Петля желания. Сандра Браун 14 страница

Беллами испуганно ахнула:

– Откуда это у вас?

– Из одного ломбарда. Правда, на его месте сейчас киоск с мексиканской кухней.

– Дент! Я не хочу иметь ничего общего с оружием.

– Пистолет – всего лишь пистолет. Вам никогда не придется прикасаться к нему.

– Что вы с ним будете делать?

– Он образумит нашего парня с татуировкой, если тот замыслит против нас какую-нибудь гадость. Вы пока постойте тут, а я проверю, все ли в порядке.

Быстро осмотрев комнаты, Дент вернулся и сообщил, что дом в том же состоянии, в каком они оставили его позавчера. Беллами с облегчением отметила про себя, что пистолет он спрятал.

– Я заглянула в почтовый ящик и нашла там вот что. – Она показала конверт, в котором было письмо от маляра. – Цены умеренные. И еще мне нравится, что у него есть родственник-слесарь. Это избавит меня от необходимости отдавать ключ от дома кому-то еще.

Она потянулась за сотовым, но Дент ее остановил.

– Позвоните ему позже. Ну а пока я хотел бы услышать от вас рассказ о вашем пылком поклоннике по имени Джерри.

– Он назвал себя моим главным поклонником. – Беллами вытащила из конверта фото, на котором был виден Джерри. – Он тут немного не в фокусе. Но я уверена, что это он.

Дент принялся разглядывать снимок.

– В чем дело? Вас что-то смущает? – не удержалась от вопроса Беллами, заметив, что он нахмурился.

– Не знаю. Но что-то смущает. Расскажите мне о нем.

– Собственно, рассказывать не о чем. Я его не знаю. Вернее, знаю только имя Джерри, и все. Он пришел на мою первую встречу с читателями, где я раздавала автографы, и после этого стал в буквальном смысле ходить за мной в Нью-Йорке хвостом. Всегда приносил с собой по несколько экземпляров моей книги и просил их все подписать.

– В Нью-Йорке? Что же тогда он делал вчера в – аэропорту Остина?

– Понятия не имею.

– Вы говорили мне, что, когда прибыли в Остин, у вас было такое чувство, будто за вами наблюдают. В Нью-Йорке так тоже было?

– Иногда. Но я думала, что это обычный приступ клаустрофобии, ведь меня часто окружала толпа.

– В Нью-Йорке вас всегда окружала толпа?

– Да, но…

– Там было по-другому? И все началось после того, как вышла ваша книга?

Беллами кивнула.

– В первый раз это случилось, когда я давала автографы читателям в магазине детективной литературы. Я решила, что виной тому неприятная атмосфера того места. При взгляде на людей, выстроившихся в очередь за автографами, мне сделалось жутковато. Я почувствовала… почувствовала, что мне не хватает воздуха.

– Джерри там был?

– Точно не помню. Думаю, да.

– Когда вы видели его в последний раз?

– В тот день, когда… – Беллами неожиданно за-пнулась.

– В день?..

– Когда я уехала из города.

– В тот день, когда вам принесли крысу в коробке. Где вы в тот день видели Джерри?

– Возле здания радиостанции. Но я уверена, что он никак не связан с этим происшествием.

– А я нет. Кто знает, вдруг этот самый Джерри и преследует вас?

– С преступными намерениями? Это исключено. Он абсолютно безобиден.

Дент удивленно выгнул бровь.

– Клянусь вам, Дент. Он не опаснее стакана молока. Любитель книг. «Ботаник».

Хорошо воспитанный. Заурядной, ничем не примечательной внешности.

– Я уже напуган. Именно таких типов и следует опасаться. Вор-карманник.

В глазах Беллами Дент прочел осуждение.

– Вы никогда его не видели. Откуда вам знать?

– Откуда я могу знать, что он не такой? Откуда вы знаете, что он не прячет трупы любимых авторов в своем подвале?

– Я вас умоляю!

– Ну хорошо. Тогда объясните, почему он поехал за вами в Техас.

– Почему поехал за мной? Должно быть, это просто совпадение.

– Он ваш самый главный поклонник. Поклонник номер один. Он случайно заметил вас в аэропорту на огромном расстоянии от того места, где вы должны были находиться, и не бросился к вам, чтобы перекинуться словечком, обратить на себя ваше внимание? Он не сказал: «О боже, глазам своим не верю! Быть того не может! Мой любимый автор в Техасе!»

– Но ведь…

– Верно. – Дент взял у Беллами фотографию и подошел с ней к окну, где освещение было лучше. Несколько секунд он изучал снимок, затем оглянулся через плечо на Беллами: – Это снято вчера. В парке. Влюбленная парочка устроилась на расстеленном одеяле. Пожилая пара играла с внуком в мяч. Девушки из группы спортивной поддержки отрабатывали танцевальные упражнения. И какой-то тип, похожий на клерка, он еще подъехал позже других. Он сразу сел спиной к нам и вытащил телефон. – Дент щелкнул ногтем по фотографии. – Это и был ваш Джерри.

Накануне Руп Кольер пробыл у зубного врача до полуночи. Прежде чем приехать в больницу – сразу после стычки с Дейлом Муди, – он позвонил знакомому дантисту. К счастью, они вместе играли в гольф, и у Рупа имелся номер его сотового.

– Нет, это никак не может подождать до завтра, – сказал он, когда дантист сослался на то, что не сможет срочно его принять. – Это неотложное дело. Я буду у тебя в восемь.

В больнице дежурный врач узнал его сразу, несмотря на следы от встречи с Дейлом Муди.

– Неужто я вижу того самого автомобильного короля? Что случилось? Продали кому-то левую тачку?

– Неудачно наткнулся на дверь. – Говорить приходилось осторожно, чтобы не вылетели расшатанные коронки. Одна уже и так слетела, оставив в верхнем ряду зубов дырку.

– Да, со мной такое тоже однажды случилось, – признался врач и тут же добавил с лукавой усмешкой: – Когда я задолжал денег одному типу.

Врач оказался интерном и, когда перестал сыпать шуточками, на которые Кольер отвечал с натужным юмором, подтвердил, что нос пациента разбит всмятку, если не хуже.

Пока Руп сидел, стиснув от боли расшатанные зубы, врач, как мог, вправил нос, зафиксировал его пластырем и сообщил Рупу, что, возможно, потребуется пластическая операция, если тот хочет, чтобы нос вновь выглядел эстетично.

– Однако прежде нужно дождаться, когда спадет опухоль.

– Сколько же придется ждать?

– Месяца полтора-два. – Подобная перспектива как будто доставляла врачу радость.

Выписав рецепт на болеутоляющее, он протянул листок Колеру и, прищелкнув языком, добавил: – Давайте не будем забывать друг о друге.

Прелестно. Именно этими словами Руп Кольер заканчивал свой рекламный ролик.

Руп вернулся домой, где принял пару таблеток анальгетика, запив их неразбавленным виски. Переоделся, сбросив грязную одежду, на которой отпечатались следы ботинок Дейла Муди.

К счастью, жена, захватив детей, на пару недель уехала к родителям в Гальвестон, так что на этот раз он был избавлен от лишних объяснений. Когда они вернутся, он будет выглядеть значительно лучше, во всяком случае, не так ужасно, как сейчас, да и к тому времени можно будет придумать правдоподобную версию.

В восемь часов дантист встретил его у черного входа в свой кабинет, после чего Кольер провел четыре жутких часа в его кресле.

Проснувшись следующим утром, первое, что он почувствовал, это страшную боль в области носа. Глаза заплыли и превратились в щелочки. Хотя коронки были надежно зацементированы заново и могли прожить еще тысячу лет, десны ныли так, что было больно пить даже тепленький кофе.

– Чертов Муди! – злобно пробормотал Руп Кольер, посмотрев на себя в зеркале в ванной, и мысленно поклялся вновь отыскать бывшего копа и прикончить его.

Спустя какое-то время он позвонил Хеймейкеру.

– Привет, Руп! – жизнерадостно отозвался тот. – Как дела?

– Ты, сукин сын! Это ты натравил его на меня?

– Кого? Кого я натравил на тебя? О чем ты? – Голос Хеймейкера был сама невинность.

Это насторожило и одновременно разозлило Кольера.

– Я раздавлю тебя!

– Как скажешь… если сможешь. Знаешь, что я думаю, Руп? Я думаю, что ты утратил нюх. Ты уже не такой крутой, не тот, что раньше.

– Даю тебе последний шанс, Хеймейкер!

– Для чего, Руп? Я регулярно рассчитываюсь за автомобиль. Даже заплатил за месяц вперед. Так что не пытайся подсылать ко мне своих костоломов из-за этой жестянки, которую ты впарил моей жене. Иначе я сообщу в полицию, что она краденая.

– Выкладывай, где Муди!

– Так вот ты о чем, – ответил его собеседник. – Вот, оказывается, в чем дело. Муди.

Разве ты его еще не нашел?

Услышав в трубке смешок, Руп вспыхнул:

– Если ты мне не скажешь!..

– Клянусь тебе, Руп, Дейл не оставлял мне своего адреса. Так что бесполезно его искать.

– Значит, выясни, где он. У тебя есть время до утра. Если не сделаешь, что тебе сказано, считай меня своим врагом до конца жизни. Согласись, Хеймейкер, тебе это не нужно.

– Знаешь, Руп, я думаю, что тебе не стоит беспокоиться из-за Дейла.

– Я не беспокоюсь. Я могу заставить тебя замолчать на веки вечные. Мне даже руки не придется марать. И даже не нужно будет выходить из своего кабинета. Я могу…

– Послушай меня, – прервал его Хеймейкер. – Даже если ты убьешь меня и Дейла Муди, то все равно не решишь свою проблему. Потому что сейчас, когда я разговариваю с тобой и смотрю в окно, знаешь, кто придет на мой зов?..

Глава 16

Пока Беллами принимала душ и переодевалась, Дент поставил в гараж свой «Корвет» и приготовил к поездке ее машину, после чего принялся за завтрак: поджарил тосты и яичницу, которую Беллами с жадностью проглотила, когда присоединилась к нему за кухонным столом. Сегодня утром на ней были джинсы и белая блузка. Она прекрасно выглядела, и от нее замечательно пахло.

Когда они выехали на трассу и покатили в направлении Остина, Беллами поинтересовалась, куда они едут.

– К Хеймейкеру. Во время расследования он был напарником Муди.

– Признаюсь, я лишь смутно его помню.

– А я видел его чаще, чем вы, и мне показалось, что они дружили во внеслужебное время. Вдруг он расскажет нам, где сейчас прячется Муди. – После этих слов Дент вновь вернулся в разговоре к пресловутому Джерри: – Как вы думаете, что мог делать вчера ваш главный поклонник в парке Джорджтауна? И зачем он последовал за нами в аэропорт?

– Я согласна с вами: это действительно похоже на слежку. Если я еще раз когда-нибудь столкнусь с ним лицом к лицу, то выскажу все, что думаю по этому поводу.

– Ваши слова наверняка навлекут на него гнев божий.

Беллами бросила на него колючий взгляд, и разговор прекратился.

Доналд Хеймейкер жил в одном из старейших пригородов Остина, куда еще не успели устремиться представители младших поколений, что нынче охотятся на старые дома, чтобы затем переделать их на свой вкус.

– Как нас тут примут, как вы думаете? – спросила Беллами, когда они приблизились к крыльцу.

Дент не успел ей ответить: хозяин дома открыл им прежде, чем они успели нажать на звонок. Стоя в дверном проеме, он посмотрел на гостей с не меньшим любопытством, что и они на него.

У Хеймейкера было пивное брюшко, которое забавно контрастировало с лысой головой, худыми ножками и узловатыми коленями. Комичную картину довершали узкие глазки и курносый нос. Будь у него на голове колпак, его можно было принять за сказочного гнома.

От его цепкого взгляда не ускользнули ссадины на лице Дента:

– Вижу, ты до сих пор нарываешься на неприятности, парень.

– Полагаю, что представляться нет необходимости.

– Я бы узнал тебя где угодно и когда угодно! – усмехнулся Хеймейкер. – Даже если из твоей физиономии кто-нибудь сделает отбивную. – Затем он перевел взгляд на Беллами: – А вы, мэм? Я вас точно видел по телевизору, но не помню, кто вы такая.

– Может, мы войдем? – вежливо спросила она.

Хозяин замешкался ровно на секунду и пропустил их внутрь. Из небольшой прихожей они вошли в тесную неряшливую гостиную, заставленную старой мебелью, зато с огромной плазменной панелью. На каминной доске теснились семейные фотографии в рамках. В углу дивана спала дворняжка. Большую часть пола занимало обтянутое кожзаменителем кресло с откидной спинкой, на которой виднелось жирное пятно размером с голову Хеймейкера.

Бывший коп указал им на диван, на котором Беллами устроилась между Дентом и собакой, не получившей от хозяина команды освободить место для гостей. Хеймейкер уселся в кресле и отрегулировал под нужным углом подставку для ног. Подошвы его белых носков были серыми от грязи.

– Чем могу быть полезен? – спросил он и лукаво улыбнулся.

Дент сразу взял быка за рога:

– Мы хотим знать, где Дейл Муди.

Хеймейкер рассмеялся нарочито громко – не иначе как пытаясь придать предстоящему ответу максимальную естественность.

– Старина Дейл, – произнес он и покачал головой. – Интересно, что с ним стало?

– Одно нам известно точно: его выставили из полицейского управлению Остина.

Хеймейкер выпрямился в кресле и ткнул в собеседника указательным пальцем:

– А вот это ложь! Кто вам такое сказал? Дейл ушел из управления сам. Его никто не увольнял, его даже не отстраняли от службы.

– Значит, никто так и не узнал, что он проделывал со мной? – спросил Дент.

Сидевшая рядом Беллами вздрогнула от удивления, но ничего не сказала. Дент еще в дороге попросил у нее разрешения разговорить Хеймейкера, но не сказал, как он собирается это сделать.

Бывший полицейский нервно облизал губы.

– Да, верно, Дейл был крутой коп. Он никогда ни с кем особо не миндальничал, обходился без этой нынешней политкорректности. Иногда излишне увлекался, особенно с сопляками вроде тебя, которые мнили себя умниками. Умнее его.

– Я точно был умнее его. Я сказал ему, что он хочет взять меня на испуг, но пусть даже не надеется. Я все равно ни в чем не признаюсь. Свою угрозу он так и не выполнил. У меня до сих пор есть оба глаза, причем в превосходном состоянии.

Дент повернулся к Беллами:

– Муди завалил к нам домой, когда отец был на работе. Согнул меня в бараний рог над кухонным столом, прижал мне к веку отвертку и пригрозил лишить глаза, если не признаюсь, что это я задушил Сьюзен. Сказал, что тогда мне ни за что не стать летчиком. Я был один. У меня не было адвоката. Больше часа Муди выбивал из меня признание, угрожая лишить зрения. – Дент повернулся к Хеймейкеру: – И все время этот сукин сын держал меня над столом.

Хозяин дома равнодушно пожал плечами:

– Но ведь никакого вреда он не причинил, верно? Посмотреть на тебя – ты вроде бы цел и невредим.

– А вот Алану Стрикленду не повезло.

Эта фраза, которую тихо произнесла Беллами, заставила Хеймейкера вздрогнуть. Он нервно заерзал в кресле, и оно тотчас начало поскрипывать под ним.

– Вам ни за что не пришить Дейлу убийство Стрикленда в тюрьме. При чем тут он?

Парня осудили по закону. Присяжные признали его виновным…

– По косвенным уликам.

– Мне ничего об этом не известно, – поспешил возразить Хеймейкер. – Я всего несколько раз был на допросах, которые проводил Дейл, а потом мне поручили заниматься другим делом.

– Так вы не помогали Муди и Кольеру состряпать дело против Стрикленда?

– Нет, – произнес Хеймейкер. Поняв, что угодил в ловушку, он поспешил дать задний ход: – То есть я хотел сказать, что они ничего не состряпали. Они провели убедительное расследование и передали дело в суд. Остальное – дело рук присяжных.

– А что думал детектив Дейл Муди?

Услышав вопрос Дента, Хеймейкер испуганно моргнул.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Неужели это простое совпадение, что Муди ушел из полицейского управления вскоре после того, как в Хантсвилле убили Алана Стрикленда?

И вновь Хеймейкер беспокойно заерзал в кресле.

– Дейл не говорил мне, почему решил уйти со службы. У него… у него были проблемы с выпивкой. Вы же знаете, что многие копы серьезно выпивают, но он не один такой, – как будто защищая товарища, добавил хозяин дома.

– Почему же он выпивал?

– Семейные неприятности. Он был женат на настоящей гарпии. Моя супруга тоже не подарок, но жена Дейла…

– Мы здесь не для того, чтобы обсуждать его семейные проблемы или склонность к алкоголю, – произнес Дент и, понизив голос до доверительного шепота, подался вперед к хозяину дома: – Мы с Беллами считаем, что Дейл Муди уволился из полиции и как сквозь землю провалился потому, что терзался чувством вины.

Хеймейкер предпочел не встречаться взглядом ни с одним из гостей.

– Я не был его исповедником или психоаналитиком.

– Но вы были его другом. Причем единственным. – Дент дал Хеймейкеру возможность несколько секунд подумать и лишь потом продолжил: – После случая с отверткой я, конечно же, жаждал крови Дейла Муди и начал следить за ним. Вы единственный, с кем он встречался после работы. Вы были его единственным собутыльником. Я несколько недель подряд видел вас вместе, вечер за вечером вы перебирались из одного бара в другой.

Затем Голл, который видел меня насквозь, потребовал у меня ответа: чем это я занимаюсь? Когда я рассказал ему, он обозвал меня идиотом и доходчиво объяснил, что если я попытаюсь отомстить копу, то лишь пущу под откос собственную жизнь, а он, Голл, этого ни за что не допустит. Он пригрозил, что никогда больше не даст мне даже шагу ступить на его аэродром.

Я любил летать, и это чувство было сильнее моей ненависти к Дейлу Муди. Я махнул рукой на свои планы отомстить ему, зато в результате слежки выяснил одну важную вещь – у детектива Муди имелся всего один друг. – Дент заглянул в лицо Хеймейкеру. – Если кто-нибудь и знает, где находится Дейл, то только вы.

Хеймейкер вытер ладони о штанины мешковатых застиранных шортов.

– Зачем он вам понадобился? – спросил он и, хмуро посмотрев на Беллами, добавил: – Вы и так подложили ему свинью своей книгой. Хотите еще глубже забить гвозди в его ладони?

– Я хотела побеседовать с ним, когда собирала материал для книги, но он как сквозь землю провалился, – призналась Беллами. – Что касается книги, то я старалась быть максимально точной, насколько это только возможно, ведь книга основана на впечатлениях девочки-подростка. Я вовсе не собиралась оклеветать детектива Муди. С какой стати? Ведь это он поймал и помог осудить убийцу моей сестры.

– И вы своего добились, – ответил Хеймейкер, хлопнув ладонью по подлокотнику кресла. – Вот и конец.

– Нет, не конец, – возразила Беллами. – Если только вы не считаете, что я, как вы только что выразились, «подложила ему свинью». Неужели и он так думает?

– Откуда мне знать, что он думает.

– Это ложь, – произнес Дент.

Беллами положила руку ему на колено, мол, помолчи немного, и спокойным тоном спросила:

– Неужели Муди тоже так считает, мистер Хеймейкер? Если да, то ему наверняка захочется выяснить со мной отношения.

– Даже не надейтесь. Он ни за что не станет разговаривать с вами, – отрицательно покачал головой хозяин дома.

– Почему вы так считаете?

– Потому что он вообще не станет разговаривать с вами, а я его лучший… единственный друг, как здесь только что сказал вот этот умник. – Хеймейкер бросил взгляд на Дента, но тот никак не отреагировал.

Истолковав это как одобрение своей тактики, Беллами задала новый вопрос:

– Вы не пытались говорить с ним на эту тему?

– Все эти чертовы восемнадцать лет пытался. Я понятия не имею, как там все произошло. Дейл стал сам не свой после того, как этого парня прикончили в тюрьме. Сразу же забухал и пил целый месяц, а потом объявил, что уходит из полиции, бросает семью и сваливает из Остина.

– Но вы же поддерживаете с ним связь?

Хеймейкер выпрямился в кресле, почесал голову и задумался, видимо, решая, стоит ли отвечать на этот вопрос. Затем глубоко вздохнул и сказал:

– Мы с ним время от времени разговариваем по телефону. Не регулярно. Если я оставляю ему сообщение, он не всегда перезванивает мне. Мне тревожно за него. Здоровье у него ни к черту. Дыхание тяжелое, он сипит, как волынка.

– Это плохо, – согласился Дент. – Где он живет?

– Не знаю.

Дент оглядел комнату:

– Где тут у вас отвертка?

– Да говорю же я тебе, что не знаю, где он живет! – вышел из себя Хеймейкер. – Богом клянусь, не знаю! Можешь выколоть мне глаз, но я все равно ничего тебе не скажу! – добавил он и с вызовом вскинул подбородок. – Даже если бы и знал, даже если бы он жил рядом со мной, я все равно ничего бы не сказал, потому что Дейл не станет говорить с вами!

Так что вы напрасно потратили время, приехав сюда!

Дент и Беллами обменялись взглядами: мол, что будем делать дальше?

А в следующее мгновение Дент резко встал с дивана и, шагнув к столику возле кресла, в котором сидел Хеймейкер, взял у него сотовый.

Кресло скрипнуло – хозяин дома попытался встать.

– Эй! – крикнул он, пытаясь выхватить у Дейла телефон.

Но Дейл держал трубку на расстоянии, чтобы Хеймейкер ее не выхватил.

– Номер Муди здесь есть, верно? Позвоните ему. Скажите, что мы хотим поговорить с ним. Втолкуйте ему, что это крайне важно. Я дам ему возможность подтвердить результат его расследования.

– Можно подумать, ему нужно подтверждать всякое дерьмо.

– Тогда он нам кое-что разъяснит, – стоял на своем Дент. – Во всяком случае, он может нам рассказать, как они с Рупом Кольером состряпали дело против Алана Стрикленда.

Хеймейкер скользнул по нему глазами, затем перевел взгляд на Беллами:

– У вас ничего на них нет.

– Значит, кое-какие махинации все-таки имели место? – уточнила Беллами.

– Я этого не говорил, – быстро парировал хозяин дома. – Не надо извращать мои слова, мэм. Не надо ловить меня на слове.

– У нас и в мыслях нет ловить вас на слове, мистер Хеймейкер. Нам нужно лишь поговорить с Дейлом Муди, – злорадно улыбнулся Дент. – Если он нарушил правила, мы дадим ему возможность облегчить душу. Когда он умрет, то отправится не в ад, а в рай. И всем будет хорошо.

– Позвоните ему, мистер Хеймейкер, – попросила Беллами.

Хеймейкер пару секунд раздумывал, затем устало всплеснул руками:

– Хорошо. Я подумаю об этом.

– У вас пять секунд, – «великодушно» разрешил Дент.

– Послушайте, приходите ко мне завтра…

– Это невозможно.

– Почему? – Хеймейкер посмотрел на Беллами. – К чему такая спешка? Словно пожар.

– У меня есть особые причины желать скорейшей встречи с Муди. Позвоните ему.

Хозяин дома явно не спешил исполнить ее пожелание.

– Время истекло, – произнес Дент и включил телефон. – Если ему позвоните вы, то проявите дружеское участие. Если ему позвоню я, то вы станете его бывшимдругом.

Человеком, который предал его. Выбирайте.

Увидев на экранчике телефона имя звонившего, Стивен сделал Уильяму знак, чтобы тот занял его пост у входа, а сам поспешил в относительно тихий кабинет, расположенный за шумной кухней ресторана. К тому времени, как он закрыл за собой дверь, телефон перестал вибрировать, и ему пришлось заново набрать номер. Оливия ответила после первого же звонка.

– Извини, мам, что не сразу ответил. Как там Говард?

– Жизнь его держится на волоске.

По голосу матери Стивен понял, что та недавно плакала.

– Моя тоже, – добавила Оливия. – На таком тоненьком волоске. Он то минут на пять приходит в себя и все отчетливо понимает, то погружается в полузабытье, чем сильно пугает меня. Я боюсь, что он больше меня не узнает. Он так постарел, так осунулся, что я не верю, что это мой Говард.

– Боже, я понимаю, как тебе сейчас тяжело. – Если бы Уильям умирал, подумал Стивен, а он сам был бы бессилен что-то сделать, ему бы тоже казалось, что мир рухнул. – Извини, что тебе приходится там одной со всем этим справляться.

– Вчера здесь была Беллами. – Когда Стивен на это промолчал, Оливия поспешила добавить: – Я знаю, она приезжала к тебе, Стивен. Она мне рассказала. Я удивилась, что она поехала на встречу с тобой, если учесть, в каком состоянии находится Говард. Вчера вечером он очень хотел поговорить с ней.

– Просто, когда он видит ее, ему кажется, что это в последний раз.

– Верно. Потому меня и удивляет, что вчера он отправил ее в Остин.

– Говард отправил ее в Остин?

– Беллами пробыла здесь примерно час. Наедине с Говардом она провела минут десять-пятнадцать. Потом они с Дентом уехали.

– Дент был вместе с ней?

– Он привез ее на самолете.

– У меня такое впечатление, будто они… спелись.

– Да, к сожалению. Понять не могу, что она о себе думает.

– Наверно, считает, что он – альфа-самец. Как когда-то и Сьюзен.

Оливия ничего не ответила, по всей видимости, задетая словами сына, точнее, его предположением.

– Вчера поздно вечером они вылетели обратно в Остин, – продолжила она. – Не знаю, чем была вызвана такая спешка, но Беллами могла бы остаться в Хьюстоне и до утра.

– Ты ее не спрашивала?

– Она сказала, что Говард велел ей вернуться и выполнить какое-то его поручение.

Когда я попыталась выяснить, какое именно, она уклонилась от ответа. Когда же я спросила Говарда, он ответил, что это пустяк, не стоящий внимания.

– Ну тогда…

– У меня такое подозрение, что они от меня что-то скрывают, и мне становится страшно, – заплакала Оливия.

– Не надо, мама. Ты вечно ищешь во всем какой-то подвох. Я понимаю, ты измучилась, и в этом нет ничего удивительного. Да и кто не нервничал бы в подобных обстоятельствах?

– Все почему-то обходят этот вопрос стороной.

– Какой вопрос?

– Не знаю! – воскликнула Оливия. – Просто я это чувствую. Мне кажется, что только я одна ничего не понимаю. Мне крайне неприятно, что вы с Беллами отдалились друг от друга.

И я рада, что вы наконец встретились. Но к чему такая срочность? Зачем нужно было покидать умирающего отца и мчаться на встречу с тобой? О чем вы разговаривали?

– Так, поговорили о жизни. Она познакомилась с Уильямом. Я рассказал ей о своих ресторанах, поздравил с успехом ее книги.

– Почему ты обманываешь меня, Стивен? Беллами сама сказала мне, что отправилась к тебе, чтобы поговорить – как взрослый человек со взрослым человеком – о том Дне поминовения.

Стивен опустил голову, закрыл глаза и принялся пощипывать переносицу, пока ему не стало больно.

– Хорошо. Я скажу. Беллами хотела услышать мою версию тех событий, потому что сама она помнит далеко не все.

– Не понимаю, зачем ей это нужно? Честное слово, не понимаю! Это история далекого прошлого.

– Но не для нее. Для нее она связана с настоящим.

– Ты думаешь, что это правильно? Для любого из нас?

– Нет, не думаю.

– Так что ты ей сказал? Ты рассказал ей?..

– О том, что в тот день выступил в роли сводника Сьюзен?

– Какие гадости ты говоришь о себе и своей сводной сестре!

– Ты так это называешь?

– Ну не так грубо.

– Я не стал говорить об этом Беллами.

– И не надо было. Юноши и девушки во все времена искали посредников, чтобы признаться любимым в своих чувствах. Сьюзен хотелось потанцевать с Аланом Стриклендом, и она попросила тебя сказать ему об этом. Согласна, это привело к трагическим последствиям, но тогда, в тот день, это был невинный поступок юной влюбленной девушки.

За исключением того, что Сьюзен ни в коем случае не была невинной девушкой.

Стивен никогда не делился с матерью и тем более с Говардом своим ужасным секретом, не рассказывал им, что происходило в его спальне почти каждую ночь, но признался в том, что случилось во время пикника.

– Будь это настолько безвредно, мама, то почему вы с Говардом не хотели, чтобы я рассказал об этом по-лиции?

– Мы лишь сказали тебе, что если Алан Стрикленд умолчит об этом во время допроса, то и тебе не стоит добровольно что-то рассказывать. В этом не было никакого смысла.

– Детектив Муди вряд ли бы с тобой согласился. Наверняка ему было бы интересно узнать, как Сьюзен манипулировала другими людьми и что именно она сама напросилась на встречу с Аланом.

– Вон тот, в голубой рубашке, возле этого парня с длинными усами. По-моему, они братья. Обязательно передай тому, кому надо. Не дай бог, если придет не он, а другой, этот кретин.

– С какой стати я им должен что-то говорить?

– Стивен…

– Если тебе так хочется потанцевать с ним, сходи сама, а меня, на хрен, оставь в покое.

– Стивен сказал «на хрен». Стивен сказал «на хрен».

Она нарочно произнесла эти слова с гнусавинкой, чем еще больше разъярила его. Но она делала это нарочно – злила, подначивала, унижала.

– Я знаю, ты хочешь меня, но боишься. – Подавшись к нему и почти прижимаясь губами к его уху, она прошептала: – Я точно знаю. Тебе хочется этого прямо сейчас.

Когда же он попытался уйти, она преградила ему дорогу:

– Иди и скажи тому парню, что я хочу с ним танцевать, или я расскажу родителям, что ты ревнуешь меня к Денту и что ты приходил ко мне в комнату, когда я была голая, и хотел изнасиловать меня.

– Изнасиловать? Не смеши меня!

– Думаешь, они поверят тебе? – Сьюзен в упор посмотрела на него, и он понял, что она выполнит свою угрозу.

Пылая ненавистью к ней, он тогда подошел к Алану Стрикленду и передал ему ее слова.

Как будто прочитав его мысли, мать нежно произнесла:

– Тот парень весь день пожирал ее глазами. Он и его брат. Рано или поздно Алан набрался бы смелости и пригласил ее на танец без твоей помощи.

– Может быть. Но этого не случилось, и она прибегла к моейпомощи.

– Только не надо изводить себя ненужными мыслями. Хотя я и сама понимаю, что тот кошмарный день невозможно выбросить из головы, тем более что Беллами вновь напомнила о нем в своей книге. И главное, от этой книжки никуда не спрячешься. Она продается даже в книжном киоске клиники.

Дата добавления: 2015-08-28