другой или только условный успех.
Всякие заимствованные учреждения, религия, язык и искусства, привива-
ясь к народу, приобретают свои особенности в связи с характером данного
народа. Об этом много интересного можно найти в двух главах книги
Г. Лебона. Мы приведем здесь только заключительные строчки в последней
из этих глав: <Как бы велико ни было религиозное влияние, в особенности
на востоке, однако, влияние расы^* еще гораздо значительнее. Эта расовая
душа, руководящая судьбой народов, руководит также их верованиями, уч-
реждениями и искусством; какой бы элемент мы ни изучали, мы всегда
найдем ее в нем. Она Действенная сила, которой никакая другая не может
перемочь. Она представляет тяжесть тысяч поколений, синтез их мыслей> ^.
Если мы дополним сказанное сведениями о развитии и характере про-
мышленности у различных народов, о различных общественных традициях,
об обычаях, о неодинаковом семейном укладе и особенностях бытового
характера, то мы получим, в общем, все те особенности, которыми харак-
теризуется индивидуальность каждого народа, в частности ^*.
Народная индивидуальность существенным образом облегчает нам и
понимание народной истории.
<История в главных своих чертах может быть рассматриваема как простое
изложение результатов, произведенных психологическим складом рас. Она
проистекает из этого склада как дыхательные органы рыб из жизни их в
воде. Без предварительного знания душевного склада народа история его
кажется каким-то хаосом событий, управляемых одной случайностью. На-
против, когда душа народа нам известна, то жизнь его представляется
правильным и фатальным следствием из его психологических черт. Во всех
проявлениях жизни наций мы находим всегда, что неизменная душа расы
^^ Лебон Г. Психология народов и масс. С. 5.
^ Там же. С. 115.
"° Там же. С. 29.
^ Там же. С. 10.
""^ Там же. С. 77-107.
сама ткет свою собственную судьбу. В особенности в политических учреж-
дениях наиболее очевидно проявляется верховная власть расовой души> ^.
Не без основания признается, что каждый народ имеет ту форму прав-
ления, которая ему свойственна.
Имея в виду, что жизнь народов проявляется в создании наук, верований,
искусства, материальной культуры и в коллективных действиях, нельзя не
признать, что ни одна из этих сторон, в отдельности взятая, не дает полной
их характеристики, а лишь все они вместе взятые могут дать оценку личности
данного народа, ибо один народ может преуспевать больше в одном, другой
в другом направлении, один развивался так, другой иначе, один выработал
одни нравы, другой другие и т.д., а это-то и лежит в основе отличия одного
народа от другого.
Как мы уже говорили, всякая общественная среда делится на целый ряд
партий, корпораций, союзов, кружков и других организаций, которые, соз-
даваясь под влиянием особых потребностей и интересов входящих в них
членов, расслаивают общественную среду на свои части, составляющие
отдельные общественные ячейки или общественные индивиды.
Всякий нарождающийся самостоятельный коллектив начинает свою жизнь
с самоопределения, иначе говоря, он устанавливает и выясняет свои собст-
венные задачи и цели, отмежевывая их от задач и целей других коллективов.
Только после этого устанавливаются определенные отношения такого кол-
лектива к другим. В коллективах неорганизованных как уличная толпа этого
самоопределения явно не происходит, но и здесь оно все же осуществляется
как бы само собой, так сказать, вполне естественным путем.
Как уже говорилось ранее, каждая из общественных ячеек живет своею
собственною жизнью, существуя до тех пор, пока она удовлетворяет интересы
своих сочленов в той или иной степени, и во всяком случае, пока она
отвечает своему основному назначению. Известно, что еще Аристотель в
своей <Политике> установил принцип автархии или самодостаточности, по
которому государство, как и всякая общественная организация, будет ли то
партия, союз, кружок или какое-либо другое сообщество, продолжает суще-
ствовать лишь до тех пор, пока они оказываются самодостаточными, т. е.
удовлетворяют в соответствующей степени интересы большинства входящих
в них сочленов.
Дело идет в этом случае в сущности об индивидуальной самодостаточ-
ности, которая лежит в самой основе существования любого общества, любой
собирательной личности, ибо только при ее индивидуальной самодостаточ-
ности она имеет свой raison d'etre на свое обособленное существование.
Если, например, партия утрачивает свой raison d'etre по условиям времени,
она в прежнем виде уже перестает быть самодостаточной и потому либо
распадается, причем члены ее вливаются в другие партии, либо терпит
соответствующие превращения, дополняя и видоизменяя свою программу
и становясь в таком новом виде снова самодостаточной.
Если мы имеем такую либо экономическую организацию, опять-таки
она существует лишь до тех пор, пока представляется самодостаточной в
смысле обслуживания интересов своих клиентов. Но с тех пор, как она
утрачивает свою самодостаточность, она лишается клиентуры и перестает
существовать. Если мы имеем трудовую организацию, она опять-таки су-
ществует лишь до тех пор, пока отвечает интересам членов своей организации,
и прекращает свое существование или умирает, как только интересы
большинства остаются неудовлетворенными. Всякая финансовая организация
подлежит тому же принципу. Пока она в состоянии выдерживать конкуренцию
других таких же организаций и обеспечивает интересы заинтересованных
^ Там же. С. 48.
лиц, т. е. в вышеуказанном смысле является самодостаточной, она продолжает
существовать и тотчас же прекращает свое бытие как только она не вы-
держивает конкуренции или недостаточно обслуживает интересы своих со-
членов.
Если мы имеем государственную организацию, основанную на принципе
оберегания жизни и имущества своих сограждан и возможно лучшего обес-
печения их нужд, то с того времени, как государственная мощь становится
недостаточной для выполнения вышеозначенных функций, государственный
организм перестает быть самодостаточным в сонме других держав и с целью
удержаться на своем месте он вынужден прибегать к союзам, в противном
случае он подчиняется более сильным государственным организациям и в
тот или другой срок поглощается ими окончательно.
В этом, как и в других отношениях, мы имеем полную аналогию
с жизнью всякого вообще индивида животного или растительного царства,
который существует и живет, пока является существом самодостаточным,
т. е. способным удовлетворять свои потребности и выдерживать конкуренцию
в борьбе за существование. Когда эта самодостаточность почему-либо исклю-
чается, индивид перестает существовать и погибает. Также и неорганический
индивид в форме химического соединения, не будучи при определенных
условиях самодостаточным, начинает распадаться и перестает существовать.
Известный всем радий при данных условиях земной коры представляется
несамодостаточным элементом по существу и потому беспрерывно распа-
дается.
Ясно, что закон индивидуальности, как мы уже говорили в начале этой
главы, есть закон общий для всего мира и имеет одинаковое применение
к явлениям как органического так и неорганического порядка, так и к
явлениям надорганическим, или социальным.
XXIV. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В предыдущем изложении я старался наметить главные законы, которым
подчиняется человеческое общество или коллектив, когда к его изучению
подходят с объективным методом. Вперед оговариваюсь, что быть может
некоторые зависимости могли бы быть объединены в один более общий
закон, другие, еще не раскрытые, будут обнаружены при будущих исследо-
ваниях. Так, например, некоторые могут предпочесть рассматривать закон
эволюции, закон дифференцирования и закон избирательцого обобщения в
одном целом. Действительно, как мы знаем, до сих пор процесс диффе-
ренцирования, как и процесс агрегации""* объединяются в биологии не-
которыми из авторов, начиная со Спенсера, под одним общим наименованием
закона эволюции. Однако, я предпочитаю рассматривать каждый из этих
принципов отдельно друг от друга в целях более детального анализа самих
явлений. Этим самым ничуть не отнимается внутренняя связь явлений и
зависимостей, ибо несомненно, что, когда устанавливается закон эволюции
или развития форм, то при дальнейшем выяснении смены форм неизбежно
мы приходим к выводу, что новые формы получаются не иначе, как путем
расчленения или дифференцирования старых по времени форм и путем
объединения их частей в новые комбинации.
Таким образом дело идет как бы об одном и том же процессе. Но дело
в том, что, если мы пойдем по пути выяснения способа, каким осуществляется
эволюционный процесс, то мы должны сказать, что и закон беспрерывного
движения или изменчивости есть уже как бы начало или основа эволюционно-
го процесса, ибо движение связано с изменчивостью положения, а
изменчивость положения и лежит в основе изменения форм, т. е. эволюции.
С другой стороны, закон исторической последовательности разве не имеет
ближайшего отношения к тому же закону эволюции? Точно так же закон
инерции, благодаря которому формы до времени удерживаются в прежнем
виде, закон воспроизведения, лежащий в основе наследственности, и закон
подобия, обусловливающий сходственное развитие органов при одинаковых
условиях, - разве все эти и другие законы не имеют ближайшего отношения
к закону эволюции и тем не менее никто не станет настаивать на том, что
эти законы должны быть подведены под один закон эволюции. Вот почему
мы находим нужным и закон дифференциации, как и закон избирательного
обобщения, выделить в самостоятельные законы, из которых один обес-
печивает разнообразие видимого мира, второй лежит в основе усложнения
разнообразных внешних явлений.
Мы считаем вообще более правильным анализировать зависимости
явлений или законы до их первичных основ. Но при этом совершенно ясно,
что все вообще законы в свою очередь находятся в известном соотношении
друг с другом, ибо в конце концов весь мир представляет собою одно связное
и гармоничное целое, в котором одни явления стоят в соотношении с
другими или, точнее, вытекают из других, причем все сущее в мире находится
в состоянии взаимоотношения и подвижного равновесия ^"*.
Вместе с этим, мы не придаем особого значения тому, следует ли те
или другие законы объединить в один более общий закон или не следует,
ибо в конце концов, мы имеем один мировой процесс. Поэтому далеко не
так существенно, будем ли мы его анализировать более детально или менее
детально, ибо разноречие в этом отношении не могло бы подорвать основных
положений настоящего труда, что социальный или надорганический мир
должен быть изучаем столь же объективно, как и мир биологических явлений,
без всяких экскурсий в область неосязаемой и неуловимой народной или
коллективной души или так называемого народного сознания. Будучи же
изучаем строго объективно согласно методам рефлексологии, социальный
мир естественно объединяется с органическими и неорганическими мирами
как их дальнейшее развитие, а потому и к проявлениям социального мира
получает применение та же энергетическая точка зрения, которая руководит
нами и в изучении мира физических явлений. Как мир вещественный, будет
ли он неорганическим или органическим безразлично, сводится к разнооб-
разным проявлениям энергии, так и надорганический, или социальный, мир
может и должен быть рассматриваем с точки зрения проявления энергии
в массе людей, объединенных в один коллектив в виде собирательной
личности, подобно тому, как и проявления деятельности отдельного индивида
сводятся к проявлениям энергии же, получаемой им извне.
С применением строго объективного метода к изучению социального
или надорганического мира выясняется, что новая научная дисциплина -
коллективная или общественная рефлексология - самым теснейшим образом
связывается с разрабатываемой мною рефлексологией отдельной личности.
Как в последней вся деятельность человека рассматривается с точки зрения
воспитания, развития и взаимной координации различных сочетательных
рефлексов, возникающих в силу тех или иных воздействий на воспринима-
ющие органы, являющиеся трансформаторами внешних энергий, так и в
коллективе как собирательной личности мы встречаемся с теми же самыми
процессами возникновения, развития и взаимной координации коллективных
сочетательных рефлексов. И это вполне понятно. Если коллектив, связыва-
ющий ту или другую группу лиц, объединенных общим настроением или
общими интересами, является собирательной личностью, то к нему должно
быть приложимо все то, что относится к отдельной личности, за исключением
^ См.: Бехтерев В. М. Об основных закона мира в связи с рассмотрением социальной жизни
с точки зрения рефлексологии. С. 171-204.
того, чем собирательная личность отличается от отдельной личности, особенно
что касается взаимной индукции, подражательности, внушаемости и других
форм взаимовлияния.
Отсюда естественно, что и развитие коллективных рефлексов и вообще
все проявления собирательной личности идут в общем теми же путями, как
и проявления отдельной личности.
Строго объективное изучение личности приводит нас к выводу, что
индивид есть результат воздействия внешних энергий, что он сам есть
скопление энергии, главным аккумулятором которой являются клеточные
элементы и, в частности, нервная система вообще и центральные ее органы
в особенности. Отсюда ясно, что все действия отдельной личности внешне
определимы, о чем я говорю подробно в своей книге <Общие основы
рефлексологии человека>, а, следовательно, подчиняются действию целого
ряда внешних причин. Уже неоспоримой истиной является, как мы знаем,
зависимость количества преступлений, самоубийств, число рождений от цен
на хлеб. Колебания в количестве краж, например, по данным прусской
статистики, из года в год поразительно совпадают с колебаниями цен на
рожь. Даже число таких, казалось бы, мелких и капризных действий, как
описки на адресах писем, стоит в прямой зависимости от социально-эко-
номических условий.
Произведенные мною специальные исследования по этому вопросу не
оставляют в этом отношении никакого сомнения. <В конце концов преступ-
ление, - говорю я в своей работе, посвященной этому предмету, - является
роковым исходом из действия целого ряда общих предрасполагающих и
непосредственно действующих или ближайших факторов> ^. В числе пос-
ледних необходимо принять во внимание как характер самой личности
(включая и темперамент), в котором отразилось все прошлое ее жизни и
условия ее развития в смысле влияния наследственности, зачатия и плодо-
ношения, так и все другие условия, действовавшие на данную личность как
условия воспитания и окружающая среда (товарищество, деклассация^*,
экономическое положение) и, наконец, тот или другой непосредственный
повод. Эти-то все условия и определяют, почему именно при данных социаль-
но-экономических условиях дело преступления выпадает на данную, а не на
какую-либо другую личность.
Но если закономерность явлений устанавливается по отношению
к отдельной личности, то в одинаковой мере должна существовать законо-
мерность и в отношении действий собирательной личности или коллектива,
являющегося совокупностью личностей как объединенных аккумуляторов
энергии.
Мы уже знаем, что географические, климатические, политико-эко-
номические и иные условия определяют как нравы, так до известной степени
и характер общественных установлений. Исторические события также
неизбежно вытекают из определенных предшествующих условий и хороший
управитель должен знать, куда направляется русло общественной жизни и
какой можно предвидеть его исход.
Gouverner c'est. prevoir говорит французская поговорка, и это практический
вывод народной мудрости, сделанный из наблюдений за движением народных
масс, которое в конце концов выполняется по столь же непреложным законам,
как и движение небесных тел.
Вполне естественно затем, что, если коллектив представляет собой соб-
рание личностей в форме как бы объединенных аккумуляторов энергий, то
и закономерность явлений при этом должна проявляться в тех же формах,
^^ Бехтерев В. Объективно-психологический метод в применении к изучению преступности.
СПб., 1912. С. 37.
как и в отношении отдельной личности. Вот почему мы имеем более или
менее полное соответствие в отношении зависимостей, открываемых при
анализе высших проявлений отдельной и собирательной личности, а эти
зависимости в свою очередь являются воспроизведением и дальнейшим
развитием зависимостей, открываемых при анализе органического и неор-
ганического мира. Иначе, конечно, дело и не могло обстоять и, если это не
обнаруживалось - при предшествующих исследованиях, то, как кажется,
исключительно потому, что к целому ряду явлений низшего порядка, каса-
ющихся деятельности человека и человеческих обществ, применялась до сих
пор та субъективная точка зрения, которая служила препятствием к
объединению гуманитарных знаний с физико-биологическими науками.
Между тем мировой процесс есть проявление единой мировой энергии, и
где бы и в каких бы формах последняя ни обнаруживалась, она проявляется
везде и всюду одними и теми же соотношениями и подлежит одним и тем
же зависимостям или законам.
ДАННЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТА
В ОБЛАСТИ КОЛЛЕКТИВНОЙ РЕФЛЕКСОЛОГИИ
До последнего времени, если не считать анкетного способа опросов, экс-
перимент в прямом смысле этого слова почти не применялся к задачам
изучения деятельности коллектива. Правда, иногда делались и эксперименты
над коллективом, но их цель сводилась ничуть не к выяснению коллективных
реакций или рефлексов как таковых. Они служили обыкновенно для выяс-
нения значения свидетельских показаний или для массового выяснения тех
или других вопросов психологии отдельных лиц без обращения особого
внимания даже на то влияние, которое может оказывать масса или группа
лиц, в ней находящихся.
В этих исследованиях дело шло таким образом по существу о таких же
экспериментах, каковые вообще производились в экспериментальной психо-
логии с тем различием, что здесь пользовались для опыта не отдельными
испытуемыми в одиночку, а целой массой испытуемых одновременно, что
в сущности даже ослабляет чистоту самих опытов.
Цель нижеприводимых опытов другая - выяснить сочетательно-рефлек-
торную или нервно-психическую деятельность коллектива как определенной
собирательной личности по сравнению с деятельностью отдельной личности.
В этом смысле задачи коллективной рефлексологии, как мы понимаем,
сводятся главным образом и прежде всего к следующему.
1. Чем рефлексы целого коллектива вообще отличаются от рефлексов
отдельной личности при более или менее одинаковых условиях эксперимента.
2. Как рефлексы коллектива видоизменяются в зависимости от изменения
состава коллектива.
3. Как рефлексы коллектива видоизменяются в зависимости от тех или
других внешних и внутренних условий, в которых оказывается коллектив.
4. Как рефлексы отдельной личности видоизменяются, т. е. стимулируются
или тормозятся в связи с влиянием на личность самого коллектива по срав-
нению с проявлениями тех же рефлексов и той же личностью вне коллектива.
5. Как рефлексы отдельной личности видоизменяются в коллективе в
связи с различным его характером и составом.
6. Как рефлексы коллектива видоизменяются под влиянием воздействий
той или другой личности.
7. Какие из воздействий отдельной личности и при каких условиях
наиболее действенны по отношению к коллективу.
8. Как и каким способом коллектив действует на самую личность в
смысле внушения, убеждения и других форм воздействия.
9. Выяснение особенностей того или другого коллектива по внешним его
проявлениям в форме коллективных рефлексов.
10. Каковы наиболее основные проявления раздражителей, действующие
на коллектив.
^ Доклад, сделанный В. М. Бехтеревым при открытии съезда по психоневрологии в Москве
15 января 1923 г. Эксперименты проводились с участием М. В. Ланге.
23 В. М. Бехтерев 353
К этим главным задачам, не говоря о многих других, сводится разработка
путем эксперимента коллективной рефлексологии. В этом направлении экс-
перимент в сущности не применялся к коллективной рефлексологии. В
литературе мы встречаем лишь указания на попытки применить эксперимен-
тально-психологический эксперимент к наиболее элементарной форме кол-
лектива - толпе, например, со стороны известного французского ученого
Фере. Автор нашел в отношении ощущений, что общее возбуждение всегда
отражается приращением динамического эквивалента. Поэтому уже простое
пребывание в толпе, судя по его опытам, поднимает динамические силы. Я
думаю, однако, что и толпа толпе рознь. Возбужденная толпа это одно, а
толпа угнетенная, например, на похоронах и во время паники, - другое. И
не может, вообще говоря, настроение толпы отражаться на отдельной личности
одинаковым образом вне зависимости от различных взаимоотношений между
толпой и личностью. Вот почему эти примитивные эксперименты, не
имевшие, по-видимому, своей целью разрешение сложных вопросов кол-
лективной деятельности, не могут быть приняты как руководящие для даль-
нейшего изучения предмета.
С другой стороны, эксперименты нередко осуществлялись в школьной
обстановке над массой лиц одновременно в целях выяснения тех или других
вопросов экспериментальной педагогики, таковы опыты Sterna, Clapareda.
Нечаева и многих других. Эти опыты без сомнения имели свое значение в
разрешении тех или других вопросов, например, для выяснения вопросов
внушения и вопросов, связанных со свидетельскими показаниями; но и в
этом случае множество объектов, участвовавших в опыте, бралось как количе-
ство, а не имелось в виду выяснение вопроса, как общая работа самого
школьного коллектива влияет на участвующих в ней сверстников или как
влияет работа отдельного школьника на деятельность самого коллектива, что
в сущности и составляет главный предмет исследований в области кол-
лективной рефлексологии.
Мы не находим нужным касаться здесь старой и новой литературы по
психологии народных масс, к каковой относятся исследования Tard'a, LeBon'a,
Dougalla, Wandt'a, Михайловского, Копельмана, de la Grasserie, Rossi и др. Все су-
щественно необходимое о них сказано в недавно вышедшем в свет моем
сочинении <Коллективная рефлексология> ^ Замечу лишь, что все упомянутые
авторы в большей или меньшей мере трактуют о народных массах, применяя
к ним методы субъективной психологии, что я считаю в корне неправильным,
и о чем я подробно говорил в только что цитированном сочинении. Недостат-
кам субъективного метода, мне кажется, мы обязаны в значительной мере ус-
тановлением широко распространенного взгляда, что толпа есть коллективное
существо низшего порядка по сравнению с индивидуальностью, которая в
толпе не только обезличивается, но и всегда будто бы принижается в отно-
шении продуктивности своих выявлений. Надо при этом заметить, что
понятие толпы у авторов не ограничивается понятием уличной толпы, а вооб-
ще относится к любому собранию лиц в форме коллектива: так Габеяли дает
иллюстрацию вышеуказанной мысли по отношению к выборам в профессор-
ской среде, например, ректора в университете. <Выбирают того, чей выбор
наименее задевает самолюбие, кто не выдается, наиболее невзрачного. Часто
желают иметь таковым наиболее терпимого, снисходительного, сговорчивого,
имеющего наименьшее значение, одним словом человека наименее
энергичного и решительного. Таким образом выбранный не пользуется до-
верием ни сторонников, ни противников> ^ Так ли это, предоставляю судить
другим. Но мой жизненный опыт говорит другое.
^ Бехтерев В. М. Коллективная рефлексология. Пг., 1921.
" Там же. С. 203.
Приблизительно такого же взгляда держится и М. Нордау. <Соедините
двадцать или тридцать Гете, Кантов, Гельмгольцев, Шекспиров, Ньютонов
и т.д. и. предложите их решению или суждению практические вопросы
минуты. Рассуждения их, может быть, будут разниться от суждений обык-
новенного собрания, но что касается выводов, они ни в чем не будут
отличаться от выводов обыкновенного собрания> \
Однако, что же тут удивительного, если дело касается, как в данном
случае, практических вопросов, в которых наверное и Гете, и Кант, и
Гельмгольц) и другие гении не более сильны, нежели самая обыкновенная
лавочница.
Тем не менее вышеуказанная мысль несмотря на неудачную иллюстрацию
этих двух авторов разделяется весьма многими. Так, Э. Ферри ту же мысль
выразил следующим образом: <Совокупность нескольких способных людей
не всегда служит гарантией их общей способности: собрание здравомыслящих
людей может быть лишенным единодушия, как в химии от соединения двух
газов может получиться жидкость> ^
Я не привожу других мнений- Лебона, Сигеле, Сиддиса и некоторых
других сходственных. Могу лишь прибавить, что для объяснения вышеука-
занной мысли дается и пояснение: будто бы в коллективе высшие проявления
ума не складываются, а как бы вычитаются друг из друга, выливаясь в
форму средней линии, все же ценное и разнородное сглаживается,
ни вел ируется.
Однако, так ли это? В своей <Коллективной рефлексологии> я высказыва-
юсь по этому поводу с решительным сомнением и критикой: <Что касается
большей глупости коллектива по сравнению с отдельными индивидами, то в
этом отношении, говорю я, многое было высказано без достаточного
взвешивания всех обстоятельств. Прежде всего, нельзя смешивать, как уже ска-
зано, уличные толпы, связанные одним лишь настроением, с другими кол-
лективами. С другой стороны, то, что делает отдельный индивид, есть плод ча-
сто долговременных поисков и стараний, основанных к тому же на синтезе кол-
лективной работы, тогда как толпа большей частью принуждена принимать
решения, которые не могут быть откладываемы на более или менее долгое вре-
мя. Вместе с тем решение толпы является равнодействующей или вернее сред-
ней арифметической мнений целого ряда лиц, составляющих толпу, и, следо-
вательно, характер решения определяется самым составом толпы, а потому
при преобладании в ней посредственностей и мнение ее окажется посредствен-
ным, но вовсе не доказано, что толпа умных людей будет давать коллективное
мнение, которое окажутся глупее, нежели в том случае, если бы оно при тех же
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 33 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |