвергнут в течение нескольких поколений. Домашние животные
изменяются более, чем дикие; а это очевидно зависит от разнообразной и
изменчивой природы условий, которым они подвержены. В этом отношении
различные человеческие расы сходны с домашними животными, и то же отно-
сится к особям одной и той же расы, населяющим очень обширную
область, какова Америка. Мы видим влияние разнообразных условий, на при-
мере более цивилизованных наций; действительно, здесь люди различных
сословий и занятий представляют более обширную, скалу измененя призна-
ков, нежели члены некультурных наций. Однако, однородность дикарей часто
преувеличивалась, а в некоторых случаях едва ли можно признать ее су-
ществование. Тем не менее, ошибочно говорить о человеке, даже если
мы рассматриваем только условия, которым он был подвержен, как о
гораздо боле домашнем существе, нежели любое иное животное. Не-
которые дикари, напр., австралийцы, подвержены не более разнообразным
условиям, чем многие виды, имеющие широкую область распространения. В
другом, гораздо важнейшем отношении, человк значительно уклоняется
от любого, в строгом смысле, домашнего животного а именно, его раз-
множение никогда не контролировалось ни методичным, ни бессознательным
подбором. Ни одна раса или группа людей не была еще до того порабо-
щена другими людьми, чтобы известные особи сохранялись, и таким обра-
зом бессознательно подбирались, ради какой-либо особой полезности для
господ. Точно также никогда не подбирались и не были намеренно соче-
таемы браком определенные мужчины и женщины, исключая общеизвестного
примера прусских гренадеров: в этом снучае люди подчинились, как и
следовало ожидать, закону методического подбора; утверждают, что много
людей высокого роста появились в деревнях, где жили гренадеры и их
рослые жены. В Спарте также существовал род подбора, потому что было
узаконено, чтобы всех детей исследовали вскоре после рождения: хорошо сло-
женные и крепкие оставлялись, а остальных убивали.
Если мы станем рассматривать все человеческие расы, как один вид,
то область его распространения чудовищна; но даже некоторые отдельные расы,
как напр., американские индейцы и полинезийцы, занимают очень обширные
области. Общеизвестен закон, что широко распространенные виды гораздо
более изменчивы, нежели виды с ограниченной областью распространения:
поэтому изменчивость человека с большим основанием может быть сопо-
ставлена с изменчивостью широко распространенных видов, нежели домаш-
них животных.
Не только изменчивость, по-видимому, явилась у человека и у низших
животных от одних и тех же общих причин, но в обоих случаях
одни и те же части тела изменяются близко сходным образом. Это было
доказано с такою подробностью Годроном и Катрфажем, что мне остается
здесь только сослаться на их труды. Уродливости, связанные рядом пе-
реходов с мелкими разновидностями, также настолько сходны у человека и
низших животных, что одна и та же классификация и одинаковые термины
могут быть употреблены в обоих случаях, что было доказано Ис. Жоф-
фруа С. Илером. В моем сочинении об изменяемости домашних жи-
вотных, я пытался распределить, грубым образом, законы изменения под
следующими рубриками: Прямое и определенное дйствие изменившихся усло-
вий, проявляемое всеми или почти всеми особями одного и того же вида. из-
меняющимися одинаковым образом, при одних и тех же обстоятельствах.
Слдствия продолжительного употребления или неупотребления частей. Слияние
(cohesion) гомологичных частей. Изменчивость многократных частей. Урав-
новшение роста; но для человка я не нашел ни одного хорошего примера
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |