– Проходи!
На Димитрове сигнализация взвыла снова, но Славян тут же отступил, выдергивая из карманов руки в «заговоренках» – как объяснение.
– А-а-а, – сказал студент – почти с уважением. – Ну, проходи.
Стефи, идущая следом, глубоко вздохнула и чуть ли не на цыпочках скользнула между рослых студентов. Огни начали было мигать – но озадаченно-желтым – и почти сразу погасли. Видимо, любовная магия в Академии была не запрещена. Студенты, вывернув шеи, глазели Стефи вслед, и Агата прошла в двери не замеченной ни ими, ни сигнализацией.
В громадном черном холле клубился народ. Высыпали и взрослые волшебники из Института и Министерства – тоже смотрели, галдели и улыбались. Учащихся усадили в огромной аудитории и долго рассказывали про факультеты и специализации. Агата каждый раз была уверена, что пойдет учиться именно на эту профессию. Но на кафедру поднимался новый преподаватель... и все повторялось сначала. Гипнотизируют они, что ли? Стефи вертелась, строя глазки студентам, сидевшим на рядах повыше, и игнорируя учащихся колледжей. Впрочем, Агата поняла, что и те не очень жалуют интернатских – пару раз услышала сказанное вполголоса: «психи» и «зверинец на прогулке».
Потом они ходили по аудиториям и лабораториям, где перед ними выступали уже старшекурсники. На местной «огневке» (правда, снабженной куда более мощными щитами, чем в интернате) студенты запускали друг в друга и отбивали файерболы – точно в теннис играли. Стефи и другие девочки восторженно хлопали в ладоши. Агата стояла рядом с Димитровым и потому почувствовала, как по его телу прошла судорожная дрожь. Он привалился к стене в притворно небрежной позе, с презрительной улыбкой на губах, но плечи его напряглись. Он так и бродил по Академии, не вынимая рук из карманов – наверно, стыдился своих детских «заговоренок». Славян заметил, что на него смотрят, и отвернулся, демонстративно разглядывая стену.
Зигфрид поначалу носился взад-вперед, потом устал и теперь плелся сзади, перебирая стопку буклетов и периодически приставая то к одному, то к другому:
– А ты на кого пойдешь учиться? А ты?
Карл с Люси беседовали с горным мастером-земляным: кажется, они решили податься в рудознатцы. Агата вздохнула – ну а я-то куда? Помощником Стефи в косметический салон? Или в дрессировщицы кошек?
– А где твой Игорь? – в который раз спросила Стефи. Вот именно. Кто-то обещал «распушить все свои перья» – и что?
Экскурсанты завернули в галерею, где висели портреты знаменитых преподавателей Академии. Тут Агата, как бы утомившись, присела на подоконник, рассматривая рекламные буклеты. Конечно, никто не узнает в портрете ее бабушку, они совсем не похожи, а вдруг?
– Добрый день.
Вздрогнув, Агата чуть не скатилась от неожиданности с каменного подоконника. Келдыш наклонился, поднимая рассыпавшиеся буклеты. От кучки экскурсантов немедленно отделилась вся их компания.
– Игорь! – первым прибежал Зигфрид. Следом – тоже чуть не вприпрыжку – Стефи.
– Ой, где вы были? Мы вас все время высматривали!
– Здравствуйте, здравствуйте. Как впечатления?
– Отлично! – с энтузиазмом сообщил Карл. – Тут, оказывается, замечательные спецы по Земле!
– И не только. – Келдыш кивнул подошедшему последним Димитрову. – Что у вас следующее по плану?
– Обед! – оживился Водяной.
– Танцы! – Это, конечно, Стефи.
– Да, думаю, интеллектуальнымивпечатлениями вы на сегодня уже переполнены. Идемте, проведу вас в столовую.
«Волшебное мороженое и сдобу я вам гарантирую», – вспомнила Агата.
Стефи разыскал студент, дежуривший на входе.
– Разрешите вас пригласить!
Та ослепительно улыбнулась.
– Разрешаю.
– Меня зовут Олег, – немедленно представился парень.
– Я – Стефи. А это Агата.
– Очень приятно, – невнимательно отозвался тот. Агата не сомневалась, что в следующий раз он ее даже не узнает. Если с ней и здороваются, то только когда она в компании Стефани. Стеф ненавязчиво скинула ей на руки форменный жилет и упорхнула. Агата привычно отступила к стенке. Земляные где-то гуляли, заскучавший Водяной, в силу возраста пока еще безразличный к танцам, ушел смотреть академический зверинец. Наверное, и ей надо было с ним пойти – все веселее. И совершенно не утешало, что вдоль стенок стоят и другие девочки – они хотя бы компанией. Что-то это напоминает... Большой школьный бал? Келдыша вот только не хватает. Агата на всякий случай огляделась – ни одного знакомого лица. Келдыш перед самым началом танцев увел куда-то совсем помрачневшего Димитрова. И Стефи теперь долго не вернется. Интересно, а парни-маги умеют отличать, когда им девушка простонравится, а когда действуют привороты? Наверняка их этому в Академии обучают. Или даже еще в колледже.
На самом выходе из актового зала она столкнулась с Димитровым.
– Видала? – Димитров сиял. Покрутил перед ее лицом руками без «заговоренок».
– А как ты?..
Славян мотнул подбородком себе за спину.
– Игорь снял – до конца вечера. Круто, а? Пошли танцевать?
Агата и моргнуть не успела, как он утащил ее в самую гущу танцующих. Наверное, если б не Келдыш, он бы тоже так и простоял у стеночки.
– А крылышки у него не выросли? – спросила Агата на всякий случай.
– А? – Димитров придвинулся. Он был пониже, и Агата немного согнула колени – а вдруг ему неудобно танцевать с девушкой выше его ростом?
– Ну, крылья, – она показала руками, – на ушах?
Димитров засмеялся и мотнул головой.
– Ты чего! Он же маг! Он мне такое показал! Знаешь, я, наверно стану Бойцом. Игорь сказал, у меня все задатки.
Вот еще один, влюбленный в Келдыша. Как он это только делает? Ведь никаких же амулетов...
Их толкнули, и Агата еле удержалась на ногах. Димитров круто обернулся.
– Чего надо?
Врезавшаяся в них парочка невинно улыбалась. Из колледжа, если судить по зеленому «низу» – от курток они, как и Стефи, избавились.
– Ох, простите...
– Ничего, – поспешно сказала Агата, чувствуя, как каменеют плечи Димитрова.
–...не заметили, кто там под ногами путается! – и оба довольно рассмеялись.
– Слышь, ты!..
Агата с силой повернула к себе лицо Славяна.
– Просто – не обращай – на них – внимания!
Даже положила ему голову на плечо. Димитров нерешительно провел широкими, очень горячими ладонями по ее спине и притянул к себе поближе. Соседняя парочка гнусно заржала. Наверняка опять сказали какую-нибудь гадость. Агата отвернулась от них и в просвете между танцующими увидела Келдыша. Он стоял у стены и глядел прямо на них с Димитровым. Агата подавила желание отодвинуться – ну танцуем, и что? Уже и потанцевать нельзя?
– И где ты взял такую умненькую зверюшечку, а, пацан? – спросили прямо над ее головой. Димитров застыл. Потом отпустил Агату – скорее даже оттолкнул – и развернулся.
– Что сказал?!
Уже знакомый рыжий парень стоял перед ними, насмешливо глядя на Димитрова. Казался он очень рослым. Очень сильным. Агата оглянулась и поняла, что они попали в компанию из колледжа: те якобы продолжали танцевать, но круг сделался теснее – чтобы лучше видеть и чтобы не было видно другим танцующим. Мелкая драка... никто и не заметит. Мелкая? Агата поглядела на напряженные руки Димитрова. Может, зря все-таки Келдыш снял с него «заговоренки»?
– Повторить? – преувеличенно удивился парень. – А вдруг твоя зверюшка обидится?
Бац! Агата зажмурилась – но уже после того, как увидела, что кулак Димитрова впечатался в лицо «колледжмена». Надо было, наверное, кричать, как Стефи, но у нее сразу пропал голос, да и кто сейчас услышит? Музыка как раз сменилась – Агата видела только открытые рты, резкие движения, какие-то мечущиеся тени, вспышки... Ее крепко взяли за плечи, Агата рванулась, но услышала сказанное в самое ухо:
– Не дергайтесь.
Игорь шагнул вперед, и все как-то разом закончилось. Когда вновь сменился свет, все смирно стояли перед ним. Часть учащихся колледжа куда-то делась, но рыжий остался – сейчас рядом с Келдышем он выглядел просто нашкодившим мальчишкой-переростком. И его подружка ныла из-за чьих-то спин:
– Ва-ань, ну пошли-и! Вань, ну че ты там застрял!
– Ну – и? – спросил Келдыш.
Димитров молчал, набычившись. Парень из колледжа пробормотал:
– Псих он и все они там психи! Даже шуток не понимает...
– О чем шутили? – ласково вопросил Келдыш. Рыжий воровато покосился на Агату – точно боялся, что она немедленно начнет жаловаться.
– Да так...
Димитров, глядя на рыжего исподлобья, лизнул разбитые костяшки по-прежнему сжатого кулака. Келдыш сказал спокойно:
– Представьтесь, пожалуйста.
– Бортников... Иван.
– Воспитатель у вас, кажется, Лукин?
– Да, а что, жаловаться будете? На что жаловаться-то? Он же первым начал, все подтвердят...
Келдыш коротко улыбнулся:
– Я вас больше не задерживаю.
Бортников пошел, бурча себе под нос. Переминавшиеся с ноги на ногу приятели с облегчением двинулись следом. Келдыш повернулся к Димитрову. Сказал сухо:
– С вами я поговорю попозже. Идите умойтесь.
Димитров молча развернулся и пошел, раздвигая плечами танцующих.
– Они же первые начали! – возмутилась Агата. – Толкались, на ноги наступали... еще обзывались...
– Димитров знает, на каких условиях он расстался с «заговоренками». Учащиеся колледжа постоянно задирают интернатских, нечего поддаваться на провокации.
– Но он же не применил магию!
Келдыш смотрел на нее скептически.
– Думаете, удержался бы? Я вижу его всего второй раз в жизни и опять дерущимся.
– Ну... да.
В чем-то он был прав. Агата оглянулась и поняла, что они одни стоят в толпе танцующих. Сказала нерешительно:
– Я пойду посмотрю, как он...
– В мужской туалет? – Келдыш протянул руку. – Идите сюда, Мортимер.
Агата шагнула – и только потом поняла, что ее только что пригласили на танец. И немедленно одеревенела от смущения. Келдыш в отличие от Димитрова двигался легко, руки, обнимавшие ее, тоже были легкими и спокойными, зато теперь она еле переставляла ноги.
– Итак, – сказал Келдыш, повернув голову – дыхание щекотало ей щеку. – Из-за чего все-таки весь сыр-бор? Как они его обозвали? Или вы не можете это повторить?
– Ну... они его не обзывали. – Агата старалась не смотреть в близкие мрачноватые глаза. Пахло от Келдыша очень приятно – хотелось положить ему голову на плечо, и не чтобы его успокоить. Это еетеперь успокаивать надо.
– Я так и думал, – сказал он. – Как они обозвали вас?
Агата повела плечами.
– Да я бы и внимания не обратила. Подумаешь, зверьком назвали.
Маленькая пауза.
– Точнее – зверюшкой?
– Ну... да.
Келдыш длинно вздохнул.
– Придется отменять выговор Димитрову.
– А... что это значит? Что-то очень обидное?
– Близкие друг или подружка волшебника, не обладающие талантом. Это слово считается в среде магов оскорбительно-неприличным. Вы, видимо, еще не поняли, что в обществе существует некоторый... антагонизм между волшебниками и просто людьми. Всего явнее нетерпимость проявляется в таком вот тинейджерском возрасте. Ребята не увидели вашей магии... И вот, – он пожал плечами, – результат. Хотя они все равно бы нашли, за что зацепиться.
– А почему те, из колледжа, так интернатских не любят?
– Хм... Традиции. Ну и мы, взрослые, еще жару поддаем: «Будешь плохо себя вести и баловаться с магией – попадешь в специнтернат». Обычно ведь в интернат направляются проблемные дети, иногда – и правонарушители.
– А она – первое или второе? Или оба сразу?
Келдыш остановился так внезапно, что Агата даже наступила ему на ногу. Склонил голову набок, прислушиваясь. Лицо его стало сосредоточенным.
– Оставайтесь здесь, – сказал он.
– А что...
– Проблемы в зверинце, я сейчас вернусь...
Агата схватила его за рукав.
– Там Зигфрид!
– Ч-черт! – Он потащил ее за собой, лавируя между танцующими. – Извините... пропустите... прошу прощения...
Они быстро прошли по коридору, миновали несколько поворотов и наткнулись на группку людей, стоявших перед прозрачной стеной зверинца.
– И что? – спросил Келдыш, протискиваясь к стене. Маги в нарядных одеждах (были здесь и несколько старшекурсников) посторонились. Кто-то доложил:
– Похоже, большая кошка вырвалась из клетки.
– Вырвалась – или выпустили?
Келдыш мельком посмотрел на Агату.
– Там должен быть мальчишка...
– И должен, и есть, – уныло доложил кто-то. – Вон он.
Задрав голову, все посмотрели вверх. Действительно, под самым потолком на каком-то крюке сидел Зигфрид. Как он туда попал? Освоил левитацию на досуге?
– Этих чертовых интернатских деточек ни на секунду нельзя оставлять без присмотра, – проворчал сосед. – Психи ненормальные... кхм!
Он заметил Агатин жилет и закашлялся.
– И чего ждем? – спросил Келдыш, снимая пиджак. Не глядя, сунул его Агате. Принялся деловито расстегивать и закатывать рукава рубашки.
– Смотрителя ищут. Сейчас придет и загонит обратно свою киску...
Появилась «киска» – ростом, наверно, Агате по пояс. Яркий пятнистый мех встопорщен, уши прижаты. Кошка встряхнулась – во все стороны полетели брызги, а мех распушился еще больше. Кажется, Зигфрид пытался защититься своим единственным оружием, но не учел, что леопарды не боятся воды. Кошка подняла голову, нашла взглядом Гауфа и мяукнула басом. Магов передернуло. Келдыш оглянулся.
– Бойцов нет?
Зигфрид перегнулся вниз и сказал леопарду что-то сердитое. Киска «усовестилась» – прыгнула, вытянув когтистую лапу. Маги дружно охнули, Водяной отдернул ногу. Да он ее дразнит! И правда ненормальный! «Киска» заходила кругами, мотая хвостом, глядя вверх и жалобно подвывая – точь-в-точь домашняя кошка под клеткой с канарейкой.
– На какую высоту прыгает леопард? – спросил Келдыш.
– Метров на пять...
Все смерили взглядами высоту, вздохнули, и Игорь сказал:
– Пошли.
– Да сейчас смотритель подбежит...
– Только аккуратнее там, Ловец, а? Не попорти зверя.
– Мы не-ежно... – пообещал Келдыш, приоткрывая двери. Следом скользнули еще три человека.
И Агата.
Келдыш оглянулся, увидел ее, и глаза его стали страшными. Но сказать он ничего не успел: леопард прыгнул еще раз – и Зигфрид пропел сверху:
– Не достанешь, не достанешь!
Достанет, подумала Агата. Водяной просто не заметил, что в этот раз зверь прыгнул куда выше. И готовится к новому прыжку.
– Сетку? – шепнул студент рядом с ней. Агата заметила, что все маги держат руки по-разному: кто возле плеч, кто собрав в щепоть, кто согнув пальцы, будто когти...
– С трех позиций, – сказал Келдыш, и трое бесшумно разошлись в стороны. Почти бесшумно. Потому что зверь повернул голову и уставился на них. Глаза его сверкнули.
– П...ц! – выдохнул кто-то.
Лучше не скажешь. Леопард сидел, мотая хвостом, и не верил своему счастью – вместо одной птички у него появилось целых шесть. Наверно, он и не прыгнул сразу, потому что никак не мог выбрать самую аппетитную.
– Сеть! – скомандовал Келдыш. Но в мокрую шкуру зверя влепился огненный шар. Кто-то перепутал заклинание или просто решил поохотиться. Леопард сделал «свечку» и вместо прыжка вперед шарахнулся в сторону. Запахло паленой шерстью. И началось...
– Гони его влево! Влево, говорю, влево, где у тебя сено, где солома?
– Поддай сороковку!
– В медведя не попади!
– Где его клетка?
Келдыш еще пытался докричаться про сеть, но махнул рукой и теперь кидал зверю точно под лапы маленькие и шумные файерболы. Сверху восторженно вопил Водяной. Леопард метался из стороны в сторону, огрызался, подвывал, пару раз его, кажется, сильно обожгли...
Агата обнаружила, что стоит, прижав ладони к щекам.
– Ей же больно!
– В-вау!
– Вон тот проход, между медведем и волком!
Трах! Трах!
– Ей больно!
Звери выли и бились в вольерах. Агата обогнула Келдыша и еще одного мага, ее сильно дернули за шиворот.
– Дура, куда!
Агата вывернулась из жилета и пошла к леопарду – тот уже прижимался к полу, подвывая от страха. Еще один файербол взорвался прямо у ее ног, горящие искры ужалили сквозь джинсы, и она услышала свирепый окрик Келдыша:
– Прекратить огонь! Стоять!
Вот вы и стойте. Пошли,сказала она леопарду. Пошли, девочка, в домик. Пойдем, там тихо, тепло, там миска с мясом... Пошли.Прижатые уши, горящие глаза, пахнет шерстью и страхом. Нет ярости. Пошли скорее, пошли.
Они шли бок о бок по проходу – леопард чуть впереди, непрерывно и жалобно подвывая, точно жалуясь. Агата осторожно гладила кошку по переливающемуся хребту. Да, маленькая моя, эти мальчишки такие противные – даже если они уже взрослые мужчины! Леопард с облегчением скользнул в приоткрытую дверь вольеры, и Агата задвинула засов. Повернулась. Келдыш (она чувствовала, что он так и шел в нескольких шагах позади), сжав челюсти, смотрел на нее.
– Что? – спросила Агата, готовая и обвинять, и защищаться. Но Келдыш так же молча отвернулся и пошел прочь. Агата поглядела на вылизывавшегося леопарда и поплелась следом. На выходе из вольеров они наткнулись на маленького толстенького лысого человека: тот оглядывался и всплескивал руками.
– Это что? Нет, что это вы здесь такое творите?!
Кругом – копоть и вода, звери взволнованно фыркают в вольерах, смущенные волшебники переминаются с ноги на ногу. Зрителей за стеной явно прибавилось. Человечек – наверное, смотритель зверинца – вскинул голову и поманил Зигфрида пальцем:
– Ну-ка, голубчик, хватит отсиживаться, спускайся оттуда!
Спрыгнет, что ли? Агата увидела, как Водяной послушно разжал руки и прижмурилась – сейчас ка-ак... Но Зигфрид, придержанный в воздухе невидимой ладонью, уже стоял на полу и как ни в чем не бывало беседовал со смотрителем:
– Он ведь поиграть хотел! Я клетку и открыл.
– Отли-ично! – похвалил смотритель, положив ему на плечо руку. – Надо сделать пометку стражу на дверях: не пускать сюда интернатовцев. – И... – Он угрожающе огляделся. – Кое-кого из преподавателей. Что вы тут себе придумали, тоже поигратьзахотелось? Трудно было меня подождать? А, Ловец! Все неймется? Некуда энергию девать? Не удивлюсь, если это вы заварили всю бучу!
– Прошу прощения, мастер, – ответил Келдыш на удивление мягко. Подобрал уроненный Агатой жилет, начал тщательно его отряхивать.
– Отли-ично! – похвалили и его. – А это еще одна гениальная воспитанница Божевича? Ты тоже кого-то выпустила?
– Я кошку закрыла, – сказала Агата. – Извините, но, может, вы лучше успокоите ее? Она очень расстроена.
– Еще бы, – буркнул смотритель. – А вы пока все приведите в порядок – и ручками, ручками, чтоб впредь неповадно было! Взяли по тряпке – и вперед!
– Да, мастер, – вразнобой ответили волшебники. Смотритель поманил скрюченным пальцем – на этот раз Агату.
– Пойдем-ка со мной. А ты куда, голубчик? – спросил он, увидев, что Зигфрид нацелился следом. – Арбайтен, арбайтен – вместе со всеми!
Смотритель вошел в вольеру, и леопард тут же принялся ему раздраженно жаловаться.
– Да-да, знаю, – сказал смотритель, разгребая пальцами мокрый, а местами и подпаленный мех. – Сейчас мы тебя полечим, девочка моя.
Агата смотрела на них снаружи, взявшись за решетку ограды. Смотритель то ли напевал, то ли приговаривал что-то про себя, а шкура зверя под его руками тем временем принимала ухоженный вид. Спросил, не глядя на Агату:
– Давно работаешь с животными?
– Нет, – с сожалением сказала Агата. – Я с ними вообще никак не работаю.
– Как же ты тогда ее увела в клетку? – Пальцы последний раз пробежались по хребту леопарда, выискивая дефекты: зверь сидел, положив мужчине на колени тяжелую голову и довольно жмурясь. Еще и мурлыкал, наверное, как сытая домашняя кошка.
– Я с ней просто поговорила.
Смотритель поднял голову: тяжелые дряблые веки и очень зоркие серые глаза под белыми бровями. Поглядел-поглядел и сказал:
– Значит, убедительно говоришь.
– А смотритель чем занимается?
– Кормит, лечит, учит, нейтрализует магию бестолковых волшебников и талантливых детишек... Хочешь – приходи, я тебя тоже кое-чему научу.
– Я... я не знаю. Наверное, у меня не получится. Я ведь недавно...
Мужчина встал и оттолкнул морду ластящегося к нему леопарда.
– Это уж мне решать, у кого что получится. Я предупрежу Божевича о дополнительных занятиях.
Агата поглядела на него с сомнением.
– А вы?.. – спросила нерешительно.
Тот энергично кивнул.
– Да, деточка, я смотритель всегоэтого зоопарка. Ректор Иванов Павел. А как тебя зовут?
– Агата...
– Магистр, мы все убрали! – отрапортовал один из старшекурсников. Все было убрано так быстро и так блестело, что тут явно не обошлось без волшебства. Да еще и Зигфрид выглядел подозрительно довольным для провинившегося.
Иванов огляделся и хлопнул в ладоши.
– На сегодня все свободны, шишки и медали получите завтра! Агата, деточка, так не забудь, я жду тебя.
Келдыш посмотрел ему вслед.
– Вот это оперативность! Договорились об уроках с ректором Академии?
– Ничего я не договаривалась, – пробормотала Агата. – Он сам предложил мне со зверями позаниматься.
– Вы и так сегодня уже позанимались!– заметил Келдыш.
– Должен же кто-то защищать животных от всяких сумасшедших магов! – заявила Агата и поскорее ретировалась, чтобы Келдыш не стал ее воспитывать дальше. Пусть вон на Зигфрида переключится – тот больше проштрафился. Хотя, конечно, Водяной – не его подопечный. Выходя, она слышала, как ректор напевает:
– Чем больше знаю я людей, тем больше я люблю животных...
– Ну как? – спросила Стефи уже в автобусе. – Ты где была? Развлекалась?
– Развлекалась, – совершенно искренне согласилась Агата. Водяной уже в лицах рассказывал про происшествие в зверинце – и, конечно, он был главным укротителем вырвавшегося на свободу свирепого леопарда... Валерия озабоченно совещалась с воспитателем мальчиков Хасаном (наверное, как отчитываться за происшествие перед директором), Димитров, как всегда, молча сидел в своих «заговоренках». Агата попыталась его утешить – что Келдыш знает, что он не виноват, – но Славян посмотрел на нее невидящими глазами и сказал хмуро:
– Мало я этому дал!..
И Агата побыстрее отсела подальше. Да уж, мальчишек ей никогда не понять. Причем любого возраста.
Навстречу шел Андрэ.
Агата замедлила шаг. Продвижение Инквизитора по интернатскому парку можно было запеленговать по стихающим разговорам и смеху школьников. Не все его замечали, многие вообще стояли к дорожке спиной, но настроение ребят менялось, как меняется освещение, когда на солнце находит небольшое облако...
– Здравствуйте.
– Здравствуй, Агата, – сказал Инквизитор на ходу. – Как поживаешь?
– Спасибо. Хорошо, – сказала Агата – уже ему в спину. Андрэ замедлил шаг и остановился. Повернулся, глядя на сомкнутые на животе руки. Колец у него не было. Вообще никаких – ни обручального, ни... Или у Слухачей нет кристаллизаторов? Наверное, они вообще не волшебники, а просто присосавшиеся к волшебникам... хм... пиявки? Не вампиры же?
Казалось, Андрэ раздумывает, о чем бы с ней поговорить.
– Как твои успехи в борьбе с магией?
– Вы же видите, – сказала Агата со слабым вызовом. Она его не боится, не боится. Ей нечего бояться.
Инквизитор склонил голову набок, разглядывая асфальт под ногами. Поправил педантично:
– Не вижу. Скорее – чувствую, слышу. Обоняю.
Агата невольно заинтересовалась.
– А что, магия у всех волшебников разная?
– Неповторима, как цвет глаз. Цвет может быть очень похож, но никогда – идентичен.
– Какой цвет был у моего отца?
– Коричневый, – не задумываясь, ответил Андрэ. – Очень мощная, очень основательная магия – магия Земли. Страшно огорчен, что мы его потеряли.
Сожаление в его голосе было искренним. Как можно жалеть того, кого ты сам уничтожил? Если спросить – он ли это сделал, – ответит? Агата почему-то не сомневалась, что не смолчит. На память вдруг пришли слова Келдыша: «Не стоит задавать некоторые вопросы, потому что вам могут на них ответить». Если магия для Слухачей – легкий наркотик, то может ли появиться зависимость, ломка, когда наркотик не получаешь вовремя?..
– Скажите... а если к вам долго не приводят на казнь... что вы... как вы...
Андрэ слегка улыбнулся. Губы у него были тонкими и бледными.
– Как я себя при этом чувствую? – Он еле заметно покачал головой, словно раздумывая. – Я чувствую себя не при деле. А как ты себя сейчас чувствуешь? – спросил неожиданно.
Агата недоуменно нахмурилась.
– Спасибо, хорошо.
– Голова не кружится? Не печет в затылке? Кончики пальцев не покалывает? Не холодеют?
Все больше удивляясь, Агата покачала головой.
– Нет, все нормально. А почему вы спрашиваете?
Тишина. Казалось, Инквизитор глубоко задумался, уставившись в землю. Сплетенные пальцы рук выпрямились, выгибаясь...
– Звонок, – сказал он внезапно, Агата даже вздрогнула.
– Что?
– Звонок, не слышишь? Тебе пора на занятия.
– А, да? До свидания!
Инквизитор молча поклонился. Агата пошла, спиной ощущая его взгляд. Какого цвета у него глаза? Их вообще кто-нибудь видел?
Ну да, конечно. Те, кого приводили на казнь.
Не выдержав, она все-таки оглянулась.
Андрэ не смотрел ей вслед. Он шел по дорожке – куда быстрее, чем до встречи с Агатой. Почти бежал.
Опаздывает, наверно.
Агата проснулась, точно ее толкнули. Кыш сидел на кровати спиной к ней, лицом... в смысле – мордой – к окну.
– Ты чего не спишь? – пробормотала Агата. Кот дернул ухом, но не шевельнулся. Он неотрывно смотрел на окно. Легкую занавеску шевельнуло ветром... какую занавеску? Нет у нее никаких занавесок! Тонкая кисея опять двинулась, пересекая освещенное фонарем стекло. Тихое:
– Прости, не хотела тебя пугать...
Агата резко села. Полупрозрачные линии стали гуще, темнее – теперь Агате даже без очков был виден сидящий на подоконнике стройный силуэт.
– Вы... кто? Вы как?..
Очень оригинальные вопросы, но других у Агаты в этот момент не нашлось.
– Форточка была открыта, – снова прошелестело от окна.
Агата невольно смерила взглядом форточку – в нее влезла бы одна ее нога. И то если очень постараться.
– Ты позвала меня. Я пришла.
Начиная понимать, Агата спустила ноги с кровати.
– Вы... Анжелика?
Тишина.
– Кажется.
Агата посмотрела на Кыша. Почему, интересно, он в этот раз не поднял тревогу?
– Не сердись на котенка. Наверное, я слишком недавно стала... Не все изменения еще закончились.
Кыш явственно хмыкнул. Мягко спрыгнул с кровати, запрыгнул на подоконник. Уселся, разглядывая Анжелику, точно большую ленивую мышь – не бегает, играть с ней скучно, а съесть проблематично. Женщина протянула тонкую руку – в свете фонаря рука просвечивала, – дала понюхать свои пальцы. Кыш понюхал, чихнул и лег напротив в позе маленького невозмутимого сфинкса.
– А почему – кажется? – спросила Агата. Наверное, надо надеть халат, предложить гостье чего-нибудь поесть или выпить... В смысле – чаю.
Анжелика поморщилась, мотнула головой – стало яснее видно ее лицо. Скуластое, глубокие впадины глазниц и щек.
– Я забываю... все забываю. Забываю, какой была раньше. Наверное, правильнее при... перерождении менять имя. Чтобы ничего не оставалось от прошлого.
– А как вы стали... – Агата поколебалась, гостья явно избегала этого слова, но надо же когда-то его произнести, – вампиром? Вас укусили?
Анжелика поморщилась, снова качнула головой.
– Нет. Мы сами. Добровольно.
– Как это? Зачем?!
– Зачем? Этого я теперь и себе объяснить не могу. Но тогда явно существовали какие-то причины. Кобуци. НИЦЭМ... Научно-исследовательский центр экспериментальной магии.
– А... – сказала Агата. Ей все стало ясно. Опять магия. Опять эксперименты.
– Я была... – пауза, словно Анжелика честно старалась вспомнить, – ассистентом профессора Зимина. Мы пытались превратить добровольцев в вампиров... ну, ты понимаешь, не традиционным способом. – Анжелика коснулась пальцами горла. – Потом обратно.
– Получилось?
– Туда – да. Обратно... – Губы растянулись в медленной улыбке. – Оказалось некому.
– Все стали вампирами?
– Все пошло обвалом... Там же были еще экспериментаторы. – Анжелика вновь задумалась. – Мы взорвали главный корпус, но некоторые... твари сумели вырваться... Хорошо, что территория Кобуци практически безлюдна.
Агата поежилась.
– А потом?
– А потом... туда явился Борис со товарищи... Я улетела с ними.
– А почему вы от него ушли?
Анжелика повернула голову. Свет фонаря прибавлял краски бледной коже – золотил.
– Детский вопрос... Знаешь, что такое детский вопрос? Тот, на который ни один мудрец не ответит. Так... случилось.
– Он мучается.
– Да? – Агате показалось, что собеседница как-то оживилась. – Правда?
– Да. Он попросил помочь вас найти. Боится, что с вами случится что-то плохое.
Анжелика засмеялась – не смех, тихий шелест.
– Плохое?! Самое плохое со мной уже случилось... А почему он попросил тебя?
Тоже из серии детских вопросов – попробуй-ка ответь... Агата вздохнула:
– Ох, это такая долгая история...
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |